Текст книги "Русские: коммуникативное поведение"

Автор книги: Юрий Прохоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

4. Проблема типизации при описании коммуникативного поведения народа

Любое научное описание имеет смысл только в том случае, если оно носит достаточно обобщенный характер и обладает прогностической силой: будучи приложено к новой реальности, оно дает некоторое готовое знание об этой реальности. Применительно к коммуникативному поведению это означает, что описание его должно быть таким, чтобы по нему можно было предсказывать коммуникативное поведение носителей соответствующего языка.

Подобное описание коммуникативного поведения народа наталкивается на значительные сложности в силу целого ряда причин.

Коммуникативное поведение народа проявляется в коммуникативном поведении отдельных личностей, а их контакт с наблюдателем и исследователем во многом случаен. Коммуникативное поведение конкретной личности к тому же зависит от многих факторов, среди которых можно выделить субъективные и объективные.

Субъективные факторы:

• эмоциональное состояние личности;

• темперамент;

• место (страна) коммуникации (западноевропейцы – немцы, финны, англичане – в России ведут себя часто совсем не так, как у себя дома – например, молодой англичанин без зазрения совести свесил ноги с верхней полки в русском поезде);

• физическое состояние (пьяные финны в России ведут себя не так, как у себя дома).

Объективные факторы:

• собственный пол и пол собеседника;

• собственный возраст и возраст собеседника;

• собственный статус и статус собеседника (равный, вышестоящий, иностранец);

• степень знакомства (знакомые, малознакомые, друзья, родственники, коллеги);

• конкретные отношения с собеседником (родители, дети, коллеги, незнакомые, посторонние и т. д.);

• территория общения (город, село, столица, маленький город, учреждение, улица, кухня);

• сфера общения (в гостях, церкви, поезде, на отдыхе и т. д.);

• профессия (учитель, милиционер, продавец, врач и др., например, у русских есть правило – с милиционером лучше не спорить) и т. д.

Понятно, что все эти факторы‑как объективные, так и субъективные – затрудняют типизацию.

При описании коммуникативного поведения, в ходе типизации надо также постараться учесть, что тот или иной народ считает своим, а что – чужим, привнесенным извне, а также, что он считает главным, а что второстепенным.

Например, здоровье, экология, богатство у россиян не главное, а воспитание детей рассматривается как одна из самых главных задач общества. У датчан, к примеру, экология, экологические продукты, здоровье – главное, а электрическая зубная щетка «чрезвычайно важна для детей, поскольку у них еще не развита мелкая мускулатура и они не умеют делать необходимых движений».

При описании коммуникативного поведения необходимо учитывать многонациональность исследуемых национальных сообществ (таких, как Россия, США).

Выделяются три уровня существования национальной культуры:

1. Базовое стереотипное ядро знаний.

2. Периферийное стереотипное знание.

3. Личностный уровень – выбор знаний, обусловленный воспитанием, образованием, жизненными условиями и другими личностными факторами (См. подробнее: Прохоров Ю. Е., АДД. С. 18–19).

Описание коммуникативного поведения проводится на первом и втором уровнях.

Системное типизированное описание коммуникативного поведения народа не предполагает, что описание будет являть собой некоторую совокупность коммуникативных стереотипов, обнаруживающихся у каждого носителя языка и даже у среднего носителя языка: среднего носителя языка на самом деле просто не существует. Это в любом случае научная абстракция. Невозможно, видимо, однозначно описать и коммуникативные стереотипы, характерные для большинства носителей языка, – скорее это будут стереотипы, которые обнаруживаются в коммуникативной деятельности многих носителей языка.

Речь в таком описании должна идти о наличии описываемых стереотипов в национальной культуре, в ее фонде, в коммуникативном сознании, концептосфере, а не об обязательном обладании этими стереотипами каждым или средним носителем языка, так как это уже вопрос выбора: отдельные индивиды овладевают определенной частью коммуникативного поведения народа, но никогда – всей совокупностью этих стереотипов. Можно лишь утверждать, что многие представители данной коммуникативной культуры обладают данными стереотипами, соблюдают описанные коммуникативные нормы и правила (хотя, видимо, всегда будут люди, не разделяющие данных норм, традиций или легко нарушающие нормы национального коммуникативного поведения; в любой лингвокультурной общности есть люди, ведущие себя в соответствии с коммуникативными нормами других коммуникативных культур, – например, среди русских есть люди с явными признаками западного и сугубо восточного коммуникативного поведения).

Типизированное описание коммуникативного поведения должно отражать:

1. реально наблюдаемую реализацию этих стереотипов у многих носителей данной коммуникативной культуры;

2. реально наблюдаемую реализацию этих стереотипов во многих ситуациях общения;

3. большую или меньшую осознаваемость данных стереотипов носителями коммуникативной культуры в условиях рефлексии или верифицирующего опроса;

4. обнаружение этих стереотипов в межкультурном общении в форме коммуникативного шока или коммуникативных затруднений.

Кроме того, должна наблюдаться эксплицитная, часто вербальная фиксация отклонений от этих стереотипов носителями коммуникативной культуры при нарушении кем‑либо из собеседников соответствующих стереотипных норм в конкретной коммуникации.

Предложенное описание любого национального коммуникативного поведения не исключает, а даже предполагает, что те или иные черты национального коммуникативного поведения народа в разных возрастных, территориальных, тендерных, профессиональных и иных группах будут различаться по степени яркости, выраженности того или иного качества или признака.

Задача исследователя при описании коммуникативного поведения – обеспечить достаточный уровень типизации коммуникативного признака или характеристики; описание должно быть содержательным и одновременно достаточно обобщенным. Уровень обобщения должен быть достаточно высоким, чтобы обладать объяснительной силой, и достаточно конкретным, чтобы давать новое знание. Описывать целесообразно доминантные, наиболее яркие признаки, характерные для большинства или многих ситуаций общения, фиксируемые как дифференциальные инокультурными информантами, а затем необходимо уточнять их проявление, конкретизировать их с учетом объективных и субъективных условий проявления в реальной коммуникации, в различных коммуникативных ситуациях.

На следующем этапе типизированные коммуникативные признаки должны быть подвергнуты верификации.

5. Проблема верификации описания коммуникативного поведения

Верификация – это проверка выделенных исследователем коммуникативных признаков экспертами-специалистами или носителями исследуемой коммуникативной культуры, сопровождающаяся конкретизацией условий проявления описываемых характеристик в общении. Это второй этап описания коммуникативного поведения народа.

При верификации информантам (а таковыми должны быть носители описываемой коммуникативной культуры, проявляющие интерес к тематике исследования) предлагается охарактеризовать выделенные на предварительном, первом этапе коммуникативные признаки по заданной шкале: например, очень часто, достаточно часто, иногда, редко, никогда и т. п. В процессе верификации (а она может проводиться как устно, так и письменно) не принимаются ответы типа это смотря когда, это по-разному, это смотря кто и т. д. Необходимо в инструкции побудить информантов к тому, чтобы они выбрали содержательный ответ, проделав некоторую мыслительную обобщающую работу: «чаще всего да…», «это чаще характерно для молодежи» и т. д.

В процессе верифицирующего эксперимента по каждому верифицируемому признаку испытуемым предлагаются также некоторые ограничители из предусмотренных в анкете для данного признака (типично для городской молодежи, обычно в общении родителей с маленькими детьми, только со знакомыми, нельзя с пожилым человеком и т. д.)

Таким образом, верификация осуществляется одновременно с конкретизацией: верифицируя коммуникативный признак, информанты уточняют (конкретизируют) условия его проявления.

Приведем образец верифицирующего опросника по финскому коммуникативному поведению, подготовленного на основе результатов описанного выше направленного ассоциативного эксперимента по выявлению основных черт финского коммуникативного поведения в восприятии русских.

Финнам (экспертами выступают как специалисты по коммуникативной лингвистике, так и рядовые финны, проявившие интерес к содержанию экспертизы и имеющие опыт межкультурных контактов с русскими) предлагается для заполнения следующая верификационная таблица.

Финны, в отличие от русских, характеризуются следующими коммуникативными признаками

(в графах 1 и 2 просьба ставить знак +, в графе 3 просьба дать ответ словами)

Полученные результаты обобщаются и на их основе строится описание национального коммуникативного поведения.

6. Модели описания коммуникативного поведения народа

Опыт исследований показывает, что могут быть предложены три основные модели описания коммуникативного поведения народа: ситуативная, аспектная, параметрическая (см.: Стернин ИЛ. Модели описания коммуникативного поведения). Все три модели призваны обеспечить системность описания коммуникативного поведения, но различаются своим назначением.

6.1. Ситуативная модель

Ситуативная модель предполагает описание коммуникативного поведения народа в рамках стандартных коммуникативных ситуаций (приветствие, извинение, вступ – лете в контакт, выход из общения и др.) и коммуникативных сфер (общение в гостях, общение в коллективе, общение по телефону, общение с детьми и т. д.). Ситуативная модель строится на эмпирическом материале.

Набор подлежащих описанию коммуникативных сфер и стандартных коммуникативных ситуаций достаточно велик и количество описываемых сфер и ситуаций будет определяться практическими соображениями. Ситуативная модель непосредственно базируется на практике межкультурных контактов, включая такие тематические сферы и коммуникативные ситуации, в которых при межкультурном общении выявились реальные расхождения. Она удобна в прикладных целях – для содержательного, а также для научно-популярного описания коммуникативного поведения народа, для дидактических целей.

В ситуативной модели отдельно рассматривается вербальное, невербальное коммуникативное поведение и социальный символизм, поскольку они репрезентируют разнотипные коммуникативные средства, используемые в несовпадающих коммуникативных ситуациях и сферах.

6.2. Аспектная модель

Аспектная модель предполагает описание коммуникативного поведения в рамках выделенных исследователем априори аспектов, основные из которых – вербальный и невербальный, а также продуктивный, рецептивный, нормативный и реактивный.

6.3. Параметрическая модель

Параметрическая модель предполагает достаточно формализованное описание коммуникативного поведения на основе некоторой заданной исследователем совокупности факторов, параметров и признаков, по которым может быть описано коммуникативное поведение любого народа.

В рамках параметрической модели выделяются коммуникативные факторы, коммуникативные параметры и коммуникативные признаки. Основой описания являются коммуникативные признаки (действия, факты), выделенные на эмпирической основе, на базе фактического сопоставительного материала. Эти признаки для удобства описания систематизируются, обобщаются в параметры, а параметры – в факторы. Таким образом получается обобщенная модель коммуникативного поведения народа, построенная снизу вверх и представляющая собой обобщение выявленных особенностей национального коммуникативного поведения. Выявление факторов и параметров описания коммуникативного поведения народа – важная и актуальная научная задача.

Описание коммуникативного поведения народа по параметрической модели предполагает полную характеристику релевантных черт коммуникативного поведения исследуемой лингвокультурной общности по сравнению с коммуникативным поведением сопоставляемого народа или народов. В параметрической модели вербальные и невербальные коммуникативные признаки рассматриваются не раздельно, а в рамках одних и тех же параметров, поскольку выполняемые ими функции в рамках определенных коммуникативных параметров совпадают и вербальные и невербальные средства взаимно дополняют друг друга.

Параметрическое описание коммуникативного поведения может осуществляться в двух вариантах:

содержательном (раскрывается содержание каждого параметра через перечисление коммуникативных признаков, характеризующих тот или иной параметр коммуникативного поведения в конкретной коммуникативной культуре, с приведением соответствующих примеров);

формализованном (описываются только конкретные параметры с использованием единиц принятого метаязыка, к примеру: проблемность общения — высокая, коммуникативная приветливость — невысокая и т. д.).

Формализованный вариант предпочтительнее, когда надо сопоставить различные коммуникативные культуры по единой модели, содержательный вариант – когда надо описать коммуникативное поведение отдельного народа. Оба варианта могут при необходимости быть совмещены в одном описании.

Подчеркнем, что параметрическая модель является в принципе теоретической базой описания коммуникативного поведения любого народа, а ситуативная и аспектная модели дают материал для обобщения, используемый при создании параметрического описания коммуникативного поведения, так что все три модели не исключают, а предполагают и дополняют друг друга. Начинается описание коммуникативного поведения любого народа с ситуативной модели: описывается то, что наблюдается в общении народа; параметрическое описание – завершающий этап, обобщение эмпирических данных, выявленных в рамках ситуативной модели.

Параметрическая модель удобнее для сопоставления, а также для выявления доминантных черт коммуникативного поведения народа. Ситуативная модель удобнее для дидактических целей, для целей обучения, преподавания коммуникативного поведения, а также для полного, развернутого представления коммуникативного поведения какого‑либо народа. Аспектная модель носит промежуточный характер.

Ситуативная модель наиболее содержательна, информативна и удобна для начального этапа исследования, параметрическая же в ее формализованном виде позволяет кратко подвести итоги исследования.

В данной работе мы не будем подробно характеризовать каждую из моделей – это сделано в брошюре И. А. Стернина «Модели описания коммуникативного поведения», проиллюстрировано в сборниках «Русское и финское коммуникативное поведение» (вып. 1 и 2). Аспектная модель проиллюстрирована в монографии Н. А. Лемяскиной и И. А. Стернина «Коммуникативное поведение младшего школьника», ситуативная модель описания национального коммуникативного поведения в развернутом виде представлена в монографии «Очерк американского коммуникативного поведения». Ниже, в главе IV, мы представим описание русского коммуникативного поведения по ситуативной и параметрической моделям.

Глава III
Основные черты русского менталитета, определяющие коммуникативное поведение народа

1. Национальный менталитет и сходные понятия

Влияние национальной специфики менталитета той или иной лингвокультурной общности на процессы и результаты межэтнического общения нельзя ни преувеличивать, ни приуменьшать. Необходима теоретическая и практическая разработка этой проблемы с целью выявления тех компонентов коммуникации, в которых влияние национальной специфики менталитета наиболее заметно и результативно.

В настоящее время активно используются в научной литературе и публицистике следующие понятия, часто смешиваемые друг с другом: менталитет, национальная концептосфера, национальный характер, национальная психология, национальное поведение, национальное коммуникативное поведение, языковая картина мира, когнитивная картина мира, языковое сознание, коммуникативное сознание, речевое мышление.

Условием эффективного научного исследования в избранной нами области является дифференциация этих понятий. Предложим некоторые теоретические разграничения, основываясь на опыте контрастивного анализа языков и коммуникативного поведения различных народов.

Центральным понятием в ряду приведенных выше, как представляется, выступает понятие менталитет. Существуют самые различные, весьма неточные и противоречивые определения этого понятия, причем в словарях и справочниках они стали появляться фактически только в середине 1990-х годов. Под менталитетом понимают образ мыслей, психологический склад ума, особенности мышления, характер и мн. др. Слово стало модным, и употребляют его подчас именно ради моды, вне строгого определения. Ср. фразу из книги П. С. Таранова «Методы стопроцентной победы» (Симферополь, 1997): ««Бумага» заменяет, замещает и подменяет человека… На этом менталитете можно сыграть» (с. 17).

Менталитет мы предлагаем определить как специфический способ восприятия и понимания действительности, порождаемый совокупностью когнитивных стереотипов сознания, характерных для конкретной личности, социальной страты или этнической группы людей.

Таким образом, можно говорить о менталитете личности, группы и народа (этноса). Менталитет каждой конкретной личности обусловлен национальным, групповым менталитетом, а также факторами личностного развития человека – его индивидуальным образованием, культурой, опытом восприятия и интерпретации явлений действительности. Это личные ментальные механизмы восприятия и понимания действительности.

Групповой менталитет – это особенности восприятия и понимания действительности определенными социальными, возрастными, профессиональными, тендерными и т. д. группами людей. Хорошо известно, что одни и те же факты действительности, одни и те же события могут быть по-разному восприняты и поняты в разных группах людей. Мужчины и женщины, дети и взрослые, гуманитарии и «технари», богатые и бедные и т. д. весьма по-разному могут воспринимать и интерпретировать одни и те же факты. Это связано с так называемым механизмом каузальной атрибуции, т. е. когнитивными стереотипами, диктующим приписывание причин тому или иному следствию, событию. Менталитет группы формируется в тесной связи с групповыми установками, действующими в группе механизмами апперцепции и каузальной атрибуции.

Так, известно, что игроки проигравшей команды имеют тенденцию приписывать поражение влиянию объективных факторов (плохое поле, необъективное судейство и др.), в то время как наблюдатели склонны объяснять поражение субъективными факторами (не проявили воли, не старались, не хватило скорости и др.). Победители обычно успех приписывают собственным усилиям. Ср.: «У победы масса отцов, поражение всегда сирота».

Есть детский, мужской, женский менталитет («логика», как обычно говорят), есть менталитет определенных психологических типов людей – ср., к примеру, менталитет оптимиста и пессимиста: первый говорит «еще полбутылки осталось», а пессимист говорит «уже полбутылки нет». Можно сказать, что менталитет имеет «автоматизированный характер действия», он действует практически вне контроля сознания и поэтому во многих случаях «не объективен»: если человек хочет быть объективным, он должен сознательно преодолевать «указания» своего менталитета, свои установки, свою апперцепцию, рассматривать каждый наблюдаемый или осмысляемый факт отдельно, «заново». При этом надо преодолевать и личные, и групповые, и национальные ментальные стереотипы.

Национальный менталитет – это национальный способ восприятия и понимания действительности, определяемый совокупностью когнитивных стереотипов нации. Ср. уже упоминавшиеся нами примеры различий менталитета разных народов: американец при виде разбогатевшего человека думает: «богатый – значит умный», русский же в этом случае обычно думает: «богатый – значит вор». Понятие «новый» у американцев воспринимается как «улучшенный, лучший», у русского‑как «непроверенный». Отсутствие новостей от близкого человека русское сознание воспринимает как признак случившегося несчастья, неблагополучия, английский же менталитет‑как признак того, что все в порядке (ср. знаменитую английскую поговорку «Нет новостей – это хорошая новость»).

Восприятие и понимание действительности – сходные, но не совпадающие вещи. Восприятие – первый этап и основное условие понимания. Разный национальный менталитет может воспринимать по-разному одни и те же предметные ситуации. Национальный менталитет нередко как бы заставляет органы восприятия человека видеть одно и не замечать другого. Русский менталитет, к примеру, неизменно фиксирует покорность азиатских женщин и не замечает повышенной активности собственных, в то время как азиаты прежде всего фиксируют активность и даже агрессивность русских женщин, не замечая покорности и пассивности собственных.

Понимание воспринятого также во многом обусловливается менталитетом. К примеру, карикатуру в китайской газете‑девушка и юноша целуются на скамейке – европейское сознание трактует как изображение распущенности молодых людей, а китайское‑как критику недостатка жилплощади у китайцев.

Японские фильмы периода Второй мировой войны, захваченные американцами, очень отличались от батальных лент Голливуда, где изображались победы американской армии. В японских фильмах изображалась в основном гибель людей, страдания солдат, плач матерей при получении похоронок. С точки зрения европейского восприятия, это были фильмы об ужасах войны, а вовсе не милитаристские ленты, призванные повысить дух японской армии и народа. Но японский менталитет воспринимал их по другой ментальной схеме, непонятной европейцам: «Вот видите, в каких условиях японский солдат продолжает выполнять свой долг».

Небольшое опоздание к назначенному сроку в гости русские считают проявлением уважения к хозяевам, а немцы – неуважением. Русские учащиеся воспринимают многократное повторение учителем материала при объяснении как стремление добиться лучшего понимания ими этого материала, как стремление помочь ученику, а финны нередко думают про такого учителя: «Он нас за глупцов считает».

Под концептосферой нации понимается упорядоченная совокупность концептов в сознании нации. Концептосфера формирует концептуальную картину мира – упорядоченное, структурированное знание о мире, являющееся достоянием сознания.

Менталитет и концептосфера тесно связаны и взаимодействуют в процессах мышления. Концептосфера в определенной степени определяет формирование менталитета народа: образующие национальную концептосферу ментальные единицы являются основой образования когнитивных стереотипов – суждений о действительности. К примеру, наличие в русской концептосфере концепта «авось» определяет ряд ментальных стереотипов русского сознания, «санкционирующих» русскую непредусмотрительность в поведении.

С другой стороны, национальный менталитет направляет динамику формирования и развития концептов – уже имеющиеся стереотипы влияют на содержание формирующихся концептов, диктуют некоторые фиксируемые в концептах оценки явлений и событий. Тем не менее, несмотря на тесную связь, менталитет и концептосфера – разные сущности, и их изучение требует разных методов и подходов.

Менталитет народа формируется под влиянием бытовых, социально-экономических условий, социально-политических процессов в обществе, природных условий, контактов с другими этническими группами и т. д. Менталитет обнаруживается в определенной стандартности поведения, действий представителей этнической группы в сходных ситуациях, а также в общении, в коммуникативном поведении народа. Изучать менталитет надо этнокультурологическими и этнопсихологическими методами и приемами.

Концептосфера народа формируется прежде всего в процессе познавательной деятельности нации, в результате отражения сознанием народа чувственно воспринимаемого опыта и его осмысления. Основной источник формирования концептов – познавательная деятельность этноса. Часть познавательной деятельности этнос осуществляет через коммуникацию, коммуникативную деятельность. Изучение концептосферы возможно логическими, психологическими, культурологическими и лингвокогнитивными методами и приемами.

Фактически, несколько упрощая, можно сказать, что концептосфера задает концептуальную картину мира, а менталитет эту концептуальную картину мира толкует и интерпретирует. В результате концептосфера нации в совокупности с национальным менталитетом (ментальными стереотипами сознания) формируют «когнитивную матрицу для понимания мира» [Лебедева, 1999. С. 21], т. е. то, что называют национальной когнитивной картиной мира.

Таким образом, национальная когнитивная картина мира – это концепты и их стереотипные интерпретации, которые в восприятии и понимании мира нашим сознанием задаются культурой.

Необходимо отграничить когнитивную картину мира от языковой. Под языковой картиной мира предлагается понимать представление о действительности, отраженное в языковых знаках и их значениях – языковое членение мира, языковое упорядочение предметов и явлений, заложенная в системных значениях слов информация о мире. Необходимо только помнить, что это – ограниченная и к тому же «наивная» картина мира, она не передает полностью ту картину мира, которая есть в национальном когнитивном сознании, поскольку язык категоризует и называет далеко не все, что есть в национальной концептосфере [Попова, Стернин, 2003, с. 36–39]. Кроме того, языковая картина мира в значительной степени представляет для исследователя-лингвиста лишь исторический интерес, поскольку она отражает состояние восприятия действительности, сложившееся в прошлые периоды развития языка в обществе. По языковой картине мира нельзя достоверно и однозначно судить о современных представлениях этноса о мире, нельзя судить об актуальной концептосфере народа (о концепте и концептосфере см. также: [Прохоров, 2004]).

Коммуникативное поведение, как отмечалось выше, определяется коммуникативным сознанием человека.

Коммуникативное сознание — это совокупность механизмов сознания человека, которые обеспечивают его коммуникативную деятельность. Оно включает совокупность ментальных коммуникативных категорий, а также коммуникативные установки сознания, отражающие принятые в обществе нормы и правила коммуникации для разных типовых коммуникативных ситуаций.

Под коммуникативными категориями понимаются самые общие коммуникативные, упорядочивающие знания человека об общении и нормах его осуществления. Некоторые из коммуникативных категорий отражают общие представления человека об общении, некоторые – о его речи. Так, для русского коммуникативного сознания могут быть выделены в качестве релевантных такие коммуникативные категории, как собственно категория общение, категории вежливость, грубость, коммуникабельность, коммуникативная неприкосновенность, коммуникативная ответственность, коммуникативная эмоциональность, коммуникативная оценочность, коммуникативное давление, спор, конфликт, коммуникативная серьезность, интеррогативность, коммуникативная эффективность, молчание, коммуникативный оптимизм/ пессимизм, сохранение лица собеседника, категория тематики общения, грамотность, категория коммуникативного идеала, категории родной язык, иностранный язык, культура речи, хорошая речь, правильная речь и др.

Можно выделить и некоторые более конкретные категории: диалог, монолог, официальная речь, неофициальная речь, публичная речь, слушание, говорение и др.

Та или иная категория становится «наблюдаемой» и вычленяется как таковая в коммуникативном сознании народа по ее проявлениям в общении – именно из анализа практики общения выделяются категории и определяется их содержание.

Коммуникативные категории, как и любые мыслительные категории, тем или иным образом упорядочивают ментальные представления нации о нормах и правилах коммуникации. Это упорядочение осуществляется нежестко, вероятностно, многие категории взаимно накладываются друг на друга и пересекаются друг с другом – явление, характерное для всех когнитивных категорий.

Категория, как любое концептуальное образование, содержит определенное знание о категоризуемом явлении коммуникации (информационный аспект, информационную составляющую), а также интерпретационное поле [Попова, Стернин 2003, с. 60–64].

Интерпретационное поле – это обширная составляющая концепта, которая носит неструктурированный или слабоструктурированный характер и включает оценки, ценностное отношение к концепту, вытекающие из информационного содержания концепта, общественные суждения и установки о том, что надо делать, чего не надо делать, различные, в том числе противоречивые, характеристики и оценки концепта, отсылки к прецедентным текстам, связываемым в общественном или индивидуальным сознании с данным концептом и т. д. – т. е. это рациональное и эмоционально-оценочное осмысление прежде всего информационного содержания концепта.

Интерпретационное поле пронизывает концепт, наполняет его пространство, заполняет «место» между его структурными компонентами‑категориальными признаками, ядерными и периферийными слоями, образующими информационный компонент концепта. Эта неструктирированная часть концепта может быть описана как перечисление признаков. Например, к интерпретационному полю концепта вода могут быть отнесены многочисленные сведения типа: в воде можно утонуть, вода бывает голубая, воды часто не бывает, без воды и не туды и не сюды, надо уметь плавать в воде и т. д.

В интепретационном поле коммуникативных категорий выделяются, в частности, многочисленные «прескрипции» по осуществлению коммуникативного процесса (правила общения); этот аспект интерпретационного поля коммуникативных категорий может быть назван прескрипционным. Прескрипционная составляющая носит предписывающий характер (что надо делать и как это надо делать в общении – со знакомыми надо здороваться, за причиненное неудобство надо извиниться, уходя, надо попрощаться и т. д.) и запретительный (чего не надо делать в общении – не перебивать собеседника, не задавать слишком личные вопросы и др.). К интерпретационному полю коммуникативных категорий и концептов будут также относиться и объяснительные стереотипы‑как надо понимать те или иные коммуникативные действия в процессе общения (например: если собеседник говорит тихо, значит, он не уверен в себе; если ученик на вопрос учителя молчит, значит, не знает и т. д.).