Текст книги "Первая Стая (СИ)"

Автор книги: Юрий Арис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Я точно знал, что зов на меня не подействует, сомневался даже, что почувствую его. Но звери первой серии еще не знали, с чем столкнуться, и волновались. Даже слишком волновались, так не пойдет!

– Так, барышни, успокаиваемся! Кто не успокоится, тот отправляется обратно. Я ожидаю от вас помощи, а не просто присутствия там!

Цербер разозлился, Алтай – обиделся. Титан и Оскар вообще пропустили мои слова мимо ушей. Да, лидер из меня обалденный... Впрочем, улучшения я добился: их страх уменьшился.

Даже стены коридора дрожали от страшных ударов. До нашего отхода я видел помещение, где заперта стая: просторный пустой зал, где раньше хранили оружие, а теперь оставили кровь. Там они и попались. Они быстро разобрались, что к чему, и попытались вырваться, но ловушка захлопнулась. Теперь девять сильных зверей старались пробить металл, но получилось плохо.

Пусть стараются, так даже лучше. Они сосредоточены на своей задаче, а значит, не смогут почувствовать наше приближение и приготовиться. Да и потом, удары утомляют их.

Я почувствовал странный жар в крови, как тогда, на базе. В тот раз противник тоже казался сильнее, но мы победили. Правда, я потерял контроль над собой на какое-то время, поддавшись инстинктам, а здесь этого делать нельзя, но все равно должно получиться!

Двери сами открывались, а потом закрывались за нами, значит, люди видят нас через свои камеры. У меня это вызывало двойственные чувства, однако времени на обсуждение не оставалось. Я знал, что скоро забуду про камеры и наблюдение.

Перед последними воротами мы остановились. Я обернулся на зверей и был доволен тем, что увидел: их глаза блестели азартом охоты. Ну, начало хорошее.

Мы вошли. Вся стая, в том числе и четыре новых зверя, собралась у стены, однако увидев нас, пятеро зверей выступили вперед. Джин, Юпитер, Шерхан, Анри и Кархародон. Руководство старое, состав новый. Орка и Мурена держались в стороне, Барракуда и Катран продолжали долбить стену. Получается, наше присутствие их не сильно напугало – даже обрадовало, как мне показалось.

Приятно было видеть, что взрыв на подводной станции не прошел даром и им: Джин и Анри получили сильные ожоги, броня их заросла плохо, неправильно. Эти двое уязвимы.

Я смотрел в глаза четырех зверей, которые когда-то были на моей стороне, и не узнавал их. Мы не были друзьями, даже не нравились друг другу, но все равно я мог сказать, что они изменились. И мне было их жаль: вряд ли они бы пошли на это, если бы им дали сделать осознанный выбор.

Но теперь уже поздно жалеть.

– Пришел, – Кархародон, несмотря на мою новую броню, узнал меня. – Не один. Спасибо.

Моя наивность смешила его: он решил, что я ничего не понял в прошлый раз и привел ему новое пополнение стаи.

– Не дождешься, – покачал головой я. – Эти твоими не будут.

– Смотри!

Зов снова проявился. Но мне уже не было больно, я чувствовал его как постороннее явление, проходящее мимо меня.

А вот мои спутники были не так спокойны. Они начали падать: кого-то как подкосило, кто-то опускался на колени медленно. И я понял, что допустил ошибку.

Они сражались, как я и предполагал, и они должны были победить. Но преодоление зова отнимало время. Я не знаю, сколько потребовалось мне, чтобы оправиться – время тогда просто перестало существовать. Но когда они придут в себя, может быть слишком поздно, вот чего я не учел!

Я напрягся. Нельзя сдаваться сейчас; мне придется охранять их, пока они не смогут снова управлять собой. У меня должно получиться! Первая Стая сильнее, но моя броня крепче... Черт, кого я обманываю, я не сумею один сдерживать пятерых!

И тут я увидел, что остался на ногах не один. Оскар, державшийся чуть позади, стоял спокойно. Он чувствовал зов, не мог не чувствовать, но воспринимал его так же как я: как призыв чего-то чужого, ненужного.

Я был поражен: такого от Оскара я не ожидал! Он казался мне самым слабым из всех, тем, кого надо защищать! Но вот он стоит, а те, кого я считал более сильными, валяются на полу.

Оскар заметил мой удивленный взгляд:

– Моя стая там, – он указал наверх, – не здесь. Эти... не знать, чего хотеть, хоть и умные. А я знаю.

Кархародон опомнился первым и кинулся в нашу сторону. Я не стал отражать его удары, вместо этого я прыгнул ему под ноги, повалив гигантского зверя на пол. Когда он был совсем близко, я ударил: в спину, под лопатку, в плечо. Пробивать его броню было тяжеловато, но новый шип оправдывал мои ожидания.

Эти раны, конечно, не остановят Кархародона, но задержат.

Оскар откинул назад Анри и теперь сцепился с Шерханом. Джин стоял рядом, готовясь пробить противнику череп, когда появится возможность. Ну нет, не надо про меня забывать.

Я не стал подходить к нему вплотную, потому что с этой позиции я мог отпугивать поднявшегося уже Анри. Вместо этого я поймал Джина хвостом и подтащил к себе. Сейчас проверим, насколько хорошо зажили его ожоги!

Броня хрустнула под когтями у меня на руках и стала трескаться, как кокосовая скорлупа. Джин замер: он еще не был ранен, просто сам вид проломленной чешуи стал для него шоком. Я его понимаю, сам не так давно с броней прощался.

Я не стал его добивать, не было времени. Оскар срочно нуждался в моей помощи: на него навалились и Шерхан, и Юпитер.

Они прижали зверя к стене; ему пока удавалось обороняться, но не более. Воспоминание о том, что Юлия пообещала сделать со мной в случае его смерти, придало мне сил. Я подпрыгнул, перевернулся в воздухе и приземлился на спину Юпитеру.

Этот зверь был достаточно силен, чтобы выдержать мой вес, но в таком положении он больше не мог нападать на Оскара. Хорошо, уже чего-то я добился. Теперь у меня появилась новая проблема: я без труда пробивал броню Юпитера, но из-за жира не мог достать до жизненно важных органов.

Проклятье! Как люди умудрились откормить такую тварь?

Юпитер отчаянно пытался меня скинуть. Он прыгал, падал на спину, бился о стены. Я знал, что если я упаду, он меня раздавит – раздавит одним своим весом, даже через броню. Все мои силы были сосредоточены на том, чтобы удержаться; из-за этого я не заметил летящего на меня Анри.

Своей цели он не достиг: на него бросилось что-то белое, быстрое, как молния; они сцепились так, что невозможно было отличить, где кончается один зверь и начинается второй. Алтай очнулся! И не только он: Цербер стоял над неподвижно лежащим Джином и отряхивал хвост от крови, Титан отвлекал Кархародона. Только отвлекал, драться не решался: как и любое животное, он чувствовал, что проиграет такому противнику.

Глядя на них, я замешкался, и Юпитер воспользовался этим. Он сбросил меня, но не позволил остаться на полу, прижал к стене. Я не доставал ногами от пола, но пока еще и не задыхался: он безуспешно пытался пробить мою броню хвостом. Ничего, скоро догадается, что меня можно придушить... Если я это допущу.

Его глаза были прямо передо мной: дикие, одержимые желанием защитить стаю. В этот момент я понял, что есть лишь один способ избавиться от него. Жаль, этот удар должен был достаться Кархародону.

Я вогнал хвост ему в живот; жир и на этот раз ослабил мой удар. Но я теперь не надеялся на шип; я снова "дотронулся" до белого огня, который постоянно чувствовал в груди.

Была вспышка и был взрыв, как и раньше... нет, сильнее, чем раньше. Когда ко мне вернулось зрение, Юпитер все еще стоял передо мной, но дикие глаза уже остекленели. От него шел дым, я видел на его теле страшные раны, будто плоть вырывали кусками. И это я сделал?! Я сам себя теперь боюсь!

Смерть Юпитера приковала внимание остальной стаи, они потеряли того, с кем чувствовали связь – и потеряли странным, пугающим их образом. Мои союзники тоже никогда не видели подобного, но, надо отдать им должное, не растерялись.

Титан резанул Кархародона и успел отскочить от летящего на него хвоста. Оскар разобрался с Шерханом, но толку от него теперь будет немного: я видел, что у него сломаны обе руки. Нестрашная травма, но сражаться он пока не сможет. Алтай и Цербер совсем обнаглели: разобравшись с Анри, они перешли в нападение, начали подбираться к остаткам стаи.

Но те четверо – не новички, лучше не перегибать палку. Нам нужно перегруппироваться.

– Титан, будь возле Оскара! – приказал я. – Синюшного я беру на себя. Цербер, Алтай! Самки ядовиты! Попытайтесь достать их издалека.

Дальше им придется справляться самим: на меня переключилось внимание Кархародона.

Вот оно. Вот чего я ждал с тех пор, как понял, что снова смогу сражаться. Да, белый огонь я потратил на Юпитера, но я и без этого не слаб. Достаточно просто убить его сразу, не дать ему возможности исцелиться.

Титан отступил, освобождая для меня место. Краем глаза я заметил, что Барракуда и Катран перестали пробивать стену и стараются подобраться к нам. Вот оно как, эти двое решили защищать вожака! Тогда мне придется увести его, потому что размениваться на близнецов я не собираюсь.

Теперь я дразнил его, но не нападал. Мелкими выпадами удерживал его внимание, заставляя бросаться на меня снова и снова, а сам отступал. Мне нужно заставить его подняться на уровень выше, там находился второй большой зал склада.

Никаких особых планов у меня на это помещение не было, просто там ему никто не поможет... Ни ему, ни мне. Остальных я оставляю здесь, Оскар ранен, но еще трое в порядке. В стае не ранен никто, зато там две самки, а самки всегда слабее.

Самый сложный этап все равно позади: они преодолели зов и остались собой. Значит, и с остальным справятся.

Уже на платформе лифта мы сцепились: только так я мог удержать его на подъемнике. Плита начала движение вверх, а Кархародон этого даже не заметил: он слишком сильно хотел меня убить.

Он был тяжелее меня, выше где-то на полметра, шире в плечах. Бой в замкнутом пространстве был не в моих интересах: я постоянно чувствовал удары, парировать которые мне удавалось редко. Пока моя броня выдерживала, при ударах с нее сыпались искры. Но долго ли это продлится? Скорее всего, пока он не остынет и не догадается, что надо бить в одно место, истачивать чешую.

Подъем наверх, занимавший в реальности, наверное, минуты три, показался мне вечностью. Мое тело под броней будет покрыто синяками, но это мелочи. Хорошо еще, что мне удалось сберечь все кости! А раз я не ранен, следовательно, вся кровь на платформе принадлежит ему... я нанес ему больше ран, чем мне показалось сначала.

Когда платформа замерла, я почувствовал вокруг себя пространство. Вот так-то лучше! Я оттолкнул его ногами, отскочил назад. Кархародон быстро оглянулся, пытаясь понять, где оказался.

– Это тебя не спасет, – прошипел он.

– А меня и не надо спасать!

Больше мы не говорили: он знал совсем мало слов, а мне болтовня сбивала дыхание. Да и потом, ситуация не способствовала шуточкам. Я не был уверен, что справлюсь.

Его тело исцелялось мгновенно; броня затягивалась медленней, но для него это было не так уж важно. Он умело пользовался превосходством в росте, чтобы защитить от моих ударов голову, а о своем теле он не заботился.

Я не сразу понял, что он просто изматывает меня; а когда понял, все равно не мог ничего с этим поделать. Пока что мы оба не были ранены и оба уставали – он дышал так же тяжело, как и я. Но это равновесие продлится до первого моего ранения, тогда я потеряю значительную часть силы, а он – нет.

Я чувствовал, что у меня немеет левая рука – она еще работала плохо, слишком мало времени прошло с ее восстановления. Если так пойдет и дальше, будет судорога, а он почувствует любую слабость. Придется решиться...

Бой чем-то похож на шахматы: можно разработать сложную комбинацию и надеяться, что соперник не успеет среагировать правильно. Примерно на это я сейчас и пошел: пригнулся, когда он ударил хвостом справа, надеясь, что он попробует достать меня когтями.

Кархародон не понял, чего я добиваюсь, подумал, что я наивно подставился под удар, и повел себя так, как мне нужно. Рванувшись на меня, он налетел прямо на мой хвост.

Когда-то такой же удар оборвал жизнь Кинга. Прямо в сердце.

Я расслабился – не намеренно, почти подсознательно, я думал, что он уже мертв. Поэтому резкий толчок не просто сбил меня с ног, а откинул далеко назад. Я пролетел почти через весь зал, приземлился на какие-то странные пластиковые бочки, которые под моим весом треснули. На меня полилась подозрительно холодная кровь... Должно быть, это те самые "специальные рефрижераторы", о которых говорил Лименко.

Чужая кровь ненадолго ослепила меня. Когда я сумел стереть ее с глаз и снова встать на ноги, Кархародон был еще жив... он и не собирался умирать.

Обе его руки были прижаты к груди, между пальцами сочилась кровь, но ее становилось все меньше и меньше – рана затягивалась.

– Ловко, – кровь лилась у него и изо рта. – Раб людей... Предатель... Ты не сможешь... Никогда...

Я почувствовал первый укол отчаяния. Это нечестно! Я убил его! Я отдал огромную часть своих сил этой битве и победил! Он должен быть мертв, кто выживет после прямого удара в сердце?

А если он настолько силен, что его вообще нельзя убить?

Нет! Я тряхнул головой, избавляясь от липкой крови. Он смертный, он всего лишь зверь первой серии. Должна быть возможность его уничтожить! Если бы только попасть ему в голову... Но он слишком здоровый, гад, а я на пределе.

Ну и что. Пусть на пределе. Черт с ней, с усталостью. Буду пытаться, пока есть силы, даже если это бесполезно.

– Мальчики, вам не кажется, что представление затянулось?

Я не поверил своим ушам... Только не здесь, не сейчас! Проклятье, я ведь сказал ей, чтобы она держалась подальше от этого склада!

Я надеялся, что это лишь игра моего воображения, пока не увидел ее. Лита стояла возле небольшой двери, о существовании которой я даже не знал. Спокойная, строгая, в черном деловом костюме и белой блузке, достаточно открытой, чтобы я смог увидеть тонкий шрам на ее шее – я видел его впервые.

Кархародон был к ней гораздо ближе чем я. Он мог порвать ее в клочья до того, как я просто доберусь туда! Зачем, зачем, зачем? Зачем она делает это?!

– Лита... – только и смог произнести я. Что еще можно сказать?

– Успокойся, – мягко улыбнулась она. – Помнишь, о чем я тебя просила? Верь мне.

Я верил... что мне еще оставалось?

Зверь почему-то не нападал. Я не сразу понял, что он дрожит – не от холода или усталости, а от страха, вне всяких сомнений. Гигант Кархародон боялся мою смотрительницу! Но... почему?

– Ты... мертвая... – едва различимо пробормотал он.

Она не мертвая, она просто один раз умирала. Есть разница!

– Я не сторонница мистики, поэтому не буду тратить время на байки про привидений. Твоя смотрительница действительно мертва – ты лично избавился от нее. Как только узнал, что ее голос может тебя убить, активировав датчик в твоем теле. Вот только ты не учел, что ее голос не так уж уникален, что у другого человека может оказаться точно такой же.

– Датчика нет! – Кархародон чуть осмелел. – Я убрал!

– Да, вы все вместе убрали датчики из груди. Но в тебе было два датчика. Только в тебе, ни в ком больше! Мы знали о твоей способности исцеляться и предполагали, что один тебя не убьет. Второй датчик все еще в тебе – в голове. Я пришла сюда, чтобы покончить с тобой.

Я слушал ее, как зачарованный, думал, что мое вмешательство уже не имеет значения. Однако в этот момент Лита скользнула по мне взглядом, – на большее у нее не было времени, – и я понял, что расслабляться очень рано. Наше положение хуже, чем она старается показать.

Нет в нем никакого датчика, это полнейший блеф со стороны моей смотрительницы. Лита, как и я, не любила убивать, а уж тем более мучать перед смертью. Если бы она могла подорвать Кархародона изнутри, она бы сделала это сразу, без разговоров и объяснений.

Так что это все обман; она хочет помочь мне. Если присмотреться к ее ауре повнимательней, можно почувствовать страх под ледяной стеной спокойствия. Но Кархародон, к счастью, не присматривался – либо не мог, либо был слишком напуган.

Лита сделала шаг вперед, зверь отступил на такое же расстояние. Похоже, он начисто забыл обо мне. Не стоит напоминать ему, это слишком опасно. Я затаился, прижался к полу и начал медленно продвигаться ему навстречу.

Больше всего мне хотелось побежать, быстро покончить с этим, но тогда он очухается, и все будет кончено. Пока что Лита может играть на его воспоминаниях и чувстве вины, въевшемся в него несмотря на зов. Зверям первой серии с момента их пробуждения внушали, что убивать людей нельзя, теперь это внушение работало на нас.

Лита держалась отлично. Не знаю, как ей это удавалось, но она контролировала даже свое тело – ни капельки пота на лбу, ни одного нервного движения, ни одного лишнего взгляда. Я мог представить, каких усилий ей стоит эта иллюзия, Кархародон – нет.

– Эта ловушка была нужна не для того, чтобы отрезать вас от моря и стравить с нашими зверями, – глаза моей смотрительницы казались черными, непроницаемыми, как во время нашей первой встречи. – В воде ты бы не услышал мой голос, а здесь услышишь.

Она отгоняла зверя назад медленно, стабильно, не давая ему и секунды простоять без движения. Да, я был напуган риском, которому она себя подвергает. Но вместе с тем я гордился ею, я знал, что не каждый человек способен на такое. В тот момент я не стыдился, что люблю ее... жалко, что подобные моменты не длятся вечно.

И вдруг Кархародон остановился. Я почувствовал, что он нарочно распаляет в себе злость; он понял, что его загнали в угол. Любое животное опасно, если чувствует себя загнанным; огромный зверь первой серии бесконечно опасен.

Он начал переносить вес вперед, готовясь к прыжку. В этом одна из главных проблем зверей первой серии: они не только недостаточно маневренны, но и слишком долго готовятся к любым атакам. Поэтому я напал на него раньше, чем он успел прыгнуть. Я оттолкнулся руками и ногами от пола, не знаю, как у меня это получилось, но я преодолел расстояние между нами.

Закрепился я только за счет проплешин в его броне, пробитых мною же в начале нашей схватки. Он легко мог бы меня скинуть, но я не дал ему такого шанса. До того, как он успел сообразить, что происходит, я вогнал хвостовой шип в основание его черепа.

Почти в ту же секунду я почувствовал, что он мертв. Его тело все еще стояло, заваливаться оно начало несколькими мгновениями позже; сердце по инерции гнало кровь по венам, и все равно я осознавал, что все кончено.

Я отскочил в сторону, у меня не было желания оказаться под его тушей. Ощущение смерти несколько выбило меня из колеи, я не сразу вспомнил о Лите...

Она оставалась спокойной, пока я не подошел к ней. Но потом она прижалась ко мне и долго не отпускала, как маленький ребенок. Я чувствовал, как ее колотит – не от страха или холода, просто так уходит напряжение.

Я успокаивал ее, тихо говорил... Наговорил больше, чем следовало бы. Но она, казалось, не воспринимала смысл слов, ей важен был сам голос. И хорошо, потому что некоторые вещи говорить рано! Чтобы она быстрее оправилась, я даже частично убрал броню, хотя девушка все равно вымазалась в крови, пролившейся на меня.

– Я не знаю, хвалить тебя или сердиться, – усмехнулся я. Думать о том, что с ней мог сделать Кархародон за десятую долю секунды, теперь не имело смысла.

– Хвалить, – всхлипнула Лита. Она не плакала, просто всхлипывала. – Я молодец.

– Да уж... ты молодец.

Скоро она окончательно успокоилась, дрожь отступила. Теперь моя смотрительница волновалась за меня:

– Ты не ранен?

– Нет.

– А по тебе и не скажешь!

– Это не моя кровь. Меня больше беспокоят остальные.

Под нами было подозрительно тихо. Может, потому что металл не пропускал звуков... или все уже кончилось? Но тогда кто победил?

Я прижал руки к полу, чтобы лучше чувствовать происходящее внизу. Четыре зверя, моя четверка! Все живые, это уже хорошо. Но больше там никого нет... Неужели они убили всю стаю? Нет, не может быть. Значит, что-то пошло не так.

– Надо проверить, как они, – Лита разгадала причину моего беспокойства. – Можно мне пойти с тобой?

Был соблазн повредничать и оставить ее здесь за то, что она не послушала меня и пошла на риск... Нет, это несправедливо. Неизвестно, как бы закончился этот бой, если бы она не вмешалась. Да и вообще, нечего ей делать рядом с трупом Кархародона!

Мы спустились вниз на платформе. Я сразу же почувствовал близкую воду, обернулся по сторонам, стараясь заметить пробоину. Но пробоин не было, кому-то удалось приоткрыть люк. Вода не проникала внутрь зала благодаря конструкции склада, просто океан теперь был совсем близко.

Оскар сидел у стены и печально смотрел на свои руки. Похоже, он не считал переломы трагедией; так, мелкая неприятность. Алтай и Титан были у люка, но их интересовала не вода. Рядом с ними неподвижно лежал Цербер.

– Черт! – я побежал к нему, Лита чуть отстала.

Звери, заметив меня, отступили.

Он был жив, но не двигался, его глаза горели яростью. Из-под треснувшей на плече брони выбегали юркие ручейки крови, других ран я не видел. Но не могла же такая мелочь свалить его!

– Его ударил самка, – пояснил Алтай.

Проклятье, теперь все понятно!

– Я же предупреждал, что они ядовитые! Зачем вы подпустили их близко?

– Они быстрые... Они с нами дрались... Другие готовили побег... Дрались хорошо!

Я не знал, что делать с ядом... можно ли после этого выжить? Цербер был полностью парализовал, но он не выглядел так, будто ему больно.

– Которая ужалила? – деловито поинтересовалась Лита, осматривая плечо зверя. – Рыжая или лиловая?

– Лилвая... – с трудом выговорил Титан.

– А, тогда не беспокойтесь, он выживет.

– Яд можно как-то удалить? – спросил я.

– Уже нет, за такое время яд попал в кровь. Не переживай, у Мурены яд эффектный, он парализует сразу, но опасности для жизни нет, если она не добьет жертву хвостом.

– Я не дал, – гордо сообщил Алтай.

– Умница, – моя смотрительница удачно скрыла иронию. – Яд Орки гораздо страшнее. Значит, они ушли?

Звери заметно помрачнели. Я же не чувствовал ни разочарования, ни радости, я слишком устал для этого. Пока что все кончилось и мы живы.

Лита разделяла мое мнение:

– Поздравляю, ребята, вы обошлись без потерь. Вы убили больше, чем упустили. А они потеряли своего главаря, без него они долго не протянут. Нам пора возвращаться...