Текст книги "ДИАГНОЗ и другие новеллы"

Автор книги: Юстейн Гордер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

АКТ ВТОРОЙ

ОН ЗАГИПНОТИЗИРОВАН. Он околдован. Ею, Ине. Она – центр Вселенной. На свете существует всего лишь одна женщина.

– Ине, Ине!

Мир так же прекрасен, как прежде. Цвета, звуки и запахи, которые она открыла ему. Он впитывает всё это.

Он любил, он любил Ине!

Он идёт по городу. Ему кажется, он видит, как её спина мелькает в толпе. Он видит её на велосипеде.

Он видит издали, как она выходит из трамвая. Но это – не Ине. Он видит Ине повсюду. Но Ине повсюду нет.

Он печален, но не несчастен. Ему повезло. Он побывал в сказке. Он был любовником Ине. Многие ли могут сказать о себе то же самое?

Теперь сказке конец. Мортен решается умереть. Это произойдёт в Риме. Там, где всё началось. Там, где началась Европа. Там, где Ине и Мортен встретили друг друга Она стремительно ворвалась в его жизнь. Ворвалась в церковь Святого Андрея в Риме. В жёлтом платье. Такая быстрая, такая прекрасная…

Она явилась со «Звёздных путей» ^[112]. Он – из города Хьереборга.

ОН ИДЁТ в банк и снимает со счёта стипендию – 16 тысяч крон. Он покупает 200 тысяч лир. Остаток он обменяет в Риме. На эти деньги он получит больше валюты там. На много дней жизни.

Мортен ничего не делает слишком поспешно. Сначала у него будет время для самого себя. Он проживёт в Риме, пока не кончатся деньги…

Он идёт в гостиницу, принадлежащую SAS, и покупает авиабилеты. Самолёт SK 457 из Форнебу в Копенгаген утром в 10.20, из Копенгагена в 13.40 самолёт AZ 396.

Он называет чужое имя. Теперь его зовут Мариус Инестад.

Он идёт домой за паспортом. Несколько рубашек и немного нижнего белья он уже упаковал в сумку. Не так много ему и нужно.

Сентябрь. Но в Риме теперь лето.

На всю ночь он уходит из дома. Сначала он пишет письмо. Потом прощается…

ИНЕ ПЛАЧЕТ.

Ине звонит Мортену всю ночь. Ине стучится в его дверь ранним утром следующего дня.

И она идёт домой. Открывает почтовый ящик. Сердце её прыгает от радости при виде его письма.

Она чувствует такое облегчение. Она так счастлива и возбуждена. Письмо от Мортена!

«Дорогая, единственная Ине! Я так бесконечно благодарен тебе. Не твоя вина, что у нас всё кончилось. И думаю – не моя тоже. Всё должно было произойти так, как и произошло. Всё правда: я слишком сильно люблю тебя.

Когда ты будешь читать эти строки, я исчезну. Исчезну совсем, Ине. Ты должна попытаться это понять. С сегодняшнего дня меня больше нет. И поэтому я навсегда останусь твоим.

Я пережил так бесконечно много с тобой, нежели за все 25 лет до того, как мы встретились. Обратного пути к тому, каким я был прежде, нет! Ты можешь это понять?

Не думай, что я зол на тебя, Ине. Всё, что я испытываю, это благодарность. Это рокочет волна, которую бурным потоком прибивает к берегу.

Живи, Ине! Тогда я и сам буду жить. Меня в тебе больше, чем во мне самом.

P. S. Сожги письмо. И не вздумай затевать какое-либо расследование. Заверяю тебя, что, когда ты будешь читать эти строки, я уже исчезну. Совершенно исчезну, Ине, поверь мне. Моё тело не найдут. Я – как животное: спрячусь, когда буду знать, что это – конец.

Прими мои слова как последний привет. Нежные и откровенные слова прощания!»

ОНА ТЕРЯЕТ САМООБЛАДАНИЕ. Она врывается в квартиру, бросается на диван…

– Мортен, Мортен!

Она верит каждому слову письма. Она знает Мортена. Она любит его. Она цепенеет от страха.

– Недоразумение, – бормочет она. – Это было недоразумение…

В этот миг самолёт его приземляется в Копенгагене. В паспорт его никто не заглядывает. Мортен лишь помахал рукой, пробегая мимо.

Никто не знает, где Мортен. Никто не знает, жив ли он. Так легко было скрыться, чтобы никто не мог установить твою двадцатипятилетнюю личность. Так легко оказалось стать никем!

Мариус Инестад сидит в ожидании в транзитном зале аэропорта Каструп ^[113]. Он идёт к выходу 26, протягивает посадочный талон брюнетке-итальянке.

Стюардесса предоставляет ему на выбор итальянскую газету. Grazie! ^[114]

Вскоре он уже в Риме, может, ему выбросить паспорт…

ОНА УЖЕ НЕ лежит на диване и не плачет. Она берёт с собой письмо и идёт к другому.

Сначала она рассказывает Магнусу о своих отношениях с Мортеном. Они флиртовали… Теперь флирт кончился. Но ей очень хочется сохранить его как друга.

– Думаешь, он это сделал, Магнус?

– Во всяком случае, ничего невозможного в этом нет.

– Мы должны заявить о его исчезновении.

– Семьи у него нет.

– Нет?

– Ещё спрашиваешь! Родители умерли несколько лет тому назад. Он был единственным ребёнком…

– Был?

И они едут в полицию. Предъявляют письмо. Рассказывают то, что знают о Мортене Досванне…

ИНЕ ДАЖЕ НЕ приходит в голову, что он находится на высоте 36 000 футов ^[115]над горами. Скорее, она видит его где-то в Нурмарке ^[116]. На дне тихого лесного озерца…

Однако Мортен уже высоко над Альпами. Он сидит некоторое время, глядя на запасной выход в самолёте. EXIT. EXIТ. Он много сотен раз повторил про себя это слово. Словно оно было таинственным заклинанием.

Здесь в самолёте сидел человек, который был по дороге на выход. На выход из Норвегии, на выход из жизни Ине, на выход изо всей этой истории.

Но вот начинается крутой спуск над Паданской равниной ^[117]. В Милане будет пересадка.

ЭТО ПРЕВРАТИЛОСЬ в какую-то игру, в некую роль в спектакле. Понимаешь, Магнус? Думаю, мы с Мартеном испытываем почти неземную любовь друг к другу…

– Не трудно было заметить, что это – нечто особое, нет, не трудно.

– Если бы было наоборот, если бы он первым посмотрел в сторону, хотя бы только на одну секунду, я бы прореагировала так же, как и он. Я попыталась бы заставить его вернуться.

– Да! Ты не думаешь, что можно испытывать муки любви?

– Нам необходим воздух…

– Стало быть, он был – огонь, а я – воздух?

– Пожалуй, можно сказать и так. Надеюсь, ты понимаешь…

– Я понимаю…

– Чистая случайность, что именно я первой посмотрела в другую сторону. И я понимаю его отчаяние. Нам было так фантастически хорошо вместе.

– Ты, во всяком случае, не должна упрекать саму себя.

– Но я этого и не делаю. Это должно былокончиться так, как закончилось.

Однако Мортен Досванн – не мёртв. Третий раз за день он улетает из аэропорта.

Прямо внизу направо он видит Геную, сказочный белый город в глубине Генуэзской бухты. Затем он летит высоко над Тосканой, и, прежде чем спинки кресел возвращаются в вертикальное положение, ремни безопасности крепко пристёгиваются, а объявление VIETATO FUMARE ^[118]загорается вновь, начинается спуск к Фьюмичино ^[119].

Здесь никакого паспортного контроля нет. В Риме достаточно помахать красной книжечкой.

Мортен прибывает в аэропорт Фьюмичино как инкогнито, как никто.

ДОМА В НОРВЕГИИ Ине и Магнус ищут Мортена. Ине была знакома с Мортеном всего лишь полгода. Но она знает его лучше всякого другого. Магнус знал его с тех пор, как они ходили в гимназию. Ине с Магнусом едут на метро к Холменколлену ^[120], идут к Фрогнер-сетеру ^[121], потом к Трюванну ^[122], расспрашивают о Мортене на Копперхаугхютте ^[123]. Они следуют по излюбленным тропинкам Мортена. У каждого водоёма они останавливаются, долго и внимательно вглядываются в него.

– На самом деле это просто глупо. Я никогда не понимал столь пылких чувств…

– Ты веришь в судьбу, Магнус?

– Нет…

– Именно потому, что Эдип пытается избежать своей судьбы, она настигает его…

– Это – литература, Ине. Или древнее суеверие.

– Это происходит по недоразумению. Он думает, что убегает от своих родителей. А попадает прямо в их объятия.

– А когда правда всплывёт перед ним…

– …он выколет свои глаза. Это логично. Он, по существу, всё это время был слеп.

– Ты сдаёшься? Ты в самом деле думаешь, что он…

– Я чувствую, что он исчез. Я никогда не увижу его вновь. Слышишь? Его здесьбольше нет…

МОРТЕН ИДЁТ к выходу в аэропорту Фьюмичино. Он покупает билет на автобус за 1000 лир. А потом снова становится в шеренгу с изнурёнными коммерсантами.

Он проезжает мимо группы сюрреалистических конгресс-отелей по левую руку и нескольких мусорных куч по правую на спуске к Тибру. Затем он видит перед собой Колизей. Автобус останавливается у вокзала Термини. Он берёт такси до площади Навона за 4 500 лир.

Время семь часов. Начинает смеркаться. Он идёт к фонтану четырёх рек Бернини перед церковью Святой Агнессы. Агнец и четыре реки!

Здесь это и началось. В цирке Домициана ^[124]. Первый вечер Мортена и Ине. Они слились тогда в единое двуполое существо.

Вымокшие и замёрзшие, поднимаются Ине и Магнус из метро у Национального театра ^[125]. Они берут такси к полицейскому управлению.

– К сожалению… Но ещё не все патрули оповещены. Сообщение послано во все полицейские участки.

– Что-нибудь узнали…

– Сведений о том, что он уехал, нет.

Она качает головой. Качает утвердительно. Мортен – не тот, кто уедет от чего бы то ни было. Он всегда идёт до конца.

Ине и Магнус расходятся по домам. Ине выпивает бутылку итальянского вина. И плачет, плачет.

ОН ДОЛГО БРОДИТ по площади Навона. Он не понимает, как это может быть: он – в Риме, а она – нет. Ему кажется, он видит Ине повсюду. Он идёт к Пантеону. Перед храмом всех богов туристы так и кишат.

Он знает, куда ему идти: из аэропорта Каструп в Копенгагене он позвонил в отель «Адриано» в Риме и заказал на неделю отдельный номер. Четыре тысячи лир за ночь.

«Адриано». Их первая ночь вместе в Риме. Турист из Хьереборга наносит визит туристке из «Звёздных путей» в её номере. После 23-х часов. На всю ночь. На целую неделю.

Сладкие поцелуи. Бурные объятия. Однажды отель стал кардинальским дворцом. Сладкий грех!

И это в вульгарном номере гостиницы! Кровать и комод. Полтора полотенца на каждого. Три квадратных метра пола, между кроватью, комодом и маленькой ванной.

Ну не загадка ли это? Неужели нечто столь банальное может превратиться в сказку с таким множеством нюансов. Тысяча мелких главок…

Ведь это был номер Ине!..

Они больше времени проводили в маленьком номере, нежели за его стенами в Городе мира. Там можно было познать гораздо больше. Потом они идут в оперу. Для Мортена это нечто совсем новое.

«Тóска». Как уверяет Марио ^[126], его всё равно не казнят. Это будет одна лишь видимость. Это – казнь, но для вида. Холостой выстрел. Марио должен будет притвориться, будто умирает…

Они ставят его к стене тюремного замка.

Com’e bello il mio Mario! ^[127]

И вот они стреляют, и Марио падает…

La! Muori! Ессо ип artista! ^[128]

Они накрывают его плащом, и Тóска следует за ними на расстоянии. Она радуется…

О, Mario, non ti mouvere… ^[129]

Солдаты удаляются…

Ancora non ti mouvere… ^[130]

Но вот солдаты уходят, и Тóска подбегает к своему возлюбленному:

Presto!Su, Mario! Andiamo! Andiamo! Su! ^[131]

Но Марио не поднимается. Скарпиа ^[132]обманул её. Она опускается рядом с Марио на колени, тормошит его. С удивлением видит, что руки её в крови…

Mario! Mario!

Она срывает плащ, которым он прикрыт;

Morto! Morto! ^[133]

Она падает на тело Марио.

О Mario! Morto? Tu… Cost? Finite cost? Cost! ^[134]

Мелодраматично! Но правдиво, Мортен, правдиво. Жизнь и есть мелодрама. Мы вовлечены в сказку. Мы – живём, Мортен! Ты думал об этом? Разве? Мы идём некоторое время рука об руку вместе. Мы влюбляемся друг в друга, мы обнимаем друг друга. Возможно, у нас будет ребёнок… Но жизнь слишком коротка. Внезапно, всегда внезапно, Мортен, внезапно нас снова оторвут друг от друга…

Мортен твёрдыми шагами движется к скромному отелю на Марсовом поле. Он входит в вестибюль. Словно совершает самый естественный поступок в мире. Будто был здесь на прошлой неделе. Он надеется, что портье не узнает его.

– Your passport, please! ^[135]

Паспорт. Естественно. Он разорвал его на клочки и бросил в мусорный ящик в аэропорту Фьюмичино. Он оставил его, объясняет Мортен, у друга в Неаполе. Но он мог бы сейчас же заплатить за целую неделю. 280 тысяч лир. Валюту он обменял в аэропорту в Милане.

Мариус Инестад уже жил однажды в этом отеле.

Нельзя ли получить тот же самый номер? Тrecentoventinove… ^[136]

Он идёт к лифту. Кажется, будто она вместе с ним. Кровь бурлит. Сердце стучит в груди. Он запирает дверь в комнату. Всё как прежде. Кровать, комод, маленький столик…

Только невесты нет.

АКТ ТРЕТИЙ

МОРТЕН ЖИВЁТ в отеле «Адриано». У него снова много денег. Он никогда не был жадным. Но было бы величайшей расточительностью умереть, прежде чем все деньги будут истрачены.

Так проходит несколько недель. Постепенно он начинает пробуждаться от колдовства. Затем он перебирается в дешёвый пансионат на правом берегу Тибра.

Первые дни он только бродил вокруг Марсова поля.

Те же самые маршруты, которыми он следовал с Ине: Пантеон, площадь Навона, площадь Испании. Фонтан Ди Треви.

Кулисы для страстно влюблённых!

Он идёт в церковь Святого Андрея, где Марио и Тóска встречаются в первом акте. Mia sirena… Mia gelosa!.. Sempre «t’amo!» ti diro! ^[137]

Он выходит на проспект Витторио, садится в автобус № 64 и едет до площади Святого Петра. Минует с правой стороны Энгельсборг. Надгробный памятник Адриану ^[138]. Свадебный пирог.

Тюрьма.

Замок Святого Ангела. Где должен умереть Марио. Где он пишет прощальное письмо Тоске. Где поёт арию в башне:

Е lucevan le stelle ed olezzava…

Entrava ella fragrante…

Oh, dolci bad…

L’ora e fuggita…

E non ho amato ma tanto la vita! ^[139]

Тут появляется Тóска, что бежит с бумагой, дарующей Марио свободу. Liberi! ^[140]Заграничный паспорт на двоих. Только на миг видит он её вновь. Потому что его всё равно казнили. А Тóска бежит к краю площадки и бросается вниз с парапета. Avanti a Dio! ^[141]

МОРТЕН ЗАХВАЧЕН ГОРОДОМ. Он начинает заново знакомиться с Римом.

Он гуляет по Римскому Форуму. Он купил и взял с собой несколько хлебцев и бутылку красного вина Он усаживается на холме Палатин. Смотрит оттуда на древний город.

Целый день ходит он по музеям Ватикана. Весь следующий день посвящает собору Святого Петра Он стоит перед «Пиетой» Микеланджело ^[142]. Мария. Божья Матерь. С распятым сыном в объятиях. Она так прекрасна. Так неподдельно молода. Ибо родила без первородного греха.

Мортен отправляется на экскурсию в Некрополь под собором Святого Петра. Древние римские захоронения. Крипта! ^[143]Он называет себя магистром-археологом.

Его сопровождает гид. Набожный католик, который показывает ему древнее кладбище на Ватиканском холме. Христианские и языческие могилы вперемешку…

Именно здесь Мортен меняет решение.

Смерть больше не соблазняет его. Здесь вокруг него столько смертей! Столько страданий! Столько прожитой жизни.

Почему должен умереть Мортен? Он – уже мёртв. Там, на севере Норвегии, нет никого, кому бы его недоставало. Он обрубил все связи.

Мортен в подземном царстве. Он в Гадесе ^[144]. Он – странствующая тень. Он только кажется человеком.

Мортен не должен умереть. Кроме того, он слишком высокой, возвышенной любовью любит этот город. Кроме того, он слишком любит память об Ине.

МОРТЕН МОЖЕТ РИСОВАТЬ. Он несколько лет учился в Школе искусств и ремёсел. Он может рисовать туристов на площади Навона. Десять тысяч лир за рисунок.

Он покупает мольберт. Дела идут не так уж плохо. И ещё у него остаётся восемь тысяч крон от стипендии.

Так проходит зима. Мортен Досванн всё больше и больше становится римлянином. Начать с того, что он боится, вдруг его узнают земляки. Какое уж тут удовольствие – встретить в Риме умершего друга! Он отпускает бороду. Он не мешает волосам расти. Несколько раз он подкрашивает глаза. Или надевает тёмные очки. Он изучает итальянский язык. В один прекрасный день он рисует старого товарища из своего класса и остаётся неузнанным. Тогда он обретает уверенность, что с ним произошла полная метаморфоза.

ОН БОЛЬШЕ НЕ ВИДИТ ИНЕ в каждой молодой женщине на площади Навона. Но он использует полуденное время как студент…

Он посещает многие церкви. Случается, он видит её в образе мадонны. Глядя на статую святой Цецилии в церкви в Трастевере, он видит Ине. Он часто ходит в эту церковь. Он – прихожанин этой церкви в стиле рококо, напоминающей марципановый торт. Перед алтарём лежит Цецилия. Во весь рост. Высеченная из мрамора. В тонком одеянии, облегающем её прекрасное тело. Чувственная настолько, насколько способно передать лишь католическое искусство. Ессо femina! ^[145]

Католическое смирение, облачённое в чувственность. Или чувственность, облачённая в католическое смирение. В марципановый торт.

Как ему не хватает её!

Ине, Ине!

ДОМА В НОРВЕГИИ Ине, лёжа на диване, плачет. Она просыпается утром и идёт в кухню. Она цепляется за стол, накрытый к завтраку, сидит, обхватив голову руками, и плачет над чашкой остывающего кофе. Сидит в автобусе со слезами на глазах.

Часы, дни, недели…

Мортен! Удивительный, заколдованный Мортен. Откуда ты явился? Куда ты исчез?

Как ты мог?.. Разве ты не понял, что я люблю тебя?

Я ведь сама этого не понимала!

Но вот на землю ложится снег. Упаковывает осень в мягкий хлóпок. Скрывает все следы. Залечивает все раны.

Время от времени она встречает Магнуса. Они теперь как брат и сестра. Она потеряла возлюбленного. Он потерял лучшего друга.

ФЕВРАЛЬ. Он решается на отъезд. Он идёт в Каноссу ^[146]. Он готов принять все те сложности, которые ждут его.

Он пишет письмо Ине. Оно должно опередить его на несколько недель. Так будет лучше.

«Дорогая Ине! Когда ты откроешь это письмо, тебя ждёт ещё один удар. Шок номер два. Присядь. Попытайся забыть все печали.

Я не мёртв. И не мужество мне изменило.

Просто не всегда получается так, как думаешь.

Я уехал в Рим. Это началось здесь. Помнишь? И здесь что-то со мной случилось.

Я был очень одинок, но мне не было больно. Я так много думал о нас…

Пишу эти строки, чтобы уберечь тебя от потрясения, если вдруг встретишь меня на улице… Мне, разумеется, ясно, что я должен объявиться в полиции.

Посылаю тебе карточку с указанием, когда я бываю дома. Ты можешь навестить меня, если чувствуешь такое желание. Или можешь не навещать. Это я тоже пойму. Вы можете, пожалуйста, приехать оба.

Прошло столько времени. Я подрабатывал художником и учился. А ты? Может, ты замужем?

Мортен»

НО ИНЕ НЕ ПОЛУЧАЕТ этого письма. У неё зимние каникулы. Она заказывает недельный тур в Рим. Воспоминания о Мортене тянут её туда.

Несколько против воли позволяет она тому, другому, навязаться ей в спутники. Она даёт понять, что у каждого из них будет свой номер в гостинице. А кроме того, ей хочется побродить немного одной по городу. Они могут вместе ходить на ланч и обедать…

«Звёздные пути». Ине и Магнус выскакивают из автобуса перед отелем «Адриано». Как бывалые путешественники.

Может ли она получить номер trecentoventinove? Она… она жила там когда-то. Чтобы быть точной, примерно год тому назад.

Портье, задумавшись, останавливается. Секунду он стоит с ключом в руках, неподвижный, словно статуя.

– Trecentoventinove? Are you sure? ^[147]

– Yes, please!.. ^[148]

– Of course ^[149]. Trecentoventinove.

Она идёт к лифту, тащит тяжёлый чемодан.

Она открывает дверь. Номер 329.

Кровать, комод…

Мортен! Как пуст мир без тебя!

И ВОТ ОНА поглощена Римом.

Мортен рисует туристов на площади Навона. Ине обедает в ресторане «Три ступеньки».

Мортен сидит на площади Испании и думает. Готовится к поездке домой. Ине лакомится пирожным «наполеон» в греческом кафе на улице Кондотьера.

Мортен кормит голубей на площади Святого Петра. Ине идёт в музей Ватикана.

Мортен пересекает Тибр по Острову, переходит мост Фабриция. Ине идёт по «блошиному рынку» в Трастевере.

МАГНУС ДАЁТ ЕЙ возможность подолгу гулять одной. Он деликатен, любезен.

Они обедают в Трастевере. Они выпивают бутылку красного пьемонтского вина и пьют кофе.

Они снова много беседуют, как было за несколько недель до того, как Мортен исчез.

Потом они возвращаются обратно в отель. У неё в комнате несколько бутылок кампари с содовой. Маленький стаканчик – прежде чем снова отправиться в город.

Магнус становится интересным, он возбуждён, он пытается разжечь Ине. Наэлектризовать.

Он обнимает её. Спрашивает, не прилечь ли им вместе. Он умоляет. Просит.

Она сопротивляется.

– Я сказала нет, Магнус. Мы – друзья. Добрые друзья. Только не это.

– Он мёртв, Ине. Ты не должна позволить ему стоять между нами.

– Ты милый, Магнус! Ужасно милый! Дело не в этом, но…

– Только сейчас, Ине. Только сегодня. Больше нет, больше никогда. Мы оба – одиноки. Спасение, Ине, взаимное утешение.

– Не здесь. Ты должен это понять. Это была наша комната…

– Идём!

В нём так и бурлит прекрасное вино. Он одерживает верх. А в Риме весна…

– Ты – глупая! – говорит он. – Ужасно глупая!

Он поливает её волосы кампари. Красный липкий сок. Возбуждённо смеётся. Вино придало ему властность. Он бросает её на кровать.

И вот она принимает его.

Через полчаса она поднимается с кровати. Стыдясь, возмущённая до глубины души. Она чувствует, что её использовали. Перехитрили. Но в этом его вины ничуть не больше, чем её.

Она принимает душ.

– Пойдём на вечернюю прогулку?

– Да, Магнус… Но ты…

– Да?

– Это было хорошо. Но никогда больше, Магнус. Обещай мне это. Никогда больше! Магнус!

– Обещаю.

Он крестится. Словно то была Дева Мария, принявшая от него клятву.

ОНИ ВЫХОДЯТ В ГОРОД. Спускаются вниз к Пантеону. Идут по маленьким улочкам.

Ине вспоминает о том, как они праздновали в те давние дни день Вознесения Марии в Пантеоне. Соломенная кукла, одетая как Мария, была поднята через большое отверстие в крыше с помощью трензелей ^[150]. Там она и исчезла среди облаков из тюля и карманных ангелов.

Аллилуйя! Аллилуйя! Дева Мария вознеслась на небеса, и толпы ангелов возрадуются ей.

Наивно. Невероятно наивно. Но при мысли об этой церемонии в ней что-то надрывается.

Потом они идут на площадь Навона, в общую «комнату» Рима. Она разрешает Магнусу взять её под руку. Если она может лежать с ним, она должна разрешить и это. Эпилог…

Они выходят на большую площадь перед фонтаном Бернини. Прогуливаются вокруг фонтана.

Церковь Святой Агнессы, которая была раздета римским солдатом. Тогда её волосы стали расти так быстро, что тут же прикрыли всю наготу. И она была окутана неземным одеянием из таинственного света!

МОРТЕН СТОИТ ЗА МОЛЬБЕРТОМ. В роли уличного художника он проводит последний вечер в Риме. В среду он улетит в Осло. Рейс из аэропорта Фьюмичино в 8.15 утра. Автобус в 6.30 утра.

Он летит домой в Норвегию, домой к Ине…

Должно быть, она уже получила письмо. О чём она думает теперь?

Мортена ждут дома. Наверх из Гадеса! Как Евридику. Или как Лазаря. Нет, в этом мире всё иначе. От библейского рассказа больше веет трупным запахом…

И ТУТ ОН ВИДИТ на площади – Ине!

Он прислоняется к мольберту.

– Ине!

Она идёт рука об руку с другим. Ревность горячей волной заливает его.

Наверняка они уже женаты. Рука об руку!

Любовники ходят, держась за руки, да Рука об руку ходят супруги…

«Наверняка она беременна, – думает он. – Возможно, они в свадебном путешествии…»

Ине! И ты могла…

Значит, она всё-таки не получила письмо. Письмо и Ине пересеклись где-то над Альпами.

Он должен поговорить с ней. Он не может вернуться домой, не поговорив с ней. Он должен предупредить о своём возвращении. О возвращении обратно. О воскресении…

Не чувствует ли он лёгкого дуновения надежды?

Но говорить – не здесь. Он не даст знать о себе здесь. Не в присутствии другого.

ИНЕ САДИТСЯ перед уличным художником. Это идея Магнуса. Он платит. Он хочет получить её портрет.

Она возбуждённо смеётся. Вино ещё немного играет в ней.

С таким же успехом она могла остановиться перед Мортеном…

Портрет Ине рисуют на площади Навона. В цирке Домициана Она видит другого уличного художника. Как он похож на Марио Каварадосси… В современном «издании».

Тóска…

«Марио, – думает она. – И Мортен!»

Ине никогда не размышляла о сходстве этих имён. Но почему она этого не делала?

«Я в самом деле – дурочка» ^[151], – думает она.

МОРТЕН СТОИТ ЗА МОЛЬБЕРТОМ на расстоянии броска камня. Он не боится, что его узнают. Не так близко… Не за мольбертом. Не с длинными волосами и бородой. Кроме того, никто не ожидает встречи с покойниками на площади в Риме.

Потом он пишет её портрет. Мортен, стоя в цирке Домициана, пишет портрет Ине. Прошёл ровно год с тех пор, как они вместе владели этим местом. Этим городом. Этой жизнью. Он рисует её как «Мадонну» Мунка ^[152]. Быстрыми контурами. Дерзко. Чувственно.

Мортен пишет вдохновенно. Плотину прорывает. Зима была долгой.

Вокруг него толпятся люди. Множество людей.

Кого он рисует? Этот человек рисует не с натуры.

– Beautiful, signor. Really artistic… ^[153]

– Bravo! ^[154]

– Ecco un artista! ^[155]

Марио в демоническом настроении. В его душе бушует шторм.

Но вот ему становится грустно. На глазах выступают слёзы. Он плачет.

Никто ничего не говорит.

В самом низу – в левом углу… Там, где у Мунка скелет. Или эмбрион. Или тот и другой. Там он рисует самого себя. Присевшего на корточки. Коленопреклонённого.

Но вот всё готово. Он достаёт перо и листок бумаги.

«Ине. Я здесь. Прости меня. Но виноват не только я. Происходящее мне неподвластно. Всё так естественно. Это должно было случиться. Мне необходимо поговорить с тобой, Ине. Наверху в башне, Ине. Завтра утром в 12 часов. Не бойся! Но приходи одна. Обещай мне это. Я ничего не разрушу.

Мортен. Некогда твой».

Он складывает записку. Подзывает какого-то мальчика. Мортен даёт ему банкноту в пять тысяч лир. Указывает на Ине.

– La signora…

– Si, si. Grazie, signore.

– Prego, prego ^[156].

И вот он покидает площадь. Мольберт с мадонной остаётся, когда он уходит. Остаётся, окружённый восхищённой толпой. Никто не смеет прикоснуться к нему.

– Настоящий шедевр!

– За пять минут…

– А вы видели, что он плакал?

– Вот это мастер!

Уже наверху, в самом конце площади, он оборачивается и видит, что она получила письмо.

Тогда он бежит по проспекту Витторио через площадь дель Фьори, через Еврейский квартал по мосту Гарибальди домой в пансионат.

Ине, Ине!

– SCUSI, SIGNORA, una lettera.

– Come dice?

– Ecco…

– Grazie… ^[157]

Она раскрывает записку. Она вскакивает с маленького стула без спинки, на котором сидит.

– Мортен! Мортен!

– Подожди, Ине! Должно быть, это недоразумение…

– Нет, нет! Это его письмо. Я вижу это, Магнус. Я знаю это. Он был здесь всё это время. В Риме…

– Идём!

– Я боюсь! Я так ужасно боюсь!

Они уходят. Они платят за неоконченный портрет, который Магнус скатывает в рулон и суёт под мышку.

Оглянись они вокруг, они заметили бы, как толпа народа так и кишит вдали перед мольбертом.

Через несколько часов площадь Навона пуста. Но «Мадонна» Мортена по-прежнему стоит на мольберте пред церковью Святой Агнессы!

МОРТЕН ПРОСЫПАЕТСЯ РАНО утром. Прежде чем лечь спать, он поставил будильник на час вперёд.

Летнее время.

И в тот последний раз, когда он был в Риме вместе с Ине, они завели и поставили будильник на час вперёд.

Лето… Они праздновали это как помолвку.

Мортен был в Гадесе, в царстве мёртвых… Сегодня он встретит Ине. Он никогда не понимал, почему всё у них должно было кончиться именно так. Это просто не укладывается в голове. Должно быть, где-то произошла ошибка. Должен быть путь обратно.

Он убирает комнату, принимает душ, завтракает… Потом выходит в город.

Мортен не стриг ни волосы, ни бороду с осени. Сейчас он идёт к парикмахеру. Сейчас он встретит Ине. Она должна видеть его таким, каким он был…

– Buon giorno, signore. Barba?

– Si, grazie.

– Anchi i capelli?

– Si. ^[158]

Парикмахеру не везёт. Он оцарапывает щёки Мортена бритвой.

– Scusi, scusi! ^[159]

– Ничего страшного.

Кровь, кровь…

С римской тщательностью осушает незадачливый парикмахер ранку. Заклеивает её пластырем.

ИНЕ ТРЕЗВЕЕТ. Она не спит всю ночь. Trecentoventinore… Она смотрит в окно. Задний двор.

Как он мог уехать от неё? Как он мог прожить полгода в Риме без неё? Не возвращаясь, не посылая письма?

Но ведь это она изменила ему…

Она не может вернуть его обратно. Полгода. Он наверняка нашёл себе другую. Возможно, в Институте Норвегии был осенний курс. В Риме всегда была норвежская колония. И Скандинавское общество.

Искусствоведка… Или истинная римлянка. Или девушка из провинции.

Утром она увидит его. Только бы скорее настал день!

Мортен, Мортен!

ОН ИДЁТ по городу.

Святая Цецилия. Христова невеста, что во времена императора Марка Аврелия была осуждена на смерть в раскалённой паровой бане. Святая Цецилия, что была найдена через 1500 лет. Тогда тело девушки лежало таким, словно она только сию минуту впала в сон. Невредимая.

Словно юная дева в своей постели. Святая Цецилия. Как небесный оргáн. Она слышала пение ангелов. И обрела силу, смогла создать орган, издававший звуки, походившие на небесную музыку…

Мост Перчатки Гладиатора. Остров. Мост Фабрицио.

Он выходит на площадь дель Фьори – где в 1600 году был сожжён Джордано Бруно за то, что утверждал: вселенная бесконечна… Сегодня базарный день, здесь торгуют мясом, и рыбой, и овощами. И зелёными, сочными винными ягодами. И большими белыми коровьими желудками. Деликатес. Вечером центр Рима – во власти наркоманов…

Потом он следует по проспекту Витторио. Там впереди – направо – он видит Энгельсборг. Замок Святого Ангела. Время близится к двенадцати.

Не все часы вдоль его маршрута переведены вперёд. Стрелки некоторых ещё не успели добраться до одиннадцати.

…Время – восемь часов. Ине только-только успела уснуть. Но тут звонит будильник.

Она одевается, выходит на улицу, садится за столик в баре.

– Caffe пего, per favore. Е un panino ^[160].

Как заставить время идти?

Выпив кофе с круглой французской булочкой, она берёт такси до площади Святого Петра. Может, она успеет заглянуть в собор Святого Петра? Так она, во всяком случае, попадёт на нужную ей сторону Тибра.

МОРТЕН ПОДНЯЛСЯ на башню замка Энгельсборг. Время без пяти двенадцать. Он назначил точное место встречи. Мортен и Ине были здесь прежде. Он уверен, что она придёт. Нельзя упустить шанс встретить того, кто совсем недавно вернулся из царства мёртвых.

Замок Святого Ангела Памятник императору Адриану. Император Адриан! Тот, что умер от водянки. Он испытывал ужасные муки и пытался подкупить своих рабов, чтобы те указали ему место под сердцем, где быстрый удар ножа оказался бы смертельным.

Перед смертью он написал своё «Обращение к душе»:

Маленькая изнеженная беспокойная душонка,

Гостья и спутница тела,

Куда направляешь ты свои стопы,

Ты – бледная, оцепеневшая, нагая

И уж не призрачная, как обычно?

ЭНГЕЛЬСБОРГ. Тюремный замок, похожий на свадебный торт. Мортену и Ине дóлжно встретиться на верхушке свадебного торта…

Фу! Она, верно, уже замужем. Как жестока и несправедлива жизнь!

Ине, Ине – скоро ли ты придёшь? Время – пять минут первого.

ВРЕМЯ – ПЯТЬ МИНУТ ДВЕНАДЦАТОГО. У Ине ещё много времени до встречи с Мортеном. Она стоит под огромным куполом собора Святого Петра. Буквы там, наверху, насколько она может прочесть отсюда, снизу, – двухметровой высоты. Чувствуешь себя такой маленькой в этом большом соборе. Словно дитя под неусыпным взором могущественного Бога.