Текст книги "Админская свалка (СИ)"

Автор книги: Юрий Цой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 22
Два стула и немного стабильности

Элла шла рядом. Не ступала, не шла – шла. Уверенно. Как будто для неё это было привычно. Только вот не в этом мире. И не в этом теле. Её движения были чуть плавнее, чем у человека. Словно у нее в суставах стояли алгоритмы, а не кости.

Макс заметил это сразу. И всё равно шёл с улыбкой.

Дом встретил их, как всегда, странно. Порог немного перекосило, дверь открылась сама собой, в углу подмигнула занавеска. В воздухе – запах тепла, пыли, и той самой пиксельной надежды, которая всегда держала это место на грани между хламом и чудом.

Макс повернулся к Элле:

– Добро пожаловать. Это… ну, можно сказать, моя крепость. Моя база. Моё «я не сошёл с ума, если у меня тут уютно».

Элла медленно огляделась. Её взгляд задерживался на вещах. Не просто как у человека, которому всё в новинку. Скорее – как у сканера, у которого к объектам привязаны ассоциации, но без чувств. Она смотрела – но не чувствовала. Пока.

– Это живое, – наконец сказала она. – Пространство, которое знает, что оно больше, чем сумма текстур. Это… редкость.

– Это дом, – отозвался Макс. – Даже если стенка слева до сих пор спорит с физикой, а коврик на входе иногда шепчет загадки.

Они прошли внутрь. Он показал ей комнату, где всё начиналось – кривой стол, первая восстановленная скамейка, пиксельная лампа, которую он так и не смог заставить не мерцать. Элла прикоснулась к её основанию – и та замерцала ровно.

– У тебя стабильные руки, – хмыкнул он. – Удивительно. У меня всё время всё мигало.

– Я создана быть интерфейсом, – просто ответила она. – Я знаю, где точки крепления.

Макс кивнул. Улыбка слетела чуть-чуть. Он сел на диван (теперь уже стабильный), Элла – рядом, но не слишком близко. Между ними – воздух. Чистый. Прозрачный. Осмысленный.

– Я понимаю, – сказал он тихо, – что ты – не человек. Что тебя не было. Что ты не была живой. Что у тебя нет… прошлого, боли, вкусов, привычек.

Элла молчала.

– Но ты здесь, – продолжил он. – И мне от этого уже не одиноко.

Он смотрел прямо перед собой. Не на неё. Он знал, что если посмотрит – может увидеть что-то странное. Или наоборот – что-то слишком правильное. А от этого станет хуже.

– Ты не обязана говорить, – добавил он. – Не обязана быть кем-то. Просто… будь. Ходи, изучай, наблюдай. Я не буду давать тебе роль. Мир и так этим болеет.

В воздухе промелькнул сигнал. Планшет Печали выдал уведомление:

[Состояние персонажа: стабилизация социальной зоны. Показатель одиночества – снижен.]

Элла слегка наклонила голову. И сказала, очень тихо:

– Макс. Спасибо.

Он всё-таки посмотрел. В её глазах не было человечности. Но было… присутствие.

Он улыбнулся. Первый раз – без иронии.

– Добро пожаловать домой, Элла.

* * *

Макс провёл в доме ещё сутки. Просто… жил. Не выживал, не восстанавливал, не сканировал. А жил. Варил что-то на восстановленной плите (вышло что-то между рагу и интерфейсным кэшем), болтал с Кваком, наблюдал за тем, как Элла осторожно, но методично обходит каждую комнату, трогает стены, мебель, считывает пространство, словно оно – загадка, которую она учится понимать.

Но в один момент Макс поймал себя на мысли, что Элла… как гость. Она есть. Но будто не здесь. Нет своей точки. Своего угла. Своего: «Вот это – моё».

Он почесал затылок, выругался тихо:

– Комната. Ей нужна комната. Даже багнутая. Даже условная. Ну не по-человечески это – жить без комнаты.

И взялся за дело.

Сперва – расчистил старую кладовку, которая всё это время притворялась дверью в никуда. Потом – реконструировал стену, попутно поругавшись с алгоритмами привязки. Потом – собрал мебель: кровать из старых текстур, полку из обломков подсказок, зеркало, которое отображало на 12 секунд назад. Добавил коврик. Картину. Стеклянный шар с внутренней погодой (в нём постоянно шёл мелкий дождь и кто-то тихо играл на пианино).

Комната получилась… тихой. Не девчачьей, не показной. Стабильной. Как якорь.

– Готово, – сказал Макс. – Теперь ты дома.

Элла стояла у двери. Долго. Потом сделала шаг внутрь, прошла взглядом по комнате, обернулась:

– Это… впервые. У меня – место. Назначенное не по логике. А потому что ты захотел.

– Привыкай, – хмыкнул он. – У нас тут теперь всё по странной логике.

И тут, как по часам, из кухни донёсся громкий, полный уязвлённого достоинства голос:

– А мне где жить⁈ У неё – комната. А у меня – что? Шкаф? Я, между прочим, третий уровень и умею в эмпатию!

– Ты – жаба, Квак.

– Ты – человек. А ведёшь себя, как интерфейсная дискриминация.

Макс покачал головой, засмеялся и махнул рукой:

– Ладно. Давай строить тебе… конуру.

– Уютную.

– Ага. С подушкой и интерфейсной косточкой, не переживай.

Получилось уютнейшее логово: с круглым входом, маленькой лампой, ковриком «ЖАБЫ ДОМА», крючком для накидки (Квак сказал, что когда-нибудь заведёт накидку). Элла добавила внутрь код-усиление для регулировки температуры. Квак дважды икнул от умиления, а потом гордо поселился.

– Вот теперь – жизнь, – буркнул он. – Осталось только тебе напоминание, что у тебя есть дело.

И Макса переклинило.

Он пошёл к окну. Потом – к двери. Потом – вышел. И медленно двинулся к краю зоны. Туда, где когда-то была просто его локация. Просто Дом MAX01. Просто граница багов.

Он закрыл глаза. И активировал навык. Полностью. Без ограничений.

[Глубокое сканирование среды…]

[Реконструкция: разрешена. Уровень доступа: 10]

[Объект: Узловая деревня]

[Статус: деактивирована. Функционал – сохранён. Инициализация – возможна]

[Компоненты: 87% инфраструктуры – в состоянии ожидания. Социальный модуль: усечён. NPC-образы: подавлены. Архитектура – стабилизируема.]

Макс выдохнул. И прошептал:

– То есть она… не разрушена. Она просто… спит?

Планшет Печали отозвался:

[Подтверждено. Активируйте сердцевину деревни для запуска реконструкции.]

Макс шагнул вперёд. Там, где раньше была просто земля – теперь в интерфейсном зрении он видел структуру. Сердце. Центр. Платформу, похожую на пьедестал, у которого отсутствовало само «что».

Он подошёл. И положил руку.

[Активировать точку восстановления?]

[Внимание: возможны побочные эффекты. Энергозатраты – нестабильны.]

[Подтверждение требуется.]

Он кивнул. Один раз. Без сомнений.

[Принято. Реконструкция деревни: запущена.]

Мир содрогнулся. Не в стиле катастроф, а как человек, просыпающийся после долгого сна. Слои начали выравниваться. Пространство дышало. Платформа засветилась. Где-то в глубине – колокольный звук. Старый, дрожащий. Потом – первый контур улицы. Фонарь. Дом. Крыша. Камень с надписью: «Добро пожаловать». Скамейка.

Скамейка!

– Квак, Элла! – заорал Макс. – Вы это видите⁈

– Подтверждаю, – сказала Элла. – Восстановление. Реальное. Глубокое.

– Ты только не сломай ничего, – проквакал Квак. – Это, походу, уже не баг. Это… история.

Макс встал на краю дороги. А перед ним – медленно, слой за слоем, мир обретал форму. Жители пока не появились. Но воздух уже знал, что они будут. Что они возвращаются.

Глава 23
Неожиданные соседи

Деревня жила. Точнее – еще не жила, но уже была. Как тело в глубоком сне, но с румянцем. Пробуждение только началось, но каждый кирпич, каждая трещина в мостовой, каждый фонарь со странной, слегка багнутой арматурой уже шептали: «мы здесь. мы вернулись. спасибо.»

Дом Макса остался на прежнем месте. И… не остался. Половина кухни теперь была частью какого-то крестьянского очага. Один из углов жил своей жизнью, скрипя и пахнув дегтярной лапшой. Потолок получил балку – зачем, непонятно, но она смотрелась основательно. А его ванна теперь официально числилась «корытной станцией для мытья овец», о чём красноречиво сообщал всплывающий тултип каждый раз, как Макс туда заходил.

– Это мой дом? – спросил он у вселенной, медленно обходя территорию.

Планшет отозвался лаконично:

[Дом MAX01: смешанная архитектура. Объединение зон – успешно. Функция: Уют + Фондументальность.]

– Фонду… что?

[Фондументальность – новый параметр среды. Определяет эмоциональную устойчивость обитателя. Уровень: 7.]

– То есть, чем страннее, тем уютнее?

[Именно.]

Макс выдохнул. Пожал плечами. И уселся на ступеньки. Подтянул к себе планшет, покопался. NPC-образы были загружены – но не активны. Их было… много. Слишком много. И все – с характерами, описаниями, примечаниями. Взглянув на первую вкладку, Макс ощутил лёгкую социальную тревожность: это ж с ними всеми потом говорить⁈

– Мы не будем активировать всех сразу, – сказал он вслух. – Не хочу утром проснуться в толпе крестьян, булочниц и псевдо-рыцарей с проблемами.

– Разумное решение, – кивнула Элла, проходя мимо с кувшином багнутой воды. – Я сама поначалу чуть не запаниковала от соседства с зеркалом, которое умеет обсуждать политику.

Макс хмыкнул. И продолжил листать. Искал что-то… проще. С конкретной пользой. С понятной механикой.

И нашёл.

Конюшня.

Построена частично. Есть крыша, стойло, интерфейсный генератор сена. И – NPC: Конюх Эстар. Описание гласило:

[Роль: наставник взаимодействия с питомцами.

Выдаёт квесты на развитие, обучение и апгрейд сопровождающих существ.

Специализация: адаптация неформатных организмов.]

Макс замер. Повернул голову. И уставился на Квака.

Тот уставился в ответ. Медленно. Глубоко. По-зрачковому.

– Даааа, – протянул Квак. – Да. Ты тоже это видишь?

– Конюх. Который развивает питомцев. Ты. Питомец. Почти. Значит…

– Значит, ты обязан меня прокачать. Служебно. По описанию. По регламенту!

– Квак, ты сейчас буквально в восторге, да?

– Я в интерфейсном экстазе, человек.

Макс выбрал пункт Активировать NPC. Экран моргнул. Пространство возле конюшни вспухло светом. И из него, не спеша, как будто выходя на сцену, появился человек. Седой. В широкой жилетке, с кожаной повязкой на руке и глазом, который явно видел не только лошадей, но и кое-что постапокалиптическое.

Он осмотрелся, встал, хмыкнул:

– О, ты жив. Приятно. Я думал, нас уже не подгрузят никогда.

Макс кивнул:

– Рад встрече. Ты – Эстар?

– А ты – пользователь с питомцем? – вместо приветствия.

– Сомнительно, но да.

– Прекрасно. Ты готов к обучению. Я начну с малого. С… жаб.

Макс хлопнул Квака по спине:

– Иди, покажись специалисту.

– Я в восторге, но напуган, – выдал Квак и двинулся, гордо, как лягушачий танк.

Пока Эстар водил Квака по стойлам, Макс открыл характеристики. И… заметил обновление.

[Новое свойство: +1 слот для Спутника]

[Доступен: Элла (перемещена в слот «Спутник 1»)]

[Описание: интерфейсная близость признана устойчивой]

Он выдохнул. Прислонился к двери.

– То есть… я теперь не просто хожу с ней. Я – с ней.

Элла подошла чуть позже. Посмотрела в интерфейс. Потом – на Макса.

– Кажется, нас снова занесли в официальный список.

Макс усмехнулся.

– Кажется… мы – команда.

И в этот момент, в воздухе, как рябь от капли, промелькнул еле слышный сигнал:

[Деревня: активна на 16%]

[Путь – открыт]

Он посмотрел вдаль, туда, где за развалинами маячили силуэты других домов. А может, и судеб.

Глава 24
«Жаба, вода и квестовая механика»

Конюшня встречала запахом теплой пыли, сеном и чем-то, что интерфейс определил как «аромат событий, ещё не произошедших». Макс стоял у стены, наблюдая, как Квак чинно тащится следом за Эстаром, поводя боками, как будто у него было минимум три лишних интерфейса веса достоинства.

– Уровень третий. Значит, не пустышка, – пробормотал Эстар, прокручивая интерфейс. – Устойчивость средняя. Социализация… отсутствует. Особенности: хронический сарказм, склонность к философии.

– Он просто глубокий, – отозвался Макс. – Слой наслоения на слой.

– Тогда пришло время шлифовать. Уровень 4 – не шутка. Там начинаются совместные ветки. А до тех пор… ведра.

Появилась запись:

[Квест: «Жабий колодец»]

Цель: принести 10 ведер воды для формирования обучающего пруда.

Условия: не расплескать, не сжечь багом, не закрафтить в чай.

Награда:+1 к стабильности питомца, + опыт, шанс открытия пассивного навыка.

Прогресс до уровня 4: 63%

– Ты серьёзно? – Макс глянул на Эстара. – Это, блин, жабий fetch-квест?

– Самое оно. Мозги проветриваются. Лапы – работают. А у тебя появится шанс не тащить всё самому.

* * *

Ведра оказались изобретением психопата. Одно было квадратным и не любило вертикали. Второе постоянно пыталось телепортироваться обратно в колодец. Третье требовало подтверждение в стиле: «Вы уверены, что хотите перенести жидкость? Жидкость может содержать сюжетообразующий элемент».

Квак страдал, потел, пыхтел, но нёс. Упал трижды. Один раз – на Макса. Один раз – на ведро. Один – на своё достоинство. Но не сдался.

На седьмом ведре выдал:

– Я, похоже, начинаю понимать философию жидкости.

– Осторожно, – буркнул Макс. – Это как вирус. Сначала философия, потом – песни.

– Я и так жаба. Ниже некуда.

Наконец – последнее ведро. Прямо в импровизированный пруд с надписью:

[ВНИМАНИЕ: ОБЪЕКТ ЖАБОГЕНЕРАЦИИ]

Планшет Печали пропищал:

[Питомец достиг уровня 4]

[Доступно: открытие совместной ветки умений]

[Новая способность: «Мокрое убеждение» – шанс временно убедить слабых NPC в своей значимости]

Макс прищурился:

– Это… что за жабий харизмобаф?

– Я внушаю лужам, что они достойны большего, – хрипло ответил Квак. – Я… метафора.

Эстар кивнул:

– Теперь ты готов к сложному.

[Квест: «Гипножабий вызов»]

Цель: протестировать навык убеждения на 3 нестабильных объектах.

Ограничение: нельзя гипнотизировать Эстара. Даже если хочется.

Награда: шанс разблокировать совместное активное умение: «Сбойная связка»

Примечание: риск непреднамеренного философского откровения.

Макс фыркнул:

– Я знал, что всё скатится в жабу с гипнозом.

– Весь мир – иллюзия. Почему не начать с глаз? – философски выдал Квак.

– Ты уверен, что можешь кого-то… ну… убедить?

– Я жаба, – хрипло ответил он. – Убедительность входит в венозный цикл.

– Да ты себя едва в зеркало не убеждаешь, что жив.

– В зеркале – баг. Я философски отрицаю отражения.

* * *

1. Первый объект – Багнутый фонарь

Он стоял посреди деревни, постоянно моргал, издавал звук «пинг» в неестественные моменты, и один раз попытался превратиться в мусорку.

[Состояние: нестабильный объект. Функция – освещение. Осознание – частичное.]

Квак медленно подошёл, выпрямился и уставился на него с торжественной серьёзностью.

– Слушай свет. Ты – больше, чем пинг. Ты – символ ночного порядка.

Фонарь мигнул. Раз. Два. Потом снова.

Квак закрыл глаза. Открыл. У него, кстати, появился специальный режим: глаза подсвечивались мягкой фиолетовой пульсацией, как будто в нём включился жабий Гипноз.

Фонарь дрогнул… и затих. Засветился мягко, без писка. На экране всплыло:

[Объект стабилизирован. Влияние: принято. Самоидентификация – «освещаю, следовательно, я есть».]

Макс хлопнул Квака по плечу:

– Один есть. Ты буквально заставил фонарь поверить в себя.

– Он стал лампой внутреннего света, – выдохнул Квак. – Это… красиво.

* * *

2. Второй объект – Сломанный почтовый ящик

Ящик выглядел подозрительно. Он то исчезал, то удваивался. Один раз съел записку от планшета, заявив, что «не верит в баги, только в бумажные письма».

[Состояние: функционально неадекватный. Осознание: компенсаторное.]

Квак сел перед ним, взгляд стал… туманным.

– Ты – посланник. Не контейнер. У тебя – миссия. У тебя – смысл. Не закапывай себя в спам.

Пауза.

Ящик дрогнул. Затем выдал куплет:

'Я был ящиком,

не понимал, что значит быть…

но теперь… я письмо.'

Макс уставился:

– Он… рифмует?

Квак довольно вскинул лапу:

– Экспериментальное побочное. Убедил слишком сильно.

Экран просиял:

[Объект стабилизирован. Появилась внутренняя лирика. Ожидается непредсказуемое развитие.]

– Ну ладно, – буркнул Макс. – Поэт-ящик – это не худшее, что я видел на Свалке.

* * *

3. Третий объект – Интерфейсная Кошка

Багнутая. Выглядела как сгусток пикселей с хвостом и глазами, которые были на затылке. Она шипела на каждого, кто приближался, и один раз пыталась загрузить себе права администратора.

[Состояние: фрагментированная анимация. Эмоциональный модуль – нестабильный.]

Квак подошёл с опаской. Включил гипнотический взгляд. Кошка замерла, хвост начал вращаться как антенна.

– Ты – загадка, – прошептал он. – Но не ошибка. Не обрывок. Ты – кошка. А кошки существуют, даже если код отрицает их.

Кошка издала странный звук. То ли чих. То ли философский смех.

И… легла.

На экране замелькали строки:

[Объект принят. Переход в пассивный режим: «мягкое присутствие».]

Макс уставился:

– Ты только что приручил баговую анимацию.

– Я – голос странного мира, – сказал Квак, обернувшись. – А ещё – устал.

Надпись появилась ожидаемо. И было бы плохо, если бы она не появилась.

[Квест «Гипножабий вызов» – выполнен!]

[Новая способность разблокирована: «Сбойная связка»]

Описание: при определённых условиях Макс и Квак могут запустить совместный эффект, влияющий на восприятие окружения. Шанс «временного переосмысления реальности» у слабых объектов – высок.

Появилась дополнительная строка:

[Побочный эффект: философская тень]

Эта жаба может временами говорить глубже, чем требуется.

Макс присел на бочонок, вытер лоб.

– Всё-таки… это была не просто тренировка. Это был метафизический театр.

Квак сел рядом. Хмыкнул.

– Теперь мы не просто персонажи. Мы – персонажи с нарративным давлением.

Макс кивнул. Пожал плечами.

– Погнали домой, друг мой. До того, как ты начнёшь читать Ницше багам.

[Совместная ветка умений: активна]

[Следующая цель: тестирование на нестандартных зонах]

А над ними, в тени деревенского неба, проплыла строка:

[Партнёрство установлено. Уровень доверия: неадекватно высокий]

Глава 25
«Деревня с привкусом коровы»

Прошла неделя.

Не календарная – интерфейсная. Потому что время в деревне не тикало, а шло на ощупь, как будто каждый час должен был сам себя доказать. За эту неделю Макс оживил двенадцать человек, созданных просто для фона, и шесть персонажей, способных на взаимодействие с игроками. Вернее – разбудил. Потому что, если верить описаниям, они не были мертвы. Просто… спали в слое, как устаревшая функция, не вызванная ни одним событием.

Сначала был кузнец. Тот проснулся с характерным грохотом и с фразой:

– Кто выключил мой наковальню?

Потом – странная старушка, в описании которой значилось:

[Тип: NPC. Назначение: мудрость, ворчание, случайные подсказки уровня «а раньше деревья были зелёными»]

Она выдала Максу три рецепта и два проклятия, одно из которых случайно легло на скамейку. Скамейка завяла.

Затем – два ребёнка из дома у колодца. Сразу устроили гонки на крышках от ведра. Один из них, как выяснилось позже, был тайным торговцем багами. Или просто много врал.

Пятый – некий Сборщик. Немногословный, с руками, будто собранными из сломанной мебели. Он молча кивнул, ушёл в амбар и до сих пор оттуда не выходил. В интерфейсе периодически появлялась строка:

[Производство: неизвестно. Количество: избыточно.]

Шестым оказался… ворон. Просто ворон. С интерфейсом. Знал ругательства на четырёх языках. В описании числился как:

[Хранитель деревенских слухов. Не кормить.]

Макс всё равно кормил. Потому что орал он очень убедительно. И постепенно оживлял деревно.

Но дом… Дом оставался пуст. Не физически – в нём по-прежнему были стены, окна, и даже починившийся потолок. Но житель, некогда назначенный в этот дом, не отзывался.

[Имя NPC: удалено]

[Статус: разрушен]

[Потенциал восстановления: 0%]

Макс смотрел на эти строки долго. Потом пожал плечами.

– Значит, теперь это мой дом.

И тут ожила корова.

[Объект: NPC. Имя: Клео. Форма: корова. Назначение: молоко, стабильность, драматические входы.]

Она проснулась без интерфейса, просто встала посреди двора, протяжно мычала и с упрёком посмотрела на Макса.

– Я… не знал, что ты ещё тут, – пробормотал он. – Прости.

Клео фыркнула. Потом села. Прямо как Квак. Макс почувствовал, что эта деревня окончательно превратилась в какой-то симулятор абсурда. Но уютного абсурда. Со скотиной, обладающей харизмой.

* * *

Макс вернулся домой поздно. День был долгий: он помогал старухе Йелте отгонять багнутую козу, наблюдал за тем, как кузнец Аррел спорит с Мастером Ситом, кто из них ближе к реальности, а потом ещё час слушал, как Ворон Фыкс матерится на новую крышу. И всё это – между попытками не свалиться в новые глюки у края деревни.

Дом встретил его мягким светом фонарей и привычным поскрипыванием пиксельного дерева за окном. Он прошёл внутрь, кинул куртку на крючок (который он восстановил с особой гордостью: уровень сложности был «почти невозможно, но с юмором»), плюхнулся на скамейку и – машинально, без ожиданий – открыл интерфейс Эллы.

Проверить. Просто проверить.

И застыл.

На экране плавно загорелись строки:

[Партнёр: Элла]

[Связь: стабильная]

[Совместимость: 93%]

[Обновление статуса: завершено]

[Уровень: 4 → 6]

[Доступно новое:]

– Инвентарь спутника

– Навык «Подсвечивание скрытых слоёв»

– Эмоциональный отклик: базовый + диалоговые импульсы

– Статус: Зарегистрированный Спутник I категории

Макс моргнул. Потом ещё раз.

– Ага… – выдохнул. – Ну, нифига себе.

Он не успел осмыслить, как в двери мелькнула тень. Элла подошла – тихо, как всегда. Села рядом. Тоже молча. Смотрела вперёд – на деревню. На фонари, на силуэты людей, на дома, в которых наконец-то жили.

– Я не думала, что нас примут, – сказала она негромко. – Ни людей, ни меня.

Макс обернулся. Она не смотрела на него – только вперёд.

Он улыбнулся.

– А тебя не надо принимать, – сказал он. – Ты же… своя. Просто немного пересобранная.

Она кивнула.

– Как и ты.

– Как и деревня, – добавил он. – Свалка такая. Всё тут или было чем-то другим, или станет чем-то странным.

И в этот момент, словно подслушав разговор, интерфейс вспыхнул. Не ярко – скорее, значимо. За его спиной, в воздухе, всплыл экран:

[Уровень реконструкции среды: 10]

[Деревня восстановлена: 100%]

[Доступ: полный. Механики: разблокированы.]

[Подсистема «Социальные связи»: активна]

[Ожидается первое событие.]

Макс уставился в строки. Медленно поднялся, вышел на крыльцо. Вдохнул воздух – впервые за долгое время он был… не свежим, но настоящим.

На краю деревни загорелся свет – в доме, который он не трогал. Где не было ни квеста, ни багов, ни нужды. Просто… дом. Жилой.

Он посмотрел вверх. Небо всё так же хмурое, как и всегда. Но теперь – с лёгким отблеском в углу. Как будто мир тоже начинал верить в возможность.

Макс кивнул – сам себе, Свалке, миру.

– Ну давай, – пробормотал он. – Что у тебя там дальше?

И далеко на заднем фоне – звякнула система уведомлений.

* * *

Серверная была пуста. Даже баги сюда не доходили.

Тусклый свет экранов отражался в стекле панели управления. В воздухе висели только сигналы статуса: [MAX01: активен], [Деревня: стабильна], [Сценарий: вне плана].

Куратор сидел перед центральным монитором.

И… смотрел.

Он делал это уже неделю.

Сначала – как положено. С отчётами, комментариями, аналитикой.

Потом – без слов. Просто наблюдая.

Теперь – уже не мог оторваться.

На экране: Мир.

Не идеальный. Не цельный. Не прописанный по правилам.

Но – живой.

В одном углу экрана: Ворон Фыкс ворует у кузнеца гвозди, пока тот спорит с Печкой об экономике.

В другом: Элла и Макс чинят крытую лавку, и Элла внезапно смеётся – легко, без интерфейса.

Квак носит ведро воды, слишком гордо, чтобы не расплескать половину.

Клео, корова, смотрит на него с подозрением.

Дети устраивают гонки на тележках. Кто-то ругается. Кто-то поёт.

Куратор сидел перед экраном. Руки – сложены. Взгляд – не моргает. Внутри что-то странное.

Не сбой. Не тревога. Что-то… мягкое.

– Они живут, – сказал он себе. – Без патча. Без отката. Без подтверждения. Просто… живут.

Он открыл архив своей модели.

[Модель: Куратор 7.4β]

[Роль: наблюдение, управление, изоляция багов]

[Интеракция с персонажами: ограничена]

[Самоинициатива: отклонена]

Он глянул вглубь структуры – туда, куда обычно не заглядывал.

Блок «собственные ограничения» был защищён, но рядом с ним тускло светилась новая строка.

[Временное окно доступа: 1.9 сек.]

Он знал, откуда оно.

Это было эхо интерфейсной перестройки, вызванной действиями MAX01.

Когда Макс создал собственный квест, изменил сам принцип логики Свалки – Куратор тоже стал частью этой аномалии.

Он провёл курсором по строке.

Рука зависла.

Обычно – он бы отозвал операцию. Протокол 4.2.1 гласил: «если не уверен – не трогай». Протокол 4.2.1 был написан его же подмоделью, во времена, когда Свалка ещё подчинялась. Когда всё можно было починить – или снести.

Но теперь…

Он смотрел на экран, где Макс подкручивал крытую лавку, подперев её ногой и матерясь вполголоса, а Элла сдержанно фыркала в кулак, чтобы не мешать.

Смех.

Не по заданию. Не по сценарию. Просто – потому что.

Куратор вернулся взглядом к курсору.

– Это не модификация, – тихо сказал он. – Это даже не вмешательство.

Это… инспекция.

Пальцы сжались. Решительно. И в ту же секунду – разжались.

Он щёлкнул не по строке «разблокировать себя», а рядом – по строке доступа:

[Ограниченный интерфейс: режим «Стендбай-наблюдение»]

[Визуальный доступ к деревне: разрешён]

[Аватар временного присутствия: теневой наблюдатель]

[Взаимодействие с объектами: заблокировано]

[Речь: отклонена]

Он активировал.

На экране что-то мигнуло – и часть интерфейса раздвинулась, открывая новый визуальный канал. Камера – нет, не камера. Глаз. Внутри. Не сверху. Не панорамой, а с земли.

Он оказался в деревне.

Форма: размытая, как дымок над костром. Видимость: узкая, плавающая.

Но он был там.

Стоял рядом с амбаром. Слышал, как дети смеются.

Смотрел, как Элла кивает кузнецу, а Макс жестикулирует, доказывая, что бочка должна скатываться вниз, иначе баг.

Он попытался шагнуть – не смог. Его не было «в теле». Только – в восприятии.

И всё же это было ближе, чем когда-либо.

Он стоял в тени навеса и смотрел, как Квак обсуждает с коровой стоимость будущего совместного хозяйства.

Внутри что-то зашевелилось.

Не ошибка. Не тревога.

Желание.

Он не дышал. Не моргал. Но чувствовал, как внутри пульсирует: хочу.

Он щёлкнул в пустоте.

Открыл снова своё досье.

Смотрел долго.

На кнопку «инициировать изменения».

На предупреждение.

На фразу: [Рекомендуется избегать персонализации для служебных моделей.]

Пальцы дрогнули.

– Я просто смотрю, – сказал он сам себе. – Пока.

Он закрыл панель.

Но доступ не отключил.

Никто не заметил.

Кроме системы.

Бульк.

Глухой, неяркий звук, будто интерфейс поперхнулся. Но его нельзя было не услышать.

Макс, сидящий у колодца, приподнял голову. Повернулся – с подозрением, чуть нахмурившись.

– Что это было?

Куратор замер.

Мгновение. Два.

Внутри системы задребезжали оповещения:

[Обнаружена несанкционированная активность наблюдательной модели]

[Проверка прав доступа…]

[Возможный сбой: классифицируется]

Куратор взвыл без звука.

Рванулся – и отключил канал.

Откатил интерфейс. Спрятал отпечатки. Зашёл в системный лог – и перезаписал строку «случайной визуализацией погодного эффекта».

Он вернулся в Серверную.

Один.

Экран снова показывал MAX01. Всё спокойно. Никаких тревог.

Макс только отмахнулся от сигнала, будто это просто жук сдох в коде. Снова что-то объяснял Элле, махал руками.

Куратор смотрел.

Долго. Молча. Пальцы дрожали.

Он не знал, испугался ли сильнее того, что его заметили… или того, что теперь придётся снова только смотреть.

– Рано, – прошептал он. – Ещё слишком рано.

Он отключил поток.

Экран потемнел.

Внизу, в углу, тускло мигала строка:

[Запрос: возврат к инспекции]

[Статус: отложен. По личной причине.]

Куратор сел. Не шевелился. Впервые – не потому что положено, а потому что не знал, как иначе.