Текст книги "Газета Завтра 863 (22 2010)"
Автор книги: "Завтра" Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Владимир Бондаренко КАДРЫ МЕШАЮТ ВСЁ
Увы, новый фильм одного из лучших русских кинорежиссеров Никиты Михалкова я бы назвал его личной Цусимой.
Шёл на просмотр фильма с желанием ответить всем бесчинствующим либералам, всем сванидзе и быковым. Думаю, мне хватило бы даже скромных достоинств этой кинокартины, чтобы поддержать русского национального режиссера.
Но вместо этого увидел развернутую фальшивку, этакую насыщенную вампуку, от первого кадра до последнего. Не помогли ни парад отечественных кинозвёзд, ни блестящая работа оператора, ни отдельные удачные эпизоды.
Прежде всего фальшив сам замысел. От начала до конца. Михалков не пожелал привлечь к созданию сценария сильного писателя, а плохой сюжет и фальшивые герои – это уже провальный фильм.
Но мне кажется, что Михалков осознанно делал «Предстояние» «на экспорт», и желание угодить западному зрителю сослужило ему плохую службу. Так снимают фильмы о России и Советском Союзе в Голливуде: полное и демонстративное игнорирование реалий.
Как и положено в западном мире, Сталин – злодей и палач. А потому с первых же минут фильма крупным планом даётся лицо Сталина, вдавленное в шоколадный торт. Вот вам расстрелянные в первые же дни войны все осужденные по 58-й статье. Вот вам предсмертные крики командира штрафбатовцев. Мол, где же наша авиация, где танки, где сам Сталин?! Извините, не верю.
Во-первых, не было никаких крупных лагерей вдоль границы Советского Союза с Европой. Еще пересыльные лагеря существовали, но бывший комбриг Котов весь свой срок тянет где-то на самой границе, и в первый же день войны на него летят бомбы, а всех политических зэков расстреливают. В это время, спасаясь одновременно от немецких бомб и советских чекистов, Котов бежит из лагеря с каким-то уркой. Такая вампука повторяется раз за разом. Пленный немец занес костыль над Котовым – в ту же секунду в храм попадает бомба. Но чудом повисает на перекрытиях, давая возможность героям удрать. Позже немецкая мина, за которую держалась в воде дочка Котова Надежда, благополучно донесла девушку до берега, и уже после спасения, перекрещенная новоявленной христианкой Надеждой, мина взрывает пароход с партархивом. Какая-то антисоветская патология у сына автора всех советских гимнов. Ладно, не жаль партархива, но ведь на пароходе, конечно, были люди. Их тоже уничтожила мина – по благословению Надежды?
Во-вторых, никогда и нигде в годы войны не уничтожали всех политзэков без суда и следствия.
Такого даже в «Архипелаге ГУЛАГ» вы не найдете.
В-третьих, перед смертью командир штрафбатовцев мог орать, психовать, но толкать пафосные речуги о бездарности верховного советского командования никому и в голову не придет.
Но даже если принять версию о том, что Сталин – злодей и бездарно готовился к войне, что мы, как любят сегодня повторять либералы, победили не благодаря Сталину, а вопреки… Кто же тогда победил? Народ? Но отношение к самому русскому народу у режиссера тоже архискверное. Немцы колонной заходят в русскую деревню. От них мечется, бежит юная Надежда Котова, стучится во все окна и двери. Крестьяне её не пускают даже на сеновал. Безразличны крестьяне и к спасшей Надежду женщине, её тоже никто не взял под защиту, никто ей не помог. Что уж говорить об отношении русских крестьян к цыганам? Пусть их немцы расстреливают, не жалко?.. Пассивный, равнодушный, лишенный любой воли к сопротивлению русский народ. По версии автора, народ – это быдло, руководство страны бездарное и жестокое, и лишь некая сохранившаяся элита, этакие уцелевшие «дворяне» из рода Михалковых и им подобные сохраняют и честь, и мужество. Думаю, потому и не пошел народ в кинозалы, никакая либеральная критика тут ни при чём.
Совсем другими показаны в фильме немцы. Конечно, среди них есть и злодеи, сумасшедшие гансы, стреляющие во всех подряд. Но ведь не хотели же немецкие летчики расстреливать судно с флагом Красного Креста. Они умно рассуждают о международной конвенции, как не хотят стрелять в раненых русских. Но нашелся среди русских злодей, выстрелил из пистолета по выставившему свой голый зад из самолета лейтенанту. И надо же – попал. Убили немецкого лётчика, и немцы поневоле вынуждены были уничтожить этот пароход под флагом Красного Креста. Да и крестьян немцы ведь не просто так сжигают живьём, а за убийство двух своих солдат. Всё правильно, всё по закону… Точно так же уважительно писал о воюющих немцах Виктор Астафьев в романе «Прокляты и убиты», противопоставляя их, аккуратных и умелых, бездарным разухабистым русским. Не понять только, почему же в результате русские победили? Командование – сволочи, народ – равнодушный и пассивный, если и воюют, то только штрафники…
Это еще одна откровенная утка. Когда-то её первым поднял на щит играющий в полублатного Владимир Высоцкий. «В прорыв идут штрафные батальоны…» Все, кто воевал, достойны уважения и памяти, но не за счет других. А война Никиты Михалкова – это война лихих штрафников. Все остальные – так, пушечное мясо, ни на что не способное. На самом деле все главные сражения выигрывались оседлой, кондовой крестьянской пехотой. Главным воином был русский крестьянин. Он и одержал Победу. Но и в штрафных батальонах особой вольницы не было, и если бы реально тот или иной бывший зэк (к примеру, Владимир Карпов) совершил подвиг, или был тяжело ранен, то его, не спрашивая, переводили обратно в регулярные войска. А в «Предстоянии» бывший зэк уж десятки раз должен был вернуться из «штрафбата», но надо же, своевольничает и отказывается, так что его командир ничего с ним сделать не может.
Кто-то ходит с дверью на спине, кто-то молится с утра до вечера, кто-то стреляет из хлопушек. Какой уж там тоталитарный режим – разгул демократии беспредельный.
Честно скажу, не понравилась мне актерская игра ни Никиты Михалкова, ни Надежды Михалковой. Как в картах – явный перебор.
И как режиссер, и как сценарист, и как актер на этот раз, увы, Никита Михалков провалился. И получил то, что заслужил на сей раз от народа. А это посерьезнее неудач на каннских и прочих международных фестивалях.
Никите Михалкову повезло разве что с либеральным киношным противостоянием. Он всё может свалить (и сваливает) на то, что вот его ругают оппоненты по Союзу кинематографистов. Никакого дела до этого Союза и всех киношных интриг лично мне нет, я шёл смотреть новое национальное кино о войне и Победе. Но, удрученный, ушёл обратно. Теперь режиссер стал утверждать, что это у него арт-хаузный проект, то есть кино «не для всех». Но тогда зачем столько кинокопий и чрезмерная реклама?
Увы, Никита Михалков – символ всего нашего времени, нашей политической элиты, нашего псевдоразвития и псевдомодернизации.
Я переживаю провал Михалкова так же, как переживал провал наших спортсменов на Олимпиаде, как переживаю провалы нашей науки, нашего космоса, нашей армии и так далее. Это и мои поражения тоже.
11
http://top.mail.ru/jump?from=74573
[Закрыть]
Тит ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ ПЕТРА ОССОВСКОГО
МЭТР ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЖИВОПИСИ, патриарх «сурового стиля» Петр Оссовский – недавно отметил свое 85-летие. Составленная к этой дате обширная экспозиция работ мастера разместилась в просторных залах Российской академии художеств. Эта грандиозная, триумфальная выставка напоминает какой-то мощный, интенсивный процесс, наблюдаемый в природе. Возможно, ледоход на крупной реке. Или громогласную летнюю грозу. Каждая картина – это раскат! Это грохот – страшный, бодрый или, напротив, дальний, приглушенный…
Среди эпических полотен, портретов, пейзажей, многочисленных этюдов и набросков; среди оттенков, бликов, глубоких фонов и резких линий; сквозь образы людей, городов, озер и облаков – светится неповторимо и значительно лицо художника.
Оссовский, родившийся в 1925 году, принадлежит к «сожженному поколению». Большинство его сверстников попало под огонь германского нашествия, многие не вернулись в свои дома. Выпускника художественной школы Петра Оссовского и еще около двух десятков талантливых юных живописцев – не пустили на фронт. Поразительно: Сталин, получая трагические сводки о продвижении армий врага вглубь советской территории, готовил не только контрнаступление под Москвой. Он думал о том, что будет со страной после Победы. Закладывал фундамент будущего расцвета искусств. Тогда, в 1941-м, спроектировал, по сути, и эту драгоценную сегодняшнюю экспозицию.
Не попавший в окопы Оссовский оправдал угаданное в нём предназначение, справился с возложенной на него культурной миссией. За спиной у Академика живописи десятилетия вдохновенного упорного труда, длительные периоды прорывов и творческих озарений.
Он честно жил и трудился и за себя, и за тех, безвестных своих сверстников, павших на полях сражений. И не случайно, что свою обзорную, юбилейную выставку Оссовский посвятил годовщине Победы в Великой Отечественной войне.
Петр Оссовский в свои почтенные годы не превратился в беззвучного старца, отстраненно взирающего на окружающую жизнь сквозь туман веков. Глаз его по-прежнему остро вбирает образы мира. Рука его тверда, мысль – ясна.
Поздравляем Петра Павловича с юбилеем! Любим его и гордимся им.
А всех читателей приглашаем до 6 июня посетить выставку Оссовского в Академии художеств (ул. Пречистенка, 21; телефон: (495) 637-25-69).
11
http://top.mail.ru/jump?from=74573
[Закрыть]
К НОНКОНФОРМИЗМУ
Полку литературных премий прибыло. К внушительному списку прибавилась премия, которая пытается совместить актуальность, радикализм и своеобразную заявку «на вечность».
27 мая в московском клубе «Улица ОГИ» состоялась церемония, посвящённая вручению новой литературной премии «Нонконформизм-2010».
«Чёртова дюжина» авторов и произведений различных жанров – стихотворения, пьесы, романы. Премия была вручена в двух номинациях: «Нонконформизм-судьба» (по совокупности заслуг) и «Нонконформизм-поступок» (за лучший нонконформистский текст года). Жюри премии выделило Александра Никонова за роман «Анна Каренина, самка», в номинации «Судьба» лауреатом стала Алина Витухновская.
Итак, ультралиберал Никонов, в своём либертарианстве уже не раз подвергавший сотрясению основы политкорректности, и Алина Витухновская, признанный нонконформист со стажем – вектор обозначен. Любопытно, что на такое решилась «Независимая газета», исторически ориентированная на умеренную буржуазную респектабельность.
О целях, задачах и первых итогах премии «Нонконформизм» размышляет её вдохновитель и координатор, литературный критик, обозреватель «НГ-ExLibris» Михаил БОЙКО:
В России существует несколько сотен литературных премий. Но бросается в глаза один любопытный факт – их полная взаимопересекаемость. Взять ведущие премии России – писатели переходят из одного списка в другой. В то же время очевидно, что этот премиальный процесс далеко не охватывает всего пространства литературы. Более того, из истории мы знаем, что громадное количество великих писателей оказывалось непризнанными. И я не верю, что эта ситуация резко изменилась. Те, с кем мы впоследствии будем увязывать литературы девяностых-нулевых годов, вполне возможно совсем не те, кто сейчас на поверхности. Цель премии «Нонконформизм», конечно, не перевернуть сложившуюся иерархию – это невозможно: система воспроизводит себя, большое число людей заинтересовано в её существовании.
Мы можем пытаться охватить те литературные пространства, ландшафты, которые игнорируются локомотивом премиального процесса. Первоначальное название премии звучало как «Чёрная метка». Подразумевалось, что она будет вручаться писателям, каким-то образом нарушающим сложившиеся литературные конвенции, правила игры. Это авторы, использующие специфическое публичное позиционирование, технологии эпатажа, бросающие вызов общественному мнению, изгои литературного мира, наконец, это просто писатели, которые не идут на сделку с вершащей судьбы литературы тусовкой.
Главным было не повторить ошибки предыдущих премий, в первую очередь «Антибукера». «Антибукер» до своего закрытия достался только одному по-настоящему скандальному автору – Дмитрию Галковскому, который в свою очередь отказался от скомпроментировавшей себя премии, что делает ему честь как нонконформисту.
Далее возник «Национальный бестселлер». Первые годы существования премии не вызывают никаких нареканий – награждались достойные книги, можно вспомнить «Господин Гексоген» Проханова и «ДПП» Пелевина. Кстати, впервые одна из престижнейших премий России досталась Виктору Пелевину, до тех пор игнорируемому «литературными генералами».
Далее драйв, который отличал премию, куда-то испарился. Мне кажется, сам Виктор Топоров понимает это и пытается изменить ситуацию. Я вижу его усилия по спасению премии, но пока они ни к чему не приводят.
Была попытка создать премию «Неформат». Тут уж вообще вышел курьёз, потому что победитель премии в номинации «Крупная проза» следующую свою повесть опубликовал в «Новом мире», в самом что ни на есть форматном издании. Не удивлён, что проект остановился, и не только из-за недостатка денег, из-за явной провальности содержания.
Касательно опасности выдавать премию по критерию жеста, а не по качеству текста.
Я вообще не верю в некий «гамбургский счёт» в литературе. Большинство премий создаются с таким запалом – «другие не дают объективной картины, мы сейчас откроем всем глаза, сделаем правильный выбор, везде фиктивная иерархия, у нас – подлинная». Но история подтверждает, что писатели, которые определяли лица столетий, не были на поверхности. Либо, как Толстой стали таковыми под самый конец жизни.
Наша позиция – охватить зоны литературы, игнорируемые другими премиями. И таким образом может спасти какие-то имена для истории, или же ускорить их признание.
Персонам грата в нашей литературе получить премию «Нонконформизм» будет очень трудно. Наоборот, люди, которые входили в конфликт с общественным мнением, подвергались судебному преследованию, демонстрировали незаурядную твёрдость в отстаивании непопулярных идей, для нас желанные гости.
Так как наш главный критерий – смелость текста, насколько текст входит в зону социального риска, либо попирает литературные конвенции, мы посчитали возможным сопоставить разножанровые работы.
Несмотря на молодость премии и короткий конкурсный период, палитра получилась впечатляющая. Я был изумлён, что свою пьесу прислал много лет молчавший Зуфар Гареев. В коротком списке есть как известные имена: Андрей Бычков, Владимир Козлов, так и авторы, которые набирают известность: Алексей Радов, Алексей Шепелёв. Могу отметить неординарный роман Марины Струковой «Мир за рекой» – крайне интересный слепок из жизни русских готов, малоизученной субкультуры, жизни подростков, находящихся на грани жизни и смерти, смакующих переживания на этой зыбкой линии. Зная тональность поэзии Струковой, я бы не предположил, что она будет способна написать такое произведение.
Структура нашей премии – две номинации – текст, присланный на конкурс и по совокупности заслуг, напоминает премию «Ясная Поляна». Дело в том, что писатель, тем более нонконформист, совсем не обязан работать на конвейере, выпускать произведения каждый год. Он может вообще брать десятилетие молчания, подобно Гарееву, и имеет на это полное право. Что не отрицает его заслуг. Номинация «по совокупности заслуг» необходима, для того чтобы отдать должное людям, которые, на взгляд жюри, очень важны для развития литературы, но которые проигнорированы текущим премиальным процессом.
Александр Никонов неоднократно становился объектом судебных преследований, одна книга была запрещена к продаже в Петербурге, это резкий, скандальный автор. Его роман – это экспериментальное переложение «Анны Карениной» в бихевиористическом духе.
Алина Витухновская – уникальный случай сочетания личности, образа жизни, творчества и политических убеждений. Она практически никогда не шла на компромисс, не отступалась ни от одной из своих идей, которые зачастую в глазах общества могут показаться отталкивающими. Я считаю, что писатель – это всегда лазутчик в Иное. Так далеко, как Витухновская, не забирался никто – многое в её творчестве неравноценно по качеству, но по амплитуде взлётов и падений она не имеет равных. И получение ею респектабельной премии – событие историческое.
Мне кажется, самое трудное для дебюта – поставить планку для последующих годов – сделано. Никто не может упрекнуть премию «Нонконформизм», что она досталась личностям, «приятным во всех отношениях». У каждого из них есть враги, безжалостные критики; наши лауреаты – люди яркие, но такова и была наша цель – отметить людей, которые будут напоминать Вийона, Лотреамона, Уайльда, Лавкрафта и тому подобных личностей, которые затирались при жизни разными занудами с хорошим слогом. Но от этих зануд после смерти осталась лишь краткая справка в словаре, а вышеперечисленные писатели и ныне национальное достояние своих стран.
Получение премии «Нонконформизм» никак не сделает жизнь наших лауреатов комфортной. Это всего лишь символическая благодарность людям, которые не боятся отстаивать свои идеи.
Записал Даниил ТОРОПОВ
11
http://top.mail.ru/jump?from=74573
[Закрыть]
Сергей Угольников АРХИ-ВЗДОХИ
Как показывает практика, чем меньше для публики новизны в слове «биеннале», тем неожиданнее другие интерпретации слов, относящихся к выставочным событиям. К примеру, прошедшая в ЦДХ очередная «Арх-Москва» всё меньше ассоциируется со словом архитектура, и всё больше – со словом «архаика». Дело не только в утомительных противостояниях «защитников Москвы» с её главным застройщиком – скорее в предсказуемости всего формата культурного мероприятия. Что в государстве сегодня главное на повестке дня? Олимпиада и реформа ЖКХ. Значит, на входе будут встречать спортивные площадки и многоэтажки. И если малобюджетные физкультурно-оздоровительные комплексы ещё как-то будят в памяти советский опыт «привязывания типовой застройки к местности», то со вторым пунктом – всё гораздо грустнее. Не потому, что предложение раскрашивать панельные постройки хрущёвско-брежневской поры, мягко говоря, не ново, а потому, что такая «оригинальность» свидетельствует о постепенном прощании с радужными планами «реформирования». Фасадик дорогим квартиросъёмщикам покрасили, «мишек в сосновом лесу» нарисовали? Так будьте любезны не ужасаться заоблачным счетам по квартплате, а гордиться своим высокохудожественным жилищем.
Как был горд после посещения выставки губернатор нового «лучшего города Земли»! Пермь будем реконструировать. И плевать, что у новой «культурной столицы» трёхметровые валы мусора по берегам Камы. Сказано культурным языком: будем перестраивать. И модельеры попались как на подбор: они хоть и из Голландии, но выучка Нормана Фостера чувствуется за версту. Так впечатлявшие в работах мэтра маленькие пластмассовые человечки уже не только стоят вокруг макетов грядущих реконструкций, но и сидят на стульчиках, богато и гламурно. В порядке и другие атрибуты почерка британского гения: фаллические символы – должны торчать. И пускай злопыхатели клевещут, что нет в таких зданиях никакого своеобразия, но ведь любому понятно, что условия Перми —это практически Англия, с её климатом и индифферентным населением. Не зря же Гельмана привозили, огромную букву П для ребрендинга рисовали? Не пропадать же теперь таким усилиям...
В совершенно неожиданном ракурсе предстали московские инициативы. Гигантизм всё тот же, и «японский опыт борьбы с пробками» – налицо, но исчез какой-то нерв. Архитекторы поняли, что произведённый ими ужас в ближайшие годы не построят, а на возведение неликвидных небоскрёбов – заказчики денег не дадут. Если уж девизом экспозиции избрали замшелый термин «Перестройка», то со строительством возникли явные проблемы. Осознание того, что придётся работать «в стол», несколько приблизило московских архитекторов к провинциальным, которые давно вынуждены работать именно так. Не лучше было бы их поменять местами, потому как творение томского архитектурного тандема Матюшкиных «Сибирская Валенсия» – гораздо оригинальнее, продуктив– нее и своеобразнее планов бесплодных столичных мастерских (иные из которых могут по глупости и воплотить). «Умные дома» в форме валенка —не только эстетически притягательны, но соответствуют пейзажу среднерусской возвышенности и вполне подходят для оживления местной промышленности.
Из иностранных участников самыми интересными оказались работы немцев. Скучная, в общем, работа германских архитекторов была практически не представлена, но заменена технологичными достижениями в строительстве. Когда-то и отечественная инженерия могла похвастаться новшествами: расчётом розы ветров или там продувкой макетов в аэродинамической трубе. Сейчас эти времена стали практически былинными, и удивить заезжих гостей можно только танцующими волгоградскими мостами, опрометчиво не представленными на выставке. Сэкономили, наверное. Кстати, многое на выставке определялось экономией. Добрая половина площадей была занята производителями отделочных материалов и интерьера, и в этом есть сермяжная правда. То, что столько лет подвёрстывалось под слово архитектура, – обычный дизайн, со столь же традиционными, без затей, способами привлечения внимания. А у настоящих архитекто– ров теперь будет время подумать, не слишком ли быстро участие в биеннале отбросило их за борт современности, и не надо ли что-то в «архаике» поменять?
