Текст книги "Путешествие на всю жизнь"

Автор книги: Юрий Дмитриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

«Солнышко»

Каждый раз, когда я подхожу к кусту, на котором обосновалась колония тлей, я вижу маленького жучка или его личинок. И каждый раз в памяти встает одна и та же картина: глубокая землянка, в которой мы отдыхали после боя, и люди, сгрудившиеся в углу и молча смотревшие на потолок. А по потолку, освещенному скупым светом коптилок, неторопливо бежал маленький красный жучок. Никто не знал, откуда он взялся, ведь была еще ранняя весна. Но не поэтому мы затаив дыхание смотрели на жучка, а потому, что он казался нам пришедшим из какой-то другой, такой далекой, такой мирной и такой нужной нам всем жизни! Я уже тогда знал, что в России всегда очень любили этого жучка и ласково называли его солнышком, а у древних славян был даже культ этого жучка – он у них олицетворял богиню Солнца, дарующую свет, урожай, жизнь. Потом я узнал, что его любили, перед ним преклонялись и другие народы. Например, немцы верили, что жучки эти – дети богини Солнца, дождя и плодородия, чехи считали, что найти этого жучка – хорошая примета, а французы были убеждены, что амулет с изображением такого жучка охраняет детей от несчастий.

Конечно, ты уже догадался, что речь идет о божьей коровке.

Коровкой жучок этот называется потому, что при опасности на сгибах его ножек появляются капельки жидкости – «молочко». (Если взять в руки этого жучка, «молочко» можно увидеть.) Божьей же коровкой прозвана потому, что в старину «божьими» называли добрых, безобидных людей. Жучок этот на вид действительно очень безобидный. Бежит-торопится по своим делам, быстро-быстро переставляя крошечные ножки. Правда, в случае опасности на этих ножках далеко не удерешь. Но жучок и не собирается прятаться или удирать. Даже наоборот – он ярко окрашен, чтоб его могли лучше разглядеть и запомнить враги.

Да, на своих маленьких коротких ножках божья коровка не удерет, но все-таки они спасают ее: жидкость, капельки которой выступают при малейшей опасности на сгибах ножек, очень едкая. И птица, один раз попробовав, навсегда запомнит божью коровку и больше уж не будет ее трогать.

Божьи коровки бывают и желтые с черными точечками, и черные или темно-синие с красными пятнышками. И все они, так же как и их личинки, истребители тлей. У нас чаще всего встречается божья коровка красная с семью черными точками. Встречается и в лесу, и в саду, и даже в комнатах. Поздней осенью залетит такая коровка в окно и спрячется где-нибудь. А едва пригреет весеннее солнышко – глядишь, она уже поползла по стеклу.

Может быть, за это, а может быть, потому, что сам жучок круглый и яркий, его прозвали солнышком.

Встречи с жуками

На тропинке, которая вилась по полю, среди еще не скошенной ржи, я увидел красивого зеленоватого, с медным отливом, жука. Мне захотелось рассмотреть его получше, а так как жук бежал впереди меня, я чуть прибавил шаг. Но жуку явно не хотелось, чтоб я его рассматривал, и он припустился изо всех сил. Он был хорошим бегуном, но ведь это все-таки был жук. И я его очень быстро догнал. Но когда я уже был почти рядом, жук взлетел. Пролетев немного и выиграв значительное расстояние, он опять опустился на тропинку и побежал. Я снова почти догнал его, а он проделал то же самое: взлетел, пролетел немного и опустился на тропинку. И так продолжалось несколько раз. Не знаю, чем кончились бы наши состязания, но жуку, видимо, надоело все это, и он скрылся в какой-то норке.

Так состоялось мое первое знакомство с жуком-скакуном. Жуки эти действительно «скачут» – пробегут немного, потом взлетят, пролетят какое-то расстояние, опустятся, побегут. Потом опять полетят и опять побегут. Так ведут себя и полевые и лесные скакуны. Но не надо обращать внимания на названия и думать, что лесные «скачут» только в лесу, а полевые только в поле. Они живут и там и там. Но где бы они ни жили – всюду приносят пользу: они хищники. И, как всякие полезные хищники, заслуживают того, чтоб их берегли.

Еще большего внимания и заботы заслуживают сестры скакунов – жужелицы. Крупные, черные или темно-синие жуки с мощными челюстями-жвалами, встречающиеся в сумерках на лесной тропинке или садовой дорожке. А как раз их-то преследуют чаще всего. И ведь большинство людей убеждены, что делают доброе дело – избавляют мир от эдаких страшилищ. И невдомек этим людям, что жуки-страшилища – наши большие друзья. Да, у них мощные «страшные» челюсти. Но ведь этими челюстями они уничтожают сотни гусениц, десятки слизней. Да, у них длинные и тоже страшноватые ноги. Но ведь на этих ногах за ночь жужелица пробежит километр, а то и два в поисках добычи. А что такое десяток слизней? Это ведь десяток поврежденных растений!

Жужелица кажется страшной, даже иногда пугает людей. А бронзовка, наоборот, очень многим нравится. Особенно летящая: сверкая в лучах солнца, как драгоценный камень, жук то переливается всеми цветами радуги, то вспыхивает каким-то необыкновенным светом, то вдруг становится огненно-ярким, как кусочек расплавленного металла.

Бронзовки чаще всего встречаются на цветах. Там их можно хорошо рассмотреть – они не очень пугливы и не торопятся улететь. Но если захотят, сделают это в одно мгновение. Обычно жуки, прежде чем взлететь, поднимают надкрылья, а некоторые даже заранее расправляют нижние крылья. Бронзовке ничего этого не надо: по бокам надкрылий у нее есть особые выемки – вырезки, в которые она просовывает нижние крылья и взлетает, не поднимая верхних. Такое устройство не только помогает быстро взлететь, но и дает возможность хорошо летать: жесткие крылья не торчат вверх и не затрудняют полет.

Бронзовки практического вреда не приносят, а радости своей красотой доставляют немало. Правда, есть среди бронзовок и такая, которая не вызывает симпатии людей. Надо же, и внешне он, этот жучок, очень симпатичный – маленький, мохнатенький, и имя у него такое славное – оленка, а вот вредит в садах – и все тут! Да, в семье не без урода.

Итак, скакуны, жужелицы, бронзовка. Три жука. А их только у нас в Подмосковье несколько тысяч видов. Они живут всюду, и каждый жук чем-нибудь интересен. Один, такой, как, например, бомбардир, при опасности отстреливается, другой, например, щелкун, если его перевернуть на спину, делает сальто-мортале в воздухе и становится на ножки, третий роет глубокие норки, четвертый прогрызает в дереве сложные ходы-лабиринты и «сажает» там грибы, пятый… Ну, в общем, перечислять можно до бесконечности, до бесконечности можно рассказывать о жуках. Но интереснее все-таки самому понаблюдать за ними. Особенно если повезет, и ты где-нибудь на дубе увидишь необыкновенных, самых крупных из наших жуков – оленей. Даже просто посмотреть на них очень любопытно. А если они еще устроят «рыцарский турнир» – начнут сражаться – тут уж совсем будет здорово!

Может быть, ты увидишь степенного жука-носорога, к которому как нельзя точно подходит это название. И не только потому, что у него действительно имеется рог, но и весь он могучий, «толстокожий», действительно похож на крошечного носорога. Может быть, понаблюдаешь за светляками или за жучком, который так хорошо умеет симулировать смерть, что даже назван вором-притворяшкой. Если пойдешь в лес, в поле, на луг, будешь внимательным, осторожным и терпеливым, обязательно увидишь каких-нибудь жуков. И поймешь, как права поговорка: лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать.

Муравьи

Знакомый лесник рассказал мне такую историю. Однажды на лес напали очень опасные и прожорливые гусеницы походного шелкопряда. В короткий срок, пока люди, не ожидавшие такого нашествия, готовились принять меры, гусеницы «атаковали» большой участок леса, уничтожили всю листву на деревьях и кустарниках, всю траву. И только посреди этого участка остался островок – там по-прежнему шумели листвой деревья и зеленела трава. Гусеницы почему-то пощадили этот кусочек леса. Но когда люди поинтересовались, в чем же дело, оказалось, что гусеницы не собирались ничего щадить – на этом участке находился муравейник, и муравьи сами были беспощадны к гусеницам.

Я знал, что муравьи очень полезны, что они уничтожают множество вредителей леса, но чтоб обитатели одного муравейника могли остановить нашествие полчищ гусениц – это показалось мне невероятным. Однако лесник был человеком правдивым, и сомневаться в его словах я не имел права. И все-таки решил проверить, вернее, мне собственными глазами захотелось посмотреть, действительно ли муравьи так «могучи».

Уже с весны я наметил муравейник, за которым буду наблюдать, и каждый раз, приходя весной в лес, подходил к нему – не проснулись ли уже муравьи?

Наконец появились первые признаки того, что муравьи проснулись. Сначала появились отдельные муравьишки. Они еще, видимо, не проснулись как следует – пошатываются и двигаются не очень-то быстро. Но вот их становится больше. Они уже энергичны. Открывают все входы в гнездо, проветривают его. А другие уже отправились на разведку. Поначалу разведчики не уходят далеко от гнезда – надо осмотреть ближайшие окрестности. Постепенно разведчики удаляются все дальше и дальше и уже все чаще возвращаются с добычей.

И вот пришло время, когда я мог приступить к своему опыту. Заранее проверив все подступы к муравейнику, я определил, что к нему (или от него) идет семь дорожек, которыми пользуются муравьи. Конечно, хорошо бы перекрыть все семь дорожек, но я был один, а одному это сделать невозможно. Ну что ж, проведу эксперимент и без ассистентов.

Вооружившись всем необходимым – часами, пинцетом, пробирками, я занял свой пост. Заметил время и приступил к делу. Первый муравей, которого я ограбил, тащил крошечную гусеничку. Он отдал мне ее без сопротивления и, потоптавшись немного, побежал обратно. А в это время уже на дорожке появилась целая процессия – несколько муравьев тащили большую муху. Она тоже оказалась в пробирке. За толстую гусеницу пришлось повоевать – муравьи, тащившие ее, не хотели отдавать добычу, а один даже повис на ней.

Прошло всего несколько минут, и пробирка уже почти наполнилась. Я взял следующую.

Ровно час грабил я муравьев на дороге, как самый последний бандит, хотя и утешал себя мыслью, что после проверки отдам им обратно всю добычу.

Через час я отошел от муравейника, расстелил на траве лист бумаги, вытряхнул на него содержимое пробирок и стал считать. Считал и сам себе не верил. Около трехсот насекомых и их личинок! И это лишь за один час и на одной дорожке. А ведь активны муравьи часов 10–12, и дорожек, ведущих в муравейник, – семь. Если перемножить мою добычу на часы работы муравьев, а потом это на количество дорожек, получится больше 20 тысяч насекомых. Больше 20 тысяч насекомых уничтожают жители муравейника за один свой рабочий день! Чтоб уничтожить такое количество насекомых, большой пестрый дятел, например, должен работать 20 дней, а большая синица два месяца.

Когда я рассказал о своем опыте леснику, он только улыбнулся. И сказал, что это не так уж много, даже скорее мало. Обычно обитатели среднего муравейника уничтожают за летние месяцы 5, а то и 8 миллионов насекомых. Значит, за день в два – два с половиной раза больше, чем я насчитал.

В лесу много разных муравьев. Не все они одинаково полезны. Но у всех муравьев очень сложная и еще до конца не изученная людьми жизнь, у них еще много своих тайн. Чтоб открыть их, надо много времени, много знаний, много терпения и настойчивости. А ведь есть люди, которые, придя в лес, разрывают муравейники, надеясь увидеть, что там, внутри. Да ничего эти люди не увидят! Только погубят муравейник.

И, встретив в лесу такую разрушенную муравьиную кучу, я долго стою около нее и думаю: как бы объяснить людям, что этого ни в коем случае нельзя делать?!

Новая пестрокрыльница

С первых теплых дней и до первых заморозков у всех, кто наблюдает за насекомыми, полно работы. А у некоторых не очень опытных наблюдателей глаза разбегаются и голова идет кругом: столько объектов для наблюдения. Это и так и не так. За одними насекомыми можно наблюдать все лето или несколько месяцев, а других увидишь только в определенное время.

В середине лета идешь по полянке или опушке, а из-под ног брызги разлетаются. Шагнул осторожно, а будто сильно топнул по луже – в разные стороны полетели капли. Если поймать такую «капельку», ею окажется маленькое насекомое – серое, или желтое, или коричневое – кобылочка. А ведь в начале лета их не было. Верно. Но зато здесь было другое: на траве, на цветах висели комочки пены, похожей на слюну. Будто и правда кто-то пришел сюда и стал плеваться. Фу, безобразие какое!

Но если приглядеться к этим «комочкам», можно заметить, что они чуть-чуть шевелятся, что из комочков этой «слюны» то и дело что-то высовывается. Может быть, маленькое насекомое случайно попало туда и никак не выберется из густой пены? Один мой знакомый, с которым мы гуляли по лесу, так и подумал и бросился на помощь «гибнущим» насекомым. Но вскоре он отказался от своей затеи: во всех комочках пены сидели такие же крошечные существа. А комочков было очень много. Что же, эти насекомые нарочно забрались в пену? Да нет. Сначала они прочно уселись на стебельки растений, а потом «организовали» вокруг себя такую пену. Делают они это так: высасывая сок из растения, насекомые тут же выпускают его и при этом очень быстро двигают ножками. Жидкость взбивается, превращается в пену, а чтоб она не стекала на землю, насекомые выделяют в нее особое клейкое вещество. Насекомое, которое делает такую пену, называется слюнявицей. Но это не точно. Слюнявица – личинка тех самых кобылочек, которые прыгают – «брызгают» в середине лета из-под ног. Когда появляются кобылочки, слюнявиц уже не увидишь, так же, как не увидишь кобылок весной и в начале лета.

А осенью, говорят, мухи начинают больно кусаться, будто бы чувствуя свою близкую гибель, они хотят напоследок отомстить людям за то, что те их гоняли, морили, травили. На самом же деле все мухи как вели себя все лето, так ведут себя и осенью. Но осенью появляются другие мухи – жигалки. Те действительно кусают. Значит, так: слюнявицу, допустим, можно увидеть в начале лета, кобылку – в середине, жигалку – в конце. Одних бабочек, например, таких, как крапивница, можно увидеть с весны до осени, других, таких, как, например, тополевый ленточник, можно увидеть только в середине лета, третьих, таких, как зимняя пяденица, только осенью. Но есть бабочки, которых можно увидеть и в начале лета и в конце. Но только в разном «наряде».

В начале лета я поймал небольшую темно-желтую с черными пятнышками бабочку. Бабочка довольно обычная, определить ее было нетрудно – пестрокрыльница. Правда, в определителе рядом со словом «пестрокрыльница» стояло еще и «весенняя», но я почему-то на это слово не обратил внимания. А в конце лета я поймал другую бабочку, черную. Но она тоже оказалась пестрокрыльницей, только летней, как сказано было в определителе.

У бабочек, как известно, за лето бывает два, а то и три поколения. У пестрокрыльниц весенних зимуют куколки, они промерзают, и появляющиеся весной бабочки рыжие. Рыжие откладывают яички в начале лета, из них выводятся гусеницы, которые успевают окуклиться, и во второй половине лета появляются черные пестрокрыльницы. Они не знают холода и поэтому окрашены иначе, чем их родители, – они в бабушек и дедушек.

Пестрокрыльница летает довольно долго. Но траурница, крушинница, крапивница еще дольше. Уже холодно по ночам, прохладно вечерами, но если днем еще пригревает солнце, над полянкой обязательно увижу я этих бабочек. Это летние бабочки, они появились из куколок в конце июля. И доживут до весны.

А весной снова увидим их и скажем: вот первые весенние бабочки!

Живут они месяцев десять-одиннадцать. Но летают не больше трех-четырех, остальное время проводят в спячке.

Зимние насекомые

Приходя зимой в лес, я никогда не задумывался, могу ли я увидеть в это время насекомых. Конечно, нет, о чем тут думать. Да, бабочки где-то зимуют, но спрятались так хорошо, что разыскать их трудно. Гусениц или личинок некоторых насекомых найти можно было бы – они спрятались под корой деревьев, забились в щели и оцепенели. Там и находят их зимующие у нас птицы, там мог бы при желании отыскать их и я. Но зачем? Какой интерес смотреть на промерзшую гусеницу?

И вот однажды, дело было, кажется, в январе, я увидел на снегу, около ствола дерева, несколько черных бархатистых червячков. Поначалу я решил, что они выпали откуда-то, из какой-нибудь щели, где проводили зиму, и замерзли на снегу. Но червячки шевелились. Я наклонился, чтоб рассмотреть их, и увидел, что и у соседнего дерева, и дальше, у других деревьев, шевелятся на снегу такие же червячки. Они и сразу показались мне чем-то знакомыми, а тут я вдруг вспомнил: это же личинки небольшого жучка из семейства мягкотелок! Ну теперь все ясно – ниоткуда эти «червячки» не выпадали, а совсем наоборот, сами вылезли из-под снега. Такое поведение личинок – не редкость. Настолько не редкость, что личинок этих стали называть «снежными червями». Зимуют они под камнями или под корнями деревьев, и если начнется хоть небольшая оттепель, немедленно вылезают. Нет, не подышать воздухом. Просто вода заливает их убежище, и они вылезают. А вот почему не замерзают на снегу – я не знаю. Впрочем, не замерзают не только они – в оттепель или сразу после нее на снегу можно видеть и других насекомых или их личинок, выгнанных из своих убежищ талой водой. Ну этих-то я при желании и летом увижу. А сейчас надо воспользоваться случаем и увидеть тех, кого летом не встретишь. Это в первую очередь комариков хионей и ледничников.

Хионей я нахожу неподалеку. Маленькие, не более полусантиметра, они быстро бегают по снегу, и непосвященный человек может принять их за паучков. Хионеи действительно похожи (только, конечно, у них шесть ног) на пауков, а один вид этих комариков даже называется «хионея пауковидная».

Ледничники тоже маленькие, чуть меньше полусантиметра, блестящие, зеленовато-бронзовые насекомые. Они прыгали по снегу так быстро и так высоко, что рассмотреть их было невозможно. Чтобы это сделать, пришлось поймать нескольких. Ледничники – насекомые бескрылые, вернее, крылышки у них маленькие, недоразвитые, прижатые к туловищу у самки и оттопыренные у самцов, но у тех и у других длинные «клювы» – вытянутая передняя часть головы.

Ледничники часто встречаются зимой – недаром же у них такое имя. А относятся они к семейству скорпионниц. Почему скорпионниц, какое отношение это крохотное насекомое имеет к грозному скорпиону? Абсолютно никакого. Но к этому семейству относится тоже, кстати, совершенно безобидное насекомое – панорпа, похожее на довольно крупную муху. Панорпа время от времени выгибает брюшко и прижимает его расширенный кончик к голове. Видимо, кому-то показалось, что этим она напоминает скорпиона. И назвали ее скорпионовой мухой. А так как панорпа самый крупный и самый заметный представитель семейства, то и все оно стало называться семейством скорпионниц.

Пока я думал об этом, ледничники куда-то разбежались. Я не стал их разыскивать, пускай прыгают по снегу. Главное, я теперь знаю, что иногда и зимой можно встретить в лесу насекомых.

Только шесть!

Когда я в детстве начал наблюдать за насекомыми, то не очень представлял себе, что же это такое. Всякое ползающее, бегающее или прыгающее существо, которое было не пресмыкающимся или не земноводным, не птицей и не млекопитающим, принимал за насекомое. Не скоро я понял свою ошибку, причем очень и очень грубую.

Теперь-то я знаю: насекомое – это такое существо, у которого только шесть ног! У них есть и другие очень характерные признаки. По одному из них они даже названы – насекомые. Это потому, что у всех у них – у бабочек и жуков, у кузнечиков и мух – тело как бы состоит из отдельных члеников, как будто насечено.

Второй признак, общий для всех насекомых – деление тела на три части: голову, грудь и брюшко. Иногда это деление хорошо заметно, иногда нет, но при внимательном рассмотрении все три части насекомого можно увидеть.

И все-таки главный и наиболее заметный – количество ног. Шесть, и только шесть! У пауков восемь ног, и они не насекомые. У многоножек и шестнадцать пар, и двадцать четыре пары, есть, говорят, даже многоножки, у которых семьсот ног. Но все это не насекомые!

Только восемь!

А если восемь ног – это пауки. Их у нас в лесу немало, они разные, но всех их не любят люди. Почему? Я всегда, если удается, стараюсь понаблюдать за пауками – одними из самых удивительных, самых таинственных и интересных животных.

Начнем с того, что пауки – самые высокогорные жители земли. Конечно, не те, которые живут в наших лесах, а их близкие родственники. Они живут на высоте до семи тысяч метров, там, где больше никого не встретишь. Плохо этим паукам, голодно, питаются ведь они тем, что принесет ветер – занесет на гору мушку или бабочку, они и станут добычей паука. Но такое случается нечасто, поэтому и голодать им приходится подолгу. Но пауки умеют голодать.

Есть удивительные пауки в жарких странах – одни, например, охотятся, набрасывая на свою жертву лассо – паутинку с капелькой клея на конце, другие охотятся на птиц, есть пауки-хамелеоны, меняющие свой цвет в зависимости от цвета растения, на которое они заползают. Есть и множество других необыкновенных пауков в жарких странах. Но и наши пауки не менее интересны.

Весной на нагретых солнцем заборах, на стволах деревьев, на стенах домов, просто на земле греются мухи. Ну-ка, нет ли здесь восьминогого охотника? Должен быть. Ага, есть! Вот он бежит – серенький, маленький, мохнатенький. Бежит себе, мухи его не интересуют. Вдруг – прыжок, и муха поймана. Паучок крепко держит ее передними ногами.

Паук-охотник быстро расправляется с пойманной мухой и готовится напасть на другую. Что ж, пожелаю ему удачи: мухи – опасные насекомые, они разносят возбудителей более 60 болезней, среди которых брюшной тиф, дизентерия, бруцеллез. А английские ученые считают, что пауки уничтожают мух и прочих разносчиков болезней больше, чем все другие насекомые вместе взятые.

В лесу часто можно встретить паутинку крестовика.

Плести свою сеть крестовик начинает с того, что готовит раму. Эта рама обычно треугольная – вершиной вверх или вниз. Паук забирается на ветку и, чуть присев, плотно прижимает тело к коре. Это он прикрепил конец будущей паутинки. Потом паук смело прыгает с ветки и, вытягивая паутинку, медленно спускается на землю. На земле паук прикрепляет конец паутинки и быстро, как акробат по канату, снова поднимается вверх. Потом опять спускается, протянув за собой паутинку. Но теперь он не прикрепляет ее, а бежит в сторону, там закрепляет ее. Получается треугольник. Если паук считает, что такая рама недостаточно прочна, то в стороны от основных нитей протягивает дополнительные, которые растягивают и поддерживают треугольник. Потом паук протягивает нити внутри треугольника и соединяет ими стороны рамы. Получается многоугольник.

Затем начинается второй этап. Поднявшись на верхний край рамки, паук опускается на нижний, протягивает вслед за собой паутинку и соединяет ею рамку. Потом поднимается на верх рамки, отбегает по ней чуть в сторону и спускается до половинки. Появляется вторая линия, идущая к центру. Опять поднимается паук и опять спускается до половины, предварительно отойдя чуть в сторону. И так, пока к центру со всех сторон не протянутся линии. Но это все-таки еще не паутина. То есть не та паутина, которая нужна крестовику. Теперь между линиями, идущими к центру, он принимается прокладывать поперечные линии. Начиная с центра, оттуда, где сошлись все линии, паук медленно, кругами удаляется от середины. А за ним тянется тоненькая нить, постепенно соединяя между собой линии, идущие к центру. Нить не сползает, хотя паук ее и не закреплял. Оказывается, эта поперечно идущая нить липкая. Проложив такую нить, паук отправляется снова по кругу, и снова потянется за ним тоненькая нить. Паутина у него двойная! Наконец паук заканчивает работу. В заключение он протягивает еще одну нить, от центра паутины в сторону. Конец ее скрывается под листом на ветке.

Там, под этим листом, станет ожидать добычу хозяин паутины. Паутину он видеть не будет, но о добыче, как только она попадет в сеть и запутается, узнает сразу же. Ведь сеть задрожит, и задрожит сигнальная нить, идущая в убежище паука. Он почувствует это и выскочит.

Такую паутину ткут уже солидные пауки – крестовики, живущие второй год. «Первогодки» – молодые паучки, появившиеся на свет весной, живут все вместе и ткут общую, очень маленькую паутинку. Лишь на следующий год они расходятся и с конца весны – начала лета начинают самостоятельную жизнь с собственной паутиной.

В лесу часто попадается и другая паутина – не отвесно натянутая, как у крестовика, а висящая вроде гамака. Очень любопытная паутина, и стоит постоять около нее.

На первый взгляд эта паутина кажется бессмысленной. В вертикально поставленную сеть может влететь с разгона муха или комар, не заметив этой сети. А как попадет добыча в такой «гамак»? Однажды я рассматривал это сооружение и вдруг увидел: муха, пролетавшая над растянутой паутиной, будто споткнулась обо что-то невидимое и упала в сеть. Сейчас же откуда-то из укрытия выскочил паучок и утащил муху.

Я подошел почти вплотную к кусту, между ветками которого был повешен этот «гамачок», и только тогда увидел отвесно натянутые тончайшие нити. Насекомые их не замечают, ударяются об эти нити и падают в сеть паука-прядильщика.

Пауков-скакунчиков, тех, кто так ловко охотится на мух, делая огромные прыжки, можно наблюдать и весной и летом, крестовиков и прядильщиков – с начала до конца лета. А вот есть пауки, само появление которых говорит: лето кончается. Значит, наблюдать их можно лишь в конце лета. Это пауки-бродяги, или мешконосы. Бродягами они прозваны потому, что дома своего не имеют, бродят всюду. Конечно, они ниоткуда не появляются – они всегда тут. Но летом их не увидишь. А осенью они хорошо заметны благодаря белому мешочку на спине. Это кокон паука. В нем, в этом мешочке, он носит свое будущее потомство. Так и прозвали этого паука – мешконос.

Мешконосы не плетут сетей. Они охотятся так же, как скакунчики. Но если те не подкрадываются к мухам, а прыгают на них с довольно большого расстояния, то эти подкрадываются очень ловко, прижимаясь к земле, замирая, и мешок им совсем не мешает.