Текст книги "Кап, иди сюда!"

Автор книги: Юрий Хазанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Насчёт первого диагноза, – ответила Елена Львовна, – я позволю себе не согласиться, а что касается второго – тут спорить не могу.

– Нужно анализы, да? – спросил Вова. – Только как же сделать в лагере? Надо в городе.

– Зачем в городе? – сказала Елена Львовна. – Бутылки и у нас найдутся, а остальные в сельской больнице можно…

– А у меня ещё этот… как его… невроз, – добавил Вова. – А невроз только в городе можно лечить.

– Нет у тебя невроза, – сказала Елена Львовна. – Но вообще ты молодец: столько болезней знаешь. Наверно, врачом хочешь быть, когда вырастешь?

– Наверно, – согласился Вова, а сам подумал, что если уж кем-то быть, то хорошо шофёром или работником зоопарка. А лучше всего – шофёром зоопарка.

– Ну хорошо, идите гуляйте, – сказала Елена Львовна. – Я чувствую, вам уже легче стало. Правда?

Около столовой висела газета. Не газета, а листок, под названием «Ай-ай-ай». У листка толпились ребята.

– Что это там нарисовано? – спросил Тоська.

Они с Вовой растолкали ребят и протиснулись к листку.

– Гляди, рыжий в колпаке! – засмеялся Тоська.

– Здорово нарисовал кто-то, – сказал Вова.

– Ну ладно, пошли, – сказал Тоська.

Вова отодвинул девчонку и прочёл под рисунком:

«Внимание! В шестом отряде ежедневно работает цирк. У ковра выступают Антон Денисов и Вова Тройский. Спешите посмотреть новые трюки: картошка превращается в свёклу! Бег на месте! Прыжок через муравья! Стишки про кишки!.. Только у нас! Только у нас!..»

– Смотри, – сказал Вова Тоське.

Но тот уже посмотрел.

– Подумаешь!.. – сказал он. – Цирковым артистом ещё трудней быть, чем простым. И нарисовано плохо. Совсем не похоже… Пошли отсюда…

На вечерней линейке старшая вожатая Рита сказала:

– Ребята! В шестом отряде произошла нехорошая история… Вы все видели наш крокодильский листок «Ай-ай-ай»? Он висел у столовой. Но сейчас не висит. Почему? Потому, что его сорвали!.. Это нечестно, это стыдно. Так отвечать на критику товарищей… Не хотелось разбирать поведение этих пионеров, думали – они сами поймут. Но теперь придётся. Я говорю о Тройском и о Денисове… Сделайте шаг вперёд!

Тоська и Вова переглянулись и вышли из строя.

– Я не срывал… крокодиловый листок, – сказал Вова.

– Я тоже, – сказал Тоська.

– Не хватает даже смелости признаться, – сказала Рита. – Это уж совсем из рук вон!

– Умеете визжать, умейте и ответ держать, – сказал Аркадий.

– Честное слово, не срывали! – крикнул Вова. – Честное…

– Мы вам не верим, – сказала Рита.

– Правда, – сказал Тоська, – мы ничего не делали. Почитали и ушли.

– Свежо предание, а верится с трудом, – сказал Аркадий.

И вдруг кто-то крикнул из строя:

– Они не срывали! Верно!.. Это не они!

Все обернулись и посмотрели в конец линейки. Голос был Татин.

– Верно, – повторила она.

– Почему ты так уверена? – спросила Рита.

– Они из одного класса! – сказал кто-то.

– Совсем не потому, – ответила Тата. – Просто…

– Очень не просто, – сказал Аркадий. – Простота бывает хуже воровства.

– Просто… это я сама сорвала, – сказала Тата.

Все притихли, а Тата продолжала.

– Потому что они не такие уж плохие, я знаю. Только притворяются… Ну, как вам сказать… бывает, человек делает хуже, а на самом деле он лучше…

– Ясно, из одного класса, – повторил тот же голос.

– Ну и что? – ответила Тата. – Значит, и правду говорить нельзя?

Она ещё что-то хотела сказать, но Рита перебила и сказала, что нечего терять время, а этот вопрос пусть разберут на отряде.

После линейки Вова и Тоська подошли к Тате.

– Ты чего это на себя наврала? – спросил Тоська.

– Вовсе не наврала.

– Правда? – спросил Вова.

– Я говорю только правду, – сказала Тата. – А вы глуп… дураки!

От волнения она, видно, перепутала слова.

– Ну вот, теперь и тебе попадёт, – сказал Вова.

Ашотик, не лижи собачку!

В следующее воскресенье Вовины родители собирались поехать в лагерь. Папа заранее позвонил дяде Тиграну – узнать, не хочет ли он прокатить их туда на машине.

– Наливайте в термос кофе и поедем в Подмосковье, – ответил дядя Тигран.

– Рифма не того, – сказал Вовин папа. – Но всё равно спасибо.

А в день отъезда у Вовиной мамы страшно разболелась голова, и она не смогла поехать.

– Возьми с собой, пожалуйста, собаку, – сказала она папе из-под грелки, которая лежала у неё на голове и свисала на нос, как индюшачий гребешок. – По крайней мере, хоть немного отдохну.

– Блестящая идея! – сказал папа. – Каплину тоже надо побыть на свежем воздухе.

В машине Вовин папа и Каплин устроились сзади, а впереди, рядом с дядей Тиграном, сидели Ашотик и тётя Тася. Каплин, как только поехали, высунул морду в окошко и глядел не отрываясь на всё, что проносилось мимо него. Уши его то надувались ветром, как флажки, то опадали и висели, как наушники зимней шапки. Только тесёмок не хватало.

– Ашотик, не трогай эту кнопочку, мама тебя просит! И эту ручку тоже…

– Если он нажмёт эту ручку, – сказал дядя Тигран, – вы всего-навсего выпадете на дорогу… Да держи его крепче! – закричал он, потому что Ашотик ухватился за руль.

– Сейчас он включит заднюю скорость, – предположил Вовин папа, – и мы сразу поедем обратно в город.

– Боюсь, что с собакой нас не пустят в лагерь, – сказала тётя Тася.

– Про лагерь не знаю, а в гостиницах нельзя, – сказал дядя Тигран. – Я как-то жил в номере с одним чудаком, у него собака была. Так он ей, бедняге, платком рот завязывал, чтоб не залаяла. А как он с ней входил и выходил – описать невозможно! Тысяча и один способ. Только что маску на неё не надевал!

Раздался свисток. Дядя Тигран резко затормозил и сказал:

– Не знаю, что ему надо…

С этими словами он вышел из машины. Вовин папа вылез вслед за ним, и к автоинспектору они подошли вместе.

– Что же вы нарушаете, водитель? – ласково спросил инспектор.

– Он не нарушает, – сказал Вовин папа.

– Не вмешивайся, – сквозь зубы произнёс дядя Тигран и потом широко, как лучшему другу, которого давно не видел, улыбнулся инспектору. – Виноват… извините… бывает. Редко, конечно, но бывает. Видите, талон – никаких замечаний… Я вообще очень аккуратно езжу… – Все эти слова дядя Тигран бормотал, глядя прямо в глаза инспектору и не переставая улыбаться. Казалось, ещё немного – и он пригласит его на чашку чая…

– Так-так, – сказал инспектор. – А знаки-то видеть надо всё-таки? Кто за вас будет на них смотреть, товарищ… э… Вартанов?

Это он заглянул в автомобильные права Тиграна, которые отобрал и держал в руках.

– Конечно, никто не будет. Я сам должен, – сказал дядя Тигран, и улыбка не сходила с его лица, как у маски или у «человека, который смеётся». – Но понимаете… первый раз… извините… бывает…

– Вот так, товарищ водитель, – сказал инспектор. – Рубль штрафу.

– Конечно, – сказал дядя Тигран, медленно переставая улыбаться. – Миша, у тебя есть? Дай, пожалуйста.

Вовин папа вытащил рубль, инспектор оторвал две квитанции из своей книжки и вернул дяде Тиграну права.

– Счастливого пути! – сказал он, и тут они увидели, что инспектор тоже умеет улыбаться. Не хуже дяди Тиграна.

Когда тронулись, дядя Тигран скомкал штрафные квитанции и с отвращением выбросил в окошко.

– Ты не знаешь, за что меня оштрафовали? – спросил он Вовиного папу.

– Разве тебя? По-моему, меня, – сказал Вовин папа.

Но и это не утешило дядю Тиграна.

Минут пятнадцать ехали спокойно. Каплин проветривал свои уши, а Вовин папа рассказывал, как недавно к их главному редактору пришёл человек с большой палкой, замахнулся и сказал: «Вот тетрадь с моей повестью. Сейчас же печатайте, а не то…» Палка висела над редактором, но он был сообразительный и ответил: «Я с удовольствием напечатаю. Конечно. Почему нет? Только типография не принимает у нас тетрадок. Вы перепишите на отдельные листы и тогда принесёте…» Человек опустил палку и ушёл, а редактор велел секретарю не пускать к нему больше незнакомых людей с палками.

Дядя Тигран вспомнил из какой-то американской книжки, какие объявления там бывают в кафе: «Плюйте на потолок, любой дурак может плюнуть на пол!» Или ещё: «Если ты такой ловкий, почему ты не богат?» Или: «Здесь обслуживают только бородатых».

А тётя Тася никак не могла забыть про инспектора и без конца просила дядю Тиграна не превышать скорость.

– Аппетит приходит во время езды, – объявил вдруг дядя Тигран, и тогда все вспомнили, что давно уже проголодались.

Тётя Тася достала термос и сумку, машина съехала на обочину, и все вышли. И Каплин тоже. На опушке леса они устроили завтрак.

– А где собака? – спросил немного погодя Вовин папа и огляделся. – Каплин!

– В самом деле, где она? – сказала тётя Тася.

– В кустах, наверно, – сказал дядя Тигран.

И тут они заметили Каплина. Он стоял на середине шоссе, маленький и какой-то очень одинокий. Чёрно-белое пятно на сером блестящем асфальте… И спереди на него надвигался огромный «МАЗ» с прицепом, а с другой стороны бесшумно подбиралась «Волга».

– Каплин! – крикнул Вовин папа. – Ко мне!

Послушайся он, было бы худо. Белёсая «Волга» пронеслась между ними и псом и скрылась за поворотом, а пёс остался стоять посреди дороги, как игрушечный, на своих бахромчатых кривоватых лапах. И прямо перед ним остановился огромный зверь; в пасти у него что-то лязгало и урчало, а из его уха высунулся человек и крикнул:

– Что ж вы, хозяева, не смотрите? Так и задавить недолго.

Человек спрыгнул на землю, подхватил пса под передние лапы и понёс. Пёс висел как неживой, и сейчас им стало по-настоящему страшно.

Но как только Каплина опустили на траву, он задрыгал как ни в чём не бывало хвостиком, опрокинул стакан с кофе и схватил сосиску, которую не доел дядя Тигран. По этим признакам все увидели, что испуг не причинил ему вреда, а когда он ещё и залаял на какую-то птицу, стало понятно, что заикой пёс тоже не остался. Остатки завтрака Вовин папа доедал одной рукой: другой он держал Каплина за ошейник.

Вскоре все сели в машину, и дядя Тигран нажал на стартер. Мотор попыхтел и не завёлся. Он пыхтел ещё несколько минут, но дальше этого дело не шло.

– Так и аккумулятор посадишь, – сказал дядя Тигран самому себе и пошёл подымать капот мотора.

Из-под капота снова раздалось пыхтенье. На этот раз его производил не мотор, а сам владелец машины, который к тому же бренчал гаечными ключами и что-то отвинчивал и завинчивал.

– Всё ясно, – сказал он наконец. – У кого-нибудь есть мыло?

– Потом руки помоешь, – сказала тётя Тася. – Мы и так много времени потеряли… Ашотик, не лижи собачку, мама тебя просит.

– Без мыла не поедем, – сказал дядя Тигран.

– Неостроумно, – заметила тётя Тася.

– А я и не острю! – закричал он. – Мне нужен кусок мыла! Позарез! Замазать стакан бензоотстойника. Иначе насос набирает воздух и бензин не нака… Впрочем, что вы в этом понимаете!.. Ищите мыло!

– Хорошо говорить, – сказал Вовин папа и вышел из машины. – Что оно, растёт?..

Мимо проезжал мотоциклист.

– У вас нет мыла? – крикнул Вовин папа, но тот только помахал в ответ рукой.

– А у вас? – спросил папа женщину с кошёлкой.

Мыла не было и у неё. Хлеб был и ещё макароны. Даже банка шпрот. А мыла не было.

– Тут сельмаг недалеко, – сказала женщина, когда ей объяснили, в чём дело. – А то, хотите, мальчишку из дому пришлю…

Повезло дяде Тиграну – он остановил грузовик, и у шофёра нашлось мыло. Отколупнув порядочный кусок, дядя Тигран плюнул на него, но мыло оказалось слишком твёрдым и не разминалось.

Ашотик выхватил у него мыло и отбежал.

– Ашотик, не бери его в рот, мама тебя просит! – кричала тётя Тася. – Фу! Гадость!

Когда удалось отнять у Ашотика мыло, оно стало уже достаточно мягким, дядя Тигран быстро замазал стакан бензоотстойника, и они поехали.

– С таким сыном не страшны никакие аварии и поломки, – сказал дядя Тигран.

Остаток дороги проехали без происшествий. Дядя Тигран рассказывал, что в английском языке из любого существительного можно, если захочешь, сделать глагол: стол – столить, уставлять столами, тигр – тигрить, подражать тигру… Каплин опять смотрел в окно, и всё ему было интересно. А тётя Тася внушала Ашотику, чтобы он не толкал папу под локоть, не трогал белую кнопочку и не лизал собачку.

Вову не понимают

Машину они оставили за оградой, Каплина в машине, а сами пошли в лагерь.

Искать ребят не пришлось. Вова и Тоська ещё из столовой увидели их и побежали навстречу.

– Ну, как протекает летний отдых? – спросил Вовин папа.

Тоська ответил, что протекает плохо и они хотят домой, а Вова про это ничего не сказал, а спросил, где поставили машину, и почему не приехала мама, и помнят ли, что обещали купить новый портфель. Они разговаривали и всё время закрывали рукой лицо, потому что Ашотик кидался шишками. Потом Вовин папа увидел Тату и сказал:

– А, старая знакомая! Как тут наши ребята себя ведут? Скажи, Таня, без утайки.

Тата покраснела и ответила:

– Вообще-то хорошо.

– А в частности? – спросил папа.

Но Тата промолчала.

– Пай-мальчики? – спросила тётя Тася.

– «Пай» по-английски значит «пирог», – сказал дядя Тигран. – Мальчики сладкие, как пирог…

– Как малиновое варенье, – сказала Тата и поглядела на ребят.

– «Варенье» по-английски «джем», – сказал дядя Тигран.

– Ой, а вы всё про все слова знаете? – спросила Тата. – Скажите, вот есть слово «лодырь» – про мальчишек, а как если про женщин?

– Женщины не бывают, – сказала тётя Тася.

– «Лодырица», – сказал Вова.

– Видишь ли… – начал дядя Тигран.

Однако досказать ему не удалось, потому что из-за ограды, где стояла машина, раздался не то визг, не то вой.

– Ой, что это?

И Вова с Тоськой помчались наперегонки. Вот это была стометровка! Посмотрел бы Аркадий.

А из окошка машины на них глядела какая-то чёрная собака и лаяла, лаяла.

– Каплин! – заорал Вова и бросился открывать дверцу. – Каплиша! Каплинчик!

Каплин и Вова кинулись друг другу в объятия и стали целоваться. Хорошо, что мама не видела. Потом Каплин подбежал к дереву, а потом снова к Вове.

– Каплинчик мой, – приговаривал Вова. – У, ты хороший! Как вырос!

Ребята начали играть и бегать с собакой, а потом все пошли в лес, потому что Вовин папа сказал, что Каплин может забежать на территорию лагеря, а это, наверно, не разрешается.

В лесу Каплин всё время шнырял по кустам – ни разу не остановился, – всё чего-то вынюхивал, и ребята еле поспевали за ним, а то вдруг начинал передними лапами рыть землю. Быстро-быстро, как будто у него в груди мотор.

– Это, наверно, оттого, что первый раз в жизни лес увидел, – сказала Тата.

– Знаешь ты много, – сказал Вова. – Просто у него инстинкт такой. Его дед и все предки две тысячи лет за птицами охотились. Вот и Каплин тоже. Только его учить надо…

К обеду уже все ребята в лагере знали, что к Вове в гости приехала собака, и какая у неё родословная, какие уши, и какие пятна на спине – одно похоже на Африку, а другое на дубовый лист. И что она умеет ловить птиц, только её натаскивать надо.

– Ты будешь с ней в цирке выступать, да? – крикнул кто-то. – Прыжки через муравья!

– Новый трюк! – раздался писклявый голос. – Собака превращается в свёклу!

– Тройский превращается в Денисова!

– Покупайте билеты! Цирк открыт!..

Все за столом кричали и смеялись.

После обеда Вова позвал ребят смотреть собаку, и многие пошли. Каплин им так понравился, что они даже забыли дразнить Вову и Тоську.

Ребята долго бегали с Каплином, играли в преступников, кидали ему палку, и он её находил, только не хотел отдавать, а начинал грызть, как будто это кость.

Когда горн заиграл к чаю, взрослые стали собираться в дорогу. Уже дядя Тигран развернул машину, и тут Вова вдруг говорит:

– Пап, а что, если Каплин останется в лагере?

– Ну, знаешь… – ответил папа. – Мало тут с вами хлопот, ещё собаки не хватает!

– Нет, – сказал Вова, – я по правде. Это очень нужно… Ведь бывает так, что очень нужно?

– Бывает, – сказал папа. – Только в лагере не разрешают.

– Если бы все завели тут собак… – сказала тётя Тася.

– Всем ведь не надо, – сказал Тоська. – А нам надо. Вы не понимаете… К вам бы так придирались… Житья нет. Надоело хуже горькой редьки.

– Мы её спрячем, – сказал Вова. – Никто не найдёт.

– Для чего может так понадобиться собака? – спросил Вовин папа. – Для охраны? На тебя здесь покушается кто-нибудь?

– Хотите поднять свой авторитет при помощи невинной собаки? – сказал дядя Тигран.

На это Вова ничего не мог ответить. Он опустил голову и отвернулся, но даже со спины можно было догадаться, что он собирается плакать.

– Ладно, Вовк, пошли, чего с ними разговаривать, – сказал Тоська. – Всё равно не поймут.

Но Вова отмахнулся от него.

– Плохо, если только собака и может помочь, – сказала тётя Тася.

Она и Ашотик уже сидели в машине, а Каплин всё бегал с высунутым языком. Издали казалось, что у него розовый галстук.

– Не только собака, – сказал Вова. – Но нам очень надо. Правда. Вы не понимаете…

– Ведь это не разрешается, – сказала тётя Тася.

– Вдруг с собакой что-нибудь случится? – сказал папа. – Она ведь не наша.

– Ничего с ней не случится! – крикнул Тоська. – Можете быть спокойны. Жить будет у сторожа, он старик что надо. А мы гулять будем, кормить…

– И натаскивать тоже, – сказал Вова, всё ещё не оборачиваясь, – для дяди Семь. Ты же сам говорил, что её учить надо.

Вовин папа ничего не ответил и пошёл к машине. Он открыл заднюю дверцу, наклонился… но не сел, а вроде начал что-то искать. Когда он повернулся, в руках у него был поводок.

– На́, держи! – сказал он и кинул поводок Вове.

А Вова завизжал малоприятным голосом, как дачная электричка, и, забыв даже проститься как следует, надел на Каплина поводок, и вместе с Тоськой они помчались в лес. Они очень торопились, потому что боялись, как бы взрослые не раздумали.

– За пса отвечаете всем своим достоянием! – крикнул Вовин папа им вдогонку и сел в машину.

Дядя Тигран улыбнулся, а тётя Тася покачала головой. Ашотик, к счастью, уже спал, а то неизвестно, что бы он сказал или сделал.

Каплин меняет имя

Ребята спрятались за кустами и подождали, пока не утихнет шум от машины. Потом они стали кружиться, плясать, а Тоська даже попытался встать на руки. Каплин прыгал вместе с ними и лаял. Это был танец дикарей, танец победы.

Потом они плюхнулись на траву, а между ними растянулся Каплин.

– Где же он жить будет? – спросил Тоська.

– Ясно где, в палате, у меня под койкой, – сказал Вова.

– Это почему у тебя? – И Тоська даже поднялся с земли. – Давай по очереди – сперва у тебя, потом у меня…

– Ты тут не командуй, – сказал Вова и дёрнул Каплина за поводок. – Он только меня признаёт.

– А меня нет, по-твоему?

И Тоська тоже ухватился за поводок.

– Не тронь! – завопил Вова.

– Давай проверим! – кричал Тоська.

Ребята тянули поводок в разные стороны. Каплин рычал и подпрыгивал, бросался то на одного, то на другого – эта игра ему нравилась. Вдруг он вырвал поводок и исчез в кустах.

– Держи! – закричал Вова.

– Хватай!

Общая беда примирила противников, и они стали вместе ловить Каплина.

Но это оказалось не так просто. Каплин не шёл на зов, а когда ребята приближались к нему, припадал к земле, отскакивал, крутил хвостом и ни в какую не давался.

– Заходи с той стороны! – командовал Тоська.

– Окружай! – кричал Вова.

Заходили и окружали с полчаса, изрядно выдохлись и вспотели, но так бы, наверно, и не поймали, если бы Каплин сам не сдался.

– Держи его крепче, голубчика! – сказал Вова и снял рубашку.

– Ты это зачем?

– А как же в лагерь пронесём?

Ребята завернули Каплина в рубашку, несмотря на его отчаянное сопротивление, и отправились в лагерь. Вова нёс, а Тоська шёл впереди и загораживал. Но всё равно все спрашивали, что это у них.

– Мешок с солью, разве не видно? – говорил Тоська. – На кухню несём.

– Заливай! Может, со свёклой?

– А чего он у вас дёргается?

Счастье, что мешок ещё не лаял.

Не успели они войти в спальню, как на пороге появилась Тата.

– Что это у вас? – спросила она.

– Ежа поймали, – сказал Тоська. – Не уколись смотри.

– Поклянись, что никому не скажешь… – начал Вова.

И в это время «ёж» задёргался, зарычал, а из рукава рубашки показался хвостик с завитком.

– Ой! – крикнула Тата. – Вы всё врёте! Что это?

– Тигрёнок, – сказал Тоська. – Из джунглей Индии.

– Глупцы, – сказала Тата.

– А что особенного? – сказал Тоська. – В лесу поймали. Из зоопарка убежал… В газетах читала?.. А мы поймали.

– Зачем так завернули? – сказала Тата. – Ему дышать нечем.

Но Вова уже устал держать свёрток, он положил его на пол, и Каплин вытряхнулся из рубашки, а потом схватил её в зубы, и ещё бы немного – и порвал. Но Вова закричал: «Фу!», отнял рубашку и сразу надел её.

– Это Каплин, – сказала Тата. – Его что, забыли?

– Конечно, – ответил Вова. – Не видишь?

– Он не хотел уезжать и спрятался в лесу, – сказал Тоська. – А потом вышел и говорит…

– Только никому не говори, – сказал Вова Тате. – Я его сейчас под кровать посажу… Каплин, иди ко мне! Лезь!.. Ну! А когда все уснут, гулять выведу.

– Кап, Кап! – сказала Тата. – Ты хороший, да? Я его буду Кап называть. Лучше, чем какой-то Каплин. И ему больше нравится: видите, хвостиком машет? Верно, Кап?

Она ещё что-то говорила, но ребята не слушали, а запихивали Каплина под кровать. Только он всё время вылезал.

– Лежать там! – говорили ему. – Слышишь? Лежать!

– Так он вам и лёг, – сказала Тата. – Ещё чего! Правда, Кап?

– Привязать надо, – предложил Тоська.

Они с Вовой улеглись на пол и привязали Каплина за поводок к задней ножке Вовиной кровати. Когда вылезли из-под кровати, Тата сказала:

– А если он лаять будет?.. Ты будешь, Кап?

– Не будет, – ответил за него Вова. – Он у дяди Семь всегда один сидел. Привык.

– Давайте выйдем и проверим, – сказала Тата. – А ты, Капочка, оставайся. Да, Кап?

– Заладила своё «Кап», – сказал Тоська, когда вышли из палаты.

– А мне тоже больше нравится, – сказал Вова. – Каплин очень длинно. Особенно если позвать надо: «Каплин, Каплин»… За это время десять раз «Кап» крикнуть можно.

Не успели ребята выйти из палаты, как раздался вой. Они поглядели друг на друга. Вой раздался снова.

– Кто это воет? – спросил Вова. – Как шакал.

– Кто? Ясно, Кап, – сказала Тата.

– Так собаки не воют, – сказал Тоська.

– Тебя бы привязать – ещё не так бы завыл.

Она хотела пойти в палату, но Вова не дал – может, сам успокоится. Он ведь привык один – у дяди Семь…

И верно: Каплин повыл-повыл и замолк. Может быть, уснул, кто его знает.

Уже темнело. Они прошлись немного по лагерю. Всё было тихо. То есть кругом, конечно, разговаривали, но воя больше не было. Потом заиграл горн к ужину.

В столовой Тата сказала через весь стол:

– Я – хлеб.

И никто не понял, кроме Вовы и Тоськи.

– Я – каша, – сказал Вова.

– Вам что, добавки? – спросила дежурная.

– А чего, добавка не помеха, – сказал Тоська и протянул тарелку.

Молоко они, конечно, выпили, а кашу, когда все встали, забрали в руки и понесли. Сначала из неё капало молоко, но, пока донесли до палаты, каша почти высохла. Они положили её на пол, а потом зажгли свет… и не узнали свою палату! Вовина кровать стояла боком, одеяло наполовину сдёрнуто, тумбочка перекосилась, подушка валялась на полу… А собаки под кроватью не было!

– Украли! – прошептал Вова и сел на чью-то постель.

– Вовсе не украли, а просто удрал, – сказала Тата. – Говорила, не надо привязывать. Сами посидели бы привязанные.

Только Тоська не растерялся: он пополз под всеми кроватями с одного конца палаты до другого. Добравшись до последней, он вылез, отряхнулся и треснул себя по лбу.

– Да вот же он! А я думал, это у Малахова трусы на подушке!

Действительно, Каплин лежал на подушке, свернувшись клубком, и мирно посапывал.

– Капочка! – взвизгнула Тата и бросилась к нему, но Вова схватил её за руку.

– Тише, не буди! Он устал за день. Знаешь, сколько бегал!

Но Кап уже открыл глаза, повёл носом, сразу учуял гречневую кашу и вскочил с подушки. Глаза у него засверкали, как у льва. Видно, здорово проголодался.

Он съел всю кашу, даже пол вылизал, а хлеба есть не стал.

– Ну, а теперь спать, – сказал Вова, схватил Капа за поводок и полез под кровать. – Я его так привяжу, что не отвяжется, морским узлом. А ночью гулять пойдём и перед подъёмом.

До отбоя оставалось ещё время, и ребята не теряли его даром: по предложению Таты они пошли на кухню, чтобы разведать, не найдётся ли там какая-нибудь лишняя кость для Капа. Потому что вдруг он проснётся ночью и начнёт скулить!

Кухня была заперта. Ребята походили по лагерю, а вскоре горн заиграл «спать, спать по палатам».

– Зайду попрощаюсь с Капочкой, – сказала Тата.

Но попрощаться ей не удалось. Ещё возле палаты они услышали такой визг и вой – что там шакалы!

В палате было полно ребят.

– Собака забежала!.. Где? Какая? – слышались крики.

– В чём дело? Что тут происходит? – раздался голос Риты.

Раздвинув ребят, она тоже вошла в спальню.

– Говорят, бешеная… – сказал кто-то.

– Уже двух укусила!..

– Никакая не бешеная! – заорал Вова, пробираясь к своей кровати.

– Сам ты бешеный! – крикнул Тоська и замахнулся кулаком. – Как дам сейчас!

– Самая нормальная, – сказала Тата.

– Что здесь творится, я вас спрашиваю? – в третий раз сказала Рита. – Можете мне наконец объяснить?

– Смотрите, вот! Чья это?

– Уши-то, уши! Как тряпки.

– Не трогай, укусит!

– Какой дурак привязал?!

– Никакой, – сказал Вова.

Рита уже подошла к кровати, из-под которой высовывалась ушастая морда Каплина.

– Чья это? – спросила Рита.

В палате стало тихо. Так тихо, что Вова услышал своё сердце. Другие не слышали, а он слышал: громко так бухало, что даже в ушах звенело.

– В таком случае, чья это кровать? – Это опять Рита спросила.

– М…моя, – промычал Вова.

– Значит, кровать твоя, а чья собака, неизвестно?

– Почему неизвестно? Известно. Это Каплин. А хозяин дядя Семь… У него родословная знаете какая? Больше чем альбом для рисования… И охотничий инстинкт…

– Ну вот что, немедленно убирайте из лагеря свою охотничью собаку, – сказала Рита. – И чтоб никаких мне инстинктов и родословных…

Но тут вперёд вышла Тата и сказала, что сегодня к Вове папа приезжал, а собака осталась. Не захотела ехать… Она очень дорогая: стоит, может быть, сто рублей.

– Ну да, сто – тыщу! – сказал Тоська.

– В лагере не место собакам! – крикнула Рита. – Если все тут начнут держать собак…

– Не все, – сказала Тата. – Только одна.

– Это что же будет? – продолжала Рита. – Тройский заведёт себе собаку, Ляминой кошку захочется, а Фёдорова скажет: хочу козу! Не лагерь, а зоопарк!

Ребята засмеялись и начали предлагать каждый своё:

– У меня ишак!

– У меня жираф!

– А у меня кашалот!..

– А у меня…

– Нечего смеяться, – разозлилась Тата. – Что ж, его выбрасывать? Он ведь живой всё-таки…

– Никто не говорит «выбрасывать», – сказала Рита. – Но чтоб собаки здесь не было. И вообще, как это? Привезли из города… Я ещё поговорю с твоими родителями, Тройский.

– Да она же сама осталась! – сказал Тоська. – Ей в лагере очень нравится.

– Как это – сама?

В это время подошёл Аркадий.

– Аркадий, видишь, что в твоём отряде происходит? – сказала Рита. – И опять те же самые… Притащили откуда-то паршивую собаку и прячут под кроватью.

– Вижу, – сказал Аркадий.

– Так вот, чтоб никаких собак и через пять минут всем спать? – крикнула Рита на прощание и вышла, хлопнув дверью.

– «Паршивую»! – сказал Тоська. – Ничего в собаках не понимает, а ещё обзывает…

– Ну? Так что будем делать? – спросил Аркадий.

Ребята молчали. То есть молчали Вова и Тоська, а остальные говорили. Про то, какая это собака – сыщицкая или охотничья, и сколько ей лет, и почему у неё короткий хвост, и почему не захотела ехать в город. И ещё про то, кусается она или нет и кто сильнее – лиса или собака…

– Так какие будут предложения? – спросил Аркадий. – Молчим?

– На мыло её, – сказал кто-то.

– Вот как дам сейчас – в окошко вылетишь! – пообещал Тоська.

Вова уставился в землю и ничего не говорил.

– Пожалуйста, – сказала Тата, – раз нельзя, можем завтра отвезти в город.

А Вова подумал, что возвращаться в город сейчас, когда с ними Кап, совсем ни к чему. И что скажет папа? Ведь он предупреждал… И тётя Тася говорила… Что же делать? А мама как разозлится!

Вова поднял голову, оглядел всех и горько сказал:

– Эх, люди! Ведь Каплиновой породе уже две тысячи лет! Даже, может, больше… Ещё когда Египет был древний…

– Подумаешь, чем испугали! – кричал Тоська. – Возьмём вот и уедем в город, а вы живите тут и ешьте свою кашу с молоком. Завтра же уедем!

– Я с ним хоть на улице переночую, – сказал Вова. – Если нельзя в палате.

– И я, – сказала Тата.

– И мы! И мы! – закричали ребята.

– Ну что ж, неплохая идея, – сказал Аркадий. – На улице так на улице. Всем отрядом… Только у меня два предложения: во-первых, отвяжите наконец собаку. Сколько можно мучить?

Вова и Тоська так быстро нырнули под кровать, что столкнулись лбами. Пёс вылез оттуда раньше, чем они, встал на задние лапы и попробовал залезть на Аркадия. Это ему не удалось, тогда он стал прыгать, лаять и так махал хвостом, что в глазах рябило.

– А во-вторых? – спросил кто-то Аркадия.

– Во-вторых, – сказал он, – до окончания смены предлагаю взять собаку на попечение нашего отряда…

– Ура! – крикнул Слава, член редколлегии газеты «Ай-ай-ай».

– И ещё предлагаю, – сказал Аркадий, – построить собаке жильё.

– Ура! Ура! – закричали все ребята.

– По вашим собственным проектам, – продолжал Аркадий, когда стихло, – объявляется конкурс на лучший рисунок дома. А пока собака будет жить здесь.

– Под моей кроватью, – сказал Вова.

– Может и под моей, – сказал Тоська. – По очереди…