сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
А потом мы отправились на Оксфорд-стрит к «Хэмли» — оказалось, что это такой огромный магазин игрушек. Микки потащил нас туда купить нам со Стар куклы, хотя даже ему должно было быть понятно, что Стар давным-давно вышла из того возраста, когда играют в куклы. Конечно, я уже тоже считала себя слишком взрослой, чтобы интересоваться подобной ерундой, и тем не менее, стоя у витрины, где за стеклом красовались роскошные, непохожие одна на другую куклы, чувствовала безумное желание заполучить одну из них. У кукол были такие красивые лица, а роскошные волосы спадали ниже спины. У меня просто руки чесались потрогать их, причесать по-своему. А как они были одеты! Восхитительные платья — сшитые вручную и украшенные оборками и бантами, фартучки в кружевах и рюшечках и даже крохотные кожаные башмачки на изящных ножках.
Прижавшись лбом к холодному стеклу, я пожирала их глазами — одну за другой, придумывала для каждой имя, старалась догадаться, какой у них характер. Казалось, все они протягивают ко мне свои белые ручки, умоляя взять их с собой. Они казались такими живыми, такими настоящими. Я мысленно выбрала ту, которая понравилась мне больше всех. У нее были роскошные светлые волосы и голубые глаза, великолепный наряд, похожий на лепестки гиацинтов, и еще такие же розовые шелковые чулки и голубые, украшенные крошечными жемчужными пуговками туфельки. Я тут же окрестила ее Наташей и решила, что мы с ней всегда будем подругами…
— Пошли же, Дол, — прошипела Стар, потянув меня за локоть.
Когда ей наконец удалось увести меня, я оглянулась и заметила на стекле витрины, там, где я так долго стояла и дышала на него, крохотный запотевший кружок. А Мэриголд тем временем перерыла всех до единой Барби, причем копалась в них с таким восторженным энтузиазмом, словно вновь стала маленькой девочкой. Когда мы спустились в отдел мягкой игрушки, Мэриголд окончательно потеряла голову. Это был какой-то кошмар: она носилась по всему отделу, хватала львов, медвежат и обезьянок, мяла, трясла их, заставляя рычать и реветь на разные голоса. Я даже испугалась, что кто-нибудь из продавцов прибежит на шум и выставит нас вон. Я видела, что и Стар тоже не по себе — достаточно было посмотреть, какие смущенные и испуганные взгляды она кидала на Микки. Он казался слегка удивленным, но воспринимал все с полнейшим спокойствием. Даже присоединился к Мэриголд, заставив огромную гориллу так оглушительно рявкнуть на Стар, что та взвизгнула от неожиданности. А я отскочила в сторону, снова вспомнив об оставшейся наверху Наташе.
— Дол, ты что, уснула? А кто «спасибо» скажет? — подтолкнула меня локтем Мэриголд.
Я не сразу поняла, что она имеет в виду. Оказывается, Микки решил купить всем нам по мягкой зверушке. Для начала он попытался уговорить Стар взять себе ту огромную гориллу, но Стар только рассмеялась и покачала головой — дескать, уж очень она страшная. В конце концов она выбрала очаровательного плюшевого мишку. У него была шубка медового цвета, мягкая мордочка и бархатные подушечки на лапках. В отличие от нее Мэриголд устроила целое представление — не в силах остановиться на чем-то одном, она буквально разрывалась на части между гиппопотамом, пандой и чудовищной величины питоном. В итоге ей понравился оранжевый тигр, с черными полосами и ярко-зелеными громадными глазами.
— В точности как у тебя, Мэриголд, — одобрительно хмыкнул Микки. А потом повернулся ко мне: — А ты на кого положила глаз, а, Долфин? Как насчет дельфина?
Тут было полно жирных бирюзового цвета дельфинов с черными мордами и оскаленными зубами. Мне они совсем не понравились, но я молчала, не решаясь сказать «нет», поскольку подозревала, что это не очень-то красиво по отношению к Микки. Лучше всего, конечно, было бы отвести Стар в сторону и потихоньку спросить, нельзя ли мне вместо дельфина купить Наташу. Правда, она стоила намного дороже, но Микки, как мне показалось, был просто набит деньгами. И потом, разве он не пытался уговорить Стар взять гориллу, а ведь та стоила чуть ли не две сотни фунтов. Правда, Стар была его дочерью. И к тому же сама она выбрала обыкновенного дешевенького мишку.
В итоге я так и не решилась сказать никому о Наташе. Во всяком случае, открыто.
— Очень трудно выбрать, ведь они все такие классные. И красивые. И куклы тоже, — выразительно добавила я, набрав полную грудь воздуху. Намек был достаточно ясен. Но меня, похоже, никто не слушал.
В конце концов мне купили дельфина. Он бултыхался в своем пластиковом бассейне, тычась мне в ногу при каждом шаге и зловеще скалясь острыми зубами. Мэриголд тащила своего тигра, вызывающе перекинув его через плечо и привлекая к себе всеобщее внимание, так что теперь на нее таращились уже почти открыто. Стар бережно прижала к себе своего плюшевого мишку. Она по-прежнему шла рядом с Микки, погрузившись в разговор, который касался именно плюшевых медведей. Как оказалось, у Микки тоже в детстве был мишка, но какой-то особенный, и он берег его как зеницу ока.
— Я тоже всегда хотела какого-то особенного, — призналась Стар. — И вот теперь я его получила.
У меня вырвался такой звук, как будто меня сейчас стошнит. Стар с Микки сделали вид, что ничего не заметили. Лицо Мэриголд, и без того бледное, напоминало теперь лицо мертвеца, и я испугалась, как бы ее не стошнило по-настоящему. Она трещала без умолку. Микки каждый раз то рассеянно кивал, то что-то бормотал в ответ, но даже не смотрел в ее сторону.
Он сводил нас пообедать в ресторан «Планета Голливуд», где каждая из нас получила в подарок по футболке, а потом — в «Трокадеро» и «Сега уорлд». Я попыталась подсчитать в уме, сколько все это стоило. Может быть, Микки стал миллионером?
А потом мы отправились гулять пешком по Сохо. Мы со Стар то и дело останавливались возле витрин небольших секс-шопов и украдкой хихикали. А после Микки повел нас в Чайна-таун и купил всем нам вышитые китайские шлепанцы — мне черные, Мэриголд — зеленые, а Стар сказала, что хочет красные.
Мы еще не успели толком проголодаться после обеда, но он потащил нас выпить чаю с кексами во французской чайной. Мэриголд от кекса отказалась — сказала, что предпочитает просто чай с лимоном. Она жадно прихлебывала его маленькими глотками. Может, ее мучила жажда, потому что она так много болтала. Сама я выбрала большой кусок торта с кремом и розовой марципановой глазурью. Он выглядел потрясающе красивым, но я снова почувствовала угрызения совести и даже струхнула немного, как бы Микки не решил, что я жадничаю. Микки со Стар предпочли тартинки с клубникой. Сами тартинки Стар не ела, а, выковыряв огромную аппетитную клубничину и вдоволь налюбовавшись ею, сначала аккуратно слизывала взбитые сливки, а потом деликатно раскусывала большую красную ягоду.
Микки откровенно наслаждался этим зрелищем.
— Не размазывай торт по тарелке, Дол. Ешь как все нормальные люди, — сказала Мэриголд.
— Да пусть ест как хочется. Разве ты не видишь, какое это для нее удовольствие, — вступился Микки.
— Можешь добавить: «И для меня тоже», —вмешалась Стар. — Черт, это, наверное, самый лучший день в моей жизни. Если бы он никогда не кончался!
В эти дни в Лестер-сквер работали аттракционы, Я в том числе такой сумасшедший, когда вас пристегивают ремнем к креслу, а потом крутят так, что едва не отрывается голова.
— Давайте сходим! — загорелась Мэриголд.
Микки украдкой бросил взгляд на Стар. Та скривилась.
— Побойся бога, Мэриголд. После всех этих сладостей детей вывернет наизнанку.
— О, да ладно вам! Тогда пошли вдвоем, Микки! Пойдем, дорогой, прошу тебя! Девочки не станут возражать, правда? Ну, пошли же, нужно же хоть немного повеселиться!
Я посмотрела на Мэриголд. У нее уже был такой вид, словно она только что сошла с вращающегося кресла. Волосы стояли дыбом, глаза блестели, а все тело тряслось, как в лихорадке. Схватив Микки за руку, она потянула его за собой.
— Знаешь, крошка, не очень-то мне по душе все эти штуки, — сказал Микки. — Да и потом, не можем же мы оставить девочек одних, ведь тут везде полным-полно всяких психов. Давайте лучше все вместе покатаемся на карусели?
— Здорово! Обожаю карусель, — поддержала его Стар.
— И я тоже, — тихо добавила я. Впрочем, меня опять никто не услышал.
Я попыталась представить себе, как моя Наташа, выбравшись из-за стекла, бежит по Риджент-стрит, стуча каблучками своих крохотных голубых туфелек по тротуарам, и растерянно оглядывается по сторонам, разыскивая меня.
— И мы! И мы тоже обожаем кататься на карусели! Правда, Дол? — кричит она. И подпрыгивает на месте от радости, а ее шелковистые светлые локоны плещутся в воздухе.
Мэриголд, судя по всему, снова была во взвинченном состоянии. Я старалась этого не замечать, поэтому представила, как возьму Наташу на руки, обниму и скажу ей, что теперь она будет жить со мной. Каждый вечер я стану снимать с нее ее нарядное платьице, заворачивать в свой шелковый шарф, а потом укладывать с собой в постель. Мы свернемся калачиком и будем тихонько рассказывать друг другу на ушко свои секреты, и каждое утро будем ходить вместе в школу, а все остальные девчонки будут просто умирать от желания дружить с Наташей, но она ни на кого даже смотреть не станет, кроме меня. Ну… может быть, она и скажет «привет» Совенку, но больше никому.
— Ради всего святого, Мэриголд!.. — поморщился Микки и аккуратно разжал ее пальцы, крепко вцепившиеся в его руку.
Рука Мэриголд беспомощно повисла в воздухе. Она постояла так немного, а потом вдруг принялась хохотать.
— Ладно, вы как хотите, а я повеселюсь! — отрезала она. И чуть ли не бегом кинулась к аттракциону.
Микки бросил взгляд на Стар.
— И часто с ней такое? — спросил он.
Стар медлила с ответом.
— С ней все в порядке, — невозмутимым тоном сказала она. — Ну так как, пойдем на карусель?
Я выбрала черную лошадку с красными ноздрями и пурпурного цвета седлом. Ухватившись за витой позолоченный поручень, я предусмотрительно отодвинулась подальше, чтобы хватило места и Наташе. Стар предпочла белую лошадь с алым седлом. Она села впереди, а Микки — позади нее. Украдкой посмотрев на них, я вдруг почувствовала, как к горлу у меня опять подкатывает тошнота, хотя карусель еще даже не начала вращаться. Подняв голову, я принялась искать взглядом Мэриголд. Она уже взгромоздилась на сиденье, выставив на всеобщее обозрение ноги и по-прежнему крепко прижимая к себе тигра. Кроме нее, там было еще немало желающих прокатиться, но я заметила, что оба сиденья рядом с ней так и остались пустыми.
Карусель начала кружиться. Каждый раз, как она делала полный оборот, я вытягивала шею, чтобы увидеть Мэриголд. Платформа, на которой она сидела, кружилась волчком, дергаясь то вперед, то назад, одновременно вращаясь в разных направлениях со страшной скоростью. Все вопили как оглашенные. Рот Мэриголд напоминал огромную черную дыру — она верещала еще громче остальных.
Я с такой силой вцепилась в поручень, похожий на витой леденец, что ногти до боли врезались мне в ладонь. Карусель понемногу перестала вращаться, но Микки снова купил билеты, чтобы мы могли прокатиться еще пару раз. Они со Стар болтали не умолкая. Казалось, что их конь, сорвавшись с карусели, умчал обоих в какие-то недосягаемые дали.
Я попыталась поговорить с Наташей, но ничего не вышло. Я осталась одна на лошади, сумерки понемногу стали сгущаться, приближался вечер, а я не знала, что еще случится, и мне стало страшно.
Но Мэриголд было гораздо страшнее, чем мне. Когда она слезла наконец со своего проклятого волчка, то дрожала всем телом, как осиновый лист на ветру. Микки пришлось обнять ее за талию, иначе она, чего доброго, не удержалась бы на ногах. Она прижалась к нему, уткнувшись носом ему в плечо.
— Пошли. Пора ехать домой, — сказал он.
— Домой… к тебе? — спросила Мэриголд.
— Нет, не ко мне, — ответил Микки. — Ты ведь знаешь, я теперь живу в Брайтоне.
— Значит, ко мне, — кивнула Мэриголд. — Ладно, понятно. Мы ведь и так сколько времени были вместе… Ох, Микки, просто поверить не могу, что мы с тобой снова нашли друг друга! Теперь будем веселиться, веселиться, веселиться!
Не знаю, кого она хотела одурачить. Разве что себя? Вряд ли. Всю дорогу домой она непрерывно болтала, пела, смеялась, но руки у нее дрожали, а в глазах плескалось отчаяние. Микки явно оттягивал неизбежное до последней минуты — наверное, решил сначала доставить нас домой. И заговорил только, когда мы вылезли из машины.
— Мне пора домой. Денек и вправду получился что надо. А очень скоро я вернусь.
Он небрежно похлопал меня по плечу, потом смущенно поцеловал Стар в щеку и повернулся к Мэриголд. Он беспомощно топтался перед ней, не зная, что сказать. И тут она принялась плакать.
— Нет, нет, никаких слез, детка. Я скоро приеду, обещаю, — пробормотал он, поцеловав ее в щеку, словно она тоже была маленькой девочкой, как мы.
А потом он прыгнул в свою машину и умчался. Я бросила взгляд на Стар. Она следила за сверкающим автомобилем, пока тот не скрылся из виду. Нет, Стар не плакала, как Мэриголд. Лицо ее было спокойным, но глаза сияли, как звезды.
Глаз
От Микки каждый день приходили подарки. И не только для Стар. И для меня тоже. И для Мэриголд. Некоторые представляли собой просто забавные пустячки — вроде изящных носовых платочков для нас со Стар и гигантского, просто чудовищных размеров платка в ярко-красный горох для Мэриголд, чтобы та могла осушить свои слезы. А порой это было что-то нужное. Например, он прислал нам сотовый телефон, когда узнал, что наш собственный отключили за неуплату. Некоторые из подарков были довольно дорогие, как, например, элегантные колье, змейками свернувшиеся в черных, обитых внутри бархатом кожаных футлярах. Я получила крошечного серебряного дельфина на серебряной цепочке. И невольно подумала, что начинаю уже потихоньку уставать от всех этих дельфинов. Мэриголд получила нитку янтаря — в точности такого же огненного оттенка, как ее волосы. А Стар прыгала от радости, когда увидела круглый черный сияющий камень, который вспыхивал, как звезда, как только на него падал свет. Он висел на тоненькой черной бархотке.
— Черный оникс, — сказала Мэриголд.
— Нет, не оникс. Это звездчатый сапфир.
— Не говори глупости. Сапфиры же синие. Это всем известно, — вмешалась я.
— А звездчатые сапфиры — нет! Они всегда черные, и кажется, что у них внутри звезда. Это Микки мне рассказал, — заявила Стар.
Похоже, решила я, в тот день им удалось поговорить о многом. Мобильник Стар украдкой сунула в свой школьный портфель, улучив момент, когда Мэриголд еще спала. Мне даже показалось, что она нисколько не удивилась, когда рано утром в субботу прямо на дом прибыл еще один подарок. Это были два детских билета до Брайтона. На них стояла сегодняшняя дата.
— Это еще что? — тупо спросила я.
— Ой, Дол, вставай! Да пошевеливайся же, не то опоздаем. И не забудь прихватить свою ночную рубашку, мы там заночуем. Ох, нет, лучше не надо, по-моему, она недостаточно чистая. Будешь спать в трусиках и в маечке. Так, теперь зубную щетку, расческу, чистое белье…
Странное дело — все это, уже собранное, чистое и отглаженное, оказалось под рукой. Все ясно, решила я. Выходит, Стар знала заранее.
— А где еще один билет? — спросила я, заглядывая в конверт.
— Да они оба тут. И еще записка от Микки, — отмахнулась Стар.
— Да нет, я имею в виду третий билет. Для Мэриголд.
— Для меня? — переспросила Мэриголд, неуверенной походкой вваливаясь к нам в комнату. Выглядела она ужасно. С прошлой субботы она много пила, а напившись, непрерывно говорила о Микки. И с ним тоже — стоило ей только отобрать у Стар телефон.
Стар отрицательно покачала головой. Побелев как простыня, Мэриголд стремглав кинулась в ванную. Мы услышали, как ее рвет.
— Ты ее расстроила… — вздохнула я.
— Пить надо меньше, — отрезала Стар. — Прошу тебя, Дол, поторопись. Нам же будет проще уйти прямо сейчас. А с вокзала Виктория позвоним Микки, скажем, на какой поезд мы успеваем, и тогда он нас встретит.
— Но мы же не можем бросить ее одну! — возмутилась я.
— Еще как можем! Она же нас бросала! — отрезала Стар.
Это была чистая правда, и я это знала. Но было нестерпимо страшно — вот так просто бросить ее одну и уйти.
Когда наконец Мэриголд выползла из ванной, выглядела она отвратительно. Ее била крупная дрожь. Обхватив себя руками, чтобы согреться, она вся тряслась в своем тоненьком халатике, уставившись мутным взглядом на Стар, которая торопливо запихивала в рюкзак последние вещи.
— Мы уезжаем в Брайтон на уикенд, — объявила Стар. — Микки пригласил нас по телефону. Только Дол и я, — добавила она. Голос ее дрожал, хотя на лице была написана твердая решимость.
— И я, — обрадовалась Мэриголд. — Ух ты, здорово! Не обращайте внимания, что я немного расклеилась. Что-то живот слегка прихватило. Впрочем, все это ерунда. Классно! Бегу собираться и приводить себя в порядок…
— Здесь только два билета, Мэриголд. Один — для Дол, и один — для меня, — перебила ее Стар.
— О! — осеклась Мэриголд. Схватив со стола конверт, она принялась рыться в нем, даже разорвала пополам, убедившись, что он пуст. — Ну и ладно, ничего страшного. Не разорюсь — куплю за свои.
— Мэриголд, он пригласил только нас с Дол. Я думала, Микки тебе все объяснил.
— Объяснил что? — вмешалась я.
— Что мы останемся у него.
— Ну и отлично, я тоже останусь! — просияла Мэриголд.
Стар тяжело вздохнула. Сжала кулаки. С трудом проглотила вставший в горле комок.
— Там будет его девушка.
— Его девушка? — вздрогнула я.
