Текст книги "Зов погибших планет (СИ)"

Автор книги: Юрий Стерх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Всё! Я в системе, и передо мною большой шар планеты Земля. Но моя абсолютная память подсказывала мне, что очертания материков немного изменены и не совпадают с современными. По всей планете, как горох, рассыпались множество красных точек, обозначавших выходы телепортов. Красный цвет означал, что они активны, черный – что нет.

В какой-то момент изображение шара поплыло перед глазами, где-то материки начали смещаться, моря и океаны пришли в движение, какие-то реки стали исчезать, где-то появились новые, и так далее. Я стоял и как завороженный наблюдал за изменениями на планете, которая стала принимать для меня более привычный вид. Вместе с этими изменениями красные точки кое-где начали гаснуть, и на их месте стали появляться черные. Еще несколько минут, и эти черные точки пришли в чуть заметное движение, постепенно окрашиваясь в красный.

– Настройка телепортационного устройства успешно завершена, – голос Киры звучал глухо и как-то по-чужому. – Для успешного перемещения необходимо выбрать место, которое Зор желает посетить.

Шар планеты медленно начал вращение вокруг своей оси, демонстрируя мне возможные места высадки. Я искал глазами Черноморское побережье.

Вот оно!

Нашел Цемесскую бухту и, напрягая зрение, пытался рассмотреть побережье Кабардинки и Геленджика, краем сознания отмечая, что красных точек там хватало. Система чутко среагировала на мое желание и приблизила ко мне этот район. Теперь я, не напрягаясь, разглядел не только живописную бухту Геленджика, но и то место, где находился Рыбачий. К сожалению, в районе самого поселка красных точек не наблюдалось, ближайшая в километрах двадцати правее. Заострил внимание на ней. Система тут же сработала, и перед моими глазами замелькало море, полный пляж загорающих и купающихся людей, затем хвойный лес, и картинка снова замерла.

– Зор желает переместиться в эту точку? – уточнила у меня Кира.

– Да.

– Провести предварительную разведку?

– Да.

Картинка ожила, и мои рецепторы уловили массу запахов и звуков. К ароматам леса и травы примешивалось дуновение близкого моря, к щебетанию птиц добавлялись крики и смех купающихся, играла веселая музыка, я даже узнал мелодию популярной группы «Lester». В радиусе двухсот метров никого, надо подняться выше – осмотреться. Моментально оказался на высоте ста метров – отсюда видно всё как на ладони.

А я это местечко прекрасно знал, утопавшая в зелени живописная гавань называлась не иначе, как бухта Инал, и я не раз гостил здесь с Серёгой у его друзей. До Рыбачьего от этого места километров тридцать или около того.

Подходит!

– Зор желает переместиться в это место?

– Да!

«Это даже ближе, чем от моего бунке…» – не успел подумать я, как оказался посреди леса.

Тут же включил невидимость и осмотрелся в поисках какого-нибудь устройства. Кира тщательно проверяла местность в разных диапазонах, через разные режимы – и мои внутренние, и Шикра.

Нет, ничего нет! Трава, камни деревья и всё! Или устройство хорошо замаскированно, или его нет совсем.

Невероятно!

Выбрав направление, я быстро побежал по лесу в сторону Рыбачьего.

Глава 13. Бог войны Арес

Глава 13. Бог войны Арес

Неделю спустя

Сегодня Мор предложил мне совершить прогулку на нижний уровень Ковчега – в то самое место, где содержали троих пленных Митхар. Естественно, я сразу же согласился и уже через несколько минут стоял перед тюремными камерами, и смотрел сквозь прозрачное силовое поле на представителей ненавистной всем расы.

Вживую они выглядели совсем не так, как я их видел на фресках и в виде мумий. Даже эти трое внешне отличались друг от друга. Двое из них, поджарые и рослые даже по зотэрианским меркам – не меньше трех с половиной метров в высоту, имели вполне себе человеческие тела, перевитые крепкими мышцами и сухожилиями, а тонкие пальцы рук заканчивались острыми когтями. На крупной чешуйчатой голове кожистый капюшон примерно такой же формы, как у очкастой кобры в тот момент, когда она переходит в стадию защиты. Их длинные змеиные хвосты, казалось, жили своей самостоятельной жизнью. Они постоянно извивались, обвиваясь то вокруг ног, то оплетая мускулистый корпус хозяина. В голове откуда-то всплыло, что такое поведение хвоста свидетельствует о крайней нервозности владельца.

Отсутствие какой-либо одежды на них показывало, что сейчас перед нами мужская часть представителей расы. Цвет чешуйчатой кожи у двоих почти одинаков, с той лишь разницей, что у одного она была зеленовато-коричневая, а у другого к зелени добавлялось больше красноватых оттенков.

Третий же отличался от этих двух как цветом кожи, так и телосложением. Чешуя у него была серая и переливалась металлическими оттенками. Толстый мясистый капюшон начинался от надбровных дуг, под которыми прятались злые красные глаза, и переходил на мощные покатые плечи. Вся спина и хвост были усыпаны мелкими и на вид острыми костяными наростами, отливающими эбонитом. Ростом он был пониже, чем его сокамерники, но выглядел как-то помощнее, что ли! У всех троих были четырехпалые ступни с крепкими на вид черными когтями загнутыми книзу.

Я неплохо подготовился к встрече и, прежде чем прийти сюда, уже многое знал об этой расе. Например, знал, что у расы Митхар существуют четыре основных подвида.

Первый, самый многочисленный – это Митхмуры, они составляли основную массу расы Митхар. В основном это воины низшего звена. Они были сильны и свирепы в бою, мало восприимчивы к ранам и не знали жалости. Те из них, кто решил не идти по пути воина, работали на заводах и в полях как обычные крестьяне. Но, если наступала нужда, они никогда не чурались взять оружие и применить его хоть к ближнему, хоть к врагу. Внешне они отличались от элиты тем, что имели сравнительно небольшой рост, у них отсутствовал капюшон, и хвост был намного короче. А чем длиннее хвост у Митхар, тем он был ближе к элите!

Второй подвид – это так называемые Митхзары. В основном это средние и низшие аристократы, они, как правило, пилоты кораблей малого и среднего класса, командиры подразделений, надсмотрщики, квалифицированные специалисты и так далее. Основное их внешние отличие от тех же Митхмур – это удлиненный хвост и со временем возможное появление тонкого кожистого капюшона на голове. Если, конечно же, представитель подвида Митхзар перешел на новый уровень развития.

Третий подвид – правящий. Он так и назывался – Митхар. Это правители, главнокомандующие, инженеры, в худшем случае – пилоты больших кораблей, одним словом – элита! В отличие от остальных, у них был высокий рост, мощное телосложение, длинный хвост и кожистый постоянный капюшон на голове. Еще они владели способностью внушения и каким-нибудь одним видом магии. Не все, правда, но такие особи встречались и довольно часто.

И наконец, четвертый подвид – это жрецы. Они внешне также отличались между собой, как Митхмуры с Митхзарами, и делились на касты: высшие, низшие, средние.

Вот одного из таких высших я сейчас и наблюдал через надежное силовое поле в тюремной камере Ковчега. По их внешнему виду выходило так, что сейчас передо мною как минимум два высокородных Митхар и один жрец, причем жрец из высшей касты Зиджим.

Серьезная птичка попала к нам в сети!

Странно, на фресках их нигде почему-то нет. Там везде, если можно так выразиться, обычные змееголовые воины, а тут передо мною троица, и все из так называемой – митхарианской элиты.

При нашем появлении они перестали мерять шагами свои узилища и, замерев на месте, уставились на нас немигающими взглядами. Затем вперед вышел жрец и, совершенно игнорируя Мора и Атами Гектана, вперился в меня злыми кровавыми глазами.

Клянусь чем угодно, в его змеином холодном взгляде на миг промелькнуло узнавание, он громко зашипел и в то же мгновение молниеносно прыгнул на меня. Но тут сработало защитное силовое поле – яркая вспышка, и его отбросило обратно к дальней стене. Он стремительно перевернулся на живот и в два движения снова подполз к силовому полю.

– Ареш, ты явился сюда, чтобы поглумиться надо мной? – голосом, полным ярости и злобы, прошипел он. – Я вырву и съем твое протухшее сердце! Ты слышишь меня, Ареш?! Я уничтожу тебя!

Края капюшона оттянулись назад, и жрец плюнул в меня каким-то зеленым сгустком. Слюна попала на защитное поле и задымилась. Жрец в бессилии стукнул сжатым кулаком об пол, затем закашлялся и посмотрел на меня с искаженным от лютой ненависти лицом.

– Я призываю в свидетели Великого Создателя Буаега, я убью тебя, Ареш, и очень скоро!

Стоявшие до этого неподвижно в своих камерах двое других Митхар после этих слов сложили руки на груди и низко поклонились своему жрецу, по-видимому, таким образом приняв его клятву.

Внешне не проявляя никаких эмоций, внутренне я недоумевал. Сердце мое колотилось, чуть ли не выпрыгивая из груди.

Какой такой Ареш?!

Что он несет? С кем-то меня перепутал, или, может, на него так подействовало несколько тысяч лет пребывания в состоянии Крио? Да нет, те двое, похоже, тоже меня узнали, это было видно по выражению их вытянутых змеиных морд.

Арес?

Неужели я так похож на легендарного Ареса, что они приняли меня за него? Это невероятно, но, похоже, что так! Видимо, у жреца свои давние счеты с моим древним предком. Их вражда в те далекие времена настолько была сильна, что тот, обезумев от ярости, прыгнул на силовое поле, хотя прекрасно знал, что не преодолеть.

Откуда-то из глубин памяти вылезло странное выражение на языке Митхар, и я прекрасно понимал смысл, кривясь и ехидно улыбаясь, сам не ожидал от себя такого и вдруг прошипел, глядя только на жреца:

– Шимша ель Шуль Ригуш поша ен агиш-ш-ш. Кихем шель миаша…

После моих слов уже все трое, дико заверещав, кинулись в едином порыве на силовое поле, яростно шипя и проклиная весь мой недостойный род.

Мор, стоявший до этого чуть позади и спокойно наблюдавший за происходящим, сейчас посмотрел на меня снизу вверх и предложил:

– Вырвать им хвосты и вставить в их же вонючие зады? На это посмотреть хотелось бы мне!

Я натянуто улыбнулся ему в ответ. Мне почему-то казалось, что у него вскоре будет такая возможность.

После такого эмоционального посещения пленных Митхар во мне что-то неуловимо стало меняться. Сначала мне показалось, что жрец мне давно откуда-то знаком, и у нас с ним лютая вражда не на жизнь, а на смерть! Потом из глубин моей совершенной памяти даже всплыло его настоящее имя – Раашум, или, как местные жители его называли сокращенно – Ра. От невероятной догадки, что осенила меня, я аж присвистнул.

Ого!

Выходит так, что жрец являлся не кем иным, как Верховным божеством египетского пантеона? Значит, спасаясь от Ареса и моих родичей, он оказался под той горой на «Сумрачном охотнике» в ожидании лучших времен.

Это невероятно! Как такое может быть?

Расположившись в уютном кресле в своей комнате, я сотни раз прокручивал мельчайшие подробности увиденного на нижнем уровне Ковчега и постепенно, удивляясь самому себе, стал понимать, что и тех двух Митхар тоже начал понемногу припоминать. И чем больше вспоминал, тем явственнее сознавал, что ненавижу их так же люто, как и змееголового жреца. Это так плотно засело у меня в голове, что ни о чём другом я уже и думать больше не мог. Даже мысли о моей скорой встрече с Визой отошли на второй план. В моей памяти постоянно всплывали какие-то новые лица, имена, события. Так больше продолжаться не могло, и я решил с утра рассказать обо всём Мору…

Удивительный сон

Проснувшись, я долго сидел на кровати, еще и еще раз прогоняя в голове тот удивительный сон, который приснился ночью. Он был настолько реалистичным, что и после пробуждения я ощущал скрип песка на зубах и тяжесть доспеха на плечах.

...Пустыня, вокруг раскалённые пески, и нещадно жарит белое солнце. Горячий ветер обжигает и без того разгоряченное боем лицо. Всюду трупы полуобнаженных чернокожих воинов и моих верных телохранителей. Переступая через их тела, я направляюсь в сторону одиноко стоящего воина Митхар в полной броне. Раздувая капюшон, он исподлобья смотрит на меня, готовясь к решающей схватке. На нём нет шлема, и он судорожно сжимает свое двухлезвенное копье обеими руками. Вокруг него в разных позах, вперемежку с моими воинами лежат трое его мертвых собратьев.

Оборачиваюсь...

За спиной с десяток выживших после яростной схватки моих телохранителей. Они изранены, еле стоят на ногах, но полны решимости идти до конца за своим предводителем. Даю им знак – оставаться на месте, а сам, крепко сжимая в своей руке окровавленный меч, направляюсь к одинокому змееголовому воину, переступая через изувеченные трупы поверженных врагов. В своем Ингельде, который после моей инициации мне подарил мой Великий дед Кронос, я почти неуязвим. У змееголовых осталось очень мало оружия, способного его повредить, и поэтому я уверенно иду, ничего не опасаясь.

Змееголовому явно не по себе, его руки мелко дрожат, в холодных глазах страх. Хвост, закованный в тонкую чешуйчатую броню, свернут кольцами и поджат. Когда до врага остается с десяток метров, что-то настораживает меня в его позе. И тут меня осенило – митхарианец хитрит, старательно изображая свой испуг, подпускает меня ближе, готовясь к молниеносной атаке. Он понимает, что у него будет только один шанс, и он должен использовать его во что бы то ни стало и наверняка. Его выдают ноги. Ступни твердо стоят на песке, пятка правой ноги немного развернута в сторону. Он готов к нападению, но ему необходимо, чтобы я подошел ближе. Не показывая ему, что разгадал маневр, я продолжаю уверенно идти навстречу.

Он готовит плевок?

Наверное. Карая капюшона развернуты и не шевелятся, значит, уже давно держит у себя в пасти ядовитую слюну и, наверное, сам уже сильно страдает от этого. Но воин терпит и ждет. Ему необходимо покончить со мной одним ударом, иначе у него не будет шансов. Мой разящий Свиик легко пробьет его доспех, как тонкий папирус.

Во взгляде змееголового что-то меняется, и я начинаю действовать. Сам по себе включается режим ускорения, мир вокруг замирает, воздух сгущается, и куда-то пропадают все звуки.

Митхарианский воин очень непрост! Двигается почти так же быстро, как и я. Но я всё-таки чуточку быстрее. Ухожу от летящего мне в лицо дымящегося сгустка яда и еле успеваю увернуться от плазменного шара, вылетевшего из его копья. Он весьма опытен – предугадывает мои движения и бьет именно в те места, где я должен находиться, уворачиваясь от его выпадов.

Меня спасает моя скорость, ловкость и опыт. Я перехватываю на лету брошенное в меня с близкого расстояния копье и, развернув корпус, отправляю его обратно. Змееголовый, с трудом увернувшись от него, выхватывает из-за спины свои кривые кинжалы и бросается на меня. Наши клинки встречаются, и мне в лицо летит очередной сгусток яда. Уклонясь, я разрываю дистанцию и сразу же чувствую невыносимый тошнотворный запах. Несколько капель яда попали на доспех, и сейчас они дымятся, вызывая сильную резь в глазах. Воспользовавшись этим, митхарианский воин пошел в отчаянную атаку, нанося по мне молниеносные удары кривыми кинжалами. В яростном броске он теряет над собой контроль и действует прямолинейно, всё время норовя поразить меня в голову.

Изловчившись, я отбиваю очередной натиск из серии молниеносных уколов и подныриваю под его руку, резко полоснув клинком по низу живота. Затем стремительно разорвав с ним дистанцию, замер в оборонительной позе.

Змееголовый воин кидается за мной следом, но наступает на свои же, вывалившиеся из глубокого разреза внутренности и с диким криком, переходящим в громкое шипение, заваливается вперед.

Я выставляю свой меч перед собой и, не двигаясь, продолжаю наблюдать за ним одними глазами. Мое дыхание постепенно восстанавливается, и я, успокаиваясь, решаюсь подойти к поверженному врагу. Митхарианский воин повержен и уже не представляет для меня никакой опасности. Он всё еще жив и, лежа на боку, отчаянно пытается запихнуть трусящимися руками сизые кишки обратно в свое распоротое нутро. В другой ситуации он наверняка выжил и уже через пару недель бегал бы, как прежде. Об их сверхрегенерации ходят легенды, но я не дам ему такого шанса. Захожу к нему за спину и тут же удивленно замираю.

Самка!

Это самка змееголовых!

Я понял это по тыльной раскраске кожистого капюшона. Надо же какая редкость! Митхары берегут их, не жалея собственной жизни, а тут такая удача! Мой дед Крон всегда говорил нам, своим потомкам – пользы будет больше, если уничтожить одну самку, чем три десятка воинов Митхар. Он был бы мною доволен, жаль, не дожил до этих дней, но зато я сегодня порадую отца.

Вдруг я слышу далекий крик, усиленный магическими способностями змееголовых.

– Маатши! Нет, Ареш! Нет! Не тронь ее, не тронь! Маатши!

Оглянувшись на голос, я увидел вдалеке спешащих к нам три десятка рослых воинов Митхар во главе со своим вождем Раашумом. В его свите не было ни Митхмур, ни Митхзар, за ним следовали только высокородные Митхар. С этой группой мне не справиться ни при каком раскладе, мои воины здесь не в счет. Дав сигнал своим телохранителям отступать к реке, я развернулся к самке, встретился с ее глазами, полными боли и ненависти, и одним взмахом клинка отделил ей голову.

– Не-е-е-нет! Маатши! Не-ет! – донесся до меня полный отчаяния и ярости голос их вожака. – Не-ет! Ареш! Ареш, я найду и сожру весь твой выводок! Ареш! Ты слышишь меня?

Конечно, я его слышал! Показав им оскорбительный жест, я без труда увернулся от выпущенного издалека сгустка плазмы и, развернувшись, быстро побежал в сторону реки – догонять своих израненных воинов. Мои люди на ожидавших нас кораблях заранее стали поднимать паруса и готовиться к быстрому отплытию...

Встав с ложа тяжело дыша, я прислушался к себе. Я что, во сне был Аресом?

Это невероятно!

Я задержал дыхание и медленно выдохнул воздух через плотно сжатые зубы.

Ни фигасе сон!

Надо срочно, не откладывая в долгий ящик, рассказать о нём Мору. Я немедля связался с ним по мыслесвязи. Учитель откликнулся почти сразу, как будто ждал зова и тут же пригласил меня к себе, в свою секцию.

Родовая память – сущность Хога

Быстро облачившись в комбинезон, я поспешил в фойе, а оттуда, проскочив защитное поле, попал в жилище Хогов. Я уже бывал здесь пару раз, поэтому совсем не удивился, когда с кроны огромного дерева стоявшего посреди большого круглого зала свесилась голова моего наставника.

Мор пристально глянул на меня и кивком пригласил присоединиться к нему. Зацепившись за нижнюю ветку, я легко закинул свое гибкое тело повыше и подобрался к наставнику, который вальяжно расположился на раздвоении ветвей. Дождавшись, пока я устроюсь напротив, он протянул мне наш земной апельсин и взял из корзины себе точно такой же. Я с благодарностью принял угощение и, быстро очистив кожуру сочного плода, принялся есть. Отказываться нельзя, можно смертельно обидеть хозяев – таков священный ритуал гостеприимства у Хогов.

Закончив с сочным фруктом, я под одобрительные взгляды Мора облизал испачканные апельсиновым соком пальцы и стал рассказывать ему свой сон.

Мор слушал меня очень внимательно, не перебивая и даже не шевелясь во время моего рассказа, а когда я закончил, произнес следующее:

– Память родовая! Она просыпается в тебе, значит, не зря наши занятия проходят. С кем из предков близок ты по духу и по крови, то память и знания их станут твоими со временем. Такова сущность Хога, и в тебе просыпается она! Мы помним и знаем всё то, что знали и помнили предки наши, а дети наши будут знать и помнить всё то, что знаем мы.

Мор достал из корзины еще один апельсин и откусил его как яблоко. Зажмурив от удовольствия все три глаза, он, уперевшись спиной о ветку, задумался, медленно пережевывая сочный оранжевый плод. Молчание затянулось, и я уже хотел попросить у него разрешения удалиться, как вдруг Мор открыл глаза и посмотрел на меня искоса.

– Опознал в тебе врага своего этот жрец. Так сильно ты ликом схож с тем предком?

Я пожал плечами.

– Наверное! Не осталось после него ни статуй, ни каких-либо изображений. Слишком давно это было.

Мор кивнул.

– Последствие это узнавание иметь будет. Готовиться к этому тебе надо!

Мне стало интересно, и я спросил:

– Какое? К чему готовиться?

Мор снова задумался, перестав жевать, затем пожал плечами.

– Не могу я видения свои вызывать, сами они приходят ко мне неожиданно и говорят мне о будущем, но не о настоящем! Спроси об этом Ефрию, ее дар о близком говорит, тем он и ценен для всех нас…

Я сначала не понял о ком он, но тут же пришло понимание того, что это он о нашей бабе Фросе так!

Ефрию, значит!

Ладно, попробую. Попытался прямо с дерева связаться с ней по мыслесвязи. Нет, не реагирует! Да, Биссет это даже не Буссан. По-моему, так у него даже мыслесвязи нет, а если и есть, то наверняка эта функция проявляется только на последней стадии развития или ближе к ней. Значит, прямо сейчас надо переместиться в Рыбачий заодно и своих там повидать. В этот час на поверхности ранее утро, так что я думаю, никто там уже не спит.

Поблагодарив Мора за совет, я слез с дерева и направился в помещение, где стояла единственная телепортационная установка Ковчега.

Ефрия

На мое удивление, Ефросинья (бабой Фросей уже язык не проворачивался назвать) всё еще спала. Я это почувствовал, когда походил к ее дому. Решив не будить, я направился к коттеджу, где обитали мои родственники. Но на полпути почувствовал, что они сейчас с Марго на «Венере», и снова изменил маршрут, направившись прямиком к хранилищу.

Хотелось взглянуть на реликвии Ареса и сравнить их с вещами из моего сна. Я помню, как расстроился во сне, заметив небольшую щербину на клинке после того боя с самкой Митхар. Что там кричал мне во сне тот жрец? По-моему, он называл ее Маатши?

Уж не египетскую ли богиню Маат собственноручно тогда обезглавил Арес?

Похоже на то. В те древние времена все они были божествами. Для жителей древней Эллады мои пращуры были богами Олимпа. В Египте и окрестных землях раса Митхар смогла заставить поклоняться себе людей и исполнять их культы.

Восстановив в памяти пантеон египетских богов, я с удивлением вспомнил, что Маат была дочерью Верховного бога Ра, и в пантеоне она была богиней истины и справедливости.

Я ухмыльнулся – надо же, где Митхар, а где истина и справедливость! Что-то не вяжется. По крайней мере, в моей голове.

Я даже не удивился, когда обнаружил на клинке Ареса маленькую зазубрину, оставленную митхарианским клинком. Да, это не мой Черныш! Всё-таки Ингельд сильно отличалась от Шикра и, хотя и предназначена для десантных штурмовых групп, и считалась экипировкой повышенной прочности, но разница в классе, как говорится – налицо! Я попытался еще раз соединиться с памятью Ареса через его вещи. Сделал несколько попыток, но всё бесполезно, нет того настроя.

Ладно, не будем спешить, всему свое время!

С чувством выполненного долга я направился будить Фросю. Или теперь мне следует называть ее только Ефрия? Интересно, она знает, как ее окрестили в Ковчеге?

Она меня уже ждала возле своей калитки, оперевшись ступней на специальную подставку. Выглядело это немного комично. Меня встречала молодая ухоженная блондинка с маникюром и хитро заплетенной косой на голове. Майка с Микки-Маусом и короткие джинсовые шорты подчеркивали стройную девичью фигурку. На ногах белые гольфы до колен и красные модные кроссовки. В преображении ее внешности чувствовалась рука Марго.

Перед глазами сразу встала та прежняя баба Фрося, которая любила стоять возле калитки вот так, да еще положив свой подбородок на сжатый кулак. А сейчас там, в точно такой же позе, стояла симпатичная девушка да из-под полуприкрытых длинных ресниц наблюдала за тем, как я подходил к дому.

– Доброе утро, паря! Ты чё меня не разбудил, когда приходил? – спросила она, когда я подошел совсем близко. – Ждала тебя с ночи, но сомлела.

Открыв калитку, она запустила меня во двор.

– Доброе утро! Как теперь-то тебя звать величать, красавица? – я, шутя, поклонился. – Ефросинией ли, аль по-новому Ефрией?

Фрося не приняла шутливой игры, уперла руки в боки и смотрела на меня зло.

– Слышь ты, Зор! Или Зорро, как там тебя? И ты туда же? А ну хорош шутковать! – девушка сердито поджала губы. – Спрашивай, зачем пришел, или проваливай!

Ого... обида!

А в чём дело? Неужели отец с дедом перешутили на эту тему, подтрунивая над нашей Фросей. Надо исправляться!

– Извини, Фрось, если обидел, не хотел! – сбросив шутливый тон, серьезно проговорил я. – Только узнал от Мора, как тебя прозвали, вот и хотел узнать, как тебя лучше называть, как родители окрестили, или как Зоты.

– Вот как сейчас назвал, так и зови, по старинке! – слегка смягчилась она. – А то заладили те двое по любому случаю – Ефрия-Ефрия! – Фрося очень точно передразнила интонации отца и деда, и от этого сама прыснула в кулачок, рассмеявшись.

– Да ладно, паря, я не в обиде! Пошутковали и хватит, всему предел должен быть!

– А имя новое нравится? – осторожно спросил я.

– А чо не нравиться! Хорошее имя, только не привыкла пока еще к нему, а так имя ничего – Ефрия! – она произнесла его с каким-то придыханием, потом косо посмотрела на меня – улыбаюсь я или нет.

Я не улыбался, стараясь выглядеть естественно.

Фрося кивнула и спросила:

– Чай будешь?

– Буду.

– Тогда давай дуй в беседку, а я сейчас самовар поставлю.

Вдохнув ароматный свежезаваренный чай, я посмотрел на сидящую напротив девушку. Внешность, конечно, ей обновили, но вот взгляд. Взгляд Фроси остался прежним. Взгляд мудрой пожившей на этом веку женщины.

– А почему ты с ночи меня ждала-то, привиделось чего? – решил я задать волнующий меня вопрос.

Фрося остро глянула на меня и кивнула.

– Привиделось.

Затем она достала из кармана коротких шорт свой старый платочек и начала его вертеть в руках, постоянно сминая и затем разглаживая на столе.

– После того как проглотила ту фасолину, – она кивнула в сторону моря, – дар мой пропал. Стёпа, ну бриал мой, всё меня успокаивал, говорил, что это временно всё, и скоро он начнет проявляться вновь. Стёпа он у меня такой, он хороший! Умеет успокоить.

Фрося улыбнулась, довольно качнув головой.

– И правда, пару дней назад стал возвращаться дар! Не сразу и не весь, и как-то странно. Но вот, паря, что я скажу! Вижу всё урывками, а связать всё воедино пока никак не могу. Вот и вчера вечером видение мне было, упаси Господь такое на ночь!

Фрося трижды перекрестилась на икону в красном углу.

– Раскинула я карты и вижу, будто сражаешься ты с тварями со змеиными харями в одиночку не на жизнь, а насмерть, и голый совсем, ну в труселях одних! Понимаешь?

Она многозначительно посмотрела на меня и пристукнула кулачком по столу.

– Развязки нет, вот в чём беда, Коля! Понимаешь?

Неожиданно губы у нее затряслись, она закусила нижнюю и, еле сдерживая слёзы, посмотрела мне в глаза.

– Их трое, паря, а ты один! Понимаешь?

Всё-таки слёзы потекли, и она, закрыв лицо ладонями, заревела уже навзрыд.

Я подсел к ней на лавочку и, приобняв за плечи, заговорил, успокаивая:

– Ну ты что, Фрося! Успокойся! Если ты не знаешь, чем всё закончится, то это совсем не значит, что я обязательно погибну. Убить меня не просто даже сотне змееголовых, не то что там – троим.

Если честно, то говоря это, я такой уверенности в себе совсем не испытывал. Узников в Ковчеге трое, и в ее видении тоже трое против меня. К чему бы это, а? Неужели вырвутся? Надо об этом Вику и Мору сказать – пусть усилят охрану.

– И еще, Коль, разговор у меня к тебе есть!

Фрося, шмыгнув носом, опустила глаза.

– Слушаю тебя.

Я опять пересел на свое место и прямо взглянул на нее.

– Тут это, ходоки ко мне зачастили со всяких там кланов! К себе вербуют. Особенно из клана Цыхал упертые. Но не наглеют, вежливые.

Вспомнилось, каким взглядом смотрели на меня их генетики при нашей первой встрече. Я вопросительно посмотрел на нее.

– Предлагают вступить в их род и клан, – продолжала Фрося, – и жизнь сулят безбедную, да к делу обещают пристроить. Говорят, видящие в дефиците у них, а я так думаю, что и нет их там вовсе. А как ты думаешь?

Я внимательно посмотрел на нее и, улыбнувшись, кивнул, подтверждая ее слова.

– И что ты?

– А что я! Я сказала, что подумаю, но ерунда это всё! Туда хочу, где вы втроем будете, в ваш род. Возьмете?

Я взял ее за руку.

– И мы бы этого хотели всем сердцем, но не мне решать! Я поговорю с Виком, думаю, он будет не против. А если нет, то поговорю с Мором. Это хоть и отдельный род, но он настолько близок к Стаат, что мне иногда кажется, что это одно целое.

Фрося вытерла подсохшие уже слёзы и улыбнулась.

– Так значит, получается, что заберут меня с собой, раз предлагают в семью вступить?

– Получается, что заберут, – я улыбнулся в ответ.

С отцом, дедом и Марго встретились буквально сразу, как только я вышел от Ефросинии. Маргарита, чмокнув меня в щёку, сразу же заспешила в дом к Фросе, а мы втроем, обменявшись крепкими мужскими рукопожатиями, направились к обрыву в нашу любимую беседку.

– Через неделю у нас с дедом установка бриала. Ты будешь присутствовать? – спросил у меня отец, включая кофеварку.

– Конечно! Весь наш род будет, и Декар тоже. Мне Вик уже сообщил об этом.

– Будут какие-либо советы от тебя? – поинтересовался дед, доставая чашки из шкафчика.

Я неопределенно пожал плечами.

– На первом этапе от вас ничего не зависит, а вот на втором… вот там вам необходимо ответственно отнестись к настройкам. Не спешите, правильно выбирайте привычные для вас параметры – вес, длина, объем жидкости и так далее. Тогда в будущем бриал сам станет переводить для вас всё в эти измерения, и вы избежите путаницы, что значительно упростит жизнь, особенно на первых порах.

Приняв из рук отца чашечку ароматного бодрящего напитка, я, благодарно кивнув ему, пояснил:

– Вот, например: просит вас какой-нибудь зотэрианец подать ему рону чего-то там, ну, к примеру – риила, а вам слышится – подай, пожалуйста, четыреста семьдесят грамм платины. Или еще вот такой пример: вам говорят, что до места прибытия расстояние в десять гет, а вам бриал переводит, что это дистанция равна одиннадцати километрам двумстам метрам! Понятно?

Отец с дедом, слушавшие меня до этого очень внимательно, синхронно кивнули. Допив кофе, я встал из-за стола.

– Ну всё, мне пора!

– А чего к Ефрии забегал-то? – спросил дед. – Дело какое, или просто так, заскучал?

Окинув их взглядом, я обратно сел на место. Не хотел им говорить перед установкой бриала о своем сне, но теперь не отвертеться. Дед, как клещ, если вцепился, то пока всё не узнает, не отцепится!

– Как вы уже знаете, мы активно занимаемся с Мором хогтэрианской магией. Он считает, что у меня к ней есть определенные способности. Я пока только в начале пути, и успехи у меня более чем скромные, но удивительное дело, после этих занятий во мне стала просыпаться память предков. И это происходит совсем не так, как это было у нас с вами раньше! Раньше мы брали в руки какой-нибудь предмет, принадлежавший нашему предку, и если нам сильно везло, то на короткий миг нам виделся его образ. Ведь так?