Текст книги "Камрань, или Последний "Фокстрот""

Автор книги: Юрий Крутских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

На вопросительный взгляд штурмана никто не поспешил ответить.

– Так вот, я вас и спрашиваю… уважаемые… гуманисты… Что делать мне, если волею судеб я оказался на вершине власти и от решения, которое приму, зависят жизни миллионов? Я знаю, что за это будет заплачено жизнями тысяч. Я также знаю, что спасшиеся благодаря мне миллионы потом обвинят меня в гибели тех несчастных тысяч и моё имя смешают с грязью… Доктор, это как если бы твой больной, которому, спасая от гангрены, ты отрезал ногу, приковылял бы потом и принялся винить тебя в том, что сделал его калекой! Вот и Сталин стоял перед дилеммой… И нашёл в себе мужество принять единственно верное решение.

Тут вставил реплику замполит:

– Максим Борисович, это вы такой смелый, пока дело не касается лично вас! Посмотрел бы я, как вы бы себя повели, если б вас самих начали ставить к стенке! Да и не пойму я что-то: каким таким образом Сталин спасал миллионы, когда организовывал в стране конвейер по уничтожению невинных людей: священников, интеллигенции, видных военачальников накануне, замечу, большой войны. Не этим ли объясняются такие огромные потери в первоначальный период?

– Андрей Николаевич, поверьте – повёл бы себя достойно и не истерил. Смерть – значит смерть, когда знаешь почему и зачем! А откуда вам известно, что все репрессированные действительно были невинными жертвами? Солженицын свидетельствует? Другие авторитетные источники? Но я уже вам говорил, что это всё враньё! К сожалению, сейчас публикуют только эту точку зрения. Другие факты сейчас не модны и никому не интересны… Поверьте мне, и я это могу доказать, что девяносто процентов репрессированных были на самом деле виновны в том, в чём их обвиняли!

– Штурман, сильное заявление! Если не докажешь – клистир поставлю по самые нехочу и отрежу что-нибудь ненужное – язык, например! – вставил веское слово доктор Ломов и глянул на Борисыча строго, как доктор Пилюлькин на не желающего лечиться Незнайку.

– Сёма, режь что хочешь, только слушай, внимай непредвзято и думай.

– Знакомо кому такое понятие, как «пятая колонна»? – штурман окинул присутствующих вопросительным взглядом. – Слышали, Сергей Гариевич? Смысл знаете… Это хорошо. Но откуда оно пошло? Рассказываю. В 1936-м в Испании произошёл фашистский мятеж. Ставленник Гитлера генерал Франко пошёл на Мадрид. Двинулся он туда четырьмя войсковыми колоннами. А пятой своей колонной он называл предателей, обосновавшихся в правительстве и в армии. Именно они и нанесли основной удар республиканцам… удар в спину. Такой метод ведения войны оказался очень эффективным, и Гитлер взял его на вооружение. В 1938 году происходит так называемый аншлюс – присоединение Австрии к Германии. То есть захват без единого выстрела. В 1939 году он так же мило и практически бескровно захватывает Чехословакию и Польшу. Дальше – больше. В 1940 году Голландия, Бельгия и Норвегия так же интеллигентно сдаются на милость фюрера. Затем Франция, победившая Германию в Первую мировую войну, за две недели оказывается оккупированной. Потом Румыния, Болгария… Вся Европа оказывается под властью Гитлера!!! Кстати, когда нам сейчас говорят: «Почему это стасемидесятимиллионный Советский Союз так долго не мог победить восьмидесятимиллионную Германию?», я удивляюсь, как эти дебилы не могут понять, что Советский Союз воевал не с восьмидесятимиллионной Германией, а со всей четырёхсотмиллионной Европой! Со всем её экономическим, технологическим, научным и человеческим потенциалом! Танки фашистам делали не только на заводах Даймлера и Бенца, но и на заводах «Рено», «Шкода» и многих других…

Штурман на мгновение умолк и, в упор уставившись на старпома, язвительно обратился к нему:

– А вот теперь вам вопрос, уважаемый, наидемократичнейший и наигуманнейший наш Сергей Гариевич! Как должен был Сталин на всё это реагировать? Вы можете обвинять Сталина во всех смертных грехах, даже в пожирании младенцев, но не можете обвинить в банальной глупости и недальновидности! Это был умнейший человек, и все современники, даже его враги, об этом нерушимо свидетельствуют. Он прекрасно видел, как «пятые колонны» предают свои правительства, свой народ и сдают Гитлеру одно государство за другим. Так что же, по-вашему, он должен был делать? Сидеть сложа руки? Или вы действительно искренне верите, что в СССР, в стране, которая едва лишь 20 лет как перешла от капитализма к социализму, в которой ещё не завершилась, по сути, классовая борьба, которая находилась в окружении враждебных государств, никакой «пятой колонны» не существовало и быть не могло? Вы сравните время, когда Гитлер начал захватывать Европу, и когда начались репрессии! Более того: хоть репрессии Сталину и были нужны, но не он их начинал. Читайте документы... Инициатива проведения репрессий исходила от низовых партийных руководителей.

После принятия новой конституции в 1936 году многие обюрократившиеся партийные бонзы на местах оказались в затруднительном положении. В результате демократизации избирательного процесса они в скором времени могли лишиться своих постов. Именно они ради своих шкурных интересов обратились в ЦК с требованием о проведении предупреждающих репрессий. Просто для того, чтобы законным образом убрать неугодных и конкурентов. Умный Сталин раскусил их план, но проигнорировать требования с мест не мог, партийная дисциплина не позволяла, и направил завертевшийся маховик в нужном направлении. Замкнутая система принялась сама себя очищать. Отмороженные комиссары времён Гражданской войны, чьи руки были по локоть в крови, считали себя незаслуженно обойдёнными и уже сами являлись, по сути, «пятой колонной», они-то первыми и попали под раздачу. Затем живодёр Ежов, сделавший своё чёрное дело, сам отправился в расход… Ягода – за ним… да и многие другие… Вы знаете, что практически весь состав руководства НКВД – те кто проводил в 1937 году репрессии – с приходом Лаврентия Берии сами были репрессированы? Думаю, вам их не очень жалко, Андрей Николаевич? А вы, Сергей Гариевич, слёзы Ярославны по ним почему не проливаете? Они, кстати, тоже считаются незаслуженно репрессированными и в список Солженицына включены. А ведь Сталин, поймите, не был ни всевластным восточным деспотом, ни европейским абсолютным монархом, который мог единолично принимать решения. Существовали Политбюро, ЦК, Верховный совет, партийные съезды… Кроме того, была масса заслуженных влиятельных, авторитетных, амбициозных людей, которые далеко не все были пассионариями и бескорыстными борцами за рабочее дело. Были просто карьеристы, бюрократы, хапуги, продажные шкуры, сидящие на достаточно высоких должностях. Борьба за власть, как в курятнике, продолжалась до конца тридцатых годов, то есть до самого начала войны. Сталин тогда не был тем, кем его принято считать – всевластным и единоличным вершителем всего. Глупо было бы думать, что все чистки на местах инициировал он лично. Хрущёв, смелый разоблачитель культа личности, что-то так и не решился сам рассказать о том, как Сталин его приструнил, когда тот предложил устроить на Украине показательную ударную чистку «врагов народа». «Уймись, дурак!» – сказал ему тогда Сталин. А почему вы уверены, что Троцкий и его компания – это невинные жертвы террора? Вы читали хоть один труд Троцкого? Знаете, что такое троцкизм, в чём его идея?

Старпом и Ломов пожали плечами. Замполит сделал умное лицо, силясь что-то вспомнить, наморщил лоб, но тоже ничего не сказал.

– Слушайте, излагаю кратко. Согласно теории Карла Маркса, социализм не может победить в отдельно взятой стране, потому что капиталистическое окружение тут же его задушит. Ленин развил марксизм и доказал, что построение социализма в отдельно взятой стране возможно. Троцкий, отстаивая положения истинного (на его взгляд) марксизма, утверждал, что социализм и коммунизм возможны только в мировом масштабе, и что русский народ должен быть тем хворостом, который, сгорев, разожжёт пожар мировой революции. Однако Сталин как-то не очень хотел кидать русский народ в топку ради процветания всего остального человечества и принялся строить социализм в отдельно взятой стране. Но маразм Троцкого крепчал. Он принялся доказывать, что в России социализм построить нельзя ещё и потому, что, в отличие от развитых европейских стран и Америки, в России подавляющее большинство населения – крестьяне, а не пролетариат. А именно пролетариат, согласно Марксу, является могильщиком буржуазии. Троцкисты в правительстве и партийных органах стали саботировать, требовать перехода к активной фазе мировой революции: чтобы русский народ своей кровью освободил пролетариат всего мира от гнёта капиталистов. Это нам сейчас кажется – смешно, но так оно на самом деле и было. Разразилась дискуссия. Вопрос был вынесен на общепартийное обсуждение и на голосование. Сторонники Троцкого получили менее одного процента голосов. Чтобы не мутил воду и не мешал заниматься реальными делами, было принято решение о высылке его за границу. Гуманное, но недальновидное решение. Когда Сталин это осознал, было уже поздно. Развивая свою теорию, Троцкий додумался до того, что для победы идей марксизма во всём мире необходимо разрушить СССР! Когда к власти в России вновь придут капиталисты, они начнут эксплуатировать рабочий класс, количество пролетариата в разы вырастет, и вот тогда-то он (пролетариат) наконец-то по-настоящему похоронит капитализм и зажжёт огонь пролетарской революции во всём мире. Для достижения этой цели все средства хороши. Лучше, если на СССР нападёт какая-нибудь сильная капиталистическая держава, захватит его и начнёт процесс создания армии пролетариата на свою погибель. Хотя сам идеолог и находился далеко в Мексике, но вёл активную подрывную деятельность, последователи его никуда не делись. Они в меру сил гадили молодому советскому государству: устраивали диверсии, вредительство, саботаж, с радостью становились агентами вражеских разведок. Лишь в 1937 году Сталину удалось вскрыть этот нарыв и вычистить его…

– Штурман, ну ладно, троцкисты, меньшевики, эсеры там… прочие. Бог с ними, как говорится. Ну а крупные военачальники? Блюхер, Уборевич, Тухачевский и другие? Это же не идеологические противники, не вредители и саботажники! Они сколько пользы стране и армии принесли! Блюхер – герой Гражданской войны! Разбил японцев на озере Хасан! Тухачевский – вообще гений военной мысли. Именно благодаря ему началось перевооружение Красной армии, переход с кавалерии на бронетехнику. Как можно было обвинять таких людей в шпионаже и во вредительстве? Это же бред полный!

– Сергей Гариевич, а откуда такая уверенность в том, что абсолютно все репрессированные накануне войны военачальники были действительно невинно пострадавшими, да ещё и военными гениями? А вы знаете, за что на самом деле расстреляли Блюхера? Не буду оспаривать его заслуги во время Гражданской войны. Он, действительно, не зря первым получил ордена Красного Знамени и Красной Звезды. Более того, именно под его командованием в 1929 году Красная армия разбила китайцев на КВЖД. Но в 1938 году он был расстрелян абсолютно заслуженно. Не испепеляйте меня взглядом, Сергей Гариевич. Я за свои слова отвечаю, потому что обладаю совершенно достоверной информацией. Мой отец лично был знаком с Молотовым Вячеславом Михайловичем, да-да, тем самым… когда тот уже был на пенсии. Так вот. В 1938 году Молотов присутствовал на заседании Главного Военного совета РККА под председательством Сталина. На этом заседании Блюхер был снят с должности и отдан под суд. Вот что Молотов рассказал моему отцу…

Тут Борисыч остановился в нерешительности:

– Рассказать? А то вдруг вам неинтересно? Или пусть герой Гражданской войны останется в вашей памяти гением военной мысли, незаслуженно пострадавшим от кровавого режима?

– Да ладно, говори, штурман, не ерепенься! – милостиво дал добро старпом.

Зная о высокой должности отца Борисыча, старпом не мог усомниться в том, что тот реально был знаком с Молотовым, и весьма заинтересовался обещанной информацией, можно сказать, из первых уст.

– Говорите, говорите, Максим Борисович. Только объясните подробнее, как так случилось, что военачальник, разбивший японцев на озере Хасан, вскоре оказался сам японским шпионом и был за это расстрелян? – хитро прищурившись, снизошёл к штурману и замполит.

Глава 38 Невинные жертвы, или Кто же всё-таки сидел в ГУЛАГе

– Так я ж про то и говорю! – промокнув салфеткой влажный лоб, поелозив задом, устраиваясь поудобнее, пару раз вдохнув-выдохнув, словно готовясь занырнуть, продолжает штурман.

– В тридцать восьмом году Блюхер не был уже тем лихим полководцем, каким проявил себя в двадцатых. Будучи в течение почти десяти лет командующим Дальневосточной армией, он превратился в местного удельного князька, почивавшего на прежних лаврах. Стал пить и постепенно деградировал в компании подхалимов и прихлебателей. Боевой подготовкой вверенных войск не занимался. Вся деятельность ограничивалась только хозяйственными делами. Будучи фактически правителем Дальнего Востока, не удосужился построить автомобильную дорогу вдоль Транссиба, хотя знал, что в случае войны она будет жизненно необходима. На докладах в Москве занимался типичным очковтирательством – бодро рапортовал об успехах в боевой и политической подготовке. Всё было тихо-спокойно, водка лилась рекой, молодая жена под боком… Но тут зашевелились японцы – ни с того ни с сего потребовали уступить две приграничные высоты. В случае игнорирования требований недвусмысленно намекнули на возможность применения силы. Что в такой ситуации начинает делать военачальник на вверенной ему территории и во вверенных ему частях? Правильно! Приводит в повышенную боеготовность подразделения на границе, подтягивает резервы, технику, боеприпасы и т. д. Но Блюхеру не до того было – водка киснет, молодая жена ждёт. Директива из Москвы о приведении Дальневосточной армии в боевую готовность не была выполнена. Вместо этого Блюхер пытается ублажить японцев: высылает на границу какую-то дебильную комиссию, которая обнаруживает, что в конфликте виноваты наши пограничники, которые якобы сдвинули границу на 2 метра. Требует расстрелять виновных в провоцировании конфликта и считает, что этого будет достаточно. Никаких мер по укреплению рубежей, переброске дополнительных войск не предпринимает! И вот буквально через пару дней японцы идут в атаку на наш пограничный пост, обороняемый десятью пограничниками, и захватывают его. Подошедший резерв выбивает японцев, и всё успокаивается. Кажется, уже всё ясно – скоро жди нового наступления, готовься, окапывайся, подтягивай войска! Но нет. Войска так и остаются на прежних позициях, в 40–50 километрах от границы! Как, если не вредительством, это можно назвать, Андрей Николаевич? Через два дня японцы – уже по полной программе, с артподготовкой – силами двух полков идут в наступление и захватывают приглянувшиеся им высоты. Гибнут наши пограничники, потому что их некому было поддержать! Блюхер всё это время пребывает в прострации. Только через неделю благодаря личным указаниям Сталина и новым назначениям удаётся подтянуть войска, применить авиацию и выбить японцев с нашей территории. Началось разбирательство. Выяснилось, что, будучи командующим армией, Блюхер всё это время неизвестно чем занимался. Выступив с большим опозданием к границе, его войска оказались совсем неподготовленными. Некоторые артиллерийские части прибыли без снарядов! Солдатам были выданы новые не пристрелянные винтовки! Некоторые части выдвинулись вообще без винтовок! Были проблемы с тыловым обеспечением, питанием, снаряжением. Войска оказались необученными. Отсюда и большое количество жертв, почти в два раза больше, чем у японцев! Сергей Гариевич, положа руку на сердце, скажите, что бы вы сделали на месте Сталина с таким подчинённым?

– Если это действительно так и было, то собственноручно бы расстрелял!

– Э, батенька… какой же вы после этого демократ? А где же гуманизм, принципы человеколюбия? А ещё на Сталина бочку катите…

Слегка стушевавшись, старпом не сразу нашёл, что ответить. Но ему на выручку тут же пришёл замполит:

– Ладно, Максим Борисович, с Блюхером понятно… может быть, так оно и было, но другие военачальники… Тухачевский, например…

– А что Тухачевский? Тоже за дело полетел! Троцкого человек был, Бонапартом себя возомнил, переворот готовил. А Сталину перед войной нужны были люди верные, не такие, от которых чуть что – нож в спину… И так предателей хватало... Если бы не предвоенные чистки, то таких, как генерал Власов, было бы в разы больше. А то и вообще – вариант Испании или Франции повторился бы... Что касается прочих, то не отрицаю – случались ошибки… Но не ошибается только тот, кто ничего не делает! Да, Рокоссовский в лагере сидел… да, академик Королёв… да, некоторые другие. Но разбирались… и в большинстве случаев невиновных отпускали, восстанавливали в должности. Вы поймите самое главное – не был Сталин тем кровожадным монстром, обделывающим свои тёмные делишки, кровопийцей-маньяком, каким его нам пытаются представить. Это был государственный муж, положивший свою жизнь на алтарь служения народу! Взял отсталую страну с кобылой и сохой, а оставил мощную высокоразвитую индустриальную державу!

– Максим Борисович, эк вы пафосно завернули! Но не всё же меряется тоннами выплавленной стали и количеством выпущенных танков, самолётов, кораблей! Благополучие страны меряется ещё и качеством жизни её народа. Того, кстати, на алтарь которого Сталин жизнь свою положил, как вы выразились. А качество жизни простого народа хромало… мягко говоря. Я уж не говорю о постоянном страхе…

– Ну вот опять, Андрей Николаевич! Я вам про Фому, а вы мне про Ерёму… Я же по этому поводу уже говорил! Если мне и моему деду не верите, то расспросите своих родителей, деда, бабку… как они жили в то время. И вы, Сергей Гариевич, расспросите… Уверен, что если были они простые люди, то скажут однозначно, что не знали никакого страха. Жили тяжело, бедно, но не трепетали денно и нощно, как это сейчас разные рыбаковы-аксёновы в своих книжонках расписывают. Модно сейчас это – наше прошлое шельмовать… да и безопасно уже. Ведь если не будут они эти страсти нагнетать, то кто же их читать станет? А послевоенные трудности и бедность – это вы тоже Сталину в вину ставите? И голод сорок седьмого года? Вы что, серьёзно считаете, что Сталин тем только и был озабочен, как бы ободрать свой народ, сделать его бедным и несчастным? Что эшелоны всяких «добряков» куда-то мимо проносились, а народу не перепадало ничего? Но где же тогда те закрома, куда все эти богатства складывались? Покажите мне их! Может быть, после смерти Сталина были найдены какие-то его заначки в швейцарских банках? Нет! Пара сапог и гимнастёрка остались! И всё! А куда же всё девалось? А я вам скажу куда. Да всё туда же. Да, в танки, в самолёты, в корабли! Потому что нельзя было в это не вкладывать! Да, в миллионы тонн стали! Но только кроме этого ещё и в восстановление разрушенных городов, заводов, электростанций, в производство сотен тысяч тракторов, комбайнов, грузовиков, в освоение земель, в строительство школ, детских садов, домов отдыха, больниц, клубов, спортивных секций для детей… Между прочим, при кровавом диктаторе Сталине население СССР выросло на сорок миллионов и это при том, что во время войны погибло больше двадцати! То есть если бы не война, то вместе с неродившимися рост населения был бы не меньше восьмидесяти миллионов. Ни в один период Российской истории – ни до, ни после – такого роста и близко не было! Да и вообще зачем сейчас сеять в обществе антагонизм? В любом случае исправить ничего нельзя. Пройдёт сорок-пятьдесят лет, и тогда даже вопрос «ты украл или у тебя украли» никого не будет волновать. Ах, да… благие намерения… восстановление исторической справедливости… дань памяти… Но мы-то уже знаем, чем выстлана дорога в ад! Что изменится, чего добьётесь, если смешаете семьдесят лет нашей героической истории с грязью? Как можно не понимать, кому выгодно лишить нас корней, гордости за наши достижения и победы, объявить тупым, недоделанным быдлом, которое надо драть и иметь!

– Борисыч, успокойся! – старпом примирительно посмотрел на разошедшегося уже не на шутку штурмана. – Не дебилы мы, сами понимаем, что творилось после войны... Ты тут некоторые вещи правильно подметил, но есть вот нестыковки... Объясни, зачем надо было уничтожать цвет нации: дворян и интеллигенцию? Даже тех, кто был уже не опасен Советской власти! Зачем царскую семью расстреляли? Ради каких высших интересов Гумилёва к стенке поставили? Для чего академик Лихачёв вместо того, чтобы наукой заниматься, на Соловках лес валил? А какую опасность представлял Мандельштам, умерший в пересыльном бараке у нас во Владивостоке?

– Сергей Гариевич, опять вы за своё! Ах, поручик Голицин, ах, «голубые князья»! Я ж говорил – издержки производства… Да, были перегибы, были невинные, но «лес рубят – щепки летят». Сколько можно эти сопли размазывать! Что касается цвета нации – да и кому оно нахер нужно, это ваше деградировавшее дворянство! Какой, на хрен, «цвет нации»? Читайте классиков. Чехова, Достоевского, например. Типичные представители вырождающегося класса показаны. К концу XIX века российское дворянство превратилось в стадо бездельных выродков, которые хотели продолжать жрать за троих, а делать ничего не хотели и не умели…

– Как это ничего ни делали и не умели! – вскричал в негодовании старпом. – А кто в армии служил? Кто кровь за Отечество проливал? Ведь всегда смысл существования русского дворянства был в служении отечеству!

– Сергей Гариевич, к чему такой пафос? Служили, конечно, но не все и не всегда. Раньше царь давал дворянину землю и крестьян, но за это тот был обязан по первому требованию выступать на защиту государства со своим отрядом. Если дворянин умирал, а наследники не могли служить царю на военной службе, то имение отбиралось. Так продолжалось до середины XVIII века. Потом эта почётная обязанность была отменена, и дворяне постепенно стали деградировать и превращаться в паразитов. Какое-то время по инерции они ещё служили Отечеству, но к концу XIX века офицерский корпус Российской императорской армии и дворяне – это было уже далеко не одно и то же. В Русско-японскую войну и Первую мировую представители знатнейших и богатейших фамилий не горели желанием проливать кровь на переднем крае, а со вкусом оттягивались в парижах и баден-баденах. Нелёгкую армейскую лямку тянули кто угодно, но не поручики голицыны и князья оболенские. Я не говорю, что дворян среди русских офицеров не было совсем, их было около сорока процентов, но в основном это были небогатые, неродовитые новые дворяне, получившие титул на чиновной службе за выслугу лет. Основная же масса офицеров была детьми так называемых разночинцев. Высшее же, титулованное дворянство, владеющее землями и основными богатствами России, предпочитало картишки, балы и тому подобные развлечения. Вот и получается, что оно само, это ваше хвалёное дворянство, своим бездельем, беспутством и непомерной жадностью спровоцировало революцию и всё с ней связанное! А самый главный бездельник и паразит, виновник всех бед – тот самый «невинно убиенный» Государь Император Николай Второй, по которому сейчас все льют крокодиловы слёзы умиления! Расстреляли? Туда ему и дорога! Раньше надо было… ещё при рождении… как щенка утопить! Тогда, может, и не пришлось бы России пройти через все тяжкие…

Тут уж на штурмана навалились все разом: старпом обозвал его кровожадным монстром и циником-ретроградом, замполит – оппортунистом, погрязшим в трясине консерватизма. Механик тоже что-то заумное завернул. Очень хотелось посмотреть, как штурман будет выпутываться, но пришло время моей вахты, и я с сожалением оставил кают-компанию.

Вахта тянулась бесконечно долго. Море было непроницаемо черно и плавно переходило в чёрное небо. Не было видно ни одной звезды наверху, ни одного огонька по кругу, где надлежало быть горизонту. Гулко и равномерно ухали выхлопы дизелей, за кормой разматывалась, искрилась и пропадала в темноте кильватерная струя. По курсу лодки тоже ничего не было видно. Возникало ощущение, что мы слепо несёмся в чёрную бездну, и где-то впереди стоит такая же чёрная стена, в которую мы непременно должны врезаться. Было скучно и совершенно нечем заняться. Рулевой держал заданный курс, радиометристы регулярно прокручивали «лопату» РЛС и докладывали, что горизонт чист. Никакого достойного занятия не находилось.

Очень скоро мне нестерпимо захотелось спать. Растирание ушей и быстрые приседания не очень помогали. Стал накрапывать дождик. В сумке вахтенного офицера на такой случай всегда жил флакон шампуня. Я достал его в надежде, что дождь усилится и мне посчастливится помыться пресной водой. Мгновенно скинув одежду, я стал быстро намыливаться, но тут дождь прекратился. Ругнувшись нехорошими словами, я сунул шампунь на место и на ощупь принялся искать, чем бы вытереться. На мгновение я машинально открыл глаза и тут же зажмурился от нестерпимого жжения. Ситуация – глупее не придумаешь: голый, намыленный вахтенный офицер на ходовом мостике несущейся в черноту ночи подводной лодки посреди моря воды, и нечем промыть глаза от щиплющего мыла. И попросить помочь некого. Рулевому от своего места нельзя отойти, сигнальщику тоже. Командир недавно спустился вниз и когда опять поднимется – неизвестно. Как назло, нет и ни одного курильщика.

Переступая мыльными ступнями по скоб-трапу, рискуя соскользнуть и разбиться о громоздящиеся вокруг железные углы, я спустился в ограждение рубки и стал пробираться в корму, где в закутке рядом с гальюном находился надводный душ. Всю дорогу я молил о том, чтобы механик не снял с него подачу воды. Именно тогда я по-настоящему поверил в силу молитвы и в то, что Бог действительно существует: я крутанул кран, и сверху полилась вода! Забортная спасительная вода! С каким наслаждением я подставлял открытые глаза солёным тёплым струям!

Между тем размываться было некогда. Если сейчас поднимется командир и обнаружит вахтенного офицера не на ходовом мостике, а самым наглым образом принимающим душ, то он, не раздумывая, его тут же пристрелит. И будет прав! Мне же этого совсем не хотелось. Вот почему я даже не стал обмываться полностью. Прополоскав глаза, я бегом вернулся на мостик, вытерся трусами, натянул их мокрыми и с особым прилежанием продолжил несение вахты. Через минуту поднялся командир. Вновь пошёл дождь, и довольно сильный. Командир обрадовался и стал намыливаться. Спать мне больше не хотелось.

Глава 39 Живые и мёртвые

Ночь... Командиру снится штормовое море и солёный ветер в лицо, замполиту – первое место в социалистическом соревновании и переходящее Красное знамя, Кулькову – запотевшая бутылка водки и солёный огурец, Самокатову – дискотека в сельском клубе и драка, в которой он всех победил.

Мне ничего не снится, потому что я не сплю.

Нынешняя ночь мало чем отличается от предыдущих. В отсеке так же душно и плохо пахнет. Я уже успел погрузиться в тяжкую дрёму, увидеть сон, пробудиться, поворочаться на койке, прийти в отчаяние и совершенно успокоиться. Сейчас, лёжа на влажном вонючем матрасе, сам такой же влажный и вонючий, я водил взором по сторонам и пытался собраться с мыслями.

В тусклом голубоватом свете ночника отсек походил на мрачную пещеру. Тёмными угловатыми сталактитами топорщились кое-где на подволоке клапана и задвижки. Переплетёнными корнями тянулись в корму, в густую темноту трубопроводы гидравлики и ВВД. Ряды двухъярусных коек призрачно белели во мраке по обе стороны среднего прохода, постепенно растворяясь в глубине отсека. Лежавшие на койках бледные, с голубоватым отливом расхристанные тела моряков казались окоченелыми трупами, свезёнными в это мрачное место, как жертвы страшной эпидемии.

Вам никогда не приходилось проснуться в морге, уважаемый мой читатель? Если нет, не расстраивайтесь, может, когда и повезёт, но я и так доложу вам, что ощущение не из приятных. Проснувшись в холодном поту в два часа ночи на своей койке в седьмом отсеке, я ещё явственно помнил только что оставивший меня кошмарный сон.

Мне приснилось, что я проснулся в морге, и было это тоже в два часа ночи! О том, что именно в два, я узнал по часам, висящим над дверью и показывающим время всем желающим. Правда, желающих поинтересоваться, сколько сейчас времени, кроме меня, не наблюдалось. Остальные присутствующие, может, когда-то и желали поинтересоваться, но сейчас ничем уже не интересовались, потому что были неживые и лежали на широких мраморных столах, накрытые с головой. Из-под простыней торчали их грязные пятки с привязанными к лодыжкам клеёнчатыми бирочками.

Проснувшись в столь необычном месте, я не сильно удивился и, видимо, даже не испугался. Единственное, чем я озаботился, – как отсюда выбраться, когда придёт время моей вахты. Сообразив, что своим ходом это помещение никто не покидает, я немного успокоился: смерть – достаточно уважительная причина, чтобы не заступать на вахту. Но скоро возник новый повод для беспокойства. Я подумал, что нехорошо как-то вот так валяться, когда мои товарищи бороздят просторы мирового океана. Далее засвербела беспокойная мысль, что мой личный состав находится сейчас без должного надзора, и если Кульков опять что-нибудь натворит, то старпом меня точно убьёт. Тут возникли некоторые сомнения относительно возможности убить того, кто уже того… Но сомнения в том, что нашему старпому это будет под силу, быстро рассеялись и вновь сменились переживаниями за личный состав. Врождённое чувство ответственности даже здесь не позволяло расслабиться и просто лежать, как все нормальные люди.

В это время послышались лязгающие звуки, клацнул замок, со скрежетом отворилась железная дверь и две странного вида фигуры появились на пороге. В первой я без труда опознал доктора Ломова. Он был при полном параде: в белом халате, на голове красовалась шапочка с красным крестом. В руке Ломов держал чемоданчик, как у доктора Айболита, на груди поблёскивал никелем новенький фонендоскоп.

– Ну, что встал? Проходи, не стесняйся. Здесь все свои… – проговорил Ломов скороговоркой, подталкивая в спину застывшего было в нерешительности Кулькова.

– Ложись на свободное место. Располагайся… Я завтра приду, вскрытие буду делать… Надо же выяснить, от чего ты подох…

– Как это – подох? – недоумённо пробормотал я, садясь на мраморный стол и свешивая ноги.