Текст книги "Ренн-ле-Шато. Вестготы, катары, тамплиеры: секрет еретиков"

Автор книги: Жан Блюм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава I.
ПЕРВЫЙ ВИЗИТ В РЕНН-ЛЕ-ШАТО

Краткий исторический очерк 

Читатель, интересующийся историей Ренн-ле-Шато, узнает о ней намного больше, если попутно обратится и к географии этого края.

Отправляясь в Ренн-ле-Шато из Каркассона, лучше всего воспользоваться трассой D 118. Через двадцать километров нас встретит Лиму, административный центр, насчитывающий десять тысяч жителей. Этот город славится белым игристым вином, лучшие сорта которого ничем не уступают шампанскому. Путешественника, интересующегося культурными памятниками этого края, привлекут руины древних укреплений, возведенных в XIV веке, площадь Аркадии и устремленный ввысь готический храм Сен-Мартен. В трех километрах от города находится еще одна примечательная церковь: восстановленная в XIV веке Нотр-Дам-де-Марсель, в которой нашла приют Черная Дева. Думается, поклонники искусства не пройдут мимо известных произведений местной живописи, хранящихся в стенах этого святилища. Благодарственные приношения, привлекшие внимание туриста, напомнят ему о том, насколько был развит в этих местах культ Богоматери, сколь много людей просили заступничества у Девы. То же напоминание таит источник неподалеку от церкви – его называют чудодейственным. Отсюда путешественник может охватить взором расстилающуюся перед ним равнину, уходящую к отрогам пиренейских гор.

Проехав еще десять километров к югу, мы покидаем дорогу местного значения, повернув налево. Перейдя реку Од по узкому мосту, построенному в XI веке, мы попадем на главную улицу деревни Але-ле-Бен. В верхней ее части можно побродить по узким улочкам старинного еврейского квартала, сохранившего память о своем прошлом в названиях улиц. В центральной части деревни турист увидит живописные развалины: это руины монастырской церкви, выполненной в романском стиле приблизительно в XVI веке. Название «Але-ле-Бен» восходит к «Electa» («избранный город»). В 1318 году здесь учредил епископство папа Иоанн XXII; время расцвета Але-ле-Бен пришлось на 1637–1677 годы, в период правления епископа Никола Павииона, ученика св. Винсента де Поля.

Если в запасе есть время, можно отправиться к западному горному склону, на котором расположилась деревушка Сен-Сельвейр. Путника встретит десяток покосившихся домов, оживающих лишь во время отпусков, и неприметная церковь, в которой царят покой и тишина. В таких местах поневоле погружаешься в задумчивость, на время отрешившись от суетных дел и мыслей. Тропа, поднимаясь все выше, углубляется в мелкую поросль, после чего делает поворот… и путешественник замирает от восторга: перед ним открывается вид, не поддающийся описанию, – голубые Пиренеи с седыми вершинами… Ближе к востоку виднеется восхитительная Бюгараш, самая высокая вершина в горной цепи Корбьер (1230 метров). Гора, с чьим именем связано множество странных легенд, кажется отсюда столь близкой…

Однако время возвращаться на землю. На этот раз наш путь лежит к южному мысу: покинув Але-ле-Бен, мы отправимся вдоль реки Од, некогда преграждавшей нам дорогу в «избранный город». По ее каменистым, не слишком крутым склонам тянется железнодорожный путь, соперничающий с трассой. Нежная весенняя зелень, окаймляющая реку, с приходом осени окрашивает берега Од в рыжеватые тона. Южнее местность приобретает глинистый коричневато-красный оттенок, оставаясь такой до конца нашего путешествия. Мы входим в Куизу: это большое селение, в сентябре 1992 года сильно пострадавшее от наводнений. Нам придется пройти мимо первой развилки, открывающей путь в Ренн-ле-Шато: эта дорога обладала странным очарованием, пока не наступил тот роковой день, когда уровень воды в мелководной Сальсе поднялся почти на тринадцать метров. Однако природа залечит свои раны…

Итак, пересечем Куизу и повернем налево лишь тогда, когда дойдем до последних домов деревушки. На протяжении извилистого пути в четыре километра тут и там можно будет заметить пересечения с той самой тропинкой для мулов, которой веком ранее пользовались Соньер и его паства.

Остановимся на мгновение, окинув взглядом окрестности. По склону вьется дорога, ведущая в Ренн-ле-Бен, там же виднеется деревня Кустосса с ее разрушенным замком, дароносица этого высокогорного живописного края. Бюгараш предстает перед вашими глазами во всем своем величии. Еще дальше начнутся земли тамплиеров, Безю и Лавальдье. Указатель «Ренн-ле-Шато» попутно предупреждает: «Раскопки запрещены». Последний рывок – и мы оказываемся на смотровой площадке, возвышающейся над Ренном, откуда открывается вид на западные окрестности деревни. Словно фон живописного полотна, перед глазами встают Пиренеи; под ногами струится Од, речушка, склонная к внезапным переменам настроения; на ее берегах расположились Куиза, Эспераза и Кампань, хранящие следы пребывания тамплиеров. В горных отрогах спрятался Кийан, второй крупный центр в округе, получивший свое имя от приютивших его гор. Любопытная деталь: Битраг, самый высокий из трех отрогов, поднимающийся над горной грядой на 647 метров, расположен между Бюгараш и Монсегюром; одна треть пути отделяет его от вершины Корбьеров и две трети – от центра катаров.

И вот, мы, наконец, прибываем на место событий – Ренн-ле-Шато. Замок, когда-то принадлежавший графу, выстоял под ударами времени: главный фасад строения пока что в хорошем состоянии – чего не скажешь о северной стороне замка. Нынешний его владелец, господин Фатен, прекрасно понимает, что замок долго не протянет, если им не заняться, однако стоимость реконструкции оценивается в миллионы франков… увы, давно уже нет в живых министра изящных искусств, навещавшего аббата Соньера!

Справа, чуть выше, находится знаменитая церковь, сильно измененная Соньером в ходе реконструкции. Аббат Берлан, кюре Кийана и викарий Ренн-ле-Шато, уверяет нас, что этот храм ничем не отличается от других. Искусствовед Жан-Клод Дани придерживается иного мнения: в церкви можно найти девяносто отклонений от нормы. Конечно, в первое посещение Ренн-ле-Шато не стоит и пытаться отыскать все аномалии, однако неожиданности начинаются уже у входа в церковь: так, статуя Девы установлена на «вестготской» колонне с высеченным на ней перевернутым крестом, а с портика храма на вас взирает сам дьявол, поддерживающий кропильницу. Большинство людей уверено в том, что это Асмодей, хранитель сокровищ, в числе которых могут быть и реликвии Иерусалимского храма. Местность, изображенная на огромной фреске с незатейливым сюжетом (Иисус призывает заблудшие души: «Придите ко мне, угнетенные»), напоминает здешние края. Удивляет обилие роз: их можно увидеть и в вышеупомянутой картине, и в тимпане храма. Изображение крестного пути также включает в себя инородные вкрапления: легкоузнаваемые окрестности, которые можно увидеть по соседству с Ренн-ле-Шато.

Покровителями этой церкви являются два святых: Мария Магдалина и св. Антоний Отшельник, скончавшийся, согласно преданию, в Галамусе, всего лишь в пяти или шести милях от этого места. В апсиде храма внимание посетителей храма привлекает довольно странная особенность: друг напротив друга находятся два младенца Иисуса, один в объятиях Марии, другой – на руках Иосифа.

Вернемся к Марии Магдалине, официальной покровительнице церкви до появления в Ренн-ле-Шато аббата Соньера; разве не достаточно ясно указывают на ее статус семьдесят глифов с инициалами «S. М.» – Святая Магдалина? Однако традиционно на глифе никогда не ставили инициалов святого…

Отметим, что не менее часто в этом храме можно найти слово «есть», форму латинского глагола «быть»: «est». He является ли оно одновременно указанием на одну из сторон света?

Но покинем на время эту странную церковь, оставляющую в душе гнетущее чувство, и обратимся к другим, не менее странным знакам. Мы вновь оказываемся у «вестготской» колонны, на которой высечена отнюдь не вестготская надпись: «Миссия 1891». О какой «миссии» может идти речь? Можно предположить, что в 1891 году аббат принялся за реставрацию храма («миссии»), а также установил эту колонну. Тем не менее столь простое объяснение не удовлетворяет охотников до всего необычного. Слово «миссия» («mission»), по их мнению, не что иное, как два слова: «mis Sion», то есть «основанный Сионским орденом», или орденом Богородицы на горе Сион. Это тайное общество появилось на свет во времена тамплиеров; его великими магистрами («навигаторами») при жизни Соньера были такие известные личности, как Виктор Гюго и Клод Дебюсси. Последний, насколько известно, даже навещал аббата в Ренн-ле-Шато.

Еще раз обратим внимание на вестготскую колонну с перевернутым крестом, называемым «крестом молчания». Если сделать отправной точкой отсчета врата церкви, то обнаружится весьма любопытная деталь: перевернутый крест расположен симметрично по отношению к исповедальне храма. Быть может, перед нами еще одно указание на то, в каком направлении следует продолжать поиск? Дело в том, что каждое из значимых мест в храме симметрично неким точкам за его пределами, соединив которые можно получить настоящий «храм-перевертыш»… Мы еще вернемся к этому вопросу в ходе нашего расследования.

Поднимемся еще выше, к вилле «Вифания», окруженной огромным заброшенным садом, над которым возвышается башня Магдала. В течение двадцати лет, вплоть до 31 декабря 1993 года, владельцем этих мест был Анри Бутьон. Недавно он продал имение голландской компании, которая предложила разместить на его территории туристический центр, включающий отель и два ресторана; «Вифания» стала бы местом проведения конференций, экскурсий и выставок. Господин Бутьон – в высшей степени любезный хозяин; искренняя вера в Бога не мешает этому высокообразованному человеку заниматься междисциплинарными исследованиями, изучением пергаментов или приборов радиоэкстрасенсов. Пожалуй, стоит упомянуть и о благоразумии Анри Бутьона, прекратившего работы в вырытой им галерее под башней Магдала: поняв, что при сильном порыве ветра башня может накрениться в сторону Куизы, он оставил это занятие.

Туристу доставит удовольствие вид со смотровой площадки по соседству с Магдалой: перед его глазами предстанет широкая долина, окаймленная горными уступами, спускающимися к Па де ла Рок, к той самой котловине, в которой, согласно некоторым историкам, находился когда-то город Реде. От древней столицы вестготов, в V веке насчитывающей тридцать тысяч человек, осталась деревушка, число жителей которой не дотягивает и до семидесяти… Так проходит мирская слава.

Однако вернемся в наше время, чтобы отправиться на поиски исторических свидетельств того, что же являл собой Ренн-ле-Шато в предшествующие века и тысячелетия.

Судя по ископаемым, найденным в недрах юго-восточного плато, простирающегося от Ренна вплоть до Бюгараш, на месте Ренн-ле-Шато в незапамятные времена бушевало море. Из геологических данных мы узнаем, что синклиналь (складка пластов горных пород, обращенная выпуклостью вниз) не поладила с антиклинальной частью: это противостояние привело тектоническим нарушениям и катаклизмам, затянувшимся на тысячелетия. В результате этих изменений там, где сейчас шумит город Нарбонна, возник горный массив Клап. Море понемногу отступало, и острова, освобождаясь от воды, превращались в вершины горной цепи Корбьер.

Наконец синклиналь и антиклиналь заключили перемирие: началось время заселения Верхнего Разе, о чем свидетельствуют доисторические захоронения, открытые господином Фаже у подножья скалистого мыса, на котором обосновался Ренн-ле-Шато. Аббаты Мазьер и Демонт предположили, что найденные останки можно отнести к двум эпохам: солютрейской и робенгаузен-ской. В 1908 году Тиссейром был обнаружен оссуарий размером в несколько сотен метров.

Открытие подобных захоронений лишь подтверждает догадки историков: до нашей эры в этих местах жили иберы, некогда занимавшие обширную территорию от средиземноморских островов вплоть до Ирландии. Впоследствии иберы заселили земли, ныне принадлежащие Испании и южной Франции; вслед за ними появились кельтские племена: вольки, тектосаги. Не обошли вниманием этот край и народы, промышлявшие торговлей: финикийцы, карфагеняне, греки. Римская империя, распространившая свое влияние на Галлию, основала здесь город Narbo Martius, ставший столицей Нарбоннской Галлии. Следов, свидетельствующих о романизации Галлии, в регионе Ренн-ле-Шато предостаточно: римский мост в Ренн-ле-Бен (к сожалению, разрушенный наводнением 1992 года), мост между Ренн-ле-Бен и Бюгараш, латинские надписи, монеты, амфоры, урны… и даже высеченная на камне голова Богини Начал. Этот камень и поныне можно увидеть в Ренн-ле-Бен, если внимательно приглядеться к кладке одной из стен дома священника. На месте римских фортификаций были воздвигнуты замки и укрепления Серре, Арк, Бланшфор, Ла-Вьяласс и Роко Негро. Следует отметить, что римляне строили крепости, подступы к которым были надежно защищены самой природой. Так, ими было возведено оборонительное укрепление на вершине горы Безю, названное Альбедум: его выстроили на месте храма, посвященного божеству Беленосу. Позднее там расположилась община тамплиеров Безю. Местность этого края защищала оборонявшихся ничуть не хуже, чем их военное искусство.

Однако грядут времена упадка Римской империи: покинув берега Данубия (Дуная), в Рим вторгаются племена варваров. Читатель, привыкший к современному значению слова «варвар», будет несколько удивлен, когда узнает, что вестготы, разграбившие Рим в 410 году, представляли собой организованное общество, превратившееся из союза племен в королевство. Войска вестготов-федератов были серьезной военной силой, с которой стоило считаться, но вряд ли их можно назвать безжалостными завоевателями. Дорожа своей независимостью, они, тем не менее, всегда искали modus vivendi (способ сосуществования) с завоеванными народами.

Вестготы исповедовали арианство, признанное ересью в ходе Никейского собора 325 года. Мы еще вернемся к этому довольно странному пассажу в истории.

Захватив Рим в 410 году, вестготы разграбили Вечный город. Заметим, что за три с половиной века до этого события римляне разрушили Иерусалим и его храм, что немаловажно для дальнейшего расследования дела Ренн-ле-Шато.

В 413 году, преодолев горную цепь Корбьер, вестготы появились в Южной Галлии и поселились в регионе нынешнего Ренна. В последующие месяцы по обе стороны Пиренеев раскинулось королевство вестготов, северной столицей которого стала Тулуза. Однако в 507 году земли к северу от Пиренеев пришлось отдать франкскому королю Хлодвигу. Еще долгое время вестготы занимали Верхний Разе: сеньориальные браки породили на свет потомство, соединившее в себе признаки двух этнических групп.

В рамках повествования о «вестготском периоде» Ренн-ле-Шато мы не можем пройти мимо этимологии имени «Реде». Одни из исследователей считают, что название могло появиться от латинского «reda» («повозка», «телега»), во множественном числе имеющего форму «redae». Действительно, вестготы пользовались телегами с большими деревянными колесами; в таком случае Реде может означать «Город повозок». Существует и другая, менее распространенная точка зрения: в топониме отражено имя языческого божества Реда, повелителя бурь и молний.

На этом мы завершим рассказ о вестготском владычестве: теперь нам известно, почему Ренн-ле-Шато считается краем, таящим в своих недрах священные сокровища Иерусалимского храма.

Издавна все школьники Франции и Наварры затверживают историю о том, как «длинноволосые короли», Меровинги, превратились в «ленивых королей», погрузившись в апатичное бездействие, которое впоследствии стоило им отказа от власти. 23 декабря 679 года в лесу неподалеку от Стене, в Лотарингии, был убит знаменитый св. Дагоберт. И вновь история возвращает нас в маленькую деревушку Ренн-ле-Шато: согласно утверждениям некоторых историков, Дагоберт II был женат на графине Гизеле из Реде, дочери короля вестготов Веры, но при этом вассала франкских королей. Правда, эти факты не имеют каких-либо объективных доказательств. У супружеской пары родился сын Сигиберт, который впоследствии чудом уцелел в бойне, унесшей жизнь его отца: преданные рыцари спасли юного принца, укрыв его в Верхнем Разе. Сигиберт вырос, обзавелся потомством; скончался продолжатель меровингской династии в Реде, в 758 году. «Плита рыцарей», которую сейчас можно увидеть в музее, изначально покоилась на его могиле, после чего еще долгое время служила алтарем в старинной церкви Ренн-ле-Шато.

Время шло. Вторжение арабов было остановлено. Власть Каролингов ослабевала, что было лишь на руку сеньориальной власти, понемногу добивавшейся независимости.

В 849 году Пипин II, правивший Аквитанией, назначил графом Тулузским Фределона. Новый правитель тотчас расширил свои владения, присоединив к ним Руэрг. На смену каролингской династии, прекратившей свое существование в 987 году, пришли Капетинги, однако им не удалось объединить провинции под своей властью, в чем преуспел когда-то Карл Великий. Тем временем графство Тулузское перешло в руки графов Раймундов де Сен-Жиллей. Благодаря их усилиям с XI по XII век графство Тулузское разрастается: в него входят земли Верхнего Лангедока (Тулуза, Ажене, Марш, Керси, Руэрг), области Нижнего Лангедока (Каркассон, Безье, Нарбонна… и Ренн!), Монпелье, Авиньон, маркграфство Прованс и часть будущего Дофине.

Наступает время расцвета Тулузского графства: плодородные земли дают богатый урожай, процветают ремесла, завязываются торговые отношения с Испанией, а также с мусульманскими народами ближневосточных стран.

Не менее благоприятное время наступает и для общественной жизни, о чем свидетельствует распространение «paratge», своеобразного равенства сеньоров и вилланов, мужчин и женщин. Последнее сильно отличает графство Тулузское от других областей: в то же время в некоторых странах еще не могут решить вопрос, есть ли у женщины душа! Культ служения Прекрасной даме становится основной темой куртуазной поэзии.

Порой можно услышать мнение, что окситанская куртуазная поэзия берет начало при дворе мавританских королей. Что ж, вполне возможно, что трубадуры могли почерпнуть у мавров некие правила своего искусства, нюансы, позволявшие им свободно выражать свои чувства. Однако «мавританское искусство» не сумело бы завоевать сердца и души края Ок, если бы для этого не была подготовлена благодатная почва, созданная усилиями графов Тулузских. В XIII веке прочное место в традициях окситанской земли заняли «суды любви», самые известные из них проводились в Пуйверте, в десяти милях от Ренн-ле-Шато. Это было время, когда трубадуры Раймон де Вентадур, Гираут де Борнель или Раймон де Мираваль соревновались в своем искусстве с графом Тулузским, королем Арагонским и другими знатными сеньорами. Благословенная эпоха, когда великие западные монархи обменивались письмами с окситанскими правителями… В то же самое время короли Парижа, которым не было равных в искусстве соколиной охоты, не умели ни писать, ни читать!

Росткам демократии в графстве Тулузском помогало взойти как благоденствие, царившее в крае, так и идеи, естественным образом вписывающиеся в контекст окситанской культуры. Сеньоры передавали часть своих полномочий выходцам из народа, чьими усилиями создавались органы власти, подобные нынешним муниципальным советам. В Тулузе городом управлял синдик, в постановления которого графы остерегались вмешиваться. Такой уклад, появившийся вскоре и в других городах, помогал завязывать отношения между различными слоями населения.

Распространение «paratge» культивировало терпимость и в отношении религиозных и философских убеждений. Евреи, обеспечившие процветание страны, принимали активное участие в создании высших учебных заведений, к числу которых следует отнести университет в Монпелье. В Аквитании и графстве Тулузском нашли приют манихеи; не исчезло бесследно и арианство, бывшее в далеком прошлом религией вестготов; в графстве Фуа можно было встретить последователей присциллианства. Представители этих трех религий, обвиненные Римом в ереси, жили в полном согласии с приверженцами самой распространенной религии, римско-католического христианства. История помнит лишь несколько случаев раздора, вызванных давлением со стороны папы и нетерпимостью некоторых сановников католических орденов.

Однако в той буре, которая могла бы разразиться, большинство священников, представителей светского духовенства, доказали бы, что любовь и братские отношения могут взять верх над фанатичностью.

Процветающее общество и растущий культурный уровень, свободомыслие и терпимость стали прекрасными условиями для появления на свет великой религии – религии катаров. Учение, зародившееся в краю Ок к концу XI века, имеет очевидное сходство с известной древней традицией, идущей от школ мистерий и зороастрийской религии. Безоговорочная вера в учение, основанное на ограничительных догмах, уходит на второй план, уступая дорогу новому ключевому понятию – «Поиск». Подавляя искушения, прилагая все усилия к тому, чтобы в мире царила всеобщая любовь, человек должен отыскать божественные сокровища, потаенные в душе каждого человеческого существа. «Познай самого себя – и ты познаешь тайны Природы и Бога», – начертано на фасаде Дельфийского храма. История народов и религии не раз показывает, что религии «поиска» отличались высокоразвитой культурой и толерантностью, легко находили способы самовыражения, но как только уровень культуры и веротерпимости падал до средней отметки, на сцену вновь возвращались обязательная вера и догматизм.

В течение XII века катаризм получил в графстве Тулузском широкое распространение. Полноправные члены Церкви, называвшие себя «совершенными», отказывались от того, что принято называть земными удовольствиями; они приучали себя к духовным упражнениям, не несущим в себе какой-либо таинственности, но требующим терпения и настойчивых усилий. Живя среди обездоленных людей, катары делили с ними труды, горести и радости бедной жизни, отказываясь от любых денежных взысканий в пользу своей Церкви. Такие действия привлекали к ним множество верующих; к тому же единственным условием, выдвигаемым катарами, была простая просьба: видеть в своей душе борение плохого и хорошего, а также проявлять себя, если встретится возможность совершить добрый поступок.

В 1200 году папский престол занимает Иннокентий III. Понтифик настоятельно требует от короля Филиппа-Августа разрешения на крестовый поход, который должны возглавить знатные вельможи королевства, – на этот раз военные действия направлены против графства Тулузского, рассадника катарской ереси.

В рамках нашего исследования мы не имеем возможности подробно останавливаться на самой страшной главе окситанской истории. За двадцатилетней войной, встречающей сопротивление на протяжении всех двадцати лет, последовало страшное время: век инквизиции, массового истребления людей, начало которому было положено в Безье… По одному лишь историческому свидетельству можно получить полное представление о глубочайшей духовной нищете зачинщика репрессий: папа давал отпущение грехов всякому, кто приносил достаточно хвороста для костра, на котором казнили еретика…

После завоевания большей части графства и капитуляции графа Раймунда VII замок Монсегюр укрыл в своих стенах две сотни катаров, патриархом которых стал Бертран де Марти. Этот замок пользовался большим авторитетом; верующих, приходящих из разных концов страны ради того, чтобы услышать проповеди катаров, не пугали превратности опасного пути. Некоторые с позволения на то катаров проходили обряд «утешения», позволявший посвятить свою жизнь проповедованию вероучения. «Совершенные», пользующиеся поддержкой среди местного населения, относившегося к ним с симпатией, покинули «Гору», чтобы проповедовать свое учение в других землях. Те из них, кто были схвачены, окончили свой путь на костре. В свою очередь, катары поклялись не предавать свою веру, каким бы пыткам их ни подвергли.

Наконец регентша Бланка Кастильская принимает решение: нужно «отрубить голову дракону», покончить с ересью, символом которой стала крепость катаров. Осада Монсегюра произошла в 1243 году; пяти тысячам, осаждавшим крепость, оказывали сопротивление две сотни вооруженных людей… Действительно, рельеф этой местности делает более выигрышной оборону, нежели наступление. Однако положение осажденных неумолимо ухудшалось.

Небольшое отступление: согласно одной из историй, четырем катарам удалось бежать – вероятно, это произошло в ночь с 14 на 15 марта 1244 года. 16 марта на костре, зажженном в Монсегюре, заживо сгорели двести катаров… Уцелевшие «совершенные» спрятали в безопасном месте некое духовное, эзотерическое сокровище, иными словами, богатство Церкви катаров. Существует мнение, что их таинственное сокровище могло быть спрятано в трех местах: в гротах Юсса (Арьеж), в замке Юссо на реке Од… и в окрестностях Ренн-ле-Шато. Два первых места в этом списке появились в результате упоминания в документах некоего «castrum Sos» (то есть «замок Со», в переводе с вульгарной латыни), в то время как гипотезы о вероятном сокровище катаров в Ренн-ле-Шато основаны на устной традиции.

Итак, мы выяснили, почему некоторые ищут в округе Ренн-ле-Шато сокровища катаров. Однако на вопросе о том, кому же принадлежали сокровища, пока что рано ставить точку.

История гласит, что к концу своего второго регентства Бланке Кастильской пришлось усмирять кровавый бунт «пастушков», охвативший в 1251 году Северную Францию. По словам некоторых авторов, регентша отбыла в Ренн, чтобы спрятать в надежном месте часть королевских сокровищ (возможно даже, что это происходило при содействии ее протеже, знатной семьи рода Ниоров).

Сторонники того, что в окрестностях Ренн-ле-Шато спрятаны королевские сокровища, приводят достаточно спорные доказательства в пользу своей теории. Согласно им, Бланке Кастильской, в 1252 году покинувшей этот мир, не хватило времени на то, чтобы отправить свое сокровище в Париж. Она не смогла известить об этом своего сына, Людовика IX, в тот момент находящегося в Святой земле. Быть может, Людовик все же узнал о тайнике матери, но не имел удовольствия воспользоваться им, поскольку его собственная смерть в результате скоротечной болезни наступила в 1270 году.

Наконец мы приступаем к истории, и поныне вызывающей небывалый разгул страстей, – к рассказу о тамплиерах. Возникнув приблизительно в 1100 году, орден воинов-монахов приобрел славу и небывалый престиж во время крестовых походов. Процветающий в материальном отношении орден обосновался во Франции, попутно основывая на своем пути сотни командорств. Однако два века спустя тамплиеров ждал крах: члены ордена были схвачены по приказу Филиппа Красивого, обвинившего их в ереси; тамплиерские командорства были ликвидированы. Об этой истории, как, впрочем, и о религиозном вопросе, имеющем к ней отношение, мы расскажем чуть дальше.

Эпопея тамплиеров, вошедшая в историю региона Ренн-ле-Шато, остается одним из самых значительных ее эпизодов. Именно этот исторический фрагмент чаще всего привлекает внимание тех, кто с головой погружается в «дело аббата Соньера».

Первым, кто обнаружил следы тамплиеров в Верхнем Разе, был аббат Рене Мазьер. Этот эрудит высочайшего уровня досконально изучил имеющиеся материалы, в результате чего на свет появился его труд, с выводами которого мы в целом согласны. Добавим лишь, что его точка зрения в недавнем прошлом была оспорена автором, живущим в той же местности, Раймондой Резниковой. Ее эрудированность и добросовестное отношение к материалу не вызывают сомнений, однако, на наш взгляд, делать всеобъемлющий вывод на основании всего лишь одного документа чересчур рискованно…

Итак, обратимся к сведениям, почерпнутым в книге аббата, озаглавленной «Тамплиеры Безю». В ней собраны устные предания о тамплиерах, бытовавшие в деревнях Сен-Мартен-Лис, Брезилу, Ле-Безю, Сен-Жюст, Кампань, Кийан и в некоторых других местах. Помимо этого, аббат находил нужную ему информацию в архивах департаментов Од, Арьеж, Перпиньян, Восточные Пиренеи и в Каталонском принципате. Аббат не упустил из виду исследования, проведенные в этой области другими людьми: работы Фратаччи, начальника департаментского отдела регистрации, исследования бывшего депутата Герара и инженера Кро, труды Фалеза, бывшего сенатора и историка, занимавшегося орденом тамплиеров, изыскания маркизы де ла Каз… Это затянувшееся перечисление материалов и исследователей нужно нам лишь для того, чтобы показать разницу между работой, проведенной аббатом Мазьером, и трудами его оппонента. Раймонда Резникова обнаружила средневековый документ, упоминающий о том, что в Безю находилось командорство госпитальеров… Факт несколько спорный, но небезосновательный, поскольку после уничтожения ордена тамплиеров довольно часто их замки и поместья занимали госпитальеры. Однако вернемся к работе аббата Мазьера.

Командорство тамплиеров находилось в Кампань-сюр-Од, там и поныне остались следы их пребывания: врата тамплиеров, часовня и донжон. Память о них жива и в Безю, где можно увидеть руины тамплиерского замка и крест с расширяющимися концами, символ веры храмовников. Судя по документам, тамплиеры Безю находились в подчинении у командорства Мас-Деу, около Перпиньяна. Командорство тамплиеров располагалось и в Руссильоне, в те времена принадлежавшем Арагонскому королевству: в день 13 октября 1307 года, когда по приказу Филиппа Красивого началась волна арестов тамплиеров, многим братьям этого округа удалось спастись. В 1317 году владения храмовников перешли к госпитальерам. Аббат Мазьер приводит и другие места, служившие убежищем ордену «бедных рыцарей христовых». В частности, в этом списке фигурирует Реда: по сведениям аббата, храмовникам любезно предоставил приют Пьер де Вуазен. Известно также, что в окрестностях Ренна есть поле, которое крестьяне не обрабатывают: по их словам, когда-то на этом месте было кладбище тамплиеров.

Чтобы показать, насколько легенда соотносится с древней действительностью, аббат Мазьер шутливо приглашает своих читателей «в ночь с 12 на 13 октября подняться на гору Безю и притаиться в древних руинах. В свете луны им будет виден высокий утес, в глубине которого притаилась община Баруто. Там находится таинственный колодец, где вот уже 650 лет покоится маленький серебряный колокол тамплиеров. Его звон всегда раздается в одну и ту же ночь: с 12 на 13 октября. В ту же минуту длинная вереница белых теней, выходящих с заброшенного кладбища, устремляется к руинам. Это тени умерших тамплиеров, которые ищут церковь, древнюю маленькую церковь, чтобы отслужить в ней заупокойную мессу. Разумеется, это всего лишь легенда, однако она прекрасно показывает нам, насколько живы еще в народной памяти воспоминания о тамплиерах».