Текст книги " Хроники Равалона. Трилогия"

Автор книги: Юрий Пашковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 83 (всего у книги 91 страниц)

Глава двадцать четвертая

Эльза спешила за Уолтом, зная, что не имеет права отстать. Что бы ни произошло с ним, что бы ни заставляло идти прямо в Меон, в эти переливы черного и белого, рассекая возникающие заслоны своим странным клинком (заслоны? черное и белое становилось более черным и более белым – вот и все заслоны!), она должна быть рядом. Потому что… Да. Потому что она так хотела. Разве нужна еще причина? Волшебница могла бы назвать массу, от кодекса боевых магов до чувства долга, воспитанного дедушкой, но определить главную причину Эльза могла с легкостью.

Логика молчала, логика смущенно перебирала дефиниции и суждения, логика отказывалась действовать там, где прочно обосновались эмоции, – построили замки, укрепления, храмы и вдобавок заявляют: «Мы здесь надолго».

Пусть молчит. Не все в жизни решается логикой.

Варий Отон, услыхав подобное, бросился бы резать вены – себе, сказавшему, еще кому-нибудь за компанию. И корил бы молодежь за падение нравов, виновниками которого, несомненно, оказались бы иностранцы, поскольку истинный олориец не позволит себе усомниться в правах Ее Величества Логики на царствование в жизни, из чего следует, что именно подлые инородцы подкинули разлагающие мораль и мышление мысли. Ведь именно основатель Олорийской академии наук гордо заявил: «Если реальность не соответствует совершенным мыслительным конструкциям, тем хуже для реальности!» – и каждый истинный патриот Олории должен думать подобным образом. На том и стоит конституционная сословная монархия Олории, самая лучшая монархия на земном диске – так, по крайней мере, утверждают олорийские философы, не забывая уточнить, что они, как самые лучшие философы на земном диске, точно знают, о чем говорят.

Уолт. Два дня, проведенные им в Акаши, показались Эльзе вечностью. Как в детстве, когда дед уезжал, запретив слугам посещать «маленькую госпожу» в мастерской, разрешая только доставлять ей еду, и Эльза днями заучивала трудные для проговаривания предложения, которым, как уверял Франциск ар-Тагифаль, подчиняются и огонь, и вода, и ветер, и земля. Непонятные и скучные, тексты отказывались запоминаться, а гримуары то и дело норовили захлопнуться. За окном нежилось солнце, пели птицы, цвела мать-и-мачеха. Учить волшебные Слова, запоминать правила, по которым они складывались в Высказывания, совсем не хотелось. Но надо было учить. Возвращаясь, дедушка требовал демонстрации успехов и сурово обходился с внучкой в случае неудачи: или запирал в темной комнате, или отправлял в сад обрезать побеги тхельской розы, да-да, той самой розы, которая не только отращивает длиннющие шипы, но и норовит кольнуть ими каждого, покушающегося на ее побеги.

Два дня в Цитадели она занималась только тем, что помогала учителю Джетушу и Фа Чоу Цзы анализировать доставленные из зон Инфекции образцы, завершала творимые ими формулы Силы, перепроверяла выводы, чертила Фигуры, относила еду Уолту и, по тайному приказу Земного мага, пыталась запомнить структуры Эрканов. Иногда учитель Джетуш и Фа Чоу Цзы вели беседы с Варрунидеем Асиротом в комнате восточной волшебницы, и в эти редкие часы ей удавалось поспать. Учитель Джетуш улыбался и говорил, что скоро они вернутся в Школу.

А теперь учитель Джетуш мертв, непонятно что происходило в Цитадели, маги оказались посреди Аномалии, а Уолт стремился к лишь ему одному ведомой цели, словно одержимый неупокоенным духом, пытающимся завершить незаконченное дело.

И левая рука совершенно не слушалась. Бальзамы Лизара Фоора на время успокоили боль, вернули ей контроль над телом, но не над рукой. Эльза уже воспользовалась приготовленными после возвращения из долины Соратников лечебными заклятиями, но нужно было время, нужно было очень много времени, чтобы нервы и мышцы восстановились, чтобы злая магия полностью выветрилась из жил и жизненные духи вернулись в искореженную конечность.

Магистры продолжали углубляться в Меон, в тот самый Меон, которого так страшились убоги. Боевых магов окружала Сила, невероятная и пугающая Сила, ужасно (именно что – ужасно!) могущественная, перед которой меркли все те магические энергии, которые демонстрировали и Архистратиг, и Варрунидей Асирот, и Грисс Шульфиц. Если бы Уолт не прорубал дорогу сквозь тягучие энергии, природу которых ар-Тагифаль не могла определить, как ни старалась, Сила, обжигающая, словно раскаленный поток ветра, обратила бы в ничто не только их тела, но и энергемы, от физической до разумной, а на такое не способны даже Бессмертные.

Сила Меона, скорее всего, могла уничтожить Равалон с той же легкостью, с какой тролль давит гусеницу. Впрочем, уничтожить ли? Сила вокруг не умела творить, в этом Эльза не сомневалась. Но в уничтожении ли ее предназначение? Ар-Тагифаль сама не знала почему, но в ней уверенно зрело определение: Меон привносит Иное. Там, где есть Одно, он придаст ему Множество, но и там, где есть Множество, он придаст ему Одно. Различие и отличие. А там, где есть различие и отличие, там есть изменение. Изменение и движение. Становление и развитие. А где развитие, там и жизнь. Жизнь и сознание. Смертные и Бессмертные.

Неужели Аномалия одно из тех самых Деяний Тв арца, о которых шепотом и недомолвками говорят Посвященные, сами не знающие, о чем говорят? Не Мысль Тв арца, а Деяние – акт, преобразующий миры согласно Его Замыслу.

Простому люду сложно понять, как Он пребывает во всем. Пускай о Нем во Вторую Эпоху знают уже многие (Уолт как-то обмолвился, что даже упыри – эти жуткие не-живые! – верят в Тв арца), но боги и убоги понятнее и ближе; Младшие Бессмертные уже тысячелетиями являют себя смертным, а Вестники постоянно используются в войнах – на сакральную область Номосы Конклава не распространяются.

Эльза бросила быстрый взгляд по сторонам, стараясь не упустить из виду Уолта. Серое ничто вокруг – Деяние Тв арца? Меон – дело рук Его? Такое бездушное, такое безразличное к двум смертным, бредущим сквозь него, такое… Такое иное.

Лучше и не определить…

Меон внезапно изменился. Только что они шли сквозь черно-белые потоки, и вдруг их сменило прямое, как арбалетный болт, просторное ущелье. По отвесным склонам быстрыми ручейками сбегали водопады, разбрасываясь искрящимися брызгами. Кое-где в каменную плоть впились чахлые деревца, склонявшиеся скудной кроной над головами Магистров. В высоко расположившемся просвете виднелось белое небо. Под синим солнцем тремя роланскими богинями грации устроились луны: большая в центре, поменьше по бокам.

Уолт, до этого державший меч перед собой, опустил руку; клинок как будто уменьшился, начал напоминать миниатюрную елку. Эльзе снова стало не по себе, когда она в очередной раз посмотрела на меч Уолта, прокладывающий дорогу сквозь Меон.

Да, Сила вокруг ужасала, заставляла вспомнить о безграничности Вселенной и о своем ничтожном, малом месте в ее системе. Титан и муха. Замок и корпускула. Стройная философская концепция, охватывающая и объясняющая все в мире, и куцая мысль вроде: «Ух ты!» Меон превосходил все, что Эльза могла представить, потому что так было заложено в него – превосходить. Вернее, все остальное на фоне Меона казалось незначительным и бессмысленным. Но меч Уолта… Легко пронзая и разрезая инобытийные пласты, преодолев Силу, от которой отступили Бессмертные, испугавшиеся за свою жизнь, – что за магическое оружие у тебя, Уолт? Ауру фрактального клинка она не могла разобрать, тонкое тело меча было текучим и изменчивым, словно вышедшая из русла полноводная река. Подобрать определение для артефакта Эльзе не удавалось.

Она наконец-то смогла догнать Уолта и заглянуть ему в лицо. Он шел с закрытыми глазами! Уверенно, ни разу не поколебавшись в выборе направления пути, ни разу не споткнувшись о торчавшие из земли коряги. Просто шел с закрытыми глазами, словно…

Не словно. Меч вел боевого мага. Ввел его в глубины Меона, и Эльзе стало страшно. Не совершила ли она самую ужасную в своей жизни ошибку, поспешив за Уолтом, устремившимся в невероятный и устрашающий метафизический феномен, свидетелем которого она была? Может, стоило остаться с Фа, Лизаром и убогом? Меон пугал, его Сила не походила ни на Фюсис, ни на Созидание, ни на Разрушение. Как глупо было подчиниться эмоциям и последовать за Уолтом!

Но… Тогда бы он оказался здесь совсем один, верно? А она рядом с Фа, Лизаром и Глюкцифеном – была бы она в безопасности? Да, здесь, внутри Меона, Магистры могут умереть в любой момент, в этом у Эльзы не было сомнений. Но, поняла девушка, она не сомневалась и в том, что Уолт защитит ее.

«Не… дам… Прочь… Защищу… всех… защищу…»

Им всем следовало войти в Меон. Не только она должна была последовать за Уолтом, но и остальные. То, для чего творилась Инфекция, создавалась Великая Жертва, здесь. Откуда бы Уолт ни брал сейчас Силу, что бы за Источник ни одарял энергиями его меч, позволяя беспрепятственно ступать по страху убогов, они должны были воспользоваться подвернувшейся возможностью до конца.

Узнать в конце концов, из-за чего погиб учитель Джетуш.

Помнишь, Эльза, а еще говорят: любопытство сгубило кошку…

Ущелье изменилось: ужалось, запетляло, в лицо дохнуло холодом. Водопады обратились в роскошные гирлянды сосулек. Деревца исчезли; не осталось даже пучков сухой травы, до того торчавших из каждой трещины. Голубоватый полумрак заструился под ногами. А потом ущелье неожиданно закончилось и началась покрытая снегом равнина. Над равниной зависла черная клякса, полыхающая Топосами, десятками перетекающих друг в друга Топосов, и магическая энергия лилась из концентратов Силы, огненными каплями падая на снег. На месте падения пламени появлялся идеальный черный круг, тут же затягивающийся ледяной корочкой.

– Падите ниц перед Басилевсом Хаоса! – пророкотала клякса, снижаясь и приближаясь к Магистрам. Уолт, ни слова не говоря, шагнул ей навстречу, взмахнул рукой.

Клякса булькнула и распалась напополам.

Миновав снежную равнину и выйдя на берег бурной реки, они повстречали кутающуюся в черные лохмотья старуху, всем своим видом вызывающую желание дать ей милостыню, накормить, напоить и устроить в гостиницу.

– Я Мать Тьмы, Мглы и Мрака! Дальше вам не пройти! – заявила старушка, подтвердив старую поговорку, что первое впечатление обманчиво. В ответ Уолт продемонстрировал, что генеалогические связи его особо не интересуют. Разрубленная от левого плеча до правого бедра Мать Тьмы, Мглы и Мрака превратилась в стаю недовольно каркающих ворон, поспешивших убраться подальше.

Река неожиданно покинула берега, взметнулась, поднимаясь водяным бастионом, в потоке проступили оскалы чудищ, странствующих между мирами, – Эльзе доводилось видеть их изображения в старинных гримуарах. Река согнулась, словно прихваченный болью в спине смертный, нависла над Магистрами скоплением водяных элементалей, потом резко обрушилась на боевых магов, и Эльза с Уолтом очутились в квадратной комнате с круглым столом посредине. Мягкий свет лился из находящихся высоко окон, освещая овальную дверь на противоположной от Магистров стене. Выход из комнаты напоминал портал.

– Сыграем? – предложил жемчужноволосый четырехрукий эльф в хламиде, появляясь из ниоткуда, точно Глюкцифен. В четырех руках замелькали карты с изображением Символов, Образов, Фигур, Рун. Магические знаки показались знакомыми, а когда Уолт шагнул к столу, Эльза уже вспомнила: все они являлись структурными единицами проявления Эрканов. Не зря она запоминала принципы умного мира! Это было сложно, но, видимо, того стоило. Если придется играть…

Лицо эльфа, разложившего карты на столе, вытянулось. Игнорируя его приготовления к игре, Уолт обошел стол и подошел к двери. Меч поднялся и опустился. Овал распался на две одинаковые половинки. Не обращая внимания на отвисшую челюсть эльфа, Уолт шагнул в открывшийся проход. Эльза поспешно скользнула следом.

– Сыграем? – донесся ей вслед вопрос.

За дверью оказался зал. На полу грозно распростерли крылья гарпии, атакующие онокентавров. Справа и слева застекленной радугой в оправе тянулись в бесконечность красочные витражи: конца зала не было видно даже Вторыми Глазами. Вместо потолка все то же белое небо с тремя лунами, разве что теперь та луна, которая виднелась в центре, уменьшилась, а те, что по бокам, увеличились. Эльза обернулась. Вместо стены и овала прохода – черно-белые потоки Меона.

– Ну и кто это к нам пожаловал? – Сила, скрытая в голосе задавшего вопрос, заставила задрожать витражи; радуга испуганно заметалась по гарпиям и онокентаврам. Уолт шагнул вперед. И остановился.

Прямо на вожде онокентавров, пронзающем копьем трех гарпий, стоял одетый в охотничий костюм хоббит, скрестив руки на груди. Обыкновенный хоббит, разве что только щегольская бородка странно смотрелась у представителя народа, не ведающего о растительности на лице. Невысоклик насмешливо разглядывал Магистров, особо его заинтересовало их магическое оружие. Ангнир, удерживаемый Эльзой в форме алебарды, вызвал у половинчика кривую ухмылку. А вот меч Уолта заставил хоббита нахмуриться.

– Деструктор и Символ, кто бы мог подумать… – пробормотал он. – Хотя, кто бы мог подумать, что сюда кто-то дойдет? Совсем разленились, оболтусы. Ну и что, что Деструктор? Подумаешь, Символ – эка невидаль!

А о Масках Хаоса он ничего не сказал, отметила Эльза. Что же, получается, убоговские артефакты здесь ничего не значат? О Тв арец, что же за Силы, игнорирующие Мощь Разрушителей, сошлись в Подземелье?!

Уолт неуверенно шагнул вперед, поднимая фрактальный меч. Хоббит фыркнул и вытянул руки перед собой. Эльза крепко сжала Ангнир, пытаясь скрыть изумление. Призрачные клинки, подобные Мечу Уолта, ветвящиеся лезвиями и обладающие плывущейаурой, появились в обеих руках половинчика.

– Символами Инобытия мы можем размахивать вместе, а толку? Вам лучше вернуться обратно. Если мы скрестим Мечи, Проводник, то вряд ли тебе удастся сбежать, не потеряв жизнь, но скажешь ли то же самое о сопровождающей тебя магичке? Деструктор Бессмертия в пределах Наоса все равно что погремушка в сражении рыцарей.

Деструктор Бессмертия? О чем он говорит? Об Ангнире?

– Дай мне пройти, Охранитель, – неожиданно низким голосом ответил Уолт. Глаза Магистра все так же были закрыты. – Я должен…

– Ничего никому ты не должен, – перебил хоббит. – Тень, верно? Хотя не совсем. Интересный симбиоз. Разных я видал Проводников, но вы, ребята, это что-то с чем-то.

– Лишь увидеть… прикоснуться…

– А, ты чувствуешь ее, – сделал вывод хоббит. – То-то прешь, как пес на случку. Подумать только, ну какова вероятность того, что в одном мире сойдутся и Книга, и Меч! Хотя… да быть того не может! Еще и Посох? Я чувствую следы его присутствия вблизи тебя. Давние следы, древние следы. Ох уж эти магические узловые миры! Какие только переплетения возможностей в них не реализуются!

– Пропусти… Я должен…

– Должен-должен, – передразнил невысоклик. – Валить отсюда ты должен. Что-то я не ощущаю полной актуализации Меча, Проводник. Могу даже уточнить: я ощущаю отсутствие актуализации Меча. А без него ты мне не противник.

– Я пройду…

– В это ваше Посмертие Тысячи Болей ты пройдешь! – рявкнул теряющий терпение хоббит. – Ох, видал я тупых Проводников, но воистину, по глупости ты можешь стать царем среди них. Я же тебя еще жалею, дурачок. Уже раз десять я должен был развеять тебя по Наосу и освободить Тень. Но ни ты, ни дурочка, стоящая за тобой, не ценят мою доброту.

– Пропусти…

– И-ди-от. Полнейший. Ты что, все забыл? Ну давай напомню! Если я тебя пропущу, разлом в Наосе, который привнес своим присутствием Символ, усилится, я отправлюсь прямиком к Тваштару и получу нагоняй за невыполнение задания. А тебя прикончит Страж. Непременно прикончит – он там сидит и трясется над Книгой, как гном над золотом, а с Книгой ему и твой Символ не страшен. Не будет разбирать, кто явился, долбанет со всей дури, и все! Передавай привет местному посмертному Суду!

– Мне… ему… не нужна Книга.

– Чего?

– Книга… не она цель… его…

– Что ты бормочешь, Тень? Не могу понять.

– Человек… Нами… Он хочет знать. Он хочет знать, кто стоит за Инфекцией, что таит Меон. Он не повернет. Он упорный.

– Скажи ему, что упорством он не защитит себя и магичку.

– Он… готов сражаться.

– Да что с тобой такое, Проводник?! – Хоббит яростно взмахнул мечами. – Я же – Охранитель! Со мной вся мощь Наоса! А у тебя лишь Тень неактуализированного Меча! На что ты надеешься с такими жалкими Отражениями?

– Если знаешь… дай ему ответ… Или он пройдет дальше.

– Да я знать ничего не знаю о твоей Инфекции. Что? Великая Жертва? Ну, может быть, ею и получилось бы вскрыть верхний слой Храма. Ведь Первые пустили нас в этот мир. А дальше, после верхнего слоя? Дальше я! Пускай мои Символы не сравнятся с Истинным Символом, но ведь не ты творил Великую Жертву, да и не Истинный Символ Инобытия сейчас предо мной.

– Кто…

– Я же сказал, не знаю! Наместники? Семья? Керигма? Цивилизация? Нефилимы? Амальгама? Логос Хаоса? Хора Порядка? Нарака? В Мультиверсуме достаточно Престолов Сил, покушающихся на могущество Меона. И, кто знает, может, в Равалоне объявились жаждущие необоримой мощи Существа из иных Мироустройств. Страж говорил, что в мирах неподалеку пролегла Тропа из соседней Супервселенной, ненадолго, на несколько лет по внутренней хронологии тех реальностей и несколько секунд по здешней. Но кому ведомо, какие создания могли пройти в Мультиверсум за это время? Так что повторюсь: я не знаю, кто творил Инфекцию и создавал Великую Жертву. И повторю, специально для тебя, человек, делящий душу на двоих с Тенью: возвращайся. Не потому, что я не хочу убивать тебя. Если мы начнем сражаться, то раскол Наоса увеличится. Я и так уже чувствую заинтересованные взгляды, пронзающие межзвездные пространства. Разрушителей и Созидателей ждут новые Вторжения. Престолы и Могущественные не смогут удержать от попытки захватить ослабленный Наос. Так что уходи!

– Нет… Страж…

– Ваша мыслеречь стала еще путаней, Тень! Кретины, сначала решите, кто из вас главный, и лишь тогда начинайте беседу! Знает ли Страж? Ну, ему ведомо все, что творится в Подземелье… – Хоббит резко оборвал себя, но было уже поздно. Услышав последние слова, Уолт быстро двинулся вперед. Невысоклик зашипел, словно взбешенная кошка, и прыгнул Магистру навстречу.

Что же ты стоишь, Эльза? Ты мало что поняла из разговора Уолта и хоббита-Охранителя, но сейчас боевой маг сойдется в схватке с могущественным существом, скрывающимся за обликом невысоклика, и второй боевой маг не должен остаться в стороне!

Она поспешила за Уолтом, готовя Ангнир к удару. Тв арец, как же неудобно орудовать Копьем Богов одной рукой! Да и вообще неудобно – с одной рукой…

Хоббит крутанулся в прыжке, его фрактальные мечи вспороли воздух. Тонко засвистел ветер, здешний ветер, состоящий не из воздушных масс, а из бесноватых воздушных элементалей. Эльза содрогнулась, чуть не упав на ходу. Да, элементалей, но позади подчинявшихся стихии Воздуха существ двигалось эфирное октариновое кружево, в котором без труда угадывались контуры Сильифидэ. Витражи, получив оплеуху от магического ветра, рожденного взмахом клинков хоббита, треснули и затопили зал тысячами осколков. Эльза вскрикнула от неожиданности, но успела выставить энергетический Щит. От осколков защитил бы и более простой Воздушный Щит, но для его создания требовался Жест. Бросить Ангнир ради временного подчинения ветра было бы глупо.

Уолт ловко проскользнул под волной воздушных элементалей и Сильифидэ, взмахнул мечом навстречу хоббиту. Эльза, оказавшаяся в одиночку перед атакующей Стихией, вскинула Ангнир, меняя форму на покрытый шипами щит. Золотистое свечение от Копья Богов заставило элементалей в первом ряду испуганно заметаться, попытаться увернуться или вырваться за пределы воздушной волны. Но напирающие сзади элементали и эфирные скрепы, сковавшие слуг Воздуха, не позволяли избежать наложенного заклятиями магического предназначения. Не в силах стоять на месте, Эльза побежала навстречу воздушному потоку, пытаясь одновременно и вложить в Ангнир достаточное для сокрушения вражеских чар количество Силы, и разумно перераспределить оставшуюся в ауре магическую энергию.

Хоббит захохотал. Его мечи обрушились на меч Уолта, Сила столкнулась с Силой, чуть не оглушив Эльзу хлынувшими во все стороны дикими истечениями сложноорганизованных энергий; зал затрепетал и как будто застонал, словно тяжело раненный воин, и…

И ничего не произошло.

Элементали и Сильифидэ исчезли, точно развеянные контрзаклятиями, хоббит стоял напротив Уолта, снова скрестив руки на груди, а сам Магистр, тяжело дыша, двумя руками вцепился в эфес опустившегося меча и пытался его поднять. Витражи – целые. Будто не били их элементали. Да и осколков не видно.

– Ну ты и дуралей, Проводник, – покачал головой половинчик… впрочем, никакой уже не половинчик. Хоббит внезапно превратился в вихрь чистейшего октарина, внутри которого находился некто восьмирукий и четырехногий. – Отомстить за наставника! Защитить Эльзу! Тень, чем ты занимался все это время? Он же должен уже давно беспрекословно подчиняться твоим велениям, а не строить из себя рыцаря в магических доспехах!

Вихрь качнулся, отодвигаясь от Уолта.

– Кого ты хочешь защитить, Проводник? Магичку за тобой, совершенно не подозревающую, во что вляпалась? Хотел бы защитить, покинул бы Подземелье. Отражением проложить путь сквозь Везде-и-Нигде очень просто, но ты же не умеешь этого, да? Ты вообще ничего не умеешь, так, жалкие фокусы, которые у тебя остались с момента Слияния. Но, клянусь Тваштаром, твоего упорства хватило бы Падшим или Керигме захватить Эйн-Соф! Я не в настроении умирать сегодня. Тем более – от Символа такого придурочного Проводника. Как-нибудь в другой раз.

Вихрь растворился в черно-белых потоках, хлынувших в зал из исчезнувших витражей.

– Иди, Проводник, – прозвучало откуда-то сверху над Магистрами. – Иди и спрашивай – если дойдешь. Гнев Стража мне не сдержать. Но я предупреждал. Помни, когда будешь умирать, – я предупреждал!

Они снова были посреди переливов Меона, снова лишь вдвоем. Эльза свернула Ангнир (хоббит называл его Деструктором Бессмертия? интересно почему?) в более удобную форму глефы. Уолт стоял на месте, не двигаясь, словно махапопский аскет, Давший обет покоя – покоя тела, разума, души…

Нет, Уолт не был спокоен. Неподвижен, сконцентрирован, но Эльза чувствовала его беспокойство. Он ждал, но ему не нравилось, что приходится ждать. Не нравилось, но он терпел. Терпел и ждал. Так прикидывающийся камнем горный тролль дожидается добычи – долго, нудно и скучно.

А знает ли Уолт, что она рядом с ним? Подозревает ли, схваченный могучей Силой, словно золотая монета нищим, что Эльза сопровождала его весь путь? Глаза Магистра закрыты, энергии Локусов Души завязаны на фрактальный меч, который и служит Уолту поводырем в Меоне. Ощущает ли он еще чье-нибудь присутствие, кроме того, которое мешает ему продвигаться дальше?

Чувствует ли он ее близость?

Уолт шевельнулся, и сердце Эльзы сжалось – вот сейчас он посмотрит на нее, улыбнется ободряюще и скажет: «Конечно чувствую»…

Уолт шагнул вперед и начал подниматься по широким ступеням ярко-алой лестницы, выросшей перед Магистрами и уходящей в безграничную высоту черно-белого Меона. Стоило ему подняться на несколько ступеней, как первая начала исчезать. Эльза поспешно последовала за Уолтом, стараясь не отставать. Да уж, сейчас как раз тот самый случай, когда не стоит отставать от идущего все быстрее Уолта. Магистр словно понесся на крыльях, спеша к теряющейся в высотах вершине лестницы, и Эльзе понадобилось приложить массу усилий, чтобы не оказаться на исчезающих ступенях.

Подъем напомнил путешествие по Цитадели Архистратига. Путь, кажущийся бесконечным. Хотя определять его так неправильно. Долгая дорога, которая может занять часы, – так точнее.

Пока они поднимались, Эльза пыталась разговорить Уолта. Спрашивала, что за Охранитель повстречался им, о каком Деструкторе Бессмертия он говорил, почему вел себя так, будто давно знает Уолта. Боевой маг не отвечал, словно позабыл всеобщий язык или вообще потерял дар речи. Поняв, что ничего не добьется, Эльза замолчала, сосредоточившись на восхождении.

Невысоклик предупреждал о Страже, чьего гнева Уолту не выдержать. А Эльзе выдержать? Или ее половинчик даже в расчет не брал? Берегись, храбрый воин, там, в ущелье, нечисть, которая сожрет тебя. А кто это с тобой? Безногий, безрукий и глухой к магии калека? Ну и Нижние Реальности с ним. Как-то так получается?

Было обидно. И Эльза пообещала себе, что, какая бы Мощь и Власть ни воплощалась в Страже, как бы он ни гневался, она не отступит. Ни как боевой маг, ни как дочь рода ар-Тагифаль. Ей найдется чем удивить притаившуюся на конце лестницы Силу!

Чародейка ожидала потока ужасных чудищ или Владык элементалей; неуязвимых для оружия и чар креатур; полков послушных миньонов, пытающихся задавить не умением, но числом; истребительную исполинскую волну Силы. Эльза готовилась к отчаянной битве, в которой, как уверяла девушка саму себя, она должна пожертвовать собой. Ради Уолта.

Однако ожидания не оправдались. Всего лишь подул навстречу обжигающий ветер. Подниматься стало сложнее. Уолт два раза взмахнул мечом, но скатывающееся к Магистрам дуновение стихии только усилилось. Простой ветер, без капли магии – хотя в Меоне, на этой странной лестнице, обычное как раз и казалось странным, неправильным.

Ни с того ни с сего захотелось есть. Голод подступил прячущимся в переулке убийцей, пронзил кинжалом желудок. Во рту стало сухо. Ноги начали подкашиваться. Уолт побрел медленно, словно продираясь сквозь буран. А потом Эльза услыхала голос – печальный, уставший, содержащий в треснутых нотках то, что поэты при дворе олорийского короля называли «печатью вечности».

– Проводник и покалеченная волшебница. Меньше всего я ожидал увидеть кого-то вроде вас. Существа Океана-между-Реальностями, бездумно проплывающие сквозь лежащие на их пути миры. Хранители Эйн-Софа, которым понадобились души для очередной битвы. Разумные орудия Амальгамы, наконец-то одолевшие богов и убогов. Посланцы и рабы иных Престолов. Я ждал кого угодно – из них. Но не Проводника, отрицающего свою сущность, и не девочку с Наследием, не знающую о Наследии.

Ветер стих. Напоследок отпустил обжигающие пощечины, чуть не сбросившие Магистров с лестницы, и умчался в дальние просторы Меона.

– Вам повезло… маги. Рану, что нанес Проводник, поможет залечить Наследие. Лишь поэтому вы еще живете, а не бредете в сопровождении богов смерти в Белую Пустыню. Думаю, вы понимаете это, ты, волшебница… и ты, Проводник. Символ не спасет, если я пожелаю твоей гибели.

Не пустая похвальба аристократа, бравшего несколько уроков у самого – самого! – маэстро Бернадильо из Вирены перед нанятыми для его охраны Мечеными. Нет, наоборот, странствующий в одиночку Меченосец спокойно предупреждает выскочившую из леса шваль, кому они заслонили дорогу и что с ними будет, если они не поспешат обратно в заросли.

– Не бойтесь, маги. Я готов принять вас. Однако, волшебница, мне нужно, чтобы ты ответила на вопрос – готова ли довериться тому, кого встречаешь в первый раз, если он пообещает оставить вам жизнь и помочь вернуться? Готова ли открыться неведомому, не зная, что ждет тебя?

– Что… что, если я отвечу отказом? – Эльза даже не узнала свой голос. Испуганный писк, а не голос боевого мага. Ей стало стыдно – перед собой, Уолтом, Школой.

– Ничего. Я просто верну вас в начало вашего пути. Проводник разозлится, попробует все повторить, но я уже знаю, кто и как нарушил границы Храма. Может, ему удастся пройти половину моих барьеров, но дальше Сила Символа пожрет его, он перегорит, уткнувшись в непреодолимые преграды, которые я готов поставить. Ты, волшебница, если решишься снова следовать за ним, погибнешь еще на первом барьере. А Проводник и не заметит, обуреваемый желанием пройти ко мне, влекомый зовом Книги.

Голос не угрожал, а констатировал факт. Делайте что хотите. Я вам не помощник, если не поможете мне. Баш на баш. И да воздастся по заслугам. Если определить хозяина голоса – то…

Не определить. Не получается.

– Я… – Голос предательски задрожал. – Я доверюсь…

Ветер вернулся, обдал жаром пустыни. Эльза вздрогнула, когда тугие струи воздуха сжали ее, сгустились. Могучее заклинание, полное запутанных плетений и скрытых узлов, накрыло девушку и Уолта. Их подняло в воздух, вернее, в ту субстанцию, которая в Меоне прикидывалась воздухом.

Миг – и Магистры очутились на последней ступени лестницы, которая только что казалась недостижимой.

Ровная желтая площадка, тянувшаяся на восемь сторон света, небольшая четырехгранная пирамида неподалеку от Магистров, покрытая знаками, без остановки изменяющимися и складывающимися в письмена, от которых веяло таким Могуществом, что Эльза чуть не задохнулась, словно получила удар от умелого бойца под ложечку. А Уолт…

Уолт открыл глаза и изумленно огляделся.

– Тень здесь не имеет силы, Проводник! – прогремел голос – тот самый уставший и опечаленный голос, который встретил их на лестнице. Но здесь, на площадке, его полнила Власть, истинная власть владыки всего мира, подчинившего себе и смертных, и Бессмертных.

Он спустился с неба, скрыв громадой тела синее светило.

На развернутые крылья, простроченные золотыми нитями, словно накинули сеть белоснежных молний – небесный огонь шипящими каплями опадал на площадку, разбегался паутиной, старательно избегая магов. Длинный хвост, покрытый сверкающими остриями разных размеров, молотил воздух, извиваясь живой плетью в руках дриады. Коснувшись площадки, звякнули жемчужные когти на массивных, как вековые дубы, лапах.

Туловище, покрытое багряной чешуей, нависло над пирамидой. Дракон (а это без сомнения был дракон! хоть и не похожий на тех, которых ар-Тагифаль видела на древних полотнах, в книгах и на творимых в учебной аудитории визуализациях) пристально взглянул на Магистров, склонив увенчанную октариновой короной Силы голову. Четыре глаза со светящимися золотом зрачками, по два с каждой стороны морды, казалось, видели магов насквозь, до таких глубин души, о которых они и не подозревали.

– Воспоминания о твоем пути сквозь Наос сейчас вернутся к тебе, Проводник. – Дракон оскалился, как довольная собака, между рядами острых зубов, раздвоенных на концах, мелькнул длинный язык. Слова явственно исходили из пасти, хотя для этого дракон не использовал привычные способы говорения. Магия? Ну конечно же магия. – Я сдерживаю Тень и рвущиеся на свободу Отражения, знаю, что Меча нет с тобой – иначе бы весь Меон Наоса обрушился на нас, не пощадив ни Охранителей, ни меня, ни вас, маги.