Текст книги "Сила Внушения (СИ)"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

19 глава

В прошлой жизни, здесь, на Земле, Паркс-Шульга ни разу не столкнулся с кем-то из себе подобных. Хотя предполагал спасение хоть кого-то из мемохарбов. Да даже харби иного ранга или иного направления, могли спастись при определённой удаче. Но Вселенная огромна, разумной жизни в ней предостаточно, и попадание сюда же, хотя бы ещё одной особи – это исчезающе малая величина. Её высчитывать пришлось бы в процент, подставляя многие ноли после запятой.

Мало того, ещё и во времени не складывалось. Сам он попал сюда первый раз в сентябре (нынешнее попадание пока решил не принимать в расчёт). Если всё-таки придерживаться основного линейного направления во времени, то и подобные ему харби должны были появиться на Земле в то же самое время. И как тогда «отец» Пети Ярового мог здесь оказаться двадцать три года назад? И почему практически рядом? В одной области? И если он тоже бессмертный мемохарб, то где он сейчас находится?

Масса вопросов, на которые не было ответа. И не факт, что ответы появятся. Вдруг это некий местный уникум проявился? Имеющий врождённые способности к внушению и гипнозу? Ещё и таланты исцеления заполучивший в результате какой-либо мутации?

Любое предположение имело право на жизнь. Но отныне следовало удвоить бдительность:

«Надо исходить из самого худшего варианта: что где-то рядом бродит враг, имеющий такие же способности как у меня. Потому что все, подобные мне, рьяно работали только на правительство моей родной цивилизации. То есть обо мне знали. Как и о том, кто спровоцировал вспышку Сверхновой. Поэтому сотрудничество с Яровым, как бы и не желательно вообще. Но, с другой стороны, если „отец“ его в самом деле любил, то обязательно заявится глянуть на свою кровиночку. Или помочь захочет. Может быть… И тогда уже у меня появится шанс первого хода. Как говорится: держи друга близко, а врага рядом, быстрей рассмотришь все его опасные движения. Значит решено! Беру этого студента в разработку, пусть помогает по мере своих сил и возможностей».

– Значит так, Петя! – прервал он признания своего собеседника-пакри. – За сотрудничество с бандитами тебе светит смертная казнь. Но! Если хочешь исправить совершённое тобой зло, продолжай жить, всеми силами борясь за справедливость. Если согласен, то начинаешь работать на меня с данного момента.

– Согласен! – моментально отозвался Пётр. – А что надо делать?

– Немедленно, желательно ещё вчера, переезжаешь жить в Москву. Ищешь для себя комнату в центре. Одеваешься поприличней. Попутно подыскиваешь несколько вариантов целой квартиры для меня с женой. Мы вскоре, может и через неделю, тоже туда приедем.

– Э-э-э… Нереально как-то, – промямлил Яровой. – И вообще, у меня финансовые неурядицы, даже на билет денег нет…

– Не проблема. Вот тебе сто двадцать тысяч! – пачка наличных от деда Елохи перекочевал из рук в руки. – На всё про всё, хватит в первый месяц. Дальнейшие задания пойдут, когда все в Москве обустроимся. А может тебя здесь что-то держит? Или та же бабушка не отпустит?

– Она только рада будет от меня избавиться. Меня и подавно ничто и никто не держит! – заверил парень и стал уточнять: – А что из вещей с собой брать?

– Ничего! Постарайся сорваться уже сегодня и налегке. Если тут тебе что-то дорого, потом отдельно съездишь, заберёшь. Всё остальное себе, как отыщешь комнату – купишь. И не жадничай с деньгами, трать. Мало того, в недалёком будущем возможно плотное сотрудничество с уникальными целителями. Так что есть шанс и твой позвоночник выправить и руку вылечить. Пусть это и будет для тебя лучшим стимулом в работе.

– О-о! В самом деле – тот ещё стимул! – глаза Ярового уже блестели энергией и желанием горы своротить. – Ради этого я даже готов на службу в армию идти!

– Служить своему народу, можно и без автомата в руках! – последовало наущение.

Ещё с четверть часа оба парня сидели на лавочке, вполголоса согласовывая адреса, методы связи и разные мелкие детали сотрудничества. После чего расстались со взаимным удовлетворением сторон.

И уже отправляясь по своим второстепенным делам, Киллайд рассуждал:

«Хорошо складывается: вместо трупа – новый помощник. Уверен, польза будет. Ещё бы у моих учеников возврат в прошлое удался… Или они так и зависнут в тибетском монастыре?.. Вроде талантливые и способные последователи, должно с переходом у них получиться… Должно!»

Всё-таки самых лучших выбрал в той жизни и наиболее достойных. Если у них не получится, то у других и подавно. А здесь они нужны, ох, как нужны! При всей уникальности мемохарба, сам он с поворотом колеса истории может и не справиться. И не потому, что надорваться можно, а по причине страшной инертности социальных процессов. Ещё сложнее обстояло дело с изменением сознания людей. Слишком много крови, смертей и подлостей на руках всего человечества. Таких перевоспитать сложно.

Даже сейчас – сложно. А в XXIвеке – вообще невозможно. Так что…

Оставалось себя только утешать:

«Если и сейчас ничего не получится, уеду с Настей в самый тихий, приятный уголок планеты и там проживу мирно до смерти моей любимой от старости. А при должной сноровке и развитии умения целителя, Настя возле меня и все двести лет проживёт! Уж я постараюсь!»

Оставшееся время и деньги потратил с толком. Вначале в аптеке купил массу лекарств, разных ингредиентов и нужных реактивов. Имелись у него намётки, как из примитивных составляющих нынешней фармацевтики сварганить уникальные лекарства. Они могли не только поставить на ноги безнадёжного больного, но и просто помочь любому пациенту резко повысить иммунитет, подстегнуть память, избавиться от зашлакованности кровеносной системы, усилиться физически (при должной тренировке) и даже избавиться от излишнего ожирения.

Конечно, на создание этих лекарств, да к тому же без наличия под рукой соответствующей лаборатории, времени уйдёт много. Да и не всё желаемое получится. Но сейчас-то несколько дней точно есть, до получения диплома о среднем образовании – в Москве делать нечего. Мало того, хоть разговора об этом не возникало, но Александр и сам прекрасно знал о многочисленных, порой тяжелых последствиях ранения отцовских побратимов. Как и самого отца с матерью следовало подтянуть. Нужные люди, при должном облегчении своего состояния, работать станут не в пример продуктивнее.

Вдобавок, некоторые медицинские средства могут стать огромным рычагом давления на тех же чиновников, колеблющихся или сомневающихся в правильном выборе своих действий. Многие из них сделают всё, лишь бы вылечить своих детей, родных и близких. Может это и выглядело в глазах некоторых людей слишком цинично и меркантильно, но прагматичный Киллайд по этому поводу не заморачивался. Надо будет обработать кого-то жёсткими методами, он ни перед чем останавливаться не собирался. Вплоть до того, что сам вначале подтравит нужного кандидата, а потом станет спекулировать на шансе излечения.

С покупкой книг оказалось не в пример сложней, чем с дефицитными ингредиентами для лекарств. В книжном магазине ничего не нашлось по нужной тематике. Хорошо, что там сами продавцы посоветовали обратиться в комиссионный. В эти сложные годы многие пытались поправить своё финансовое положение, продавая уникальные учебно-методические пособия, ценнейшие справочники и редкостные монографии. И этого добра оказалось в комиссионном предостаточно. Продавец хвастался, что некоторые экземпляры и в Москве не сыскать.

Зная, что больше всего востребовано, и что в первую очередь необходимо будущей студентке, Киллайд выбрал тридцать книг, заплатив за них кругленькую сумму. Пригодятся уже здесь, ну и наиболее ценные фолианты следует в столицу с собой прихватить, коль они там в дефиците.

Ну а что без копейки денег остался, так это не проблема. Дядя Игнат завтра очередную партию золота сбросит через своих знакомых, на всё про всё хватит. Хотя отсутствие наличных, вызвало запоздалое раскаяние:

«Совсем из головы вылетело! Хотел ведь кое-каких гостинцев и сладостей купить! И маму порадовать, а уж Настеньку… Мм! Хоть неси обратно одну книгу сдавай! – почти уложив книги в коляску, он на момент задумался. – Эту?.. Или вот эту, самую дорогую?..»

И напрягся, услышав как со спины, приглушая свои шаги, подходит три человека. Затем сделал шаг в сторону и развернулся, уже будучи готовым ко всему. Рассмотрев троицу военных с повязками патрулей, внутренне расслабился. Все трое чернявые, с явно выраженными семитскими чертами лица. Хотя тон офицера сразу не понравился, как и грубое обращение:

– Стоять! Кто такой? Почему не знаю?

– А нас никто и не представлял друг другу, – резонно и с показной ленцой ответил Шульга.

– Хамишь? Сопляк! – явно накручивал себя старший патруля. – Почему не в армии?!

– Ещё нет восемнадцати…

– Почему на мотоцикле ездишь?

– Уже есть шестнадцать…

Что интересно, проулок не являлся глухим, да и выходил чуть ли, не на главную улицу областного центра. Но люди здесь в данный час словно вымерли, то ли на работе ещё пребывая, то ли активно готовясь к предстоящему ужину. Но в любом случае окрики обнаглевшего вояки вызывали вполне справедливое негодование у Шульги. А то и возмущение: по всем понятиям патруль не имел права цепляться к гражданскому человеку.

Ног времена-то гнилые, беспредел творился ужасный, так что лучше с такими типами не заедаться и о своих правах помалкивать. Тем более что оба бойца уже сняли свои карабины с плеча и теперь угрожающе наставили их на парня. И когда прозвучала команда «Предъявить документы!», Шульга послушно протянул свои подделки на бланках «от деда Елохи». Очень хотел при этом коснуться офицера, но тот выдернул бумаги резко, контакта не получилось.

Ещё и отойдя на два шага, целый капитан стал внимательновчитываться и всматриваться, продолжая попутно допытываться:

– Откуда приехал?.. Ага, из посёлка… А чего здесь делаешь?.. Книги для поступления?.. Хм! Похвально, похвально… А вчера ты здесь был?.. Точно?.. А то вон в том доме вчера точно такой же мотоцикл украли. И не смотри на меня так, все воры – стараются честными выглядеть. Так что… придётся тебе со мной пройти для опознания. Пошли! И если ты не причём, то тебе бояться нечего. Да и займёт это три минуты…

Развернулся и уверенно двинулся в сторону указанного дома, расположенного где-то в середине проулка. Тогда как стволы карабинов угрожающе продолжали смотреть в сторону парня.

Пришлось идти за офицером, недоумевая на всю катушку:

«Чертовщина, какая-то! Ведь темнит эта паскудь! Явно темнит! И чего ему от меня надо?»

Вошли во двор, пустой. Поднялись на крыльцо. Капитан так и прошёл в дом, лишь коротко оглянувшись. Замер на момент и Киллайд, тоже оглянувшись в сторону улицы. И сразу всё понял. Благодаря высоте крыльца, он рассмотрел капельку проулка за забором. Там отчётливо было видно, что оба бойца из патруля, повесив карабины на спины, довольно интенсивно пытались разобраться с мотоциклом. Прямо говоря, пытались его завести.

«О! Это вы парни погорячились! – промелькнула мысль сравнительного успокоения. – Там секреток – как на барбоске блох! И руль не повернёте. И толкать просто так не сможете!»

Пока так стоял пару мгновений, напряг слух и отчётливо услышал напряженное дыхание внутри дома ещё двух человек. Один стоял сразу за дверью. Второй нависал откуда-то сверху, вроде как из люка, ведущего на чердак. Ну и офицер уже протопал к столу, отодвигая дл себя стул и покрикивая:

– Чего копаешься на пороге? Проходи! Сейчас хозяина позову, он на тебя глянет, и… поедешь себе.

Делая первый шаг и начиная разгон, Киллайд досадовал:

«Да что же с этими военными не так?! В большинстве совеем – честные, порядочные люди. Откуда же среди них такие уроды берутся? Или это ряженные в форму уголовники?»

Горят, что мысли неуловимы по своей скорости. Но в данном случае мемохарб ещё не успел задать себе напрашивающиеся вопросы, как вся диспозиция в доме изменилась. Стоявший у входа получил мощный удар дверью по лбу и рухнул на колени. Второй, попытавшийся попасть по гостю комлем солидного весла, оказался за него сдёрнут вниз, свалился на пол довольно неудачно, ещё и получил всё тем же веслом, но уже ребром в районе виска. Затем весло использовалось как таранное копьё, сбившее поднимающегося на ноги капитана, пытающегося вынуть пистолет из кобуры. А из-за того, что резко привставал, весло ему попало прямо в гортань. После такого удара не выживают.

«Жаль, допросить бы его, – сожалел Шульга-Паркс, осматривая два других тела, – Наверняка ведь главный бандит!»

Получивший дверью по лбу, уже почти пришёл в себя, но соответствующие импульсы внушения и гипноза, сразу привели его в состояние полной готовности к сотрудничеству. Его подельник «с чердака» – уже не дышал. Височная кость оказалась проломлена, весло не пощадило своего хозяина. Оба на вид, мужчины за тридцать, одетые как простые рабочие, ничего уголовного во внешности нет. И если бы не их действия, то появилась бы уверенность их здесь случайного нахождения.

«Ну хоть есть с кем побеседовать! – хмыкнул Киллайд с удовлетворением. – Тогда как тех гавриков с улицы надо срочно заманивать в дом. Иначе они мне мотоцикл с дури-то раскурочат!»

Но на что обратил внимание, присматриваясь к лицам: все пятеро оказались из числа вечно гонимой нации. То есть евреями. Но уж явно не такими евреями, как тот же майор Шпильман или некоторые из фронтовых побратимов отца. Никак из тех, что отсиделись в тылу по броне или «воевали» в комендантских подразделениях.

Новые внушения для типа, который теперь покачивался стоя, непроизвольно потирая шишку на лбу. И тот отправился на улицу. Не отрываясь рукой от калитки, он гаркнул в сторону парочки «патрульных»:

– Эй! Давайте сюда! – махнул свободной рукой и добавил: – Бегом!

Ну и сам вернулся в светлицу, усевшись по команде гостя на продавленный временем и невзгодами диван. Полное подчинение типа вполне удовлетворило мемохарба. А вот вошедшие во двор «патрульные», оказались теми ещё волчарами. Они явно что-то заподозрили, потому что не вбежали, да и сразу, закрыв за собой калитку, изготовили своё оружие и замерли на какое-то мгновение, прислушиваясь. То ли уговор у них такой имелся, в дом не входить, то ли натура заставляла перестраховываться. Постояв так с минуту, один из них негромко крикнул:

– Мельник! Отзовись! – ещё через какое-то время: – Эй! Ты что там, оглох?!

То ли фамилия, то ли кличка, но это явно был не тип, сидящий на диване. Потому что он при слове «мельник» даже не вздрогнул. Тогда как Киллайд уже бросился во внутреннюю спаленку дома, вылез там из окна и аккуратно приблизился ко двору с дальнего угла. Выглянул одним глазом, удовлетворённо кивнул и стал доставать своё оружие. Благо, что оба подельника в военной форме стояли более чем удачно, в профиль. При этом они не спускали глаз с прикрытой неплотно двери и большого окна. Ну и настораживались всё больше и больше:

– Что за дурацкие шутки?! Чего звал? Мельник?.. Ща стрельнём!

Но стрелять начал Шульга-Паркс. Вначале выставился на полкорпуса, посылая первый чугунный окатыш в молчавшего бандита, который был ближе. Но сомневаясь, что попал, шагнул обратно за угол, вставляя в кожаный захват второй окатыш. Натянул резинку и вновь выставился всем корпусом во двор.

Расчёт оказался верен. Первая жертва рогатки только-только уронила карабин и начала заваливаться вперёд. Его подельник только успел рот прикрыть, поворачивая голову и начав смешать ствол в сторону опасности. Опоздал! Чугунный окатыш ударил прямо в глаз, расплескав глазное яблоко в стороны, и вонзаясь в мозг.

Опять оброненный карабин, не успевший выстрелить, и второе тело валится на спину, подпирая собой калитку. После этого Киллайд вышел на середину двора, присматриваясь вокруг и тщательно прислушиваясь. В соседских домах кто-то был, но занимался обычными хозяйственными делами, готовка, уборка, шитьё на машинке. Заборы высокие, никто в щели не подсматривает, да и нет щелей, глухо. Да и не в посёлке чай, где на малейший шорох соседи выглядывают из-за забора и сразу лезут с советом или с поучением.

А раз такое дело, то можно и не спешить.

20 глава

Раз приглашали в дом поговорить, то Киллайд не стал противиться. Оказавшись внутри, взял стул, оседлал его напротив сидящего типа с шишкой на лбу, и задал первый вопрос:

– Ну давай, ябедничай, чем вы тут таким плохим занимались?

На что-то стоящее или важное совершенно не рассчитывал. Чего с этих жуликов взять, кроме анализов? Наверняка военные с патруля в сговоре с хозяевами этого дома, которые помогали им раздевать и грабить заезжих гоев. И зачем, спрашивается? И много ли трупов у них на счету? Тела вполне могли быть закопаны на задах, где-то возле отхожего места.

Действительность оказалась не в пример кощунственнее и печальнее, чем самые циничные выдумки. Эта организованная группа, которую прикрывало сразу несколько высоких чинов из горисполкома и сам военный комиссар, творила страшные вещи. Мало того, что они воровали или реквизировали многие транспортные средства, так они и от банального гоп-стопа не отказывались. Особенно по ночам. Если ловили воришек, с теми вообще не церемонились: обирали до нитки и опустошали даже жилища попавшихся несунов. Ко всему: изнасилования, а то и похищения девушек, которые числились круглыми сиротами. Правильно рассчитали, что таких никто особо искать не станет.

В данный момент в глубоком подвале дома находилось сразу три девушки, давно, регулярно и злостно насилуемых. Причём две из них, евреечки, похищенные прямо с проходящего через город поезда. Там целый эшелон переселенцев ехал в Биробиджан, вот от него и «отщипнули» патрульные парочку представительниц своего народа. Нереально понять, что ими в тот момент двигало…

Во время допроса выяснилось, что данный тип и является хозяином дома. Так что всякие тайники и места схронов, он перечислил без запинки. Как потом сам же ловко и помог их вскрывать, опустошать и упаковывать трофеи в мешки или заворачивать в старые газеты. Вскрывая подвал с пленницами, Александр обвязал лицо тонким, женским шарфом. Ни к чему простому народу знать в лицо своего героя. А вот с самим народом пришлось повозиться, вначале заглушая строгим окриком начинающийся в густом полумраке вой:

– Тихо! Без паники! Слушать меня внимательно!.. – как только стало тихо, продолжил: – Самое главное, девоньки, уже всё позади и ничего не бойтесь. Через пять минут отпущу вас на все четыре стороны. Только сразу скажите, сами идти сможете?

– Сможем! – выдохнуло три глотки.

– Уже хорошо. Но советую прежде хорошо подумать, а не бежать сразу в милицию с жалобами.

– А почему?

– Да потому что бандиты – все трупы, остывают уже. Как бы вам чего криминального не пришили. Тем более что у бандитов имеются высокие покровители и так просто они уничтожение своих подельников не простят.

– Мы от поезда отстали, – всхлипнули две пленницы.

– Ерунда! Я там собрал компенсацию от этих уродов, вам на всё хватит, ещё и останется. Главное не давайте себя обыскивать. Ну и перед посещением вокзала приведите себя в надлежащий вид.

– Я их к себе домой заберу на пару дней, – решила девушка, явно местная. – Пусть в себя придут и подлечатся. А вот с моими родителя номер молчания не пройдёт. Они меня уже наверное мысленно похоронили и оплакали, так что всё равно вырвут признание. А отец у меня зам директора завода, фронтовик, всех на ноги подымет, никакие покровители не спасут и не спасутся!

– Хорошо, сами решайте, – согласился их спаситель. – Выходим… И не бойтесь уже хозяина, он всё осознал, покаялся и сейчас пишет чистосердечное признание обо всём и обо всех.

Вроде предупредил, вроде девушки кивнули согласно, но как только оказались в светлице, где за столом сидел пишущий тюремщик и насильник, с огромным трудом удалось удержать несчастных, чтобы они не растерзали индифферентно ко всему относящегося типа.

– Стоп! Стоп! – отталкивал парень бесящихся девушек. – Нельзя! Он ещё все преступления не описал свои и своих подельников. Сдайте назад!.. И лучше поищите сами по дому, во что можно приличное одеться!

Какие бы ни были несчастные женщины забитыми, измученными или физически ущемлёнными, но если появляется малейшая возможность – то они своим внешним видом обязательно озаботятся. В течение последующих десяти минут по дому метался ураган из трёх фурий, которые ничего не щадили в своей страшной тюрьме. Нельзя сказать, что они превратились в циничных мародёров, но приоделись более чем прилично, укрылись дорогими шалями и укутались в дорогие платки. Ещё и верхние не по сезону одежды на себя не пожалели, не обращая внимания на тёплое лето.

– И правильно, девоньки, не теряйтесь! – похвалил их парень, выкладывая на второй стол по три, примерно равные пакеты с чем-то, завёрнутые в газеты. – Иначе всё равно потом милиция всё конфискует, а кому вещи достанутся – неизвестно. А вот это – вам! – он ткнул в пакеты пальцем: – Обещанная компенсация! – видя, что недавние пленницы всё-таки засмущались, опять перешёл на приказной тон: – Взяли! Прижали под мышками. Сумки с вещами в другую руку. На выход!.. Шустрей! Не пищать! – это уже во дворе, где разлеглось ещё два трупа. – Сейчас я этого сторожа чуток сдвину! – оттолкнул тело патрульного, открыл калитку, выглянул наружу: – Пошли! Налево! И не оглядываться!

Выходя последней, местная девушка порывисто прошептала:

– Не знаю, кто ты, но если что надо, я для тебя всё сделаю! Спасибо! – и скороговоркой проговорила свой адрес, имя и фамилию. – Всегда будешь желанным гостем!

Да так гуськом все три освобождённые девицы и ушли вдоль забора налево. Ну, местная горожанка их в любом случае знает куда идти.

Сам же Киллайд вернулся в дом, ещё раз с минуту подержал руки на голове пишущего увлечённо мужчины, и подхватил свои два мешка со словами:

– Погостили, пора и домой! Прощайте, недалёкие хозяева! – выйдя со двора, отправился направо, к своему мотоциклу, ворча под нос: – Вот же улица безлюдная! Мечта конокрада! – утрамбовывая мешки в коляску, продолжал ворчать, но уже совсем довольным тоном: – Надо же! Переживал-то как: не на что любимой купить сладостей и гостинцев! А теперь хоть всю кондитерскую скупить могу. Хе!

Немного покопался в настройке топливной системы мотора, возвращая нужные краники в нужное положение. Убрал штырь – стопор руля, отодвинул второй штырь – стопор кардана, хвастливо фыркая и радуясь такому надёжному комплексу противоугонных секретов. После чего качнул бензина и с пол-оборота рычага завёл довольно заурчавший мотор. Да и поспешил в сторону намеченного магазина-булочной со сладостями со сдобной выпечкой.

Естественно, цены там кусались невероятно. Даже не каждый директор солидного завода мог себе позволить купить сразу два торта, два кило рахат-лукума, кучу плюшек с сахарной пудрой снаружи и кремом внутри, три кило мармелада в нескольких кульках, да и три килограмма конфет разных. Вот после этого коляска мотоцикла оказалась загружена с верхом. Пришлось дополнительным куском брезента закрывать ценный груз от пыли и грязи. Теперь оставалось только по пути домой придумать название праздника, в честь которого и состоится намечаемое сладкое застолье.

Придумалось сходу, когда ОРУДовец остановил на полпути в посёлок:

– Свадьба у меня сегодня!

– Да ладно? – скривился милиционер в белой форме. – В будний день?

– Так мы с ней уже послезавтра уезжаем в Москву, на учёбу. Когда и где там праздновать? А здесь, как положено, с роднёй и друзьями.

Проверяющий озадаченно почесал затылок, присматриваясь к дате рождения, переглянулся со своим напарником, и вернул документы со словами:

– Поздравляю! Живите счастливо!

Всё-таки две внушительные коробки с тортами его настроили на позитивный лад. А если бы не настроили… То и не велика проблема для мемохарба.

Вначале заскочил домой, сгружая большую часть купленного. На удивление родители оказались дома. Отец на вопрос о своей работе только рукой махнул и тяжело вздохнул, ну а мать сама себе имела право устроить выходной, поясняя:

– Кино сегодня новое не привезли, репетиций нет, а библиотеку я и не открывала.

Видимо тоже хотела воспользоваться моментом и побыть с мужем, да с сыном. Тем более что отпрыск угрожал очень скоро сбежать на учёбу в Москву. Да и сегодня он сразу собрался уезжать из дому после разгрузки и оживлённого шушуканья с отцом.

– Куда это ты опять? – возмутилась мама. – У меня ужин почти готов.

– Отлично! – порадовался Александр, разворачивая мотоцикл во дворе. – Тогда устроим сегодня официальное представление моей невесты. И отпразднуем это дело тортом и сладостями. Через полчаса будем!

И умчался к своей ненаглядной. Правда она тоже распоряжение своего кавалера встретила с возмущением:

– Почему это к тебе?! Я тоже кучу всего наготовила на ужин!

– Не ворчи, солнышко! – Шульга бесцеремонно открыл люк прохладного погреба, унося туда торт и сладкие булочки. – За ночь ничего не испортится, а завтра нам весь день заниматься, так что всё слопаем. А лучше не теряй время, надевай свои туфельки и поехали. Буду родителям представлять свою будущую жену. У тебя пять минут!

Понятно, дело новое для девушки, томительное и желанное. Так что Настя тревожной ласточкой метнулась в свою спаленку, наглухо закрыв за собою дверь. Раз такое официальное мероприятие предстоит, значит и показаться надо во всей красе и при всём параде. Так что пятью минутами не обошлось. Чуть ли не полчаса ушло на прихорашивание и выбор должного комплекта одежды. Благо, что Борис Денисович баловал свою любимую племянницу больше, чем кто-либо свою родную дочь. И девица Бельских имела наряды, чуть ли не лучшие в посёлке.

Будущий муж времени не терял, быстро разгрузив книги и разложив их в месте предстоящих на завтра занятий. Вынул горячие блюда, томящиеся в печи. Написал записку Борису Денисовичу: «Повёл Настю официально представлять своим родителям. Приходите тоже на торт с пирогами!» Затем убрал холодные закуски, уже расставленные на столе для ужина в погреб. И хорошо, что парторг Бельских ещё был на службе и не слышал недовольное при этом ворчание потенциального зятя:

– И что за страна такая? Нищая да отсталая… Понимаю, что война, разруха… Но зачем дальше только танки клепать и патроны делать?.. Могли бы уже начать благосостояние народа улучшать… В этом плане холодильники – чуть ли не самый важный девайс для дома. Вот, в Америке чуть ли не в каждой семье есть… И удастся ли нам в Москве купить?.. Довоенные советские – наверняка уже издохли, новые – начнут выпускать только через три года. Мм?.. Разве что заказать американский агрегат?.. Ведь у наших партийных бонз только такие и стоят… Или самому что-нибудь склепать?

Многое, очень многое мог склепать мемохарб «на коленке». Только всё и упиралось в наличии нужных материалов и компонентов. Насколько он помнил, в Москве 47-го года найти можно было всё, хоть чёрта лысого! (не будь сказано при некоторых деятелях из ЦК) Причём купить получалось вполне официально и достаточно недорого. Надо только знать: куда пойти, кого спросить, что искать, кому оплатить. И о многом ценном, что у них гниёт на складах, не ведали даже в профильных министерствах работающих на оборону. Потому что со всей Европы, да и со всего мира в столицу СССР стекались реки трофейного, контрабандного и реквизированного добра. И в творящемся бардаке знающие люди умело пользовались своими связями, цепкой хваткой или пройдошным характером.

А уж Киллайд мог смело себя считать самым знающим в этом мире. Разве что ещё какой мемохарб сейчас где-то разворачивается (или развернётся в скором будущем) в тех же США. Потому что вряд ли некий пьетри, обладающий болезненным прагматизмом и целесообразным подходом ко всему сущему захочет обитать в таком государстве как Советы. Слишком уж тут порой ненадёжно, тяжко и страшно. Да и последующая история, как знал Паркс-Шульга по прошлой жизни, никакого обильного благосостояния простому народу не принесёт.

Но жить-то хочется в бытовом плане хорошо! Потому ничего и не остаётся влюбившемуся вселенцу, как менять историю, форму правления, аспекты отношений, экономику и всё ей сопутствующее в данной стране. И, если не получится в течение года, максимум двух, изменить здесь всё кардинально, придётся бежать на «загнивающий» Запад. Уж очень не хотел Киллайд, чтобы его любимая землянка жила в бытовой неустроенности, в грязи и нищете. Или в атмосфере страха, что какая-то падаль напишет в комиссарские органы угнетения себе подобных донос, кляузу, а то и требование «немедленно разобраться и расстрелять!».

«Вот же мысли скачут! – мысленно хохотнул мемохарб, прохаживаясь по светлице в ожидании своей невесты. – Начал с холодильника, закончил расстрелами. А надо бы поторопить мою красу ненаглядную…»

Но тут она и сама вышла, развела ручками, крутнулась вокру себя и с тревогой поинтересовалась:

– Ну как?

– Мм! – застонал кавалер. – Слов нет, одно мычание от восторга… И от попыток проглотить обильные слюнки… Так бы и съел эту сладость…

Попытки себя обнять, Настя строго осадила, размышляя с истинно женской логикой:

– Да с тобой всё понятно, только дай повод руки распускать! А вот как твои родители ко мне отнесутся?..

– А им-то что? Главное, чтобы сын был счастлив. А я… мм! Просто без ума от счастья!

– Точно? – игриво блеснула глазками Бельских. И вновь упёрлась ладошками в грудь пристающего с поцелуями парня. – Ты мне всё платье помнёшь и жакет! Потом разрешу… может быть.

На мотоцикл она тоже усаживалась осторожно, словно несла хрустальную вазу. И наущала ехать медленно, чтобы не запылить свой наряд.

А вот сразу заехать во двор молодым обручённым не получилось. Прямо на улице, возле ворот усадьбы семейства Шульга, разгорался скандал, с криками, воплями и истерикой.