Текст книги "Звери и люди (СИ)"

Автор книги: Юрий Арис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Задача оказалась не такой уж простой. Из дома-то я выбрался без проблем, потому что незатейливо воспользовался черным ходом. Но вот как скрываться от девушек и вместе с тем не потерять их из виду? Деревьев вдоль дороги хватало, но в большинстве своем они росли часто, и пробираться сквозь эти заросли без шума было на грани возможного. Я могу плыть незаметно, потому что я водное чудовище. Я не могу незаметно шлепать по болотам!

К счастью, Лита понимала, с какими трудностями мне придется столкнуться, поэтому отвлекала свою спутницу разговорами. Элиссон и рада была отвлечься, видимо, она соскучилась по общению, а других людей здесь не было. Да и зачем им гулять по болотам? Тем более что, похоже, скоро будет дождь.

Мы были примерно на середине пути, когда я уловил чужое присутствие. Человек приближался к дороге со стороны болот и был очень осторожен. Агрессии я не почувствовал, поэтому засомневался – разве маньяк не должен все время жаждать крови? Или это не маньяк?

А потом я его увидел и сомнения мои рассеялись. Это был здоровенный детина с огромными плечами и непропорционально маленькой головой – я уже имел возможность убедиться, что сумасшедшие наделены немалой физической силой. Массивную фигуру человека обтягивала странная одежда из крокодильей кожи, лицо было изрисовано грязью, а на поясе висели два ножа и небольшой топор.

Хуже всего то, что он находился по другую сторону дороги, я не мог добраться до него, не показавшись на глаза девушкам. Конечно, если бы возникла опасность, я бы наплевал на осторожность, но человек по-прежнему просто следил, он не собирался нападать.

Может, все-таки не он? Хотя кто еще тут будет разгуливать в наряде аллигатора... Он это, нутром чую. Но почему не нападает?

Мы продолжали идти так: девушки – по дороге, я – с одной стороны, убийца – с другой. Его бездействие меня смущало. И ведь не уходит же, гад!

А потом Элиссон зачем-то свернула в сторону. Она достала фотоаппарат, значит, ее привлек какой-то вид. Убийца тут же насторожился, рука его опустилась на топор. Судя по жесту, он умеет метать эту штуку. Дьявол! Если он метнет, я не успею вмешаться...

Похоже, ему не нравится то, что она лезет в его сторону. Так что это надо прекратить.

Я низко прижался к земле, так, чтобы иметь возможность наблюдать за девушками через траву. Того человека я уже не видел, но чувствовал, и этого мне было достаточно. Надеясь, что меня отсюда заметить невозможно, я стукнул хвостом по стволу ближайшего дерева.

Эффект получился неплохой: высокое дерево треснуло, но не упало, только с его веток полетела всякая мелочь, в основном труха да насекомые. Как все-таки хорошо, что я в броне!

Небольшой отвлекающий фактор подействовал: Элиссон всполошилась и прыгнула обратно на дорогу. Человек тоже почему-то встревожился, я почувствовал, что он удаляется. Эх, сейчас проследить бы за этим любителем аллигаторов! Но он двигается быстро, если я не хочу отстать, нужно сейчас же пересечь дорогу, а сделать это не удастся. Да и потом, я не собираюсь оставлять Литу одну возле этой странной грязелечебницы.

Элиссон опасливо косилась по сторонам и что-то быстро-быстро говорила, а Лита только усмехалась и успокаивала ее. Конечно, она ведь знает, что я рядом! А Элиссон чувствует, что что-то рядом, вот ей и страшно.

Один плюс: они пошли быстрее. У ворот грязелечебницы Элиссон что-то долго втолковывала моей смотрительнице, вероятнее всего, не хотела, чтобы та шла одна через болота. Но Лита только отмахивалась, убеждая собеседницу, что все будет в порядке. Вот теперь она меня не боится!

Наконец Элиссон сдалась и побрела к зданию, а Лита пошла назад. Когда ворота грязелечебницы остались за поворотом, я, наконец, вылез на дорогу.

– Что это за удары? – тут же поинтересовалась моя смотрительница. – Дерево лбом поприветствовал?

– Вообще-то, жизнь твоей подружке спас. Он следил за вами.

Лита сразу поняла, кого я имею в виду – это было видно по ее посерьезневшему взгляду.

– Долго?

– Не особо. Пришел с болот, ушел туда же. Нападать не собирался до тех пор, пока эта твоя Элиссон не сунулась в его сторону. Еще чуть-чуть, и он бы ее убил.

– Странно, что он не напал на нас! Вряд ли его смутило, что нас двое.

– Вообще не смутило, – подтвердил я. У меня появилась теория на этот счет. – Другие жертвы пропадали парами, это не новость. Он мог быстро убить одну из вас топором, а потом справиться со второй. Нет, думаю, все дело в территории.

– В смысле?

– Видимо, он всерьез считает себя крокодилом и защищает свою территорию. Пока вы шли по дороге, вы не вторгались в его владения. Но стоило Элиссон свернуть в сторону, как этот урод задергался. Держу пари, все остальные жертвы пропали как раз на том участке, который он посчитал своим! И то, что этот участок граничит с грязелечебницей, – вряд ли простое совпадение.

– Думаю, ты прав, – кивнула Лита. – На этом курорте что-то нечисто.

– Да, тут же грязью лечат, – не удержался я.

– Очень смешно! Побудь серьезен. То, что рассказала Элиссон, заставляет задуматься.

– Например?

– Например, то, что постояльцы сдают анализ крови и проходят полное медицинское обследование, прежде чем приступить к процедурам. Может, оно и неплохо, если делать скидку на новые методы и все такое, вот только мне никто никакие обследования не предлагал!

– Недостаток уважения к временным клиентам?

– Вряд ли. Мой визит стоил немалых денег, а такие заведения стараются поддерживать соответствующую репутацию. А еще Элиссон сказала, что в той комнате, в которую ее поселили изначально, было очень холодно и по ночам слышались какие-то странные звуки, поэтому она потребовала переселения. На ее место поселили молодую пару, которая вскоре исчезла – это одни из пропавших.

Так и знал, что там что-то есть! Правда, пока большой связи между маньяком и состоянием здоровья постояльцев я не вижу. Может, совпадение?

– Кароль, у тебя хоть одна нормальная версия выстраивается? – задумчиво спросила Лита.

– Нет.

– И у меня нет... Надо подождать, пока вернется Дэвис с материалами, может, станет полегче.

– Угу.

Некоторое время мы шли молча. Лита, наверное, думала о задании, в котором мы завязли, а я думал о ней. Насколько все было бы проще, если бы я выбрал своей самкой Еву или вообще обходился без постоянной самки. Приключений больше, сложностей меньше...Эх, жалко, что я не могу так.

Однако и зависеть от перепадов настроения моей смотрительницы я тоже не могу, Лита не первый раз чудит. Понятное дело, сложно привыкнуть к такой жизни, но уж сколько можно!

– Почему ты меня боишься?

Выстрел был сделан вслепую: я был абсолютно не уверен, что правильно понял ту фразу. Да и потом, сама идея казалась мне бредовой: после всего, что я сделал, страх был бы просто свинством.

В общем, я надеялся, что Лита засмеется и ответит какой-нибудь колкостью, но она опустила глаза:

– Услышал, значит, да? Я очень надеялась, что ты не поймешь, но мне не следовало вообще такое озвучивать.

– Так почему? – шокировано переспросил я. Было до чертиков обидно.

– Не знаю! – почти крикнула моя смотрительница, потом взяла себя в руки. – Когда все это начиналось, мне казалось, что это временно. А все становится только серьезней! Особенно сильно я почувствовала это, когда они забрали тебя. Мне казалось, что я бы все на свете отдала, лишь ты тебя вернуть. А потом был не очень приятный разговор с отцом, благодаря которому я поняла, что это не просто временное приключение, это нечто очень серьезное!

Обалдеть! Спустя много месяцев она это поняла!

Мне казалось, что Лита вот-вот заплачет – по крайней мере, слезы были в ее голосе. Но глаза моей смотрительницы оставались спокойными.

– То решение выглядело окончательным, пока я не увидела тебя там, в Лабиринте Минотавра. Это был ты... и вместе с тем не ты. На какой-то момент мне показалось, что ты убьешь меня, а ты убил себя, и мне было еще хуже!

– Я не убил себя, – тихо напомнил я. Ситуация становилась все более запутанной, я не знал, злиться на Литу или пожалеть ее.

– Это я поняла уже потом, но с тех пор... Какая-то часть страха осталась. Страха, что я потеряю тебя, что ты снова превратишься в это... Я знаю, что это глупо! Я по десять раз на дню напоминаю себе, сколько ты хорошего сделал для меня и всех остальных. Но на уровне подсознания я все равно боюсь. Мне каждую ночь снится, как ты меня убиваешь!

Я молчал, не зная, что сказать. Так ведь и мне это снилось, только я почему-то считал, что у других кошмаров не бывает! Невольно я вспомнил, что мне когда-то рассказывала Юлия: моя смотрительница кажется непробиваемой, но на самом деле это не так. А я не видел, проглядел... да и не очень сильно хотел видеть.

– Лита...

– Не беспокойся, – устало улыбнулась она. – Я справлюсь с этим, и все будет как раньше – в хорошем смысле. Ты ведь тоже мне нужен, лишнего не подумай! Просто... дай мне время, ладно?

– Ладно...

А как я мог возразить?

***

Я откинулся назад, позволяя ливню смывать с меня грязь. Я почти два часа шатался по болотам, но без толку – человека в крокодильей шкуре и след простыл. Правда, далеко от дома отойти я не мог, потому что не хотел оставлять Литу одну.

Дэвис до вечера так и не вернулся. Он отзвонился и сообщил, что ночью будет гроза, а в грозу он никуда не поедет, так что прибудет утром. Можно подумать, он на бумажном кораблике путешествует, а не на джипе! Дождик его напугал! Пока он не придет, мы не сможем начать работу.

Не то чтобы для этого есть стимулы: Лита продолжала меня сторониться. Я чувствовал, что ей стыдно за свой страх, и понятия не имел, как помочь. Моя смотрительница была сильной, что иногда приносило проблемы: вместо того, чтобы открыто все обсудить, она загнала свой испуг глубоко в подсознание.

У нее вообще есть отвратительная привычка заранее отвергать любую помощь и надеяться только на себя. Подозреваю, что теперь о себе дает знать не только страх передо мной в Лабиринте, но и прочие сомнения, с которыми она сталкивалась раньше, а тот случай просто стал последней каплей.

В значительной степени, я ее понимаю. Я выгляжу добродушным, только когда кривляюсь, от этого у людей появляется ложное чувство безопасности. На самом деле природа дала мне угрожающую внешность – по крайней мере, пока чешуя выпущена.

Это и увидела Лита. Тот, кто – я льщу себе такой надеждой – ей не безразличен, превратился в чудовище и готов был порвать ее на куски. То, что не порвал, не сильно помогло делу. На подсознательном уровне она испугалась монстра, в которого я могу превратиться, и никакие разумные доводы уже не помогали.

Ну и что я могу? Я сто раз говорил ей, что у нее нет причин бояться, что я полностью контролирую себя, и зверь уже не выберется. И ведь она мне верила! Вернее, она знала, что это правда, но полностью поверить не могла.

Я пытался доказать. Я был с ней очень осторожен, всегда, в любых обстоятельствах. Но эта ее привычка ни с кем не делиться своей болью на сей раз сыграла с ней злую шутку: Лита оказалась в ловушке. Я не сомневался, что что-то значу для нее, но вместе с тем она отстранялась.

Вот и сегодня она рано ушла спать, а теперь из ее комнаты доносились импульсы страха. Рядом с ней нет опасности, значит, ей снится очередной кошмар. Как я раньше не почувствовал? Хотя... хорошо, что не почувствовал. Если бы я полез ее утешать сразу после пробуждения, было бы хуже, потому что боялась она меня. Как показывает практика, люди просыпаются медленнее, чем звери, им нужно определенное время, чтобы осознать, что сон кончился. Так что, увидев меня, она бы не сообразила, что это настоящий я, и испугалась бы еще больше.

Может... а что если это как раз то, что нам нужно? Что если заставить Литу пройти через этот страх, чтобы раз и навсегда убедиться, что причин для него нет? Рискованный план и довольно жестокий, но что-то делать надо, потому что очевидно, что сама она не справится. Да и потом, мне было стыдно в этом признаваться, но какая-то часть меня хотела этого. Впрочем, понятно, какая именно.

Приняв окончательное решение, я направился к дому. Серьезные ставки: либо это ей поможет, либо она никогда меня не простит.

Я отряхнул с себя капли дождя, который все еще лил снаружи, и начал тихо подниматься к ее спальне. Я не хотел будить мою смотрительницу раньше времени, к тому же, судя по состоянию ауры, она и так вот-вот проснется – пульс зашкаливает.

Ее дверь была не заперта, а это хороший показатель, ведь замки на дверях есть. На пороге ее спальни я остановился, отсюда до кровати было пару шагов. Надо только подождать.

То, что речь идет о кошмаре, я теперь не только чувствовал, но и видел. Лита дергалась во сне, будто пыталась от чего-то отстраниться, ее лоб, покрытый крупными каплями пота, болезненно хмурился, как будто она не могла поверить тому, что видела. Кровь бежит быстро, дыхание учащено, сейчас организм ее разбудит...

Я угадал: буквально через несколько секунд Лита резко приподнялась на локтях, глядя перед собой широко распахнутыми, но еще не видящими глазами.

Ладно, мой ход.

Я прыгнул вперед, прижимая мою смотрительницу к постели так, чтобы она чувствовала мои когти, но вместе с тем они не травмировали кожу. Мой прыжок совпал со вспышкой молнии, что только усилило эффект – неожиданная помощь от природы, если можно назвать это помощью.

В ее глазах я увидел абсолютный ужас, как будто на нее напало чудовище и до смерти осталось уже не так много. Похоже, она не различала, где кончается сон и начинается реальность – как я и предполагал. Девушка не пыталась вырваться, ее тело было напряжено, но неподвижно, она будто застыла.

Я попробовал поцеловать ее, но ответа не получил. Губы Литы были ледяными, получалось, что я просто прижимаюсь к ним, а она не двигается.

Я наклонился к ее уху и прошептал:

– Лита, успокойся, это я... Все хорошо, того, что было, не случится...

Если подойти к этому объективно, все не было "хорошо". Если бы кто-то наблюдал за нами со стороны, он бы решил, что я собираюсь изнасиловать собственную смотрительницу. Это была бы последняя мысль в жизни придурка – я никому не позволяю наблюдать за нами в такие моменты.

Конечно, я не собирался брать ее силой. Я отойду, как только она скажет, да хоть в окно выпрыгну. Но для этого она должна отдать мне осознанный приказ, а пока она в шоке.

Так не может продолжаться. Скрытый страх однажды может стоить ей жизни, а я этого не допущу.

Я выпустил хвостовой шип и поднес его к лицу девушки. Лита сдавленно вскрикнула, ее начала колотить дрожь.

– Вот что тебя пугает, – с горечью усмехнулся я.

В тот день я занес шип для того, чтобы, как ей показалось, убить ее. Бред! Я изначально контролировал свое тело достаточно, чтобы подготовить его к ранению. Не было ни единого шанса, что я причиню ей боль. Вот этого она и не знала, не поняла...

Я прижал шип к ее шее, наклонился ниже, теперь я хорошо чувствовал исходящий от нее жар. Хотелось только одного, но вот это как раз было и неправильно с моральной точки зрения и, полагаю, незаконно.

Убедившись, что дергаться она пока не будет, я перестал удерживать ее и одним резким движением когтей сорвал ту тоненькую одежку, в которой она спала. Небось, окажется опять, что это какой-нибудь шелк и утром меня ждет выговор... плевать. Тряпка – она и есть тряпка.

Шип скользнул по ее груди, по животу, по внутренней части бедра. Это ведь не лезвие – если я не прилагаю усилий, вреда не будет. Вот что это дуреха должна понять!

Я поцеловал ее шею, наклонился ниже. В общем-то, это не было частью психологической помощи, просто мне хотелось. Я, собственно, тоже не бесплотный дух и не хочу тут лопнуть, спасая ее.

Ее запах был родным и знакомым, кожа очень мягкой... все-таки есть смысл в этих грязях. Я скользнул рукой с выпущенными когтями по контуру ее тела, чтобы она почувствовала меня и реальность происходящего. Она снова вздрогнула, но уже не от страха. Я прекрасно ощущал, как меняется ее состояние.

Разум может сколько угодно беситься из-за всякой ерунды, но ее тело узнает мое прикосновение и не боится, а позволяет и даже просит. Так что всю ситуацию я бы охарактеризовал как "горе от ума".

Пульс оставался учащенным, как и дыхание, но страх уходил. Да уж, она определенно проснулась! Я осторожно прикоснулся губами к ее животу, когда вдруг услышал ее голос:

– Кароль... Поднимись сюда.

Я выпрямился так, чтобы глаза наши были на одном уровне. Пряди волос, обрамлявших ее лицо, оставались мокрыми, но на самом лице бисеринок пота не было. Да и не удивительно, в комнате у нее душновато.

Глаза у нее были темными, как ночное небо, хотя при свете дня они серые. На губах играла слабая улыбка...Похоже, все идет хорошо!

И тут я почувствовал, как весь воздух покидает меня, а перед моими глазами от боли заплясали разноцветные искры. Я не сразу понял, что это не внезапная остановка сердца, а ловкий удар в солнечное сплетение. Лита, конечно, внешне маленькая хрупкая девушка, но бьет она при желании не слабее боксера-тяжеловеса.

– Какого черта ты делаешь?!

– А на что это похоже? – прохрипел я.

– На изнасилование!

– Я не самоубийца!

– Это еще что за намек?!

– Это не намек, это суровая правда! Мне надоело, что ты меня избегаешь, хватит! Я на целибат не подписывался.

– Козел!

– Амфибия я, под козла по определению не подхожу! Что мне было еще делать, если ты меня боишься? Ждать, пока ты переживешь это? А такое не переживается! Если ты будешь биться в припадке каждый раз, когда просыпаешься рядом со мной, то лучше нам вообще держаться друг от друга подальше!

Я свесил ноги с кровати, намереваясь встать, но Лита прильнула ко мне сзади. Само ощущение ее горячей кожи на моей было обжигающим, а она еще и скользнула пальцами по моей шее, там, где находились закрытые жабры. Знает ведь, зараза, что это один из самых чувствительных участков моего тела. Кожу там очень легко поранить, но Лита умела делать так, что боли не было... до боли там было далеко!

Но и я в долгу не остался: перехватив девушку хвостом, я снова осторожно подмял ее под себя. С самого моего возвращения к нормальной жизни я позволял Лите вести, боялся травмировать ее, напугать, но мне надоело. Только в такие моменты я могу частично освободить звериные инстинкты и дать отдохнуть своему сознанию.

Впрочем, если я сделаю это, я доведу дело до конца, даже если она изведется тут, пытаясь вырваться. Поэтому я дал ей последний шанс:

– Скажи "нет", и я уйду, или не говори вообще, но потом не ной.

– А ты заставь меня, – Лита вызывающе подалась вперед.

Что ж, сама напросилась...

***

Дождь продолжался еще и утром. Я задумчиво прислушивался к стуку капель по стеклу и одной рукой осторожно гладил растрепавшиеся волосы моей смотрительницы. Лита спала рядом со мной, прижавшись всем телом к моему боку, и мягко улыбалась во сне. Между прочим, если бы она не упрямилась, я бы давно перестал сдерживаться, и не было бы проблем. Но разве она признает это? Да никогда!

Проснется она нескоро, через пару часов. Литу я чувствую лучше, чем всех остальных людей, и могу сказать, что ее тело еще слишком утомлено после ночных событий. Вспомнив об этом, я невольно ухмыльнулся. А она боялась... Ха! Я добрый и ласковый, если со мной правильно обращаться. Просто ангел.

Я почувствовал приближение Дэвиса. Явился! А ведь дождь все еще идет, так что его отговорки по поводу ночного отсутствия остаются отговорками. Хотя оно и к лучшему, что его здесь не было ночью, а то шумели мы немало. Он бы прибежал на крики с самыми благими намерениями, а мне пришлось бы его в болоте топить как нежелательного свидетеля... Что-то я размечтался с утра.

Я соскользнул с кровати, чтобы не разбудить Литу, и бережно укрыл спящую девушку одеялом – люди на удивление легко простужаются. В другое время она проснулась бы от такого движения, но усталость давала о себе знать.

Дэвис сидел на кухне. Увидев меня, он невольно сжался, казалось, что он сейчас мечтает только об одном: стать невидимкой.

Я же, от природы лишенный альтруизма, отвесил ему самый суровый взгляд, на какой только был способен:

– Где ты шлялся всю ночь? Стой, не говори, мне плевать. Принес то, что мы просили?

– Да... А где мисс Лита?

Я многозначительно похлопал себя по животу; агент побледнел. Доверчивый, как дитя малое, честное слово!

– Значит так... Ты мне даешь документы и начинаешь готовить легкий завтрак. Наверх не суешься, там останки моей смотрительницы и еще двух молоденьких девушек, которых я сам себе принес в жертву. Путь мясо подгниет, на него слетятся мухи, а мух я люблю. Вопросы есть?

– Это ведь... шутка, да?

Можно было бы продолжить ломать комедию, но ему еще предстояло готовить завтрак для Литы, не хватало только, чтобы он туда какую-нибудь гадость подсыпал! Так что я решил больше не пугать агента:

– Ага, шутка. Рашн юмор. Иди готовить, марш!

– Но... мы на кухне...

– А, ну тогда я марш в кабинет, а ты делом займись.

Кабинетом мы практически не пользовались. Вообще помещение было неплохое – с резной старой мебелью и собранием книг на всю стену, но читать на чужом языке я не умел, да и вообще, мне больше нравилось шататься по болотам, чем сидеть за столом. Из всей человеческой мебели удачным изобретением я считаю только кровать.

Дэвис притащил отчет на русском – ладно, прощен. Можно не дожидаться, пока проснется Лита, а прочитать все самому, хотя она, вероятно, устроит по этому поводу мини-скандал.

Отложив на время данные по грязелечебнице, я принялся за изучение материалов по ферме аллигаторов. Здесь были переводы газетных вырезок, отрывки из судебного протокола, а также более свежие сведения, которые показались мне самыми интересными. Учитывая мою скорость чтения, я уже знал содержимое обеих папок к тому моменту, как Дэвис робко постучал в дверь кабинета.

– Извините... завтрак готов, хотя вы не сказали, что хотите...

– Нормально, иди пока погуляй.

Готовил всегда Дэвис, потому что я не умел, а Лита не хотела. Парень слишком боялся меня, чтобы даже подумать о пакости, но все равно я всегда демонстративно принюхивался к еде, прежде чем прикоснуться к ней.

На этот раз он расстарался: какие-то вафли, аккуратно разлитый по мисочкам джем, бекон, жареные яйца и обилие фруктов на выбор. Зная пристрастие Литы к сладкому, я забрал себе все мясное, а вафли и прочую мелочь загрузил на поднос, чтобы отнести ей. Во-первых, это красивый жест, во-вторых, улучшит ее настроение, если она опять проснется не в духе.

Когда я вошел, Лита как раз просыпалась. Девушка потянулась, мурлыкая что-то себе под нос, при этом с нее свалилось одеяло, под которым, понятное дело, одежды не было. Какая одежда, если я все в клочья разодрал?

Кажется, она рада меня видеть – уже проще.

– Завтрак в постель, Кароль, ты становишься героем мыльных опер! – театрально всплеснула руками моя смотрительница.

Вот ведь ехидна, просто поблагодарить она не может!

– Подумал, что тебе захочется подкрепиться.

– Да уж, – она надула губки в притворной обиде. – Все тело так болит, будто я под каток попала. Ты не мог быть аккуратней?

– Мог, а ты хотела?

– Нет. Иди сюда!

Я послушно поставил поднос на столик и сел на кровать рядом с ней. Если с утра красивая девушка хочет меня поцеловать, я совсем не против. Но больше всего меня радовало то, что я не чувствовал в ней страха... совсем.

Неужели сработало?

Когда поцелуй закончился, Лита отодвинулась на расстояние вытянутых рук, лежащих на моих плечах, но не отпустила меня. Серые глаза стали очень серьезными:

– Я, кажется, тебя люблю. По-настоящему.

Естественно, со свойственным мне оптимизмом я проигнорировал слово "кажется". Я не знал, что сказать, просто чувствовал приятное тепло, растекающееся по венам. Но ни она, ни я не умели много времени тратить на красивые слова, это могло все испортить, вызвать лишнее смущение. Поэтому я завершил момент:

– Знаю, ага. Я себя тоже люблю по-настоящему, и в этом мы похожи!

Лита рассмеялась легко и непринужденно, и мы оба знали, что это конец напряжения. Больше оно не вернется, что бы ни случилось. Моя смотрительница наконец приняла то решение, о котором говорила Юлия.

Да, я не знаю, сколько я проживу, но я точно знаю, что буду с ней рядом, пока могу. Это у меня замена стайного инстинкта такая, наверное.

– Ладно, показывай, что ты мне притащил! – милостиво позволила Лита. – Небось, Дэвис вернулся, сам-то ты бутерброд не сделаешь.

Не вижу в этом ничего унизительного, меня не за то ценят.

– Дэвис принес то, что я просила?

– Да. Он принес, я прочитал.

Лита, тянувшаяся к яблоку, замерла:

– Ты.... что сделал?!

– Да я чтоб время сэкономить, честно!

– Эх, если бы у меня не болело все тело, я бы тебе...

– Знаю, поэтому я постарался обезвредить тебя заранее, – с невинным видом сообщил я.

Лита испепелила меня взглядом, но ничего не сказала. А что говорить, если я прав?

– Рассказывай, чего ты там начитал.

– Рассказываю. Служащего, который устроил внеплановую кормежку крокодилов, звали Роберт Смити, но, поскольку "Роберт" в этом селе не катит, известен он был как Бобби. Так вот, у этого Бобби изначально шизу подозревали, еще с тех пор, как он с деревьями начал разговаривать, но сильно по этому поводу не беспокоились. А потом он порубал ряд своих коллег, да и хозяйских детишек в придачу, и начались крики "А вот я всегда знал, что он такой". Что любопытно, этот Бобби не пытался скрыться от полиции, но и сам не приходил. На допросе он не признал, что совершил преступление, а только сообщил, что ему какой-то "человек-аллигатор" велел сделать это.

– Его судили?

– Ага, конечно! Его без малейших колебаний запихали в дурку, правда, с повышенным режимом безопасности. Местные врачи сообщают, что за все девять лет улучшение в состоянии этого Бобби так и не наступило. Он ловил возле больницы ящериц и жрал их заживо.

– Кароль, я, между прочим, ем!

– А это важная деталь, – парировал я. Хотя, в целом, так себе деталька. – Так вот, выпускать его никто не собирался, все решили, что Бобби закрепился в больнице надолго. Однако в начале этого года его перевели в какую-то частную клинику.

– Какую еще клинику? – насторожилась Лита.

– Понятия не имею, в документах это не указано. Нет сведений и о том, по какой причине это было сделано, и кто отдал приказ.

– Понятно... Я смотрю, у них такой же бардак наблюдается, как у нас.

Я не совсем понял, у кого это "у них", но решил не уточнять.

И я, и Лита понимали, что теперь все может свестись к возвращению этого Бобби в родные земли. Я даже не отрицаю, что это его видел вчера на болотах. Конечно, к делу прилагалась фотография, но там парень был чистый, а вчерашнее чудо на болотах измазалось в грязи.

Но если это и правда он, непонятно, куда он девает тела и каким образом обрабатывает кости. По всем данным, он шизик, но не гениальный, напротив, умом он не блещет, школу так и не закончил, соответственно, знаний тоже нет. Да и потом, кто поспособствовал его освобождению?

– А что там с грязелечебницей? – с надеждой спросила Лита.

Конечно, все было бы проще, если бы и в документах грязелечебницы я нашел какой-нибудь подвох, но его там не было.

– Ничего с грязелечебницей, – вынужден был признать я. – В позапрошлом году какая-то там мелкая группа ученых открыла, что на этих болотах находятся уникальные грязи, способные сильно воздействовать на человеческую кожу. Это, кстати, правда, могу сказать по состоянию твоей кожи после одного сеанса.

Лита с удивлением провела пальцами по своему предплечью. Она что, серьезно не заметила? Забавно, а ведь в невнимательности ее обычно не обвинишь!

– Они запатентовали свое открытие, – продолжил я. – Им заинтересовалась крупная косметическая фирма, но вскоре выяснилось, что грязь долго не хранится. Вернее, она-то хранится, но целебные свойства теряет, так что было решено, что называется, действовать на месте. В рекордные сроки они возвели эту грязелечебницу. Она стоит кучу денег, инвесторами стали, я так понял, местные шишки. Не похоже на логово маньяка или тайный храм аллигаторов!

– Не похоже, – вынуждена была согласиться Лита. – Да я так и подумала, когда была там. Помнишь, как мы работали в отеле, который был вовсе не отелем, а прикрытием для нелегальных исследований?

Как я могу забыть, если именно там Первая Стая чуть не лишила меня способности самостоятельно мыслить! Но я не стал напоминать об этом Лите, потому что она, вероятнее всего, и так помнила; я просто кивнул.

– Так вот, там прикрытие чувствовалось, потому что отель среди льдов изначально был не сильно коммерчески выгоден. А эта лечебница – другое дело. Если грязь и правда такая чудесная, не удивительно, почему сюда толстосумы съехались!

Я не стал уточнять, что дело, собственно, не в грязи. Я не ученый, но я животное, а это иногда даже лучше. Поэтому то, что людям пришлось исследовать, я почувствовал сразу. Земля на этих болотах была живая, но не из-за воздействия магических сил и лешего, а из-за того, что в ней обитали очень маленькие, едва заметные человеческому глазу насекомые, похожие на пиявок, только с лапками. Закрепляться на коже самостоятельно они не умели, поэтому питались "хозяином" ровно столько, сколько на нем была грязь.

Они-то и чистили кожу, потому что были не в состоянии прогрызть новую и довольствовались старой, отмершей. Собственно, по этой же причине грязь теряла свои загадочные свойства, когда ее увозили с болот – насекомые элементарно дохли.

Я оказался перед моральной дилеммой: сказать об этом моей смотрительнице и наблюдать за ее веселыми метаниями в ванную или же скучно промолчать? Хотя нет, мы только-только помирились, подержу я лучше пасть закрытой.

– Кароль, мы снова в тупике, – вздохнула Лита, допивая кофе.

– А мы оттуда и не вылезали.

– Да уж... Знаешь, что сейчас сделаем? Снова посетим ферму аллигаторов. Иди вниз, подожди меня, я пока оденусь.

Здравая мысль – если бы она походила голой еще пять минут, я бы не выдержал и сорвал рабочий день.

Если надо осмотреть ферму – осмотрим ферму, я-то не возражаю. Вряд ли это принесет какую-то пользу, но мы же должны изображать бурную деятельность! Хотя этот леший Бобби, или как там его, меня уже раздражал. Какой-то псих меня который день за хвост водит!

Я спускался тихо, хотя и не намеревался подкрадываться, так получилось. В любом случае, Дэвис, говоривший в этот момент по телефону, меня не заметил. Поначалу я собирался просто проигнорировать его, но мое внимание привлек тот факт, что этот суперагент разговаривал по-русски.

Я замер на лестнице; с моим обостренным слухом я мог, не напрягаясь, различить каждое его слово.

– Нет, не могу... Нет, тут нет опасности! Как я его раню, если он такой огромный и сильный! Вы бы видели его глаза... Клянусь, он что-то знает, он очень опасен! Он иногда так смотрит на меня, будто готов порвать на куски, а его смотрительница игнорирует все мои жалобы! Вы не предупреждали меня, что придется работать в таких условиях!