Текст книги "Звери и люди (СИ)"

Автор книги: Юрий Арис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Я не знал, что нужно говорить, я вообще ни с какой стороны не был готов к подобной ситуации. Так что я принял единственное правильное, как мне казалось, решение: я поднялся и ушел, а Лита осталась.

Не обращая внимания на шарахнувшегося от меня Дэвиса, я вышел из дома и, не останавливаясь, направился к болотам. Злость, щедро подпитываемая гормонами, закипала во мне с пугающей силой. С момента моего возвращения Лита вела себя странно, отказывалась объяснять, в чем дело, а теперь еще и это.

Будто ее не радовало, что я вернулся! А может...

Может, пока меня не было, и с ней произошло что-то серьезное? Она встретила кого-то и теперь не знает, что мне сказать. С другой стороны, есть принципиальная разница между прикосновением того, кто держится с людьми на равных, и того, кто людей рвет на куски. Я с недавних пор перешел во вторую категорию.

Выходит, проблема во мне? Но я ничего не могу исправить, все теперь зависит от Литы, от ее решения, а я... а что я? Я приму от нее любой ответ.

Возвращаться обратно мне не хотелось. Я не сомневался, что Лита в безопасности – Дэвис не из тех, кто коварно воспользуется слабостью девушки, к тому же, он меня боится. Нападений в домах еще не было, да и вообще, моя смотрительница не беззащитна.

Так что я мог со спокойной совестью провести ночь один, на болотах. Ну, почти со спокойной: я знал, что Лита из-за моего "исчезновения" изведется. Это было не очень красиво с моей стороны, но я был слишком обижен и зол, чтобы изображать из себя хвостатую мать Терезу. Почему плохо должно быть только мне?

Так что теперь я без особой цели шел вперед, периодически увязая в грязи. Я осознанно избегал приближения к этой грязелечебнице, потому что там меня могут увидеть. Поброжу по болотам, устану, проголодаюсь и, глядишь, успокоюсь.

Мои хождения по краю трясины длились примерно час, прежде чем я почувствовал их – аллигаторов. Пока что они находились на грани доступной моим способностям территории, но это уже что-то, ведь в свой первый визит я вообще никого живого не почуял.

А может ли оказаться так, что на людей нападали аллигаторы, что никакого маньяка нет? Маловероятно, но проверить стоит.

Деревья в этой части болот были очень высокие, с гладкими стволами и похожими на пауков корнями. Топи стали более водянистыми, но еще не подходящими для плавания, так что пришлось прыгать по корням. Был бы здесь Женька, он бы сравнил меня с двухметровой бронированной белочкой.

Перескакивать между деревьями было тяжеловато, потому что подобные действия мне приходится выполнять не часто, но весело. Я так увлекся, что чуть не допрыгался: череда деревьев кончилась у самого края довольно большого пруда, я едва успел вцепиться когтями в корни.

Собственно, вода мне ничем не угрожала, но все равно, не следует прыгать в пруд, когда там что-то сидит. В данном случае, если мои способности не врут, а они не врут никогда, в пруду притаились аллигаторы.

Я чувствовал двоих: самца и самку. Они тоже меня заметили, но пока замерли у поверхности, явно не зная, как поступить с таким странным существом. Крокодилы как таковые меня не интересовали, гораздо более привлекательным казался сам пруд.

Вода в нем была относительно чистой и совсем не болотной. Кто-то когда-то рассказывал мне, что крокодилы способны сами себе вырывать пруды. Тогда я не поверил, подумал, что надо мной опять хотят подшутить, пользуясь моим недостатком знаний о внешнем мире. Однако теперь я мог лично убедиться, что рассказы про крокодилов-землекопов не были шуткой. Хотелось бы посмотреть, что там на дне...

Я прыгнул с дерева на землю, которая у кромки воды была на удивление сухой. Крокодил, естественно, бросился на меня, но тут же получил по зубам. Он, конечно, сам под два метра, но я и с десятиметровыми справлялся!

– Завязывай, – небрежно посоветовал я. – А то будешь на протезы копить.

Крокодил либо не понимал по-русски, либо не отличался умом, либо всерьез решил, что я покушаюсь на его самку. Вероятнее всего, повлияло все вместе, и он решил напасть снова. В принципе, мне ничего не стоило убить его, но день в целом был неплохой, солнышко еще светило, а я уже почти не злился. Так что я просто ударил крокодила по башке боковой стороной хвоста, не пуская в ход шип. Мой секундный противник кожаным мешком повалился на землю.

Я предполагал, что теперь на меня кинется и самка, но просчитался. Увидев, что самец предположительно мертв, она тут же юркнула на дно пруда. Женщины!

Я тоже прыгнул в пруд, но вовсе не затем, чтобы покарать крокодилицу за отсутствие благородства. Мне всего лишь хотелось узнать, как выглядит хатка аллигатора изнутри.

Оказалось, что пруд довольно большой и глубокий, дно успело порасти всякими болотными травками, среди которых плавали мальки с головастиками. Нет, этот самец слишком молодой, пруд явно выкопал кто-то другой, а потом почему-то ушел отсюда. А может, умер? Сколько вообще живут аллигаторы?

В противоположной части пруда я обнаружил глубокую нору, куда и забилась самка. Можно было залезть туда и напугать крокодилицу еще больше, но тогда был риск, что нас обоих завалит землей.

Перспектива оказаться под слоем грязи меня не прельщала, особенно теперь, когда я оказался в чистой воде и мог спокойно поплавать. Надо будет приходить сюда почаще... Так, а это у нас что?

На дне пруда виднелось что-то белое и круглое, частично скрытое зеленью. Камень, что ли, такой странный?

Я подплыл поближе и поднял странный камень... Я не ожидал, что это будет череп, но руку не отдернул, вместо этого я рассматривал свою находку.

Судя по размеру, череп детский, и трещина в затылке не заставляет раздумывать над причинами смерти. Состояние указывало, что он находится здесь давно, так давно, что даже мелочи, обитающей в пруду, хватило времени идеально обглодать его. Я не имею в виду крокодилов, они обгладыванием косточек не занимаются, они их перемалывают. Да и потом, среди пропавших детей не было...

Лита так и не сказала, нашли ли тела детей того фермера, она упомянула только руку. Может оказаться, что тот рехнувшийся сотрудничек подкармливал не только фермерских крокодилов, но и диких аллигаторов. Или это он успел кого-то выпустить?

Впрочем, я слишком много думаю о том, о чем не следует. Те убийства к нашему делу не относятся, девять лет прошло. Сомневаюсь, что эти крокодилы нападают на людей, они недостаточно крупные.

Ну вот, меня опять не туда понесло. Причем тут размер аллигаторов, если найденную девушку топором зарубили?

Но след клыков на ней все-таки остался... Так, стоп, а где можно взять клыки?

Как я раньше не додумался!

Я выбрался из пруда, вернув череп на место. Знаю, у людей существуют определенные традиции захоронения, но и у природы есть свои законы. Пусть лежит в пруду, не нужно лишний раз тревожить мертвых.

Пнув напоследок крокодила, который все еще валялся в отключке, я направился к заброшенной ферме.

Темнело довольно быстро, быстрее, чем я ожидал. Дело было не только в закате солнца, но и в общей атмосфере болот с их высокими деревьями и буреломом. Переночую-ка я лучше на ферме, а не на дереве, как собирался раньше, – у меня от этого места мурашки под броней.

На ферме снова никого не оказалось, даже поблизости я не чувствовал людей. С одной стороны, это давало мне полную свободу действий, с другой, мне не нравилось это постоянное отсутствие жизни, да еще в сочетании с тропинкой, уходящей в дерево. Ну не может это быть леший, не может!

Ворота были приоткрыты, а замок валялся у крыльца – все так, как я и оставил. Не похоже, что за эти часы здесь кто-то побывал.

Я сразу же прошел в зал с крокодилами и начал осматривать ряды челюстей. Удивительно, как это местные не позарились на такие сокровища! Так, вроде все на месте, виден четкий порядок...

Твою мать!

Вот на этот раз я подпрыгнул от неожиданности, да оно и понятно. Одно дело – череп на дне, другое – человеческая челюсть на стене.

Она висела среди крокодильих, но в самом углу, в темноте, так что я и не мог заметить ее, если бы не приглядывался. Вот только человек – не крокодил, у него челюсть не выпирает. Так что ее нужно сначала вырезать из черепа...

В том, что челюсть настоящая, я не сомневался, да еще и очень аккуратно вырезанная. Похоже, ее повесили здесь недавно, потому что она не такая старая, как череп в пруду. Но ее так идеально очистили от плоти... как?

Похоже, человеческую челюсть повесили на место крокодильей. Не знаю, кто этим занимается, но он определенно псих. Другое дело, что этот псих обладает специфическими знаниями и возможностями, и еще он как-то связан с фермой. Ну вот, теперь точно придется на второй этаж лезть!

Лестница не выглядела надежной, так что я старался держаться поближе к стене. Если что – уцеплюсь. Хотя я придаю этому слишком большое значение: в конце концов, что будет, если я упаду? С моей-то броней... а если в топь? Тут моя броня как раз вниз и потянет.

Лестница была лучше, чем я ожидал, она выдержала. Я оказался в коридоре перед рядом дверей. Нет, все-таки хорошо, что я могу почувствовать присутствие живых существ рядом с собой, потому что иначе мне сейчас было бы жутковато, особенно если учитывать темноту.

Первые две комнаты оказались спальнями, принадлежавшими, судя по всему, взрослым людям. Третья была кабинетом, четвертая – детской. И везде вещи были практически нетронуты, словно этот фермер взял и бросил все. Импульсивный, вероятно, был дядя.

На одной из детских кроватей валялась игрушка – деревянный крокодильчик. Вот ведь как... вряд ли его хозяин задумывался, что сам кончит жизнь в брюхе крокодила.

Мне стало не по себе. Ночь окончательно обволокла болота, воздух наполнился непривычными звуками и запахами. Ну его к черту, никуда я не пойду! Там я точно спать не смогу, уж лучше здесь. А если по-хорошему, то мне стоило остаться с Литой, а не наказывать ее непонятно за что.

Спать на детских кроватках я не собирался, вместо этого я залез на чердак. Люк я заметил, еще когда поднимался по лестнице, а отсутствие ступеней меня не смутило – я неплохо лазаю по стенам. Так даже лучше – никто не сможет подкрасться ко мне незамеченным.

На чердаке воздух был чуть суше, чем в остальном доме. Здесь стояли какие-то коробки, валялся детский велосипед; чувствовалось, что эту часть дома никто не посещал последние девять лет.

Я улегся возле маленького окошка, выходившего на болота, но сон не шел. Хотелось верить, что не из-за страха, а из-за обилия событий, обрушившихся на меня за один день, но в глубине души я знал, что и страх есть.

Наверное, если бы я точно знал, кто мой враг, было бы проще. Но я не знал, я вдруг оказался совершенно один непонятно где и непонятно для чего.

***

Ночь прошла спокойно. Рядом с фермой по-прежнему никого не было. Обратно к дому я шел через грязелечебницу, надеясь почувствовать – хотя бы почувствовать! – мою смотрительницу, но ее там не было.

Вернувшись, я сразу же направился на кухню. Любовь любовью, а жрать хочется, у меня ускоренный обмен веществ. Учитывая, что вчера я остался без ужина, потеря энергии становилась слишком значительной.

Когда я был в середине поглощения мелких жареных рыбешек, которых в холодильнике обнаружилось чуть ли не ведро, зазвонил мой телефон.

Да, именно мой – мне выдали собственный телефон с личным номером. Правда, большую часть времени он находился у Литы, но важен сам факт. Женька тогда радостно заявил, что мне скоро и паспорт выдадут.

Раньше мне никто не звонил, поэтому я не сразу понял, что это вообще за звук такой. А потом сообразил и одним прыжком переместил себя в коридор, опасаясь, что звонящему надоест ждать.

Не надоело. Судя по надписи на экране, с утра пораньше со мной жаждала поговорить Юлия.

Юлия, которой приперло провести выходные на базе. Юлия, из-за которой с нами не было Оскара, а я выполнял всю работу один. Да, дамы и господа, та самая Юлия!

– Слушаю, – важно сказал я. Не зря же я узнавал, как правильно отвечать на звонки.

Юлия не была впечатлена моей грамотной реакцией.

– Кароль, ты кретин, – сообщил мне ее холодный от ярости голос. – Ты тунец-переросток. Ты деградировавшая форма палтуса.

В последующие несколько минут я терпеливо выслушивал оскорбления и неверные отнесения меня к различным видам обитателей моря. Конечно, я мог прервать ее в любой момент, но мне уже неоднократно повторяли, что беременных самок расстраивать нельзя. Ее самочувствие меня не сильно заботит, но с Оскаром ссориться небезопасно, нам еще работать вместе.

Лишь когда она замолчала, чтобы перевести дыхание, я робко поинтересовался:

– А что я, собственно, сделал?

– Он еще спрашивает! Сколько раз я тебе говорила, что эмоциональная чувствительность – не самая сильная твоя сторона?

Спорное утверждение, если учитывать, что я могу чувствовать ауру собеседника, ну да ладно.

– Слушай, чего ты хочешь?

– Чтобы ты думал, прежде чем делаешь что-то! Я говорю о тебе и Лите.

Вот тут я насторожился. В последнее время, а в частности, с тех пор как мы с Литой перешли на новый уровень отношений, моя смотрительница стала более тесно общаться с Юлией. Вроде как они понимали друг друга и все такое. Так что теперь Лита вполне могла открыть подруге, что ее беспокоит.

– Ладно, давай поговорим обо мне и Лите! Что с ней происходит?

– Не знаю!

Облом...

– Но ты уж точно не знаешь, – продолжила Юлия.

– Да уж, откуда мне знать, если она молчит!

– Пора бы понять, что Лита не из тех, кто открывается всем и каждому!

То есть, теперь я отношусь ко всем и каждому? Обалдеть! А мне казалось, что у меня есть право как-то выделяться из толпы. Примерно это я и высказал Юлии, только в менее вежливой форме.

– Все-таки вы, мужики, одинаковые! Что хвостатые, что бесхвостые!

– Мы только местами одинаковые.

Юлия замолчала. Судя по пыхтению, она старалась изобразить горестный вздох, но эффект портили помехи.

– Ладно, слушай меня внимательно... – наконец сказала она. – Я постараюсь объяснить тебе суть проблемы так, как я это вижу. Возможно, я не права, потому что одному Богу известно, что творится в голове и душе твоей наставницы, но раньше я ее угадывала.

– Я весь внимание.

Это не было ложью.

– Начнем с того, что у Литы сложные отношения с собственной семьей. Подробностей я не знаю, но и тебе не обязательно. Мне известно только, что не так давно ее отец, довольно властный и влиятельный человек, потребовал, чтобы она вышла замуж. Вроде как возраст уже не детский, пора о будущем подумать, не так уж и много до тридцати осталось и все такое. Он и кандидата в мужья нашел, причем давно, еще до того, как Лита стала твоей смотрительницей, и изначально она согласилась, хотя с отцом у нее отношения крайне натянутые.

– Почему? – тихо спросил я.

– Потому что ей было все равно. Володя Стрелов умер, да с ним у Литы ничего бы и не получилось. Но в тот момент она считала, что влюбиться не сможет никогда. К тому же, мальчик, подобранный ей отцом, хороший, перспективный такой, я его поверхностно знаю. Вроде как у них с Литой даже что-то романтическое было, вот она и согласилась. Теперь отец вернул ее к реальности, напомнил о слове, которое она дала.

Вот как... Лита выходит замуж. Вот почему она так непонятно вела себя. Я знаю мою смотрительницу: она всегда держит обещание.

Странно, но я не чувствовал ничего особо возвышенного: ни сердце у меня не разбивалось, ни кровь в венах не застывала, в общем, организм не пострадал. Правда, стало как-то очень холодно внутри, но это, наверное, от вынужденной голодовки.

– Ну и когда свадьба?

– Идиот!

Вместо сочувствия на меня пролился новый поток ругательств. Я ждал.

– Возможно, у тебя хватит сообразительности вспомнить, что я когда-то говорила о семейной жизни и работе в проекте, – Юлия соизволила перейти к сути проблемы. – Если мужчины еще могут как-то это сочетать, то женщины – нет. Никакой муж не будет терпеливо ждать благоверную днями и неделями, да еще не знать, где, собственно, ее носит. Приходится выбирать – либо одно, либо другое, и от чего-то отказываться. В большинстве своем сотрудницы выбирают личную жизнь, поэтому в числе смотрителей так мало женщин. Потому что нельзя работать вечно, рано или поздно возраст заставит уйти. И что будет тогда? Я родила... вернее, рожу для себя ребенка, но у Литы нет даже этой возможности.

– Так что мне, под венец ее звать?

– Заткнись! – бесцеремонно прервала смотрительница. – Я не закончила. Насколько мне известно, она отказалась от этого замужества. Скатай хвост трубочкой, это не только из-за тебя! Просто она не любит, когда ей пытаются указывать, и с отцом, повторюсь, не ладит. Но это решение далось Лите не так уж легко, как она пытается показать. Тебя не было рядом, когда это случилось, ты не можешь знать...

– Я что, виноват?

– Заткнись, я сказала, и слушай дальше! Она сейчас еще мечется между двумя возможными решениями. Не дави на нее, лучше попытайся помочь, насколько это возможно с твоим крошечным умишком!

А ведь она права! Не насчет моих умственных способностей, конечно, а насчет ситуации, в которой оказалась моя смотрительница. Для меня есть только одна доступная норма в отношениях: звериная. То бишь, оплодотворять самок, когда появится настроение, а в остальное время быть одному. И я могу ее принять, все возможности есть, но я не хочу! Это слишком просто для меня. Человеческая же норма с женой, детишками, квартирой, машиной и дачей по выходным – это не для меня, да и не привлекает. Так что можно считать, что мне повезло.

Для Литы есть другая возможность. Муж, может, дети, если она захочет, пусть и рожденные не ею. Если она согласится, у нее будет спокойная, нормальная жизнь, но она не соглашается. Она отказывается от этого и, хочется верить, отказывается из-за меня.

А ведь раньше она говорила, что ничего серьезного из наших отношений не выйдет, что это только приключение или как-то так... Выходит, она изменила свое мнение.

– Спасибо, – сказал я. Без иронии. – Иногда мне нужно настучать по башке.

– Реже, чем ты думаешь, милый, – Юлия мгновенно сменила гнев на милость, такое с ней в последнее время часто случается. – Ты хорошо справляешься.

– Стараюсь. Как там Женька? Узнал то, что я от него хотел?

Накануне своего отъезда я попросил Женю выяснить, где и с кем работал Костик Стрелов до того, как вступил в проект. Почему-то таких сведений в его личном деле не было.

– Он в отпуск ушел, – сообщила смотрительница. – Представляешь, умудрился выбить у начальства позволение взять с собой Лино! Все-таки его балуют. Он просил передать, что займется твоей просьбой, когда вернется.

– Понятно, не горит. Спасибо, пойду извиняться.

– Давай, давай! Я в тебя верю.

Вообще-то, извиняться я не собирался, но надо было сказать что-то, чтобы Юлия отстала от меня с чувством выполненного долга. На самом деле, можно попробовать поговорить с Литой или делать вид, что ничего не случилось, если ее это устроит. Вряд ли я смогу помочь ей принять правильное решение, но я хоть покажу, что для меня это важно.

Но сначала – закончить прерванный завтрак. Я направился на кухню, где уже сидел Дэвис. При моем появлении он судорожно дернул головой; надо полагать, это приветствие.

– И тебе не болеть, – усмехнулся я. – Что на завтрак?

– Чикен... То есть, курица с овощами, вареный картофель, есть пирог с ягодами, так сказала мисс Лита. А почему она не с вами?

– В смысле? – я уже погрузился в прохладные недра холодильника. – А почему она обязательно должна быть со мной?

– Она же ушла искать вас в болота...

Я замер с миской мелко нарезанных овощей в руках.

Она... что?!

Только теперь я почувствовал, что Литы не только нет в здании, ее вообще нет поблизости. Дурак, почему сразу не проверил... Она ушла на болота! Одна!

Опыт показывал, что когда Лита остается одна, это плохо, с ней обязательно что-то случается. А все потому, что вместе с трусостью природа обделила мою смотрительницу и осторожностью.

– Когда она пошла? – прорычал я, хотя не был зол непосредственно на Дэвиса. Скорее, на себя. – Куда?

– Она предположила, что вы можете быть на старой ферме, отправилась примерно полчаса назад...

На старой ферме! Там, куда регулярно наведывается убийца, где на стене висят человеческие зубы! Одна!

Не говоря больше ни слова, я сорвался с места. Я не просто спешил, я бежал – для развития максимальной скорости мне пришлось даже опуститься на четвереньки, с природой не поспоришь. В таком состоянии я почти не чувствовал ауры вокруг меня и мог попасть кому-то на глаза, но, откровенно говоря, мне было плевать.

Разговор с Юлией не шел у меня из головы. Действительно, что может быть у нас с Литой, если учесть, что она – человек, а я, опуская подробности, чудовище? Не то чтобы я не могу жить с ней нормальной жизнью... хотя нет, не могу. Ну и что? Это не значит, что я не смогу всегда быть с ней рядом.

Хотя "всегда" – это сколько? Сколько я вообще могу жить? Вдруг я состарюсь, как Кинг, за пару месяцев и умру? Да я с каждого задания рискую не вернуться!

Как, впрочем, и она...

Я точно знаю одно: я хочу быть с ней рядом. Не с самкой первой серии, не с другой человеческой женщиной, даже не с Евой, а с ней. Почему – не знаю, нет тут объяснений, а мне и не надо. Я знаю, чего хочу, и этого достаточно, все остальное – мелочи.

Главное, чтобы она тоже хотела.

Возле открытых ворот я остановился, чтобы перевести дух, а заодно и проверить присутствие людей на заброшенной ферме. Так, вот Лита... одна. Совсем одна, и она спокойна, значит, ничего не случилось. Фух, хоть раз повезло!

Понятно, что я не стал уходить, а пошел вперед, к ней. Смысл бегать друг от друга? Мы с ней связаны во всех отношениях.

Она, должно быть, услышала, как я вошел, потому что сразу позвала меня:

– Кароль! Ты здесь?

– Уже да.

Она была в одном из бывших жилых залов, не в зале с крокодилами. Уже хорошо... хотя что плохого в мертвых крокодилах?

Мне было приятно ее увидеть, не скрою. Она, похоже, разобралась с проблемой комаров, потому что на болота пришла в коротеньких шортиках и майке, причем на ее коже было совсем немного укусов. Или это она меня провоцирует?

– Где тебя всю ночь носило? – нахмурилась моя смотрительница.

– По бабам шлялся, – беззаботно отозвался я.

Лита не осталась в долгу:

– Крокодилицами не побрезговал? Не комментирую.

Похоже, она на меня не сердится. Уже хорошо.

Я пошел к ней навстречу, совершенно забыв, где мы находимся. Тут удача решила вспомнить, что она и так дала мне послабление и пора бы вернуть меня к суровой действительности, что и произошло: дряхлый пол провалился, причем в тот момент, когда я был рядом с Литой.

Мне оставалось только прижать девушку к себе, частично убирая броню, которая могла поранить ее больше любого падения, и сделать так, чтобы основной удар пришелся на меня. Это все, на что мне хватило времени, а Лита так и пискнуть не успела.

Мы обрушились вниз вместе с досками, грязью и трухой, пыли было меньше, чем я ожидал. Спиной я ударился обо что-то мягкое, но не зыбкое, из чего сделал вывод, что это не топь. Пару секунд мы лежали, не двигаясь; я боялся, что она ранена.

Но Лита зашевелилась довольно скоро, приподнялась на локтях, однако не встала с меня:

– Чтоб я без тебя делала, ангел-хранитель?

Приятный контраст, учитывая, что не так давно мне втолковывали, какой я идиот.

– Дома бы сидела, пирожки пекла, – проворчал я. – С повидлом и вареным яйцом.

– Смотрю, головой ты приложился неплохо...

– Поцелуешь – пройдет, – хмыкнул я. Детский сад, конечно, но развлекает.

– Сам себя целуй!

Ну и как, интересно, я должен сам себя поцеловать в голову?

Лита начала подниматься, однако скоро опять замерла, но на сей раз она смотрела не на меня, а куда-то в сторону.

– Кароль... Похоже, мы наткнулись на нечто серьезное!

Я развернул голову, чтобы посмотреть туда же, куда был направлен взгляд моей смотрительницы, и попытался присвистнуть, хотя получилось плохо. Похоже, человеческие зубы на стене – не последняя странность, связанная с этим домом.

Напротив единственного во всем подвале окошка стояло нечто напоминающее скелет чудовища. Если присмотреться, можно было увидеть, что на самом деле это искусственное соединение костей крокодила и человека. Позвоночник и ребра были взяты от крокодила, вместо ног были приспособлены челюсти крокодилов, и довольно крупных, а вот руки были человеческие, причем, почему-то, шесть штук. И в каждой руке это уродство держало человеческий череп.

Голова была не менее специфической: человеческий череп, обтянутый крокодильей кожей, с клыками вместо зубов. Зубы, очевидно, висели в зале прямо над нами.

– Мы имеем дело с психом, – отметил я.

– Определенно, – согласилась Лита. – Наверху я видела челюсть, но это нечто более серьезное. Похоже на идола...

Она подошла поближе, я следовал за ней. Всего черепов было семь, все сходится. Но почему они в таком идеальном состоянии? Ни следа плоти... Я не вижу здесь никакого оборудования, ничего, чем можно было бы так обработать кости. Хотя может, это вообще другие черепа.

– Как думаешь, это те, пропавшие?

– Без вариантов, – Лита моих сомнений не разделяла. – Это они.

– Откуда такая уверенность?

– Когда я была в городке, я видела фотографию местного парня. Смотри, – она указала на череп, у которого не было передних зубов. – На этом месте были золотые протезы, такая в этой их деревне мода. Но кому-то эти протезы либо понадобились, либо не понравились. Я не могу одного понять: кто так отполировал кости? Без специальной обработки не обошлось, это уж точно. Ты осматривал дом?

– Целиком и полностью, здесь ничего нет и, похоже, никто не живет постоянно. Да и потом, здесь только незначительная часть тел – руки и черепа. Где все остальное?

– Может, тоже здесь...

Мы осмотрели весь подвал, но так ничего и не нашли. Вообще ничего! Ни мебели, ни каких-либо вещей. Тот, кто сделал это, не жил рядом со своим творением.

Но куда он тогда уволок тела?

– Лита, тебе не кажется, что это как-то связано...

– ..С тем, что произошло здесь девять лет назад? – быстро перехватила мысль моя смотрительница. – Возможно. Я сегодня же запрошу дополнительную информацию по ферме и тому психу, который здесь резвился. Мне почему-то казалось, что его казнили...Могли и не казнить. Ты, пока шлялся по болотам, видел кого-нибудь?

Я справедливо рассудил, что аллигаторы в понятие "кого-нибудь" не включаются, поэтому покачал головой:

– Нет, ни следа присутствия, хотя я осмотрел большой участок болот. Не могу понять, где этот урод прячется!

– Многие маньяки осторожны. То, что они со сдвигом по фазе, не обязательно делает их глупыми, скорее, наоборот. Возможно, он почувствовал, что появилась угроза, и затаился.

– Угу, возможно. Тогда надо подтолкнуть нашего человечка к более активным действиям.

– Ну и каким образом ты собираешься это сделать?

Вместо ответа я усмехнулся и одним ударом хвоста разнес идола на куски. Раздробленные кости треснули и разлетелись по дальним углам подвала.

Моя смотрительница скрестила руки на груди:

– Жестокий ты, он ведь эту модельку явно не один день клеил!

– Жестокость – мое второе имя.

В принципе, большой жестокости не было, я намеревался разозлить убийцу. Осторожность этого "лешего" раздражала меня и, кстати, унижала как охотника. Я могу выследить кого угодно, а от меня бегает рехнувшийся человек! Непорядок.

Лита взглянула на часы и тихо ойкнула:

– Нужно срочно возвращаться! Ко мне скоро Эллисон придет.

– Кто? – не понял я.

– Ну, девушка, с которой я познакомилась, когда была в грязелечебнице. Она сегодня намеревалась в гости зайти, а мне очень важно кое о чем расспросить ее. Помоги мне выбраться, быстрее!

Ну вот, разговора по душам опять не получилось.... Оно и к лучшему.

***

Я лежал на полу и задумчиво гонял мух раскрытым хвостовым плавником – прямо в привычку превращается! Впрочем, это нисколько не мешало мне подслушивать разговор двух девушек, расположившихся в комнате подо мной. Только вот подслушивать было особо и нечего: они обсуждали моду, фильмы, погоду и косметику. Лита несколько раз пыталась перевести беседу в нужное русло, но безуспешно, ее писклявая гостья слышала только себя.

Я отметил, что понемногу начинаю понимать чужой язык. Не все, конечно, и говорить на нем я точно смогу нескоро, но понимание в моем случае важнее. Может, Лита права по поводу наследственности? Хотя в этом мире никто точно не знает, как я устроен, даже сведения Островского приблизительны.

Кроме нас троих в доме никого не было: Лита отправила Дэвиса за дополнительными материалами по ферме аллигаторов, а заодно и по грязелечебнице. Надо все проверить, потому что я, честно говоря, по-прежнему в тупике. Связь с тем рабочим, который сошел с ума и начал скармливать людей крокодилам, слишком очевидна. Но все не может быть так просто, иначе я бы давно поймал урода.

Девушки внизу переключились на обсуждение мужчин. Меня привлек неожиданно серьезный тон Литы, с которым она что-то там втолковывала своей гостье.

Так, если я правильно понял, прозвучало слово "боюсь". Кого это она боится? Меня?... Эй, а смысл? Даже когда от моей личности как таковой оставалась одна искра, когда я почти подчинился стае, я ей не навредил! Разве это не лучший показатель?

А может, это и стало причиной всех проблем?... Она больше не может доверять мне, вот в чем дело. Увидела, в какого зверя я могу превратиться, и боится, что этот процесс необратим. Но я-то точно знаю, что уже управляю собой! Даже если повторится та ситуация с заражением ядом, я не поддамся, уверен. Мой организм обладает любопытным свойством: он вырабатывает иммунитет ко всему, что с ним уже происходило.

Я должен объяснить это Лите. Если она продолжит бояться, то... то все кончено. Не знаю, что будет тогда, не хочу думать об этом, но понимаю, что не приму простую дружбу. В нашей ситуации такое будет похоже на агонию.

Я отвлекся, а они перешли на новую стадию беседы. Говорила теперь в основном Элиссон, а Лита периодически мурлыкала "You don't say!" или "How interesting!" Других фраз, что ли, нет? Куцый язык...

Видимо, гостья начала рассказывать нечто действительно интересное. Хоть бы какую связь с убийствами получить! А то тоскливо все время на чужих болотах сидеть, а там, на базе, Костик Стрелов в мое отсутствие творит черт знает что.

Разговор затягивался, это, наверное, хороший признак. Под конец они обе направились к выходу, видимо, Лита решила проводить гостью обратно через грязелечебницу, потому что путь туда лежал через болота. Понятно, что и я пойду: чтоб я в здравом уме отпустил двух девиц одних на болото, по которому шляется маньяк! Главное – сделать так, чтобы меня не заметила ни Элиссон, ни кто-либо из постояльцев грязелечебницы.