Текст книги "Русские: коммуникативное поведение"

Автор книги: Юрий Прохоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Некоторые из интерпретационных установок и суждений отражены в пословицах, поговорках и присловьях народа (яйца курицу не учат, смех без причины – признак дурачины, коротко и ясно, брань на вороту не виснет, милые бранятся‑только тешатся, свои собаки грызутся – чужой не мешайся и др.), другие выявляются только из анализа коммуникативной практики народа (через порог не разговаривают, прикосновение повышает убедительность, длительное совместное пребывание в одном месте с незнакомым человеком предполагает вступление с ним в общение, слабое рукопожатие свидетельствует о нерешительности, в гости надо немного опоздать, за столом надо участвовать в общем разговоре и др.).

Информационная и интерпртетационная составляющие коммуникативной категории дополняют друг друга и существуют в неразрывном единстве, но в интересах систематического описания информационное и интерпретационное содержание коммуникативной категории могут быть вычленены и описаны по отдельности.

Некоторые коммуникативные категории или концепты могут быть эндемичными или лакунарными для того или иного этноса. Ср., к примеру: коммуникативные категории англоязычного западного мира – small talk, privacy, tolerance, political correctness, японская коммуникативная категория sabi «уединенное молчание на природе, сопровождаемое слушанием какого‑либо одного звука», категории «сохранение своего лица», «сохранение лица собеседника» японского и западного мышления – эти категории для русского коммуникативного сознания лакунарны; только формируется в настоящее время в русском коммуникативном сознании категория толерантности. Вместе с тем такие русские коммуникативные категории и концепты, как общение, разговор по душам, выяснение отношений эндемичны (т. е. присущи только одному языку) и отсутствуют в коммуникативном сознании других народов (по крайней мере, европейских).

Коммуникативное поведение народа обусловлено его когнитивной картиной мира и является отражением этой картины мира. Содержание коммуникативных категорий и концептов в национальном сознании определяет коммуникативное поведение конкретного этноса. Национальный менталитет обусловливает основные черты национального коммуникативного поведения.

2. Основные коммуникативно-релевантные черты русского менталитета

Описание русского менталитета в целом – задача маловыполнимая, и мы не ставим ее перед собой. В этом разделе нашей работы мы проанализируем лишь те черты русского менталитета, которые прямо или косвенно оказывают влияние на коммуникативное поведение русского народа.

Соборность

Понятие соборности подразумевает общинность, коллективность сознания и бытия как национальный приоритет. Есть еще одно русское слово, которое хорошо передает эту черту менталитета русского человека, – «артельность».

Соборность заключается в приоритете общих, коллективных интересов, целей над личными. Соборность высоко оценивается в России, она относится к национальным ценностям. В традиционной русской экономике это проявлялось в крестьянской общине, которая регулировала многие стороны деятельности русского человека. В традиционной русской культуре соборность отражена в деревенских коллективных посиделках, в хороводах, хоровом пении, коллективном застольном пении людей.

В быту соборность проявляется в установке на взаимопомощь людей, в том числе и в расчете на помощь незнакомых – «люди помогут», «люди пропасть не дадут». Если такая помощь по какой‑либо причине не поступает, русский человек удивляется и даже возмущается: «Споткнулся, упал – и хоть бы кто помог!»

Можно обращаться за помощью к незнакомым людям – в том числе с просьбой помочь деньгами, одеждой, дать приют на ночь. Можно попросить помочь с тяжелым грузом, помочь внести или вынести груз из поезда, транспорта. В старой Руси гостя, заглянувшего к вечеру, надо было оставить ночевать.

Принято предупреждать друг друга об опасности (Осторожнее, яма! Смотрите, споткнетесь – у вас шнурок развязался!), причем предупреждают и незнакомых; уступают место в транспорте, переводят через дорогу инвалидов и стариков, помогают войти и выйти из транспорта и т. д.

В идеологии лозунг «Прежде думай о родине, а потом о себе» является понятным и отражает нравственный идеал русского человека. Действует проявляющийся в повседневном сознании принцип «другим тоже надо» – отсюда забота о других, в том числе незнакомых людях, разговоры о том, что «давать понемногу, чтобы всем хватило», «другим тоже ехать надо» и т. д. – т. е. подсознательный учет в повседневном поведении потребностей других, в том числе незнакомых людей (неудобно купить или забрать последнее, если остались люди, которым ничего не достанется).

В русском сознании сильно сужена сфера морально дозволенных личных интересов человека. Российская культура вынуждена «репрессировать» слишком индивидуалистический генотип, считает К. Касьянова. Поэт И. Губерман писал: «Мы строим счастье сразу всех и нам плевать на каждого». Выделяться в русской культуре не принято, выделяющихся, в том числе особенно достигающих успеха и материального благополучия, не любят, им завидуют и мешают.

Русское сознание скорее будет стремиться присоединиться к общему мнению, к большинству, нежели остаться в оппозиции. Считается, что большинство всегда право. Н. И. Толстой отмечал, что русский человек верит в то, что «единство нас спасет». Многие русские люди старшего поколения до сих пор искренне переживают «развал СССР».

«Белая ворона» – неодобрительная характеристика в России. Характерно, что в русском языке нет фразеологизма, который бы положительно оценивал выделяющихся людей. В православии главной добродетелью считается смирение, а главным грехом – гордыня.

О политических правах личности русский менталитет умалчивает. В России никогда не было понятия «права человека», и русские философы не ставили этот вопрос (разве что только Радищев, но он сразу за это поплатился).

Соборность сознания отражается также в традиции жить большими семьями, в тесной связи поколений, во взаимной заботе поколений. Общественное сознание резко не одобряет помещение родителей в дома престарелых («при живых детях»), ориентирует поведение русского человека на учет интересов родителей, заботу о них в старости. Родителей принято брать «к себе», съезжаться с ними, обменивать квартиры, чтобы в старости родители жили с детьми.

Отчетливо выражен мотив «живем для детей» – этим мотивируется перенесение материальных трудностей, накопление имущества, приобретение квартиры‑детям останется, для детей живем. Родители считают своим долгом до старости проявлять заботу о своих детях, посильно помогать им материально и организационно, сидеть с внуками, освобождать своих детей от обязанностей ухода за их детьми, брать эти заботы на себя. Женщина может уйти с работы, чтобы помочь дочери выйти на работу, взяв на себя заботу о внуках. Есть шутливая родительская поговорка: вот внуков до пенсии доведем, тогда отдохнем.

Большую роль играет в русском сознании понятие «соседство». Выражение «мы живем по соседству» означает, что у меня с этим человеком есть достаточно тесная связь, почти дружба – могу обратиться за помощью, советом и т. д. Принято в быту все время учитывать мнение соседей, ориентироваться на него. Соседи играют большую роль в жизни русского человека: «выбирай не дом, а соседа».

Русские люди легко могут сделать что‑либо «за компанию», в состоянии общего азарта, включая преступление.

Проявляют большое любопытство к событиям у других людей (свадьба, авария, пожар, драка, похороны, кража), могут самостоятельно прийти и предложить помощь – вдруг понадобится помощь или участие? (Ср. фильм «Белое солнце пустыни»: – Ты чего пришел? – Стреляли…)

Велика любовь русского человека к длительным коллективным застольям, которые могут продолжаться несколько часов, он любит коллективные поездки, экскурсии.

В работе русского человека соборность отражена прежде всего в наличии в сознании понятия «коллектив», отсутствующего в других культурах. Коллектив – это не просто коллеги, сослуживцы, это совокупность людей, которая имеет консолидированное мнение по различным вопросам и это мнение должен учитывать каждый член коллектива. Не принято «идти против коллектива», принято учитывать мнение коллег, спрашивать их мнение, можно полагаться на помощь коллег как в производственных, так и личных проблемах, принято ожидать ее и оказывать помощь коллегам.

Русское сознание привыкло примыкать к мнению авторитетов, прислушиваться и фаталистски присоединяться к общему мнению. Для русского сознания привычна профессиональная солидарность – люди одной профессии считают себя соратниками, почти друзьями, защищают корпоративные интересы. Н. В. Гоголь писал: «Но Россия – такая чудная земля, что если скажешь об одном коллежском асессоре, то все коллежские асессоры от Риги до Камчатки непременно примут на свой счет» («Нос»),

Русский человек любит коллективную работу. Всем «миром» выполнялись подъем большого колокола на колокольню, происходила борьба с эпизоотиями (заражением скота) или пожарами. В русском языке есть специальные слова для обозначения коллективной работы для кого‑либо: помочь, толока. Общие дела обычно совершались в праздники, выходные: вывоз удобрений в поле, рубка леса, строительство дома, кладка печи, косьба, уборка урожая, пряденье, трепка льна, рубка капусты на зиму (Рус, народ, 1994).

В таких случаях традиционно не полагались ни угощение, ни оплата, а только благодарность. В настоящее время принято угощать помощников, часто после совместной работы происходят совместные застолья.

В психологии деловых отношений соборность проявляется в большой доверчивости русского человека – люди не боятся делиться секретами, откровенны даже с малознакомыми. Доверяют вещи незнакомым (воровка на доверие — чисто русская воровская специальность). Русский человек в принципе может дать в долг, в том числе малознакомым. Привычка делать все через своих людей, обращаться с просьбами к друзьям и знакомым – характерная черта русского поведения. Есть понятие «свой человек» – это не обязательно родственник, это человек, который из чувства дружбы готов сделать для вас все, в том числе пойти на нарушение некоторых правил или законов.

Соборность отражается и в нелюбви русского человека к конкуренции: старушки стоят рядом и продают редиску, не хотят стоять в разных местах, а потом спрашивают друг друга, кто сколько продал сегодня. Русские не любят ситуаций, когда на одно рабочее место есть несколько претендентов, предпочитают быть единственным кандидатом.

В России морально трудно уволить члена коллектива даже по сокращению штатов, так как это всегда ведет к угрызениям совести руководителя и к осуждению его со стороны коллектива, более «русский способ» – перевести двоих на полставки, но никого не увольнять.

Русское сознание считает, что на работе одних служебных отношений недостаточно, их надо подкреплять личными отношениями между членами коллектива. Для русского делового сознания свойственная склонность к устойчивым, глубоким человеческим связям с людьми на протяжении длительного времени – постоянные поставщики лучше новых; русские предприниматели заводят новых партнеров неохотно, с опаской («Старый друг лучше новых двух»).

Неофициальные отношения считаются более эффективными, чем официальные, душевная личная договоренность в деловых связях всегда эффективнее официального соглашения или договора.

Иностранцы отмечают, что русская забота о других может приобрести характер нарушения личного суверенитета: «тебе положат три ложки с горкой сахара в чай, хотел ты с сахаром или нет; официантки приносят то, что ты не заказывал, потому что они думают, что это вам больше понравится» (И. Ричмонд).

В целом для русских людей характерна этническая терпимость: привычка жить среди других народов, смешиваться и интегрироваться с ними. Петербург строил весь мир, Москва – центр армянской и грузинской культур. В СССР из 70 миллионов семей 20 миллионов приходилось на смешанные браки.

Что дает соборность обществу и человеку? Соборность обеспечивает общую защищенность всех, обеспеченность по минимуму для всех; она обеспечивает взаимопомощь людей, высокую взаимную информированность; подконтрольность члена общества, невозможность скрыть нарушения («что люди скажут?»).

Чему мешает соборность? В соборном обществе нарушается личная независимость, неприкосновенность человека («общественность», «мир» на все имеет право); формируется высокая зависимость члена общества от других людей; развивается повышенное настороженное внимание к успехам и достижениям других, почва для постоянного недовольства успешными согражданами («Какое несчастье родиться в России с умом и талантом!» – А. Пушкин); возникают зависть, сплетни, постоянное стремление к перераспределению богатств, стремление отбирать у зажиточных результаты их труда: еще в древности возникла традиция пускать красного петуха зажиточным соседям. Когда не стало помещиков, стремление уничтожать богатых перешло на работящих крестьян («кулаков»). До сих пор слово «богатый» в общественном сознании носит больше негативную окраску, чем позитивную.

Душевность социальных отношений

Душевность – это уникальное стремление и способность русской души к установлению личных отношений на любом уровне социальных отношений.

Гуманность, душевная мягкость – важнейшие установки русского сознания. Русское сознание по-доброму относится ко всем окружающим людям – «с людьми надо по-хорошему». Черствые, эгоистичные люди морально осуждаются, негативно воспринимаются общественным мнением.

Русскому человек свойственны сострадание, доброта и всепрощение, «всемирная отзывчивость». Всегда было принято давать приют бездомным, подавать нищим – в 1917 г. на подаяние в России жило 7 миллионов человек; нищенство было отхожим промыслом для погорельцев, потерявших кормильца и многих других категорий граждан.

У русских обычное дело – помириться за столом, выпить и простить друг другу старые обиды как дело давнее, неактуальное. Существует установка на прощение: «Кто старое помянет, тому глаз вон».

Писатель В. Астафьев писал: русские люди отобьют у милиции хулигана, который только что дебоширил, и отпустят его. Русский человек готов простить обидчика, даже преступника, взять преступника на поруки. Преступление русским сознанием рассматривается как беда для совершившего преступление человека: ср. уникальную русскую пословицу «От тюрьмы да от сумы не убережешься/не зарекайся». Помогать арестантам, преступникам всегда считалось богоугодным делом.

Русское сознание прощает невыполнение обязательств (англосаксонское сознание – нет). Отказ русское сознание переносит в основном без обиды, если с человеком при этом «хорошо поговорили», «по-доброму поговорили».

Гостеприимство – важнейший императив русского менталитета, национальная ценность. Русский человек, приглашая домой, оказывает высшую честь гостю. В русских традициях угощать лучшим (немецкие студенты говорили о Германии: «у нас всегда лучшие продукты оставляют для своей семьи»).

Срок гостевания у русских не ограничен, русские обижаются, если гости рано уходят или плохо едят. В средние века в русских семьях было принято становиться перед гостем на колени и просить откушать еще кусочек. Угощение у русских обычно подается на общем блюде, каждый может взять столько, сколько хочет. Принято угощать, когда бы гость ни пришел и независимо от того, званый он или нет. Отсутствие угощения рассматривается как грубое нарушение традиции («Хоть бы чаю предложил…»).

Вместе с тем в гостях главное – общение, именно для душевного общения приглашают в гости и ходят в гости. Общение имеет несомненный приоритет над угощением: если русский человек был в гостях, где угощение было богатым, а общение – натужным, неинтересным, неискренним, то он, скорее всего, оценит вечер отрицательно; если же угощение было «так себе», но очень приятно пообщались, было весело – вечер получит положительную оценку русского человека.

Созерцательность мышления

Русское сознание воспринимает окружающую действительность созерцательно, пассивно, как бы с позиции наблюдателя, а не активного участника процесса жизни. Русский человек не любит выделяться, участвовать в активной деятельности на виду у всех, он любит больше смотреть, наблюдать, оценивать и обсуждать. Отсюда «обломовщина», которую скорее принимают, чем однозначно осуждают (И. А. Гончаров: «В своем романе «Обломов» я изобразил лень и апатию как стихийную русскую черту»).

Русский человек любит обсуждать «общие вопросы». Как говорил Иван Карамазов: «Русские мальчики, только что познакомившись, засев в угол в каком‑нибудь трактире, сразу начинают рассуждать о мировых вопросах, не иначе: есть ли Бог, есть ли бессмертие? А которые в Бога не веруют, ну те о социализме или анархии заговорят, о переделке всего человечества по новому штату».

Русскому сознанию свойственна неторопливость: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится», «На охоту идти, собак кормить». В армии есть поговорка: «Не торопись выполнить приказание, может последовать команда» отставить»». Хотя существует и другое мнение: «Русский человек долго запрягает, но быстро едет».

Все мероприятия в России начинаются с небольшим опозданием – есть даже формула: начнем, «когда все соберутся». «Время‑деньги» – не русская поговорка, что прекрасно осознает русский человек.

Новое рассматривается русским сознанием не как нечто прогрессивное, лучшее, а как нечто непроверенное, недостаточно надежное; русскому сознанию свойствен консерватизм, нелюбовь к радикальным изменениям (в полную противоположность американскому сознанию). Старое выглядит надежнее: «Старый друг лучше новых двух», «Старый конь борозды не испортит».

Инерционность – важное свойство русского сознания («русские долго запрягают, хотя и быстро ездят»). Русского человека трудно быстро раскачать, вовлечь в коллективные игры, забавы – он может «разойтись» только среди своих, постепенно.

Созерцательность, как полагают, развилась от непредсказуемости русской природы – в результате сформировалось пассивно-созерцательное, фаталистическое отношение к миру. Русское сознание не считает возможным рассчитывать наперед, заранее разрабатывать план действий и следовать ему, шаг за шагом идти по пути осуществления разработанного плана. Русский человек не уверен в себе, не склонен проявлять инициативу («инициатива наказуема»), не склонен «высовываться».

К. Касьянова отмечает интровертность, повернутость в себя русского человека. Рынок требует активности, экстравертированности – но это не русский менталитет, и подобных людей в России до сих пор часто называют наглыми, хапугами, нахрапистыми и не любят их.

Историческая терпеливость

Русское сознание очень терпеливо относится к историческим и личным испытаниям. Русский человек сохраняет терпение и надежду на будущее, демонстрирует упорство в отстаивании своего дела даже в самых тяжелых, почти безнадежных ситуациях. В русском сознании существуют такие стереотипы, как: Все образуется, Все к лучшему, Христос терпел и нам велел, Стерпится – слюбится. Для русского человека во все времена характерна надежда на то, что «дети будут жить лучше нас».

Русский человек быстро смиряется, переходя от бунта к покорности. Для него характерна быстрая устомляемость от реформ, борьбы. В таких ситуациях вступают в действие стереотипы: Все как‑нибудь устроится. Все образуется. Видно, судьба наша такая. Смирение считается главной православной добродетелью. От покорности судьбе формируется традиционный русский нигилизм, или по-современному – пофигизм: «А ну их всех…».

Терпеливость тесно связана с неприхотливостью. Б. Окуджава (Известия, 6.3.93) так характеризует неприхотливость русского человека: «Но есть еще одна черта у нашего народа, черта, которая воспевалась, – она весьма злокачественна. Я имею в виду неприхотливость нашего человека. Неприхотливость – это ужасно. Честно говоря, пришлось впервые встретиться с таким неожиданным разворотом качества, которое воспевалось как скромность, аскетизм, простота. А ведь неприхотливость – это начало деградации. В эйфории этой неприхотливости уже давно приравнивают лестничную клетку к общественному туалету. Да еще ж и бесплатно. Хорошо живем!»

Бытовая импульсивность

Русскому сознанию свойственна азартность, пассионарность, эмоциональные всплески, увлекаемость в деятельности (особенно на первом ее этапе, потом обычно наступает апатия): «Русский терпелив до зачина», «Русский что увидит, то и сделает», он «медленно запрягает, но быстро ездит».

Под влиянием эмоций русский человек может действовать очень активно и эффективно, но кратковременно – «запал пропадает». Ф. Ф. Фортунатов говорил: «Русский человек необычайно даровит: начнет прекрасно, но редко хорошо кончит».

Под влиянием эмоций русский человек легко отвлекается от рационального анализа, трезвой оценки собственных действий, иногда отодвигает на второй план и инстинкт самосохранения. Для русского поведения характерна быстрая смена настроений, эмоций и чувств.

Русские слова удаль, удалец, «разойтись>>безэквиалентны. Сильные загулы, разудалое пьянство вызывают зачастую своеобразное восхищение окружающих.

Русский часто проявляет активность «на спор». Русский человек может легко возбудиться, проявить агрессию, но потом он «отходчив», быстро успокаивается и сожалеет о сделанном. Как говорил А. Райкин, «свое отсидит – и опять смирный, опять тихий».

Неосмотрительность

Неосмотрительность тесно связана с бытовой импульсивностью, с известным русским принципом «авось» – убеждением, что все само собой разрешится, что способ решить ту или иную проблему в свое время сам найдется. Авось — это принцип деятельности, отраженный в целом ряде стереотипов русского сознания: Будет день – будет пища; Русский крепок на трех сваях: авось, небось да как‑нибудь; Русский на авось и взрос; Русский человек любит авось, небось да как‑нибудь.

Русское сознание не любит тщательно продумывать план, детально готовиться. При этом русский человек часто осознает неправильность своих действий после их совершения: Русский задним умом крепок; Русский назад умен; Русак умен, да задним умом. Русский человек постфактум часто оправдывает, извиняет свою непредусмотрительность, неосмотрительность, объясняя неудачу действием внешних сил, не чувствуя своей вины: «не сложилось», «не получилось», «не пошло», «так вышло», «так получилось».

Смекалка — чисто русское слово: умение приспособить, заменить, использовать что‑либо не по назначению, в несвойственной ему функции, чтобы компенсировать нехватку запасных частей, инструментов, материальных средств и т. д. Это умение приспособиться, найти выход из положения, что является средством компенсации действующего принципа «авось».

Нелюбовь к среднему

Русское сознание склонно к крайностям («все или ничего»), оно не любит постепенности, эволюционное™ – как говорил Остап Бендер, «я бы взял частями, но мне нужно сразу».

Русское мышление не любит середины, оно бескомпромиссно по своей сути. Вопрос часто ставится так: за или против, ты за меня или против меня. Действует достаточно жесткий стереотип: Кто не с нами, тот против нас.

Компромисс русским сознанием рассматривается как беспринципность, неумение проявить волю, настоять на своем, а попытки достичь компромисса сплошь и рядом оцениваются негативно. Стоящих за свое «до конца» уважают, независимо от того, какую идею этот человек отстаивает.

В поведении русский человек доходит до крайности во многом: работать так работать, гулять так гулять, пить так пить, любить – так королеву. Отсюда – удаль, озорс. тво, хулиганство (Н. Лосев). В социальной жизни нелюбовь русского сознания к среднему проявляется в неумении создать «среднее»: в России бросается в глаза отсутствие средней культуры, среднего класса, средних городов, большой разрыв между социальными слоями. Страна делится на столицу с гонором и чувством превосходства и провинцию с комплексом неполноценности.

В политике нелюбовь к среднему проявляется в наличии и постоянной борьбе крайних точек зрения, в неумении и нежелании искать консенсус, в постоянных раздорах внутри политических партий.

Хотя необходимо отметить, что эти «крайности» в большей степени присутствуют в стереотипе восприятия русских в других странах, чем жестко проявляются в реальной жизни русской лингвокультурной общности.

Закононебрежение

Характерно такое отношение к законам, правилам, которое допускает исключения для отдельных людей, в отдельных обстоятельствах. Это стойкое убеждение, что из всех правил могут быть (для меня‑что правильно или для других‑что далеко не всегда правильно) исключения. Русское сознание полагает, что закон не для всех. Русские ходят на красный свет. Есть понятия без очереди, в порядке исключения.

Отношение русского сознания к законам иногда определяют как правовой нигилизм: ср. уникальный стереотип сознания – Закон что дышло, куда поверни, туда и вышло,; известный русский афоризм Если нельзя, но очень хочется, то. можно, глубокое убеждение русского человека в том, что Все. можно сделать, обо всем можно договориться.

Закон рассматривается русским сознанием как некая внешняя недобрая сила, враждебная личности. Обойти ее – не грех, не преступление. Укрась у барина, государства, богача – не грех; «принести с работы» – не рассматривается как кража.

В. Колесов (Домострой без домостроевщины. С. 9) отмечает: «для русского человека неприятие всех форм нормализации (вопреки естественному закону) как раз и было всегда определяющей чертой поведения, рождая его своевольство, «все назло» и пр.».

Б. Окуджава (Известия, 6.3.93) писал: «Александр I в начале XIX века как‑то в разговоре с друзьями им сказал: «В России такое воровство, что я боюсь идти к дантисту – сяду в кресло, и украдут челюсть…. Уж он‑то не клеветал на собственную империю. Конечно, все это известно, известно из мемуаров более ранних – воровство, пьянство. А почему, где корни – этого я же не знаю. Может, это от долгого рабства, может, остатки язычества».

Жена разведчика Кима Филби в передаче ЦТ «Совершенно секретно» 25.1.92 рассказывала, что ее мужа, когда он оказался в России, поражала более всего русская неисполнительность по отношению к законам.

С другой стороны, свободолюбие в России нередко приобретает атрофированную форму анархии – ср. русское понятие воля. Воля равна стихии, делай что хочешь, без всяких ограничений. Стремление к воле (а не свободе) – это П. Болотников, Е. Пугачев, С. Разин, казачество, освоение Сибири: все в поисках воли, вольные хлеба, независимость ни от кого. Именно поэтому так трудно приживается в России европейское понятие свободы, предполагающее ответственность, ограничения своей деятельности‑чтобы была соблюдена и свобода других.

Ответственность перед внешним контролем

B. Даль приводит пословицу: «Русский человек не боится креста, а боится песта». Данное свойство русского менталитета во многом определяет поведение русского человека.

C. Быкова отмечает, что ответственность «по-русски означает сознательное выполнение внешних предписаний. Это – боязнь контроля извне, боязнь наказания в случае отклонения от утвержденного стандарта действий» (Дети разных народов). При этом в русском сознании ослаблена внутренняя ответственность, в результате чего даже хороший коллектив при ослаблении руководства начинает работать хуже. Отсюда – и знаменитая русская мечта о сильной руке, наводящей сверху порядок. Русский человек привык к постоянному сильному внешнему контролю, фактически – к диктатуре и всевластию начальства. «Нам нужна палка» – очень распространенный русский ментальный стереотип, как и другой: «Нам нужен порядок!» (не понимая ничего конкретного под порядком, а имея в виду просто стремление к сильному внешнему контролю).

«Придите к нам и володейте нами!», «Суров, но справедлив» (т. е. хороший начальник), «Боятся, значит уважают» – стереотипы, отражающие приверженность русского сознания внешнему контролю.

Потребность в идеалах

Для русского сознания важно, чтобы существовали общественные идеалы, которым могли бы следовать члены общества: «надо во что‑то верить». Это – «Святая Русь», «русская идея», «идея коммунизма», «идея демократии», «идея справедливости», «благо детей» и др. Отсутствие идеалов, утрата старых идеалов («раньше хоть во что‑то верили, а сейчас ни во что не верят») переживаются русским сознанием очень тяжело. Русскому человеку все время нужна идеология, ее надо обсуждать, согласовывать с ней свое поведение, поведение других, развитие общества.

При этом русскому сознанию присуще стремление к обновлению истин. И. П. Павлов писал, что стремление к истине в русском сознании выступает как стремление к новизне. «А, это все известно» – интерес кончается, это как бы и не истина, это прописная, избитая истина, она нас не интересует. Аргумент для отказа от истины – «это уже устарело» (Ленин, Маркс, Толстой, Гоголь, Горбачев и т. д.). Старые идеи в массовом сознании сплошь и рядом начинают восприниматься как неправильные.

В российском обществе идеи устаревают быстро, на смену им приходят новые. Происходит постоянное обновление авторитетов. Скорость развенчания старых мифов и создания новых в России высока, русский человек легко верит в ошибочность старых мифов и истинность новых.

Стремление к справедливости

Это важнейшая ценность русского сознания. Справедливость русский менталитет трактует как фактическое равенство для всех, как потребность в общей уравнительности. Новые русские богачи нарушают в этом смысле принцип справедливости, потому их и не любят.

Для традиционного русского сознания характерно стремление к равенству для всех (Н. Коржавин: «социализм – тюрьма + богадельня»): идея об обязательном равенстве доступа к материальным благам, материальным правам для всех, постоянная борьба с привилегиями отдельных людей и групп людей, устойчивое стремление к тому, чтобы у всех все было, но ни у кого не было бы больше других; а если у кого больше – отнять и поделить между остальными. Отсюда – допустимость и моральная дозволенность насильственного перераспределения, кражи у богатых, коллективизация как экспроприация богатых крестьян, ненависть к богатым: «От трудов праведных не наживешь палат каменных».

Любое богатство русский менталитет считает нажитым нечестно – его справедливо отнять и отдать бедным и обиженным, т. е. тем, у кого богатства нет. Борьба с привилегиями неизменно приносит в России политический успех, так как это воспринимается как борьба за справедливость.