Текст книги "Принцесса Звездного престола"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 63 страниц)

После короткого раздумья Лежси вдруг неожиданно спросил:

– Вы ничего не имеете против герцога Цезаря Малрене?

– Хм! Вроде ничего… – Что мне оставалось сказать? Что раньше имел?! И очень много?

– Вот и отлично! Мне кажется, парень он что надо! И врать мне не станет.

– Хорошо! Я тогда ему позвоню, и он с вами свяжется по прибытии на место.

С Цезарем Малрене я говорил и того короче:

– Вы знаете, что невеста Мишеля Лежси была похищена?

– Да!

– От его имени и от себя лично прошу проведать её и постараться охранять некоторое время. Пока мы не справимся со своими делами.

– Говорите адрес! Я уже выхожу из номера!

Деловой парень! Ни секунды раздумий и ни одного лишнего вопроса. Чем-то он мне все больше и больше импонировал. Может, это оттого, что Алоис что-то там выискал в памяти машин? И сопоставил, а скорее всего, подогнал некоторые несоответствия? Ладно, поживём – увидим!

«Если глазки целыми останутся!» – опять влез со своим черным юмором неразлучный друг Булька. Но меня в этот момент вышибить из равновесия было невозможно. Вот только волновали мысли о Патрисии.

Лишь через полчаса я успокоился, когда получил известие о том, что из дворца вылетела внушительная вереница воздушного транспорта и скрылась в южном направлении. Значит, здравый смысл победил и охраны наследница Звёздного престола взяла с собой вполне достаточно. Теперь уже можно было спокойно разговаривать со старшим следователем имперской прокуратуры, которого я к тому времени подвёл на заранее выбранную точку.

Говорить с Рексом я решил в личине лысого ревнивца, надеясь, что данный облик весьма подходит для таинственного и неуловимого Ветра. А место выбрал с таким расчётом, чтобы мой собеседник оказался в тупике, а я по другую сторону. Ему, чтобы выйти обратно на оживлённое место, потребовалось бы минут пять, а у меня было сразу несколько путей отхода. Да и несколько топтунов меня подстраховывали.

Переговариваться я спланировал через небольшое окошко в бетонном заборе, так что, возжелай Бофке применить против меня парализатор, вряд ли бы это удалось ему сделать с положительным для себя итогом. Когда он осознал те условия, в которые его поставили, то заворчал со старческим раздражением:

– Да что же это такое?! И ты называешь этот фарс душевным разговором?! – В маленькое окошко смотреть сразу двумя глазами не удавалось, поэтому Бофке припадал к отверстию словно курица – то одним, то другим глазом. Уж так ему хотелось рассмотреть меня во весь рост, а то и просветить насквозь. Вот только стремления с моей стороны содействовать ему в этом не замечалось.

– Всё зависит от честности и откровенности собеседников! – стал я толкать речь назидательным тоном. – Тем более среди людей, чаяния которых находятся в одном русле общественной деятельности. А их помыслы направлены лишь на искоренение несправедливости и зла как такового.

– Слушай, – с раздражением остановил меня Рекс, – ты ведь не Ветер! Я хочу говорить именно с ним!

– М-да? Может, мне ещё стать в два раза вас моложе? Как вы мне однажды польстили.

И быстренько перечислил самые важные и решающие моменты в наших прежних переговорах. Явно тем самым доказывая свою идентичность. Но старший следователь никак не хотел соглашаться с этим. Пришлось его разозлить до такой степени, что он наконец-то высказался более конкретно:

– Ветра не существует в природе! Я его выдумал однажды в разговоре с одним человеком. А раз ты назвался Ветром, значит, ты должен быть тем самым человеком…

– Или, – с полной невозмутимостью закончил я предложение, – его полномочным представителем и последователем!

Какой всё-таки хитрюга этот самый Рекс! Как он когда-то настойчиво вешал мне лапшу на уши по поводу своего лучшего и талантливейшего осведомителя. Словно предчувствовал, что я обязательно таким ходом воспользуюсь. Клюну на такую коварную наживку. Теперь мне стала совершенно понятна его уверенность в том, что он меня якобы превосходно знает. Да и информированность принцессы по поводу моего здесь присутствия – явно заслуга Энгора Бофке. Но как я не додумался до такой простой хитрости?! Вернее, не смог раскусить такую явную подставу? Позор! Хотя… С Рексом вообще надо вести себя очень аккуратно. Мне в тот же момент вспомнились те издевательства, которым я, используя краберную связь, подверг старшего следователя за последние недели. И мне стало стыдно. Хорошо, что Булька мог придать моему лицу любую требуемую окраску. Поэтому я продолжил все в той же манере поведения:

– Давайте считать, что именно тот самый человек меня и создал. К тому же по вашей инициативе. А теперь пора переходить к делу. У нас осталось буквально несколько минут.

– А всё-таки, – похоже, Энгор Бофке изо всех сил удерживался от нецензурных выражений, – когда я мог бы лично посмотреть в глаза Тантоитана Парадорского?!

– Зависит от того, как мы справимся с возложенными на нас обязанностями.

– Я со своими справляюсь!

– Не смешите меня, уважаемый! Столько грубых просчётов в работе – непростительно для такого профессионала. И сейчас перед нами стоит весьма важная задача: на долгие годы обезопасить империю от посягательств самого различного толка.

– Выражайтесь конкретнее! – рыкнул Бофке через дырочку в бетоне. – Мы не среди фрейлин императрицы!

– Ладно, спрошу прямо! Вы хотите насолить «Доставке» и избавиться от их надоедливого покровительства?

Сопение со стороны моего собеседника усилилось до максимального уровня. И мне даже показалось, что нехорошие слова всё-таки разнесутся по окрестностям, но Рекс высказался цивилизованно. Хоть и с нескрываемым раздражением:

– Хочу! Конечно, хочу! Ещё как хочу! Всегда, везде и повсюду! Только вот как это сделать? Даже когда появляется шанс, мне наступают на глотку и перекрывают дыхание! И при этом вдобавок заставляют улыбаться во весь рот. А мне орать хочется от ярости! Но! Ничего не могу сделать… И помочь вам ничем не могу…

– А нам и не надо вашей помощи.

– Странно. Чего тогда?

– Нам вполне хватит, чтобы вы нам не мешали какое-то время. И, поверьте, мы воспользуемся этим со всеми вытекающими отсюда благами для империи. Надеюсь, предыдущее сотрудничество убедило вас в нашей полной лояльности и желании восстановить попранную справедливость и покой в Оилтонской империи?

– Убедило… Спору нет!

– Значит, мы можем на вас надеяться?

– В некотором роде. – Бофке явно находился в терзаниях и разрывался между долгом и порывами души.

– А что вас смущает? – спросил я его напрямик.

– Моя клятва. Я всегда обещал находиться на своём посту! И отступиться от неё…

– Понятно! Этот вопрос уже почти решён. Вам ведь будет просто необходимо лично арестовать так упорно вами разыскиваемого коменданта Шилони. Да и не только его. С ним в одной компании находятся двое бывших моусовских спецназовцев. Они в своё время соучаствовали в похищении тогдашнего командира дивизиона Тантоитана Парадорского и могут пролить много света на события тех дней.

– Здорово! Конечно, я немедленно займусь этим лично! И готов заняться этим со всем рвением. Но… это, как его… – Взрыв энтузиазма сменился явными сомнениями. – А вы-то чем займётесь? Раз вы хотите меня отвлечь, то желательно хоть приблизительно знать – от чего именно.

– Конкретно сказать не могу. Но отвечу со всей откровенностью: мои люди уже почти все находятся на месте проведения предстоящей операции. Часа через два и я к ним присоединюсь. Готовится захват нескольких ключевых фигур среди наших врагов. Нечто наподобие недавнего замка-музея. Только с полной гарантией предстоящего ареста. К тому же впоследствии вы будете моментально вовлечены в ход следствия.

– Ага, даже так… Но жертвы будут?

– Если никто не будет мешать, то, скорее всего, всё пройдёт без шума и пыли. А победителей, как вы знаете, не судят.

– Но иногда их так ругают, так ругают! – запричитал Бофке.

– Мне не привыкать, переживу! – отмахнулся я с улыбкой.

– А Тантоитан?

– Тантоитан и подавно!

– Хм! Всё-таки хотите столкнуть меня на тропу несоблюдения законов?

– Наоборот, только хотим исправить существующие несправедливости. А это по силам лишь истинным патриотам своей Родины. И вы должны быть в первых рядах самых лучших сынов империи.

– Вы умеете льстить! Какой я сын? Я меня у самого уже шесть внуков. Если бы мои глаза не видели, то уши бы настаивали на том, что я разговариваю с Тантоитаном. Такой же демагог, умелец задурить голову и тонкий психолог. Знает, как заставить работать на себя любого человека…

– Значит, я даю вам адрес местонахождения опасных и коварных врагов империи?

– Давайте! – Но когда он прочитал переданную мной страничку из блокнота, то не сдержался и выкрикнул возмущённо: – А почему же так далеко от столицы?!

Но его вопль пропал втуне: я уже со всей возможной поспешностью держал курс на особняк Дирижёра «Доставки», шефа по вопросам недр, геологии и планетарной разведки. А у меня над ухом раздавался спокойный и уверенный голос Малыша, который координировал действия около сотни людей, разбросанных в районе предстоящей операции, и не только в том районе:

– Танти, только что Синява сообщила с яхты: антидот против неизвестного вещества найден! Ко мне отправлено несколько независимых друг от друга курьеров. Задействована почта специальной срочной рассылки. Посылаются также три грузовых «жука». Через час—полтора нужное средство будет в нашем штабе.

Сам арест Шпона произошёл так быстро и непримечательно, что даже неинтересно рассказывать. Если на подготовку к операции у нас ушли многие часы, то на её проведение – считанные минуты. Каждый человек охраны у нас находился под прицелом парализаторов. А самые ответственные операторы охранных сигнализаций были успокоены нашими маленькими мини-шпионами. Снаружи ничего заметно не было. Люди в соседних особняках даже не проснулись в тот момент. Разве что под утро, когда поднялась истерическая тревога.

А мы шли красиво и молниеносно. Секунда первая – одновременный залп парализующими лучами. Вторая – двери бесшумно взломаны в нескольких местах огромного особняка. На третьей словно ветер промчавшиеся тени по тёмным коридорам заполонили, казалось, все пространство. И на десятой непонимающе и ошарашенно моргающий глазами Сельригер опутан специальными лентами по рукам и ногам. Рот, конечно, тоже не имел больше возможности говорить без наших на то указаний. Вместе с ним в одной комнате-кабинете бодрствовали пять ближайших помощников, которых по причине нашего стопроцентного успеха, мы тоже «пришпилили» к делу. Какая разница, скольких выносить? Одного или шестерых? Да ещё таким силачам, как Гарольд или Николя! Правда, пришлось нести ещё и седьмого. Но тут уж ребята обращались с ношей словно с принцессой. У Алоиса хоть и были отключены двигательные функции организма, он все прекрасно видел, понимал и чувствовал. И потом рассказывал, что никогда в жизни не ощущал себя так комфортно в окружении друзей.

А вот с врагами не церемонились. И даже бывшего Дирижёра несколько раз неловко уронили. Явно сознательно. А когда он от боли начинал мычать сильней, то роняли повторно. Пришлось даже шикнуть на расшалившегося Николя – ведь уходили драгоценные секунды. Лучше уж уйти намного раньше и мёрзнуть на улице, чем задержаться в особняке и греться под залпами спецподразделений «Доставки». И в конце третьей минуты мы уже начали поспешный, но идеально организованный отход с места операции. А на пятой минуте в особняке все стихло…

До той поры, пока первый из очнувшихся охранников не добрался до рубильника тревоги. Но случилось это, как уже упоминалось, под самое утро. В то время допросы арестованных преступников продолжались уже третий час.

И какие это были допросы! За возможность там соприсутствовать любой следователь отдал бы полжизни, не задумываясь. Даже я, казалось бы, повидавший и наслушавшийся на своём веку всего сверх всякой меры, кидался из одной крайности в другую. То чуть не плакал как ребёнок, то смеялся от счастья, а то всей силой воли сдерживал рвущееся наружу бешенство. Я лично вместе с Малышом и Гарольдом допрашивал пресловутого Шпона. Остальным ребятам достались фигуры помельче. Но мы все, пожалуй, получили моральный шок от полученных на допросе сведений.

Мне, к сожалению, пришлось уйти раньше из-за поднявшегося в столице переполоха. Но и новостей, что я узнал, мне хватило даже для того, чтобы с развязностью невоспитанного хама вести издевательский разговор не с кем-нибудь, а с самим Дирижёром Барайтисом. Сделал я это уже, правда, только после того, как благополучно добрался до своего номера, с сонным видом разобрал баррикаду и гаркнул в коридор:

– Завтрак мне! Немедленно!

И лишь затем набрал личный номер шефа «Доставки» по обороне и разведке. Теперь-то он был мне прекрасно известен. Номер, естественно! А не Барайтис. Тот до сих пор оставался огромной загадкой, его, как недавно стало известно, боялся даже Дирижёр Сельригер. Но я – то его уже не боялся. Мне было чем крыть даже его козырные тузы. Я был победителем ещё в самом начале разговора.

– С вами говорит представитель Союза Справедливости Оилтонской империи! – Голос я, конечно, на всякий случай изменил, но меня-то и не сильно слушали.

– Чего вам надо?! Откуда вы узнали мой номер?!

– Лучше заткните рот и послушайте меня! Раз уж я снизошёл до подобного разговора.

В трубке раздались хрипы, напоминающие звуки, издаваемые человеком, когда он неожиданно подавился и боится сильно вдохнуть и не имеет воздуха в лёгких для резкого выдоха. А я продолжал с прежним апломбом:

– Сегодня мы арестовали главного врага Оилтонской империи, некоего Шпона. Который ещё вчера считался вашим коллегой. Исходя из первых данных, полученных при допросе, мы поняли, что и вы имели веские основания для ареста Сельригера. Но хотели замять скандал и убрать его с горизонта галактической общественности старыми, проверенными методами. Этим вы поставили себя на грань войны с нами.

– Как вы смеете?!

– Смею! После того как мы узнали, что творится в самой «Доставке», мы смеем все! И попробуйте теперь только гавкнуть в сторону нашей империи! Мы вас размажем со всей беспощадностью!

Барайтис был великим человеком. И мудрым. И соображал словно планета-компьютер. Он сразу понял, что раз мы только предупреждаем, то пока не собираемся делать это на самом деле. И сообразил, что мы тоже явно не дураки. Поэтому сразу сменил гневный и повелительный тон на уставший и миролюбивый:

– Чего вы хотите?

– Для начала прекратите истерику по поводу пропажи Сельригера и объявите, что это была простая учебная тревога.

Я сделал паузу, и меня опять поняли превосходно: послышались резкие команды, дублирующие мои требования, и вновь голос шефа «Доставки» стал чуть ли не ласковым:

– Можете выглянуть в окно и убедиться – мы сворачиваем свои спецподразделения.

– Не имею такого сомнительного счастья наблюдать за вашими силами быстрого реагирования. Но в мой бункер поступают прямые репортажи из любой точки столицы.

Я, конечно, соврал. На самом деле подошёл к окну и некоторое время наблюдал за несколькими патрульными машинами в пределах моей видимости. Воины резво складывали разложенные вокруг средства ограждения, грузили все в отсеки и тут же покидали места своего дислоцирования по тревоге. Значит, общий приказ пошёл верный.

– Отлично! – Я продолжил выдвигать свои условия: – Теперь можете и сами спокойно покинуть нашу империю и впредь старайтесь здесь не появляться до особого приглашения.

– Никак! Никак не могу этого сделать! – с явной тоской, но с завидной твёрдостью произнёс Барайтис – Мне нельзя будет появиться в «Доставке» без Сельригера. Если ваша организация так же умна, как и вездесуща, то вы прекрасно понимаете, почему я не могу это сделать.

– Понимаем. И даже решили пойти на уступку. Через два дня на границе с системой Блеска вы получите своего зажравшегося и впавшего в состояние полной деградации коллегу.

– Через два дня?!! – Шеф обороны «Доставки» прекрасно понимал: каждая минута, проведённая Шпоном под допросом, – это миллиарды гигабайт безвозвратно утерянной ценнейшей информации. Но я нагло захохотал в ответ:

– Ещё можем обещать, что сведения, которые нам добровольно передал господин Сельригер, мы используем сугубо в своих личных целях и не будем даже их мизерную часть предавать гласности для широкой общественности.

– Вы так добры… – прошипел мне в ответ явно убитый горем собеседник.

– Стараемся не ущемлять права и интересы любых государств и корпораций. А уж тем более когда речь заходит о «Доставке»…

Меня перебили всё-таки вырвавшейся угрозой:

– Вашему императору от такой деятельности не поздоровится!..

– А нам плевать на любых императоров! – гаркнул я так, что меня наверняка услышали во всей гостинице. Осознав это, я продолжил более спокойным тоном, полным злого сарказма и неприкрытой иронии: – Сегодня один, завтра другой! Наш Союз Справедливости борется за лучшее существование для всей империи! И уж плясать под дудку разных монархов или императоров мы не намерены! У нас своя программа действий. Но напомню ещё раз: будете вмешиваться в наши дела – доберёмся и до вас! Как бы сильно и прочно вы ни сидели на своих местах.

– Я, между прочим, тоже только тем и занимаюсь, что восстанавливаю справедливость! – решил обидеться Барайтис. Но тут же получил от меня отпор:

– Вот только не хотите выносить сор из избы!

– Увы! «Доставка» принадлежит всему человечеству. И её лицо должно быть безупречным…

– Ну так следите за теми чирьями, которые пытаются это лицо испортить! Все! Разговор закончен! Мы свяжемся с вами позже для обсуждения некоторых деталей. Немедленно начинайте эвакуацию ваших подразделений!

И я с непередаваемым злорадством отключил крабер. А затем несколько минут носился по номеру, делая самые сложные акробатические упражнения. Давая таким образом выход накопившейся энергии. Не только отрицательной, но и положительной. Впереди мне предстояло столько важных и приятных моментов, что я метался, словно мяч, между стенами и потолком и не знал, с какой проблемы начать. Остановил моё бурное времяпрепровождение громкий стук в дверь. А затем и голос моего начальника охраны:

– Можно?

– Входи!

Когда Нирьял осторожно заглянул в номер, то увидел разбросанную мебель и висящую в воздухе пыль, о существовании которой в этой гостинице раньше и не подозревал.

– Вы за кем-то гоняетесь? – спросил он осторожно.

– Сон пропал! Поймать не могу. Бессонница теперь замучает. Да ещё и на голодный желудок.

– Здесь ваш завтрак! – спохватился Нирьял.

И уже через минуту я навёрстывал потраченные килокалории. С набитым ртом задавая вопросы:

– Что там новенького слышно?

– Вы опять, как всегда, проспали все самое интересное.

При этих словах начальник почему-то посмотрел в сторону моей спальни. Я перехватил его взгляд и заметил, что дверь приоткрыта, а кровать-то и не разобрана. Глазастенький капитан оказался! Но оправдываться я не собирался – получилось бы только хуже.

– Ну? Чего замолчал?

– Вот я и говорю: тревогу по всей столице подняли. Силы быстрого реагирования «Доставки» чуть не оккупацию затеяли. Вот только недавно тревогу отменили. И объявили, что была учебной. Согласованной к тому же с имперскими силами безопасности.

– Тоже мне новость! Да этих ленивых солдафонов надо каждую ночь будить по тревоге! А то и воевать разучатся. Твои ребята тоже небось жирком заплыли?

– Да нет, мы без тренировок ни одного дня не проводим…

– Ничего, скоро уже домой вернётесь. А там вами отец займётся. Или я сам лично.

Нирьял саркастически улыбнулся.

– Вы ведь вроде жениться на принцессе собрались?

– Могу ведь и передумать! Правда? Хотя на сегодняшние силовые единоборства пойду обязательно и морду кое-кому всё-таки расквашу.

– Агрессивный вы сегодня, ваша светлость…

– Это оттого, что врагов у меня не осталось. Жить стало скучно. Никто меня убить не хочет… То ли дело раньше! То оттуда нож сунут, то оттуда пальнут из ружья, а то и из напёрстка какого ядку подмешают. Чтоб не расслаблялся, значит. А теперь что? Сплошное обжорство и бессонница!

– Значит, едем в столичный дворец спорта?

– Конечно! Хоть какое-то веселье.

Во дворце спорта сегодня собралось двадцать восемь претендентов для выявления сильнейшего. И мы тоже прибыли одними из первых.

Хоть ночь я провёл не смыкая глаз, настроение было бодрым и силища играла в мускулах давно неиспользуемая. Да и Булька чувствовал себя во всеоружии. Приговаривая:

«Вот что значит хорошее питание! Мне кажется, мои силы удвоились! Я готов горы свернуть. И ведь учти, это без подзарядки электричеством! Видимо, моя адаптация прошла полный цикл, и теперь я смогу со всей ответственностью заняться научной деятельностью. Кстати, могу взять тебя себе в помощники. Ты не представляешь, какие светлые перспективы тебя ожидают в будущем. При моем посредничестве и шефской помощи ты очень скоро станешь как минимум доктором наук. А там, глядишь, и академиком обзывать начнут. С твоим талантом все дороги открыты!»

«Да нет уж! – возражал я, внимательно присматриваясь к своим соперникам. – Я уж как-нибудь и на воинской службе до пенсии дотяну».

«А если станешь консортом, то тебя в звании повысят?»

«Вроде как должны. Но только на одну ступень. Дальше все равно придётся продолжать воевать с врагами отечества. Или парады устраивать чаще. Оптимальный вариант – ежедневно. У нас звания даром не дают. Это у докторов принято друг друга академиками незаслуженно обзывать…»

«Да, добавить нечего! – забулькал смехом риптон. – Разве только провести классификацию и дать видовое определение: „солдафон натуральный, в собственном соку невежества и сумасбродства“. Вариант: „вышколенный, готовый к женитьбе“. Перед выдачей оружия не кормить!»

«Мне и оружия не надо! А вот по поводу „не кормить“…»

«Да, тут я не прав! – моментально согласился Булька. – Нельзя покушаться на святое».

Тем временем организаторы распределили нас по парам для первых поединков. Два человека отсутствовали: один повредил ногу в конце полосы препятствий, а вторым оказался герцог Мишель Лежси, который снял свою кандидатуру. Поэтому получилось четырнадцать пар. Показавший наилучшее время боролся с тем, кто замыкал список. Остальные разбивались на пары соответственно по нисходящей. Во втором туре оставалось семь пар и каждому предстояло сразиться дважды, и лишь затем отбирались четыре участника с самыми лучшими показателями. Поэтому, возможно, мне предстояло сразиться с шустрым графом из Райкшена лишь в самом последнем бою. А с Цезарем Малрене – в предпоследнем. С герцогом мне так и не удалось до сих пор столкнуться в людском водовороте и перекинуться хоть несколькими словами. Но издалека мы поприветствовали друг друга взмахами рук.

А затем все замерли в непонятном ожидании. Трибуны, к всеобщему удивлению, были полупустыми. И самое главное – отсутствовала принцесса. Лишь через какое-то время прошелестела новость, что её высочество так и не прибудет в столичный дворец спорта. После этого известия ажиотаж среди участников и зрителей явно пошёл на убыль. К тому же в атмосфере самого огромного зала в столице почувствовалось всенарастающее напряжение. Словно перед бурей. Что многим явно давило на психику.

Но вот послышались-таки команды и пары соперников потянулись на свои боевые позиции. Силовые единоборства проходили по весьма простой и незатейливой схеме. Вначале кандидаты мерились силой в армрестлинге, потом в прозаическом перетягивании каната, затем вдвоём пробегали пятьдесят метров и лишь после этого боролись на ковре. Причём разрешалось использовать смешанный стиль борьбы, но без применения запрещённых приёмов. То есть калечить друг друга никто не разрешал, как предполагалось ранее во всех средствах печати, радио и телевидения. Мне кажется, даже организаторы и судьи поединков до последней минуты не знали, в каких именно дисциплинах будет проходить единоборство. А вот принцесса наверняка об этом подумала заблаговременно.

Как бы то ни было, но нужный инвентарь был установлен, доставлен, размечен – и единоборства начались. Не скажу, что первые три победы мне дались легко. Но побеждал я во всех дисциплинах вполне уверенно. Разве только второй соперник достался слишком лёгкий и с небольшим отрывом победил меня на пятидесятиметровке. Естественно – с его-то весом! Пока наша общая масса наберёт разгон… Хорошо, хоть все остальные дисциплины не были легкоатлетическими.

А вот в последних поединках начались чудеса. Вначале от единоборства со мной отказался мой соперник. Некий маркиз Гратер из города Зулисон. Ничем свой отказ не аргументируя и не давая ни малейших объяснений. Зал гудел от разочарования, и даже судьи удивлённо пожимали плечами.

А мне-то что? Сразу использовал появившееся время и стал выслушивать от Малыша по краберу последние новости.

Зато состоялся второй полуфинальный поединок, в котором встретились герцог Цезарь Малрене и чернявый граф из Райкшена. Может, граф слишком устал в предыдущих боях или, наоборот, Цезарь слишком разозлился, но герцог победил с явным преимуществом. А я смотрел на него с глупой улыбкой и почему-то радовался. Может, мне был слишком неприятен не по делу шустрый граф? Вполне возможно…

Объявили более длительный, чем обычно, перерыв. Видимо справедливо полагая, что герцогу Малрене необходимо время для восстановления сил. Вот тут-то Цезарь вновь поверг весь зал в удивление. Подойдя к судейской трибуне, он взял микрофон, потребовал, чтобы его включили, и сделал публичное заявление:

– Дамы и господа! Хочу сразу поблагодарить организаторов за прекрасно проведённое мероприятие и сказать спасибо моим истинным болельщикам и поклонникам. Их поддержка мне помогала всегда. Когда-то я даже мечтать не смел о той известности, которую приобрету в столице. Но теперь, когда впереди остался лишь финальный поединок, я с гордостью могу заявить, что являюсь как минимум вторым по силе, уму и знаниям в такой огромной и великой империи, как Оилтонская… Теперь о том, что заставило меня выступить с этой речью. Дело в том, что я уже несколько дней как совершенно чётко осознал, что не готов к женитьбе. Не готов взвалить на себя такую ответственность не только за свою будущую супругу, но и за те дела, которые на меня свалятся неумолимой лавиной. Мне кажется, барон Артур Аристронг подходит для роли консорта намного лучше. Поэтому я отказываюсь от поединка и поздравляю моего соперника с тем, что он по праву становится первым, лучшим и самым достойным!.. Спасибо за внимание!

Вот так мир и не увидел финального поединка! Вот так и рождаются легенды о сплетнях, интригах и прочей закулисной борьбе, невидимой и неведомой простому зрителю. Вот так и нивелируется слава настоящих героев.

А ведь собравшимся в зале да и всем зрителям перед экранами своих телевизоров ещё предстояло выслушать мою речь, запланированную на случай моей победы. В которой я вообще-то и не сомневался. Вот только как воспримут мои слова? Да ещё и после такого скомканного и разочаровывающего финала личных единоборств? И ничего не поделаешь, сам ведь загнал себя в патовую ситуацию. Хотя кое-что из своего заявления придётся выкинуть. Слишком уж обстановка не располагает к громким скандалам. Да ещё в такое время, когда империя переживает трудный переходный период к более светлому будущему.

Выслушав по краберу последние советы моих товарищей, я наконец-то решился, глубоко вздохнул и взял приготовленный для меня микрофон из рук распорядителя…

ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ

ОЧЕНЬ СКОРО…

А ВОТ И ОНО!

– Дамы и господа! Сегодня свершилось то, о чём я мечтал долгие годы своей сознательной жизни. Я стал первым! Может, в какой-то отдельной дисциплине меня кто-нибудь и опередил, но по сумме всех проведённых отборочных туров я оказался самым сильным. И теперь по праву считаюсь единственным претендентом на руку её высочества принцессы Оилтонской империи, наследницы Звёздного престола, несравненной и божественной Патрисии.

А теперь хочу сделать небольшое отступление и кратко рассказать о моей предшествующей жизни. И осветить те моменты, которые до сих пор не были известны широкой общественности.

Сколько себя помню, всегда, каждодневно мне приходилось скрываться от наёмных убийц и бороться с почти непреодолимыми трудностями. Некие личности, о которых более конкретно сообщат вам, скорей всего, уже сегодня вечером, вознамерились полностью уничтожить мою семью до последнего родственника. Поэтому многие годы мне приходилось скрываться в самых труднодоступных и суровых местах Галактики. Где моя жизнь, можно сказать, висела на волоске. В один из таких критических моментов рядом со мной появился великий воин, великолепный учитель и несгибаемой воли человек. Он буквально вырвал меня из лап смерти! К тому же делал это неоднократно. И за короткий период этот человек сумел пробудить во мне все самое лучшее, что было присуще и ему. Заставил поверить в собственные силы и устремиться к выполнению, казалось бы, несбыточных мечтаний.

А последние полтора года каждый мой шаг вообще направлялся именно этим легендарным и знаменитым человеком. Именно он обучил меня обращению со всеми видами оружия, именно он вложил в меня все те знания, которые имел сам. Благодаря его непревзойдённому таланту наставничества моё тело достигло сегодняшнего совершенства в физическом плане. Благодаря ему я научился общаться с другими людьми, в первую очередь распознавать честных, отважных и преданных людей, а уж потом бороться с преступниками, предателями и прочими отбросами общества… которых и человеками-то назвать язык не поворачивается.

Что ещё сказать о моём учителе и наставнике? Много, очень много времени надо для того, чтобы перечислить все его достоинства и заслуги. Но хочу сразу признаться: мне до сих пор так и не удалось превзойти его во всех отношениях. До сих пор он остаётся для меня эталоном физического совершенства и наивысших духовных качеств, к которым я стремился и буду стремиться в ближайшие годы. А то и всю оставшуюся жизнь.

Так что на моём месте сейчас должен стоять он! Тем более что он безумно влюблён в принцессу. Да! Да! Вы не ослышались, уважаемые дамы и господа! Но не это самое главное, а то, что и её высочество более десяти лет отвечала ему полной взаимностью…

После этих моих слов шум поднялся просто невообразимый. Выкрики самого полярного толка понеслись в мою сторону, сливаясь в грозный и возмущённый рёв. Хотя в этом рёве отлично слышались и восторженные интонации. Постепенно большинство присутствующих в зале стали задавать только один вопрос: «Кто?» Но лишь когда утвердилось приемлемое спокойствие по призыву моей поднятой руки, я с непонятным даже для меня волнением выкрикнул давно заготовленную фразу: