Текст книги "Никаких достоинств (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Я нежно и обворожительно улыбнулась.

Джек исчез в тайном ходе, а я перепроверила кабинет и навела некоторый порядок.

Когда дверь начали отпирать, я стояла сбоку. Донесся обрывок разговора:

– Детектив, я все понимаю, но сейчас уже чертовски поздно – возмущался человек-крыса.

– Старина, вы все равно ночуете на рабочем месте – отрезал Джек. – Мне всего лишь нужно уточнить пару деталей, это не займет более пяти минут.

Детектив Лонвольф был прав – на решение задачи у нас оставались считанные минуты. Охранники ушли ужинать, но скоро вернутся сюда.

В дверь залетели звуки отдаленной музыки, но Джек отрезал их, закрыв кабинет изнутри.

– Господи, а что она здесь де… – человек-крыса умел считать быстро, но все равно попытался шмыгнуть за дверь, и, естественно, ударился о твердую грудь детектива.

Я кивнула в сторону сейфа:

– Наберите цифры, сэр.

Человек-крыса заюлил:

– Но я их не знаю! Да и к чему все это, Маргарет? Замок сейфа сломан.

Я сделала то, что мне давно хотелось – влепила ему с левой прямой в нос. Крысиный бухгалтер ударился спиной о стену, из острого носа немедленно потекло.

Есть две вещи, мгновенно ломающие мужчин: это внезапно хлюпающий кровью разбитый нос и обнаруженный накануне свадьбы люэс.

– За что⁈ Я всегда хорошо относился к тебе, Маргарет – загундосил человек-бухгалтер, пытаясь зажать носовой вентиль.

Я за рукав одернула его руку вниз и повторила удар уже с правой.

– Ты? Хорошо относился⁈ А то гадкое предложение заняться любовью по-французски⁈ Извращенец!

Переставший быть остроносым извращенец попытался сесть на корточки, но взъярившийся Джек поволок его к сейфу:

– Сломать тебе руку, тощий ублюдок⁈ Какую для начала?

– Не надо! – человек-крыса, пачкая сейф кровью, начал набирать цифры.

Я наблюдала, потирая костяшки пальцев. Несмотря на перчатки, они побаливали. Отвыкла. Верно говорил папа…

Сейф отчетливо щелкнул.

– Но ключа у меня нет… – начал объяснять человек-краса, но человек-детектив двинул его по загривку рукоятью револьвера.

– Открывай! – прошептала я.

Мне не очень понравилось то, что Джек уже достал револьвер. Был в этом какой-то неприятный оттенок и даже намек. Но сейчас было не до того.

Мой детектив вставил ключ, начал поворачивать… я затаила дыхание. Щелчок, еще один… На третьем повороте ключ заело.

– Ничего, всего лишь не до конца подогнан слесарем – пробормотал детектив, вставил в кольцо ключа ствол револьвера и нажал как рычагом.

Ключ сломался.

Мне захотелось убить Джека Лонвольфа сию же секунду. Желательно, убить не мгновенно и просто ногтями.

Детектив посмотрел на меня. Вид у него был не самый умный.

– Черт! Нужно чем-то зажать. У тебя есть щипчики для маникюра или еще что-то этакое?

Я достала из ящика клещи покойного Пигпига. Уже отдавая инструмент, осознала, что поступаю опрометчиво. Джек стиснул стержень ключа пыточными клещами, нажал… Ключ заметно укоротился.

– Полагаю, ты купил у слесаря самую дешевую болванку? – поинтересовалась я.

– Конечно. Нам же нужен ключ только на один раз – пояснил мой любовник и посмотрел на замочную скважину.

Смотреть там было не на что – виднелся кончик ключа длиною меньше дюйма.

– Дай-ка мне клещи, дорогой, у меня легкая рука – сказала я.

Легкая рука сейчас не помогала, поскольку предназначенные для иного ремесла клещи просто не могли ухватиться за осколок ключа.

– Проклятье, все же шло так хорошо! – начал подозревать неладное умница Лонвольф.

Такой злости у меня еще ни в одном сне не было. Все: тонкая монна Маргери, резкая Маргори, прямодушная Мар, сквернословящая Королева Марго и разноцветная Маргита неистовствовали за моей спиной. Но предложения по поводу судьбы продажного детектива выглядели явно несвоевременными. Спокойно! Нам просто нужны другие щипцы с плоскими зажимчиками. Или слесарь. Или то и другое. Это выполнимо!

– Дорогой, выкури пока сигару. Они там, в ящике – схватив манто, я выскочила в тайный ход.

Через минуту я была в лифте, через две в номере. Медлить было нельзя, я поправила волосы, прошлась пуховкой по лицу, и набрала номер портье:

– Извините, мистер, но у меня в ванной капает вода. На полу ужасная лужа и я не могу искупаться.

Меня заверили, что сейчас все будет исправлено. Я посмотрела на моего неудачливого стража – к счастью, он все еще лежал без чувств. Любовников мне прятать приходилось довольно часто, но обычно они были способны сами залезть в шкаф. Бормоча проклятия, я ухватила беднягу за брюки и отбуксировала в ванную комнату – пусть лужу изображает.

Теперь платье долой, оставим чулки и стринги, кстати, они чудно подходят к меху манто. Накинув пушистую оболочку и окончательно поправив кудри, я встала перед дверью. Ну, где же, ты, мой спаситель?

В дверь номера постучали. С искренней улыбкой я открыла:

– Мой спаситель! Наконец-то, я думала принять ванну, но тут… Ах, это вы⁈

Когда мужчине говорят «неужели это вы⁈» и распахивают глаза на весь предел распахиваемости, мужчины дуреют. Да, в моей музыкальной карьере случалась парочка проколов, но с гомосексуалистами всегда сложно. Милейший сантехник геем не был, наверное, он был итальянцем или кем-то вроде того, разбираться не было времени. Главное, он не забыл чемоданчик с инструментами.

Я распахнула манто.

Как же я люблю простых, нормальных, непресыщенных сексуальных маньяков! Чернявый спаситель, не раздумывая, завалил меня на кровать.

Говорить, «я так ждала!» было не обязательно, но я справедливая девушка и не пренебрегаю своими принципами. А вот уже «ты волшебник!» я простонала совершенно искренне – ух, как он меня вдалбливал в матрац. Но меня отвлекало чувство к Джеку и сейфу.

– Дорогой, сними брюки. Я хочу у столика, ну, пожалуйста!

Смуглый сантехник оказался джентльменом и принялся выпутываться из комбинезона. Я дотянулась до сантехнического чемоданчика и с искренним раскаянием стукнула внезапного любовника по затылку. Внутри внушительно звякнуло, а мой герой рухнул лицом в матрац.

– Прости, таковы обстоятельства. При случае можешь набить морду Джеку, ему будет полезно – пробормотала я, скатываясь с постели.

Нести чемоданчик под полой манто оказалось весьма удобно. Просто незаменимый предмет гардероба! Лифт, проход к прачечной, мусорный бак, книжный шкаф – последовательность оставалась все та же…

Джек сидел и курил. Довольно мрачно.

– Вот! – я показала чемоданчик.

– Тише, бэби. Они уже здесь – детектив показал окурком в сторону двери. – Пытались войти.

– Так что же ты сидишь, дорогой⁈

– Но если там плоскогубцы? – Джек с сомнением смотрел на чемодан.

– Хозяин инструмента – солидный, положительный,работящий мастер. Почему у него не должно быть инструментов?

– Возможно, он плотник или что-то в таком роде, и… – Джек Лонвольф уставился на мою приоткрывшуюся грудь и его мужественная челюсть напряглась. – Почему ты не одета, Маргарет?

Я плотнее запахнула манто:

– Странный вопрос, милый. Я же бегала как бешеный олимпийский спортсмен. Естественно, мне стало жарко.

– Это не очень-то прилично… – начал он, – иногда мне кажется, что ты…

Я подумала: «ногтями, прямо до костей, всю морду. И не только морду. Но позже», и сама открыла чемоданчик. Инструменты торчали в кожаных петельках, найти нужный не составляло труда. Какой милый человек! Решено, выйду замуж за сантехника. Но и это тоже попозже.

Джек протянул лапу:

– Нужны вот эти щипцы.

– Сначала я сама, дорогой! У меня легкая рука – я выхватила симпатичные клещики, скинула манто и устремилась к сейфу. Продажный детектив за спиной пялился на мои чулки и стринги, как будто раньше их не видел, и бурчал что-то противоречивое.

Наложить стальные губки, нежно зажать осколок ключа, и мягко-мягко поворачивать, как будто это плоть мистера Пигпига, чтоб ему в аду вечно сидеть на лапе якоря. Ключ поразмыслил и с некоторой неохотой повернулся. Дверь сейфа неожиданно легко приоткрылась.

– Осторожно! – Джек пихнул меня в плечо и распахнул тяжелую дверцу.

Сначала мне показалось, что на верхней полке сейфа лишь бумаги и небольшая пачка денег. Но нет! Нижняя полка, вся бледно-зеленоватая, сплошная – это и были плотно сложенные пачки денег!

– Мы богаты! – выдохнул Джек Лонвольф и покосился на меня. – А могла быть и ловушка.

– Черт с ним. Где мои пакеты?

Большие и надежные бумажные пакеты из универмага я заранее приготовила и держала в тайнике. Джек должен был забрать. Если он забыл… Сразу! Ногтями!

Джек достал пакеты, мы зашуршали коричневой бумагой и принялись складывать пачки. Я укладывала аккуратно, как тени в косметичку, а детектив швырял, как попало. У нас бы на ферме за такое складирование кормов…

Не влезло совсем немного: пара пачек и растрепанная кучка банкнот наверху. Джек шустро рассовал оставшиеся пачки по карманам пальто и заметил:

– Боюсь, пакеты тяжеловаты, могут и порваться.

Оно и порвалось. Только не пакеты, а нить нашей удачи.

В дверь кабинета бахнули, она распахнулась, появилась охрана, одновременно люди в шляпах полезли из-за фальшивой стены книжного шкафа.

– Я говорил, это они! – торжествующе проревел кто-то из мальчиков мистера Пигпига.

На нас с Джеком смотрели стволы револьверов и огромных гангстерских автоматов.

Я широко распахнула глаза – так чтобы все видели – и простонала:

– Все кончено!

Зрители наблюдали как я, полуголенькая и беззащитная, пошатываясь, прохожу к креслу за письменным столом, и падаю в кресло. Я закрыла лицо ладонями и поникла, убитая горем. Это было трогательно и эротично, особенно упавшие на лоб платиновые кудряшки.

В этот миг до нас донесся глухой взрыв и неясные выстрелы. Ага, парни моего Гарри Джекала атаковали подъехавшие к зданию грузовики. В машинах паштеты из говядины, а не спиртное, но это неважно. Но мальчики Гарри могли бы начать и пораньше.

– Черт возьми, что там такое⁈ Взгляните кто-нибудь – приказал старший из державших нас на мушке парней, и предупредил Джека: – Без глупостей, детектив Лонвольф! А ты даже для продажного копа на диво пронырлив.

Один из гангстеров выскочил посмотреть, что за шум у здания, против нас осталось семь стволов. Это был хороший знак. Но, как водится, за ним последовал и плохой – человек-крыса счел, что сейчас самый удачный момент, чтобы подать голос. Он заворочался на полу, вытянул окровавленную руку в мою сторону и прохрипел:

– Это все она! Она!

Каков мерзавец, вот непременно нужно все свалить на беззащитную и убитую горем женщину⁈

– Это не я, это он меня заста… – я указала на Джека, но договорить не успела.

Мужественный Джек Лонвольф счел, что момент настал, швырнул в сторону врагов пакет с деньгами и выхватил свой револьвер. Он был быстр, но, к сожалению, ему помешали распухшие от пачек карманы пальто. Выстрелить он не успел – его изрешетили пулями.

Вот эта штуковина с толстым диском и прикладом – называется «автомат». В ней 50 или 100 патронов – точно не помню, я случайно в газете в парикмахерской прочитала. У нас на ферме о таких машинках и не слыхивали, но дело не в этом. Когда этот автомат строчит – он заглушает почти все на свете.

Я смахнула газету со столика у телефона – никелированный кольт моего Джонни ждал на месте, причем взведенный. Я начала стрелять, и мальчики моего покойного любовника не сразу осознали, кто по ним палит. Мой кольт успел свалить четверых, прежде чем остальные начали поворачиваться ко мне. Пришлось соскальзывать под стол. Меня ничего не стесняло: ни одежда, ни моральная сторона момента. У нас на ферме всегда любили стрелять, можно и по бутылкам, а уж по злодеям… Отделанная перламутровыми накладками рукоять кольта отлично сидела в моей шелковой ладони. Перчатки я не снимала весь день, что немного утомило, но настоящие леди соблюдают правила хорошего тона. Пули свистели надо мной и портили кресло Джонни. Лежа под столом, я поджала ноги, закатилась под тумбы. Стол Джонни мне тоже был хорошо знаком: и сверху, и снизу, а крышка тем более. Сейчас крышка мне была ни к чему, я просунула руку с пистолетом под переднюю панель и двумя выстрелами свалила парня справа и типа с автоматом слева. Последний оставшийся на ногах бросился к двери, а поскольку у меня оставался единственный патрон, целиться пришлось наверняка. Я выстрелила – бегун рухнул с простреленным коленом и истошно завопил. Я на четвереньках выбежала из-за стола, порвала чулок, очень расстроилась и вцепилась в лежащий на ковре автомат. Он оказался тяжеленным, и какой палубный недоумок вообще придумал столь неподъемное оружие⁈ Оказалось, что проще не поднимать это чудовище, а повернуть на диске, наводя на цель. Бум-бум-бум! – сказал автомат, и истошный крик раненого оборвался. Я переступила коленками, разворачивая оружие к человеку-крысе. Тот сразу учуял недоброе, заслоняясь грязными ладонями, завопил:

– Не надо, я жить хочу!

Ненавижу, когда у меня просят в долг деньги или жизни.

Бум-бум!

Все стихло. Я поднялась, попробовала стянуть края дыры на чулке. Безнадежно. Что ж, пойду неряхой. Мой пакет с деньгами стоял там, где его оставили. Тот, что собирал и швырял небрежный Джек, рассыпался, пачки пришлось собирать заново. Сам детектив лежал бездыханным – просто удивительно, сколько пуль успело наловить его большое, крепкое, но не особо умное тело. Я нежно извлекла пачки из карманов его продырявленного пальто. Джек был бы рад их мне отдать. Но денежки в пакеты уже не помешались. На ферме меня воспитывали в традициях скромности и экономии, учили беречь каждый цент. Я попросту неспособна оставить деньги каким-то сомнительным людям.

Выход нашелся: я сняла со шкафа китайскую вазу, загрузила ее пачками, сверху сунула потертые банкноты из сейфа. Что ж, спасибо всем, я буду скучать.

Тут до моих ушей донесся шум из коридора. Там кто-то появился и крайне скверно выражался. Так не пойдет! Не смейте становиться на пути у хорошо поработавшей девушки!

Автомат показался мне еще тяжелее, к счастью, на нем имелся ремень. Я повесила громоздкое оружие на плечо стволом вниз, а поверх надела манто. Так было гораздо лучше, главное, дыру в чулке на колене прикрыли длинные меховые полы. Я сунула подмышку вазу, подхватила пакеты. Тут меня зашатало. Или я не выдержу, или каблуки. Но, как говорил мой папа: лошадь, знающая, что идет домой, унесет вдвое больше груза.

Я решительно двинулась к двери.

В конце коридора торчали какие-то парни. Там закричали: «Это шлюха Джонни, хватайте ее!»

Грубо. Это я-то «шлюха»⁈

Ко мне бежали. Я аккуратно поставила пакеты, откинула полу меха и вскинула автомат. Патронов не жалела, все ж чуть полегче будет эта штуковина…

Ствол дымил, а мое мнение об этих новомодных оглушительных стволах улучшилось. Чистить коридоры ими очень удобно.

Пришлось переступать через тела. Мужчины всегда падают очень неряшливо. Надеюсь, я не испачкала туфли.

Я знала, что идти придется через бар и игровые залы. Тяжело нагруженную девушку легко нагнать, так что мне нужна была помощь или хотя бы компания попутчиков.

Наши музыканты продолжали наигрывать успокаивающую джазовую композицию, поскольку, что бы ни происходило: игра и выпивка должны продолжаться, иначе бизнес встанет. Конечно, гости слегка нервничали: звуки близкой перестрелки многие слышали. Но это же город, здесь всегда шумно и беспокойно.

За кулисами я слегка прочистила горло, готовясь. Музыканты и официантки смотрели на мои пакеты и вазу с легким удивлением. Ваза действительно была неудобной – слишком скользкой. Вот напрасно эти старинные китайские штуковины так превозносят и ценят, они же совершенно непрактичны.

Я вышла в круг света у микрофона, поставила багаж и объявила:

– Джонни Пигпиг убит! Сейчас полиция начнет штурм. Леди и джентльмены, это налет и облава!

Последняя новость проняла присутствующих, и они мгновенно двинулись на выход. Но следовало ускорить этот исход. Я уже привычно откинула полу, часть публики оглянулась, дабы полюбоваться на мои стройные ноги. Автомат оказался бонусом-сюрпризом. Я принялась палить поверх голов, и решила не щадить лампы…

На ферме мне доводилось видеть бег испуганного стада. Так вот: коровы – очень вялые и меланхоличные существа. Люди – иное дело.

Зал опустел за секунду. Дверь оказалось вышибленной, что было кстати – мы с пакетами и вазой вышли без проблем. Большинство публики устремилось к запасному выходу и лестнице. Я себе такого позволить не могла – с грузом по ступенькам? Никогда!

У лифтов валялись осколки посуды, но никого живого не было. Я вызвала лифт. Херувим-лифтер открыл мне дверь и улыбнулся:

– Я так волновался за тебя, Мэгги!

– Знаю, милый – я поставила груз, взяла красавчика за шелковистый затылок и поцеловала в губы. Он действительно был так мил на всех наших немногочисленных свиданиях. Мечта, а не мальчик!

– Ах, Мэгги! – юный ангел облизнулся.

– Я тоже буду скучать, Донни – заверила я. – Проход свободен?

– Конечно! Счастливого пути, Мэгги!

Мы с грузом проследовали вглубь здания и оказались у двери пожарного выхода. Дверь была отперта. Я всегда верила в моих мужчин!

Меня ждет знакомый желтый автомобиль. Шофер Гарри Джекала молча распахивает передо мной дверь, я загружаю пакеты и проклятущую вазу. Но сажусь на переднее сидение рядом с водителем.

– Как прошло? Я переживал за тебя – признается он.

У этого мужчины чертовски приятный низкий голос.

Я улыбаюсь, снимаю с него фуражку, ласкаю бритый затылок и шепчу:

– Как я ждала…

Ласкать на скорости выше ста миль мне нравится. Еще больше нравится, что этот мужчина любит все, что я ему делаю. Такой же не избалованный, как и я.

Вот и аэропорт. Я смотрю в зеркальце и привожу в порядок свои губы.

– С днем рождения, Мэгги! – блаженно бормочет мой шофер.

– Спасибо, милый! Ты лучше волшебника!

Мы достаем из багажника мой чемодан, достаем пакеты и вазу из салона, водитель провожает меня за отдаленное строение и исчезает из моей жизни. Передо мной летное поле: огни прожекторов, мачты причалов, серебристые и красные тела величавых дирижаблей, а дальше смешные маленькие самолетики. С интересом разглядывая этот незнакомый мир, я переодеваюсь. В чемоданчике, прикрывая мешочки с драгоценностями, косметикой и снятыми со счета деньгами, меня ждали клетчатая опрятная юбка, джемпер, каштановый парик и симпатичный жакетик. Снова порхает снег, расставаться с уютным манто мне жаль. Но я сообщаю печальной куче меха:

– Папочка мне говорил: если вытоптано одно пастбище, плюнь и перейди на другое. Сегодня мне тридцать лет и самое время откочевать. Двину в Буэнос-Айрес. Не знаю где это, но звучит заманчиво, и там точно есть фермы. Но тебе-то что там делать?

Манто, в общем-то, согласно. Я перекладываю содержимое одного из денежных пакетов в чемодан. Вот, так гораздо удобнее! Меня ждет рейсовый дирижабль, а огни прожекторов блекнут – это рассвет.

Я проснулась в испарине и жгучем стыде. Разрази меня гром, эта Маргарет такая отъявленная… А, разрази меня гром, пить как хочется. Я сползла с дивана и чуть не растянулась, запутавшись в мягком капкане – под ногами валялось скомканное манто. Да не надо мне вот этого! Тут я разглядела стоящую на телевизоре китайскую вазу и застонала. Получилось очень невнятно. Пить!

Я запивала неоднозначный привкус сна, пока бутылка минералки не опустела. Потом я подняла и отряхнула манто, убрала в шкаф. Глупо думать, что я буду носить подобную вещь. Да она, проклятая, и половину моего шкафа заняла. Но мех не виноват, придумаю для него что-нибудь. Я вытряхнула на кровать содержимое вазы: да, деньги, не слишком-то экзотические, знакомые, зеленые, разве что частью потрепанные. Даже здесь эта… стерва пожадничала. И ведь какой силы воли эта неразборчивая в средствах фермерская девушка – практически и пикнуть мне не дала, все сама, сама… Впрочем, это ее жизнь, конечно же. А мне нужно завязывать с подобными сновидениями. Вот искупаться, и сразу завязывать.

Я выбралась из душа, смела с дивана на пол банкноты и рухнула в обычный сон.

Глава 13

2844 доллара. Не такая уж маленькая сумма, но и отнюдь не потрясающая воображение. Самое смешное, что добыча моя состояла из двух пачек аккуратненьких десятидолларовых купюр, одной интересной тысячедолларовой бумажки, таких мне вообще не доводилось видеть, наверное, их отменили, и кучки замусоленной мелочи, преимущественно двухдолларовых купюр, видимо, тоже уже вышедших из обращения. По-крайней мере, в наше время мне такие точно не попадались. Что ж, прибылям в зубы не заглядывают, как говорил один, к счастью, совершенно не мой папочка. С тысячной банкнотой связываться было пока опасно, наверное, ее так просто не сдашь и не обменяешь. Возможно, она вообще не совсем правильная, я же не знаю различий между «сонным» и несонным денежными знаками. С виду эти очень похожи на настоящие, но… В общем, тысячная купюра пусть подождет, а мелочь можно выставить на интернет-аукцион, благо, я уже представляю, как это делается. Недурно было бы посоветоваться с умным Юриным братом, но беспокоить его по мелочам не хочется, тем более что сам домовеноксегодня занят сдачей институтских долгов.

Я двинулась на работу. Одеться пришлось поприличнее: у меня назначалась встреча с клиентом на моем первом почти-персональном-дизайн-объекте, да и погода способствовала. Дыра в заборе милостиво пропустила мою любимую курточку и лучшие джинсы. День начинался обнадеживающе.

Так он и прошел. Вертеться пришлось как телке… тьфу!… белке в колесе. Офисную текучку с поточными проектами с меня никто не снимал, потом меня завезли на объект, я знакомилась с прорабом-тугодумом и лазила в подвал. Подъехал заказчик, подшлифовали детали. Заказчик, откликавшийся на Игоря Германовича, давить не думал, был лоялен, а в конце корректно намекнул – не будет ли у меня свободного времени уточнить детали ремонта в более спокойной обстановке. Например, в кафе? С перепугу я сказала, что меня ждут в офисе, а после работы у меня курсы западной исторической нумизматики и тренировка по фехтованию. Игорь Германович восхитился моими разносторонними интересами и вроде бы не обиделся. Собственно, обижайся не обижайся, договор подписан, встречаться будем регулярно.

По дороге в офис я размышляла – отчего было бы и не пойти в кафе? Приличный воспитанный человек, старше меня лет на пятнадцать-двадцать, и вполне себе. Во снах меня в кафе не часто приглашали, вечно куда-то спешишь, стреляешь, или это самое… причем без всякой приятной разрядки.

Ночь клубной Маргарет меня порядком достала. Почти три тысячи баксов, а чувствуешь себя, как говорили в старину, абсолютно «трехрублевой». Конечно, с девушками такое случается, но ведь неслось, как на скоростном конвейере, да еще с крутыми поворотами. Нет, мне такое не нравится! Тут я немного кривила душой, поскольку лупить из огромного автомата по лампам и пугать публику мне все же вполне понравилось.

В офисе я доложила результаты поездки Шахназаровне и шефу. Глава «Плинту-С-Глобал» огорошил меня начальственной просьбой – два раза в неделю докладывать о ходе авторского надзора лично ему. У меня аж сердце замерло.

Мы вышли. Шахназаровна многозначительно посмотрела на меня и молвила:

– Растешь. Лично я не удивлена: в таком цветущем возрасте и такой куртке только и брать новые вершины. А я тебе как раз на это и намекала. Помни и цени! И скажи, наконец, где ты стриглась? Мне такой авангард уже не по годам, но все равно интересно. Вдруг рискну что-то уровнем пониже, но тоже радикальное.

– Главное – контраст тонов. Вам пойдет иссиня-черный с золотой осенью и «перьями» темно-красного – пробормотала я.

Шахназаровна двинулась думать о «золотой осени» – ехидно я намекала или чисто творчески? Я же упала в кресло и попыталась собраться с мыслями. Шеф смотрел на меня глазами, далекими от тонкостей обсуждения начального этапа ведения авторского надзора. И сказал таким тоном… Надо было в ответ глаза распахнуть. Процентов этак на 75. Да ну, кошку мне в пятки, мне просто показалось. Я после этой ночи пения сама не своя. Сердце мое опять застучало ровнее, поскольку нужно было заканчивать с подбором материалов.

Под конец рабочего дня проблемы рассосались, и в качестве отдыха и для окончательного успокоения нервов я выложила на интернет-аукцион фото одной из двухдолларовых купюр. Схема «от рубля и выше», я без претензий, пусть желающие приобрести старинную американскую тряпочку сами с ценой определятся.

Уже уходя, я сообразила, что дома я буду недоступна в любом смысле, включая сетевой. Ладно, ничего страшного, завтра гляну результаты, вряд ли кто-то срочно вознамерится меня озолотить.

За ужином мы сидели с Верой Павловной, дегустировали запеченные куриные грудки – специй я слегка переложила. Разговор почему-то зашел про коров. Как оказалось, хозяйка в юные студенческие годы ездила со стройотрядом возводить коровники. Чудесное и опасное время! Злобный бык не пускал студенток купаться на пруд, а еще у хозяйки был роман сразу с двумя однокурсниками. Да, жизнь, в общем-то, почти не меняется. Мы перешли к чаю, но тут во дворе затрещало, и возмущенно завопила сторожевая кошка. У меня немедленно возникли подозрения – уж очень похож был треск мотора.

– К тебе, что ли? – спросила проницательная Вера Павловна.

– Вряд ли, но я посмотрю – уклончиво сказала я.

Старая куртка висела ближе, но я почему-то накинула новую, короткую, она мне нравилась, и вообще успокаивала. Если что-то пойдет не так, просто застрелю незваного гостя. Хотя бы морально.

В том, что прикатил Юрка, я почти не сомневалась.

Черный мотоциклист и кошка гипнотизировали друг друга. Кошка держалась насмерть, защищенный шлемом гость не отступал.

Завидев меня, Юра стащил шлем. Я хотела сказать, что сегодня он похож на домового панка, но не рискнула. Взгляд гостя был нехорош.

– Добрый вечер, случилось что-то? – проявить нейтральное миролюбие мне подсказывал здравый смысл.

– Объявление на АвАукцион твое? – без предисловий вопросил гость.

– Иногда там бываю – признала я.

– Рита, ты шутила или просто спятила? – проникновенно уточнил Юра. – Залепить такой фейк и оставить реальный номер телефона? Это как? Тебе сколько раз звонили?

– У меня же здесь сеть не берет. А почему фейк… Да что такое вообще случилось? Меня привлекут за подделку двух долларов?

Домовенок сурово посмотрел на меня, достал телефон и открыл страничку. Хмыкнул:

– Да, сети нет. В общем, закрыто твое объявление, так бывает, когда администрация чует подставу и неприятности. Но звонить покупатели тебе все равно будут.

– Я телефон потеряла. Придется новую симку покупать – сразу сказала я.

– Вот это выглядит разумным.

– А что вообще неразумного в старой двухдолларовой бумажке?

Юрка нервно щелкнул забралом шлема:

– Ну как тебе сказать… Звонит мой брат и говорит, что ты заболела. Типа, расстройством психики. Дает мне ссылку. Я вижу банкноту, пробиваю поиском… таких фоток нет. Хорошая шутка, солидно сделанная.

Терять мне было нечего, я достала проездной и вынула из обложки вложенную туда для сохранности купюру.

Показалось, что Юра и мотоцикл сейчас упадут. Они устояли – зашедшая в тыл опасная кошка их мобилизовала и укрепила духом.

– Рита, но откуда⁈ – простонал домовенок, бережно расправляя злосчастную купюру. – Да, второй выпуск 1863 года. Офигеть! Откуда⁈

Это был сложный вопрос. Так просто в двух словах ведь не объяснишь. Да и вообще объяснять не очень-то хотелось. Поэтому пришлось перейти в атаку:

– Объясни, что с ней не так? Поддельная?

– Откуда мне знать? Я не специалист. Но мой брат говорит, что это или подлинник, или какая-то очень хорошая имитация. На АвАукционе цену догнали до миллиона трехсот…

– Стоп! Это точно про мое объявление? – уточнила я.

Юра посмотрел. Так смотрят в детсаду на девочку, опрокинувшую непустой горшок.

– Я поняла. Спасибо, что предупредил. Я не подозревала, что два доллара за какие-то сто пятьдесят лет так вздорожали.

– Дело не только в годе выпуска, а в номинале, и… – он перевел дух и почти спокойно продолжил: – ладно, ты в деталях не разбираешься, но тогда почему не спросить? Ты же знаешь – у кого. Или у тебя Кирилл антипатию вызывает?

– Не вызывает он у меня антипатии! И Света не вызывает. Да и ты, хотя и пытаешься кричать, в общем-то, не вызываешь антипатии. Просто сглупила. Так с кем угодно может случиться.

– Да, но такая купюра не у каждого «кого угодно» имеется. Легко могли развести, да и голову пробить, если не хуже.

– Раз голова тупая, так пусть страдает – самокритично призналась я.

– Вообще ты не кажешься тупой. Поэтому я сильно удивился. Вот так элементарно подставляться…

– Юра, я в нумизматике не разбираюсь. А вот как подставилась – вполне осознаю. Телефон меняю, на АвАукцион дорогу забуду, если что, буду обращаться за консультацией – я была полна уверенности, что так и сделаю, хотя одновременно пыталась вспомнить, сколько у меня в запасе еще двухдолларовых образца прекрасного 1863-го года.

Домовенок, видимо, уловил мою неуверенность, и смотрел вопросительно. Я приготовилась отчаянно врать, хотя делать этого мне совсем не хотелось. Но этот ловкач вдруг сказал:

– А я ничего спрашивать не собираюсь. Только не вляпайся, пожалуйста. Если что нужно, позвони Кириллу. Они со Светкой о тебе хорошего мнения. Сегодняшний… эксцесс я им как-нибудь объясню.

– Спасибо!

Объяснение эксцессов меня не слишком волновало, рано или поздно справка из психбольницы всё всем объяснит. Но Юра проявлял очевидное благородство, а это качество в наши дни попадается не чаще вот таких двухдолларовых купюр. Кроме того, торчать во дворе между враждующими мотоциклом и кошкой было как-то неудобно.

– Зайди, хоть чаю попьем. Ты взмок весь, а ехать далеко.

– Нет, я сегодня у себя ночую. Там ремонт, но жить можно. У меня студия примерно вот в таком доме – он кивнул на нашу с Верой Павловной обитель.

Это было интересно. Про то, что некоторые ушлые студенты в наше время наскребают непосильным сетевым трудом денежки на покупку студии, пусть и при минимальной поддержке брата, мне проболталась Светка. Но нюансы мы, конечно, не обсуждали.

– А почему ты «вторичку» взял?

– Новострой в центре мне никак не потянуть. Я конкретный район искал – домовенок сказал, где взял квартиру.

– Красиво некоторые живут – только и вздохнула я.

– Там метры на любителя, да и ремонт я лет десять буду делать. Вот хотел с тобой про дизайн проконсультироваться.

– Это всегда! Если идеи подойдут, я тебе все нарисую и документацию подготовлю – заверила я. – А сейчас пойдем, чаем напою. Там еще экспериментальные куриные грудки остались, они тоже на любителя, если рискнешь, так попробуешь.

Вдумчивый мотоциклист к куриным грудкам не побежал. Поправил шлем на сидении и сказал:

– По-моему, ты не очень жаждешь меня в гости приглашать. Лучше я поеду.