Текст книги "Военспец. Чужое лицо"
Автор книги: Юрий Корчевский
Жанры:
Попаданцы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Андрей прошёл вдоль телеги и осторожно – мимо лошади. Не хватало ещё копытом в живот получить! Он успокаивающе погладил животное по морде. Лошадям хуже всего. Жрать нечего, гнус донимает, неподвижность, да ещё всякая нечисть пугает. И люди, которые их приручили, куда-то вдруг подевались.
Лошадь била крупная дрожь. Точно, напугана – но чем?
Андрей двинулся вперёд, выставив перед собой, как пику, осиновый кол. Миновал одну телегу с лошадью, вторую, третью…
На брёвнах гати что-то белело. Он наклонился, поднял – и в груди слегка похолодело: это был кусок светлой ткани. В изменчивом свете луны невозможно было понять, какого он цвета. Вроде на Митрофане светлая рубаха была.
– Митрофан! – позвал купца Андрей.
Лучше бы он молчал! Слева возникла призрачная фигура, с виду напоминавшая купца – такая же одежда, то же лицо. Только шла она к Андрею по воде. Помня, что купец ходить по воде не умеет, Андрей вытащил из-за ворота нательный крест.
– Изыди, нечистая сила!
Призрак растаял в ночном воздухе.
Страшновато было Андрею, губы пересохли, сердце гулко колотилось. Был бы день, да противник реальный, из плоти, крови и костей, которого можно было бы убить саблей или путей. А тут не знаешь, как действовать, оттого неизвестность страшит, хотя он не из робких. В первый раз в такой переплёт попал, и хотелось бы надеяться – в последний. Зря он в своё время не читал про разную нечисть. Да и много этих тварей: вурдалаки, вампиры, навки, русалки с водяными, лешие, кикиморы, упыри, банники – да всех и не перечесть.
Сзади ощутимо плеснуло, и Андрей обернулся.
Рядом с гатью стоял в воде утопленник. Одутловатое, позеленевшее лицо, раздутое туловище, полуприкрытые глаза и вытянутые вперёд руки, направленные в сторону Андрея.
Андрей развернулся и осиновым колом, как воротом, ударил утопленника. Тот рухнул в трясину, обдав Андрея каплями воды. Андрей рукавом обтёр лицо. Да, не привидение это – те не умеют брызгаться.
Он двинулся вперёд, хотя хотелось рвануться назад – к берегу, к костру, к живым людям. Купца бы только найти… Вот уже последняя телега, лошадь в пене, качается, как загнанная после скачки. А впереди, где одна только гать должна была быть, что-то тёмное, шевелится и чавкает.
У Андрея уже в который раз за ночь мурашки по спине побежали, на лбу холодный пот выступил. А от этого «нечто» такой сильный импульс исходил, что Андрей почувствовал, как парализовало его волю и оцепенели ноги. Он прокашлялся – в довершение ко всему почему-то осип голос:
– Кто здесь? – спросил он и не узнал своего голоса.
«Нечто» шевельнулось, и гать поднялась и заходила ходуном. Ростом «нечто» было на две головы выше Андрея, хотя и он был высоким.
Нападения Андрей ожидать не стал, левой рукой выставил перед собой нательный крест, а правой что было сил метнул вперёд, как копьё, осиновый кол. По тому, что нежить взревела дурным голосом, и так, что уши заложило, он понял, что попал. От громкого рёва лошади задёргались на привязи и забили копытами, а «нечто» рухнуло на гать, проломив полусгнившие брёвна, и ушло в топь. Вода в этом месте забурлила и с шумом выпустила на поверхность несколько пузырей.
Наступила тишина. Андрей медленно стал отступать назад, мимо телег и лошадей. Все его существо кричало: «Беги быстрей!» – но он осторожничал.
Неожиданно из воды высунулась осклизлая холодная рука и схватила его за ногу. С перепугу ли, то ли от давно прочитанного и неожиданно вылезшего в нужный момент знания он вдруг кукарекнул. Натуральным образом, как петух в курятнике, предвещая восход солнца – ведь было поверье, что нечисть боится петушиного крика. Рука, схватившая его, тут же ушла под воду. Бочком-бочком, но он прошёл по гати на берег.
Ездовые стояли у костра, сбившись в кучу и сжимая в руках топоры, как будто ими можно было защититься.
– Кто там кричал? – шёпотом спросил один из них.
– Нечисть.
– И ты цел остался?
– Как видишь.
– А Митрофан где?
– Не нашёл я его. Похоже, нет больше Митрофана.
Есть никто не сел, хотя кулеш с мясом давно был готов, – кусок в горло не лез.
Так и стояли они до первых солнечных лучей, боясь отойти от костра, поскольку знали: нечисть – она огня боится.
Рассвело. Над болотом клубился туман и стояла тишина.
– Лошади-то целы? – хриплым голосом спросил кто-то.
– А ты пойди проверь.
– Поперва ты.
Идти на гать никто не хотел, все боялись до икоты.
Андрей плюнул и ступил на брёвна. Нигде никого, никаких следов нечисти, только лошади едва на ногах стоят.
– Всё, мужики, идите. Надо обоз выручать!
Ездовые ступили на гать с опаской. Отцепили постромки, облепили телегу и вытолкали её на берег. Лошадь сама развернулась и шла за людьми, почуяв сухой берег. А едва выйдя, набросилась на траву так, как будто неделю не ела.
И пошло! Осмелели ездовые, споро выкатывали телеги с грузом, выводили лошадей. Пала только последняя лошадь, которой были нанесены раны. Груз с её телеги распределили на другие подводы.
Гать была пустынной.
Смотреть с берега на болото, затянутое зелёной ряской, – тишь да благодать, а какие ужасы здесь ночью происходили! Мужики до сих пор к воде с опаской подходят, а ведь уже в годах все, серьёзные, во многих походах бывали, тёртые калачи – ерундой их не испугать. Но страх в глазах до сих пор.
– Может, поедем потихоньку? – спросил Герасим.
– Лошадям немного передохнуть надо – травы пощипать, успокоиться. Они ведь тоже напуганы, – возразил Андрей. – Да и нам подкрепиться самое время, не пропадать же кулешу.
Какой смысл запрягать лошадей, если они ноги едва передвигают?
Сняли котёл с треноги. За ночь кулеш упрел, стал густой, хоть ножом режь, зато мясным духом пропитался. Вкуснятина – словами не передать! Андрей ел и нахваливал, а ездовые ковыряли ложками нехотя, через силу.
– Чего приуныли, братцы? – спросил их Андрей.
– А чему радоваться? Двоих в болоте потеряли, и лошадь в придачу.
– Это смотря с какой стороны глядеть. Ведь десять человек живы! Значительно хуже могло бы быть, все бы здесь остались. Видел я, как вы метались, по гати – как оглашенные.
Ездовые потупили головы. Страшно было тогда и стыдно сейчас.
– Дорогу до Костромы и к дому купца знаете?
Все дружно кивнули.
– Отдыхаем до полудня, потом запрягаем и едем, – распорядился Андрей.
Ездовые согласились. Андрей был единственным, кто оставался в здравом уме ночью и постарался дать отпор нечисти.
Лошади наелись, отдохнули. Но, как заметил Андрей, к воде близко не подходили.
Солнце уже взошло в зенит, наступил полдень.
– Пора, запрягайте, – распорядился Андрей.
Ездовые запрягли лошадей сноровисто, быстро. Обоз выстроился в прежнем порядке, как до злосчастной ночёвки. Только вот купца не было на передней телеге – как, впрочем, и ездового.
Обоз тронулся, оставив на месте ночёвки пустую телегу. Андрей задержался немного, глядя на болото и гать.
– Сжечь бы болото, да и саму гать к чёрту! – выругался он.
Подойдя к затухающему костру, он вытащил из него тлеющую ещё головёшку, рдеющую и дымящуюся, и зашвырнул её на гать. Рядом с брёвнами сразу вспух и лопнул пузырь. Газ добрался до головешки и вспыхнул, пламя пронеслось по всей поверхности болота. Почудилось Андрею – застонало, заныло болото.
– Тьфу, нечистая сила! – Андрей сплюнул, легко взлетел в седло, как будто и не было бессонной ночи, и тронул коня.
Последняя подвода обоза была уже едва видна на лесной дороге. Вот она скрылась за поворотом.
Андрей быстро догнал обоз и пристроился обочь последней телеги.
– Слава богу, догнал! Я уж испугался, думал, что ты на Нижний пошёл, нас бросил!
– Я с Митрофаном уговаривался до Костромы довести, а уговор нарушать нельзя.
– Так ведь нет уже Митрофана, страшной смертью сгинул.
– Я слово давал.
Дорога ушла от болота в сторону, и постепенно все страхи у обозников прошли.
Вёрст через десять показалось небольшое село. Андрей стегнул коня и поскакал к передней телеге.
– Правь к церкви! – Он хотел заказать молебен о душах умерших.
Ездовой кивнул.
Священник выслушал рассказ о происшедшем, покачал головой:
– Гиблое место, зачем через него пошли?
– Купец велел, через то и сам сгинул.
– Эхе-хе! Жадность сильнее разума оказалась, – вздохнул священник. Но молебен начал.
Андрей, как и все ездовые, стоял в храме. А ведь правду сказал священник, жадность купца погубила. Не сократи он путь, направив обоз через болото, – все бы живы остались. Да и потом, когда шабаш нечисти начался, надо было всем у костра сидеть. Но для Митрофана добро своё оказалось дороже жизни человеческой, погнал ездовых за телегами с грузом. Понятное дело – лошадей жалко, и груз тоже, но люди дороже. У каждого ездового семья, дети. Только поздно об этом говорить, сделанного не исправишь.
После службы священник подошёл к Андрею:
– Грешен купец был, но не мне его судить – на то выше суд есть. Только нечисть грех людской чует, её грехи притягивают, – и окропил всех святой водой, окурил дымом ладана.
Обоз тронулся дальше.
Андрей ехал и раздумывал. Правильные слова сказал священник. Не только купец грешен – чем он, Андрей, лучше? Уж здесь груз золота утопил в Плещеевом озере. Да, спасал груз от захвата неизвестными преследователями – но ведь не доставил его на означенное место. Мог вернуться в Москву, доложить Шуйскому – тот дал бы других людей. Место Андрей знает, золото вполне достать можно – так ведь он игру затеял. Ох, темна душа человеческая! Слаб человек. Где-то подспудно мыслишка была – сохранить золото, поскольку знал он, что Шуйскому править недолго осталось, а потом его свои же от власти отстранят и полякам выдадут. А раз знал ход истории, то, выходит, воспользоваться хотел выпавшим ему удобным случаем, оказией, чтобы попавшее к нему золото сохранить. Не у него оно, но это пока. Однако о том, где оно, знает только Андрей. Стало быть, ничем он не лучше Митрофана. Тот за меньшие деньги людей на гать послал, в перемётных сумах ценностей на несколько порядков больше, но разве это как-то оправдывает Андрея?
Ехал он, и разные мысли в голову лезли. Вот приведёт он обоз в Кострому – что дальше? Вернуть золото или оставить пока? И опять золото на его пути, так и манит тусклым блеском золотой телец.
Глава 7. Шуя
Всё-таки Андрей привёл обоз в Кострому, без потерь дошли. Ездовые столпились у ворот купеческого дома.
– Вот что, мужики. Вдове скажите – в болоте утоп, случайно. Не надо о нечисти рассказывать, пугать.
Ездовые дружно закивали, соглашаясь. О пережитом вспоминать не хотелось, не то что рассказывать.
К вдове пошёл старший ездовой. Вышел хмурый.
– В обморок вдова упала, как весть горестную услышала. Челядь откачивает.
Но всё-таки разгрузились в амбар, деньги получили. Ездовые по домам своим разъехались, попрощавшись, и Андрей остался один. Сложный, страшный поход выдался, но теперь он свободен. Поехал на постоялый двор – отдохнуть хотелось, подхарчиться.
Сделав заказ, он приступил к трапезе. Пища была для него непривычна – не хватало специй, овощей. То ли кухарка такая, то ли на севере у народа предпочтения другие. Из своего мешочка подсыпал специй – смесь соли и перца. Зато пиво оказалось отменное, да и выспался потом на славу.
Утром задумался: куда податься, что делать? Чувствовал Андрей себя неприкаянно: ни семьи, ни друзей, ни дома своего, ни обязательств. Нет того якоря, что человека на одном месте держит. Ведь из любого похода человек стремится вернуться в родные пенаты, к семье, близким. А ему куда идти? Почему-то именно в Костроме на него накатил приступ одиночества. На постоялом дворе людей полно, а он как в вакууме. Остро захотелось домой, в своё время. Там квартира, родители, друзья. Но как вернуться, он не знал. В прошлые разы это получалось спонтанно, по не зависящим от него обстоятельствам, сам он специально ничего для этого не предпринимал. Кто и когда решит, пришло его время вернуться или нет? Судьба с ним играет или какие-то высшие силы, ему неведомые? Знал бы – попросил.
На простом языке его состояние называлось хандрой, на научном – депрессией. После пережитых передряг, когда он изо всех сил боролся за своё выживание, это было вполне объяснимо. Вот только раньше подобного не было.
Андрей не знал, что предпринять, и решил, что устал, вымотался, а другого способа снять стресс, кроме как напиться, он в данных обстоятельствах не видел.
В харчевне, куда он спустился, ему предложили пиво, яблочное вино местного изготовления, перевар – вроде самогона из свёклы – и фряжское вино. Андрей выбрал фряжское – оно было чисто виноградным и нравилось ему. На Руси этой ягоды ещё не знали. Возили вино из Крыма, от генуэзцев, или из Италийских стран.
– Фряжское дорогое, – сразу предупредил его хозяин, – за кувшин вперёд плати.
Андрей заплатил, заказал закуску.
По утреннему времени были только жареные куры, квашеная капуста, солёные огурцы и копчёная белорыбица.
– Неси белорыбицу, – решил Андрей.
В самом деле, не закусывать же вино, причём обычно очень неплохое, что-то вроде муската, квашеной капустой? Нонсенс!
Хозяин сам принёс заказ – не каждый день состоятельные посетители встречаются.
– Празднуем? – спросил он.
– Вроде того, – уклончиво ответил Андрей.
– Именины? – Хозяину хотелось поговорить, трапезная была почти пуста.
– Что живой остался.
– О!
Хозяин удалился, не желая мешать гостю.
Андрей налил вина в глиняную кружку и сделал глоток. Вино стоило своих денег, было приятного вкуса – а букет! Умеют же делать люди!
Он не спеша проглотил, долил кружку. Проснулся аппетит, и Андрей принялся за копчёную белорыбицу. Кусок просто растаял во рту. Да, есть мастера своего дела в Костроме! Такая рыбка составит честь и царскому столу.
Андрей не спеша пил вино и ел рыбку, смакуя каждый глоток и каждый кусок. После пережитых приключений – полная благодать!
Снова подкатил хозяин:
– Ещё чего-нибудь не желаешь? Пироги с вязигой с пылу-жару готовы.
– Не гневи Бога, хозяин, не порть трапезу. И без того вкусно.
– Рад. Если что надо будет, только знак подай.
Однако завершить трапезу в тишине и покое Андрею не удалось. В харчевню ввалились двое парней, по одежде – мастеровые.
– Хозяин, жрать давай и пива! Да пошевеливайся!
Вот наглые рожи! В любом веке, в любом городе всегда найдутся такие индивидуумы, которые способны испортить отдых окружающим. Мало того, что уселись за соседний стол, так ещё и на Андрея уставились.
– Слышь, Иван, чего там этот долговязый пьёт?
– Откель мне знать? Ща!
Молодчик поднялся, сделал шаг, схватил кружку с вином, из которой пил Андрей, и опрокинул себе в рот.
Это уже было оскорбление.
Костяшками сжатого кулака Андрей ударил нахала в кадык. Сильно ударил, не жалея, как учили в свое время в бригаде.
Нахал зашипел и схватился за шею. Он силился вдохнуть, но не мог. Лицо его посинело, и он упал, засучив ногами.
Товарищ его, не ожидая отпора от Андрея, тоже вскочил с лавки и выбрался в проход, сжимая кулаки. Был он молод и силён, но серьёзной трёпки явно ещё не получал.
Андрей с ходу ударил его ногой в пах. Молодчик взвыл и скрючился. Обеими руками, соединёнными в замок, Андрей ударил его по как будто специально подставленному для этого затылку. Парень упал, тонко подвывая. Андрей испытывал сильнейшее желание добить его ногами, но на них смотрел хозяин, их схватку видела прислуга. На Руси не было принято бить лежачего, то был уже перебор. Упал человек – прояви благородство и милосердие, не добивай. Вот скоты!
Всё благодушное настроение сразу испарилось.
Подскочил хозяин:
– Прощения прошу!
– Да ты-то здесь при чём? – искренне удивился Андрей. – А этих вытолкай взашей!
– Это Иван и Пётр, братья. Бузотёры известные, только отпора раньше ни от кого не получали. Ловко ты их! Я даже не заметил как!
– Наглым место на полу, а ещё лучше – на дворе, у помойки.
На шум прибежал вышибала. Держали на постоялом дворе таких: сам здоровый, кулаки – как футбольный мяч, а вот умом слегка обиженные. Сила в них огромная, только реакция заторможена.
– Ты подрался? – подступил он к Андрею.
– Этот гость солидный, ошибся ты, Павел, – вступился за Андрея хозяин. – Братьев выкини отсель.
– Кто это их? – удивился вышибала.
– Гость.
– Вот он?
– Ты долго ещё будешь лясы точить? Не за то я тебе деньги плачу.
Вышибала схватил братьев за руки и волоком потащил к двери, нещадно ударяя о лавки, столы и притолоку, и с крыльца швырнул бесчувственные тела на землю.
«Крутовато обошёлся! – отметил про себя Андрей. – Но лучше бы он не пускал их сюда».
Прислуга принесла ему другую кружку, и он допил вино.
– Съехать бы тебе, – посоветовал хозяин.
– Почему?
– Братья злопамятны, побоев не простят. Очухаются, на улице поджидать будут. Да ещё и знакомцев своих приведут. Как бы беды не случилось.
– За предупреждение спасибо. А съеду я тогда, когда захочу. Пусть они меня боятся. Увижу ещё раз – прибью.
Поднимаясь из-за стола, Андрей как бы невзначай отвернул полу кафтана, продемонстрировав хозяину пистолет.
У того глаза округлились. Пистолет – оружие дорогое и редкое. Увиденное явно повысило статус Андрея в его глазах.
– Прости, боярин, не признал сразу, – вытянулся он.
– Сын боярский, не боярин.
Андрей поднялся к себе. Полдень. В город пойти, что ли?
Он отцепил пояс с саблей: ножны только в ногах путаются; да и не принято с оружием на торг ходить, стражники городские вполне могут взашей вытолкать. Но пистолет под кафтаном оставил, как и ножи – боевой и обеденный. Это не возбранялось, более того, ношение ножа – признак свободного гражданина, не холопа.
Он прошёлся по старым кривым улочкам. Город старинный, с особой северной красотой, с великолепными, радующими глаз церквами и монастырями. На торгу богатый выбор мехов – ведь вокруг глухая тайга; полно рыбы, свежей и вяленой, копчёной и солёной. Названия некоторых пород рыбы Андрей даже не знал.
Вволю нагулявшись, он пошёл на постоялый двор. Подходя к воротам, понял, что хозяин, предупреждая его, был прав – его подстерегала группа молодчиков. Среди них Андрей сразу узнал Ивана. Петра, которому досталось в гортань, видно не было. Парни явно ждали его.
Андрей расстегнул пуговицы на кафтане – полы до поры до времени прикрывали пистолеты.
Иван узнал его, ткнул в его сторону рукой:
– Ату его!
Вооружены парни были серьёзно – кистенями и дубинами. Ощущение было такое, что на охоту на дикого зверя вышли – вроде медведя или вепря.
Ворота постоялого двора были закрыты, над забором периодически мелькала голова вышибалы.
Парни кинулись к Андрею, размахивая дробящим оружием. Что кистень, что дубина – ломают кости, мозжат мышцы.
Андрей не стал дожидаться, когда его ударят. Один хороший удар может сделать калекой на всю жизнь, а то и убить. Он выхватил пистолет и, не мешкая, выстрелил Ивану в бедро – тот мчался впереди, вдохновляя ватагу. Лицо его было злобным – зверским даже, ничего человеческого.
Грохот выстрела, дым и вопль. Андрей сунул разряженный пистолет за пояс и выхватил второй.
Иван катался по земле, выронив дубину, и орал – на такой дистанции тяжёлая свинцовая пуля запросто дробит и ломает кости.
Остальные «добры молодцы» застыли в нерешительности. Только что они были готовы расправиться с любым – но переть с дубиной против пистолета? Даже их скудных мозгов хватило, чтобы осознать опасность.
Андрей подошёл к Ивану. Парни, растеряв воинственный дух, опасливо отошли шагов на пять-шесть.
Андрей наступил Ивану на руку.
– Тебе на постоялом дворе мало досталось?
Он приставил к голове дуралея пистолет.
– Не-е-ет, – проблеял Иван.
– Зачем тогда снова пришёл?
– Брату худо.
– Ты ошибся, Ванюша, я не лекарь. А вот на тот свет я тебя сейчас отправлю.
– Дядька, лежачего не бьют! – сказал кто-то из группы поддержки.
– Я бить вовсе не собираюсь. Вышибу дурные мозги – и всё. А кому не нравится – попробуйте пистолет забрать.
– Да мы же ничего, мы просто мимо шли. Ты первый стрелил, – загундосили парни.
– Ага, вы просто мимо шли – с дубинами и кистенями? У меня видак есть – вон за забором голова торчит. А за разбой положена смертная казнь через повешение. Не знали разве?
– Да какие же мы разбойники?
– А кто вы? На нищих и убогих вы не похожи, на вас пахать можно.
Заметив краем глаза сбоку движение, Андрей резко обернулся. К нему подбирался ещё один, зажав в руке грузик кистеня.
– В лоб или в руку? – спросил его Андрей.
– Чаво?
Андрей выстрелил ему в плечо. Парень заорал дурным голосом, отбросил кистень и левой рукой схватился за раненое правое плечо. Этот уже не боец.
Из-за заборов соседних домов выглядывали испуганные выстрелами жители.
Андрей крутнулся на месте.
– Кто ещё попробовать хочет?
– Да у него пистолет пустой! – осмелел кто-то. – Бей его!
Андрей приметил говорившего, перебросил пистолет в левую руку и правой выхватил небольшой обеденный нож. Небольшим нож был по местным меркам, лезвие всего сантиметров восемнадцать-двадцать длиной. Это не чета боевому ножу, тот по клинку был в локоть.
Учили Андрея метать ножи и другие колющие предметы, не забыла рука навыков, и потому он швырнул нож с подкруткой, резко.
Парень заорал – нож по рукоять вошёл ему в бедро. Обильно потекла кровь, а на бойцов, неопытных в ратном деле, это всегда действует угнетающе.
Андрей мог убить всех, но он не хотел трагического исхода. Смерть – это всегда необратимо. И суд будет обязательно, а ему не хотелось бы задерживаться в Костроме надолго. Неприветливо его встретил город.
Воинственный дух исчез, испарился – из шести нападавших трое уже ранены.
– Так, дубины и кистени бросили на землю. Быстро!
Парни побросали оружие.
– Забирайте своих калечных и марш отсюда! Ещё раз увижу поблизости – никого жалеть не буду! Сразу в лоб стрелять буду, чтобы мозги ваши дурные на заборе были.
Парни подобрали раненых.
– Эй, ты! Да, к тебе обращаюсь! Нож верни!
Раненный в ногу выдернул нож и бросил его на землю. Стеная и матерясь, вся гоп-компания удалилась.
Ворота тут же распахнулись, и в них показался вышибала.
– Ловко ты их!
– Неужели сам справиться не мог?
– Их много, а я один.
– Так и я один.
Андрей подобрал с земли свой обеденный нож.
– Собери дубины и кастеты да спрячь подальше.
Вышибала резво стал собирать брошенное на землю оружие, понёс всё на задний двор.
Андрей зашёл в трапезную – за прогулку он проголодался. Хозяин с изумлением оглядел его.
– Жив?
– А что мне сделается?
– Вроде стреляли?
– Это я парней разогнал – трусливые попались.
– Это Иван-то? Да его весь околоток боится.
– Я новенький, гость, потому не знал. Но теперь пусть он меня боится. Полагаю – хромым отныне будет, упал – ногу повредил. Сильно.
Хозяин облегчённо вздохнул.
– Они перед моим двором давно вились. Думал уж – быть беде.
– Накормишь?
– Со всем моим удовольствием! А пиво – за мой счёт.
Утром Андрей съехал с постоялого двора. Не нужны ему приключения, сыт он ими уже по горло.
Более того – он выехал из города. Конечно, с парнями он поступил жёстко, даже, может быть, жестоко, но другого пути поставить зарвавшихся молодчиков на место он не видел. В следующий раз думать будут, без причины нападать на людей поостерегутся.
Андрей догнал обоз и пристроился за ним.
Сначала ездовые поглядывали на него искоса. Чужой человек – зачем он за обозом едет? Но Андрей вёл себя мирно, и опасения ездовых улеглись. Просто Андрею торопиться было некуда, обоз шёл по пути к Москве, а в компании ехать веселее.
Однако на ночёвку обоз встал на поляне, Андрей же поехал дальше – до ближайшего села, на постоялый двор, ведь обозники кормить его как-то не обязаны.
Он поел, выспался, а после завтрака – снова в дорогу. Отдохнувший конь бежал резво, и вскоре Андрей опять догнал знакомый обоз и пристроился следом. Так он и добрался до Шуи. Вообще-то он не думал ехать именно сюда – в те времена никаких указателей не было.
Въехав в небольшой городишко, он отправился искать постоялый двор.
– Скажи, мил-человек, где здесь у вас постоялый двор? – обратился он к прохожему.
– Вон, на углу, ворота нараспашку.
– Город-то как называется?
– Шуя, – удивился вопросу прохожий. Надо же, приехал, а куда – и сам не знает.
У Андрея в голове щёлкнуло. Ведь царь посылал его с грузом именно сюда! Знак судьбы это или случайное стечение обстоятельств? Однако после перехода он устал и проголодался и потому отправился на постоялый двор.
Тут повезло: удалось не только хорошо поужинать, но и в баню сходить. Топилась она не каждый день, а помыться хотелось. В дороге пыль садится на тело, набивается в одежду. Через пару дней пути грязен, как кочегар.
После бани он постирал бельишко, надел чистое из запаса и почувствовал себя на вершине блаженства. И спать! Умаялся он за переход.
Утром, после завтрака Андрей вдруг решил – а чего ему в Москву ехать? А не последить ли ему за купцом? Как там его фамилия? Точно, Андриянов, что у Никольской церкви живёт. Шуйский явно с ним связь держит, и купец с царём либо в родственных, пусть и дальних, отношениях состоит, либо уж в очень доверительных. Не каждому, даже очень давнему знакомому можно доверить изрядную сумму в золоте. Блеск этого металла глаза слепит, разума лишает. Не личное ли хранилище держит Шуйский у купца? Государственная казна почти пуста, но это не вина Шуйского. Поляки разграбили, Лжедмитрий руку приложил, потом мятежники и народ постарался – это понятно.
Но и про себя государь не забывал, на «чёрный день» запас делал. Именно сюда Андрей должен был доставить золото, а потом его охранники просто убрали бы. С ними самими после возвращения в Москву поступили бы точно так же. В итоге – золото в Шуе, а участников либо свидетелей нет. Так почти и получилось: охранников в живых нет, сам же Андрей остался жив случайно. Но главный удар по Шуйскому – груз на место не прибыл.
Не знал тогда Андрей, что один из охранников был ранен и остался в живых. И сейчас он, сам заявившись в Шую, попал в переплёт. Его разыскивали слуги царя – пока тайно; но то же самое делали и его враги, организовавшие налёт на их небольшой караван. И никто из обеих сторон и предположить не мог, что Андрей сунется в Шую.
Решив так, он принялся за дело. После завтрака Андрей отправился к Никольской церкви, расспросив нищего на паперти – не знает ли он, где живёт купец Андриянов.
– Знаю. А если копеечку дашь, так и покажу.
Андрей бросил в засаленную рваную шапку медяк.
– На кусок хлеба будет. Совсем народ обнищал, подаяния нет, – пожаловался нищий.
Идти было недалеко – они свернули за угол и прошли всего сто метров. Нищий остановился и указал клюкой на дом:
– Этот дом. Только вот ходить туда я бы тебе не советовал. Богат купец, охрана – как у персидского шаха. Ежели не по нраву купцу придёшься, так вытолкают взашей, да ещё и батогами угостят! А уж жаден! Ни на один праздник – что Рождество, что Пасха – копеечки не подаст.
– Спасибо, – коротко поблагодарил его Андрей и, дождавшись, пока нищий скроется из виду, прошёл мимо купеческих хором.
Дом был серьёзный: в два этажа, из дубовых брёвен, а не из сосны, как у соседей. Крыша медью крыта, что для Костромы или Шуи и вовсе диковина. Забор высокий, крепкий.
Андрей постучался в дом на другой стороне улицы, наискосок от дома купца – он хотел снять комнату, сделав из неё наблюдательный пункт. Однако приветливые на первый взгляд хозяева отказали.
– Сдали мы комнату, ещё месяц назад – уж больно человек просился. И платит хорошо. Тихий такой человек, всё время в комнате сидит, никуда не выходит.
Андрей церемонно откланялся. Занятно! Самый удобный дом для наблюдателя снят месяц назад, и человек сидит безвылазно… Точно, наблюдатель! Только на кого он работает? Шуйский не стал бы следить за купцом со стороны: если бы он ему не доверял, то не посылал бы сюда ценный груз.
Андрею стало интересно. Кто поставил сюда наблюдателя – враги Шуйского из боярства? Новые заговорщики? Или кто-то неведомыми путями пронюхал о тайных делах купца и решил ограбить его? Вариантов много. Очень любопытно! Надо бы и к этому дому приглядеться.
Комнату он всё-таки снял. Не совсем удачно – на той же стороне улицы, что и дом купца. Но комната угловая, два небольших оконца, сразу можно было наблюдать и за домом купца и за другим домом, где уже находится наблюдатель. Одно только неудобство – из одного окна оба дома не видны, приходилось перебегать.
Хозяйка дома – вдовушка средних лет. Андрей и лошадь в конюшню у неё пристроил. А за деньги он не только постой получил, но и харчился у вдовы. Правда, попросил её никому о нём не говорить.
– Истинного царевича Дмитрия приверженец я. Его поддерживал, едва живот не положил за избранника Божия, – врал он вдове. – Ноне на троне другой государь, на нас, верных слуг Дмитрия, гонения. Поживу у тебя, пока не забудут обо мне в Первопрестольной.
– Вижу, человек ты хороший, зачем тебе неприятности делать? Да и кому здесь о тебе говорить?
Вот тут вдовушка была не права. Стоило бы ей сказать о постояльце своей знакомой, как об Андрее узнали бы многие – у женщин вечно с языком проблема. Но выбора у него не было.
Он сидел у окон, наблюдая, неделю. Уже всех жителей улицы в лицо изучил – походку, привычки.
В доме купца всё текло по распорядку. Утром он выезжал на возке, видимо – по делам, к полудню возвращался. «Наверное, в лавках приказчики делами занимаются, купец их только контролирует, – решил про себя Андрей. – А может быть, торговля – лишь прикрытие для тайных дел? Шуя от столицы далеко, в водоворот событий не попадала, и место для тайных дел удобное во всех отношениях».
А вот к наблюдателю, находившемуся в доме наискосок на другой стороне улицы, иногда приходили люди. Как правило – вечером, по темноте. Пробыв недолго, уходили. Говоря по-современному, это были связники, для передачи информации. Только вот передавать было нечего – мирная, тихая жизнь маленького городка.
Однако через неделю события пошли по нарастающей.
Сначала к воротам дома купца подкатил возок. Судя по замызганности, он прибыл издалека. И ещё – его сопровождали трое конных.
Ворота распахнулись, и все въехали во двор. Андрею хотелось посмотреть, что доставили купцу, но на улице белый день, заглянуть через забор невозможно, а привлекать к себе внимание в его планы не входило.
Ближе к вечеру из дома наискосок вышел невзрачный мужичонка – раньше среди прохожих Андрей его не видел. Когда же он в дом прошёл? Потом дошло – это же сам наблюдатель. Увидел прибывший возок и побежал докладывать начальству. Случай удобный.
Андрей быстро оделся, засунул пистолет за пояс и выбежал из дома. Наблюдатель – как назвал его Андрей – уже поворачивал в переулок. Он не оглядывался, не остерегался – шёл себе и шёл.
«Ох, не учили тебя, балбес!» – посокрушался Андрей. Впрочем, ему это только на руку.