Текст книги "Нынче все наоборот"

Автор книги: Юрий Томин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

БАБУШКА

Второй день Юрка Карасик спасался у бабушки. Это были очень длинные дни. Он слонялся по комнате или подолгу стоял у окна, разглядывая улицу. Ему не хотелось ни читать, ни слушать радио. Не хотелось ни есть, ни гулять. Он маялся, и, глядя на него, маялась бабушка.

У бабушки был аквариум. Там плавали золотые рыбки. Но это были не те рыбки, которые могли совершить чудо, хотя Юрка и пробовал с ними договориться. Беззвучно шевеля губами, притворяясь сам перед собой, будто шутит, он попросил у них пылесос, зеркало, часы и приемник. Но рыбки ничего не хотели знать. Они плавали у поверхности, беззвучно разевали рты, глотая пузырьки воздуха, и ни одна из них не заговорила человеческим голосом.

– Ты чего там гримасничаешь? – спросила бабушка.

– Я не гримасничаю.

– Ох, шел бы ты лучше домой. И у меня, на тебя глядя, душа болит, и мать неспокойна. Вчера – уж ты спать лег – звонила. Кричит на меня, говорит – я тебя укрываю.

– Разве она на тебя тоже кричит? – спросил Юрка. – Ведь ты ей мама.

– Так и что же, что мама. Тебе она тоже мама, а ей от тебя – одно горе. Ты ее обижаешь, а она меня. Нынче дети умней отца с матерью. А я, когда росла, не то что кричать, пискнуть не смела. Нас у отца, твоего прадеда, было двенадцать человек. Я – старшая, мне больше всех и доставалось.

– А за что? – спросил Юрка.

– А за все. Помню, один раз материны туфли надела, уж так мне хотелось по деревне в новых туфлях пройтись... И ведь даже не запачкала их, не испортила... Домой вернулась, а меня отец как начал с руки на руку перекладывать: то по одному уху, то по другому, я и качаюсь, словно маятник. А убежать или там спрятаться – избави бог! Да и куда убежишь?

– В детский дом! – сказал Юрка, удивляясь бабушкиной недогадливости.

– Не было тогда детских домов. Да и обычая бегать не было. Бьют – терпи. У нас в роду все битые, один ты небитый растешь.

– Ну да, – возразил Юрка, – она меня всегда по затылку бьет.

– Это не бьет, а считай – гладит.

– И ты маму била?

– А тебе зачем знать?! – рассердилась бабушка. – Давно было. Не помню. А била, так за дело. Иди лучше погуляй, чем вопросничать.

– Не хочется.

– С Фоксиком пойди, сосед просил, он сегодня за город уехал. Ты иди в садик, а я к маме схожу. Без телефона мы с ней лучше поладим.

Пока бабушка одевалась, Юрка пошел на кухню за Фоксиком. Тот лежал под столом, положив голову на передние лапы, и смотрел на Юрку грустными черными глазками. Короткий хвост Фоксика чуть дрогнул в знак того, что он узнал Юрку. Маленький, с курчавой шерстью, задумчивый и смирный на вид, Фоксик был похож на игрушечного. Но это только на вид. Внутри Фоксика сидел настоящий черт. Когда он выходил во двор, то кошки разбегались от него с такой поспешностью, словно он был начинен динамитом. Большие собаки, услышав предостерегающее ворчание Фоксика, не торопились подойти поближе к нему для знакомства. Он не боялся ни собак, ни автомашин, ни трамваев. Не боялся он и людей, но терпел их присутствие, если они не лезли к нему со своими ласками. Люди обижались на это – и совершенно напрасно. Будь они на месте Фоксика, им бы тоже не понравилось, если бы каждый прохожий старался их погладить. Фокстерьер ведь не кошка. И если у людей не хватает понятия отличить фокса от кошки, то и нечего приставать со своими нежностями.

К Юрке Фоксик относился неплохо по двум причинам: Юрка охотно играл с ним в прятки; от Юрки не пахло табаком, вином, одеколоном, сапожной ваксой и прочими совершенно невыносимыми для Фоксика запахами.

– Фоксик, гулять пойдешь? – спросил Юрка.

Фоксик поднялся, неторопливо, с достоинством потянулся и внимательно посмотрел Юрке в глаза, проверяя, не шутка ли это.

– Гулять! – повторил Юрка.

Фоксик прошел в переднюю и уселся возле гвоздя, на котором висели его поводок и ошейник. Он терпеливо ждал, пока Юрка застегнет пряжку ошейника и пристегнет поводок.

– Ты его не спускай, – посоветовала бабушка. – Он хоть и мал, а такой скандал может учинить – не обрадуешься. И по улицам не ходи, иди сразу в садик.

Но Юрка не пошел в садик. Сдерживая на поводке Фоксика, рвавшегося во все подворотни в поисках кошек, Юрка тайком шел за бабушкой. Зачем он так делал – и сам не знал. Он проводил бабушку до своей парадной, забежал во двор и увидел, как в окнах их комнаты зажегся свет. Значит, мама была дома. Почему-то Юрке стало от этого веселее. Он постоял еще немного во дворе и побежал в садик.

Несмотря на запрещение, Юрка спустил Фоксика с поводка, как только они оказались в дальнем углу. Это был тот самый угол, где стояла с веслом одноногая и одноухая женщина. Туда редко заглядывали люди, и Фоксик мог носиться здесь сколько угодно, распутывая кошачьи и собачьи следы.

Юрка нашел палку, и они с Фоксиком принялись играть в игру, которая одинаково нравится и собакам и людям. Юрка швырял палку подальше, а Фоксик приносил ее и клал к Юркиным ногам. Юрка смотрел на игру с человечьей точки зрения. Ему было приятно, что у него такой умный пес. Фоксик смотрел на все глазами собаки. Ему тоже было приятно, что у него такой умный хозяин. Они оба были довольны друг другом.

Внезапно Фоксик насторожился. Принеся палку, он не подал ее Юрке, а улегся на нее и придавил передними лапами. Юрка взглянул туда, куда смотрел Фоксик. Он увидел двух женщин, а впереди них, гордо вскинув рыжие лисьи морды, выступали две большие овчарки колли. Все это выглядело так торжественно, что Юрка почувствовал себя совсем ничтожным со своим маленьким фоксом.

Колли увидели фокса, напряглись и загарцевали, натягивая поводки. Но женщины, увлеченные разговором, ничего еще не заметили.

Где-то в глубине маленького, курчавого тела фокса родился стонущий звук. Фокс изнывал от желания вступить в бой. Ему так редко приходилось драться, что было бы просто глупо упустить такой исключительный случай. Но под передними лапами фокса лежала палка. Он не раздумывал бы ни секунды, не будь этой палки, которую нельзя оставлять без присмотра. Но он понимал, что невозможно драться с палкой в зубах, и потому стонал, как в бессилии стонет боец, у которого связаны руки. Юрка пристегнул поводок. Фокс даже не шелохнулся. Он смотрел на овчарок, и глаза его, казалось, молили, чтобы те подошли поближе. Овчарки заскулили и рванулись к фоксу, и тут женщины заметили Юрку.

– Какой славный фокстерьер, – сказала одна из женщин. – Просто прелесть. Кто мать?

Юрка немного удивился, но ответил:

– Моя мама работает в парикмахерской. Женщина засмеялась.

– Я не про твоих родителей спрашиваю. У твоего фокстерьера должна быть родословная. Есть у него родословная?

– Есть, – сказал Юра, хотя и не знал, что такое родословная. У Фоксика было все, что нужно, – в этом Юрка не сомневался.

– А может быть, он беспородный? – сказала вторая женщина.

– Нет, – возразила первая, – посмотрите на морду. Настоящий фокс. А какие уши! – Она протянула руку, словно хотела дотронуться до ушей. Ее колли тут же рванулся к Фоксику. И Фоксик не выдержал.

Бедняга колли не успел ничего понять. Песок, вырвавшийся из-под ног Фоксика, хлестнул Юрку по ногам, поводок лопнул, и колли увидел на своем левом боку фокса еще прежде, чем ощутил боль от укуса. Колли завертелся на месте, пытаясь стряхнуть врага, но когда это ему удалось, он тут же обнаружил фокса на правом боку. Колли взвыл от негодования. Женщины разом закричали. Второй колли, рыча, бросился на помощь своему приятелю. И только Фоксик не издал ни звука. Рот его был забит чужой шерстью, он занимался делом и разговаривать ему было некогда.

Рычащий, хрипящий бело-рыжий клубок покатился по дорожке. Потом от него отделилось что-то белое, а когда он совсем распался, то обнаружилось, что Фоксик стоит в стороне, а два рыжих приятеля грызут друг друга...

Юрка бросился к Фоксику, чтобы оттащить его подальше, но Фоксик наморщил нос и показал маленькие белые зубы.

«Р-р-р... – сказал он. – Теперь не лезь! Разве не видишь, что не все еще кончено».

Женщины суетливо бегали вокруг собак, пытаясь поймать их за ошейники и растащить в стороны. Они кричали «назад» и «ко мне», но колли не слушали их и грызлись с таким ожесточением, словно ненавидели друг друга уже тысячи лет.

Наконец одной из женщин удалось оттащить своего пса. Второй тут же вскочил на ноги, и оба они, сразу остыв, смотрели друг на друга с недоумением.

«Так это ты?! – спрашивал, казалось, один. – Так это мы с тобой дрались?»

«Я и сам удивляюсь! – отвечал другой. – Из-за чего же все это вышло?»

Но Фоксик, который прекрасно помнил, из-за чего все вышло, еще не считал дело законченным. В три прыжка набрав скорость, как маленький истребитель, он взвился в воздух и снова повис на боку второго колли. И тут произошло чудо, если, конечно, считать чудом победу мужества над силой. Колли несколько раз волчком повернулся на месте, взвыл и бросился прочь, унося на себе Фоксика. Размахивая поводком, за ним побежала хозяйка.

Юрка стоял в растерянности. Еще несколько секунд назад он думал только о Фоксике, о том, чтобы тот хотя бы остался жив. Но сейчас, глядя на клочья рыжей шерсти, свисавшие с бока овчарки, Юрка по привычке чувствовал себя виноватым. Вместо того, чтобы бежать за Фоксиком, он стоял и покорно слушал хозяйку второго колли.

– Ты зачем водишь собаку без намордника! – кричала она. – Разве ты не знаешь, что это запрещается?!

– Ваша тоже без намордника... – попытался возразить Юрка.

– Наши еще в жизни никого не тронули! А твоего бандита нужно в клетке держать! Вот сейчас позову милиционера...

Женщина ругала Юрку, размахивая свободной рукой. Другой рукой она удерживала колли, который хрипел и извивался в своем ошейнике, стараясь дотянуться до Юрки. А Юрка стоял съежившись и боялся пошевельнуться, потому что уже ясно представлял себе, как здоровенные клыки овчарки впиваются в его ногу.

В это время на аллее появился парень. Еще издали он увидел испуганного мальчишку, рассерженную женщину и большую собаку, которая рвалась к мальчишке изо всех сил.

Парень прибавил шагу. Он аккуратно обошел собаку, встал рядом с Юркой и спросил женщину:

– Что случилось?

Колли, перед которым стояло уже два врага, заметался еще яростнее.

– Вы возьмите его двумя руками, а то сорвется, – предупредил парень.

– Он еще в жизни никого не тронул!

– Мне не хочется быть первым, – сказал парень. – Так что же случилось?

– А случилось то, что его теперь нужно на прививки водить! – раздраженно сказала женщина, показывая на колли.

– А при чем тут мальчик?

Женщина взглянула на Юрку, и в глазах ее появилось тоскливое выражение человека, которому не дали доругаться.

– А, да что вы понимаете... – сказала она, повернулась и пошла по дорожке к выходу. Она прошла несколько шагов и вдруг стегнула своего колли концом поводка по спине и проговорила чуть ли не со слезами: – А ты, дурак, не лезь к фокстерьерам! Не лезь никогда больше!

Колли заложил уши и, виновато поглядывая на хозяйку, затрусил с ней рядом.

– Кажется, была драка, – понял парень. – А где фокстерьер?

Только сейчас Юрка сообразил, что Фоксика нет и что если он пропадет, то Юрке не расплатиться с бабушкиным соседом до конца жизни. Но едва он успел так подумать, как увидел Фоксика, который неторопливо, с видом победителя возвращался обратно. Не обращая внимания на парня, Фоксик подошел к палке и улегся на нее. Весь вид его говорил о том, что случившемуся он не придает никакого значения, что гонять овчарок для него привычное дело, а вот что палка цела – это хорошо, потому что это было его главной заботой.

– Все ясно, – сказал парень, – только не ясно, как ему удалось справиться с таким зверем.

– С двумя! – гордо сказал Юрка. – Тут было две таких собаки.

Похвалить собаку – все равно, что похвалить ее хозяина. Юрка готов был разделить с Фоксиком его славу. Он уже собрался рассказать парню все с самого начала, но тот внимательно оглядел его и сказал:

– А ведь я тебя знаю.

Тогда и Юрка вгляделся в него и узнал практиканта, который вел урок у них в классе.

– Ты – Карасик, – сказал парень.

– Нет, это не я, – быстро ответил Юрка. Он всегда боялся разговаривать с людьми, перед которыми чувствовал себя виноватым.

– Ну, как хочешь, – парень медленно, будто с сожалением повернулся и пошел прочь. Что-то было несчастливое в этом парне, как и в самом Юрке. Юрка не мог понять что, но это было.

– Подождите! – крикнул Юрка. – Я – Карасик.

Парень вернулся и встал рядом. Он улыбнулся, но как-то невесело, и Юрка ощутил, что между ними протянулась какая-то ниточка, теперь они уже не могут разойтись просто так, а должны поговорить о чем-то очень важном для них обоих.

– Эх, и здорово они дрались, – неуверенно сказал Юрка и понял, что говорит не то.

– Расскажи, – согласился практикант, но видно было, что думает он сейчас совсем не о собачьей драке.

– Да нет, это я так... – сказал Юрка. – Все равно собака не моя. Я просто с ней гуляю.

– Соседская?

– Не наших соседей, а бабушкиных. Я сейчас у бабушки живу.

– А родители что, уехали?

– У меня нет родителей.

– Как это нет?

– Мама есть, а папы нет.

– Умер?

Когда кто-нибудь узнавал, что у Юрки нет папы, то прежде всего ему приходило в голову, что тот умер. Мама всегда говорила Юрке, чтобы он так и отвечал: да, умер. Но Юрка чувствовал себя виноватым перед практикантом и говорить неправду сейчас ему не хотелось. Он сказал:

– Нет, он нас бросил.

После этих слов практикант смутился и перестал задавать вопросы. Склонив голову набок, он принялся внимательно разглядывать Фоксика. Затем взгляд его остановился на одноногой статуе. Он улыбнулся, но опять как-то грустно.

– Забавная фигура, – сказал он. – Интересно, как она умудрилась потерять ногу?

И опять Юрке не захотелось врать. Сознательно отдавая себя в руки этого человека, он сказал правду:

– Она не потеряла, я ее сам сломал.

Практикант не удивился. Он поверил сразу, и в том заключалось самое приятное для Юрки. Ведь не так уж и часто к Юрке относились серьезно.

– А зачем? – спросил практикант.

– Я не нарочно. Просто я невезучий. Я до нее только дотронулся, а она отвалилась.

Практикант понимающе кивнул.

– Это бывает, – сказал он. – Только почему мы стоим? Давай посидим на скамейке.

Они сели на скамью. Фоксик перенес к Юркиным ногам палку и снова улегся на нее.

– Значит, ты невезучий? – задумчиво сказал практикант. – Я и не знал, что бывают невезучие дети. Я думал, это случается только со взрослыми.

– Еще как бывает, – сообщил Юрка. – А еще хуже, если не везет, а другие смеются. Ну чего тут смешного? Если бы с ними так...

– Смешного мало, – согласился практикант. – Тебя как зовут?

– Юра.

– Меня – Вячеслав.

– Я помню, – сказал Юрка. – Вячеслав Андреевич – нам Майя Владимировна говорила.

– Попало вам тогда за урок?

– Не очень. А у вас деньги отобрали?

– Какие деньги?

– Стипендию. Нам Майя Владимировна говорила...

– Ах, вот оно что... Насчет стипендии не знаю. Если разрешат еще один зачетный урок... Если он опять не сорвется... Тут много всяких «если». Ты мне лучше расскажи, вы тогда нарочно все подготовили?

– Что подготовили?

– Ну, фамилии звериные... Отвечать отказывались. Зачем у вас все это было? Ты понимаешь, – мне очень важно знать... Я понимаю: если учитель чувствует себя неуверенно, ребята сразу замечают. А я тогда немного растерялся... Вы это заметили?

– Я ничего не заметил, – вполне искренне ответил Юрка.

– Ну как же? Ведь ты первый отказался отвечать.

– А я на самом деле не выучил.

– А остальные?

– Они тоже не выучили.

– Странное совпадение, – сказал Вячеслав Андреевич. – А ты меня не обманываешь?

– Честное слово! Кого вы спрашивали, все не выучили. А что вы придете, мы даже не знали.

– Почему же тогда ребята без конца смеялись, разговаривали? Разве вы на всех уроках ведете себя так? Например, у Майи Владимировны?

– Нет, она не разрешает смеяться, – сказал Юрка.

– Вот в том-то и дело, – грустно сказал Вячеслав Андреевич. – А я разрешил? Ведь так?

Юрка задумался. Он помнил этот урок, вернее, ту половину его, на которой он присутствовал. И он хорошо помнил, что ребята шумели и смеялись без всякого разрешения.

– Нет, не так, – уверенно сказал Юрка.

– Нет, разрешил. Я и сам не знаю, с какого момента, но разрешил. – Вячеслав Андреевич встал, прошелся вдоль скамьи и снова сел. – Я просил Майю Владимировну не помогать мне во время урока. Я хотел справиться сам. И вот что получилось. Значит, все верно, значит, все правильно...

Последние слова Вячеслав Андреевич произнес так, будто разговаривал сам с собой, но, поймав недоуменный взгляд Юрки, пояснил:

– Правильно, что сам виноват.

– Ничего вы не виноваты, – возразил Юрка. – Это мы виноваты. Только мы не нарочно. А вам надо было выгонять, кто шумит.

Вячеслав Андреевич улыбнулся, на этот раз веселее.

– Всех сорок человек выгоню, а с кем же урок буду вести?

– Зачем всех? У нас физкультурник знаете какой строгий? Он всегда одного или двух выгонит. Зато остальные сразу успокаиваются.

– Да? Это неплохая мысль. Надо будет попробовать, – сказал Вячеслав Андреевич. – Только, понимаешь, я не люблю людей выгонять. Мне это неприятно, да и им тоже, наверное.

– Ну да, – возразил Юрка, – у нас Кабанова Серегу чуть не каждый день выгоняют, а ему все равно, даже нравится.

– Жалко, что я этого не знал раньше, – вздохнул Вячеслав Андреевич. – Тогда я бы его выгнал с самого начала. Он ведь больше всех шумел, да?

– Нет, он тихий. Он незаметно под партой ногами пинается. Или под руку поддаст, а в тетради – клякса. Про него все учителя знают. Они не на него смотрят, а под парту: чего он там ногами делает.

– Да, опасный человек Серега, – согласился Вячеслав Андреевич. – А тебе, Юра, домой не пора? Может быть, я тебя задерживаю?

– А мне домой нельзя, – уныло сказал Юрка. – Я опять – к бабушке.

– Почему тебе домой нельзя?

Юрка задумался. Ему хотелось рассказать все Вячеславу Андреевичу, но рассказать так, чтобы стало ясно, что никакой Юркиной вины тут нет, чтобы Вячеслав Андреевич удивился тому, сколько бед может свалиться на одного человека; удивился и ахнул, и возмутился бы такой несправедливостью.

Вячеслав Андреевич не торопил Юрку. Он опять встал и прохаживался вдоль скамьи. Фоксик внимательно следил за ним и потихоньку все больше подгребал под себя палку.

– Это из-за мухи, – сказал, наконец, Юрка.

Впервые Юркин собеседник не улыбнулся, лицо его было сочувственным и серьезным. Рассказывать было легко, и Юрка выложил все до конца.

– Да, выходит – мы с тобой оба невезучие, – сказал Вячеслав Андреевич.

– Выходит, – ответил Юрка. – Только я – больше.

– Ты – больше, – подтвердил Вячеслав Андреевич. – Потому что в моем невезении я сам виноват.

– Нет, мы тоже виноваты! – великодушно сказал Юрка.

– Ну и вы немного. А вот в твоих несчастьях... – Вячеслав Андреевич замолчал и внимательно взглянул на Юрку, словно ждал от него подсказки.

– Муха... – неуверенно сказал Юрка. – И я... тоже... немножко...

– Пожалуй, и ты немножко, – согласился Вячеслав Андреевич. – Но дело сейчас в другом. Ты ведь не можешь всю жизнь ночевать у бабушки? Вернуться к маме все равно придется.

– Если бы я только будильник сломал... – тоскливо сказал Юрка. – Он дешевый.

– Знаешь что? – сказал Вячеслав Андреевич. – По-моему, я смогу тебе помочь. У меня брат работает в телевизионной мастерской...

– А в пылесосной у вас никого нет? – оживился Юрка.

– В пылесосной нет. Но это неважно. Телевизионщики могут починить радиоприемник. Думаю, что они и с пылесосом управятся. Там ребята такие: если захотят – из дыма дрова сделают.

– У меня денег нет.

– Если за деньги, то это не помощь. Я поговорю с братом. А ты приходи завтра на это место. В пять часов. Договорились?

– А вы не шутите? – спросил Юрка, все еще не веря неожиданному счастью.

– Нет, – сказал Вячеслав Андреевич, – я ведь тоже невезучий, я тебя понимаю. А теперь идем, мне пора.

Юрка взял Фоксика на поводок, и они с Вячеславом Андреевичем направились к выходу. На душе у Юрки было легко, он шел весело и без нужды покрикивал на Фоксика, который чертил носом по дорожке, принюхиваясь к каким-то ему одному понятным запахам.

У ворот сада, прощаясь, они пожали друг другу руки.

– До завтра, – сказал Вячеслав Андреевич. – В пять часов.

– В пять часов... – повторил Юрка.

Вячеслав Андреевич зашагал по тротуару. Юрка смотрел ему вслед, и у него не проходило ощущение, что он не сказал чего-то очень важного этому человеку. Это «что-то» вертелось на кончике языка, но было неуловимо и никак не хотело обращаться в слова. А когда все же Юрка понял, что он не сделал, то Вячеслава Андреевича уже не было видно.

Юрка сорвался с места и бросился к автобусной остановке. Автобус уже отъезжал. На подножке висели пассажиры, и двери были открыты. Юрка увидел только затылок Вячеслава Андреевича.

– Вячеслав Андреевич, а вы приходите к нам еще! – крикнул Юрка. – Я ребятам скажу, мы будем сидеть тихо!

Вячеслав Андреевич обернулся. Он тоже крикнул:

– Завтра в пять!.. – и было неясно, понял он Юркины слова или нет.

Когда Юрка вернулся, бабушка была уже дома.

– Ты куда запропал? – сказала она. – Я уж тебя искать собиралась. Иди домой, мать требует.

– Бабушка, можно я у тебя до завтра останусь?! – взмолился Юрка. – Мне завтра в пять часов нужно встретиться с одним человеком. Она же меня не пустит!

– А тебе кто важнее, мать или человек какой-то?!

– Бабушка, ты же не понимаешь! Это очень важно!

– Конечно, где уж мне понимать... Совсем дура стала.

– Да ты не дура, – с отчаянием сказал Юрка. – Ну кто тебе говорит, что ты дура! Хочешь, я тебе за хлебом схожу? Хочешь, полы вымою? Ты пойми, мне обязательно нужно встретиться.

– Пол вымоешь?! – изумилась бабушка. – Ну, тогда, значит, тебе и на самом деле приспичило. Ночуй, мне не жалко. А что я матери скажу?

– Я сам скажу.

– Ох, парень, – вздохнула бабушка. – Где твое «сам» раньше было? Ну, беги в булочную, с полом и без тебя управятся.