Текст книги "Ритуалист (СИ)"

Автор книги: Юрий Мерлянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Болит? Прости, вылечил, что мог, тебя обмыть надо, не все раны здесь видны.

– Ты меня… лечил? – и все еще полузакрытые глаза мазнули по мне взглядом.

– Ты меня не слушаешь, – качаю головой, – мы или выбираемся здесь, или можно еще туда пойти, может, и найдем еще один выход.

– А… – но добавить она так ничего и не смогла, бессильно свесив голову на грудь.

Черт! Походу, толку с нее не будет никакого, накачана по самые уши, как же быть? У самого все трясется от усталости, переть такую тушу на себе и дальше однозначно не выход, до сих пор еще не отошел. Короче, пока ждем.

И это "ждем" растянулось вплоть до самого вечера, пожалев змееногую, перебрался к ней под стеночку и позволил склониться себе на плечо, ощущая ее слабое и редкое дыхание. Наверху, снаружи, уже опустились сумерки, редкие просветы в кронах указывали еще максимум на полчаса, час от силы более-менее приемлемой видимости, а потом все, тьма и мрак, хоть глаз выколи, ночь вступит в свои права, хорошо хоть стены тут светятся, а то и так жутко до дрожи. Моя соседка, видимо, почувствовала себя несколько лучше, потому как правая нога уже была обхвачена нетугим кольцом хвоста, скорее рефлеткорно, чем с каким-либо умыслом. Шаррат, имевшая более высокий, чем у меня пятьдесят восьмой уровень, выглядела сейчас до нелепого беззащитно, вся такая слабая и жалкая, что захотелось как-то помочь бедолаге, но я сдержался. Да и что вообще могу в нашей ситуации сделать: обнять, прижать к себе, позволить обвить себя еще большим количеством колец – а оно мне надо? Если не воспримет как приставание, так и сама ведь может напасть, хрен ее знает, кто она такая вообще. Помню, есть, вроде, наги, слиссы и, кажется, саламандры, может, кто-то из них?

И сам того не замечая, пустил в себя дрему, напрочь отрешившись от окружающего, а потом, когда осознал проступок и приоткрыл глаза, чуть не заорал от неожиданности. Прямо у моего лица неподвижно замерли, разглядывая его, две здоровенные ярко-желтые плошки с вертикальным зрачком. Черт, как же меня трухануло сразу, чуть не подскочил с перепугу. А змееногая даже не подумала отстраниться, лишь удивленно вскинула бровь и продолжила вглядываться, теперь уже в мои глаза. Гипнотизирует, что ли?

– Если пришла в себя, – с хрипотцой выдавил я из себя, – давай пытаться выбираться отсюда, – а сам, совершенно того не замечая, разглядываю необычного цвета радужку, черт, и здоровенные ведь какие глазищи-то.

– Уже пыталась, не достаю, – голос ее окреп, не намного но, по крайней мере, уже не дрожал.

– Это сама не достаешь, а с моей помощью в самый раз будет, – и, не особо церемонясь, отстранил ее от себя за плечи. Потом поднялся, задрал голову вверх и некоторое время пялился, силясь придумать, как правильнее поступить. Оценил длину ее хвоста, расстояние до дыры, прикинул, за какой край лучше всего цепляться, в общем, план, хоть и не особо впечатляющий, а вырисовывался.

– Сможешь себя вытянуть руками? – поворачиваюсь к ней и вижу отрицательное качание, так и думал, что же, тогда второй вариант.

– Я тебя подсаживаю, твоя задача – ухватиться за что хочешь, но продержаться, пока я по тебе не вскарабкаюсь наверх и не вытащу, возражения?

Она некоторое время смотрела на меня, оценивая и прикидывая, можно ли мне верить, ведь ничто не помешает, выбравшись наружу, тупо помахать ей ручкой и свалить куда подальше. С другой стороны, а что еще оставалось, можно подумать, у нее тут масса вариантов. Хочешь, не хочешь, а довериться придется, я же, в свою очередь, совсем не был уверен в том, что хватит сил вытащить наружу такой вес. Да еще был риск наткнуться на зверье, что тоже не маловероятно, в общем, куда ни плюнь, везде проблемы.

В итоге картина была следующая. Я, кряхтя как старый дед, полусогнувшись и, чуть ли, не удерживая руками норовящие выпасть из глазниц вылезающие из орбит зенки, напрягался и толкал верх вылезшую на меня тушу. Сама по себе змееногая была довольно стройная, не толстая, но вот ее хвост трехметровой длины, а то, и больше, весил, наверное, как с два, а то, и три меня. Так что сопел и рвал жили я не просто так, она ведь еще и балансировала на мне, стараясь не упасть, и стойкости мне это отнюдь не добавляло.

– Скоро ты там? – судорожно выдохнули мои губы.

– Не ухвачусь никак.

– Так постарайся, у меня сейчас колени лопнут! – зло прошипел я, и вправду начиная ощущать некий дискомфорт в обозначенных местах, там словно шестеренки нарвались на препятствие и теперь скрипели, пытаясь или провернуться дальше, или вылететь из обоймы. Еще немного, и вообще останусь без ног, тогда только нож в горло, если не удастся залечиться, и прощай тоннель, привет респ. Не мое бы нежелание сливаться, уже бы давно дома сидел, а так…

– Есть, держусь, вроде, – как-то неуверенно прозвучало сверху.

– Уверена? – но стоять, вроде, стало легче.

– Да, только поспеши, а то сорвусь.

– Да уж постараюсь, – буркнул, с трудом вылезая из-под начавшего бесполезно искать опору хвоста. Что сказать, такого опыта у меня еще никогда не было, да и вряд ли кто-нибудь мог, хотя бы, приблизительно представить, что значит пытаться влезть по подобному телу. Где если не чешуя, то мягкие, соблазнительные округлости, и наступать на все это ногами казалось даже кощунством каким-то. Но тут уж извините, жить захочешь, и не на такое пойдешь, кое-как, с горем пополам, но выперся наверх, змееногая удержалась на руках, дала пару минут, а большего мне и не требовалось.

Затем был двухсекундный перекур, взгляд оббежал окрестности, и руки вцепились в чужие предплечья. Черт! Тяжелая какая! Хребет, казалось, сейчас попросту рассыпется, не с моими двойками и тройками в силе, ловкости и прочем тянуть на себя подобный вес. Я же не лебедка, а дохлый, ни на что не годный нуууб! От усердия даже губу прикусил, пошла кровь, во рту появился солоноватый привкус, и мне не оставалось ничего другого, кроме как решиться: пан или пропал. Не сдюжу, значит, не судьба, сам обратно рыбкой нырну, а как получится – что же, выходит, не такой уж я и неудачник, как могло показаться.

Наши глаза встретились, ее, перепуганные, так как уже понимала, сейчас что-то будет, и мои, сосредоточенные, немигающие. В следующую секунду я скривился от боли и хлынувшей в глотку крови, прикусить язык оказалось очень и очень болезненным опытом, но иного выхода просто не видел. Горячий глоток и мысли запросили плату, всего на несколько секунд повысить силу до возможного потолка, что бы потом еще и идти нормально мог, а не валяться пластом.

– Ыыых! – рывка она явно не ожидала, по крайней мере, не такого. Ее руки сорвались в считанные доли мгновения, даже вскрикнуть не успела, затем небольшой пас в сторону, чтобы не подрала брюхо и самое ценное и мягкое, и дикий, из последних дарованных на выходящие секунды сил, рывок обратно, к себе. Почти бросок, я бы сказал, и тут же полетел на спину, банально не удержавшись на ногах, все, время вышло! Получилось…

Пару минут мы просто лежали, переваривая случившееся, не знаю, как она, а мне было довольно хреново, язык все еще ныл и словно противился заживлению, а еще слабость во всех членах, временная, но очень и очень неприятная. Своего рода откат, смягчение вместо долгоиграющей расхлябанности на сверхсильную, зато кратковременную.

– Ты это сделал, – внезапно подала голос она.

У меня же не было сил даже промычать что-то в ответ.

– Ты это сделал! – и сверху тут же придавило тоннами веса, змееногая буквально выпрыгнула на грудь и уставилась неверящим взглядом, скользя по моему лицу. Мне же захотелось умереть, вот прямо сейчас взять и свалить на перерождение, эта дура что, совершенно не соображает, сколько весит?! Или это откат ритуала так меня подкосил…

– Слезь… – только и смог, что прохрипеть, язык уже зажил, а вот грудная клетка обещала вот-вот сломаться, причем внутрь и протыкая ребрами все, что будет на пути, ахрененный конец после стольких мучений.

– Извини, – она тут же перевалилась в сторону, позволив мне свободно вздохнуть.

Вокруг же стояла полнейшая тишина, а еще темень и подозрительное отсутствие хоть кого бы то ни было, обычно лес старался всячески преподносить подлянки в виде праздно шатающегося мобья, но сейчас все было иначе. Ни души, никого.

– И что будешь дальше делать? – вновь подала она голос.

– Отдышусь, для начала, – слабость все еще не проходила, чувствовал себя буквально тряпкой какой-то безвольной, а все из-за этой, ради нее так подставился.

– А потом? – похоже, змееногая начинала приходить в себя, слишком живая какая-то стала.

– А потом домой пойду, – буркнул, нехотя.

– Ты тут живешь, в лесу?

– Да.

– Далеко?

– Нет.

– А меня приютишь? – наши взгляды встретились и я, уже обреченно, односложно бросил:

– Да.

– Хорошо, – думаю, в этот момент она улыбалась, меня же одолевал лишь один вопрос – не сглупил ли? И что произошло бы, откажи, прибила бы? Кто знает, но согласился не поэтому, просто в памяти сразу же всплыли ее мягкие округлости, а еще показалось мерзким вот так вот поступить пусть и не с человеческой, но все-таки женщиной.

– Весмир, – представился спустя мгновение, полагая, что непись не может видеть надписи над головой, – меня так зовут, Весмир.

– А я Шаррат, – раздалось совсем уж рядом, почти над ухом, черт, что она творит. Затем моя голова оказалась заботливо приподнята, и под нее тут же ввинтился чешуйчатый хвост, – так лучше?

– Э, да, пожалуй, – кажись, мне таки выпал счастливый билет, и намерения у этой, у этого, в общем, у нее довольно безобидные. Или же я просто дурак и меня банально разыгрывают, как слепого котенка, а там и в суп попаду, сам того не ведая.

Спустя полчаса отпустило, легкая волна жара окатила нутро, ноги, руки и меня словно отпустило, разжало тиски, в тело начала вновь поступать жизнь. А через минут десять мы уже двигались, стараясь особо не шуметь, кто знает, что в этих дебрях выходит на охоту по ночам. Шли не спеша, мне еще нужно было прикинуть, у какого из оберегов свернуть в сторону, а то заблудимся, как пить дать, хрен потом вообще выберемся. Сзади с тихим шелестом скользила Шаррат, не нарушившая негласной тишины ни единым словом, не задав ни одного вопроса, видать, понимает, что к чему. По пути свезло еще раз, помимо полного отсутствия встречающего и голодного зверья, наткнулись на грибную полянку, и сумка тут же оказалась забита до отвала. Так еще и сами потом шли и грызли неожиданный подгон, хоть желудок набили, везло просто сказочно. Скажи мне кто раньше, что вот так, без приключений, да еще и ночью, во мраке, смогу добраться до дому без единого ухода на респ – не поверил бы. А тут гляди ж ты, только под конец в кустах справа что-то недовольно заурчало, зафыркало и вдруг довольно громко, ломая затрещавшую преграду, ломанулось к нам.

Хорошо еще, что были почти уже на месте, рванули так, что казалось, сам черт по пятам бежит, подгоняя да еще плеткой по спине хлеща. Влетели внутрь, я тут же захлопнул дверь и набросил засов. Тадых! Грохнуло с той стороны. Тадых! Повторилось вновь, потом некоторое время, замерев и почти не дыша слушали, как нечто пыхтит и возится снаружи, видимо, соображая, стоит ли тратить на вышкребание нас оттуда свое время. Но, видимо, удача опять была на нашей стороне, грозно всхрапнув, неведомая тварь довольно громко принялась удаляться, оглашая окрестности раздраженным взрыкиванием.

– Ушло? – прошептали над ухом.

Я дернулся, отстраняясь:

– Успокойся, тут безопасно, – и тут же про себя подумал, что очень на это надеюсь, – сейчас спать давай, а разбираться, кто есть кто, будем уже завтра, хорошо?

– Хорошо, – кивает.

– Вот и славно, лежанка там, – киваю в сторону явно маленькой для ее габаритов кровати, улечься на нее самому, оставив ей лишь пол, просто рука не поднялась. Затем подошел к миниатюрному светильнику, кстати, надо бы старосту попросить, что бы заправил, я-то в этом не шарю, а с каждым разом он светит все меньше и меньше. Выкрутив его в ноль, тяжко вздохнул и поплелся в другой конец дома, если дрыхнуть вот так, то, хотя бы, со стеной под боком, все не так тянуть будет. Затем некоторое время ворочался с боку на бок, а там и заснул, денек выдался тот еще, намаялся страшно, так что в царство Морфея провалился довольно быстро.

Утро встретило затекшими конечностями и тупой, ноющей болью в башке, вот тебе и дебаф за ночевку не на мягком и отведенном под это месте, получи и распишись. В пассивках так и значилось:

"Тяжелая ночь: не стоит пренебрегать удобствами, устраиваясь на ночлег, это может привести к не очень приятным результатам"

Но так, как никаких минусов и штрафов в описании не было, значит, дискомфорт временный и пройдет сам собой, лучше просто не обращать внимания. Моя гостья все еще дрыхла, оккупировав кровать и погребя ее под парочкой тройкой своих колец, вот же ж блин, и какая ей разница, где спать? Все равно сверху лежит, черт, хоть бы встал выспавшимся, а не таким разбитым. Наружу выходил с опаской, мало ли, но зверья никакого не было, тихое и приятное лесное утро, а мучавшую когда-то ранее давящую хрень на мозги я уже давно не замечал. Эх, сейчас бы искупаться, потом сытный и плотный завтрак, да посидеть на веранде, попялиться в лес, отдыхая и продолжая попивать чаек. И что б ни забот, ни опасностей, ничего такого, что любого нормального человека никогда не преследует. К сожалению, я анормален, причем во всем, так что пришлось выкинуть подобные мысли из головы и мотнуться с кувшином к ручью, благо, и в этот раз повезло, спасться бегством ни от кого не пришлось.

– А я думала, ты сбежать решил, – вместо "доброго утра" поприветствовала меня змееногая.

– Решил бы, уже б давно сбежал, было бы куда, – ставлю посудину на стол, после контакта с водой ощутил себя куда как лучше, не после душа, конечно, но умыться и кое как обтереться мне удалось, так что собственная свежесть была приятна.

– Вода? – кивает.

– Да, и тебе бы тоже не мешало слегка почиститься, хоть долечу тебя.

Шаррат, зевнув, вдруг довольно соблазнительно потянулась, а без того и так вся в прорехах жилетка открыла после этого еще больше, в общем, еще пару часов с ней наедине и у меня банально случится конфуз. Заметив, на что пялюсь, желтоглазая довольно усмехнулась, мол, ясно понятно, куда бить, на что давить, все она прекрасно поняла. Только вот хрен тебе, отмоешься, отдам свою куртку, лишь бы налезла с такими-то буферами.

Указав направление на ручей, и предупредив о зверье, взял в руки топор и после пары ударов опустил, да уж, вот и приплыли, хотел один обновку в дом сварганить, что б на полу не валяться. А силенки-то, того, не позволяют. В общем, Шаррат поджидал уже сидя на крыльце и закидываясь грибочками, вот сегодня мы их доедим, а там и голодуха придет, хошь, не хошь, а придется что-то думать, благо вылазки в лес показали, что выжить вполне реально.

Змееногая возилась довольно долго, я даже заскучать успел, и лишь когда уже было решил наведаться к ней, проверить, все ли в порядке, увидел и ее саму. Ба, вот это да, ну прямо земля и небо: чешуя сверкает, лоснится, от крови на теле не осталось и следа, лицо чистое, волосы мокрыми прядями ниспадают на плечи. И если бы не общая изможденность, то просто глаз не отвести, учитывая тот факт, что дырявая жилетка почти ничего не скрывала.

– Хорошо выглядишь, – издал смешок, – откормить, отоспаться и можно замуж выдавать.

– У тебя есть одежка какая? – Шаррат и бровью не повела на мою подначку.

– Есть, – вздыхаю, вставая и стягивая с себя крутку, – меряй.

– Щедро.

– Скорее от безысходности.

– Что так, – похоже, мала, грудь не умещается, – не хочешь меня лицезреть?

– Скорее наоборот, берегу тебя от себя, так что, постарайся-таки натянуть.

– Ладно, ладно, бережет он, – и застегнула, где смогла, оставив довольно большой вырез, – так хоть не накинешься?

– Успокойся, – кривлюсь, вот ведь попалась на мою голову, – пора бы нам пообщаться, так сказать, более тесно.

– Пора, – и уже через секунду свивается кольцами напротив меня, а что, удобно, даже стул не нужен.

– Эм, может, в дом хоть зайдем, – киваю за спину.

– Зачем, тут свежо, хорошо, а ты обещал меня еще осмотреть, под лопаткой до сих пор жжется.

Черт, совсем забыл! Достаю нож и приступаю, Шаррат стянула куртку и осталась в чем мать родила, прикрыв грудь руками, я же поочередно склонялся то над одной раной, то над другой, бубнил свою скороговорку, следя за тем, как все затягивается, и переходил к следующей. Параллельно узнал, кое-что, и о ее физиологии, к примеру, на уровне талии у нее начинался плавный переход в змеиный хвост. И никаких намеков на половые органы и задницу там и в помине не было, а вот все, что выше – уже полностью человеческое, не отличишь даже. Короче, в плане секса все стояло под вопросом, а значит, можно даже голову не ломать, в пень такие мозголомные моменты.

– Ну, давай, выкладывай, кто ты и как умудрилась попасть в те сети, – начал, как только она вновь оделась.

– Только и сама буду спрашивать, ты мне, я тебе, – и смотрит.

– Справедливо, – киваю.

– Тогда мой вопрос первый, – блин, началось выяснение, кто в доме хозяин, ладно, хрен с тобой, там посмотрим.

– Давай уже, задавай.

– Что это за место, да и вообще кто, где и от чего по берегу столько мощных тотемов установлено?

– Это один вопрос? – ухмыляюсь.

– Ладно, тогда ответь на последний.

– Обереги интересуют, значит, ясно. Их выставили здешние маги что бы удержать Тьму с той стороны, она губительно влияет на все вокруг, вот и озаботились защитой. Теперь мой вопрос – откуда ты такая взялась?

Пока шли все эти словеса, я неотрывно разглядывал ее нижнюю, чешуйчатую часть. И мощно, и красиво, и, судя по всему, довольно удобно и практично, а в скорости совсем не уступает моим двум, вчера неслась едва не впереди меня, еле темп удерживал. Чешуйки небольшие, максимум с ноготь большого пальца, узор спиралью закручивался по нисходящей вплоть к самому кончику хвоста, будто стекая сверху вниз. Смотрелось это очень и очень даже.

– Как раз с того самого берега, давление ослабло, и мне удалось переплыть, – и вновь смотрит, как отреагирую, но я молчу, мне-то что, да хоть из ада вылезла, не бросается, буфера высший класс, чего возмущаться-то?

– Ну и? – подталкиваю ее дальше, мол, давай, не спи, твоя очередь. Змееногая хмыкнула, явно что-то про себя отметив, и продолжила:

– Что это за место, если можно, то поточнее.

– Можно, – киваю, – самый отшиб какого-то государства, лес, граничащий с Тьмой с одной стороны, и небольшой деревенькой с другой, народу почти нет, если тебя именно это интересует.

– Опасно для меня?

– Не думаю, вряд ли сюда кто припрется, а так лишь зверье да те пауки, но это уже два вопроса. Итак, кто ты такая и почему решила перебраться сюда?

– Мой народ называется ламии, – Шаррат пожала плечами, – неужели у вас о нас не знают? Мы почти в каждом мире живем, а сюда я бежала, у нас не очень-то хорошая обстановка, а когда пелена ослабла и появилась возможность пройти, действовала, почти не задумываясь.

– Война, что ли какая?

– Да постоянно войны, против всех, даже со своими приходится, – вздохнула девушка, – устала от всего, надоело, жить хочу.

– Весомо, сочувствую.

– А ты почему здесь, раз говоришь, что отшиб и тебе подобных почти нет?

– Тоже жить хочу, – ухмыляюсь, – только меня не шибко-то любят.

– Разбойничаешь?

– Если бы, наоборот пытаюсь никого не трогать, да лезут, понимаешь.

– Так ты особенный, – Шаррат улыбнулась.

– Можно и так сказать, кстати, – в голову вдруг пришла одна мысль, – а не ты ли это вдоль берега обереги закапывала?

– Ну, да, я, – девушка слегка потупилась.

– Твою мать! – вырвалось у меня, так и знал, – и зачем?

– Давят они, до сих пор давят, – ламия потерла пальцами виски, – нехорошие тотемы.

– Так разве же это они? Это Тьма… – и тут же осекся, а с чего я решил, что все именно так, вдруг и староста всего не знает, ему сказали, что все вот так, вот он и верит, а по факту, ведь, совсем иначе может быть.

– Нет там никакой Тьмы, – поморщилась ламия, – сплошная пелена везде, еле выбралась, думала, останусь там с концами.

– Надеюсь, дальше места схватки с пауками ты не успела пройти?

– Нет, – качает головой, – сразу в лес пришлось уходить, слишком уж их много было, а потом все словно в беспамятстве, тут помню, а тут уже нет, – и кривится.

– И хорошо, что так, жрали тебя эти твари живьем, да еще ядом своим травили.

– А сам-то как там очутился?

– Да проверял эти самые обереги, на твои художества наткнулся, – качаю головой, – а там и по следу пошел, в общем, вовремя я, а то бы слопали тебя за неделю, только бы кости и остались.

– Ну, тогда спасибо, – и Шаррат вдруг слегка склонила в поклоне голову, ох ты ж мать твою, благодарит так, что ли?

– Забудь, что сделано, то сделано, теперь-то какие планы?

Она на мгновения задумалась, начав покачиваться из стороны в сторону, а потом проронила:

– Ну, даже не знаю, пока у тебя поживу, ты ведь не против? – и улыбается ведь как, даже ком к горлу подступил.

– Используешь меня по полной, – ухмыляюсь, понимающе качая головой.

– А куда мне еще податься, к тому же, раз спас, значит, не бросишь, – и еще шире улыбка. Мне даже не по себе стало, это что же значит, я даже за себя постоять сейчас не могу, так мне еще за нее отвечать придется? Но ответил совершенно в ином ключе:

– Да живи, сколько хочешь, тем более что, дом от деревенских, мне его выделили из-за того, что согласился обереги проверять. Тут другая проблема.

– Какая?

– Я когда сюда пришел, в силе был, большой, а потом кое-что приключилось, и ослаб, теперь даже зверье в округе опасным стало, понимаешь? Плохой из меня для тебя защитник.

– Ты это про проклятую вещь? – ламия ткнула пальцем в висящий у моего бедра "комикс".

– Именно, постой, а ты в них разбираешься?

– Не то чтобы, просто от него тянет силой, тяжелой и мощной, – задумчиво произнесла та, – большего не вижу.

О, как, так она, своего рода, живой идентификатор, что ли? А ну-ка, давай проверим еще кое-что:

– А про это что скажешь? – и вытянул в ее сторону на ладони шкуродер – как она от него отшатнулась, словно кислотой в лицо ей плеснул.

– Ты, ты, зачем, откуда, убери это!! – как говорится, лицо посерело, а глаза на выкате, даже странно, я перевел взгляд на свой ножик и провел пальцем по одному из лезвий, теплый, приятный на ощупь. Ну, чувствую, сейчас мне про тебя расскажут.

– Ты давай, успокаивайся, никто тебе зла не желает, и расскажи все, что увидела.

Ламия нервно покачивалась из стороны в сторону, сверля взглядом клинок в моих руках. Наконец, видимо, взяв себя в руки, она произнесла:

– Это мертвый артефакт, даже хуже того, что на поясе носишь, книга просто проклята, а это даже проклясть никто не сможет, сил не хватит, – и в голосе одно лишь желание держаться подальше от ножа, вот это ее проняло!

– И что это значит?

– А никто не знает, а кто может знать, ничего уже не скажет. Мертвые артефакты это нечто, бывшее некогда живым и могущественным настолько, что пределов этой силы просто не понять. А потом живое стало мертвым, но смерть над подобным не властна, и оно до сих пор существует. Тебе следует избавиться от него как можно скорее, если оно тебе позволит!

Я чуть не поперхнулся, избавиться от моего шкуродера, выкинуть то, что не раз спасало мою шкуру и позволило стать тем, кем являюсь сейчас? Ну, уж нет, дураки прописаны в другой игре, да мне проще удавиться, чем выкинуть свой ритуальный клинок.

– Будем считать, что ты услышана, – киваю, – а что еще, есть, что сказать помимо этого?

– Я не знаю, что ты хочешь услышать, – ламия покачала головой, – но мне уже страшно находиться с тобой рядом.

– Ну, тут только тебе решать, а мой нож останется со мной, тут без вариантов. Жаль, конечно, думал, ты видишь больше.

– А больше тебе никто и не скажет, пока оно не проснется и покажется само.

– Вот! – я поднял палец вверх, – отсюда подробнее, пожалуйста.

Шаррат замялась, но, все-таки, продолжила:

– Это лишь слухи, мол, мертвое иногда просыпается, и тогда его обладатели меняются, чаще всего просто исчезают и их никто потом ни разу не видел. А как это происходит никому неизвестно, но если хочешь остаться собой, я уже сказала, что нужно сделать.

– И я тебя услышал, спасибо за совет, больше ничего не добавишь?

– Нет, – и ее губы сжались в тонкую линию, – ты действительно особенный, как и говорил, особенный дурак!

Последнее ламия чуть ли не выкрикнула, насупившись и отведя взгляд, похоже, обиделась, с чего вдруг?

– Давай только без обид, хорошо? У нас пока проблемы иного плана. Во-первых, банально нечего есть, и зверье в округе целенаправленно будет всячески мешать, стараясь съесть нас самих. А, во-вторых, надеюсь, я успел-таки поразгребать все твои усилия с оберегами и нам не светит толпа слетевшихся со всех концов страны магов, снующих тут у каждого дерева. Не знаю как с тобой, а меня они точно не будут рады увидеть!

– У вас магия крови стоит вне закона? – выдала вдруг Шаррат, и я даже опешил от такого но, сложив потом два и два, понял, что она просто логична, и кивнул.

– И как у вас относятся к ламиям, ты мне не скажешь, – скорее утвердительно, чем как вопрос произнесла потом сразу же.

– Без понятия, так что нам тут их компания совершенно не нужна.

– А ты все ваши тотемы проверил?

– Почти, большую часть, по крайней мере.

– Ясно.

Некоторое время мы молчали, каждый думая о чем-то своем. Мне, к примеру, очень интересно было решить вопрос с пропитанием, иначе орать и лезть на стенку начнем уже через пару суток, грибы закончатся уже сегодня к вечеру и все, можно весла сушить. Вариантов было не много: растительное или мясное, со второго еще бы попытаться шкуру снять, а то пробовал раньше, но лишь рвал и резал ее, не прокатило. А тут такое прибавление в доме, придется несколько переосмыслить собственные принципы и поднапрячься, да и лежак бы расширить, а то и два сразу сделать, не на полу же мне все ночевать. В общем, мозги кипели и приходили пока лишь к одному. Все делать по порядку: сначала еда, потом удобства. Найти какую белку поменьше и слегка поштрыкать, потом деру и зайти в тыл, снова поштрыкать, и так до тех пор, пока не окочурится. Причем желательно подвести ее поближе к дому, чтобы не далеко гонять потом, ну и по ситуации далее: мясо, клыки, когти, шкура, ритуал готовки, как я его назвал. План понемногу выстраивался, осталось лишь узнать, что думает и чего хочет ламия.

– Ладно, раз пошла молчанка, – прервал я затянувшуюся в разговоре паузу, – пойду искать нам пропитание, а ты постарайся не попасть в неприятности, если что, сразу в дом и дверь на засов.

– Поняла, – как-то уж слишком быстро и покладисто согласилась она, – ты надолго?

– Как пойдет, может, до вечера.

– Ладно, а я пока подумаю, чем самой заняться.

– Эй, ты бы лучше отлежалась еще денек-другой, – мне совсем не хотелось потом искать ее в этих чащах, приди ей в голову нечто дурацкое, – рано пока тебе о пользе насущной думать. Отсыпайся лучше, а как вернусь, думаю, и отъедаться начнешь.

– Ладно, посмотрим.