Текст книги "На Очень Секретных Основаниях - 2 (СИ)"
Автор книги: Юрий Шубин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
-Во дела! Значит, все не даром! И так им в рот дышлом повернется! Огуляем лютого супостата?!-воскликнул красноармеец с седеющими усами:-Только повоевать еще надо?-у него были такие хорошие, почти детские глаза в этот момент, что у Джульетты выступили слезы.
-Ты уж скажи, как все будет и чем закончится? А то сил никаких нет,-спросил боец с винтовкой «Мосина» и примкнутым окровавленным штыком. Который спас жизнь Дэвиду.
-Мы еще распишемся на стенах Рейхстага!-пообещала ему Джульетта, смахивая слезы.-А плененный Паулюс будет выступать в качестве свидетеля в Нюрберге, на международном судебном процессе над бывшими руководителями гитлеровской Германии.
-О как!-присвистнув, воскликнул матрос, у которого из под расстегнутого бушлата виднелась тельняшка.
Разведчик следил за Дэвидом, который направился в конец блиндажа. И опустившись на колени, принялся выгребать грунт развороченного взрывом, завалившегося окопа. Сержанту от чего-то чудился запах кофе, смешавшийся, странным образом, с дустовой вонью порошка от вшей.
Павлов присел рядом с Дэвидом, снял каску и загребая ей побольше земли, спросил:
-Это правда? То, что она говорит-так и есть?
Получив в ответ от поднадзорного мимолетный холодный кивок, сержант не успокоился:
-И немцам Сталинград не взять?
-Это уж как водится,-неожиданно вырвалось из уст Дэвида. Но он тотчас прикусил язык. И с непонятной Павлову злобой, принялся откидывать мерзлую землю еще быстрее.
Два подземных хода, которые старательно прокладывали во встречных направлениях, враждующие стороны, разминулись совсем не на много. После взрыва снаряда, перекрывшего выход из блиндажа, часть разделяющего проходы грунта обрушилась. Соединив лаз, ведущий к подземному наблюдательному пункту генерала Штрекера. И коснувшись нижнего края, в самом углу блиндажа, где застряли красноармейцы.
Осознав смертельную опасность такого соседства и пользуясь затемненностью, адъютант генерала попытался сразу закидать образовавшуюся узкую полоску осевшего грунта мерзлой глиной. Но Джульетта следом произвела аномальный временной залп. И, волей случая, адъютант оказался как раз в рукаве выстрела. В контуре последнего охвата «заморозки» времени.
Что увидел генерал Штрекер, прохаживаясь по крохотной камере наблюдательного пункта? В подземной трубе, где вел раскопки его адъютант, ожесточенная стрельба сменилась взрывом. От чего обрушилась часть земляного потолка над головой генерала. Пока он отряхивался, прошло несколько секунд и его внимание вновь вернулось к адъютанту. Перемены, которые произошли с ним за столь короткий срок, были совершенно необъяснимы. Адъютант сидел на корточках и держал скрюченные пальцы рук на уровне плеч. Глядя перед собой не мигая. Поза была несуразной. Словно он переносил вес тела с одной ноги на другую и так кривовато застыл. Найдя, пожалуй, самое неустойчивое положение. Чтобы лучше работалось, адъютант скинул шинель. Его форму украшал железный крест, медаль за французскую компанию и две нашивки за ранения. Но это не придавало ему ничего героического. Наоборот, в этом было что-то пугающе-несчастное.
Больше всего поразил генерала комок глины, который выпал из согнутых пальцев адъютанта. И, в нарушение закона всемирного тяготения, повис в воздухе, окруженный облаком мелких песчинок.
Генерал осторожно забрался в раскопанный адъютантом лаз. Ощущая неладное, он не стал приближаться чересчур близко. Но услышал разговор и обнаружил образовавшуюся между двумя помещениями щель.
Надо сказать, что Карл Штрекер прекрасно понимал русский язык. Вслушиваясь в слова девушки, генерал нервно нахлобучил каску. Но с этих слов, полицейская ищейка, живущая в нем, навострила уши.
-Сотрудничество науки с нацистами приблизит планету к апокалипсису. И только вы сумеете удержать мир на краю пропасти,-слова Джульетты возвращали бойцам красной армии запас душевных сил. Они смотрели на девушку с надеждой и верой.-Вы погоните фашистские орды в обратный путь и сметете гитлеровское нашествие, совершая нетленный подвиг!-пафос в ее голосе нарастал, вызывая трепет и изумление.-Добьете фашистского зверя, ныне бессовестно хозяйничающего на нашей земле. И закончите освобождение Европы, Победой 9 мая, 1945 года в Берлине!-произнесла Джульетта самые важные для всех слова. Вдохновленные речью бойцы, приоткрыв рты, запоминали каждую произнесенную девушкой дату.-И радоваться будем и оплакивать потери. Но 23 апреля 1945 года американские войска войдут в Хайгерлох и вывезут оттуда немецкий экспериментальный ядерный реактор, со всеми инженерами, технологами и учеными-ядерщиками. Американцы воспользуются немецкой документацией и последуют планам Германии. Ударами двух атомных бомб, 6 августа 1945 года по Хиросиме. И 9 августа, того же года, по Нагасаки, они принудят Японию капитулировать,-красноармейцы были просто поражены. Они впервые слышали о таких бомбах, которые способны склонить страну к капитуляции.-Каждый погибший-еще одна миллисекунда, вставшая на пути катастрофы. Тысячные доли секунды соберутся в минуты. Те-в часы, дни и ночи. День за днем. И фашистской германии не хватит всего трех месяцев, чтобы поквитаться оружием возмездия! Сбросив ядерные бомбы огромной взрывной силы на крупнейшие города России, Англии, США и ведущие промышленные регионы этих стран. Вы не дали им совершить то, что замышлялось. Три месяца! Задумайтесь только!-она объясняла им так подробно, чтобы солдаты знали за что из себя жилы тянут. Терпят такое, превозмогая невозможное.-Вон, немцы, за тот же срок в Сталинграде с одной стороны улицы на другую перебраться не смогли. Потому что вы их остановили! Вы-тот народ, который способен творить невозможное! По вам по таким и нужно мерить людей!
Ее слушали жадно. И спроси их сейчас, каждый мог повторить слово в слово то, что она сказала.
-Девяносто дней отделяло человечество от катастрофы и ядерной зимы, пострашнее геноцида народов. С разумной жизнью на планете Земля было бы покончено. Все погибли бы, если бы ВЫ не погибали!
Многих ее речь проняла до слез. До восторга, которого они не испытывали на войне никогда прежде. Потому что все в ее словах было далеко не идеально. Но зато именно так, как должно быть.
Джульетта замолчала.
Солдаты почувствовали, что слов сейчас не нужно. Они были сказаны. Произнесены. После этого откровения все слова на свете, на время, стали пустыми. Рутинными. Не сулящими эйфорию.
А снег все шел и шел. Он был густым. С крупными хлопьями. Так похожими на потерянные перья кружащих где-то высоко в небе ангелов. Предопределяющих исход всех земных событий.
Джульетту переполняла роль оракула. Ей хотелось задержаться на достигнутом градусе мощнейшего эмоционального восторга. Взглянув на циферблат уробороса, девушка прикинула оставшееся на «заморозку» время и решила закончить речь стихами Семена Гудзенко, «Перед атакой». Написанными автором в 1942 году.
Когда на смерть идут,-поют,
а перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою–
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв-и умирает друг.
И, значит, смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним идет охота.
Ракеты просит небосвод
и вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв-и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был коротким.
А потом глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей я кровь чужую.
Бежим отсюда! Ползком!-прервал сыпучий шорох, среди наступившей тишины, приказ Павлова. Едва откидываемый грунт осветил ведущий на свободу узкий лаз. Бойцы, цепляясь винтовками, кинулись прочь от застывшего времени, по крутой осыпи бруствера.
«С этим нельзя было тянуть!»
Заветные 11 минут, так похожие на башни-близнецы, заканчивались. Оказывается они дотянули до последнего! Едва солдаты и путешественники во времени оказались в траншее-жахнул взрыв.
Промерзшая земля и бревенчатые стены удержали осколки разорвавшейся гранаты.
«Блиндаж был-что надо!»
Огрызаясь свинцом и стараясь угадать с какой стороны грозит наибольшая опасность, фигура в белом маскировочном халате перепрыгнула через разорванную взрывом «спираль бруно». Соскочила в окоп и мгновенно пропала.
«Кажется, это был Глущенко.»
Кругом кипела битва. Рвались снаряды. В ходах сообщения сражались люди. Крики смешались с истошными воплями и предсмертными стонами. Трещали и хлопали выстрелы. Завывали пули, почти невесомые, но такие смертоносные.
Пытаясь пронзить взглядом снежную завесу, трудно было понять, где свои, а где враг!
Но гоблины «Майн кампф», которые залегли в развалинах длинного здания «Военторга», открыли по ним огонь, строча из оконных проемов.
Немцы до последнего удерживали каждый опорный пункт.
Полоснув очередью, Дэвид нырнул в проход, разворачивая ствол на наиболее опасные участки. Он стрелял и быстро менял позицию.
Все переменилось: включив «заморозку», Джульетта разомкнула «кольцо времени», прервав цикл. Что привело к снятию предыдущей задачи.
Отвешивая поклоны проносящейся над головой смерти, Дэвид еще ни разу не заходил так далеко!
Он, как белка в колесе, бежал по кругу закольцованного куска времени. Твердя один и тот же урок. Осуществляя в петле времени свою цепь возможностей. И вот, наконец, оказался вне рамок, в которых мог перемещаться практически с завязанными глазами.
От этого незнания-бой становился еще более смертоносным. И на каждом шагу можно было обгадиться новым, совершенно неповторимым способом. Приходилось идти на риск, немыслимый в любых других обстоятельствах. Теперь они продвигались медленнее. Используя любое укрытие и высматривая опасность. Глаза, зачастую, подводили мелькающие тени.
«Выстрелить могли отовсюду.»
-Пригнись!-отрывисто бросил Дэвид, на ходу ведя огонь и целясь, в снежной кутерьме, по вспышкам «шмайсеров». Пригибаясь и лавируя, девушка его настигла. Агент времени затолкнул профессорскую дочку в стрелковую ячейку. И подперев юную студентку собственным плечом, заговорил:
-Любишь безумствовать?-хрипло, на выдохе задал вопрос бывший воздушный маршал, наблюдая за ближними подступами.
Девушка не успела даже рта раскрыть. Дэвид коротко выстрелил и немец, появившийся в десяти шагах, сразу сложился и рухнул.
Стрелковая ячейка, в которой они оказались, находилась в изломе траншеи. И предназначалась для продольного обстрела непрошеных гостей.
Дэвид знал это место из опыта неудачных попыток. И как отсюда удобно контролировать позиции. Но воспользоваться прежде им не удавалось.
-Тебя что, ВРЕМЯ еще ничему не научило? У нас нет права говорить им как все будет,-прижимая Джульетту локтем и коленом, приступил к нравоучениям агент времени.-Нет у нас права. Ты позволила себе недопустимые действия,-его голос очистился от хрипоты.
Профессорская дочка понимала, что вновь не права, по каким-то очень сложным причинам. Но после такой вдохновенной речи и ораторского успеха, не желала быть заживо погребенной под его занудными наставлениями. Она не хотела становиться девочкой, которая переживает по поводу заслуженного упрека. Позволив себе измученно пробурчать:
-Что такого в моих словах? Ведь мы даже не знаем, выживут ли они.
-Павлов точно останется жив,-наседал Дэвид.-И это тебе хорошо известно.
-Да кто ему поверит?-уперто продолжала отбиваться Джульетта.
Дэвид выстрелил и прикончил еще одного фрица, пытавшегося проползти под огнем нашей пехоты. Очень рассчитывая, что каждый фашист, которого он убивает, уже никогда не доставит хлопот во Второй мировой войне. И тем скорее, чем самоотверженнее будут его усилия.
-А мыслить в другой системе координат не пробовала?-продолжал торопливо отчитывать ее Дэвид.-Мы не можем видеть последствий твоей болтливости во всех измерениях.
-Перестань!-строптиво воскликнула Джульетта и легонько толкнула его в бок.
Обороняющиеся фрицы внезапно усилили огонь. Пули свистели и щелкали. Им пришлось присесть на самое дно и продолжить спор.
-Как ты не понимаешь,-сердился Дэвид.-Твой рациональный взгляд на мир тут не поможет. Разве ты не читала у Рэя Бредбери, «И грянул гром»? Про бабочку, раздавив которую, ты меняешь собственный мир? Помнишь как там сказано: «Держись тропы. Никогда не сходи с нее»,-его голос превратился в хриплый шепот.-Кто знает, когда и чем эта история обернуться может? Ты, своими разговорами, вывела бойцов за рамки их модели жизни. Точечно воздействуя в ключевой момент истории. Устроив массовое наслоение вероятностей. И формируя будущее новое завтра с неизвестным итогом. Своим неведением ты спутываешь вероятности, позволяя им перетекать одной в другую. И то, что могло произойти, вдруг становится реальностью. Нам следует неукоснительно соблюдать естественный порядок давно свершившихся событий. Чтобы не сбить настройки. Что-то не нарушить. Иначе-не сойдется. Изменится что-то. Активизировав не спаривавшиеся в нашей реальности вероятности. Ты не отдаешь себе отчет, насколько сказанное тобой может изменить мироустройство,-напористо разъяснял агент времени:-Замыкая, как цепь, потенциально опасные вероятности. Да так, что каждый день будущий страшен будет.
Дэвид вскинул автомат и пустил очередь по ходу сообщения. Стараясь, чтобы каждая пуля, предельно точно и своевременно, попала в цель. Постепенно превращая дно окопа в могилу, усеянную трупами.
Джульетта раздраженно поглядывала на него, но было видно, что она поняла. Иногда, его заботами, она чувствовала себя умственно отсталой.
Неохотно сдаваясь, Джульетта сокрушенно шептала какие-то оправдания. Уверенная, что фрицы повсюду и слышат абсолютно все. Из ее бормотания Дэвид смог разобрать только то, что девушка никогда не думала об этом с такой точки зрения, как преподнес ее агент времени.
Быстрее, чем она успела ахнуть, Дэвид, почти в упор, срезал наскочившего немца, которого сила выстрела кинула на колени, и перезарядил автомат.
Он был уверен, жесток и неумолим.
В животе генерала ожил ледяной, тяжелый ком. Карл Штрекер знал как ощущается предательство: оно пронизано холодом и одиночеством. Некоторое время генерал оставался в слепом шоке. Он просто не мог поверить своим ушам.
Взрыв «размороженной» гранаты заставил его очнуться и прийти в себя. Штрекеру повезло. Слой разделяющей их земли погасил все осколки, разлетевшиеся по блиндажу с той стороны. Генерал вытащил адъютанта из обвалившейся горловины лаза и уложил на кровать. Но тот был совсем плох. Определенно потеряв рассудок, адъютант жмурил глаза, кривил рот и пускал слюни. Страшно фальшивя, он орал Гимн Хорста Весселя, «Знамена ввысь».
Оттолкнув его ноги, Штрекер уселся на край кровати. Беспокойные пальцы генерала отбивали нервную дробь. Им овладело все нарастающее чувство растерянности:
«Прием был старый, но невероятно эффективный. Еще перед дикарями мореплаватели поджигали керосин и грозили сжечь всю воду, если те не подчинятся воле спустившихся на землю Богов. Но будь увиденное талантливой мистификацией, умелым балаганным фокусом, даже тогда его личный адъютант не мог согласиться на участие в этом сговоре.»
Генерал был чрезмерно самоуверен и мстительно любопытен. Зато никто не мог обвинить его в ограниченности или тупости. Карл продолжал размышлять, абстрагируясь от канонов:
«Что он знал о путешествиях во времени? В прежние времена писатели, как правило, были со знатной родословной. А теперь в литературу хлынули дельцы-нувориши и фермеры. Он не ожидал многого от книги Герберта Уэллса „Машина времени“, которая попалась ему в руки, еще во время службы в охранной полиции. Позволив скоротать пару ночных дежурств. Но она ему запомнилась своей главной идеей! Эта девчонка из будущего сказала, что американцы взорвут атомные бомбы, воспользовавшись документами и специалистами третьего рейха.»
«Тут решается судьба мира»,-теперь эти слова приобрели совсем иной смысл.
Карл Штрекер вдруг понял, что это сулит и чем может обернуться. У него был холодный как у рептилии взгляд.
«Можно решить любую проблему на Земле исключительно в своих интересах, если у тебя в руках имеется самая здоровенная дубина. Какой нет у твоих врагов! Сильные делают со слабыми что хотят. Атомная бомба-ключ к блицкригу!»
Еще 24 апреля 1939 года в высшие военные инстанции Германии поступило письмо за подписью профессора Гамбургского университета Пауля Хартека и его сотрудника, доктора В. Грота. В котором указывалось на принципиальную возможность создания нового вида высокоэффективного взрывчатого вещества. В нем говорилось, что «та страна, которая первой сумеет практически овладеть достижениями ядерной физики, приобретает абсолютное превосходство над другими»,-продолжая размышлять, генерал провел рукой по подбородку. И ощутил под пальцами отросшую, колкую щетину.
«Чтобы избежать неблагоприятного результата, нужно, всего лишь, изменить предпосылки. Система имела порочный дефект, который он постарается исправить. Еще ничего не потеряно! Врагам известно наше будущее и это необходимо изменить. Тот, кто первым создаст эту бомбу-подчинит себе мир. Оружие возмездия выправит все! Для этого потребуется время и ресурсы, которыми Германия, по большей части, располагает.»
Он не собирался уступать будущего никому!
Честь не знает преград и послаблений души. Потому что никто не может отнять ее у человека, как наиглавнейшее сдерживающее моральное начало.
Огибая черные болячки воронок и задыхаясь от бега, красноармеец трубил во все горло, как заклинание:
Бой был коротким.
А потом глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей я кровь чужую.
И рот у него был размером в лицо. А за спиной, раздавшегося началом трех берез распахнутого сердца, спасалась вся Земля Русская. На век сохраненная за собой!
Солдат, родом с берегов Енисея, нес на окровавленном острие своей трехлинейки благословение благодарных потомков. И штык казался ему расправленным, трепещуще алым знаменем Победы!
Против него сейчас воевать не стоило. Только если просить пощады. Но гитлеровец, которому пришлось сойтись с ним в ближнем бою, этого не знал. Красноармеец резко бросился вперед, поймав врага на острие вонзающегося штыка. Но, в боевом запале, ударил чересчур сильно. Допустив, от избытка чувств, ошибку новичка. От сильного удара не только штык проскочил сквозь тело гитлеровца, но и мушка винтовки вышла аж на ту сторону и застряла между ребрами фашиста. Едва он попробовал выдернуть трехлинейку, то не смог этого сделать. Потянув падающее тело на себя.
Они замерли, а ВРЕМЯ-нет.
Красноармеец выстрелил через заколотого фрица, ведь сами по себе гитлеровцы подыхать не хотели. Подбегающий в лоб, в пылу атаки, солдат вермахта рухнул замертво, оказавшись на пути летящей пули. Но труп немецкого солдата, тянущий вниз, укрытие не из надежных. Свинцовый гостинец пронзил сибиряка, как раскаленный нож. Грудь взорвалась болью.
«Хуже этой боли ничего и быть не могло.»
Грузно оседая, они упали вместе, немец и русский. Эти каторжники войны. Словно неразлучная с ними трехлинейка «Мосина» была тем запускающим приводом, который двигает навстречу вражеские войска.
Взяв на прицел мелькающие вдали тени и пару раз выстрелив, Дэвид оказался на коленях, рядом с красноармейцем, спасшим ему жизнь. Но все было кончено. Дэвид от досады переменился в лице. С круглыми от ужаса глазами, Джульетта упала на бок, едва не задохнулась от бега. Девушка ткнулась ему в спину и притулилась сзади.
Продолжая удерживать винтовку одной рукой, красноармеец повалился навзничь. Его ватник, со стороны сердца, был залит кровью. Дэвид пытался начать расстегивать пуговицы, чтобы задержать кровотечение из раны. Но красноармеец его остановил, положив свою руку поверх торопящихся пальцев агента времени.
Человек умирал и знал об этом, хватаясь за последние мгновения жизни. Он был уже не в силах произнести внятного звука и лишь прохрипел, тяжело ворочая языком:
-Вам, пережившим все войны на свете, как, должно быть, хорошо жить?
В его голосе не было ни тоски, ни жалости к себе. Лишь надежда и самоотречение.
Вдруг, забившись в судороге, красноармеец затих. Рука бесчувственно упала в пустоту. Его жизнь оборвалась, ухнув в глухую обледенелость смерти. Будто он и не жил секунду назад.
Дэвид не находил в себе силы встать и уйти.
Несмотря на снегопад, немцы быстро отследили путешественников во времени и начали их обстреливать. Дэвид с досады пустил длинную очередь, выстрелив слева направо. И тотчас услышал, как в ответ звонко защелкали пули, рыхля снег и ошкурив рваный железный лист в полушаге от профессорской дочки. Опомнившись, он подхватил едва теплую ладошку Джульетты и молнией устремился в зигзаг траншеи. Расторопно убегая из сектора обстрела.
Ноги Дэвида мелькали впереди размеренно и ритмично. Помня о защитном куполе уробороса, Джульетта старалась оставаться с агентом времени накоротке. Перепрыгнув через фашистского жмурика, с обезображенным шрапнелью лицом, они вдруг услышали жалобный стон. И кто-то вскрикнув, позвал их на помощь ПО-РУССКИ!
«Братки! Подсобите!»
Окоп, по которому они крались, проходил совсем рядом со зданием «Военторга». Дэвид повернул на звук голоса. Боковым зрением отметив, что Джульетта не успела приблизиться к нему вплотную. Присыпанная взрывом дверь, ведущая в подвал, неожиданно лязгнула и распахнулась. Путешественники во времени увидели черноусого. Лицо которого излучало радость, замешанную на злорадстве. Он нервничал намного меньше, чем когда покидал дом «Павлова». И взгляд у него был совсем не кроткий, а надменно задиристый.
-Поджарь эту парочку!-неожиданно повысив голос, отдал кому-то странный приказ черноусый. И, самоустраняясь, прижался к стене, открывая темный проем.
Можно сблизиться с войной. Но приручить ее невозможно.
Точно в мираже горячего, дрожащего марева возник гитлеровец. Перешагнув одной ногой порог, он прицелился. Его плечи отягощала трубчатая рама с двумя металлическими резервуарами. Агент времени чуть потерял бдительность. Дело в том, что Дэвид впервые столкнулся с огнеметчиком. Хотя должен быть помнить, что в саперных подразделениях немцев их было по три в каждой роте.
Адское пламя, выталкиваемое силой сжатого газа, вырвалось из брандспойта. И все, что успел сделать Дэвид-дать отмашку Джульетте и кинуться прочь. Во время резкого броска, ремень автомата соскочил с плеча. Бывший воздушный маршал попробовал, между огненными залпами, подхватить с земли обраненное оружие. Но едва успел отшатнуться от ослепляющего жара. Гудящая струя брызгающего пламени, клубящейся с шипением тучей накрыла потерянный автомат Дэвида. И остатки боезапаса затрещали, разрывая прессованное железо магазина и казенную часть трофейного автомата.
Дэвид вновь остался без оружия!
Джульетта завизжала по ту сторону разделившего их пламени. Дэвид толкнулся и броском попробовал взобраться на бруствер окопа. Но огнеметчик выпустил длинную струю горючей смеси. Едва не превратив бывшего воздушного маршала в живой, пылающий факел. Пришлось рыбкой полететь вниз, сбивая липкую, горящую смесь с рукава шинели.
С помощью струйных ранцевых огнеметов гитлеровцы выкуривали засевших в развалинах защитников Сталинграда.
Дымную гряду понесло к профессорской дочке. Джульетте виделось, как коготь воющей пламенем смерти неотвратимо потянулся к ней. Но его опередил черноусый. В руке предателя возник нож, который был долгим и сверкающе острым.
-Все отдашь!-приближаясь, крикнул черноусый с истерической злобой:-Лишь бы беды не было!
Джульетта тотчас представила, как предатель ковыряется в черной ране ее обгоревшего тела и вынимает обугленное сердце.
Задавив рыдания, девушка бросилась прочь. Ужас неминуемой смерти гнал ее по проходу.
«Куда деться?!»
Чтобы не впасть в отчаяние, Джульетта заговорила сама с собой:
-Лучше бы оказаться подальше отсюда. Бог знает где, но только не тут,-бормотала девушка.
Помутнение в голове быстро сменилось желанием оторваться от этого бесчестного человека.
Она прежде удирала зигзагами. Но теперь вдруг поняла, что преследователь вооружен холодным оружием. И навряд ли умеет его метать.
Теперь это стало настоящим бегством. Перестав быть неконтролируемым драпаньем.
Резко притормозив, Джульетта повернула в бок. И без передышки протиснулась в разлом, между двумя глыбами внешней стены, разорванными до самого фундамента.
Страшные, еще не передуманные мысли роились в голове Дэвида. Он ощущал себя последним идиотом, который загляделся на огненный фейерверк венецианского карнавала и потерял в толпе ребенка. Агент времени ругал себя последними словами, сознавая, какую чудовищную ошибку, самоубийственную глупость он совершил.
«Хоть стреляйся!»
Впору было завыть, но он преодолел это желание, кажется, на одной ненависти. Долгие секунды он взвешивал создавшуюся ситуацию. Пока по телу не прокатилась волна жара и дуга капающего пламени стремительно погналась за бывшим воздушным маршалом.
В этой ситуации выбирать не приходилось!
Дэвид повалился и кубарем перекатываясь по дну окопа, попытался затушить воспламенившуюся на спине шинель. Продолжавшийся снегопад здорово ему в этом помогал. Отрезвляя от былой самонадеянности.
Огненная струя, точно упругий бич, ударила по дымящейся фигуре, жадно пытаясь ее поджарить. Чувствуя надвигающуюся смерть, Дэвид едва успел нырком кинуться с пяточка в боковой проход. И жгучий зной, огненной анакондой бросившийся за ним в погоню, промахнувшись, потек извивающимися ручьями, заполнив разветвление окопа. Загустел разбушевавшимся пламенем и смрадно заклубился, поедая заграждение траншеи.
Жаркий воздух успел опалить лицо. Но времени на такие пустяки не было. Окоп соединялся с расширенным вентиляционным отверстием, куда Дэвид и сделал ноги. По расчищенному от завалов подвалу он не пошел. Там, недвижными кулями, лежали трупы. Дэвид отпрянул назад, едва увидел мелькнувшие силуэты. Он выждал. И юркнул в брешь в стене, нырнув в лаз, как птица в дупло, едва понял, что топочущий грохот множества сапог направляется к нему. Быстро перебирая ногами и руками, агент времени на брюхе полез по постепенно сужающейся щели. Едва не застряв между двух закопченных стен. Ввинтился ужом и кое как протиснулся, разворотив кирпичи поврежденной кладки, сумев их расшевелить и растолкать. Выполз на локтях, пока не уперся головой в лестничный пролет. Высвободил ноги, перевернулся и бросил быстрый взгляд по сторонам. Он оказался в колодце лестничной клетки, с заваленным выходом. На площадке, усыпанной гильзами и битым кирпичом. Стараясь ни одним движением больше себя не выдать, Дэвид мягко сел на корточки. Внешний, не умолкающий бой он воспринимал как общий фон того, что он должен был преодолеть внутри здания «Военторга».
Дэвид выбрался из под лестницы, глядя куда потише встать. Перешагнув, он прижался к стене. Зафиксировав в пролете между ступеньками верх и низ. Чуя неладное, Дэвид все делал издалека. На полусогнутых ногах, чтобы тут же отпрянуть. Аккуратно, с оглядкой и перестраховкой. Его били, в последние месяцы, как следует. И страх он знал. Поставив кроссовок на первую ступеньку у самой стены, Дэвид сразу подсел, чуть качнувшись до критической точки. Глядя предельно низко, прижавшись ухом к своей выставленной вперед ноге и вывернувшись вверх, он УВИДЕЛ-ТАКИ носки немецких сапог. Часть гибкого армированного шланга и мерцающий на кончике воспламенителя язычок пламени. Ему даже почудилось, что он успел рассмотреть блестки огня, сверкнувшие в темных зрачках немецкого огнеметчика.
Фашист крутанул вентиль подачи горючей смеси. И фонтан огня, с жарким, удушливым ветром, залил площадку нижнего этажа струей пламени.
Дэвид мгновенно, как заряженная пружина, откинулся назад и одним броском ушел в нишу под лестницей. Озеро растекающейся лавы выжгло весь кислород и он бы неминуемо задохнулся, если бы не высунулся в лаз, через который приполз.
«Все шло наперекосяк!»
Не теряя динамики, Дэвид юркнул туда весь целиком. И по-пластунски поспешил в обратную сторону. Молясь, чтобы это не было ошибкой. Взгляд агента метался в поисках пути к спасению. Он заново досмотрел лаз и обнаружил разлом возле сваи, на которой треснула рухнувшая плита. Упираясь ногами, он сумел отпихнуть плотно вмерзший в сыпучий грунт отколовшийся кусок стены. Но тотчас услышал, как сразу несколько голосов закричало по-немецки и последовала короткая очередь. Пули звонко цокнули о сваю, отколов от нее куски бетона. В дыму он больше ничего не разглядел. Опасаясь гранаты, Дэвид перевернулся кувырком назад, перекинув тело вверх ногами и, что есть сил, пополз в обратную сторону.
Было жарче, чем знойным летом в центре пустыни. Бывшему воздушному маршалу чудилось, что он ползет сквозь каменный пищевод «Военторга», по которому устремился напалм. Вот-вот легкие и желудок должны были наполниться кипящим воздухом лавы. Капли пота догоняли одна другую. Горело горло и грудь. Доводя присущую ему твердость до паники.
«Никакого обзора!»
Тут бы Дэвиду и конец.
Развалины «Военторга» продувались насквозь. Достаточно было огнеметчику выбрать неверный угол и сильный порывистый ветер в лицо подбросил полыхнувшую струю вверх, на значительную высоту. По этой, мало зависящей от его действий, причине, вжавшемуся в землю Дэвиду удалось избежать страшной смерти. Иначе бы пламя сожрало Дэвида и не подавилось. Поджарив агента времени в труху.
ВРЕМЯ игралось с ним, словно кошка с клубкующимися уроборосами.
Как можно резче и стремительнее заработали локти и колени агента времени. Раздался истошный крик и огнеметчик попытался отпрыгнуть назад. Неожиданно, как бросок змеи, запятнанные ожогами пальцы Дэвида крепко вцепились в причинное место солдата вермахта. Продолжая сжимать и выкручивать хозяйство огнеметчика. Который и думать позабыл о своем страшном оружии, выронив брандспойт.
Этого, заведомо подлого приема, ему было не пережить.
Пламенный борец за идеалы третьего рейха толкнулся пятками, пытаясь спастись от дикой боли в промежности. И отступая, брякнулся на спину. Тем самым вытянув Дэвида за собой наружу. Максимально быстро, едва не разбив голову о бетонный торец ступенек лестничного пролета, агент вскочил на ноги. И в прыжке нависнув над немцем, моментально и наглухо вырубил огнеметчика ударом в висок.
«Чуть в панику не ударился,»-сумев продышаться, упрекнул себя Дэвид.
Лестничная площадка местами полыхала лужами жидкого пламени. Агент времени еще гадал куда идти дальше. Склоняясь к проверке полуразрушенных лестничных пролетов с многочисленными «гнездами» пробоин. Когда по хребту несущей стены пробежал неведомо откуда взявшийся фриц. Мелькнула серо-зеленая вермахтовская форма и вниз полетела граната. Немец исчез столь же стремительно, как и возник.
