Текст книги "Военспец. Чужое лицо"

Автор книги: Юрий Корчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Тебе привет Наум передаёт!

– Какой Наум? Не знаю такого!

Но в глазах купца на долю секунды метнулся и исчез страх. Точно, на нём грех!

– Так ты нож забыл, Николай! – Андрей вытянул из-за пояса нож и показал его купцу.

– Э, таких ножей в Великом Новгороде полно! Шведской стали – их на торгу каждый второй продаёт.

– Остановись! – приказал возничему Андрей.

– Не слушай пустобрёха, езжай, – вмешался купец.

Андрей соскочил с лошади и схватил под уздцы купеческого коня. Повозка встала. Ездовой вскочил на облучке и занёс над Андреем кнут, желая его ударить, однако тут же увидел ствол пистолета, направленный ему в лоб. Опустив кнут, он плюхнулся на облучок, и желание стегнуть Андрея тут же испарилось.

Купец пистолета в руке Андрея не видел, и потому, выхватив кнут у ездового, взмахнул им.

Андрей выстрелил. Грохот, клуб чёрного дыма, вскрик купца – всё слилось практически воедино. Обоз встал.

Когда дым снесло ветром, Андрей увидел, что купец левой рукой схватился за пробитую пулей правую руку и заорал:

– Ратуйте, разбойник!

От подвод уже бежали на помощь ездовые – кто с топором, кто с дубиной. От первой подводы бежал высокий и худощавый человек, судя по кафтану – тоже купец.

– Стой, Антип! – вскинул руку Андрей.

Купец остановился.

– Ты что же бесчинствуешь? Моего сотоварища покалечил! Да мы тебя…

– Окстись, купец! Или со своим сотоварищем в Пыточный приказ хочешь? Николай человека убил на постоялом дворе.

– Ты кто такой, откуда моё имя знаешь?

– Охранник я купца Наума, которого вот этот убил.

– Лжа! – вскричал Николай. – У тебя видаки есть?

– Видаков у меня и вправду нет, – спокойно ответил Андрей.

Ездовые, до этого молча стоявшие вокруг, возмущённо заговорили:

– Облыжно уважаемого человека обвиняешь! Самого в Пыточный приказ надо!

– Погодите, разберёмся! – возвысил голос Андрей, стараясь перекричать ездовых.

Гул голосов стих.

Андрей поднял над головой нож:

– Кто из вас видел такой?

В тишине раздался голос Антипа:

– Я видел, у Николая.

– Этим ножом был убит купец Наум.

– Да таких ножей на торгу в Великом Новгороде полно! – закричал Николай.

– Верно, правду говорит, – подтвердили ездовые.

– Если нож не тот, пусть покажет свой, – потребовал Андрей.

Все уставились на Николая. Тот закричал:

– Нет у меня ножа, видно, потерял на ярмарке.

Прозвучало не совсем убедительно, но возчики поддержали:

– Подумаешь – нож потерял!

– Тогда давайте осмотрим одежду и повозку купца. У Наума была калита красной сафьяновой кожи с бронзовой клёпкой.

– Не дам обыскивать! – закричал Николай. – Не по «Правде»![1]1
  Вероятно, подразумевается «Русская правда» Ярослава Мудрого.


[Закрыть]

– А убивать по «Правде»? – жёстко спросил Андрей.

Возчики перерыли телегу, в которой ехал Николай, однако ничего не нашли.

– Невиновен он! Зря из пистоля стрелял! На суд обидчика! – закричали ездовые.

Голос их ничего не решал. Половина ездовых была самого купца, а другая, хоть и Антипа, да всё равно земляки.

– Раздевайся! – приказал Андрей Николаю.

– Не бывать такому, я честный купец! – запротестовал Николай.

– Я не против, но только тогда поедешь со мной в Пыточный приказ. Там тебя и обыщут.

Купцу ехать в Нижний Новгород не хотелось, а пуще того – не хотелось ехать в Пыточный приказ. После массовых казней Ивана Грозного в Великом Новгороде жители боялись одного упоминания о государственных приказах.

Антип же колебался.

– Или я обыскиваю тебя здесь, на глазах у всех, или везу в Пыточный приказ. Другого не будет! – предупредил Андрей.

– Ладно, – скривившись, согласился Николай.

– Желающие есть? – спросил Антип.

Ездовые потупили головы – никому из них не хотелось портить отношения с купцом.

Андрей шагнул вперёд.

– Подними руки!

Николай подчинился и вскинул руки вверх.

Андрей провёл по рукавам, по кафтану – калиты не было. Его пробил холодный пот – неужели он ошибся? Если так, суд наложит на него виру, и немалую, а то и в поруб бросит.

– Повернись спиной, – спокойно сказал он купцу, ничем не выдав своего состояния.

Купец повернулся, и тут Андрей обнаружил у него за поясом нечто увесистое. Завернув кафтан, он залез рукой за пояс и вытащил… красную калиту!

Ездовые от удивления ахнули.

Пока народ стоял в оцепенении, купец прыгнул вперёд, стараясь как можно скорее достичь края леса и нырнуть в него.

Андрей ожидал нечто похожее и потому выхватил из-за пояса второй пистолет и выстрелил Николаю в спину.

Ездовые снова ахнули – на этот раз от испуга.

Купец упал.

Андрей подбежал к нему, нагнулся. Рана была сквозной. Пуля угодила немного выше левой лопатки и вышла под левой ключицей. Изо рта купца текла кровь. Судорога несколько раз свела тело купца, затуманенные болью глаза остановились.

Рядом остановился подбежавший Антип.

– Нехорошо получилось! Как же это? Ведь мы вместе уже три года, и ничего предосудительного за ним я не замечал. И вдруг – убил! Что я семье скажу?

– Так и скажи: грабитель-де и убийца ваш муж и отец!

– Жестоко!

– А каково мне говорить семье Наума, что он убит? И сейчас его хоронят, а я здесь!

Андрей сунул калиту за пазуху, подошёл к лошади и запрыгнул в седло.

– К тебе, Антип, у меня претензий нет, прощай! С телом убитого поступай как знаешь.

Андрей развернул коня и пустил его галопом. Может, успеет к погребению? Своё обещание отомстить убийце он сдержал, пусть Николай теперь держит ответ перед высшим судиёй – Господом.

Однако в душе Андрея было пусто, удовлетворение отсутствовало. Он отомстил, зло наказано, но было противно. За один день Наума убили, и он убил Николая – двух русских купцов не стало. И из-за чего? Из-за горстки денег в калите! Неужели ради жалкой кучки монет надо идти на тяжкий грех? Нет, золото всё-таки зло!

Он подскакал к постоялому двору, привязал лошадь к коновязи и взбежал по ступенькам.

– Где хозяин?

– На похоронах. Сейчас, должно, отпевают.

– Где церковь?

– Выйдешь на улицу – держись правой руки. Пройдёшь немного – колокольню увидишь.

– Понял, спасибо.

Андрей почти побежал, лошадь брать не стал – не принято на похороны на лошади ехать.

Из церкви уже выходил народ, ездовые выносили гроб с телом Наума. Далеко нести не пришлось, небольшое кладбище было при храме.

Священник прочитал молитву. Андрей подошёл к гробу. Рядом уже стояли ездовые, собираясь забить гвоздями крышку гроба.

Андрей положил рядом с телом Наума нож и взял руку купца в свою.

– Наум, не уберёг я тебя, но отомстить твоему обидчику успел. Может, тебе там, на небесах, легче будет? Прости и прощай!

Андрей отошёл в сторону. Крышку гроба заколотили, гроб опустили на верёвках в могилу и стали засыпать землёй.

Среди немногочисленных мужчин, стоящих у могилы, Андрей увидел хозяина постоялого двора. Подошёл к нему:

– Убийцей оказался Николай, купец из Великого Новгорода. Ну – тот, что волосьями оброс.

Хозяин постоялого двора всплеснул руками:

– Что на свете деется! Кому верить, ежели торговые гости разбоем занимаются и кровь проливают! Сознался?

Андрей вытащил калиту Наума:

– Это калита убитого, у Николая нашёл при обыске.

– Как же ты их нашёл? Непостижимо! Погоди, а убийца-то где? Неужто успел в Пыточный приказ сдать?

– Я его сам наказал. Наверное, он сейчас перед Господом ответ держит.

– Ай-яй-яй! Сам-то куда сейчас? Хочешь, у меня поживи, денег за постой не возьму.

– Мне теперь обоз Наума с товаром к вдове доставить надо в целости, и калиту с деньгами отдать.

– Тогда прощай, и удачи тебе!

– И тебе всего наилучшего!

После того как могилу засыпали и поставили деревянный крест, к Андрею подошёл Григорий:

– Что дальше делать будем?

– Брать товар и обозом на Москву идти. Вдове груз сдадим – всё чин чином.

Ездовые переглянулись:

– В пути есть-пить надо.

– То не ваша забота. Сегодня же грузимся и выезжаем. А сейчас – поминки.

Поминки – на постоялом дворе в харчевне – были скромные. Они поели, выпили и помянули убитого купца добрым словом. А потом, не медля, отправились на луг, запрягли лошадей в повозки и поехали к амбару.

Груз распределяли равномерно по телегам – три мешка зерна и три мешка перца. Зерно тяжёлое, а перец лёгкий, хоть и объёмный, и потому лошадям легче. До темноты успели выехать из города и проехать вёрст восемь, десять. Андрею теперь и за охранника пришлось быть, и за главного.

Заночевали рядом с постоялым двором, ужинали в харчевне: торопясь покинуть Нижний, никаких съестных припасов Андрей закупить не успел. Зато на следующий день на торгу в сельце и хлеба купили, и крупы, и сала, и овощей. До Москвы должно хватить, а там пусть вдова решает, что с товаром делать. Деньги Андрей брал из калиты Наума и расходовал их рачительно.

Обоз шёл три недели, и все эти дни Андрей хлопотал с ним, как наседка с цыплятами. Днём охранял, смотрел, чтобы и люди и лошади накормлены-напоены были, ночью почти не спал, ведь ночь – самое разбойное время. Похудел, почернел от забот, в седле держался из последних сил, но обоз до Москвы в целости довёл.

Наконец подводы остановились у дома Наума. Надо было идти к супружнице купца, страшную весть нести, а ноги идти отказывались и ездовые глаза прятали.

Однако, услышав стук копыт и грохот тележных колёс, купчиха сама вышла из избы, калитку отворила. Обозных узнала, Андрея, лицо радостью вспыхнуло – как же, муж с товаром вернулся, ведь два месяца не было. Обернувшись назад, крикнула прислуге:

– Печь топите, тесто затворяйте на пироги! И баньку!

Но мужики стояли, опустив головы. Вроде до столицы добрались, конец утомительному походу. Можно в баньку идти, смыть с себя пыль дальних дорог, домашних щей похлебать да жену всласть потискать – ан невеселы мужики.

Супружница Наума – уже вдова его – встревожилась, почуяло женское сердце беду. Руки ко рту приложила, удерживая горестный крик, а сама глазами по подводам водит. Может, несчастье случилось, ногу её супруг подвернул али животом мается? Но не видать нигде Наума.

Вперёд сразу, одновременно шагнули Андрей и Григорий. По лицам пасмурным, по глазам тоскливым всё поняла Марфа. Вмиг побледнела, ухватилась рукой за калитку, да так и осела в беспамятстве. Григорий с Андреем подскочили, на руки подняли и в избу занесли.

Там уже царило радостное оживление. Кухарка на поварне суетилась, дети бегали. Однако, увидев маманю в бессознательном состоянии, испугались, притихли.

– Ты вот что, Гриша, – взял на себя руководство ситуацией Андрей, – заводи подводы во двор, разгружайте товар. Мешки с перцем – налево от двери, с зерном – направо. Да рожь от пшеницы отдельно клади.

– Ведаю, не впервой, – угрюмо отозвался Григорий.

Андрей, набрав в глиняную кружку воды, брызнул ею Марфе в лицо. Веки женщины дрогнули и поднялись. Глаза были мутные, но постепенно взор стал осмысленным.

Андрей достал калиту с деньгами и положил на стол.

– Расскажи, – хрипло попросила Марфа.

– Он на постоялом дворе ночевал все дни, я – в амбаре с товаром, возчики – на лугу с лошадьми. Утром выезжать должны были: товар свой продав, на обоз он товар закупил, – перец, рожь, пшеницу. Ездовые сейчас в амбар всё перегружают. Ждём Наума, а его всё нет. Я сам пошёл на постоялый двор, а он убитый лежит. Сразу умер, не мучился – его ножом в сердце убили.

– Из-за чего? – перебила Андрея вдова.

Андрей жестом показал на калиту с деньгами:

– По ней и убийцу нашёл. Из Великого Новгорода купец, Николаем звали.

– Звали?

– Ну да, звали. Он со своим обозом уже из Нижнего выехал. Догнал я его на лошади и порешил. До похорон вернуться в Нижний успел. Наум теперь знает, что он отомщён.

Вдова горько зарыдала, выслушав подробности.

– Теперь сама думай, куда товар девать, или приказчика нанимай. Перво-наперво с возчиками расплатись – они свою работу исправно сделали.

– Да-да! – засуетилась вдова. – Что же это я?

Она тяжело поднялась, взяла калиту со стола. Как-то вмиг постарев, тяжело прошаркала по полу и вышла во двор.

Ездовые уже перегрузили мешки и теперь по двое носили мешки с зерном – тяжёлые, каждый килограммов на семьдесят. Перец весил мало, но уж больно товар капризный: не успел за мешок взяться, как и в глаза, и в нос, и в рот пыль перцовая лезет, в амбаре не устоишь.

Когда последний мешок занял своё место в штабеле, Григорий закрыл двери, навесил и замкнул огромный амбарный замок, а ключ с поклоном отдал хозяйке. Та открыла калиту и всем раздала деньги, как и договаривались с Наумом.

– За радение. Спасибо, что товар довезли.

– Ты, Марфа, Андрея благодари. Он и злодея наказал, и похороны за счёт хозяина постоялого двора организовал. И в пути глаз не смыкал, охраняя. Да ещё и над нами квохтал, как квочка, – сыты ли, здоровы ли?

– Всё поняла, спасибо! – Купчиха поклонилась ездовым, потом – Андрею. – Ступайте к семьям, заждались небось.

Телеги, громыхая по выбоинам, уехали, Андрей закрыл ворота.

– Пойдём в избу, обскажешь – где и как похоронили нашего кормильца, – обратилась к нему Марфа.

Глава 6. Чёрное золото

За столом в трапезной Андрей рассказал, где находится церковь, как она называется и где расположена могила.

– Крест-то хоть поставили?

– Обижаешь, Марфа! И крест деревянный поставили, и священник был – отпели по христианскому обычаю, и поминки были, пусть и скромные. Всё, как полагается.

– Сколько я тебе должна?

– Денег не возьму.

Андрей прожил в доме купца несколько дней, но чувствовал – отношение к нему изменилось. Видимо, Марфа для себя решила, что это Андрей не уберёг её мужа от смерти. Напрямую об этом она ему не говорила, не обвиняла, но во взгляде чувствовалось отчуждение. Как же это так: ездовые живы, сам Андрей – тоже, а вот муж её погиб? И Андрей решил от купчихи съехать. Деньги у него были, мог даже позволить себе избу купить – но не хотел. Своё жильё – лишняя головная боль. Еду себе он готовить не хотел, да и не любил. Нанимать кухарку? Проще в приличной харчевне поесть, да и дешевле выйдет, если учесть стоимость продуктов и оплату кухарки. Семьи, как и объёмного скарба, у него не было, всего-то и нажил, что два узла вещей, да и то на разные сезоны.

Он нашёл постоялый двор подальше от торга, где всегда шумно и постояльцы меняются едва ли не каждый день, и снял комнату, оплатив сразу за месяц вперёд. Место было тихое, хотя и близко к центру, на Сретенке. Постояльцы соседние – купцы приезжие, у кого свои лавки на торгу есть, чиновный люд из небогатых, кто на собственный дом денег пока не собрал.

Андрей попрощался с Марфой, перекинул узлы через плечо да и съехал с купеческого двора. Марфа рассталась с ним прохладно и с видимым облегчением.

Теперь у него забота появилась – чем на пропитание зарабатывать? Деньги-то у него были, и, если не разбрасываться, на пару лет сытой жизни, как не больше, могло хватить. Но деньги имеют свойство когда-нибудь заканчиваться, а кроме того – работа не давала зарасти жирком, не позволяла бездумно валяться на постели, заставляла ощущать себя нужным.

Об одном жалел сейчас Андрей: живя с Наумом, он не счёл нужным знакомиться с другими купцами. Охранники были нужны, но брать незнакомого человека без рекомендаций побаивались. Да и про службу у Наума Андрей помалкивал. О том, что купца убили в Нижнем, слух уже прошёл. И скажи он, что в походе с Наумом был, кто бы после этого, находясь в здравом уме, взял его к себе на службу? Об обстоятельствах гибели Наума купцы не знали, а рассказывать всем Андрей не хотел. Так вот и получалось: охранники нужны, но его не берут.

И в заговор он зря влез. Помочь решил дворянской верхушке самозванца с трона скинуть. Убрали Лжедмитрия – что для простых людей изменилось? Но не зря говорят: помяни имя чёрта всуе – он и появится.

Опустив голову, в раздумьях Андрей шёл по дощатому тротуару, как вдруг рядом остановился возок. Андрея окликнули:

– Григорий, ты ли это?

Андрей поднял голову.

В возке, на мягком сиденье, обшитом сафьяновой кожей, восседал князь Куракин.

– Я. Здравствуй, князь. – Андрей склонил голову.

– Ты куда пропал?

– Так ведь самозванца скинули. Кому и зачем я сейчас нужен?

– У Москвы да у царя всегда врагов много найдётся. Ты почему не в войске?

– Надоело сабелькой без толку махать.

Князь понял его слова превратно:

– Ну да, обошли тебя наградой и лаской. Ни чинов, ни званий, ни денег. Василий Иванович-то, Шуйский, не зря старался – ноне на престоле он самодержец. А тебе, как я понял, ничего не отломилось?

– Вроде того.

– Нехорошо. Так ведь напомнить о себе надо было! Ты ведь не холоп – ты сын боярский! Да и, насколько я наслышан, самозванец от твоей руки погиб. Али не верно?

– Верно, от моей. Но глаза мозолить да должности при дворе выпрашивать я не мастак.

– А ты знаешь, я ведь на днях с Василием Ивановичем виделся – спрашивал он о тебе.

– Не может быть! С чего вдруг?

– Не знаю, не сказывал. Я бы, может, и холопа за тобой послал, да не знаю, где живёшь.

– Я слишком мелкая сошка, чтобы князья мой адрес знали.

– Не прибедняйся! Кстати, князь Шуйский не тот человек, чтобы попусту интересоваться. Так где тебя найти можно?

– На постоялом дворе на Сретенке.

– Это там вывеска – крендель и щука под ним на подносе?

– Точно, там.

– Вот и славно. Я, как государя увижу, скажу о тебе. Бывай здоров!

Андрей поклонился, и возок уехал. Ха – как же, вспомнит!

Но, видимо, он на самом деле был очень нужен, потому что уже вечером в дверь комнаты постучали.

– Входите, открыто. – Андрей полагал, что пришла прислуга.

Но в комнату вошёл служивый в кафтане, весь из себя неприметный какой-то. Незапоминающееся лицо – мимо пройдёшь и через секунду уже не сможешь вспомнить, как он выглядел. И одежда под стать: ни блестящих пуговиц, ни яркой рубашки – вся тёмных тонов. А вот взгляд острый. Только вошёл – мигом комнату осмотрел, Андрея с ног до головы взглядом смерил.

– Ты, что ли, Григорий Валуев будешь?

– Я.

– Человек, с которым ты сегодня встречался, к себе зовёт. Собирайся.

– Прямо сейчас?

Служивый кивнул. Андрею он не понравился серостью, безликостью и цепким взглядом – так выглядели заплечных дел мастера, наёмные убийцы. В голове мысль мелькнула – не по его ли душу человечек пришёл?

Андрей открыл сундук, однако человек сразу же предупредил:

– Оружие с собой не брать.

Как будто мысли Андрея прочитал.

Они вышли с постоялого двора, и Андрей увидел стоящий у ворот закрытый возок.

– Садись, – пригласил его служивый и сам полез первым.

Ехали кружным путём – то влево поворот, то вправо. Возок закрыт, и понять, куда везут, невозможно.

Остановились. Первым открыл дверцу и вышел служивый.

Перед ними была глухая кирпичная стена, в которой просматривалась небольшая дверь. И никаких окон, никаких украшений, как в Бастилии.

Андрею это не понравилось, но времени на принятие решения не было.

Служивый ключом отпёр дверцу и слегка подтолкнул Андрея к дверному проёму. После того как они вошли, служивый снова запер дверь.

За поворотом в коридоре стоял стражник, но уже в форме стрельца и с бердышом в руке.

Хм, на тюрьму не похоже. Коридор узкий, с поворотами, тускло освещён факелами.

Пройдя несколько поворотов, они вошли в освещённую свечами комнату.

– Остановись.

Человечек сноровисто обыскал Андрея, удовлетворённо кивнул:

– Проходи, тебя ждут, – и отворил дверь.

Андрей шагнул вперёд.

Большая комната была тускло освещена свечами, а у дальней стены за столом сидел человек. Ба! Да это же сам государь, Шуйский! Вот так неожиданная встреча!

Андрей поклонился. Как бы там ни было, но перед ним царь, хоть и выкрикнутый. В душе ощутил непритворное волнение – для чего его сюда привезли? Ведь почти тайно! И не белым днём – через потайную дверцу и в закрытом возке.

Так он и стоял молча, наклонясь и немного юродствуя.

– Ну, хватит! Помнится мне, раньше ты был куда как более смел.

– Тогда и ты князем был, ноне же – государь.

– Понимаешь момент, значит. Здравствуй, Григорий!

– И тебе долгих лет, государь.

– Присядь-ка. – Шуйский указал на обитую плюшем скамейку, стоявшую у стены. – Не видно тебя! Важное, нужное дело для Руси сделал, самого самозванца застрелил. Да где? В самом Кремле! За такой подвиг боярином жаловать надо!

– Что же не жалуешь?

– Нет, ты всё-таки излишне смел. Похоже, я не ошибся в тебе. Как жил всё это время?

– Как и многие. С купцом в охране ходил в Нижний, на ярмарку.

– И как там? – оживился Шуйский.

– Торгует ярмарка, что ей сделается? Только вот купца моего убили.

– В пьяной драке?

– Нет, новгородские купцы душегубство учинили.

– Неужто ты им обиду с рук спустил?

– Наказал виновного, обоз привёл и вдове награбленное вернул.

Шуйский задумался. Андрей тоже молчал. Государь явно к нему интерес имеет, иначе зачем его сюда доставили?

– Ещё одно подтверждение твоей порядочности.

– А ты сомневался, государь?

– Со всех сторон супостаты к Москве подступают, князья, бояре и воеводы предают. Так что поневоле задумываться станешь, кому доверять.

– Ужель с людьми так худо?

– Людей много, велика Русь. Только вот преданных раз-два и обчёлся.

Шуйский явно ждал, что Андрей себя в грудь кулаком бить начнёт и в своём расположении заверять. Однако Андрей молчал. Если бы он был ярым сторонником государя, то и после убийства Лжедмитрия держался бы рядом, на виду. И боярином жалован был бы, и дачку получил. Только от дачи прибыль невелика, власть неустойчива. Придёт другой царь – отберёт, у царей это запросто получается. Да и охранять дачу надо, иначе разграбят. Такого разгула убийств, грабежей, разбоя и воровства, как в годы Смуты, на Руси не было никогда.

Не дождавшись заверений в верноподданности, государь продолжил:

– Куракин у меня был. От него и узнал, где ты проживаешь.

– Я секрета не делал, живу, где и жил.

– Очень вовремя ты ему на глаза попался.

– Неужели кто облыжно вину на меня возвёл?

– Не о том речь, – поморщился Шуйский, – ты мне надобен.

– Слушаю, государь.

– Что ты всё заладил – государь, государь… У меня к тебе личное дело.

– Вот как? Убить кого-то тайно надо?

– Тебе всё заговоры мнятся? Нет, на сей раз другое. У тебя родня где-нибудь есть?

– Все умерли, сирота я теперь.

Шуйский удовлетворённо кивнул.

– Женат ли? Детишки?

– Не обзавёлся.

Расспросы Андрея насторожили – особенно насчёт родни. Обычно так спрашивают, когда хотят дать смертельно опасное задание. Выполнит – хорошо, а ежели голову сложит, родня не будет искать. Получается, не очень-то Шуйский ценит его голову.

Государь задал Андрею ещё несколько вопросов.

– Полагаю, мой выбор верен, – подвёл он итог.

Андрей лишь пожал плечами – он не знал сути задания. Но то, что царь хочет ему что-то предложить, не вызывало сомнений.

– Вот что, – повысил голос Шуйский, – хочу я дать тебе важное поручение. Но о том – никому.

– Государь, я не из болтливых, как ты уже имел возможность убедиться. А если не веришь – не говори. У тебя в подчинении народу много, с радостью кинутся исполнять.

– Не перебивай, – нахмурился Шуйский. – Есть надёжные воеводы – даже князья. Но у них поручения государственной важности: полки водить, супостата бить. А моё дело – приватное. Не как царь поручение тебе даю, а как князь Шуйский.

«Хм, уж вовсе странно и интригующе звучит…»

– Надо доставить в Шую груз, – выдохнул государь.

«Так, Шуя – это город за Суздалем, а сам Шуйский из князей Суздальских», – сразу сообразил Андрей.

– Чего проще? Обозом да со стрельцами.

– Нет, Григорий. Груз невелик, но тяжёл, его и на одной лошади увезти можно. Стрельцы не подходят. Сегодня они мне верны, а завтра переметнутся к восставшим. Мне же надобна полная тайна.

– Помилуй, государь! Как же я один справлюсь? Дорога дальняя, мне спать и есть надо. На дорогах разбойники и отряды мятежников. Одному никак невозможно!

– Охрану тебе дам – небольшую, из верных мне людей. Три человека всего, но воины опытные. Случись непредвиденное, они задержат врага, а ты уйти с грузом сможешь.

– Тогда зачем я нужен?

– Отряд небольшой должен быть, чтобы внимание не привлекать. А обоз уж больно тихоходен, да и пройдёт не везде. Воины же мои – они в сече мастаки, но вот умом Бог их обидел. Мне ты нужен, потому как умён, изворотлив и хитёр. Я ведь наблюдал за тобой тогда, у Куракина. Ты вон ради дела даже юродивым стать не побрезговал. Вот и теперь в случае неприятностей выход найдёшь. Да и внакладе не останешься.

– Сколько? – сразу спросил Андрей.

Князь сам был умным и хитрым, в благие намерения не верил и людей мерил по себе.

– Если груз благополучно доставишь – десять золотых рублей золотом.

Сумма была изрядной. В принципе – всё равно заняться нечем, можно рискнуть. Однако Андрей чётко понимал, что такие деньги просто так не платят. Стало быть, риск потерять голову велик. А если он не справится, но вернётся живым, то Пыточный приказ будет для него самым лёгким наказанием.

– А что за груз?

– Так ты согласен?

– Десять монет – серьёзные деньги, согласен. Только у меня условие.

– Какое?

– Маршрут я буду выбирать сам. Все места, где мятежники, стороной обойти надо.

– Само собой. А груз – польское золото в монетах. Три пуда.

– О! – не сдержал удивления Андрей.

– И ещё несколько драгоценных окладов от икон. Когда готов будешь?

– Завтра утром. На дорогу деньги ещё нужны.

– Это не твоя забота. У воинов деньги на постоялый двор и на еду будут, они за всё в ответе. За тобой заедут – тот же человек, что и сегодня. Он же письмо даст, кому в Шуе груз передать. Бумагу уничтожишь – сожги или порви мелко.

– Слушаюсь, государь.

– И ещё. В случае опасности груз спрячь – зарой, утопи. Но место запомни, чтобы опосля достать можно было.

– Это я уже понял.

– Тогда всё. Удачи!

Шуйский позвонил в колокольчик. В дверь вошёл тот же человек, что привёз его сюда.

Андрей поклонился и вышел. Его вывели и тем же путём доставили на постоялый двор. Не теряя времени, он тут же сел чистить и заряжать оружие, готовиться к отъезду. Те же сапоги надо было жиром смазать, чтобы не промокли, случись дождь.

Руки механически делали привычную работу, сам же Андрей размышлял. Людей у Шуйского полно, но он явно не хочет, чтобы о ценностях знали. Ведь он вполне мог отправить обоз с отрядом стрельцов для охраны, но тогда место прибытия груза не скрыть. А деньги, скорее всего, не государственные, самого Шуйского. И где и как он их раздобыл, знает только сам царь. Хочет создать для себя золотой запас на всякий случай – видимо, чувствует, что положение его шаткое.

Внезапно в голову Андрею пришла мысль: груз повезут четверо – он сам и трое охранников. Груз тайный, знают о нём единицы. Что стоит Шуйскому – хитрому, умному и коварному – отдать приказ уничтожить всех после доставки? И груз на месте будет, и свидетелей никаких. И в первую очередь уберут его – те же охранники, а потом – их самих, даже до Москвы доехать не дадут. И обставят как разбойное нападение. Вот истинная подоплёка, почему груз повезут только четверо. Обвёл его Шуйский вокруг пальца! Плюгавый старикашка! Да как ловко подал – особое доверие, в его окружении людей верных нет… Ай, интриган! И что теперь делать? Можно прямо сейчас переехать на другой постоялый двор или снять угол или комнатку у какой-нибудь старушки – пусть поищут. Да они и искать особо не будут. Золота у него нет, кому груз сдавать – не знает, знает только место назначения, Шую. И потому он даже утром может свободно выехать из Москвы и податься в другой город, не исключено – к мятежникам примкнуть, к тому же Тушинскому вору. Андрей прикинул в уме: жить Шуйскому оставалось четыре года, а править – ещё меньше. Потом о нём вообще никто не вспомнит.

Но Андрей был упрям. Шуйский посчитал, что нашёл надежного исполнителя, которого он обвёл вокруг пальца? Пусть продолжает заблуждаться, Андрей его обманет сам. Пусть попробует потом укусить свой локоть… Ему даже стало интересно. На одной стороне – государь со всей своей неповоротливой машиной, на другой – он, одиночка, за которым не стоит никто.

Андрей даже план продумал. Недалеко от конечного пункта, Шуи, избавиться от охранников: сбежать с золотом, спрятать его. И пусть потом Шуйский беснуется от злобы. Урок ему будет! Не самый он хитрый, попрозорливее люди есть. Как говорится, на каждый болт с хитрой резьбой найдётся своя гайка.

Андрей чувствовал, что ему стало даже интересно ввязаться в авантюру – кто кого переиграет? Жить спокойно и пресно ему было скучно.

Пока готовился, прошло уже полночи, а рано утром заявился уже знакомый ему человек. Не поздоровавшись, буркнул:

– Готов?

– Готов.

Пистолеты Андрей заранее сунул под кафтан, и на виду был только пояс с саблей и ножом – пусть для его охранников это будет сюрпризом.

Человек покосился на саблю, но ничего не сказал.

– Письмо! – протянул руку Андрей.

Человек достал из-за пазухи бумагу, свёрнутую в трубочку и запечатанную сургучной печатью.

Андрей сорвал печать и развернул послание. Там было только одно предложение: «Купец Андриянов живёт у Никольской церкви». Прочитай посторонний – ничего необычного, если не знать, что за груз.

Андрей усмехнулся и изорвал послание в мелкие клочки. Человек удовлетворённо кивнул, видимо, имел на это соответствующие указания.

– Идём, – поторопил он. – Человеку на месте скажешь: «Слово и дело». Вроде как знак.

Снова ехали в закрытом возке, но на этот раз недалеко. Возок встал, и они оба вышли, оказавшись во дворе боярского дома. Из холопов или челяди – никого, только пять осёдланных лошадей и три воина. С виду вполне цивильно одеты: никакой униформы – то ли ремесленники, то ли офени. Только сабли на поясе с одеждой не вяжутся.

Человек подвёл Андрея к воинам:

– Знакомьтесь – Григорий. Он за груз отвечает, а вы груз и Григория должны охранять. В случае нападения – отбить, задержать, чтобы дать возможность ему с грузом уйти.

– Знаем, – пробасил старший.

– Тогда с Богом! Куда ехать, Григорий знает.

Хм, однако!.. Выходит, охрана не знала, куда они направляются? С одной стороны – разумно, нельзя заранее спланировать и устроить засаду.

Человек уселся в возок и уже из окошка сказал:

– Я через заставы вас проведу, езжайте за мной.

Андрея подвели к лошади. К её седлу уже была привязана уздой другая лошадь, на спине которой была приторочена перекидная сума. Горловины перевязаны, виднелись сургучные печати. Андрей осмотрел печати – они были целыми – и взлетел в седло.

Возок выехал со двора. За ним следовал старший, потом Андрей и лошадь с грузом. Замыкали кавалькаду двое охранников.

По Москве они проехали беспрепятственно. На выезде из столицы их остановили на заставе, но тут же, узнав человека из возка, пропустили.

Однако возок, проехав с ними всего лишь версту, остановился.

– Дальше сами, – высунувшись из окна, напутствовал их человек. Он явно имел вес при дворе, и его знали, но ни князем, ни боярином он не был. При дворе всегда, при всех правителях имелись такие исполнители для тайных дел.

В таком же порядке они поехали дальше.

После полудня остановились на отдых. Перекусили сами, лошадей пустили попастись на травке.