Текст книги "Любовное прозрение"
Автор книги: Жаклин Топаз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Жаклин Топаз
Любовное прозрение
1
Судья Фрэнклин Уильямс, известный строгим соблюдением этикета в зале суда, только что сошел со своего кресла и беседовал с клерком, когда Дженнифер заметила, что он поднял глаза и изумленно уставился на дверь. Она прекратила складывать бумаги в свой дипломат и отвернулась от адвокатского стола, за которым сидела, чтобы посмотреть, что привлекло внимание судьи.
В дверях зала стоял полутораметровый кролик. Не настоящий кролик, разумеется, а некто в костюме кролика. Розового кролика, с вышитым на груди красным сердечком и розовым же пакетом в лапах.
Стоявший рядом с Дженнифер Гаррисон Бойтано улыбнулся. Она впервые увидела улыбку на лице старшего партнера фирмы «Бойтано, Бойтано и Грейсон».
– Вы, наверное, не помните, что сегодня День святого Валентина – праздник всех влюбленных. Жаль мне бедного дурачка, который явился отмечать его в суд к Уильямсу!
Весь зал замер, глядя, как нахальный кролик шлепал своими лапами по центральному проходу. Женщины захихикали.
Он направлялся прямо к адвокатскому столу, и Дженнифер огляделась, пытаясь сообразить, кто же является объектом его внимания. Вокруг никого не было. К ее ужасу, костюмированный персонаж остановился прямо перед ней.
– Вы Дженнифер Эллис? – пропищал кролик тонким голоском, который мог с равным успехом принадлежать и мальчику-подростку, и девушке. Тем временем он приплясывал и подергивал пушистым хвостиком, вызывая бурный восторг зрителей.
Она кивнула, не в силах говорить и не осмеливаясь взглянуть на мистера Бойтано, чтобы оценить его реакцию.
Кролик сложил лапы на груди и запел, виляя бедрами:
Нет лучше роз аромата
В чудесный утренний час.
На свете нет адвоката
Умней и ученее вас!
Дженнифер растерянно смотрела поверх головы кролика и видела, как люди спешили в зал из холла. Большинство из них широко улыбались.
Она растерянно копалась в памяти. Кто мог сыграть с ней такую шутку? Вроде бы у нее не было явных недоброжелателей: за исключением, быть может, Кетча Блейкли, мордастого конкурента по партнерству в фирме. Но даже он не осмелился бы зайти так далеко!
Но это было еще не все. Кролик молитвенно сложил лапы, подпрыгнул, притопнул и продолжал:
Я розы те не забуду,
Которые вам дарил,
И вечно помнить буду,
Как сильно я вас любил!
Ничего похожего уже много лет не случалось в тщательно отрегулированной жизни Дженнифер. Сейчас ей больше всего хотелось провалиться сквозь землю.
Кролик глубоко вздохнул, готовясь к ударному номеру, затем взмахнул лапами и пропел:
О, эти красные розы —
Пример всем другим цветам!
Когда позовут на допросы,
Признаюсь я только вам.
С самодовольной ухмылкой кролик наконец вручил ей пакет и склонился в поклоне. Зрители бурно зааплодировали.
– Убирайся вон! – прошипела Дженнифер сквозь зубы. Кролик осуждающе покачал головой и запрыгал по проходу, довольный произведенным эффектом.
Дженнифер поглядела на подарок. Сквозь розовую упаковочную бумагу проглядывала коробка конфет с надписью «Леди Годива». Кто бы ни был автором этого унизительного спектакля, он, без сомнения, знал, что ее тщательно соблюдаемая диета нарушалась только при одном искушении – конфетах именно этого сорта.
Затем она заметила конверт, очень маленький. В то время как импровизированная аудитория начала расходиться, Дженнифер склонила пылающее лицо и вытащила из конверта карточку. На карточке было написано:
С любовью, Ричард
Ричард? Невероятно! Когда она последний раз видела его? Семь лет назад, когда посещала Бостонскую палату, пытаясь спасти человечество, и не очень беспокоясь о спасении собственного брака...
Времени на размышления не оставалось. Строгий судебный пристав уже направился к ней от стола секретаря, и на мгновение у Дженнифер мелькнула дикая мысль, что судья собирается арестовать ее за неуважение к суду.
У нее пропал голос, и она с благодарностью услышала, как заговорил мистер Бойтано.
– Чем можем служить?
Суровый пристав ответил неожиданно мягко, с заметным ирландским акцентом.
– Его честь интересуется, не знаете ли вы, где можно нанять такого кролика? Видите ли, он хотел бы тоже поздравить свою жену с Днем святого Валентина.
– А-а... – На конверте был отпечатан адрес фирмы. Дженнифер оторвала его и вручила приставу. – Вот, пожалуйста.
– Благодарю вас.
Непослушными пальцами она кое-как сложила документы в дипломат. Когда она снова подняла глаза, судебный пристав уже ушел и зал суда опустел.
Мистер Бойтано выходил из зала вместе с ней. Дженнифер поборола отчаянное желание немедленно удрать в дамскую комнату. Инцидент оставил у нее ощущение, что ее тщательно собранные в пучок светлые волосы растрепались, а тушь, которой были обведены ярко-голубые глаза, расплылась темными кругами.
– Что он там пел насчет допросов? – спросил мистер Бойтано, когда они спустились в лифте на первый этаж Верховного суда Лос-Анджелеса.
– Что?
– Этот... ну розовый кролик сказал, что, если его допросят, он признается только вам, но мне кажется, что кролик тут ни при чем, а речь идет о ком-то еще.
По вежливому ровному голосу мистера Бойтано никак нельзя было судить о его отношении к забавному происшествию.
Дул прохладный февральский бриз, и Дженнифер застегнула на все пуговицы свой добротный серый жакет. Она надеялась избежать объяснений, но теперь у нее не оставалось выбора.
– Это от Ричарда Эллиса.
Единственной реакцией со стороны босса было то, что он слегка споткнулся. Через некоторое время мистер Бойтано сказал:
– Я не знал, что он был вашим другом.
– Это не совсем так...
– А вы знали, что он вернулся в Штаты?
– Нет.
Пожалуйста, не впутывайте меня в это дело! – отчаянно взмолилась про себя Дженнифер.
Она уже несколько лет усердно работала на фирму «Бойтано, Бойтано и Грейсон». Сейчас она и Кетч Блейкли были помощниками в важном деле о клевете; они с мистером Бойтано пришли сегодня утром в суд, чтобы обсудить предварительные ходатайства. Хотя никто прямо не говорил об этом, но было совершенно очевидно, что ей с Кетчем предстоит борьба за право стать младшим партнером фирмы.
Почему Ричард, столько времени пропадавший Бог знает где, выбрал именно этот момент, чтобы вмешаться в ее жизнь?
– Не хотелось бы совать нос в чужие дела, но не дает ли эта записка оснований судить о его местонахождении? – спросил мистер Бойтано, когда они шли подземным переходом к автостоянке.
– Нет. Полагаю, он даст о себе знать более прозаическим способом.
– А почему... – Мистер Бойтано осекся на полуслове. Тем временем они подошли к его «мерседесу», и он открыл дверцу перед Дженнифер.
Пока они выезжали со стоянки и вливались в общий поток машин, мистер Бойтано целиком сосредоточился на управлении машиной. Он был очень осторожный и терпеливый человек; эти качества, видимо, и помогли ему занять столь высокое положение в мире юстиции.
– Я как-то раньше не обращал внимания... – произнес он ровным, невыразительным голосом. – У вас ведь та же фамилия. Он ваш родственник, да?
Отпираться не было смысла.
– Да. Он мой муж.
У мистера Бойтано лишь чуть дрогнула щека.
– Вы кому-нибудь об этом сообщили?
Дженнифер отрицательно покачала головой.
– Я семь лет не видела его, мистер Бойтано. И пока не поработала над этим делом несколько месяцев, не знала, что он проходит по нему свидетелем. Уверяю вас, у меня даже нет его адреса – ни здесь, ни в Европе.
– Понятно...
Понятно ли ему? Дженнифер тщательно обдумала ситуацию и пришла к выводу, что, поскольку инцидент произошел до суда, здесь не может быть сделано заявление о столкновении интересов. В конце концов, сейчас ее связывают с Ричардом Эллисом лишь старые и в общем-то неприятные воспоминания.
И поскольку дела о клевете обычно тянутся в судах годами, она не видела смысла опережать события. Особенно в связи с этим трудным делом, которое занимало большую часть времени фирмы. Если она его бросит, то Кетч Блейкли окажется в весьма выгодном положении.
– Вы официально разведены?
– Нет. Для юриста это, конечно, возмутительно, но я никогда не беспокоилась о разводе, – стала зачем-то оправдываться Дженнифер. – Я только что окончила колледж, и, когда поступила на юридический факультет, мы... ну, мы расстались. Меня это не очень беспокоило. Я, видите ли, не планировала снова выходить замуж.
Она терпеть не могла рассказывать о своей личной жизни, особенно мистеру Бойтано, у которого, как ей иногда казалось, личной жизни вообще не существовало. И хотя она знала, что он женат, ей иногда представлялось, что ее элегантный пятидесятилетний босс, возвращаясь вечером в свою стерильно-чистую квартиру, спит в ней стоя, чтобы не помять безукоризненный костюм.
– Ситуация довольно необычная, – медленно произнес мистер Бойтано, сворачивая на другую дорогу. Было десять тридцать, и утренний пик движения уже прошел. – Однако я не вижу, чем она может нам повредить. Наоборот, из этого можно извлечь пользу, если, конечно, вам удастся определить местонахождение Ричарда Эллиса и уговорить его дать показания.
– Если он вернулся из Европы, мы можем вызвать его обычной повесткой в суд, – без особой уверенности сказала Дженнифер.
Как она и ожидала, босс недовольно покачал головой.
– Я хочу, чтобы он сотрудничал с нами. Чтобы дал слово, что появится в суде, когда бы процесс ни начался. При его работе он может в любой момент снова уехать за границу.
Активный и непоседливый в годы их учебы в колледже, Ричард мало изменился с годами. Он преуспел в журналистике и выпустил четыре книги о политических течениях в США, весьма спорные, но две из них стали бестселлерами. Она однажды видела его в телевизионных дебатах; он развивал те же темы, которые волновали его в колледже, – закулисные действия политиков и как они отражаются на рядовых гражданах.
– Я сделаю все, что в моих силах, – неуверенно сказала Дженнифер. – Но я не имею понятия, где его искать.
– Зато он отлично знает, где искать вас, – заметил мистер Бойтано.
Остаток пути до офиса они проехали в молчании. Дженнифер усиленно размышляла. Что ему надо, Ричарду? Ее глаза скользнули по коробке конфет на коленях, и она поморщилась. Да, он знал, как произвести впечатление, это уж точно.
То, что Ричард проходил по этому делу, было случайностью. Их клиентом был кинопродюсер, которому родители дали необычное имя Монтгомери Алабама и который предпочитал, чтобы его называли просто Монти. Он судился с бульварной газетой «Взгляд изнутри» по поводу статьи, в которой сообщалось, что Алабама был в стельку пьян на вечеринке в Голливуде. Эта тема была для Монти особенно болезненна, так как он был «завязавшим» алкоголиком и часто читал молодежи лекции о вреде алкоголизма.
Третья книга Ричарда, о харизматических лидерах Среднего Востока, была выбрана Монти для экранизации, и так уж случилось, что именно в тот вечер эти двое вели продолжительную беседу. Хотя были и другие свидетели, показания Ричарда стали бы особенно ценными из-за длительности и серьезного характера разговора, из которого следовало, что Монти был абсолютно трезв.
К несчастью, в последние несколько месяцев все усилия разыскать Ричарда оказались тщетными. Его агент сообщил, что тот путешествует по Европе с чтением лекций и некоторое время будет вне досягаемости.
Но теперь он, очевидно, вернулся. Несмотря на попытки игнорировать его существование в течение семи лет со дня их расставания, Дженнифер знала, что несколько лет назад он переехал из Бостона на Западное побережье, когда писал книгу об эпохе маккартизма в политике и ее влиянии на кинопроизводство.
Но зачем ему осложнять ей жизнь? С чего это вдруг у него возникло желание ее увидеть!..
Когда они приехали в респектабельную, изысканно обставленную юридическую контору в одном из центральных небоскребов, мистер Бойтано ни словом не упомянул об инциденте с кроликом, и Дженнифер была ему за это благодарна.
У себя на столе она обнаружила стопку записок. Среди них сообщения о звонках, требовавших ответа, а также приглашение на встречу с Юджином Ингрэмом, пожилым и очень больным свидетелем, чьи показания они считали важными. Конечно, их можно было получить и во время процесса, но не было уверенности, что свидетель доживет до суда.
Ей нужно было еще поймать Фрэнка Берджа, адвоката редакции «Взгляда изнутри», работающего в фирме «Макконнел, Маккиган и Шварц». При даче показаний должны были присутствовать адвокаты обеих сторон.
Дженнифер нажала клавишу интеркома.
– Полагаю, Фрэнк Бердж сможет присутствовать при даче показаний мистера Ингрэма?
– Да, мисс Эллис, – фыркнула ее секретарша Бетти, средних лет женщина из старослужащих фирмы. – Я свое дело знаю.
Бетти, служившая еще в те времена, когда все юристы были исключительно мужчинами, так и не смирилась до конца, что ее нынешний босс – женщина, и, как подозревала Дженнифер, терпела ее только потому, что не могла обнаружить никаких дефектов в ее стиле одежды и манерах. И все же саркастические реплики секретарши иногда заставляли Дженнифер чувствовать себя девчонкой-школьницей.
В середине стопки Дженнифер попался тонкий розовый конвертик. Она в ужасе уставилась на него. Нет, не может быть! Похоже, этот мужчина замыслил сегодня ее добить.
Дрожащими руками она распечатала конверт и вытащила записку. Та гласила: С Днем св. Валентина! Надеюсь, тебе понравился мой сюрприз. Скоро увидимся. С любовью, Ричард.
В холле послышались шаги, замершие перед ее дверью. В них было что-то мягкое, крадущееся. На мгновение Дженнифер со страхом подумала, что это может быть Ричард, но тут же сообразила, что Бетти ни за что не пропустила бы его.
– Заходите, Кетч! – позвала она.
Дверь распахнулась, и в кабинет действительно вошел Кетч Блейкли. Хотя этот человек был страшным чистоплюем и одевался в лучших магазинах готового платья, он приносил с собой ощущение какой-то неряшливости, нечистоплотности и Дженнифер хотелось после общения с ним вымыть руки.
Она бегло взглянула на своего конкурента, пытаясь понять, что же ее так задевало в нем. Может, бесцветные глаза или мучнисто-бледное лицо – интересно, как он ухитрялся избегать солнца в Южной Калифорнии? – а может быть, намечающееся брюшко, затянутое, как она предполагала, в корсет.
Тем не менее она должна была признать, что он въедливый и дотошный юрист. Возможно, если судить по справедливости, ее неприязнь объяснялась лишь тем, что она, как женщина, должна была следить за каждым своим словом и шагом и одеваться строго и элегантно, в то время как он мог позволить себе появиться в аляповатом галстуке или с кислой миной на лице.
– Мне звонил приятель, – произнес Кетч с неприятной улыбкой. – Как я понимаю, вам пришлось поволноваться в зале суда.
Этот человек безусловно обладал талантом к интригам, которые иногда приносили пользу в работе, но большей частью просто удовлетворяли его страсть к сплетням.
– Вы пришли по делу или чтобы выудить из меня какую-то определенную информацию? – Она постаралась сказать это как можно равнодушнее.
– Я восхищен! – Кетч насмешливо оглядел ее, пригладив ладонью свои преждевременно редеющие волосы. – Дженнифер Эллис, эта снежная королева... такая недоступная... имеет тайного поклонника?
Господи, что же будет, когда он узнает правду!
– Очень рада, что смогла хоть чем-то скрасить ваши тоскливые будни... А теперь, извините, я занята!
Она взяла дурацкую коробку и прошла мимо Кетча, чтобы отдать конфеты Бетти и попросить раздать их секретаршам. Когда она вернулась, Кетча и след простыл.
Розовый конверт... Дженнифер сразу увидела, что его трогали. Ох, этот чертов Кетч! Но как она могла быть такой дурой, чтобы оставить записку на видном месте?
Она снова включила интерком.
– Бетти, здесь лежала записка в розовом конверте. Как она сюда попала?
– С посыльным, – сквозь зубы ответила секретарша. Бетти не любила говорить по интеркому, и два обращения за короткое время вывели ее из себя.
– Благодарю.
Дальнейшие события тоже протекали не гладко. Примерно в три пополудни Дженнифер приехала в дом Юджина Ингрэма, пожилого свидетеля и бывшего сценариста, и обнаружила, что Фрэнка Берджа там еще нет.
Ингрэма возила по кабинету в инвалидной коляске хорошенькая юная сиделка. Истощенный, с шелестящим голосом, он выглядел так, словно мог не дожить до вечера, не говоря уже о нескольких годах процесса.
К изумлению Дженнифер, старик оценивающе оглядел ее и начал интересоваться ее интимной жизнью. Первое, что он спросил, было:
– Скажите, моя милая, вы – одна из этих деловых женщин с рыбьей кровью, которые кроме работы ни о чем не думают, или вам нравится заниматься сексом?
– А вам не кажется, мистер Ингрэм, что это не имеет для дела никакого значения? – возразила Дженнифер, прислушиваясь к звуку подъезжающей машины.
– Все, что касается женщин в постели, имеет значение! – хихикнул свидетель, покосившись на сиделку, которая терпеливо улыбалась.
– К сожалению, в настоящее время я не занимаюсь любовью, – отрезала Дженнифер, надеясь положить конец разговору. – А как насчет вас?
– Так я к тому и веду! – закричал старик. – Вам не хватает секса, да и я хочу его! Что будем делать?..
О Господи, уныло подумала Дженнифер, кажется, я напоролась на восьмидесятипятилетнего сексуального маньяка. Она взглянула на часы. Фрэнк Бердж опаздывал уже на пятнадцать минут. Однако!
Она позвонила в фирму «Макконнел, Маккиган и Шварц». Да-да, сказала секретарша, Фрэнк Бердж недавно выехал.
Дженнифер была недовольна. Адвокат противной стороны уже несколько раз или опаздывал на встречи под надуманными предлогами, или являлся в последнюю минуту. Вряд ли сейчас он рассчитывал, что свидетель не доживет до его прихода; скорее просто пытался выбить Дженнифер из колеи, чтобы она подергалась и ей труднее стало бы работать. Примитивная тактика, конечно, но у парня это было первое более-менее серьезное дело.
Неужели в каждой юридической фирме должен быть свой Кетч Блейкли? – удивилась она.
Спустя сорок пять минут даже Ингрэм потерял терпение. Дженнифер снова позвонила в офис Берджа.
– Он только что звонил и сообщил, что у него по дороге сломалась машина, – прощебетала секретарша. – Мистер Бердж будет у свидетеля завтра в десять утра.
– Он мог бы взять такси! – зло крикнула Дженнифер в трубку. – Я буду ждать его завтра в десять. Но точно!
Она бросила трубку, страстно желая влепить пощечину этому кретину.
Пришлось опять звонить Бетти, чтобы предупредить ее об изменении планов.
Секретарша с вежливой холодностью выслушала ее указания и под конец спросила:
– А куда девать цветы, мисс Эллис?
– Цветы?
– Две дюжины роз, которые принесли час назад. С запиской. Если хотите, я вскрою конверт и прочту вам.
– Нет, спасибо, не надо! – Дженнифер съежилась от страха. – Почему бы вам не взять их домой, Бетти?
Пауза.
– Что ж, спасибо, это очень мило с вашей стороны. – Голос секретарши заметно потеплел. – Хорошо, я возьму цветы, а записку оставлю у вас на столе.
– Договорились, до завтра.
Извинения Дженнифер мистер Ингрэм встретил недобрым взглядом.
– С мужчинами-адвокатами такая проблема у меня никогда не возникала!
– Ну а теперь возникла! – отрезала она. – Вы же видите, кто из нас здесь, а кто умудрился сломаться по дороге!
Ох, нервы, нервы! – подумала она, когда старик признал ее правоту и позволил сиделке увезти себя.
Остаток дня начисто потерян, размышляла Дженнифер, выезжая на шоссе. Хорошо хоть, что уже среда; осталось всего два дня до заслуженного и долгожданного отдыха. Если погода позволит, можно будет даже позагорать на пляже.
На бульваре Санта-Моника произошла дорожная авария, и Дженнифер потратила не менее получаса, чтобы преодолеть несколько миль до Брентвуда. Потом ей пришлось ждать минут десять в бакалейной лавке, потому что какой-то идиот затеял долгий спор с кассиршей о чеках, выданных еще в прошлом месяце.
Пожалуйста, Господи, не дай сегодня больше ничему случиться, взмолилась она, поднимаясь на лифте в свою квартиру с большой сумкой в руках, мечтая лишь поужинать в спокойной обстановке и посмотреть вечерние новости по телевизору.
Ключ в замке. Дверь открыта. Тишина. Но что-то не так. Дженнифер стало не по себе.
Она застыла на пороге, готовая к бегству. Стоп! Откуда этот удивительно знакомый запах? Восхитительный аромат китайской еды, приготовленной в любимом ею стиле шэхуань. Она почти ощутила вкус креветок кунг нао, посыпанных перцем и толчеными орехами.
В мире был только один человек, способный проникнуть к ней в квартиру и приготовить ужин, зная, чем ее пронять. Хотя ей абсолютно не хотелось встречаться с Ричардом, Дженнифер никак не желала быть изгнанной из собственной квартиры. Кроме того, она была голодна.
Она захлопнула входную дверь и вошла, чувствуя, как устали руки от тяжелой сумки.
– Выходи, не прячься, я знаю, что ты здесь, – усталым голосом произнесла она. – Я раздала твои конфеты и розы, но прежде чем вышвырнуть тебя вон, я собираюсь поесть.
В дверях кухни появился Ричард. Дженнифер с изумлением заметила, что он изменился, причем в лучшую сторону: его когда-то хилая грудь стала широкой и мускулистой, а густые темные волосы уже не свисали как прежде, на плечи, а были аккуратно подстрижены. Но глаза, те самые пронзительные изумрудно-зеленые глаза, нисколько не переменились.
Некоторое время и он изучал ее, рассеянно облизывая большую деревянную ложку, которую держал в руке. Он по-прежнему предпочитает джинсы, заметила Дженнифер, но не такие, как в дни их студенческой юности – вытертые до седины и с драными коленками. Его зеленый джемпер с отложным воротником был очень модным и связанным из добротного кашемира, насколько можно было судить, так как большая его часть была скрыта под ее любимым фартуком. Когда-то, много лет назад, Ричард подарил ей его со словами: «Место здесь гиблое, но народ отличный».
– Классно выглядишь! – Он выдал знакомую медленную улыбку, от которой ее сердце, как и много лет назад, забилось сильнее. Почему он до сих пор на нее так действует? – Однако несколько прядей волос выбилось из твоей прически. Видимо, у тебя сегодня был трудный день.
– Да, был, и, между прочим, по твоей вине!
Она прошла мимо него, стараясь не реагировать на горьковато-изысканный запах его одеколона, и поставила сумку на кухонный стол. Стоя к нему спиной, она сунула молоко, хлеб и фрукты в холодильник, а полуфабрикаты – в морозилку.
– Ты перешла на готовую пищу? – спросил он, опасно приблизившись, так что голос прозвучал у нее над ухом, а дыхание тронуло завитки волос на шее.
– Скажем так: сегодня мне столько пришлось вытерпеть, что готовить обед уже не осталось сил! – Дженнифер захлопнула дверцу холодильника, надеясь, что дала Ричарду отпор, которого он заслуживал, но тот лишь покачал головой.
– Тогда ты будешь довольна! – Он показал ей на дразнящие обоняние блюда, кипевшие на плите.
Дженнифер прислонилась к холодильнику, пытаясь собраться с мыслями.
– А ты не подумал, что я могу отказаться есть твои яства?
– Та миссис Эллис, которую я знал, никогда не отказывалась от вкусной еды, – покачал головой Ричард.
– Кстати, а как ты сюда проник?
– Показал консьержке внизу удостоверение личности, свою последнюю книгу и наше свидетельство о браке...
– Великолепно... Почему бы тебе не арендовать рекламный щит на бульваре Сансет и не объявить на весь мир, что я твоя бывшая жена? – Она холодно и надменно посмотрела на него.
– Вовсе не бывшая. – Ричард взял пару китайских палочек для еды, подцепил в кастрюле креветку и сунул ее в рот Дженнифер, прежде чем та успела запротестовать. – Ну как, вкусно? Почему бы тебе не переодеться во что-нибудь удобное? Кстати, я там положил кое-что тебе на кровать.
– Ах, ты невыносим!
Дженнифер скользнула мимо него и захлопнула за собой дверь спальни.
Поперек кровати лежало новое платье, нечто совершенно необычное. Сшитое из белого муслина с кружевами и плетеным поясом, оно было скорее всего привезено с арабского Востока. Надев его, она обнаружила, что сидит на ней платье превосходно.
Отражаясь в зеркале в полный рост, Дженнифер старалась увидеть себя глазами Ричарда. Она сохранила хорошую фигуру с высокой округлой грудью. Ее светлые волосы, когда она их расчесала, мягкими волнами обрамляли лицо и спадали на плечи. А голубые глаза стали ярко-синими, как всегда, когда она волновалась. Такого давно не бывало с ней.
Она вполне могла позволить себе этот вечер. Может быть, если немного подыграть Ричарду, он подумает, что одержал над ней верх, и перестанет донимать ее.
– Спасибо за платье, очень красивое! – Она вернулась в кухню, когда Ричард выставлял на резной деревянный стол ее лучшие тарелки.
Зеленые глаза оценивающе оглядели ее.
– Увидев это платье на большом базаре в Стамбуле, я сразу понял, что ты единственная женщина, достойная его. Оно напомнило мне то, что ты обычно носила, когда мы учились в колледже.
– Это было так давно!.. – Дженнифер стала разливать ледяную воду в высокие хрустальные бокалы.
– Слишком давно! – Ричард подошел к ней сзади, обнял за талию и притянул к себе, касаясь щекой ее распущенных волос.
На мгновение Дженнифер прильнула к нему, наслаждаясь чувством уюта и безопасности, исходящим от его теплого тела. Затем он крепче обнял ее и жадно прильнул губами к шее.
– Прекрати! – Она вывернулась и посмотрела ему в лицо. – Ричард, зачем ты пытаешься снова влезть в мою жизнь? Скажи, чего ты хочешь?
– Я хочу вернуть тебя обратно.
Слова как будто повисли в воздухе.
– Нет. Когда-то я была твоей женой, но это было так давно...
– Мы не разводились, – напомнил он ей.
– Я не хочу бередить старые раны, – тихо сказала Дженнифер.
– Почему? У тебя ведь с тех пор не было даже постоянного дружка, так?
Он спокойно смотрел на нее.
– Откуда ты знаешь, с кем и когда я встречалась! – крикнула она, смутно ощущая, что Ричард знает о ней слишком много. Вот что значит быть пронырливым репортером! – И если ты в течение семи лет не удосужился дать знать о себе, то не оправдывайся тем, что был все это время где-то далеко.
– Я и не думаю делать этого. – Он начал выкладывать огромные бело-розовые изумительно пахнущие креветки на тарелки, добавляя рассыпчатый вареный рис. – Когда я вернулся из Вашингтона и обнаружил, что тебя нет, то пришел в ярость.
– Я не хочу говорить об этом, – холодно заявила Дженнифер.
– Хорошо, не будем.
Он сел за стол, и, поскольку чувство голода пересилило в ней чувство раздражения, Дженнифер неохотно присоединилась к нему.
Некоторое время они ели молча, смакуя изысканное блюдо. За прошедшие годы Ричард нисколько не утратил присущего ему кулинарного искусства.
Переведя дух перед второй порцией, Дженнифер отпила ледяной воды, бросив на Ричарда выжидающий взгляд поверх ободка бокала. Он ловко орудовал палочками, без труда подбирая отдельные зернышки риса или горошинки.
Наверное, во время подготовки одной из своих книг он путешествовал по Китаю или Японии и привез оттуда рецепт приготовления этих креветок. Конечно, он бывал также в Ливане и Ливии, во Франции, Испании, Турции – странах, которые для нее были только пятнами на карте и фотографиями в журнале «Нэшнл джиогрэфик».
Да, где он только не был! Как странно сознавать, что этот человек, который три года был ее мужем, впрочем, нет, десять лет – нельзя забывать, что они до сих пор официально состоят в браке, – провел значительную часть своей взрослой жизни в приключениях, к которым она не имела никакого отношения!
Дженнифер почувствовала приступ зависти ко всем женщинам, которых он, должно быть, знал за эти годы, которые участвовали в его жизни с тех пор, как романтический юный студент созрел и превратился в опытного и блестящего журналиста. А что, если бы она его не покинула? Впрочем нет, иначе поступить она не могла...
– Сожаления? – Его голос был мягким и понимающим. – У меня лично их была масса, Дженни. Я долго злился на тебя, поэтому не искал, чтобы исправить положение. Знаешь, я так и не понял, почему ты ушла.
– Разве ты не прочел мою записку?
Он кивнул.
– Конечно! Ну и что? Я хочу сказать, мне этого было недостаточно, Дженнифер. Недостаточно, чтобы уяснить, почему ты предала все, что нас связывало, и исчезла из моей жизни. Я думал, что больше значу для тебя...
Нет. Он никогда не узнает, как много значил он для нее, потому что в этом она ему никогда не признается. Он не узнает, что был для нее дороже всего и всех, быть может, незаслуженно.
Если сейчас начать говорить об этом, то она расплачется. А Дженнифер никогда перед ним не плакала. И теперь не собиралась.
– Спасибо за обед. – Она резко прервала разговор, встала и начала убирать со стола. – Не беспокойся о тарелках, у меня есть посудомоечная машина.
– Да у меня и мысли о них не было, – небрежно заявил он, вытянул длинные ноги и откинулся на стуле, упершись головой в стену.
– Это был намек! – Дженнифер с треском открыла дверцу посудомоечной машины. – У меня выдался очень трудный день, мистер Эллис, отчасти из-за ваших выходок, поэтому я должна отдохнуть. Тебе пора уходить.
– Ой, извини, но я забыл сказать самое главное. – По его лицу скользнула дьявольская ухмылка. – Теперь я буду жить здесь.
