Текст книги "Никаких достоинств (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 15

Пронырнув сквозь знакомые дыры и спускаясь в метро, я подумала, что со снами нужно что-то делать. Ведьмы, короли, принцы, это все приемлемо и романтично. Но под утро начался натуральный геноцид и… Я так не хочу.

Когда заскочила в вагон, брюнет средней степени небритости немедленно принялся томительно смотреть и попытался уступить место. Я вежливо отказалась – мы, ведьмы, днем очень гордые. Но вообще-то веду я жизнь чересчур грешную. Почему мне упорно не снятся Золотые степи? А вот вспоминаю, как принц и король от моего взгляда в бессмысленные растения превращались, хорошо хоть надежно сучковатые… Ой, не о том я думаю! Совершенно неправильные сны стали. Нужно в церковь сходить, не уверена, что точно знаю что там нужно делать и куда свечи ставить, хотя с такими грехами… Нет, минуточку, я же в церкви была этой ночью? В смысле, была днем ночного сна. А, греметь мне вечность якорями, тут даже не сформулируешь. Еще этот епископ, маньяк, он на что меня подбивал…

В слегка расстроенных чувствах я вышла из метро, но в офисе мне живо стало не до угрызений совести.

Все мелькало, дергало, звонило, сыпались сообщения и ценные указания, пропадали нужные файлы и одновременно находились пропавшие и сейчас не нужные, в голову приходили идеи, но не задерживались, поскольку их теснили другие. Только Юрка не беспокоил и понятно почему – наверняка поглядывал по сети, что у меня творится и как мне мозг взрывают.

К обеду я тупо смотрела в экран монитора и думала, какой рай у нас на Застоньевском, где нет никаких телефонных и интернет-сетей. Необходимо было переключить мозги, а то я кого-нибудь скоросшивателем с образцами по голове околдую.

Неожиданно для себя я написала Юре в смысле «обедал он или нет?».

Мы встретились у ворот выезда из комплекса и чисто по-дружески пошли в блинную. Домовенок рассказывал о развернутом прогнозе погоды на надвигающуюся зиму. Это было как раз то, что мне нужно: любопытно и ни о чем.

Мы чудно перекусили, за компотом Юра упомянул, чтобрату клиенты пишут, интересуются, нет ли на продажу еще таких золотых с грифонами. Я насторожилась.

– Я ни о чем не спрашиваю, просто уведомляю – сказал хитрый юный мотоциклист. – И беспокоюсь, как бы ты сама не влетела. Подозреваю, любишь ты рискнуть.

– Да я вообще жуткая авантюристка. Возможно, у меня найдется монетка или две. Но разумно ли сейчас их выставлять? Ты сам говорил, что долларам лучше хорошенько отлежаться.

– Насчет редчайших двухдолларовых купюр – это уж несомненно. Но монета всего лишь сувенир, на любителя, спрос на такие золотые скромный. Можно и продать, если клиент сам на Кирилла выходит. И если у тебя случайно не припасено килограмма этих крылатых сувениров.

Золотых у меня было скромно, где-то граммов на шестьсот, так что я честно сказала, что килограмма нет, завтра монетку передам.

– Я мог бы сам заехать – несколько прямолинейно намекнул Юра.

Пришлось взглянуть на него взглядом старой, видавшей виды тетеньки.

– Нет, так нет – легко сказал домовенок. – Я без всяких далеко идущих мыслей, думал просто заскочить, а если тебе захочеться проветриться, так могли бы и прокатиться. А на свидание я тебя потом приглашу. Я не тороплюсь. Уверен, ты на первом свидании все равно не целуешься.

Я засмеялась и сказала:

– Юрочка, я не на первом целуюсь, а еще на предварительном взасос сосусь. Но не со всеми.

– А хорошо звучит «Юрочка» – мечтательно закатил глаза этот наглец. – А насчет страстных предварительных поцелуев, я, между прочим, верю. Вот точно: тебе бы только рисковать. Из тебя бы хорошая шпионка получилась.

– И ведьма – я бросила салфетку на тарелку. – Пойдем, а то меня прямо здесь проектом достанут.

Мы разошлись на углу, дабы не плодить офисных сплетен,подходя к ресепшену, я подумала: какого тухлого осьминога я вот такая трусливенькая? Вчера целый город изничтожила, ну, совместно с бабулей и волком, но тем не менее, а здесь боюсь как бы у меня за спиной глупость не сказали. «Гофер» на рифы бы выбросился от стыда за своего измельчавшего квартирмейстера. Но это еще ладно. Отчего я по-человечески не могу Юре все объяснить? Да, он герой не моего романа, но мальчик хороший, толковый, с ним и пообедать спокойно можно, и деловую операцию провернуть. А его брат и Светка мне вообще однозначно нравятся, благо они никаких романтических иллюзий ко мне не питают.

Я взяла и написала: «будет время, заезжай. Товар отдам, пирожками угощу. Потом съездим, вариант прически оценишь».

Домовенок сразу ответил «ок» и я занялась работой.

В конце дня сидели с Шахназаровной, решали одну головоломку с подвальным баром. Помещение там было – словно нарочно его придумывали, как не крути, все равно каземат или ночлежка получается.

– Да, с такими метрами и потолками видится только рюмочная «Эксклюзивная Водка-Паленка». Но еще подумаем, напряжемся и решим проблему! – начальница принялась складывать эскизы. – Иди, Ритуля, ты и дома можешь подумать. Кстати, беседовала сегодня с твоим заказчиком-психологом, так он интересовался – не подрабатывали ли ты, случайно, моделью? Что ты брови вскидываешь? Честное дизайнерское слово, прямо так и спросил.

Судя по тону, Шахназаровна ничуть не шутила. Я навела порядок на рабочем месте, потом не выдержала и зашла в туалет. Нет, никакой супермодели в зеркалах не появилось. Та же Рита Слебова, правда, с отличной прической, и… Что-то еще изменилось. Бесспорно я не похудела – с чего бы, если обедаю полной порцией мясных блинчиков со сметаной. Но и не потолстела. А что тогда изменилось? Туалетное зеркало хранило тайну подобно королевская сокровищница, которую я так и увидела. Сгорели ценности, наверное, совершенно понапрасну. Вот совсем как я, такая бессмысленная и изнутри пылающая.

Сгорать дотла я все же пока не собиралась, по дороге домой купила яиц, перцев, помидоров и грибов, и мы с Верой Павловной соорудили «королевский омлет». Получилось недурно.

– Гостей ждем? – поинтересовалась проницательная хозяйка. – Так у меня еще по глотку коньяка осталось.

– Ему нельзя, он за двухколесным рулем.

– А, лохматенький? Симпатичный парень. Если что, пусть ночует, а то и совсем переезжает. Я современные легкомысленные настроения вполне понимаю, собственно, и в мое-то время…

Я кивала. Ага, так и вижу: «Юрочка, ты спи, а я телевизор тихонечко посмотрю». Совсем уж извращенное извращение.

– Нет, Вера Павловна, у нас отношения чисто дружеские. Мы же коллеги, работаем в одном бюро. Хороший парень, я не спорю. Но чтобы зубные щетки рядом держать, это вряд ли.

– Тебе, Ритуля, виднее, но смотри не прокидайся хорошими мальчиками. Могла бы как люди на мотоцикле на работу ездить.

Я засмеялась и мы принялись за омлет.

Домовенок приехал как раз к чаю, я вынесла в кухню свадебных пирожков, их оценили по достоинству. Впрочем, омлет Юра тоже доел и не забыл похвалить. Молодой, растущий организм, все ему впрок.

Вера Павловна, набрав на тарелку пирожков, тактично удалилась. Мы налили по второй кружке чая и занялись нумизматическими делами.

– Очень хорошо сделаны – сказал домовенок, разглядывая три монеты. – Смотри, какие они достоверно разные, с совершенно естественным износом. Нет, весьма оригинально. Отчасти даже понимаю, отчего у иностранцев такой интерес.

– Что, правда, иностранцы? – удивилась я.

– Судя по ошибкам в переписке, да. Все же наши отечественные нумизматы владеют орфографией русского языка чуть лучше. Но это детали, оплату Кирилл в любом случае конвертирует. Ты студию собираешься брать?

– Да. Надеюсь, потяну.

– Лично у меня сомнений нет, что потянешь, но могу помочь с первым взносом.

– Ах, какой миллионер у меня тут пирожки на кухне жует!

– Что такого? Резюме я себе отличное наработал, сразу после диплома будет хорошая работа, варианты уже есть. Можешь смело рассчитывать – намекнул самоуверенный домовенок.

– Спасибо, надеюсь сама справлюсь.

– Рита, у тебя потенциальных средств не на студию, а на нормальную хорошую квартиру. Даже очень хорошую. Я просто прошу – не торопись, рынок банкнот своеобразный, он спешки не любит, и вообще могут быть сложности – серьезно предупредил Юра.

– Я же сказала – все операции только через вас. Слушаю умные советы, сама никуда не лезу.

Юра одобрительно закивал и взял из корзинки еще один пирожок:

– Слушай, а вот эти с чем? Я вообще не пойму, но на языке так и тают.

– Кажется, голубятина с какими-то ягодами. Ежевика, что ли.

– С ума сойти! Я думал, таких уже лет пятьсот не делают.

Сидеть на кухне у вечно-горячего чайника оказалось неожиданно хорошо, меня разженило и ехать никуда не хотелось. Но Юрка напомнил:

– Кататься не раздумала?

– Не кататься, а ехать со строгой стилистической целью! Я случайно увидела, но такое фото в сети не нашла, а снять на телефон там блики стекла мешают. Так что придется тебе лично взглянуть.

– Заинтриговала. Сейчас еще плюшечку и едем – домовенок сунул руку в корзину и странным тоном поинтересовался: – Это зубы ломать или для вкуса?

В его пальцах был сапфир. Вполне мне знакомый.

– Это оружейный. Случайно в корзинку попал – довольно умно оправдалась я.

– Рита, а такое случайно… – начал Юра.

Но я поспешно прервала:

– Мы ехать собрались? Так не отвлекайся на всякую ерунду, доедай и поехали.

Он положил камень обратно в корзинку, взял пирожок, подозрительно его осмотрел и начал жевать, вдумчиво запивая чаем. Все-таки какой сдержанный человек, прямо даже не верится.

Мы катили по проспекту, машин было мало, скорости много, и я подумала, что можно было бы кататься и просто так – без особых целей.

Рекламный плакат красовался в витрине магазина электроники: парень со снятым лыжным шлемом стоял на фоне заснеженной горы и смотрел в какой-то мудреный девайс.

– Я думал, салон какой-то парикмахерский или бутик гламурный – пробормотал Юра, разглядывая рекламу. – А тут горные навигаторы. Слушай, но он же более лохматый чем я?

– Он упорядоченно лохматый. Видишь: сзади и с висков ничего не торчит, а торчит там, где надо – объяснила я.

– Но мое инстинктивное торчание гораздо практичнее в быту. Я вот так эффектно волосы на лбу в жизни не уложу. Тут, наверное, гель нужен и всякое прочее.

– Не преувеличивай. Гель не обязателен, я тебе покажу, как причесывать, это просто. А сейчас просто оцени саму идею. Неспешно и без истерики – посоветовала я.

– Хорошо, я неспешно вдумаюсь – заверил домовенок.

И снова мы неслись по улицам. Я обнимала худой твердый живот, из-за зеркального забрала шлема город казался совсем другим. Прямо как еще один сон.

На малой скорости мы прокатили по безжизненному Застоньевскому, во дворе на нас приветственно зашипела кошка. Я спустилась с горячего вороного «коня», отдала шлем:

– Спасибо, чудно прокатились. Спокойной ночи!

– Рита… – томно промурлыкал ночной ездок, глядя на мою безукоризненную даже после шлема прическу, и вообще на всю меня.

– В щеку, лохматое дитя автострад.

Юра самым бережным образом приобнял меня за талию и поцеловал в щеку. Это было бы почти смешно, но смешно не было. Вот такими глазами на меня ни в одном сне не смотрели. Да и вообще не смотрели.

Я не оглядываясь пошла к двери, когда отпирала квартиру, услышала треск отбывшего мотоцикла. На щеке оставалось ощущение теплого прикосновения. Вообще, нежные губы и особенно нежный язык, это не так уж маловажно как кажется, поскольку…

Ой, о чем я, мать моя каракатица, думаю⁈ Он же в сущности ребенок. А я? Разнузданная великовозрастная нимфоманка.

Я немедленно включила ноутбук и ушла в работу. Производственные мысли отлично вытесняют любые другие.

Время. Ноут выключен, свет тоже. Форма одежды сонная – на мне были стринги прогрессивного, но неопределенно пестрого окраса теплых коричнево-желто-красных тонов. Не знаю, к чему эта смешанная гамам приведет, но с радикальной однозначностью колеров я в последние ночи усугубляла.

Телевизор прогрелся, донеслась умиротворяющая музыка и звуки леса. На меня глянул большой и яркий попугай, приветственно щелкнул клювом. Ой, заповедник! Давайте!

Я стояла широко расставив ноги, вокруг шумело море, над головой орали чайки. Да что такое⁈

Глава 16

Бесспорно, я стояла на палубе. Промелькнувший восторг мгновенно угас: это был не наш славный «Гофер», и вообще не фрегат, а какое-то утлое корыто с убогим парусным вооружением и без пушек. А, чтоб проклятый кальмар выпил весь ром в их кишках!

– Чего смотришь, работай, слепой слизень! – удар моего бича ожёг плечи ближайшего гребца.

Ой, что-то я слишком свирепая даже для сна.

На носу корабля засмеялись – там сидела пара красивых, весьма легко одетых девушек. Одна крикнула:

– Марголлэта, дай ему себя понюхать. Это сильнее бодрит рабов.

Я сердито крутанула бичом и изо всех сил попыталась осмыслить ситуацию.

Ну, смешливые красотки уж очень безупречные. Стройные, в коротких то ли юбках, то ли шортах, и корсажиках, не особо скрывающих очевидные и очень тугие выпуклости фигуры. На ногах плетеные из ремней сапожки чуть выше колен. У шатенки просто дивная грива распущенных волос, у брюнетки толстая коса до самой… кормовой выпуклости. Картинки, а не девушки. Что неприятно. По тону их насмешек, да и по ощущениям – я тут самый гадкий утенок.

Гребцы налегали на весла и исподлобья смотрели на меня. Смотрели противоречиво: страх, ненависть, понятная надежда избежать бича, положительная оценка моих полуголых бедер. Самое яркое желание тружеников: завалить меня и изнасиловать. Ну, это понятно. Они рабы, но сытые и сильные рабы, давно сидящие на цепи.

Я прошлась по центральному помосту, разделяющему ряды прикованных гребцов. Постукивание каблучков сапожек по палубе, скрип мачты и снастей, крики чаек над судном помогли сосредоточиться. Все же у меня был немалый морской опыт квартирмейстера, а это обязывало.

Одномачтовое торговое судно «Ласточка». Сорок шесть невольников на веслах, хозяин корабля… э… как его… Кердик! Точно, купец Кердик! Еще здесь корабельный маг Марл Желтый, старичок-кормчий, и мы… охранницы, надсмотрщицы, прислуга «за все», шесть голов, ой… Я посмотрела на девушек на носу – они были заняты беседой и не обращали на меня внимания. Всё еще сомневаясь, я пощупала собственное ухо. Ухо было приятное на ощупь, со вдетыми четырьмя сережками, но вообще-то жутковато длинное и заостренное. Да, я эльфийка. Жуть! В смысле, слух-то как раз недурной, вот гребцы в середине ряда вздумали перешептываться – я нацелила на них руку с бичом, мгновенно смолкли.

Бич, кстати, тоже симпатичный. Из отличной кожи, сложно-плетеный, с удобной рукоятью, тяжелым хвостом. Определенно я его люблю и умею им пользоваться. Это хорошо.

Остальное плохо. Что я тут делаю, да еще на такой унылой должности? Я понимаю, если квартирмейстером или, допустим, возлюбленной кораблевладельца…

Тут меня начало подташнивать. Жестокая я-Марголлэта аж терпеть не могла своего хозяина, и при этом жаждала оказаться ночью у него в постели. Объяснялось это раздирающее противоречие просто: заклятье. На всех шестерых эльфиек был наложены жесткие чары. Хозяин неприкасаем, он превыше всего, мы служим, защищаем, ублажаем, умываем, ой, фу… Прямого действия афродизиака заклятия не несло, просто секс с хозяином был единственным доступным способом разрядки, а мы девушки молодые, полные томлений. Тут хочешь, не хочешь… Думать о богатом, но омерзительном господине я-Марголлэта не желала, но думала. Какое отвратительнейшее чувство беспомощности! Дело усугублялось тем, что незаслуженно возвышенный торговой удачей купец Кедрик считал меня-Марголлэту девушкой не слишком-то соблазнительной и недостаточно виртуозной для ночных утех. Какой позор, да испепелит меня на месте десница Светлого Ая!

Похоже, это был самый кошмарный мой сон. Я попыталась проснуться, и как всегда, ничего не вышло.

На меня смотрел сидящий у руля кормчий. Кажется, с сочувствием смотрел. Разрази меня гром, какая же я тут жалкая и комплексующая. Меня-то и хозяин не любит за длинноногость и неразвитые бедра.

Вообще-то, прогуливаясь по помосту и надзирая за монотонно работающими гребцами, физически я чувствовала себя неплохо. Такая легкость во всем теле, словно у эльфиек кости иной, облегченной конструкции. Нужно будет по возвращению взвеситься, у Веры Павловны напольные весы есть.

Я-то чувствовала себя недурно, поглядывала на чудную морскую гладь, подставляла лицо освежающему норд-весту, а Марголлэта страдала. От пренебрежения окружающих, от чувства многодневной сексуальной неудовлетворенности, от того, что ее больше всех заставляют работать. Бедняжка… Прямо даже странно: обычно это я голодная до озверения, а тут все наоборот. Я-то по королям прошлась, да и с моим волком… ух, люблю я оборотней! А это юное дитя какой день в море, и вообще ничего…

Конечно, Марголлэта была очень условным «дитем», по возрасту в несколько раз старше меня, но по эльфийским понятиям – практически подросток. А если по устоявшимся понятиям не-сна – очень даже секси. Высокая, легкая и стройная как тростинка, в то же время с грудью немаленькой безупречной формы. Предварительно я себе нравилась, в зеркало бы еще посмотреть.

Похоже, и еще кто-то внимание мне уделял – я все время чувствовала на себе взгляд. Как-то неправильно смотрели. К взглядам опрокидывающим, срывающим корсаж и раздвигающим ноги Марголлэта давно привыкла: должны же рабы о чем-то грезить, пусть даже эти мечты заведомо глупы и смехотворны. Но тут что-то другое, что слегка пугало и смущало.

Я прошлась до носа, неспешно повернулась на каблуках, пошла обратно. Солнце било в лицо, но длинные ресницы прикрывали глаза, зоркости я не теряла. А ведь естественные ресницы, слава Светлому Ай, вот как все удобно у эльфиек устроено.

Вычислила злоумышленника: вторая скамья от кормы, слева. Лохмы прикрывали лицо гребца, он поглядывал сквозь волосы, считал, что незаметно. Интересно, о чем это он вообще думает?

Проходя мимо, я резко нагнулась, схватила за выгоревшие на солнце вихры, запрокинула голову раба. Волосы были жесткие от соли и ветра, но густые, сжимать приятно. Лицо… ничего особенного, обычное лицо, не безобразное, и не ах-ах какое привлекательное. Но смотрел в упор, слишком дерзко для невольника.

В зрачках гребца я видела свое отражение: чертовски привлекательное большеглазое личико, длинные ушки, унизанные простыми золотыми кольцами-сережками без всяких камней, прическа… Короткий гребень песочно-желтых волос, высоко выбритые виски. О, да я тут неформалка, то-то меня хозяин перепродать думает…

Наглого гребца следовало с оттягом «перекрестить» бичом по спине, но я была так поражена, что просто грубо оттолкнула ладонью его загорелое лицо.

– Бунт думает? – поинтересовался дедок у руля.

Я презрительно хмыкнула:

– Этот пустоголовый? Пусть только попробует.

Донесся насмешливый неразборчивый шепот с правой скамьи, я мгновенно угостила болтуна бичом – хвост обвился вокруг шеи, рванул кожу.

По моим бедрам прошла горячая волна – мне нравилось причинять боль почти обнаженным и обманчиво покорным мужчинам. Я на службе, но мне бы только найти повод.

Экое я жуткое существо, и никаких оправданий, что ретроградная эльфийка. Я машинально сжала и разжала руку, не ту, в которой держала бич, а ту, которой оттолкнула наглого раба. Он успел лизнуть меня в ладонь.

Этот лохматый меня хотел. Очень хотел. Почти как я хотела хоть кого-нибудь, но он-то хотел именно меня. Совсем сумасшедший?

Я осознала, что Марголлэта – истинное дитя. На ее поясекороткий меч, и этим клинком, и бичом, и боевым луком она умеет работать профессионально и увлеченно. Но в отношениях ничего не понимает. То есть вообще – ноль. У нее просто не было шансов узнать об относительно нормальных любовных отношениях. Ее продали в школу слуг-воительниц еще маленькой девочкой, обрывки непонятных эльфийских легенд, да косвенная сладость истовых постельных служений хозяину, вот и все, что ей ведомо. Ну, грезы о молодом, богатом и страстном господине, которого не нужно разжигать изощренными ласками, который и сам способен… в общем, понятно.

Наверное, без меня несчастная Марголлэта вообще бы не поняла, почему гребец так смотрит на нее. Но с нами был опыт чувствительной Мар, утонченной монны Маргери, прочих достойных девушек, а мы такие нюансы в мгновение ока чуем.

Мне не нравился этот сон, этот корабль, вообще ничего не нравилось, ну, разве что изысканный бич в руке. С чисто художественной, антикварной точки зрения, конечно же. Но что бы сказала об этой ситуации глубоко сведущая в морских делах Королева Марго?

Я начала прикидывать варианты, но тут меня окликнули:

– Эй, принеси еще настоя!

Командовала брюнетка. Зовут ее Алмаиэль, такая наглая грудастая особа, помыкает, значит, младшей. То-то я-Марголлэта так внутренне сжалась.

Черноволосая красавица оказалась легка на подъем, грациозно и мгновенно оказалась рядом со мной и издевательски прошипела:

– Тебе уши накрутить, чтобы лучше слышала?

Марголлэте очень хотелось завизжать на обидчицу, а еще лучше стукнуть мерзавку рукояткой бича. Но это ни к чему хорошему не приведет: против пяти сильных девок у меня шансов нет. Пришлось срочно брать себя и психующую Марголлэту в руки.

– Так кувшин-то у вас.

Черноволосая стерва оглянулась на кувшин и сказала:

– Так забирай. Совсем отупела, что ли?

Я подхватила медный кувшин, довольно помятый. Рыжая подруга моей обидчицы ехидно улыбалась. Зубы безупречные, зовут Манеланна, такая же дрянь, вот так и запомним.

Пройдя к кормовой каюте, я оглянулась. Брюнетка красовалась у мачты, статная как богиня, меч у пояса отделан серебром, поза как у античной супермодели. Уж точно она на уровень шикарнее меня: практически все гребцы смотрели на нее с плохо скрытой плотской жадностью. Алмаиэль ловко пнула в лицо ближайшего невольника, что-то сказала и мелодично засмеялась.

Я зашла в полутемную каюту. Из-за хозяйской двери доносился громовой храп – хозяин изволил почивать. Свободная вахта эльфиек, надо думать, нежно охраняла его сон, дремля на ковре у господского ложа. Собственно, кроме трюма, хозяйской каюты и небольшого хозяйственного помещения, где я сейчас находилась, на «Ласточке» имелась лишь еще одна каюта – носовая. Там располагался корабельный маг.

Никто мне не мешал наполнить кувшин из полупустого бочонка. Несло от него чуть забродившим малиновым вареньем – отвар содержал несколько градусов алкоголя, и мои недобрые подруги пытались им хоть чуточку назюзюкаться. А что еще делать алчущим молодым девкам, если хозяин пивом не делится, только сам потребляет? Запас вожделенного напитка у нашего господина Кердика имелся. Вообще, я-Рита к пиву отношусь крайне сдержанно. Но сейчас вдруг захотелось просто невозможно. Иная шкала ценностей на «Ласточке»: после секса сразу идет пиво, сначала темное, потом светлое. Просто ужас, как низко я пала! В смысле, пала-то Марголлэта, но и я тоже.

Нет, истинно низко я-Марголлэта пала лишь, когда выходила из каюты и украдкой плюнула в кувшин. Да что ж я за пресноводный моллюск такой⁈ Нет, по человечески я девчонку понимаю, но должны быть границы разумного. Так не пойдет!

Полная решительности, я вышла на палубу, сделала несколько шагов и случайно перехватила взгляд «моего» раба. Весьма удивленный взгляд. Видимо, походка у меня изменилась, то-то доски настила иным тоном заскрипели. От мысли плеснуть отвар в хорошенькие личики обидчиц и врезать кувшином по головам лучше отказаться. Прямолинейные ходы не всегда приводят к результату, как немедля напомнили монна Маргери и еще одна моя металло-рукая наставница.

К счастью, рыжая и темноволосая мегеры были слишком увлечены беседой, я просто поставила кувшин рядом с ними и вернулась к своим обязанностям.

«Ласточка» шла довольно ходко, на горизонте появился намек на острова, я по старой квартирьерской привычке прикинула скорость и курс. К счастью, об общем маршруте нашего рейса представление у меня уже имелось. Что ж, посмотрим, что можно сделать.

Периодически я щелкала бичом, подбадривая гребцов. Била не во всю силу, но бич довольно внушительная вещь, рабы реагировали. И каждый раз их судорожное вздрагивание приносило мне удовольствие. Вот это меня пугало. У Марголлэты имелись очевидные склонности к садизму. Впрочем, они тут у всех имелись. Следствие нахождения под заклятьем или у всех эльфов и людей всегда так, если им бич дать?

«Своего» раба я трогать не решалась. Он по-прежнему поглядывал на меня, особенно когда я поворачивалась спиной. Взгляд касался моих высоко обнаженных ног, полз вверх… Нет, не всех здесь отпугивают длинные ноги и маленькие, но кругленькие ягодицы. Вот зачем он на меня пялится? Это же безнадежно как у меня было… раньше было. Но тут я не могла разобраться в чувствах я-Марголлэты. Ей этот отдельный взгляд нравился, но почему? Всего лишь раб, далеко не самый импозантный из прикованных. Худой, с впалым, хотя накачанным греблей до железных мускулов животом. Марголлэта имела полные основания полагать, что в данной жизненной ситуации мужчина попышнее, с жирком и сдобностью, считается куда более роскошным и влиятельным партнером. Я эту устаревшую точку зрения не разделяла, но своих чувств тоже не понимала. Совсем же обычный парень, на того же привычного Юру отдаленно похож. Понятно, у сисадминов спины без рубцов и таких четких мускулов, но в общем и целом… Ой, не знаю, какая-то раздвоенность сейчас во мне, и это тоже пугает.

Совсем уж запуганной я себе казалась, хотя думать страх не мешал. Я повторно перетянула бичом широкоплечего гребца, имевшего привычку пламенно подглядывать за Алмаиэль. Нашел тоже, кого в мечтах на палубе растягивать, тупое вульгарное животное.

Работая, я не забывала поглядывать на нос нашего корыта. Там располагался центр, контролирующий все это магическое безобразие. Я-Марголлэта естественно, не знала, как работает то или иное конкретное заклятие, но общий принцип понимала.

У судового мага имеется несколько артефактов, контролирующих экипаж «Ласточки». Говоря современным языком: зашифрованные ключи, ограничивающие самостоятельные действия, как бесправных гребцов, так и чуть более свободных, но тоже не особенно, эльфиек. Эти артефакты-ключи висят в специальных амулетницах в каюте мага. Амулетницы похожи на небольшие масляные лампы на цепочках, их можно иной раз увидеть, когда открывается конура нашего Марла Желтого. Увидеть можно, а подойти, схватить или кинуть за борт нельзя. Магия не подпустит.

Ну, не подпустит, так не подпустит. Марголлэта была в этом обстоятельстве вполне уверена, у меня не было причин сомневаться в ее осведомленности. Поэтому наш план строился на ином принципе. Захватывать артефакты я не стану. План выглядел немного самоубийственным, но даже юная Марголлэта признала, что иного выхода нет. Довели девчонку – совсем не осталось сил терпеть. Ничего, попробуем провернуть. Марголлэту теперь поддерживает богатый опыт Королевы Марго, и нам ли, бесстрашным карибским квартирмейстерам, сомневаться в успехе⁈

Приближалось время ужина. На палубу выбралась вторая вахта эльфиек. Зевающие и сонные, но все равно прекрасные: две сочные блондинки, а третья – огненно-рыжая, с гривой до попки – вообще кукла-статуэтка. Начали раздавать еду, сначала гребцам: лепешка и плошка горячей бурды, потом пайку получили эльфийки. Мне дали последней: миску того же супа, лепешку – правда, густо намазанную маслом, и еще девицам полагались сушеные сладкие фрукты. Я подумала, что на таком жалком пропитании особо далеко не уплывешь, но все оказалось не так плохо. Лепешка оказалась из странного жирного теста, питательная и просто изумительно вкусная. Супчик тоже ничего, фасолевый и с копченостями, хотя по виду дрянь дрянью. Фрукты вроде инжира – вполне себе. Запивалась трапеза простой водой, но она была не совсем простой, поскольку оказалась противоестественно прохладной и вкусной до изумления. Вот оно – колдовство нашего славного Марла Желтого.

Сам маг тоже выбрался на свет. На корме у примитивного весла-руля девушки сервировали столик: вполне приличный, даже с салфетками и серебряной посудой. Кормчий и корабельный маг ждали владельца «Ласточки». Наконец-то появился и сам господин Кердик.

Хозяин произвел на меня впечатление. Дородный и отчасти могучий мужчина неопределенных лет. Борода до пояса, очевидно, крашеная хной, заплетена надвое. Могучий нос, высокомерный мрачный взгляд. Бухающие сапоги внушающего трепет размера. Фигурой, как говорили в старину, «кряжистый», ростом скромен –лысеющей макушкой чуть выше пояса эльфийских охранниц. Собственно, кто сказал, что хозяином «Ласточки» не может быть гном? Это только я, слишком прогрессивная, подобной мысли не имела. Но вот он – гном-хозяин.

На меня господин Кердик даже не взглянул. Марголлэта наверняка бы расстроилась, а я ничего, пережила легко. Собственно, и я-Марголлэта тоже не стала переживать, поскольку была полна коварных планов, и срочные игры с этим самцом укороченного роста нам были уже ни к чему. Поздно внимание проявлять, господин гном Кердик.

Ну, в данный момент Кердик на эльфиек вообще не смотрел, бухнулся на крепкий табурет, и командование принялось за трапезу.

Меня наконец-то сменили. Я сунула бич за поясок, вновь наполнила кружку водой – это не возбранялось – прошлась поближе к носу и каюте мага. Шага за три меня встретило ощутимое сопротивление – словно в невидимую резину упираешься. Ладно, напирать не будем. Я спустилась в трюмный люк. Здесь ночевали отверженные и недостойные присутствия в благородной хозяйской каюте. В смысле – я одна и ночевала. Мой плащ был разослан на тюках чего-то жутко пахучего, похожего на хороший чай. После первой мысли «ой, задохнусь», я притерпелась и осознала, что запах достаточно приятный. Стоять здесь все равно было негде, я вытянулась на плаще, извлекла из ножен меч и принялась протирать оружие промасленной тряпочкой. В процессе осмысления план бунта приобрел более четкий вид, но мысли мои почему-то отвлекались, уходя к рабу, прикованному на второй скамье, это если от кормы. Да что он мне⁈ Вот привязался.

Стоило закрыть глаза, как чудился его взгляд сквозь прядь волос, сухощавые сильные руки, налегающие на рукоять весла. Вообще пальцы у него правильной формы, такими можно и по клавиатуре стучать и шнурки корсажей развязывать. Ой, о чем я думаю⁈ У него же руки наверняка сплошь в мозолях, схватит такими за бедра, нажмет как на весла, растянет-разведет…

Вот теперь «ой!». Даже ритмичные движения тряпочки по клинку теперь приобрели какой-то нездоровый характер. Я набрала полную грудь душистого и густого трюмного воздуха. Не полегчало. Сейчас бы хотя бы гнома… Нет! Никаких гномов! Господин Кердик мне глубоко отвратителен. Рабовладелец поганый!