Текст книги "Путь из варяг в греки"

Автор книги: Юрий Звягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

ВВЕРХ ПО РЕКАМ, ВЕДУЩИМ ВНИЗ

Честно говоря, предыдущие два раздела можно было бы и не писать. Просто, сослаться на ряд (ну, может быть, довольно длинный ряд) работ и предоставить читателю возможность самому порыться в литературе. Проблемами поиска письменного или археологического доказательства существования пути из варяг в греки (или его отсутствия) занимались многие. Вопрос не в отсутствии материала, а скорее в его интерпретации.

Кроме того, я бы не взял на себя смелость утверждать, что о нём (пути) не говорилось в каком-нибудь не дошедшем до нас (или дошедшем, но пока не извлечённом из архивов) документе. И уж тем более, что археологи не выкопают из-под земли что-нибудь новое, после чего обсуждение вопроса можно будет начинать заново.

Но теперь мы рассмотрим свидетельства значительно более долговечные, чем бумага и черепки и к тому же находящиеся у всех на глазах, однако для решения вопроса привлекаемые куда реже.

И дело тут даже не в нежелании, а скорее, в развитии специализации и отсутствии междисциплинарных связей. «К несчастью, общение между учёными, работающими с источниками разного уровня, иногда оказывается нарушенным, и не только из-за того, что быть в курсе всех последних достижений непросто – хотя, безусловно, это так и есть, – а ещё и потому, что не всегда должным образом понимаются сама природа этих свидетельств и те ограничения, которым должно подчиняться их использование. Например, историки не всегда осознают, насколько велика может быть погрешность датировки в археологии, а археологи и нумизматы нередко забывают о том, что письменные источники требуют такого же специального изучения, как и их собственный материал», – пишет по этому поводу Питер Сойер.

– А вы не проводили исследований уровня Ладоги в VIII—IX веках? – поинтересовался я у исследователя Любши Евгения Рябинина. Как раз перед этим он признал, что им самим приходила в голову мысль: а не стояли ли Ладога и Любша на берегу тогдашнего озера?

– Хотели, но нам денег никто не дал. Это же не археологические исследования, нужно гидрологов нанимать, – ответил он.

И вот так всегда. Конечно, археолог может снизойти до того, чтобы заглянуть в летописи, или источниковед – полюбопытствовать, что там раскопали исследователи древней материальной культуры. Но уж у специалистов по географическим дисциплинам, так же, как биологов, экономистов и всяких прочих, они почти наверняка не соберутся поинтересоваться: а может ли на деле быть так, как им представляется? К примеру, сколько кочевого населения может прокормить степь при тогдашних методах ведения хозяйства или при погодных условиях, свойственных тому периоду времени? И тому подобное.

В нашем случае вопрос, напомним, выглядит так: что из себя представляют водоёмы, по которым пролегал летописный путь из варяг в греки? Когда и на чём можно по ним плавать?

Итак: Нева, южная часть Ладожского озера, Волхов, Ильмень, Ловать, Усвяча, Западная Двина, Каспля, Днепр, Чёрное море.

А. Нева

«Нева вытекает из Ладожского озера двумя рукавами, образующими небольшой остров Орехов, на котором расположена Шлиссельбургская крепость. Вход в реку усеян песчаными рифами, что препятствует судам с осадкой в 5–6 (1,86 м) футов свободно проникать из озера в Неву. Наиболее доступный фарватер идёт от Кошкина маяка на Ладожское озеро (в 5 верстах от устья Невы) вдоль западного берега; глубина его в начале на протяжении 1/2 версты не более 7 (2,17 м) футов, иногда же уменьшается до 4 (1,25 м) футов, затем глубина увеличивается, достигая местами 21 фута; ширина фарватера 200 саженей»[194]194
  Фрагмент статьи «Нева» из Словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона.


[Закрыть].

То есть река не слишком-то подходит для плавания более или менее крупных судов, если уж на самом лучшем фарватере глубина иногда составляет всего 1,25 метра. Знающим нынешнюю Неву это представить трудно, но, как вы понимаете, составителям знаменитого словаря врать резона не было.

Плюс к тому, на реке этой располагались ещё и пороги.

«Порогов в обычном понимании на реке Неве нет. Ивановскими же порогами называют двухкилометровый участок реки между впадением рек Тосны и Святки (в 43,7 и 45,7 км от устья соответственно). Начало Ивановских порогов это быстроток, образованный резким сужением русла до 210 м у мыса Святки. Скорость течения здесь весьма велика, до 4,0–4,5 м/сек. Такой скоростью течения обладают далеко не все горные реки. Бурный поток воды, вырвавшийся из сужения, устремляется к правому берегу, но, встретив здесь каменистую отмель, круто поворачивает на юг и юго-запад к левому берегу и затем широко разливается (до 1000 м) у устья реки Тосны. Примерно посредине расширения находится обширная каменистая отмель – Ивановская луда, а к северу от неё, у правого берега, – Большепорожская луда»[195]195
  Нежиховский Р. А. Река Нева. Л.: Гидрометеоиздат, 1973. С. 27.


[Закрыть].

Напомним, что 4 м/с – это 14,4 км/ч, или в пересчёте на более привычный для моряков язык – примерно 7,8 узла. 4,5 м/с – это 16,2 км/ч или 8,7 узла. Так что мои детские воспоминания вполне верны: не проходит Неву против течения судно со скоростью ниже 7 узлов. Вернее, как удалось убедиться после изучения отчётов о разных плаваньях яхтсменов и тому подобное, и разговоров с людьми, при низком уровне воды в Ладоге и Неве скорость там может быть и 4–5 км/ч. Зато в высокую воду достигает иногда всех 18 км/ч. Нежиховский, кстати, об этом тоже пишет: «Любопытно, что система течения в Ивановских порогах непостоянна. При больших и средних расходах воды поток почти полностью устремляется по правому, или спусковому, фарватеру, создавая тем самым в левой части реки тихоход. При малых расходах поток рассредоточивается по всей ширине реки»[196]196
  Там же. С. 28.


[Закрыть].

Причём нужно учитывать ещё, что в настоящее время порогов в районе посёлка Ивановское на деле не существует. Первые крупные работы по расчистке фарватера там проходили ещё в 1756 году. Потом в 1820 году, в 1913 году и так далее. Последние масштабные работы велись в конце 70-х годов прошлого века. О результатах этих работ информационно-справочный сайт «Водные пути России» WWW. INFOFLOT.RU сообщает следующее: «С открытием Волго-Балта движение по Неве значительно увеличилось. Чтобы обеспечить нормальные условия судоходства в районе Ивановских порогов, Невско-Ладожский технический участок пути выполнил здесь большой объём взрывных и дноуглубительных работ, в результате которых скорость течения реки значительно снизилась, спусковой фарватер стал шире и глубже».

Стало быть, во времена викингов пройти вверх по Неве своим ходом представляется совершенно нереальным. Скорость хода их судов, правда, – величина не слишком известная. Однако «на судне „Викинг“ 13 норвежских моряков… за 40 суток прошли от Бергена… до Чикаго… При плавании максимальная измеренная скорость составляла 11 узлов»[197]197
  Фиркс И. Суда викингов. Л.: Судостроение, 1982. С. 60.


[Закрыть]. Это про «новодел» знаменитого судна из Гокстада, шедший в открытом море, под парусами, да ещё и поставившем на форштаге фор-стаксель, которого на древнескандинавских не было. Капитан Магнус Андерсон иначе не мог, по его собственному утверждению, справиться с тем, что судно приводилось к ветру, тем самым теряя, между прочим, скорость.

Но это максимальная скорость. Понятно, что средняя будет значительно меньше. Вот что о ней говорит болгарский путешественник Асен Дремджиев, предпринявший поход на яхте по античным маршрутам Чёрного моря.

«Вообще данные о средних скоростях, показанных судами, плавающими под парусами, публикуются редко… Но и из того, что нам известно, можно сделать вывод: даже у современных яхт нормальная скорость не превышает 7 узлов. Установив это, мы можем (при небольшой доле фантазии, конечно) проникнуть и в тайну средних скоростей древних парусных судов.

Редкие письменные источники (например, библиотека Диодора, I век до н. э.) свидетельствуют, что при благоприятном ветре расстояние от Родоса до Александрии в 330 миль покрывалось обычно за четверо суток со средней скоростью 3,4 узла.

Значительно позднее арабский путешественник и писатель Идриси (XII век), описывая черноморские порты, рассказывал, что от Трапезунда до Константинополя надо плыть девять с половиной суток. А это означает, что корабли продвигались со средней скоростью 2,2 узла. Анализируя эти факты, я пришёл к мысли, что в эпоху парусного судоходства до новой эры средней скорости в 6,5 узла с большим трудом могли достигнуть только крупные торговые суда»[198]198
  Дремджиев А. По пути древних мореплавателей. М: Мысль, 1982.


[Закрыть].

Ну, насчёт 6,5 узла – это болгарский исследователь, думаю, подзагнул. Впрочем, что такое крупные торговые суда «до новой эры», Бог знает. Может, и были такие, что ходили по южным водам со скоростью нынешних яхт. Но вот относительно северных морей, то даже очень любящий своих соотечественников Хольгер Арбман, на которого нередко ссылаются наши норманисты, определяет скорость скандинавских судов под парусами в открытом море так: «Определённый отрезок пути (откорректированный в соответствии с течениями), который проходил корабль Отера за день, очень хорошо согласуется с обычным днём плавания ладьи, описанным в сагах, – 100 миль со скоростью 4 узла»[199]199
  Арбман X. Викинги. СПб.: Евразия, 2003. С. 26.


[Закрыть].

На реке даже с такой скоростью идти нельзя. И ветер на ней поменьше, и дует он не с такой постоянной силой и направлением, как в шторм на море. Кроме того, река петляет, и ширина её как раз у Ивановских порогов минимальная – 200 метров. Тут особенно-то не покрутишься, выбирая наиболее удобный ветер. К тому же в восточной части Невы с мая по август преобладают северо-восточные (стало быть, встречные для поднимающихся вверх по реке) ветры. Да и вообще ветров северной части горизонта (с северо-запада до юго-востока) на Неве, как свидетельствуют все описания, значительно больше.

Получается, что в районе порогов путешественники должны были останавливаться и проводить суда на буксире. То есть идти берегом, таща их на канате. И рискуя посадить на камень или мель. Дело это не быстрое, и уж в этом случае следует ожидать, что либо кто-то должен был упомянуть о существовании такой трудности, либо археологи у Ивановских порогов просто обязаны были найти следы поселений. Что мы и увидим позже у порогов на Волхове, да и не только там. Если есть постоянное движение судов в трудном для их проводке месте, тут же появляются лоцманы из местных, «бурлаки», торговцы, которые стремятся использовать вынужденную задержку моряков, чтобы им что-то продать и у них что-то купить. «Места переходов обживались в первую очередь», – пишет Нежиховский[200]200
  Нежиховский Р. А. Указ. соч. С. 156.


[Закрыть]. Однако про городища в этом районе я что-то ничего не слышал. И не только я. Недавно задал этот вопрос Петру Сорокину, руководящему раскопками Ландскроны и Ниеншанца. Он сперва заметил, что там и копать негде, поскольку в районе порогов сплошь посёлки. Но потом уточнил: если бы было городище, всё равно что-нибудь да осталось бы. Так что, похоже, ничего и не было.

Есть, пожалуй, возможное объяснение. Помните, я спрашивал: почему летописец не знает Невы, а говорит о каком-то устье, ведущем из Нево в Варяжское море? И почему скандинавские источники называют реку Неву именем близким к слову «новая»? Так, может, никакой Невы в VIII—X веках ещё не было? Напомним, что географы описывают возникновение её так.

Около 10 000 – 7500 лет назад на месте нынешнего Балтийского моря находился пресноводный замкнутый Анциловый бассейн, или Анциловое озеро. Водоём занимал лишь часть Балтийского моря, его восточный берег находился в районе Кронштадта. Уровень в Анциловом озере был ниже, чем в океане, и на 3–4 метра ниже, чем в современном Балтийском море.

Реки Невы тогда не существовало. На её место текли река Тосна, которая впадала по нынешнему Морскому каналу в Анциловое озеро за Кронштадтом, и река Мга, направлявшая свои воды в сторону Праладоги. Сама Праладога была обособленным озером и имела выход в Анциловый бассейн на севере Карельского перешейка по линии Приозёрск – Выборг (то есть, по нынешней Вуоксе).

Приблизительно 7500 лет назад вследствие опускания суши произошло отделение Ютландского полуострова от южной Швеции и образовались проливы Большой и Малый Бельты. Воды Северного моря хлынули через проливы в Анциловый бассейн, превратив его в море. Это море получило наименование Литоринового по названию населявшего его моллюска-обитателя прибрежных районов моря, сильно опреснённых речными водами.

Литориновое море занимало большую площадь, чем нынешнее Балтийское, и вдавалось в сушу узким проливом по Приневской низменности; уровень воды в нём был на 7–9 метров выше современного. Ладожское озеро представляло тогда залив моря и соединялось с ним через широкий пролив на севере Карельского перешейка.

В период существования Литоринового моря происходили два важных процесса – поднятие суши Фенно-Скандии и похолодание. Вследствие последнего часть осадков, выпадавших в высокогорных районах и приполярных материковых областях, перестала возвращаться в океан, и пошла на пополнение вечных снегов и льдов. Поступление воды в океан уменьшилось, и уровень в нём начал падать.

В результате поднятия суши и понижения уровня океана Литориновое море стало сокращаться, отступать, образовав в результате этой регрессии около 4000 лет назад Древнебалтийское море. Уровень воды в этом море был на 4–6 метров выше, чем в современном Балтийском. Берег Древнебалтийского моря прослеживается в Петербурге в виде невысокого пологого уступа, окаймляющего дугой островную часть города.

Поднятие суши происходило неравномерно. Северная часть Ладожского озера находилась в области более быстрого поднятия земной коры, чем южная. Вследствие этого протока на севере Карельского перешейка постепенно отмирала. Ладога превратилась в обособленное озеро и начала переполняться. Воды озера покрыли значительные участки суши на южном побережье, затопив торфяники, древесную растительность и стоянки доисторического человека. Наполнение озера продолжалось до тех пор, пока его воды не затопили всю долину реки Мги и не подошли к узкому перешейку, разделявшему реки Мгу и Тосну. Наконец, воды озера, поднявшись более чем на 12 метров и превысив уровень моря на 17–18 метров, хлынули через водораздел. В результате этого прорыва около 4000–4500 лет назад образовалась река Нева. В месте прорыва остались Ивановские пороги.

Но, может быть, правы те учёные, которые считают, что прорыв Ладоги произошёл не четыре, а всего одну тысячу лет назад? И в интересующие нас времена его не было, а потому никто по Неве и не ходил. Ходили по системе нынешней Вуоксы – тому самому древнему стоку Ладоги, который в те времена был ещё полноводен. Он, между прочим, действовал ещё в XVI веке, хотя, как отмечал в начале прошлого века историк В. П. Крохин в работе «История карел», «в это время на нём было уже до восьми волоков, некоторые в одну шестую мили длиною, так, что большие и тяжело гружёные лодки не могли быть отправлены по этому пути»[201]201
  Русская старина. 1907. Август. С. 353.


[Закрыть].

Путь этот существовал, по оценкам историков, как минимум с VIII века, поскольку именно на нём найдены все три известные на Карельском перешейке памятника этого времени[202]202
  Кочкуркина С. И. Археологические памятники корелы. V—XV вв. Л., 1981. С. 13—24.


[Закрыть]. Полноводная Вуокса, вытекая из озера Сайма, имела два основных рукава. Один пересекал Карельский перешеек с севера на восток и впадал в Ладожское озеро. Второй делал резкий поворот на запад, к Финскому заливу.

Движение по Вуоксе в IX—X веках может быть подтверждено картографированием археологических памятников этого времени и двумя кладами арабского монетного серебра, найденными близ Выборга (X в.) и близ Приозёрска (IX в.).

Потому-то на вуоксинском пути и стоит та же Корела (Кякисалми, «Кукушкин пролив», откуда и шведское Кексгольм), которую Татищев, ссылаясь на Иоакимовскую летопись, считает одним из древнейших городов (в нём умер будто бы отец Гостомысла Буривой). А на противоположной стороне, на месте ещё одного карельского поселения шведы в 1293 году построили Выборг. Прошло два года, и отряд во главе с рыцарем Сигго Лоба (Siggo Loba) прошёл на судах от Выборга по Вуоксинскому водному пути до Ладожского озера и захватил Корелу. В тот же год новгородцы их выбили. Напомню: на Неве в это время никто ещё ничего даже не пытался строить. Строительство Ландскроны началось пятью годами позже.

А в среднем течении реки расположено Тиверское городище (четыре километра южнее пос. Васильево Приозёрского района Ленинградской области), комплекс X—XI веков которого характеризуется очень разнородным по происхождению керамическим материалом и весьма редкой для поселения находкой навершия рукояти меча. Вообще-то возник Тиурин-линна (по-карельски «город на пороге») не позднее начала X века, если судить по археологическим находкам. Стоял городище на пороге (очередной привет Ивановским порогам, на которых ничего нет!) и контролировал путь от Выборга к Кореле. За что шведы его в набеге конца XIII века и разрушили. Хотя, до начала XV века Тиверск точно додержался, поскольку упомянут в летописях под 1411 г.: «Того же лета приходиша свеа ратью и взяша новгородский пригород Корельский».

Был ли Тиверск единственным городком на Вуоксе? Питерский историк Г. С. Усыскин, в 1983 году по заданию Географического общества СССР прошедший дважды на байдарках весь маршрут с рекогносцировкой берегов и русла реки, считает, что близ каждого из серьёзных порожистых участков Вуоксы возникали подобные укреплённые поселения. Есть ли этому подтверждения? Пока только косвенные. У селения Хейнийоки (Вещево) был обнаружен клад древнегерманских монет. А ведь именно здесь, по определению Усыскина, в результате поднятия почвы произошёл «перелом» водной системы Вуоксы, после чего пройти по ней насквозь стало невозможно. «И сегодня ещё видно, что при большой воде эти два потока – основной вуоксинский и воды системы Финского залива – соединяются», – пишет он[203]203
  Усыскин Г. С. Водный путь викингов через Карельский перешеек. 1997.


[Закрыть]. Так что Вуоксинский путь явно был в первоначальные времена важнее Невского.

Кстати, Ладожское озеро в таком случае вполне могло стоять серьёзно выше нынешнего уровня, заливая земли на своём южном берегу до линии глинта. То есть у устья Волхова – до уровня Ладоги и Любши. Этому можно найти ещё одно подтверждение. Как сказал мне Пётр Сорокин, все поселения ижоры в Приневье расположены не в долине реки, а дальше от неё, на возвышенных местах в районе глинта. Он считает это свидетельством того, что по Неве было активное движение, и жить на её берегах было опасно. Но может быть, поселения отдалены от нынешних берегов как раз потому, что сами берега были в другом месте?

Можно предложить и ещё одну гипотезу. Выше нынешнего уровня стояли и Ладожское озеро, и Финский залив (бог весть по какой причине). Вместе они заполняли почти всю Приневскую низменность, смыкаясь у Ивановских порогов. Оставался только двухкилометровый участок шириной более 200 метров. Это вполне можно было бы назвать устьем (для Вуоксы такое название – большая натяжка). Объясняется и название «Новая», поскольку река сформировалась на глазах людей по мере отступления залива и обмеления озера.

Этой версии придерживаются ещё большее число исследователей. К примеру, Н. Е. Бранденбург ещё в конце XIX века писал, что Нева была «в своё время много шире, чем теперь, и имела даже вид пролива в Финский залив, пролива, быть может, не исчезнувшего даже около времени Нестора»[204]204
  Бранденбург Н. Е. Старая Ладога. СПб., 1896. С. 10—11.


[Закрыть].

«Путь из Финского залива в Ладожское озеро едущим мог представляться скорее каким-то заливом или проливом, чем рекой», – подхватывает Брим[205]205
  Брим В. А. Указ. соч. С. 221.


[Закрыть].

И, наконец, Д. А. Мачинский обращает внимание, что в Повести временных лет упоминается Волхов, «озеро великое Нево» и «устье», а в новгородской летописи XIII века уже «Ладожьское» или «Водьское» озеро и Нева. «Не исключено, что в VIII веке, когда славяне и варяги познакомились с этим районом, будущая Нева была ещё не рекой с разработанной дельтой, а широким протоком, устьем Ладоги», – указывает он[206]206
  Мачинский Д. А. О времени и обстоятельствах первого появления славян на Северо-Западе Восточной Европы по данным письменных источников. // Северная Русь и её соседи в эпоху раннего Средневековья. Л.: ЛГУ, 1982.


[Закрыть].

Можно ещё сослаться и на древний письменный источник. Им будет знаменитый автор «Гетики» Иордан: «Скандза имеет с востока обширнейшее, углублённое в земной круг озеро, откуда река Ваги, волнуясь, извергается, как некое порождение чрева, в Океан». B. C. Кулешов считает, что тут описана именно ситуация, когда Ладожское озеро в районе Ивановских порогов стекает в Финский залив широким потоком, ставшим позднее Невой.

Я не берусь утверждать, что так и было, у меня данных явно не достаточно. Вариант с «устьем» представляется, пожалуй, всё-таки предпочтительным. Ведь, к примеру, исследования Ландскроны показывают: в каменном веке тут было поселение. Но 3–4 тысячи лет назад оно было буквально смыто и засыпано сверху чистеньким песочком. Причём, до появления Ландскроны там больше люди не жили! Почему?

Прошу заметить: в скандинавских письменных источниках Нюйа появляется только в географических сочинениях, довольно поздних («Великие реки» датируются по самому раннему списку началом XIV века). Т. Н. Джаксон относит этот гидроним к «поздней этнографической традиции», объединяющей географические сочинения, скальдические Тулы и саги о древних временах. То есть, произведения, написанные начиная с XII века.

В русских летописях Нева появляется под 1228 годом: «Новгородьци же стоявъше въ Неве неколико днии, створиша вече и хотеша убити Судимира, и съкры и князь въ насаде у себе; оттоле въспятишася въ Новъгородъ, ни ладожанъ ждавъше»[207]207
  Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. // Полное собрание русских летописей. Том 3. М. – Л.: Издательство Академии наук СССР, 1950.


[Закрыть]. Стояли они так, между прочим, в ожидании еми (финнов), напавших на Приладожье. Но те, хотя пришли на судах, отступать решили берегом. Причём, каким – непонятно. Летописец говорит сперва, что ладожане (выступившие раньше новгородцев) настигли противника где-то у Олонца («Олоньсь»). И новгородцы ушли к себе, не дождавшитсь у Невы ладожан. Стало быть, можно предположить, что бились у восточного берега. Но потом высадившихся финнов добивают ижоряне и карелы, живущие на южном и западном берегу озера. Так что о пути, которым пришла емь, говорить сложно.

А первую крепость – Орешек – новгородцы построили на Неве ещё веком позже. «В лето 6831 [1323]. Ходиша новгородцы съ княземь Юрьемь и поставиша город на усть Невы, на Ореховомъ острове; ту же приехавше послы великы от свеиского короля и докончаша миръ вечный съ княземь и с Новымьгородомь по старой пошлине»[208]208
  Новгородская первая летопись…


[Закрыть]. Кстати, Орешек-то стоит по этому известию на устье Невы, хотя, по нынешнему состоянию, на истоке. Может, и вообще новгородцы во всех этих летописных статьях и договорах, говоря о Неве, имеют в виду озеро Нево? То бишь Ладогу, которую они называют то тем, то другим названием? А река Нева у них так и продолжает именоваться просто устьем Нево?

Шведы же попытались обосноваться на Неве в 1300 году, позже, чем построили Выборг. И это уже известно и из русских, и из шведских хроник.

«В лето 6808 [1300]. Того же лета придоша изъ замория Свеи в силе велице в Неву, приведоша изъ своей земли мастеры, из великого Рима от папы мастеръ приведоша нарочитъ, поставиша городъ надъ Невою, на усть Охты рекы, и утвердиша твердостию несказанъною, поставиша в немъ порокы, похвалившеся оканьнии, нарекоша его Венець земли: бе бо с ними наместникъ королевъ, именемь Маскалка; и посадивше в немъ мужи нарочитый с воеводою Стенемъ и отъидоша; князю великому тогда не будущю в Новегороде.

В лето 6809 [1301]. Приде князь великый Андрей с полкы низовьскыми, и иде с новгородци къ городу тому, и приступиша к городу, месяца мая 18, на память святого Патрикия, въ пяток пред Сшествием святого духа, и потягнуша крепко; силою святыя Софья и помощью святою Бориса и Глеба твердость та ни во чтоже бысть, за высокоумъе ихъ; зоне всуе трудъ ихъ безъ божия повеления: град взят бысть, овыхъ избиша и исекоша, а иныхъ извязавше поведоша с города, а град запалиша и розгребоша. А покои, господи, въ царствии своём душа техь, иже у города того головы своя положиша за святую Софью»[209]209
  Новгородская первая летопись…


[Закрыть].

Может, потому на Неве раньше никто не пытался обосноваться, что её просто не было? Вот как появилась (и была упомянута в летописях), так сразу же обе стороны, и шведы, и новгородцы, попытались поставить там свои крепости для контроля за этой водной артерией. А то, честно говоря, не слишком понятно, чего же они столько ждали?

Пётр Сорокин считает: новогородцы не ставили на Неве своих крепостей, потому что опасались, что их будет не защитить от нападений шведов. А ижоры крепостей вообще не имели, все их поселения – не укреплённые. В отличие от карелов, для которых укреплённые поселения – нормальное явление.

Но если принять эту версию, она говорит тогда, о том, что условия плавания от Ладоги до Невы были настолько тяжёлыми, что новгородцы не рассчитывали быстро успеть туда в случае нападения с моря шведского флота.

Да, ещё одно замечание: в 1240 году шведское войско стояло, прилично не дойдя до Ивановских порогов. Причём некоторые исследователи последних времён удивляются: и чего это шведы остановились и стояли тут несколько дней? Даже шатры на берегу разбили. Что бы им не пойти сразу на Ладогу? Автор парадоксальной книжки «Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище?» Александр Нестеренко даже на основании этого делает вывод, что к речке Ижоре приплыло никакое не войско, а караван шведских купцов, который разграбил молодой Александр. Войску-де незачем было столько стоять! Но, может быть, всё дело как раз в том, что оно не могло преодолеть Ивановские пороги и ждало, к примеру, встречного сильного ветра?

А князь Александр Ярославич пошёл на шведов, если верить традиционной версии, на конях, лесами и болотами, а не по воде. Хотя, по воде мог бы, вроде, перебросить побольше людей. Но у русских на Ижоре, точно, лодей не было, иначе они наверняка напали бы на шведский флот и с реки. Ан, не было этого!

Ну, и, наконец, уже в XVII веке (1634 год) немецкий учёный Адам Олеарий едет в Москву с голштинским посольством как раз по интересующему нас участку пути из варяг в греки[210]210
  Россия XV—XVII вв. глазами иностранцев. Л.: Лениздат, 1986. С. 293—297.


[Закрыть]. Прибывает по суше из Нарвы в Ниеншанц (новую шведскую крепость на Неве), потом в Нотебург (Орешек). Оттуда до Новгорода посольство идёт водой. Причём делает оно это на множестве гребных лодок, да и то преодолевая каждый отрезок пути в несколько приёмов. И, прошу заметить, первый раз Олеарий упоминает лодки среди средств передвижения посольства только при отбытии из Нотебурга: «…мы на 7 ладьях поехали в путь через Ладожское озеро»[211]211
  Там же. С. 297.


[Закрыть]. До этого же гольштинское посольство путешествует сушей, несмотря даже на то, что автор путевых заметок и называет современную ему Неву «судоходной водой».

Нет, ещё раз: я ничего не утверждаю. Но мне хотелось бы всё же услышать внятный ответ: как проходили плывущие из варяг в греки купцы и воины Ивановские пороги? Пока на этот вопрос ответ не дан, можно смело изобретать любые гипотезы, и они не будут менее вероятными, чем драккары, развивавшие восемь узлов на вёслах. И ещё: ну, почему же всё-таки в германских языках Нева именовалась «новой»?! Между прочим, В. К. Тредиаковский ещё в XVIII веке пытался доказать, что Нева и в русском языке – не от финского то ли «болото», то ли от «небольшой порог», «река с быстрым течением» (есть две версии), а от «нова». Над ним тогда посмеялись, а может, зря?