Текст книги "Военспец. Чужое лицо"

Автор книги: Юрий Корчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

На остановке Андрей снял с лошадей груз и уселся на нём. Пока перекусывали, перезнакомился с воинами. Старшего звали Ерёмой, блондинистого – Мелентием; третий, самый молодой, жгучий брюнет, смахивал на цыгана и имя носил Кирьян.

Судя по тому, как они двигались, физическая подготовка у них была хорошей. Он попробовал было их разговорить – откуда, где служили, но парни только отшучивались, а то и вовсе молчали, как глухонемые. Да и пусть, наверное, указание на этот счёт получили. Всё равно после выполненного поручения он с ними расстанется. Только вот взгляд старшего ему не понравился, оценивающий какой-то. На саблю его внимательно Ерёма посмотрел, на нож – как будто прикидывал, насколько хозяин этого оружия может ещё им и владеть. Только ведь навыки в бою видны. Можно подвесить к поясу саблю из дамасской стали хорезмской работы, но совершенно не уметь ею пользоваться.

Андрей напустил на себя безразличный вид: не хотят общаться – их дело.

Двигались до ночи и на ночлег остановились на постоялом дворе. Андрей спал в отдельной комнате, рядом с грузом, охранники – в соседней комнате.

Ох и тяжелы были перемётные сумы! Пока на второй этаж занёс, спина заныла. Но упакованы они были хорошо, при движении ничего не бренчало, не звенело.

Маршрут Андрей волен был выбирать сам. И он вёл свой маленький караван на север от Москвы, на Переяславль. С юга, востока и запада вокруг Москвы обретались мятежники, и обстановка была крайне опасной.

От Переяславля он решил повернуть на восток. Он знал, что там есть старый тракт на Нижний Новгород. От него потом налево повернуть и как раз на Шую выйти.

За пять дней они успели Переславля-Залесского достичь, но в сам город не заходили, вдоль Плещеева озера двинулись. Однако то ли вели их, то ли случайность…

После Москвы Андрей всё назад поглядывал – нет ли «хвоста», поскольку утечку информации не исключал. Но и в случайность он не очень верил – уж слишком серьёзен и ценен груз для случайности.

На дневной отдых они остановились на берегу Плещеева озера. Вид оттуда открывался хороший: слева озеро, справа – луг и лес.

Охранники сёдла покинули, Андрей же слегка замешкался. Обернувшись назад, чтобы заводную лошадь с грузом от задней луки седла отвязать, он увидел, что из леса выезжают конные всадники, и много – не менее полутора десятка.

Андрей сразу почуял неладное: на всадниках блестела кольчуга, слепили глаза отбрасываемые начищенными шлемами солнечные зайчики. Не разбойники это – чьи-то дружинники.

– Тревога! К оружию! – сразу вскричал он.

Старший назад обернулся и тоже увидел угрозу.

– В седло, сабли наголо! – вторя Андрею, тоже закричал он.

Андрей не мог решить – уходить на лошадях с грузом или ждать? А чего ждать? Трём бойцам против полутора десятков не выстоять – это с разбойниками в таком количестве справиться можно. А дружинники окружат и перебьют, вопрос только во времени.

«Значит, надо уходить, и уходить прямо сейчас», – решил Андрей. И так преимущество на стороне противника – и не только в численности. Они в засаде были, лошади отдохнувшие, а у Андрея они уже уставшие, отдыха требуют. Оторваться – и то затруднительно будет.

Трое его охранников выстроились единым фронтом.

Развития событий Андрей ждать не стал – тронул коня. Он уже набрал ход, и вторая лошадь скакала следом, когда сзади послышался звон железа.

Андрей обернулся. В его сторону, не ввязываясь в сечу, полным ходом неслись два всадника. Они думали – лёгкая добыча, поскольку на Андрее была цивильная одежда. Однако и Андрей к походу готовился: кольчугу под рубашку надел, даже на постоялых дворах не снимал её.

Увидев погоню, он расстегнул кафтан, вытащил пистолеты и взвёл курки.

Всадники на отдохнувших конях догоняли, дистанция сокращалась.

Андрей направил коней к берегу и поскакал вдоль него.

– Стой, пёс! – закричали сзади.

Он обернулся – всадники были совсем близко.

Андрей остановился. Его, вернее царские, воины вместе с нападавшими давно скрылись за деревьями, и даже звуков боя не было слышно.

Всадники были явно настроены враждебно. Они угрожающе размахивали саблями, и лица их были злобными.

Андрей держал руки с пистолетами опущенными – пусть противники не видят его оружия до последнего мига. В его положении желательно стрелять почти в упор, метров с пяти. На преследователях кольчуги, а такую защиту свинцовая пуля не пробьет. Потому надо попасть в лицо, тогда наверняка. Впрочем, даже если угодить в грудь, мало не покажется: и рёбра сломает, и из седла вышибет.

Преследователи были уже совсем рядом, пора.

Андрей вскинул руку, прицелился, выстрелил и тут же, сунув разряженный пистолет за пояс, перебросил заряженное оружие в правую руку. И очень вовремя!

Из-за дыма показался второй всадник с занесённой для удара саблей.

Андрей выстрелил и тут же резко отклонился вправо. Удара сабли не последовало. Лошадь нападавшего, проскакав несколько десятков метров, встала.

Андрей обернулся. Обе лошади стояли рядом, и на них полулежали тела нападавших.

Вытащив из ножен саблю, Андрей осторожно подъехал к ним – убиты или только ранены? О, с такими ранами не живут! Вместо лиц у обоих – кровавая каша. В другой ситуации он постарался бы хоть одного ранить для последующего допроса – да что ж теперь?

Его тянуло посмотреть, как дела на поле боя, но он понимал, что ему туда нельзя, что надо как можно быстрее уходить отсюда.

Стянув убитых с лошадей, он наскоро обыскал их. Ничего, никаких бумаг или просто каких-нибудь зацепок, могущих подсказать – кто они и откуда.

Он хлестнул коня – второй послушно бежал сзади, на узде. Что делать? Спрятать груз или самому, в одиночку, идти к Шуе? Нет, слишком велик риск, надо от груза избавляться. Если о нём знают – в чём он почти не сомневался, – нападения последуют по пути. И этот «некто», направивший воинов на перехват, довольно могущественен. Ведь Андрей выбирал маршрут сам, никто о нём не знал, а засада была, и он головой мог ручаться, что не в одном месте. А раз так – людей против него и груза было выставлено много. Тогда один выход – прятать. Но как? Яму в земле рыть? Лопаты нет, да и долго. Остаётся топить в озере. Надо только место приметное найти, чтобы можно было потом достать.

Проехав ещё немного, он увидел у берега омут. В центре его вода была неспокойной – водоворот или ключ под водой бьёт? По-любому в омут нормальный человек не полезет. И камень неподалёку на берегу виден – ещё одна примета.

Андрей остановился, снял со второй лошади перемётную суму. Тяжела, такую далеко не зашвырнёшь. И резать на две части нельзя, монеты по дну рассыплются, в ил их засосёт – не найдёшь потом.

Андрей раскачал суму и что было сил метнул её в водоворот. Раздался негромкий всплеск, и тяжёлая сума сразу скрылась под водой. Поверхность воды через пару минут успокоилась, и теперь никто даже и заподозрить не сможет, какие ценности покоятся на дне.

Андрей пошёл по берегу, отсчитывая шаги до камня.

– Один, два… десять… тридцать три, – считал он. Тридцать три шага, запомнить легко.

Он вскочил в седло – надо было выбираться отсюда. Покончив с его охраной, чужаки бросятся искать его и груз. Приблизительное направление они знают, да ещё и тела убитых найдут – ещё одна подсказка, что по верному следу идут.

Андрей резко повернул вправо – прямо в негустой лес. Почва там была влажная, и копыта лошадей оставляли в ней глубокие следы. Это, конечно, плохо, но выбора нет.

Однако потом почва пошла сухая, и он успокоился. Затем и вовсе на дорогу выбрался.

Теперь Андрей повернул влево. Он намеревался объехать озеро, а заодно и узнать у прохожих, как оно называется. Место он запомнил твёрдо, но чтобы озеро потом найти, название знать надо.

Версты через три встретилась ему подвода с селянином.

– День добрый, – обратился он к крестьянину, сидевшему на краю подводы.

– И тебе того же.

– Заплутал я немного. Не скажешь, как озеро это называется?

– Так Плещеево же!

– А город поблизости?

– Так Переславль-Залесский же! Но он на том берегу.

– Спасибо.

Крестьянин невольно покосился на Андрея и подозрительно хмыкнул. Как можно ехать по дороге и заплутать? Вроде и не пьяный всадник, и вид у него справный.

Андрей за половину дня обогнул озеро, въехал в город и направился на постоялый двор. Прислуга определила лошадей в конюшню и задала им корм.

Андрей похвалил себя за предусмотрительность – за то, что взял деньги. Понадейся он на старшего охраны, не возьми свою калиту – бледно бы сейчас выглядел вдали от Москвы.

Он не спеша поел и поднялся в свою комнату. Для начала зарядил пистолеты – выручили они его сегодня. Редкое по нынешним временам оружие, больше у бояр встречается, чем у простых воинов.

Закончив с пистолетами, он лёг в постель – наступило время размышлений и анализа. Всё пошло не так, как он рассчитывал, и не так, как планировал Шуйский. Ох, кто-то из князей сильно под него копает. Только вот знать бы – кто? И что ему делать сейчас? Возвращаться в Москву? Его попробуют перехватить. В Шую ехать? Смысла нет без денег. Заставы на дорогах долго держать не будут, неделю-другую от силы, потом можно и вернуться. Другой вопрос – зачем? Что его в Москве держит? Никакой клятвы он Шуйскому не давал, да и чист он перед ним. Деньги не крал – сбросил в озеро при опасности, причём – вполне реальной. Так что груз цел, только достать надо. Но, по большому счёту, всё равно не доставил. Царя известить о неудаче можно, чтобы не слал проклятия на его голову.

Однако же не лично. В гневе Шуйский мог и на плаху послать – или в Пыточный приказ. И так ведь задачей Андрея было – доставить груз. А потом он должен был сгинуть. Он и сейчас мог скрыться, но возникнет подозрение, что деньги присвоил, а быть подозреваемым или обвинённым в воровстве Андрей никак не хотел. Сроду чужого не брал, даже по мелочи. А тут – три пуда золота и оклады с икон. Надо затихариться на время, а потом вернуться в Москву и передать письмо Шуйскому, где описать происшедшие события. Но пережидать не тут, не в Переславле, потому что нападавшие, расправившись с охраной, будут искать его. И самый ближний город – именно Переславль. А ему завтра же утром надо уходить. Только вот куда? Андрей попытался припомнить карту. На северо-запад от Переславля – Калязин, недалеко от него – Кашин и Углич. Если на запад – Деулино. Туда? Но они недалеко, могут искать и там.

Внезапно в голове всплыл Нижний Новгород. До него изрядно добираться, но там он в безопасности будет. Город большой, отчасти немного знакомый.

И вдруг подумал – а ведь он неверно рассуждает. Преследователи видели его чуть ли не за версту и лица наверняка не рассмотрели – слишком далеко. Только и видели, что масть коней и перемётные сумы на одном из них. Тогда чего ему бояться? Надо продать одного из коней на торгу и ехать смело. Коричневых кафтанов, как на нём, – на каждом втором.

С утра, после завтрака, он повёл заводного коня на торг, отдал, не торгуясь, по минимальной цене и смело отправился в обратный путь. Ехал по дороге. Скрывать теперь ему было нечего, груза опасного у него с собой не было.

Недалеко от места недавнего боя встретились на дороге двое конных. Посмотрели на него подозрительно, но не остановили. Те ли это были конные, что бой с ними вели, или случайные встречные – бог знает.

За несколько дней, не прячась, он добрался до Москвы, однако на постоялый двор не поехал. Если его и будут искать, то не скоро, когда выйдут сроки его возвращения, а, по идее, он ещё должен добираться в Шую. За мзду малую на окраине Москвы снял у сердобольной вдовушки комнату – даже коня пристроил в пустующую конюшню. Потом на торг пошёл, купил два листа бумаги, чернила, несколько очиненных гусиных перьев. Бумага стоила дорого – пятачок за лист. На съёмной квартире после некоторых раздумий он написал такое письмо:

«Милостивый государь, тебе челом бьёт порученец верный, Григорий Валуев. На нас напали, воины погибли. Груз я сохранил, надёжно спрятал. При ближайшей возможности укажу точное место».

Получилось коротко, но ёмко и понятно.

Следующим днём Андрей отправился к Кремлю и у Троицких ворот отдал письмо стрельцу.

– Будь добр, передай в руки самому государю. Очень важно! – и сунул служивому два алтына.

Стрелец мог подбросить письмо в карету царя, передать царскому кучеру, и Андрей, таким образом, мог надеяться, что его послание дойдёт до адресата.

С лёгким сердцем зашёл он в харчевню и наелся досыта. Если царь прочитает, то поймёт, что Андрей в Москве. И времени у него, чтобы исчезнуть из столицы, – минимум половина дня.

Зайдя на постоялый двор, где он жил до отъезда, поинтересовался у хозяина:

– Меня никто не спрашивал?

Хозяин отрицательно покачал головой.

– Я съезжаю.

За месяц вперёд Андрей заплатил ещё раньше. Потому он поднялся в комнату, забрал узел со своими вещами – запасными рубахами, запасом пороха и свинца и нижним бельём. Больше с городом его ничего не связывало.

Вернувшись на съёмную квартиру, Андрей оседлал коня, приторочил к седлу узел и попрощался с хозяйкой. Надо было ехать в Нижний Новгород. По сравнению с другими городами – особенно в центре и на юге – там было спокойно, никаких мятежников.

И за вторую половину дня он отмахал верных двадцать пять вёрст. Деньги у него были, и на первое время их хватало, а там наймётся на работу – тем же охранником, умения ему не занимать. Проживёт и без Москвы, и без Шуйского.

За одиннадцать дней он добрался до Нижнего. Почему этот город, он и сам толком не знал. Причин несколько, немаловажная – в большом городе, среди многолюдья спрятаться легче. Ведь где проще всего спрятать шишку? В еловом лесу. В деревне глухомань, но каждый человек, особенно новый, – на виду.

Расположился Андрей на постоялом дворе. Тут и лошадь отдохнёт, отъестся в конюшне после длительного перехода, и сам он отоспится.

Однако его снова посетила мысль о золоте. Ведь имел он уже проблемы из-за этого металла, но, выходит – не наука, выходит – он вновь наступил на те же грабли. И вновь получил крупные неприятности.

Шуйскому сейчас не до него, других забот полно, и первая – справиться с мятежниками. Из-за них да вошедших на землю русскую поляков трон неустойчиво стоит, качается. Однако вполне между государственными делами может объявить Андрея в розыск. Только настоящего имени и фамилии его он не знает. Но ведь можно и внешность описать. Молод, высок, бородат – так под это описание четверть мужчин на Руси подходит. Если его и опознают – так только те, кто видел, а таких немного. Тем не менее Андрей купил на торгу персидской хны и подкрасил волосы на голове и бороду, отчего растительность приобрела рыжеватый оттенок. Он потом и сам едва узнал себя в зеркале, настолько изменился.

За пять дней Андрей отоспался и отъелся, но потом отдых ему надоел, и он стал ходить на ярмарку. Купцам постоянно требовались помощники – грузчики, охранники, ездовые, толмачи. Писал Андрей быстро, без помарок и вполне мог стать писарем, только не по душе было ему целыми днями пером скрипеть, душа просила активных действий. Кто знает, как судьба распорядится. Может, он уже завтра в своё время вернётся, на скучную работу. Вот и надо сейчас жить на полную катушку.

За неделю Андрей примелькался на торгу. Он был весел, общителен, перезнакомился со многими купцами и работу себе нашёл – обоз сопровождать. Договорились с купцом о цене и дате выхода. Сам купец был из Костромы. Путь не близкий, да всё лесами.

Пару дней до выхода обоза Андрей просто валялся в постели и жалел об одном – что невозможно заранее, впрок, наесться и выспаться. А в походе уже не получится.

Андрей привык относиться к каждому делу ответственно. Берёшься – значит, делай как положено. Не можешь – уйди, дай другим, поразворотливее. Но когда он увидел готовый обоз, то внутренне охнул. Десять подвод! Это много! Он же растянется в пути на верных сто метров, и попробуй уследи за всеми.

Андрей подъехал к купцу:

– Митрофан, это что же, на десять подвод я один охранник?

– Так у каждого ездового топор есть, – невозмутимо парировал купец.

– Обоз велик, и одного меня для охраны мало. Как бы беды не случилось.

– Авось обойдётся, не впервой, – отмахнулся купец.

«Авось» – утешение слабое. Если раньше и в самом деле обходилось – это просто везение. Как понял Андрей, купец брал его одного больше для самоуспокоения. Все берут охрану – и он взял. А вот сможет ли один воин, даже если он опытен и в сече зол, уберечь обоз? «Жадноват купец и беспечен», – сделал вывод Андрей. Но сейчас уже изменить ничего нельзя. Надо или идти с обозом или отказаться – другого не дано.

Ездовые посматривали на него насмешливо. И в самом деле, Андрей не производил впечатления амбала: не бугрились мышцы на руках и плечах, и походка лёгкая, не вперевалочку, как у силачей. Однако цену себе он знал и на кривые ухмылки и косые взгляды внимания не обращал.

Окинув обоз хозяйским взглядом, купец уселся на переднюю телегу:

– Трогай!

Обоз медленно двинулся из города.

Андрей ехал за последней телегой – так ему был виден весь обоз. Одно неудобно – приходилось ехать в облаке пыли, поднятой колёсами подвод и копытами лошадей. Он и так держался немного сбоку от дороги, на обочине, но мелкая вездесущая пыль лезла в глаза и нос, припорашивала тонким слоем одежду. Когда на первом привале он соскочил с коня и стал отряхиваться, вокруг него образовалось пылевое облако в пару аршин.

Пока движение по дорогам было относительно оживлённым. Попадались встречные обозы, тянувшиеся на ярмарку, догоняли попутные.

Купец останавливал обоз в знакомых местах, где уже были следы от кострищ, и на ночь встал не на постоялом дворе, а на поляне – экономил деньги. Конечно, спать в лесу приятней, чем в переполненной людской постоялого двора: воздух свежий, лошади травку щиплют. Но для охранника такая ночёвка – беда. Разбойники прекрасно знали, где останавливаются на ночёвку обозы, и часто нападали именно там. Люди после перехода уставшие, спят беспробудным сном и к отпору не готовы.

А вот Андрею пришлось туго. Он и ночью бдел, и днём только придрёмывал, сидя верхом на лошади. За неделю половину пути едва прошли, а он уже вымотался. Но кормил Митрофан сытно, этого у него было не отнять, кулеша с мясом на всех хватало. Только вот готовили его на стоянках утром и вечером. Днём же хрустели сухарями, запивая их водой из баклажек. Чтобы разжечь костёр и приготовить похлёбку, часа два уходит, поэтому днём времени не теряли. Только вечером огонь костра далеко виден и дым за полверсты учуять можно. Выражаясь по-современному, демаскирует костёр, место стоянки выдаёт.

Потом почва влажнее пошла, местами малые озерки встречаться стали. Так и должно быть: на север идут, тут топких мест, да болот, да речушек полно.

Возчикам лучше, они на стоянках спали на телегах, на грузе. Андрею же приходилось выискивать места посуше, но всё равно одежда волглой была от сырости. И ещё донимали комары. Он уж и мятой, и ромашкой открытые участки тела натирал, но помогало ненадолго. Над каждым из людей вилось облако летучих тварей – комаров, мошек. После их укусов тело зудело, чесалось, а лицо и вовсе распухало. Андрей уже клял тот день, когда согласился на Кострому.

– Ничего, – успокаивали его ездовые, – дальше похолоднее будет, комаров поменьше. А ежели сырой валежник в костёр подбросить для дымка, так и вовсе жить можно.

Купец дорогу знал, ходил ею неоднократно и выбирал путь короткий, зачастую малоезженый, одна узкая колея от тележных колёс, поросшая травой. Зато путь сокращал. Деревни на нём совсем редко попадались, а обозы и вовсе не встречались.

Теперь Андрей понял, почему Митрофан не хотел брать большую охрану. Места здесь малолюдные, гнус да комарьё. Ни один тать в лесу долго не усидит, самого летучие твари если не сожрут, так всю кровь выпьют.

В один из дней обоз остановился, хотя для привала было ещё рано. Андрей сразу в голову обоза поскакал.

Купец ходил впереди и озабоченно чесал затылок.

Андрей спрыгнул с лошади – ноги размять.

– Почто стоим, Митрофан?

– Болото впереди. Можно по берегу объехать, но так будет дальше. А можно и через Николину гать. – Купец показал на лежнёвку из полусгнивших брёвен, идущую через топь.

Андрей прошёлся по гати немного, попрыгал. Брёвна под его прыжками трещали и уходили в трясину почти полностью, однако держали. Но ведь у лошади с подводой и грузом вес неизмеримо больше! А ежели брёвна не выдержат? Они небось не один десяток лет тут лежат, подгнили. Не выдержат – что тогда? И обоз назад не повернёшь. Гать узкая, места для разворота нет, а задом пятиться с телегой лошадь не может.

Андрей вернулся на землю.

– Я бы не рисковал.

– Вёрст двадцать сократим, – не внял купец. – А ежели какое бревно и провалится, так запасные взять можно.

Видимо, купец уже принял решение.

По его приказу ездовые стали рубить деревья и зачищать их от сучьев. На каждую подводу погрузили по два-три коротких бревна, метра по два длиной.

Купец пошёл пешком по гати, за ним тронулся обоз. Лица у ездовых были тревожными.

Метров сто они прошли нормально, и купец уже явно приободрился, как вдруг под первой телегой хрустнули и провалились брёвна. Телега, а за ней и весь обоз встали. Ездовые облепили телегу, приподняли и подсунули под колёса бревно.

Обоз снова двинулся в путь, но опять ехали недолго – снова провалились брёвна. Опять ремонт всеми силами. Телега с грузом полтонны весит, колёса тележные узкие, продавливают гнильё.

И снова, едва тронулись, остановка.

На следующей сотне метров стояли больше, чем ехали.

Весь запас брёвен ушёл, и развернуться уже нельзя. По брёвнам давно уже никто не ездил, они поросли мхом, а по обеим сторонам – топь, временами из пучины пузыри вырываются и с шумом лопаются. Лошади от испуга шарахаются, глазами косят, ездовые под уздцы их хватают. Не приведи господь дёрнет лошадь в сторону, телега с бревенчатого настила сползёт – не вытащить тогда! Хорошо, если успеют постромки обрубить, скотину спасти. У ездовых топоры за поясом, к худшему приготовились.

Пришлось ездовым назад пешком идти, снова брёвна рубить и на себе их носить. Движение получалось медленное, лучше бы кружной дорогой ехать. Да ещё мошка житья не даёт, на болоте их миллионы.

А конца гати не видно. Вокруг зелёные кочки, ржавая вода, осока. Только кочки те – обман, наступишь – и провалишься.

За день всего метров триста одолели, вымотались все, а уж солнце к закату катится. Ситуация – хуже не придумаешь. Лошадям есть нечего, распрячь их невозможно, и костёр людям не развести.

Андрей прошёл вперёд. Ещё метров двести той гати осталось, но хуже всего то, что брёвна до берега не доходят. И всего-то ничего, метров десять.

Вернувшись, сказал об этом купцу.

Тот аж побелел:

– Быть такого не должно! Была гать, везде была!

– Сам посмотри.

Срубили слегу – тонкую длинную жердину – и пошли с купцом вперёд. В самом деле – не видать гати.

Купец начал слегой путь проверять. Везде жердь на аршин, а то и более вглубь уходит. Тут брёвна хоть кидай, хоть не кидай – не проедешь. Если только сваи из брёвен бить, на них же настил из брёвен класть. Только вопрос – не уйдут ли сваи на всю глубину, в топь?

Купец закручинился:

– Понесла меня сюда нелёгкая! Видно, чёрт попутал.

Ох, не к месту он нечистую силу вспомнил!

Все обозники собрались у передней подводы.

– Что делать будем? Нет впереди дороги, – повинился купец.

– Эхе-хе, Митрофан… Надо было допреж всю гать до конца пройти, а только потом с обозом соваться, – укорил его старый ездовой.

– Хорошо после драки кулаками махать. Сейчас-то что делать? – поднял на него глаза купец.

Посовещавшись всем миром, решили телеги распрягать и ездовым тащить их на берег, с которого ушли. Тогда лошадей можно будет развернуть и вывести с гати. Только так можно и телеги с грузом, и коней сохранить. Работа долгая, тяжёлая, грязная.

Однако уж сереть стало, и значит, дотемна не успеть.

Выпрягли последнюю телегу, облепили её со всех сторон и вытолкали назад, на берег. И лошадь под уздцы вывели, пастись пустили. Сами умаялись – сил нет. Решили продолжить с утра, а сейчас лошадей к гати привязали, чтобы случайно в топь не оступились. Лошади – животные не дурные, они сами остерегаются с гати в сторону шагнуть.

Двое ездовых стали собирать хворост и ветки, разжигать костёр. Остальные рвали траву и носили её лошадям. Они, как и люди, устали и хотели есть.

Андрей расседлал лошадь и тоже пустил её пастись.

Стемнело. На свет костра летели мошка и гнус.

Вдруг одна из лошадей на гати вскрикнула, заржала, и послышался стук копыт.

– Что-то лошадь беспокоится, пойду погляжу.

Один из ездовых поднялся и пошёл по гати. Внезапно раздался его крик, полный ужаса. Все оцепенели.

Андрей опомнился первым. Он вскочил и по брёвнам бросился к обозу.

Третья с конца лошадь буквально бесновалась, била копытами и хрипела, закидывая голову. С её губ летела пена.

Но где же ездовой? Его нигде не было видно. Не лошадь ли случайно в трясину столкнула?

За Андреем двинулись несколько ездовых, сжимая в руках топоры.

– Анисим, отзовись! – кричали они.

Один из них подошёл к лошади, продолжавшей дёргаться.

– Ой, смотрите, земляки!

На груди лошади проглядывали в темноте две глубокие рваные раны.

– Кто же это её так? – удивились ездовые.

Рядом на поверхности воды с шумом лопнул пузырь. Недалеко светились над водой зеленоватые огни – это выходил на поверхность и вспыхивал болотный газ. Андрей это понимал – учил в школе про метан, образующийся в таких местах.

Но на ездовых раны на груди лошади и зелёные огни произвели впечатление ужасающее. Они начали креститься и пятиться по гати к берегу:

– Свят, свят, свят!

А потом и вовсе бросились бежать, остановившись только у костра.

– Чего там? – встревожился купец.

– У лошади на груди раны, как от когтей, и Анисима нигде нет.

– Куда ему с гати деваться?

– Леший утащил либо кикимора, – предположили ездовые.

– Не, не леший это, а водяной, – возразил кто-то.

– А тебе от этого легче? Одним словом, вся нечисть в ночи вылезла.

Ездовые жались к костру, со страхом и тревогой поглядывая на болото. И впрямь место недоброе.

А купцу и товар жаль, и лошадей.

– Рубите ветки и жгите. Нечисть – она огня боится да креста животворящего и молитвы. Идём на гать, будем телеги вытаскивать.

– Охолонись, Митрофан! Всех погубить хочешь? Анисим-то через тебя сгинул! – возразили ездовые.

– Я тут при чём? Он сам оступился и в трясину упал.

– А раны на груди лошади?

– Пустое, случайность. Чего стоим, кого ждём? Рубите ветки! Всё равно телеги вытаскивать и лошадей выводить надо. Сейчас сделаем, а завтра отдыхать будем.

– Ой, Митрофан! Людей погубишь! Ночь, болото, нечистая сила вокруг.

– Герасим, в товар деньги вложены немалые – как его бросить?

– Да нечистой силе товар твой не надобен, ей люди нужны, кровь их, душа!

– Взяли ветки, подожги их и пошли! – заорал купец. – Мужики, а всяких вурдалаков испугались! – И сам смело пошёл вперёд по брёвнам.

Ездовые замешкались, но отправились за хозяином. На купца ведь работают, отказаться – значит заработка лишиться.

Насколько Андрей знал из былин, легенд и сказок, обычное оружие на нечисть не действует. Заговорённая сабля нужна, осиновый кол, серебряная пуля. Да и в нечисть он не верил, считая разговоры о ней сказками для детей и дурачков. Но он остался вместе с одним из ездовых у костра. Тот был дежурным сегодня, кашеварил. Наполовину готовый кулеш уже кипел, становился гуще, распространяя вокруг соблазнительный запах.

Внезапно рядом с ними, из ниоткуда, появилась девица в сарафане, но без кокошника. Она подошла, улыбнулась ласково и нежным голосом попросила:

– Дайте отведать вашего угощения…

Кашевар, стоявший поблизости, едва не упал от страха:

– Руби её, не дева это – упырь!

Андрей не раздумывал – рефлекс сработал мгновенно. Он выхватил саблю и полоснул девицу по шее. Голова у той подскочила и тут же вернулась на место. Лицо исказилось и на глазах превратилось в жуткую рожу – морщинистую, в язвах, из раззявленного рта торчали длинные клыки. А уж запах, который исходил от неё! Завизжав, нечисть кинулась в болото.

У Андрея мурашки по коже пошли, холодный пот по спине потёк. Дьявольщина какая-то! Ведь он твёрдо знал, что нет, не бывает на свете нечисти, вернее – был уверен в этом до последней минуты. Но ведь своими глазами всё видел и своими ушами слышал.

А кашевар стоял ни жив ни мёртв от страха, боясь пошевельнуться.

Андрей первым стряхнул с себя оцепенение:

– Не видал, где осина растёт?

– Вв-в-о-н там, – показал рукой кашевар.

– Топор дай. Ветку срублю, кол вытешу.

В темноте Андрей едва нашёл осину. Он срубил толстую ветку, очистил её от сучков и затесал конец. Получился корявый кол.

Случайно подняв голову к небу, Андрей увидел то, на что прежде просто не обращал внимания – полнолуние! Огромный голубоватый диск смотрел на него с безоблачного неба, и вся территория, включая болото, была залита холодным безжизненным лунным светом. Вот почему вся нечисть вылезла! Эту ночь пережить надо – если удастся, если повезёт.

А с гати уже слышались вопли и топот ног.

Андрей бросился к гати, сжимая в руке осиновый кол. Навстречу ему, едва не сбив с ног, выскочили ездовые. Рты от страха раззявлены, глаза выпучены. До смерти испуганные ездовые ничего вокруг себя не видели. Протопав мимо сапожищами, они пронеслись мимо, как стадо слонов в жару на водопой. Последнего из них Андрей успел ухватить за руку:

– Чего испугались?

– Там… там… у-у-у!

– Да скажи толком!

– Из болота – огромный…

Вырвав руку, ездовой помчался вслед за товарищами.

Андрей обеспокоился, что не видно купца. Он пошёл вперёд по гати. Ступал осторожно, боясь споткнуться и упасть в трясину. Тогда конец, никто на помощь не придёт, все напуганы до смерти.

Вот и крайняя телега показалась. Лошадь, запряжённая в неё, вела себя беспокойно, прядала ушами и косилась на Андрея. Слух у лошадей отменный, не хуже, чем у собаки. Стало быть, слышит что-то, чего Андрей пока уловить не может.

В голову внезапно пришла мысль: может, всё это призраки? Болотный газ пузыри выдувает, пугая людей? Не похоже. Такое ощущение, что все разом умом тронулись. Так ведь не ели ничего, тем более – грибов. Сушёные мухоморы иногда приводили людей к галлюцинациям, но никто не ел – ни мухоморов, ни поганок.

И поведение лошадей необычное. Что-то раньше Андрей не слышал, чтобы лошади страдали массовым помешательством. Стало быть, происходящее – не плод воображения, а реальность.

Сразу вспомнилась легенда о Снегурочке. Ведь она родом из этих, костромских краёв и была вовсе не внучкой Деда Мороза, белой и пушистой, а Костромой, пьяницей, уносящей человеческие жизни. Занятная трансформация, однако!