Текст книги "Зов погибших планет (СИ)"

Автор книги: Юрий Стерх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Краем глаза я заметил, как в нашу сторону посмотрел Лот, и в следующий момент в зал для встречи гостей вошли два Атами. Это были Декар и прибывшая недавно на «Кусаче» – Сурия.

Тейя, еще издалека завидев Мора и вошедших стражей, сбилась с шага и, остановившись, затравленно заозиралась по сторонам. Но это была какая-то секунда, не больше. Она быстро взяла себя в руки, затем ослепительно, с вызовом улыбнулась и, слегка покачивая бедрами, легкой походкой направилась в нашу сторону.

Подойдя к нам, она прожгла меня пронзительным, полным ненависти и отвращения взглядом и, не переставая улыбаться, элегантным движением руки убрала свои золотистые волосы, оголяя шею. Тут же сзади подошла Сурия и застегнула на ней тонкий блестящий узорчатый ошейник, блокирующий всю работу ее бриала. Цвет глаз Тейи сразу же изменился с ярко-синих на темно-синие, а вот их выражение – нет! Если бы взгляд мог испепелять, то на том месте, где я находился, сейчас лежала бы небольшая кучка пепла.

Не говоря больше ни слова, Тейя еще раз окинула нас своим презрительным взглядом, после чего развернулась и последовала в сопровождении обоих стражей на выход из зала.

Глядя на удаляющуюся, идеально сложенную фигуру, я услышал тихие слова Мора:

– Непонятна мне такая ее ненависть к тебе, Зор! Но дай мне время, и я дойду до истины.

Гип ин Стаат

Следующим из задержанных ожидаемо оказался ее муж – Гип ин Стаат. Когда он вышел из врат, я сразу же узнал его, очень уж был похож на своего брата Крона и чем-то отдаленно на меня. Всё-таки родня как-никак! Огромный, статный, мощный, в его глазах читалась напористость и властность. В каждом движении уверенность и неимоверная сила. На короткий миг подумалось, что вот так и должен выглядеть настоящий правитель – уверенно, властно, одним своим видом вызывая желание беспрекословно ему подчиняться.

Поздоровавшись со всеми встречающими, он на миг замер возле врат, остро посмотрел на меня и затем уверенно направился в нашу сторону.

После обязательных взаимных приветствий Сан ин Маати представил меня.

– Гип, – по-простому обратился к нему Сан, – позволь представить тебе прямого наследника Великого Крона – благородного Зора ин Стаат.

После этих слов Гип тяжело посмотрел на меня и медленно кивнул, затем его губы тронула кривая ухмылка, переросшая в оскал.

– Благородного?

Он жестко посмотрел сначала на Мора, затем на Сана и, о чём-то догадавшись, перевел взгляд на двух Атами стоявших возле нас. Взгляд Гипа неуловимо быстро изменился, его кулаки начали сжиматься, и он, с трудом сдерживая себя и чуть ли не выплевывая слова, обратился к Сану:

– Отвечай! Где Тейя? Почему она молчит и не отвечает на мои призывы?

Впрочем, такое несвойственное для зотэрианцев поведение Гипа не произвело на Сана абсолютно никакого действия, и он, не отводя взгляда, твердо проговорил:

– Она задержана за организацию покушения на Зора, и ты, как ее муж, не мог не знать об этом, а значит, не препятствовал и одобрял. Поэтому мы вынуждены задержать и тебя тоже до окончания расследования.

В руках у Декара блеснул тонкий ошейник, и в следующее мгновение он уже был застегнут на шее Гипа. Я даже не успел заметить, как это произошло. Быстрое, неуловимое глазу движение, и всё – цвет глаз у Гипа изменился, и он в растерянности посмотрел на нас.

– Вы действуете не по закону.

– Не тебе, нарушившему закон, говорить о нём! – послышался рядом с нами голос Лота, который за это время переместился поближе к нам.

Гип мотнул головой и, еще раз оценивающе глянув на меня, пошел вслед за стражами.

Хог по имени Гуг

А вот с третьим сообщником дела обстояли посложнее, и разобраться с ним нам помог Мор. Дело в том, что как я и упоминал ранее, этим третьим сообщником был не кто иной, как соплеменник Мора – Хог по имени Гуг. Если бы не этот Гуг, то задержание всех троих прошло бы совсем незаметно для других, но этот Хог решил сопротивляться, и этого не могли не заметить все встречающие.

Как только он вышел из врат и посмотрел на нашу группу, то в тот же миг по помещению разлилось какое-то осязаемое напряжение, и я вдруг почувствовал в себе непреодолимое желание – свернуть шею своему наставнику Мору. Но Гуг не учел одного – во мне тоже жила частица Хогов, и поэтому я смог быстро взять себя под контроль.

Впрочем, это продолжалось совсем недолго. Под тяжелым взглядом Мора Гуг очень быстро сник и без сопротивления дал надеть на себя специальный ошейник, надежно блокирующий его способности.

На Мора было жалко смотреть! Из него в один миг как будто вынули позвоночник, и он бесформенным кулем уселся прямо там, где стоял, на половое покрытие. Закрыв глаза и обхватив голову руками, он уткнулся лицом к себе в колени и сидел так, пока Атами не вывели Гуга из зала. Оператору даже пришлось на несколько минут приостановить работу телепорта, пока Мор не пришел в себя.

Больше подельников Тейи среди прибывших Кинхов и зотэрианцев в этот день мы вычислить не смогли. Но как нам сказал Лот – расслабляться не стоит! Будет еще много прибывающих в Ковчег, и наша задача – выявить всех ее пособников, или того, кто это всё затеял.

Если Тейю, как и Гуга, сразу же после ареста поместили под стражу на том же уровне, где держали пленных Митхар, то Гипу – как пока только подозреваемому, до конца следствия надлежало находиться в его же апартаментах, в жилой секции рода Стаат. Ему запрещалось общение с другими зотэрианцами, он не имел права покидать свою комнату без особого на то распоряжения. Ошейник надежно блокировал работу его бриала, а искину жилой секции были даны соответствующие случаю распоряжения.

Теперь за обеденным столом нас собралось ровно сто тридцать представителей рода Стаат. Тейя с Гипом сейчас под арестом, а еще пятеро наших сородичей пока разбросаны по разным кораблям и Ульям, и скоро они тоже должны воссоединиться с нами.

Задержание Гипа и Тейи никак не сказалось на отношении ко мне, отцу или деду остальных наших сородичей. Оно было таким же подчеркнуто-вежливым и радушным, как и у всех Стаат между собой. Даже угрюмый Рок изменил свое отношение ко мне после нашего мужского разговора и сейчас ничем не выделялся из основной массы, сидевших за общим столом.

Нерядовое событие, конечно, шокировало всех в Ковчеге, но между родичами эта тема совсем не обсуждалась, и я понимал почему – все ждали окончания расследования и вынесения приговора справедливого суда над всеми троими. Закон свят, и беспрекословное соблюдение его – долг абсолютно каждого зотэрианца. Зачем болтать попусту о том, чего нельзя изменить. Виновных оправдают, или они получат заслуженное наказание, и все знают – оно будет справедливым!

Синеглазка Виза

Сразу после ужина по уже по сложившийся ранее традиции я вышел из жилой секции Стаат в фойе и уселся там на мраморную скамейку под раскидистыми ветвями Гзори – нашего кланового дерева. Расположился, как и всегда, напротив прекрасной статуи Лилеи ен Корре и теперь, после того как увидел воочию свою Визу, я взглянул на нее немного другими глазами. Сходство с ней было просто поразительным! Те же черты лица и фигура, тот же рост и выражение глаз.

Как такое возможно?!

Если только Виза, подражая своей великой родственнице, не изменила свою внешность, стараясь быть похожей на нее. Нет, конечно, может быть и такое, но это вряд ли!

Меня вот, митхаровский жрец тоже перепутал с Аресом, а я уж точно свою внешность не менял.

Вдруг я услышал над головою сначала шорох, затем тяжкий со всхлипом вздох, и посмотрел наверх. Там в густой листве я увидел Мора, он, ссутулившись, сидел на толстой ветке и, свесив свои длинные ноги, тоскливо смотрел на меня.

– Зор, тяжко и грустно мне! – донесся сверху скрипучий, полный боли, тихий голос Мора. – Как мог поступить так Гуг? Ушла опора из-под ног моих, когда увидел его я и узнал, кто перенастроить Глексика решился! Позор роду нашему, позор!

Мор слез с дерева и уселся рядом со мною.

– О Тейе и Гипе и раньше догадывался я, но Гуг! Он лучший ученик мой среди Хогов! Ему наследие свое оставить хотел я! Как ошибаться так мог я? Как?!

Мор стёк со скамьи и, низко опустив голову, сгорбившись, поплелся к себе в секцию. Перед самыми вратами он обернулся, и я заметил, как изо всех его глаз ручьями текли прозрачные слёзы.

Хоги по своей натуре добрая и сентиментальная раса, но плачут они очень редко и только в тех случаях, когда прощаются со своими близкими и родными навсегда. В этот момент Мор прощался с Гугом, и оттого ему было сейчас невыносимо грустно и одиноко.

Во мне жила частица Хога, и поэтому я тонко чувствовал нынешнее состояние своего учителя, ему сейчас совсем безразличны мои слова поддержки, ему сейчас необходимо было понять – как Гуг мог совершить такой, немыслимый для своей расы поступок? Что заставило его пойти на такой шаг? Чем его подкупила Тейя? А пока Мору нужно было самому разобраться в случившемся, понять и оплакать предательство своего лучшего ученика.

Мор исчез в энергетическом поле врат своей жилой секции, а я еще долго смотрел вслед, переживая за учителя и тоже пытаясь понять, что сподвигло Гуга на такой мерзкий поступок? Так и не найдя для себя ответа, я уже собрался было уходить, как тут заискрились врата секции рода Сонни, из них вышла улыбающиеся Виза.

Моментально забыв обо всём на свете, я вскочил с места и изящно поклонился ей. Сердце при виде Визы сначала предательски замерло, затем стукнуло в грудь изнутри с такой силой, что казалось, разломит ее пополам, а потом заколотилось в сумасшедшем ритме, разгоняя горячую кровь по венам. Стараясь выглядеть внешне спокойным, я стоял и улыбался шедшей ко мне девушке.

– Приветствую отважного Зора! – первой поприветствовала она.

– Приветствую прекрасную и несравненную Визу! – в тон ей ответил я.

Виза подошла и села рядом на скамью, показав глазами, что она не будет против, если я присяду с ней рядом.

Ее близость, тонкий аромат, идущий от нее, – всё сводило меня с ума и, чтобы хоть как-то взять себя в руки, мне пришлось проделать над собой определенные усилия.

– Ты здесь любуешься Лилеей? – с улыбкой спросила она, кивнув на статую своей дальней родственницы.

– Я здесь любуюсь тобой, Виза, – ответил я, не отводя взгляда.

Она чуть улыбнулась краешками губ и опустила глаза.

– Расскажи мне, что ты чувствуешь, когда ты смотришь на... – вдруг Виза резко замолчала, оборвав фразу, и посмотрела на меня так, что я чуть не утонул в ее голубых глазах.

Собравшись с духом, я тихо проговорил:

– Я чувствую любовь...

Слово любовь я почему-то неожиданно сам для себя произнес по-русски.

Она, в удивлении приподняв тонкую бровь, спросила:

– Что это? Что это такое – любовь?

Виза попыталась произнести слово так же, как и я, по-русски, и это у нее получилось почти идеально.

Я на миг задумался, собираясь с мыслями, потом тихо сказал:

– Любовь – это когда разлука сводит тебя с ума, и когда ты ждешь встречи, считая мгновения! Любовь – это когда обнимаешь любимую, вдыхаешь ее запах и ничего больше от переполняющего тебя счастья не замечаешь вокруг! Любовь – это когда сгораешь от чувства изнутри и... – появившийся от жуткого волнения ком в горле, не дал закончить мне эту фразу до конца.

Я посмотрел в прекрасные глаза девушки и, уловив в них взаимность, решился взять ее руку в свою ладонь. Затем охрипшим от волнения голосом прошептал:

– И я... я люблю тебя, Виза!

Она повернулась ко мне, посмотрела на меня долгим, полным нежности взглядом, затем медленно освободила свои пальцы из моей ладони и, положив руку на мое плечо, встала.

Руки Визы заскользили по моим плечам, шее, лицу, нежно коснулись головы, и тонкие пальцы проникли в мои густые волосы. Сначала от прикосновения меня всего тряхнуло, как от электрического заряда, затем мне стало так хорошо и приятно, что я, в блаженстве закрыв глаза и теряя связь с реальностью, млел от полного счастья и неги.

– И я тебя люблю, мой отважный Зор! – услышал я как во сне ее тихий певучий голос. – Время наступит, и мы обязательно будем вместе.

Затем она легким движением взъерошила мои непослушные волосы и, улыбнувшись мне напоследок, направилась под арку секции со знаком рода Сонни.

Я как завороженный смотрел ей вслед, пока она не скрылась в силовом поле врат, а внутри у меня всё пело от счастья и любви.

Две недели спустя

Сегодня мы встретили последних Хогов и зотэрианцев, прибывших в Ковчег из самых отдаленных убежищ в нашей Солнечной системе.

Теперь на разном отдалении вокруг Земли находилась группировка из тридцати двух гигантских космических кораблей и пары десятков боевых истребителей клана Акум, которые взяли на себя функции охраны и теперь непрестанно патрулировали космическое пространство на дальних и ближних подступах к нашей планете.

Для земных космических спутников и наземных средств наблюдения эти корабли и истребители были совсем невидимы, и поэтому они, без опасения быть обнаруженными, свободно передвигались как вблизи нашей планеты, так и в ее атмосфере.

Кроме той троицы преступников, которых мы задержали ранее, других больше не выявили, но зато на последних прибывших кораблях было почти пятьсот представителей клана Дамбу. Ранее мне еще не приходилось их видеть вживую, потому что они всем кланом, не разделяясь, впали в спячку на своем гигантском корабле особой конструкции, совсем не похожей на классическую зотэрианскую.

Я, когда впервые увидел этот корабль в надежном укрытии на одном из спутников Сатурна под названием Титан, сначала не поверил своим глазам – зотэрианский ли он? Но Шак тогда уверенно подтвердил – точно зотэрианский и принадлежит к клану Дамбу. Это был единственный звездолет из всей группировки, не принадлежавший Кинхам. Дамбу предложили использовать его на острие прорыва и, взвесив все за и против, Кинхи согласились. Звездолет со супермощными щитами, напоминающий чем-то гигантского осьминога, подходил для этой цели лучше всего.

С помощью Киры тогда предстала следующая картина: звездолет расправляет свои многокилометровые «щупальца», создавая гигантский энергетический щит, и под его перекрытием прорывается остальная группировка зотэрианских кораблей. Красивое и захватывающее зрелище.

На этом корабле были все, оставшиеся в живых представители некогда многочисленного и могущественного клана, славившегося успехами в генной инженерии, применяемой при создании техники. Когда-то клан Дамбу насчитывал восемнадцать мощных, очень многочисленных и технологически развитых родов, а сейчас после той опустошительной войны их осталось всего одиннадцать, и к моменту прибытия в Ковчег они состояли в основном из одних воинов и инженеров.

В целом представители Дамбу выглядели так же, как и большинство зотэрианцев: рослые под три метра, голубоглазые и атлетически прекрасно сложённые. Но было в них одно отличие, которое сразу бросалось в глаза, это их необычная экипировка. Она сильно отличалась от всего, виденного мной ранее, и о ней хотелось бы сказать несколько слов отдельно.

По сравнению с Шикром или тем же Ингельдом она выглядела более громоздко даже в режиме для повседневного ношения. Но когда Кира стала выдавать мне характеристики этой уникальной брони, глаза у меня сами по себе полезли на лоб. Что-то от этих костюмов было в моём Шикре, но в целом это был отдельный уникальный комплекс, от возможностей которого дух захватывало. Это тебе и самолет, и танк, и я думаю, что в эпицентре ядерного взрыва его владелец остался бы цел и невредим, а по огневой мощи, включённой в этот боевой костюм, он приближался к Атами.

Справедливости ради надо отметить, что ранее далеко не все Дамбу имели уникальную броню. Она была как бы особым знаком отличия, что ли. Как орден или лавровый венок в древнем Риме. Одним словом, такую надо было заслужить, поэтому Дамбу носили ее с гордостью и редко снимали даже в повседневной жизни.

Итак, все в сборе!

Все семьдесят четыре Хога и шесть тысяч пятисот тридцать два зотэрианца благополучно собрались в Ковчеге, а это могло означать только одно – скоро выборы в своих родах и кланах, утверждение нового Совета старейшин для управления выжившей расой.

После чего нам всем предстояло покинуть эту гостеприимную планету и отправиться в направлении нового дома – таинственной крепости «Остров». Эту крепость, как я уже знал, в свое время предусмотрительно создали кланы Кинхов и Сеннаш как место, с которого начнется возрождение новой зотэрианской расы. Но прежде чем мы покинем наш уютный Ковчег, состоится справедливый суд. Выбранные судьи от каждого клана решат судьбу троих преступников и пленных Митхар.

Два дня спустя

Вопреки моим ожиданиям, суд над Тейей, Гипом и Гугом состоялся намного раньше, чем я предполагал. Такое решение приняли Советы кланов, и оно основывалось на простой логике – если Гип с Тейей смогут себя оправдать и окажутся невиновными, то они наравне со всеми будут иметь право участвовать во всеобщих выборах. А так как на выборах, помимо глав родов и кланов, будет еще выбираться новый руководящий Совет кланов, то Гип при удачном стечении обстоятельств мог бы в него попасть. Шансы у всех должны быть равными.

Суд проходил в помещении Каттриума, в зале для совещаний, там, где я после пробуждения Зотов держал ответ перед Светлым собранием. Шестнадцать представителей кланов расселись на широких ступенях, готовые вершить судьбу своих соплеменников.

Я как главный свидетель и потерпевший стоял на небольшом постаменте с дальней стороны от входа, а обвинитель в лице Лота ин Эрма на таком же возвышении, но только возле самого входа. По центру зала находилось еще одно возвышение, на котором должны были стоять обвиняемые.

Гектан и Микар расположились с правой стороны от входа, а с левой встал Декар. Их присутствие суд счел необходимым, так как они являлись единственными свидетелями произошедшего покушения.

Когда все чинно расселись на ступеньках, со своего места встал недавно прибывший в Ковчег представитель клана Зори по имени Сол ин Варро. Выглядел он не намного моложе того же самого Лота, и насколько я смог узнать от Мора, когда встречал вместе с ним всех прибывающих, был он таким же Кхироном, как и наш старейшина.

Окинув всех присутствующих взглядом, он начал свою речь:

– Приветствую высокое собрание, призванное решить судьбу оступившихся.

Сол выдержал небольшую паузу, затем продолжил:

– Я, Кхирон Сол ин Варро из клана Зори, открываю справедливый суд над Гипом ин Стаат, его кристой Тейей ен Стаат и Хогом по имени Гуг! Я призываю всех нас быть по отношению к ним справедливыми и беспристрастными, а также свято чтить закон и соблюдать все правила при вынесении своего решения.

После этих слов он сел на место, в тот же момент в стене открылись створки, и в зал первой вошла Тейя. С моего места хорошо было видно, как уверенно она себя держала. Гордый взгляд почти бесцветных бледно-зеленых глаз, упрямо сжатые губы, безупречная осанка. Одета она была в серого цвета комбинезон без значков и эмблем. Тейя легко подошла к своему постаменту и совсем без усилий запрыгнула на почти метровую высоту.

Тут же наши с Лотом площадки приподнялись на несколько метров вверх, а постамент с задержанной на полтора метра вниз. Теперь, чтобы посмотреть на нас и на сидящих перед ней на ступенях, ей пришлось бы поднимать глаза.

Изучив базу знаний, которую любезно предоставил мне Крон, я во всех тонкостях знал процедуру ведения суда у Зотов. Если сравнивать с земным, то он мне больше напоминал наш суд присяжных с той лишь разницей, что роль своего адвоката выполнял сам обвиняемый.

Обвинитель задавал ему вопросы, обвиняемый отвечал, а с учетом того, что на его шее был ошейник, полностью блокирующий работу бриала, то Светлое собрание получало только правдивые ответы и имело возможность принять справедливое, на их взгляд, решение...

– Назови себя Светлому собранию, – голос Лота, прозвучавший мощно под сводами зала, прервал мои размышления.

– Тейя ен Стаат, – тут же ответила она.

Ее голос звучал твердо и уверенно. Хотя мне, да, наверное, и всем присутствующим было прекрасно видно, что давалось ей это с большим трудом. Всё-таки отсутствие бриала заметно сказывалось.

– Что подвигло тебя, Тейя, совершить подлое покушение на своего родича? – прозвучал следующий вопрос Лота.

Тейя думала всего мгновение, но потом слова полились из нее сами по себе, и я точно знал – она отчаянно пыталась скорректировать свою речь, но это у нее совсем не получалось.

– Кто мой родич? Вот этот? – Тейя брезгливо скривила губы, глянув на меня. – Полукровка, непонятно откуда взявшийся! Как рожденный от местной дикарки может называться моим родичем?

Тейя деланно рассмеялась, показав на меня пальцем.

– Этот недомерок мой родич? Вы серьезно?

Ее смех стал принимать истеричные нотки. В какой-то момент она заткнулась, судорожно схватившись за ошейник.

– Отвечай на вопрос, поставленный тебе Светлым собранием! – голос Лота был спокоен и строг.

Тейя, чуть отдышавшись, быстро заговорила:

– Хог по имени Гуг поведал мне о том, что после нашего пробуждения во главе клана Кинхов станет именно тот, кто его пробудит. Я не могла этого допустить!

Полным ненависти взглядом Тейя уставилась на меня.

– Гип по праву должен быть во главе нашего клана и повести наш народ за собой! – громко, с вызовом крикнула она, и тут же новый спазм, вызванный работой ошейника, перехватил ей дыхание.

По залу пронесся легкий шепот удивления после ее слов.

– То есть ты утверждаешь, что Гуг заранее знал о том, что нас пробудит не Крон, а Зор? – спросил Лот.

Быстрый презрительный взгляд Тейи метнулся в сторону Мора.

– В порыве откровенности Мор поведал об этом своему лучшему ученику и, как всем известно, Хоги совсем не могут держать свой язык за зубами!

Она криво улыбнулась краешком губ.

– Гуг был дружен с Гипом и, естественно, не смог промолчать! Гип долго колебался, а я приняла решение действовать. Времени у нас оставалось совсем мало, и мне необходимо было каким-то образом перепрограммировать Глексика! Я сама не ожидала, что мне на помощь придет всё тот же Гуг. Этот малыш сказал мне, что он всё сделает так, что никто и никогда об этом не узнает, даже Мор. Я поверила ему, составила программу, которую он при помощи своих способностей внедрил в Глексика. Как он это сделал, я не знаю, но, закрывшись в помещении с искином, он вышел оттуда примерно через час и заявил, что всё готово, и тот, кто нас пробудит, будет гарантированно уничтожен, и никто...

– Знаешь ли ты, – перебил Лот словесный поток Тейи, – что из-за вашего неосмотрительного вмешательства в программное обеспечение Глексика произошел сбой, Атами впали в спячку и пропустили момент подключения очередной энергетической установки? А это чуть не привело к гибели всего нашего убежища и всех зотэрианцев вместе с Хогами.

Лот выдержал небольшую паузу в наступившей мертвой тишине, затем продолжил:

– Если бы не своевременное прибытие в убежище Зора, ничего бы не спасло нас от неминуемой гибели! Еще несколько сотен местных циклов прошло, и от нас не осталось бы даже воспоминаний. Стазис-установки к этому времени уже почти полностью исчерпали свой ресурс, и мы бы сгнили в них, как переспевшие акзи! И это всё благодаря твоей затее!

Лицо Тейи после этих слов изменилось, я первый раз заметил растерянность и испуг в ее глазах.

– Нет, клянусь родовым именем, я ничего не знала об этом!

– Специалисты из клана Ной провели Глексику диагностику и точно установили,– чуть спокойнее сказал Лот, – что изменения в программе – это следствие вмешательства в нее извне. Видимо, ваш Гуг оказался не таким искусным, как он себя представлял тебе!

Мне показалось, но в наступившей тишине я четко услышал бешеный стук сердца Тейи. Одно дело – тихо ликвидировать меня, никому не известного полукровку, и совсем другое – уничтожить Ковчег и всех его обитателей.

– Вы своими действиями поставили под угрозу существование двух рас: Зотов и Хогов. Слово оправдания за тобой! – жестко прозвучал голос Лота.

Я заметил, как струйка пота побежала по щеке Тейи.

Она опустила глаза и тихо проговорила:

– У меня нет слов оправдания.

– Есть ли у Зора ин Стаат вопросы к Тейе ен Стаат?

Мне нечего было у нее спросить, и я ответил:

– Нет!

– Есть ли вопросы у Высокого собрания?

И тут из заднего ряда подняла руку представительница клана Зори, рыжеволосая Вена ен Дикоро. Она встала во весь свой рост и после разрешающего кивка Лота, обратилась к Тейе:

– Что собирались вы предпринять по отношению к Зору ин Стаат, когда узнали, что план ваш потерпел неудачу?

Тейя прямо посмотрела на Вену и ответила:

– Победить на честных выборах.

– Были ли у вас планы ликвидировать Зора в случае поражения на этих выборах.

Я заметил, как Тейя боролась сама с собой, как ей хотелось сказать совсем не то, что она должна сказать. Но ошейник делал свое дело, и под сводами зала прозвучала правда:

– Да! Да! Ему всё равно не жить!

Кулаки Тейи сжались, и она с ненавистью посмотрела на меня. Глаза ее метали молнии, идеальной формы грудь поднималась в такт частому дыханию. Она была похожа на фурию, готовую разорвать меня голыми руками даже здесь, в зале суда.

– У меня больше нет вопросов.

Вена, улыбнувшись, посмотрела в глаза Тейи, затем, изящно изогнувшись, села на место. Наши постаменты после этих слов пришли в движение и через мгновение вернулись в свое изначальное положение. Это означало, что заседание суда по Тейе закончено.

Тейя еще какое-то время смотрела на меня с ненавистью, затем ее взгляд погас, и она, низко опустив голову, сошла со своего подиума. Постояв еще несколько мгновений, она, так и не решившись больше ничего сказать, мотнула головой и медленно направилась в сторону выхода.

Через минуту после того как зал суда покинула Тейя, входные створки снова открылись, и вошел Гип. Черты его лица заострились, от того, уверенного в себе зотэрианца, что совсем недавно вышел в Ковчеге из телепортационных врат, за время его домашнего ареста не осталось и следа. В бледно-голубых глазах печаль и безнадёга, уголки тонких губ печально опущены вниз. На могучей шее всеми цветами радуги поблескивал тонкий блокирующий ошейник, на груди серого тюремного комбинезона так же, как и у Тейи, не было никаких знаков и эмблем.

Быстро глянув на меня исподлобья, он уверенно шагнул на постамент и, заложив руки за спину, развернулся лицом к сидящим на ступеньках.

– Назови себя! – прозвучал под сводом зала голос Лота.

Гип не торопился отвечать, сперва он прошелся взглядом по всем присутствующим, затем ухмыльнулся краешками губ и представился:

– Гип ин Стаат.

– Что подвигло тебя, Гип ин Стаат, и твою кристу Тейю пойти на это коварное преступление? Почему ты хотел лишить жизни потомка своего славного брата Крона ин Стаат?

Гип стоял молча, опустив глаза вниз. Его молчание затянулось, затем он, поморщившись, вздохнул и, дотронувшись до ошейника, ответил:

– Я не хотел лишать его жизни тем способом, который уготовили ему Гуг и Тейя. Я был не согласен с этим. Но Тейя решила по-своему, и чтобы не выдавать кристу, я вынужден был согласиться. Если она решила, то всё равно достигла бы своей цели, и не важно, помогал бы ей в этом Гуг или кто-то другой.

– Но ты всё равно хотел лишить его жизни? – голос Лота был настойчив.

– Да! – без промедления ответил Гип.

По залу прошелестел шепоток удивления и возмущения.

– Каким образом? – заинтересованно спросил Лот.

– Законным! Я хотел вызвать его на поединок за оскорбление кристы Тейи и убить при свидетелях. И это произошло бы еще до выборов. Вы все знаете наши законы не хуже меня.

Снова шепот негодования пробежал под сводами зала.

Действительно за оскорбление жены, а это с талантами Тейи было несложно подстроить, любой зотэрианец мог вызвать обидчика на поединок, а чем бы он закончился одному богу известно!

– Есть ли у Зора ин Стаат вопросы к Гипу ин Стаат?

Тут мне захотелось кое-что уточнить, и я не удержался.

– Ты уверен, что победил бы меня в честном поединке? – с ухмылкой спросил я.

Гип смерил меня снисходительным взглядом и, презрительно скривив губы, ответил, как выплюнул:

– Не сомневаюсь в этом!

Я посмотрел ему в глаза и понял – даже с таким ошейником на шее он полностью уверен в своих силах и верит в победу.

– У меня к нему больше нет вопросов.

– Есть ли у Высокого собрания вопросы к Гипу ин Стаат?

В зале тишина.

Наши подиумы вернулись в изначальное положение, и Гип, еще раз окинув взглядом сидящих на ступеньках зотэрианцев, задержал на мгновение взгляд на Море, а затем, не оборачиваясь, направился в сторону выхода.

После него в зал сразу же зашел Гуг. Из всей этой троицы он выглядел хуже всего. Видимо, ошейник на шее сильно подавлял волю, надежно блокируя природные способности. Для маленького Хога это было настолько мучительно, что он еле-еле тащился к своему подиуму, низко опустив тонкие руки и с трудом переставляя ноги. Средний глаз над переносицей Гуга был сильно зажмурен, а из остальных по его впалым щекам текли желтоватые слёзы. При каждом шаге он кивал головой, украшенной на затылке костяным гребнем, и тяжело, с присвистом дышал.

В случае с Гугом наши подиумы остались на месте, потому как Хог и так был мне чуть выше пояса, что уже говорить о зотэрианцах, самым невысоким из которых я еле дотягивался до плеча и только в том случае, если встану на носочки.

– Назови себя.

Гуг, всхлипнув, вытер руками нос и промямлил:

– Я Гуг из расы Хогов.

– Скажи нам, Гуг из расы Хогов, из-за чего ты решил помочь Тейе и Гипу совершить это ужасное преступление?

– Гип побратим мой, и я не мог поступить иначе!

– Но насколько нам известно, сам Гип не просил тебя об этом, – ты сам вызвался помочь Тейе.

– Гип побратим мой, и я не мог поступить иначе!

– Каким образом ты совершил перепрограммирование Глексика?

– Я просто очень сильно попросил его об этом.

По залу вновь возмущенно зашептались, после чего на какое-то время возникла тишина, нарушаемая только тихими всхлипами Гуга. Все знали о необычных способностях Хогов, но до этого влезть в мозги такому мощному искусственному интеллекту было под силу только одному Мору, а тут появился еще один. Если доверие Мору среди зотэрианцев было безоговорочным, то известие о том, что и Гуг владеет такими способностями, немного напрягало всех сидящих в зале.

– Есть ли у Зора ин Стаат вопросы к Гугу из расы Хогов?

Я посмотрел прямо в слезящиеся глаза Гуга и задал ему один-единственный, давно волнующий меня вопрос:

– Скажи мне, Гуг, для чего ты хотел, чтобы я убил нашего с тобой учителя, мудрейшего Мора?

После этих слов, все зотэрианцы повскакивали со своих мест с возгласами крайнего возмущения и негодования. Один лишь Мор остался сидеть на месте, сложив широкие ладони на острые колени, низко опустив голову. В этот момент я всем сердцем ощущал, как ему сейчас нелегко. И я прекрасно знал, о чём сейчас думает мой наставник. По древним законам Хогов самое жуткое наказание, которое только можно было себе представить, это изгнание, но в Ковчеге действуют законы совсем другой расы – расы Зотов, и от этого ему сейчас очень страшно.