Текст книги "Ткач Кошмаров. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Юрий Розин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Даже нашлись «исполнители». Трое гладиаторов, которые в мой первый день на Арене прессовали сына Ригана – Даргана.

Над парнем я с тех пор взял шефство, аргументировав это своим небезразличием, не особо вмешиваясь в его существование, но через быстро появившиеся связи оберегая его от новых издевательств. Так что его жизнь определённо стала лучше.

А вот жизнь гладиатора, искусанного Аном, определённо стала заметно хуже.

Своими воплями в тот раз, публичным стриптизом в тренировочном зале, а также тем, что причину всего этого, разумеется, никто так и не нашёл, он сделал себя объектом всеобщих насмешек.

Не «смертельных», разумеется. Буллить полноценного гладиатора так, как он буллил простого служку, никто бы не стал. Но крайне конкурентная и жестокая среда бойцов Арены, очень напоминавшая атмосферу в особняке Регул, не могла не спровоцировать последствия подобного унижения.

И пострадавший от Ана гладиатор, его сценическим прозвищем было Лютый, разумеется, был невообразимо зол на того, кто сыграл с ним эту шутку.

Все, что требовалось – это донести до Лютого через слухи, что именно я тогда выпустил маленького монстра, его искусавшего.

Вот только я думал, что после этого Лютый просто налетит на меня где-нибудь в людном коридоре с кулаками, вытряхнет из кресла, приложит пару раз ногами, после чего его оттащат и инцидент будет исчерпан. Его репутация человека, привыкшего сначала бить, а потом спрашивать, на это более чем прозрачно намекала.

Однако, похоже, я недооценил ту злобу, что скопилась у Лютого за месяц с хвостиком выслушивая издевок от других гладиаторов.

Вместо того, чтобы сразу выплеснуть на меня свой гнев, он поступил по-умному и подкараулил меня вместе с неизменной парочкой дружков в безлюдном коридоре. И судя по выражению его лица, он бы не успокоился, пока я бы не отправился в кому, в лучшем случае. И на то, что я был из клана Регул, ему было глубоко наплевать.

У меня были способы постоять за себя. За прошедший месяц я не только накапливал энергию Потока, но и упражнялся её использовать на тренировочной площадке особняка под присмотром отца.

Но, разумеется, трое гладиаторов, каждый из которых уже давно перешел в сферу Течения, были мне даже близко не по плечу.

Единственным вариантом, что я мог придумать в такой ситуации – это попытаться заболтать их, надеясь на лучшее и готовясь к первому в моей жизни настоящему бою. Но когда я уже хотел было открыть рот в ответ на: «Ну, что, попался, ублюдок⁈» – Лютого, из-за спин троицы гладиаторов раздалось яростное:

– НЕ ТРОГАЙТЕ ГОСПОДИНА ЛЕЙРАНА!!! – и на спину одного из гладиаторов опустился конец стального грифа штанги.

Второй конец, к моему искреннему изумлению, был зажат в руках Даргана, паренька, которого я пообещал Ригану защищать.

Ну, что же. Похоже, теперь варианта проиграть совсем не осталось. Будем драться.

Глава 19

Технический коридор, бывший кратчайшим путем от административного отдела, куда я часто катался с сообщениями от Нимпуса и, собственно, лабораторией, освещался не слишком хорошо.

Скорее всего именно поэтому троица во главе с Лютым выбрала именно это место, чтобы меня подкараулить. Однако и для меня темнота была не врагом, а союзником.

В полутьме, рассеиваемой лишь несколькими редкими лампочками, Ан и нити, что он ткал, были практически невидимы, даже если хорошо всматриваться. Как минимум это было на пользу моей тайне, а как максимум, с учётом неплохого эффекта неожиданности, обеспеченного Дарганом, могло перевернуть ситуацию в нашу с ним пользу.

Резко толкнув колеса кресла назад, благо троица не успела окружить меня со всех сторон, я покатился спиной вперёд по коридору. Правая рука, придав креслу достаточный импульс, хлопнула по стене, для чего пришлось сильно нагнуться вперёд, рискуя выпасть на пол. Левая, неудобно перекинувшись через кресло, зависла в сантиметре над правым колесом.

Однако сбегать я не собирался. Это в любом случае было невозможно с учётом физических возможностей троицы гладиаторов. Да и оставить Даргана, не только как-то прознавшего о готовившемся на меня покушении, но и нашедшем в себе смелость за меня вступиться, я не мог.

К сожалению, моим главным оружием, тем более в бою против таких как они, до сих пор оставался мозг. Проводник Потока был уникальным существом, но это не значило, что он был всемогущим.

Достижение сферы Течения и её первого уровня – Ряби, по идее предполагало возможность напитывания тела и мышц Потоком для дополнительно усиления поверх и так сверхчеловеческого уровня, дарованного Полным Штилем.

И я мог это сделать, но, по очевидным причинам, лишь на теле Ана. Мой организм по прежнему не мог удерживать в себе Поток и техника, естественным образом открывавшаяся на уровне Ряби, на меня никак не действовала. Энергия просто утекала сквозь моё тело, как вода сквозь решето.

С учётом того, что уровня Ряби я достиг совсем недавно и усиление в любом случае было небольшим, максимум, на что был сейчас способен Ан – это поднять своими лапками пару килограммов веса.

Для существа длиной в пять сантиметров – невероятное достижение. Но против гладиаторов Львиной Арены, которые по стандарту должны были находиться как минимум на уровне Волны – довольно бесполезное.

При этом также, как я научился вытаскивать Ана из своего тела в любой месте, проводящем Поток, в сфере Течения мне открылась возможность повторять то же самое с его паутиной.

В этом плане я был даже круче Питера Паркера, без особых проблем выпуская паутину хоть из запястий, хоть из пальцев, хоть из языка. Правда, «стрелять» паутиной я уже не мог. Как и любой порядочный паук, я должен был сначала зацепить нити за что-то, а потом вытянуть их из себя.

Без точки зацепа нити выходили из кожи невообразимо медленно и тут же бессильно и грустно висли. Не думал, что скажу такое после перерождения в другом мире и создания энергетического паука из собственных пальцев и хтонической энергии, но иногда происходящему со мной не хватало нереалистичности.

Откатившись на несколько метров, я резко застопорил правое колесо левой рукой, ощутив, как защемляет половину мышц спины. В следующую секунду меня начало резко заворачивать налево и один из напарников Лютого, рванувшийся за мной вдогонку, вхолостую схватил пальцами воздух, проскочив мимо.

А ещё через секунду его ноги зацепились за десяток нитей, протянувшихся от стены до моей правой ладони.

Меня дернуло так, что едва не перевернулось кресло, а плечо жалобно взвыло, почти выходя из сустава. Благо, я успел откинуться максимально назад, будто подцеплял огромную рыбу, и, наплевав на возможность опрокидывания, отпустил колесо, ухватившись левой рукой за правое запястье.

Никак не ожидавший ни подобного манёвра, ни появившейся буквально из ниоткуда веревки у себя под ногами гладиатор не сумел удержать равновесие и полетел носом в пол, красиво вскинув к потолку ноги.

С прочностью его черепушки он вряд ли даже сотрясение получил, не то, что сдох. Но несколько секунд, пока он приходил в себя и поднимался, у меня появилось.

К моему искреннему сожалению, все ещё не на побег. Потому что бежать мы с Дарганом сейчас могли только вперёд, туда, откуда пришла троица лютого и откуда пришёл он сам, вооружившись грифом штанги.

Там, всего в паре десятков метров, была дверь в более широкий и людный коридор, в котором, собственно, и находилась лаборатория Нимпуса. Сзади же, ну или, точнее, сейчас передо мной, так как полицейский разворот и подсечка гладиатора развернули меня более чем на сто восемьдесят градусов, находилась по меньшей мене сотня метров извилистых коридоров, проходивших между разными зонами Арены.

Скрыться от рассвирепевшей троицы там было бы решительно невозможно. А значит нужно было прорываться.

Тот гладиатор, которого ударил Дарган, повернулся к нему, а я, снова крутанувшись на месте на пол-оборота, оказался лицом к лицу с Лютым.

– Внезапная подмога тебя не спасет! – прорычал он, явно насторожившись после лицезрения участи своего рухнувшего товарища, но даже близко не собираясь отбрасывать ярость и жажду мщения.

– Как угодно! – рявкнул я в ответ, замахиваясь и бросая прямо Лютому в лицо материализовавшегося на левой ладони Ана.

Вот он, в отличие от меня, имевший для выпускания паутины специальный орган, вполне мог ей стрелять. Правда, опять же, из-за слишком маленьких его размеров, несмотря на уровень Ряби, угрозы от такой «стрельбы» было ноль.

Но зато этого было вполне достаточно, чтобы скорректировать в воздухе траекторию своего полета, выпустив паутину и зацепившись ей прямо за лоб Лютого. Редко втянув паутину обратно и таким образом подтянув себя к лицу гладиатора, Ан, ещё на лету расставив свои хелицеры, в момент «приземления» изо всех своих сил впился Лютому прямо в переносицу.

Даже обычные пауки могли кусать так, что человек взвывал от боли и без всякого яда. Тем более что исходный вид Ана – паук кошмарный ткач, отличался своими мощными челюстями, способными прокусить даже кожаную подошву.

Так что хелицеры Ана впились не просто глубоко. Они пробили насквозь носовой хрящ Лютого, на краткое мгновение превратив моего проводника Потока в самый экстравагантный в мире пирсинг.

– У-У-У!!! СУ-У-УКА-А-А!!! – вой Лютого был настолько громким, что в замкнутом пространстве коридора у меня заложило уши.

Однако он бы не был гладиатором, если бы не умел терпеть боль. А потому расслабляться было рано.

Цапнув его за нос, Ан, прежде чем Лютый хлопнул самого себя по лицу с такой силой, что разбрызгал в стороны вытекшую из лишних дыр в носу кровь, подскочил под потолок, отработанным до автоматизма приемом ухватившись за балки паутиной.

А в следующую секунду он уже растворился в воздухе, вернувшись в моё тело. Это был последний трюк, открытый мной после достижения проводником сферы Течения. Если Ан оставался цел, то я мог отозвать его абсолютно из любого места и уже не нужно было терять накопленную энергию.

Правда, не скажу, что мне это сильно помогло. Лютый, с продырявленным носом, буквально красный от прилившей к лицу крови и тусклого освещения коридора и явно теперь настроенный прикончить меня на месте, неумолимо надвигался на меня, а за спиной уже начал кряхтеть его рухнувший напарник.

Шансов объехать Лютого в коридоре шириной менее трёх метров не было никаких. Я должен был как-то вывести его из строя хотя бы на несколько секунд, чтобы проскочить дальше, к Даргану, неожиданно успешно отмахивавшегося от третьего гладиатора грифом штанги.

Причём то, с какой скоростью он орудовал хреновиной, которую я бы вряд ли в принципе поднял хотя бы раза три, недвусмысленно намекало на то, что Риган сильно заблуждался насчет того, что его незаконнорожденный сын не знает техник Потока.

Другой вопрос, что боевого опыта у Даргана было с гулькин хрен, да и, в отличие от меня, судя по выражению паники на лице, он сейчас держался и не бросался наутек на чистом адреналине.

Но думать о том, как одолеть ещё и его противника мне сейчас было тем более некуда. Оставалось только довериться парню и сосредоточиться на прорыве сквозь главную головную боль сегодняшнего вечера – Лютого.

При этом я не прекращал думать и о том, что будет дальше. Обожженной левой ладони и потянутого плеча было даже близко недостаточно для того, чтобы попасть в лазарет.

Мне нужно было серьезное увечье, и, разумеется, нанести его должен был Лютый, а не я сам, ну или по крайней мере оно должно было быть достаточно похоже, чтобы все выглядело правдоподобно. И вариантов, как в текущих обстоятельствах получить урон, соответствующий лазарету, а не крематорию, было не так, чтобы много.

Когда Ан отделялся от моего тела, я терял возможность создавать нити. Но те, что уже существовали, никуда не девались, так что сейчас моя правая рука была привязана к левой стене коридора невидимыми лесками, в совокупности достаточно прочными, чтобы выдержать вес в полсотни килограммов и не порваться. И, собственно, помимо самого Ана это было все, чем я располагал.

Это, а ещё отчаянное безрассудство, ставшее очевидным ещё в тот момент, когда я отрубил себе пальцы.

Вытянув руку вперёд, откинувшись назад и впившись левой рукой в контролирующий обод колеса, я начал стремительно стягивать нити обратно в ладонь, параллельно изо всех сил толкнув себя вперед. Происходила «смотка» не настолько быстро, чтобы меня выдернуло из кресла, тем более что я не мог делать слишком резких рывков, чтобы паутинки не порвались.

Тем не менее, с добавлением толчка от левой руки, меня дернуло вперёд куда быстрее, чем если бы я попытался ускориться чисто за счёт кручения колес. Проблема была в том, что Лютый, отшатнувшийся после укуса Ана, но уже снова сделавший в мою сторону пару шагов, находился как раз на траектории моего движения.

Хотя сложно было назвать это «проблемой» с учётом того, что все так и планировалось. С другой стороны, конкретной выстроенной в мозгу схемы действий у меня не было, где-то на пятьдесят процентов я понадеялся на всемогущий «Авось». Так что, пожалуй, да, это все-таки было проблемой.

Лютый не стал отскакивать с траектории моего движения, лишь усмехнулся и завел руку для удара. И не удивительно, даже врезавшись в него на вдвое большей скорости я бы не сумел нанести гладиатору хоть каких-то увечий.

Однако, похоже, он до сих пор не до конца понимал, в чем состояла моя техника нитей, что было совершенно нормально. И прицелился ровно так, чтобы моя голова, фактически, сама налетела на его кулак.

Нужная последовательность действий вспыхнула в мозгу за доли секунды.

Меня и так сдвигало к стене, несмотря на отчаянные попытки левой руки как-то рулить и подгонять коляску ровно вперед. А после того как я снова резко сжал контролирующий обод и ещё раза в полтора ускорил смотку нитей, меня снова развернуло на сто восемьдесят и притянуло сильно влево.

В результате кулак Лютого врезался не в мою голову, а в левое плечо, к чёрту выбив его из сустава и, кажется, что-то сломав внутри. Однако убить меня не убило, хоть и едва не выкинуло из кресла, снова крутанув вокруг оси.

Вот только вместо злорадного смеха коридор снова огласил вопль гладиатора:

– СУКА, ГЛАЗА!!!

Выбравшийся из моего тела в районе шеи в самую последнюю секунду Ан в момент удара перескочил на кулак Лютого, благо скорость реакции паучка благодаря Потоку уже превысила человеческие возможности и подобный трюк не стал чем-то невероятным.

После чего, использовав две трети накопленной в нем энергии и выпустив её всю в единой ярчайшей вспышке, паучок снова пропал.

Я предусмотрительно зажмурился, к тому же все происходило у меня за спиной. А вот Лютому будто бы швырнули прямо в лицо светошумовую гранату. Ну, без части про «шумовую».

Видел ли он контуры паучка в том белоснежном световом пятне, что сейчас застилало его взор? Возможно. Но это был единственный вариант, что я смог придумать, не включавший в себя превращение нас с Дарганом в овощи.

Парнишка, кстати, уже не просто отгонял гладиатора, он, в панике или даже истерике повторяя: «Простите, простите, простите пожалуйста!» – хреначил упавшего на пол напарника Лютого все тем же штанговым грифом по спине и бокам.

Умереть от такого гладиатор, в отличие от обычного человека, вряд ли умер бы. Но вот встать ещё должно не смог бы.

– Дарган, бросай его, валим! – рявкнул я настолько громко, насколько это вообще было возможно.

Парень, так резко вздрогнув, будто я его физически кольнул чем-то острым, повернул на меня голову, сфокусировал какой-то осоловелый взгляд и, наконец, к счастью, отбросил гриф. После чего подскочил ко мне, вцепился руками в рукоятки кресла и рванул к выходу.

Через несколько секунд мы уже выскочили в большой коридор, едва не сбив с ног неторопливо куда-то прогуливавшихся Кивана, «отца» Даргана, и ещё одного элитного гладиатора Львиной Арены, Змеиного Клыка.

– Что с вами двумя? – нахмурился Киван, одарив своего сына (а по факту брата), настолько холодным взглядом, что я ощутил дрожь парня аж через кресло.

Объяснять, однако, даже не потребовалось. Ещё через пару секунд вслед за нами в коридор вывалились Лютый, потирающий красные глаза, и тот гладиатор, которого я в самом начале уронил нитями. Избитого Дарганом дружка они, похоже, оставили лежать.

Дальнейшее было довольно предсказуемо. Лютый попытался наехать на меня, заявил, что я «использовал какие-то грязные фокусы» и «снова наслал на него жуков». И, вполне очевидно, его даже близко не восприняли всерьёз.

Дыры на носу от хелицер Ана были, конечно, очень заметны, но этого было даже близком недостаточно, чтобы хоть кто-то мог хоть что-то понять. Тем более что истинный виновник в этой ситуации был более чем очевиден.

Вызванная по приказу Кивана служба безопасности Львиной Арены оперативно скрутила и утащила Лютого и его напарничков. Скорее всего мы с Дарганом их больше никогда не увидим.

Меня двоюродный брат после поверхностного изучения плеча отправил в вожделенный лазарет. Даргану же хотел было приказать возвращаться к своим делам, но я попросил провожатого и Киван, недовольно поморщившись, кивнул, позволяя сыну меня отвезти.

Проследив за скрывшейся за поворотом спиной Кивана, я повернулся к Даргану.

– А ты красавчик. Если бы не ты, я бы вряд ли сумел бы спастись. Спасибо.

Парень, до сих пор дрожавший как осиновый лист, уже вряд ли от страха перед «отцом», а скорее просто из-за отходняков после адреналиновой вспышки, нервно усмехнулся.

– Вам спасибо, господин Лейран, – изредка срывающимся на хрип и фальцет голосом ответил Дарган. – Вы мне так помогаете…

– Ты понял, что это я?

– При всем уважении, вы не слишком-то старались скрыть своё участие, – парень развёл руками. – Мне достаточно было лишь спросить у неожиданно ставшего слишком добрым со мной старшим слугой, в чем дело.

Я хмыкнул.

– Рад, что смог помочь. А теперь ответь на вопрос. На каком ты уровне Потока?

Дарган смущенно потёр затылок.

– Вы ведь никому не скажете?

– Ну я ведь не сказал Кивану.

– Пик уровня Ряби.

Я присвистнул.

Дарган был на восемь месяцев меня младше, и так как по системе королевства юридический возраст прибавлялся на год у всего населения в одну и ту же дату, по закону ему сейчас было пятнадцать с половиной. Этану и Иве, не так давно перешедшим на уровень Цунами, было по семнадцать с половиной.

Да, до их уровня Даргану было ещё ой как далеко. Обычно переход с Ряби на Волну занимал минимум полгода и ещё три-четыре – достижение Цунами, то есть на этот уровень он бы вышел в самом лучшем случае к двадцати.

Вот только Этан и Ива с самого детства получали лучшее образование, занимались с личными тренерами и посвящали практике Потока кучу времени без каких-либо отвлечений.

Дарган мало того, что был вынужден работать, вряд ли хоть когда-то в жизни систематически обучался контролю Потока, а техника, что он использовал для сбора энергии, совершенно точно не шла ни в какое сравнение с той, что использовали дети Ригана иф Регула.

И при этом, продолжая тренироваться в том же темпе, он бы вполне смог добиться того самого «Цунами до двадцати», означавшего, что у человека в теории был шанс достичь сферы Сдвига Тверди.

К сожалению, в случае Даргана шансы на то, что теория станет практикой, были практически равны нулю. Достижение сферы Течения своими силами было редкостью, но не чем-то уникальным.

Однако перейти в сферу Буйства Стихий без грамотного учителя или хотя бы толково написанного руководства было невозможно. А Киван был слишком зациклен на ненависти к изменившей ему жене, чтобы позволить Даргану учиться контролю Потока, это было прекрасно видно.

Единственным шансом для Даргана добиться чего-то была армия. Там было возможно заработать военными подвигами себе обучение продвинутым техникам контроля Потока.

Но для Даргана, не имевшего ни поддержки, ни нормального образования, ни боевого опыта, вероятность банально получить такой шанс была смехотворна. Скорее его ждала участь чуть более плотного мясного щита на передовой.

Обидно, что и говорить. Ну, было бы обидно в том случае, если бы я не узнал о подобном даровании.

Конечно, достижение пика Ряби в его возрасте не было гарантией величия в будущем.

Но, например, близнецы, которым я ещё в нашем детстве рассказал технику накопления Потока, до сих пор не добрались даже до уровня Полного Штиля. А им было по двадцать.

И это не они были тупыми, хотя тут, конечно, как посмотреть. Почти то же самое было бы с девяноста процентами населения королевства.

Дворяне не просто так заключали договорные браки, не терпели связей с простолюдинами и обязательно передавали титул главы семьи самым талантливым детям. Предрасположенность к контролю Потока была генетической, так что аристократия уже многие века занималась непрямой евгеникой.

Заполучить такой талант, каким был Дарган, было если не чудом, то по крайней мере невероятной удачей.

Другой вопрос, что Киван не мог не знать об одаренности «сына», но, очевидно, намеренно продолжал это игнорировать. Если бы я изъявил желание сделать Драгана «своим человеком», был большой шанс, что Киван этому воспротивится чисто из принципа.

Впрочем, это вполне могло подождать. Уже того, что я облегчил Даргану жизнь и снизил его психоэмоциональную и физическую нагрузку, должно было неплохо помочь парню. А теперь я собирался поддерживать его ещё больше, по мере своих возможностей пестуя подобный талант.

Так что, если я останусь в живых, в трезвом уме, на свободе и при каких-никаких ресурсах, будущее Даргана обещало стать куда менее облачным.

Где-то через час меня, с рукой в лубке, закатили в палату лазарета. Пробыть я тут должен был до завтрашнего вечера, то есть сутки с хвостиком. И за это время я должен был закорешиться с принцем королевства, про которого я знал лишь то, что ему было девятнадцать лет.

Не густо, конечно, но что поделать. Перелом – это, конечно, серьёзно, но определённо не что-то настолько страшное, чтобы держать меня в лазарете днями.

Подождав, когда полноценно подействует обезбол, я выкатился из четырехместной палаты, в которой по стечению обстоятельств оказался в гордом одиночестве, и поехал на «разведку».

Вот только быстро узнать ничего не получилось. Из тех больных, кто мог и кому было можно выходить в общую зону отдыха, на принца никто не походил. Это поголовно были гладиаторы от двадцати пяти и старше.

Расспросив нескольких, я смог узнать, что в восьми из десяти, считая мою, общих палатах, нет никого, похожего на девятнадцатилетнего. Ещё одна четырехместная палата была пуста.

Однако оставалась последняя четырехместная палата. Она была заперта изнутри весь день, не считая моментов визита врачей и медсестёр, и оттуда никто не выходил.

Также в лазарете, не считая отделения реанимации, где принц вроде как не должен был быть, было двадцать одноместных палат для более важных пациентов. Тринадцать из них пустовало, жильцов четырёх из них я встретил и в них тоже никак нельзя было опознать девятнадцатилетнего, из-за двери ещё одной слышался непрекращающийся старческий кашель.

Итого одна четырехместная палата и две одноместных. Принц должен был быть в одной из них, если, конечно, слухи были правдивы и я подставился под удар Лютого не зря.

Вот только шансов за весь день как-то заглянуть внутрь, не показавшись навязчивым или подозрительным, мне не представилось. А затем на Полярис опустилась ночь.

В лазарете Арены не существовало «комендантского часа». Любой мог выходить в общую зону в любое время, другое дело что с почти полностью выключенным светом и запретом на шум большинство предпочитало отсыпаться, чтобы поскорее набраться сил и вернуться в строй.

Я тоже очень хотел спать. Священное право любого человека на сон, успешно мной соблюдаемое последний месяц, притягивало голову к подушке. Однако желание поквитаться с Черным Тигром все-таки немного пересилило и вместо того, чтобы спать и видеть сны я, борясь со слипающимися глазами, катался туда-сюда по коридорам и зоне отдыха в надежде, что обитатели-интроверты трёх оставшихся под подозрением палат выйдут наружу хотя бы в темное время суток.

Мои надежды не оправдались. Однако, когда я, проезжая в очередной раз мимо одноместной палаты номер четыре, услышал из-за двери неразборчивое: «…Аше… Вы…че…во!» – стало понятно, что я по адресу.

Проблема была в том, что сразу за произнесенным басом: «…Аше… Вы…че…во!» – последовало хриплое и сдавленное: «ПО!..ИТЕ!..»