Текст книги "На фронтах третьей мировой войны. Война радаров"

Автор книги: Юрий Пантелеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Развязка драмы на полигоне

«Даже если дракон проглотит —

все равно есть выход!»

(Китайская мудрость)

«Не имей сто рублей,

а имей сто друзей.»

(Русская поговорка)

Все устали. Месяц сумасшедшей работы. Месяц надежд и разочарований. Месяц лихорадочного поиска черной кошки в темной комнате. Проклятые тайны, как исчезающая улыбка Чеширского кота. То участки проводок с приличными вероятностями, то длинные провалы. Множество возможных объяснений, не повторяющиеся результаты. Авторитеты уехали уже давно, с уверенностью в том, что ребята просто не справились с разработкой сложнейшей аппаратуры, а чего же другого можно было от них ожидать? Пусть теперь сами и разбираются. Ребята приуныли. Как ни искали, явных изъянов не видать. Ни одна из доработок не позволила не то чтобы приблизиться к первым, теперь уже легендарным результатам, но и хотя бы получить стабильный эффект. Документы по первым работам так и не появились. Они и не появятся до самого конца испытаний. Более того, никто и никогда не повторит этих испытаний в том режиме, режиме максимальной защищенности от пассивных помех, ни в процессе тех госиспытаний, ни в последующем. Никогда.

Как ни странно, но именно это позволило завершить испытания, пусть и со сниженной цифрой защищенности от пассивных помех, но все-таки с цифрой вполне приличной, вдвое превосходящей прежние показатели «Алатау». Но мы чуть-чуть забежали вперед. А пока прошел суматошный месяц, приближались ноябрьские праздники, всем нужно было что-то решать. Георгий снова принимал участие в заседаниях. Он исключил из обработки те проверки, при которых были не выдержаны методики испытаний, обработал оставшиеся опыты в строгом соответствии с методиками технических условий, и перед очередным, последним заседанием нарисовал на доске усредненный график проводок. График прошел выше заветной линии в 50 % вероятности! Выше! Правда, при плотности помех несколько меньшей, чем было задано в ТЗ на разработку, но все-таки большей, чем в старом «Алатау». Доска была такая, школьная, переворачивающаяся вокруг горизонтальной оси, и Георгий нарисовал тот график сзади, на тыльной стороне доски. А сверху написал: «Лучшее – враг хорошего!».

Когда он перевернул доску перед уставшими участниками заседания, бурного восторга по поводу этих, в общем-то, весьма скромных результатов, не было. Однако появилась возможность отступить, сохраняя лицо, и для полигона, и для разработчиков, и для заказчиков. Дальше было дело начальства – согласовать изменение требований, оговорить дальнейший порядок завершения испытаний, утрясти перечень доработок, испытанных в этот сумасшедший месяц.

Все разъехались по домам. Георгия с несколькими регулировщиками и монтажниками оставили чистить комплекс, подобрать времянки, отрегулировать системы комплекса. Они собрались в гостинице. Вопрос был один: «Остаемся на праздники на полигоне? Или работаем оставшиеся три дня без перерывов (а это 72 часа, то есть девять рабочих дней!) и едем на праздник домой?». Ребята сказали: «Сделаем раньше! Ты только не мешайся». И сделали! Золотые были ребята.

Георгия тем временем мучило вот что. Пожалуй, главный смысл переделок был в возврате к «частому» запуску и в исключении способа формирования длительности импульса с помощью подставных частот. Исключение «частого» запуска было, по глубокому убеждению Георгия, одним из важнейших достоинств нового комплекса. Режим «частого» запуска существовал фактически только для испытаний. При реальной работе мало того, что дальность действия комплекса сокращалась вдвое, да еще и появлялись неоднозначные цели на ложных дальностях. Кроме того, нужно было встраивать в комплекс еще один термостат, усложнять аппаратуру. А без подставных частот значительно усложнялся модулятор для мощных каскадов передатчика. Без подставных частот невозможно было бы сформировать режим короткого импульса, в котором достигались наиболее высокие результаты по обнаружению в пассивных помехах, как это было при первых испытаниях.

Георгий считал, что не так уж и важно, какие цифры помехозащищенности будут обозначены в результате испытаний в характеристиках комплекса. Важнее, что смогут выжать из комплекса боевые расчеты при реальной работе, а тем более работе в боевых условиях, ради которой ведь и тратятся все колоссальные усилия по разработке и строительству военной техники. Ему казалось совершенно необходимым сохранить максимально простой в эксплуатации, понятный исходный режим, характеристики которого так и остались неиспытанными. Пусть не будет более испытываться тот первый исходный режим короткого импульса и четырехчастотной работы. Он тоже, откровенно говоря, был не так уж хорош для боевого применения, в этом режиме в пять раз снижалась средняя мощность комплекса, снижался потолок обнаружения, и едва ли его стали бы использовать постоянно в боевых условиях. Режим среднего импульса и «редкого» запуска был компромиссным, и при наличии пассивных помех мог быть рекомендован для боевой работы, но он не был испытан.

Георгий набрался храбрости и пошел к генералу, главному инженеру полигона. Тот внимательно выслушал Георгия. В результате было принято решение еще раз сравнить результаты в исходном режиме комплекса и в доработанном режиме. Что и сделали сразу после ноябрьских праздников. Испытания шли без ажиотажа, по-деловому. Результаты оказались примерно равными. Но с учетом более простой аппаратуры, сохранения максимальной индикаторной дальности, отсутствия ложных целей удалось сохранить исходный режим комплекса. Правда, в первоначальном режиме никогда больше испытания не проводили, не случилось.

Характеристики защищенности от пассивных помех несколько не дотягивали до изначально заданных. Вокруг них и развернулось последнее сражение на итоговом заседании госкомиссии. На этом основании предлагалось записать в выводах, что комплекс не выполняет требования Технического Задания. И это было плохо. Ни премий, ни наград не получили бы разработчики. Совсем иное дело – выполнение уточненных требований, согласованных с комиссией по государственным испытаниям, как предложил главный конструктор на заседании комиссии. Георгий в число членов комиссии не входил, и ждал решения в коридоре штаба. Вышел расстроенный главный, сказал, что комиссия настаивает на невыполнении ТЗ. И вот тут-то сработало отсутствие результатов испытаний в режиме максимальной защищенности от пассивных помех: при коротком импульсе и четырехчастотной работе! А режим-то уже был восстановлен в комплексе, и не было никаких оснований игнорировать его наличие. Да и «потерянные» результаты первых испытаний, как потом оказалось, вовсе не были потеряны, их вскоре нашли. «Давай писать особое мнение – режим максимальной защищенности от пассивных помех остался не испытанным» – настаивал Георгий. «Или давайте проведем эти испытания». Это была игра ва-банк! Что было бы, согласись комиссия на эти испытания? Вдруг повторились бы первоначальные результаты! Да кто же на это пойдет! И не пошли.

Вопрос о пассивной помехе спустили на тормозах, комиссия посчитала возможным рекомендовать комплекс к производству с уточненными характеристиками по защищенности от пассивных помех в испытанных режимах. Максимальная помехозащищенность от пассивных помех так и осталась неизвестной. Неизвестна она, дорогой читатель, и до сих пор…

Продолжение следует…

«Все, что меня касается,

Все, что тебя касается,

Все только начинается,

Начинается»

(Современная песенка)

Дорогой читатель! Раз Вы все еще здесь – позвольте продолжить нашу повесть, повесть о жизни. О жизни одного из наших радаров, радиолокационного комплекса «Курган». Ведь любое из технических творений человечества живет теми же этапами, что и живые существа – зачатие, рождение, взросление, жизнедеятельность, старение, утилизация… Мы рассказывали о том, как рождалось это дитя восторженного азарта неопытной молодости, о родовых перипетиях на полигоне в Кап-Яре, в этом советском ракетном роддоме. А что далее ждало наше новое творение природы и общества?

Поскольку родился наш РЛК фактически, ну если и не без родительского благословения, то уж точно помимо родительских замыслов, так сказать, ребенок получился внеплановый, то с его местом под солнцем возникли сложности. По военным канонам технику для войск принимали на вооружение советской армии. На вооружение – так полагалось в нормальной ситуации. Но можно было принять технику на снабжение. Как говорят, почувствуйте разницу. То есть, пусть живет, хотя и не больно уж получилась… Естественно, и все вытекающие последствия. Не только премии и награды, но и жизненный цикл покороче. Снимать с вооружения тоже не придется, о правомочности замены тоже не придется заботиться. Место в структуре ПВО как бы остается свободным. В системы управления противовоздушной обороны можно прописывать. А можно и не прописывать. Некий полумираж. Да и сравнивать в дальнейшем новую, официально заказанную технику с этой самодеятельностью будет не обязательно.

Но все это Георгий заподозрил много-много позже. Любознательному читателю, возможно, удастся добраться вместе с нашим повествованием до этих времен. А пока госкомиссия… окончательного решения не приняла. Борьба за дальнейшее существование комплекса продолжалась. Она и до того не прекращалась ни на миг. Георгий навсегда запомнил, как в разгар разработки внезапно кончились деньги. Хоть бросай работу! Ведь приходилось финансировать еще и всех смежников – разработчиков амплитронов, твердотельных малошумящих усилителей, термостатов, электростанций, токосъемников, модуляторов и т. д., и т. п. Если бы не мужество, действительно серьезное мужество директора завода, никак не удалось бы в такие короткие сроки выполнить такую серьезную работу. Он взял на себя, на завод, все текущие расходы. Неплановые! Внеплановые! Конечно, с молчаливого согласия начальника главка из Москвы, но отвечал-то за расходование государственных средств лично и персонально только директор. Но любых денег всегда не хватает. Решение о дополнительном финансировании в разгар работы военные сами принять не решались, и тогда они пожаловались в ВПК. Сейчас эта аббревиатура расшифровывается как военно-промышленный комплекс, а тогда так обозначалась комиссия по военно-промышленным вопросам Совета Министров СССР. Это было уникальное учреждение. Георгий не знал, есть ли что-либо подобное в других, необоронных отраслях промышленности. Трудно себе представить, как удалось бы без такого звена соединять усилия большой девятки – министерств оборонного комплекса. Туда входили: министерство общего машиностроения (космос), министерство среднего машиностроения (атомщики), министерство судостроительной промышленности, министерство авиационной промышленности, министерство оборонной промышленности, министерство электронной промышленности, министерство промышленности средств связи, министерство приборостроения и, наконец, министерство радиопромышленности, куда и относился наш завод. ВПК ведал и делами министерства обороны.

И вот был назначен прием у самого Председателя ВПК, который был заместителем Председателя Совмина СССР. О, как готовились разработчики к этой встрече! Как смогли, изобразили плакаты с характеристиками нового комплекса. Нарисовали и свои предложения по следующей модернизации, которую условно назвали «Курган 70». Там предполагалось измерять высоту цели на проходе, что позволяло исключить из состава комплекса высотомеры и почти вдвое сократить число транспортных единиц. Дальномеры комплекса превращались в трехкоординатные РЛС, одновременно измеряющие дальность, азимут и высоту полета цели, так же, как и конкурирующие разработки. Совещание продлилось куда короче, чем мог ожидать Георгий. Невысокий человек средних лет в неприметном деловом костюме сдержанно выслушал доклад главного конструктора о состоянии дел, спросил генерала-заказчика из Войск ПВО: «В чем дело, почему прекращено финансирование?» Тот встал: «Они срывают сроки предъявления образца!» Зампред сказал невозмутимо: «Ну и что? У нас все срывают сроки. Вам эта техника нужна?» Ну, как ответить, что не нужна? А зачем тогда заказывали, зачем затевали разработку? Кто принял неверное решение? Генерал, естественно, говорит: «Нужна». «Ну, так платите». Все! Нет, что ни говорите, технология принятия решений была на высоте. Наверняка, не все решения были наилучшими, но они принимались.

Правда, все чуть не осложнилось. Главный конструктор на вопрос Зампреда: «Это все?» кратко рассказал о дальнейших планах по превращению комплекса в трехкоординатный. Зампред спокойно выслушал и предложил: «Так давайте добавим год, и пусть предъявляют трехкоординатный вариант!» Георгий обмер. Он, так же, как и в начале разработки «Кургана», уже был назначен на заводе главным конструктором новой темы, а потому примерно представлял и объем предстоящих проблем, и необходимые годы для их решения, и бурю сопротивления со стороны конкурентов и заказчиков, поддерживавших конкурентов! В итоге не будет ни того, ни другого, ни «Кургана», ни «Кургана 70». Но судьба сжалилась над разработчиками. Никто не ухватился за предложение Зампреда, сам начальник КБ, главный конструктор, начал сбивчиво объяснять, что это только перспектива… Зампред пожал плечами и закрыл совещание.

Работа продолжилась, и вот мы дошли до завершения госиспытаний на полигоне. Принимать на вооружение или не принимать? Все-таки слишком много нового в комплексе. Новые передатчики, новые приемники, новый вид сигнала, мало того, что двухчастотный, так еще и с подставными частотами, новая защита от активных помех в виде автокомпенсаторов помех, новая защита от пассивных помех в виде тех же автокомпенсаторов и ультразвуковых линий задержки. Какие-то скандалы и недоразумения на полигоне. И вообще… Решение, как и всегда в подобных случаях, было принято самое мудрое – решение пока не принимать. Как говорил мой остроумный друг: «Гнать товарища зайца дальше в товарищ лес!» А если без юмора, то решили принять решение по результатам первого опыта практической эксплуатации.

Место для первого серийного образца определили не простое. Оно славилось тем, что там радары видели мало. И плохо. И не всегда. Это была позиция на высокой плоской горе возле города Геленджика. Курорт! Внизу – да. А вот наверху зимой оказалось сосем неуютно – сыро, зябко, дождливо. Даже и не дождливо в обычном нашем представлении. Это был какой-то постный жидкий суп из воды и мокрого воздуха. Облако висело прямо на горе, одежда промокала мгновенно, со всех антенн, как из водопровода непрерывно текли струйки воды. По каменистому склону местами вилась дорога, по которой подняться можно было только на гусеничном самоходе, изредка привозившем горючее, воду и пищу. По «тропе самовольщиков», проложенной по кручам, в такую погоду без альпинистского снаряжения лучше не соваться. Офицерам ПВО хорошо знакомы такие позиции! Служишь как будто в хорошем месте, а до дома добираться – не каждые сутки выберешься, поскольку радиотехнические войска ПВО те же пограничники. Они всегда на войне, даже в мирное время.

Интересна история появления этой лихой позиции. Когда-то во время учений штабной командир повелел разместить на этой точке небольшую войсковую РЛС. На автомашине. Уж как расчет сумел заволочь на назначенную гору свою технику, теперь можно только гадать, но сумел, и это был, конечно, подвиг. Техника, как часто бывает, сломалась. Не сдающийся командир расчета взял бинокль и так четко выдал координаты всех целей, что командование уверовало в исключительно выдающиеся свойства этой позиции и загнало туда целую радиолокационную роту. Позиция, конечно, была неплохая. Но высокая, и цели, летящие ниже этой горы, часто оказывались в зоне тени.

Председателем госкомиссии был генерал, в его округе как раз и была эта позиция. Там стояла наша лучшая метровая РЛС. Для ее настройки генерал вызвал лучшего специалиста округа, и тот сделал все, что мог. Надо сказать, что еще одним преимуществом метрового диапазона служит то, что эти РЛС не видят облаков, капля воды слишком мала по сравнению с длиной волны этих РЛС. Погода была дождливая, но защита в «Кургане» не подвела – на экране прошла цель, сравнительно недалеко от РЛС и быстрая. А метровая РЛС ее пропустила! Не обнаружила. То ли перестарался лучший специалист и вместе с помехами задавил и полезный сигнал, чтобы максимально почистить экран индикатора, то ли цель прошла ниже кромки обнаружения, а на «Кургане» антенны наклонили вниз, но факт есть факт. Случилось это в присутствии генерала, и он дал положительное заключение.

Не дожидаясь окончательного решения министерства обороны о принятии комплекса на вооружение, директор завода принял смелое решение – запустить в производство новый комплекс! Решение это отчасти было вынужденным. Производить серийно старый комплекс и еще, по одному-двум изделиям в год, новый комплекс заводу было бы разорительно. Были бы заняты стенды, цеха и участки, нужна была бы двойная кооперация. Словом, мука мученическая. Да и стоило ли тогда затевать всю эту историю с разработкой? Не лучше ли было дожидаться чужих изделий? И завод поставил «Курган» на серию.

Ангелы

«По небу полуночи ангел летел…»

«Прекрасна, как ангел небесный,

Как демон, коварна и зла…»

(М.Ю. Лермонтов)

Ангелы. К ним у разработчиков радаров совсем особенные чувства. Речь, разумеется, не о тех божественных сущностях, без которых так или иначе не обходится ни одна религия. Речь пойдет о непонятных радиолокационных отражениях, преследующих все РЛС. В ближней зоне обнаружения, в приземном слое различные РЛС обычно наблюдают небольшие медленно перемещающиеся цели. Они видны на экранах радаров как засыпающая ближнюю зону рябь. Пока не существовало систем подавления мешающих отражений, систем селекции движущихся целей, систем СДЦ, эти отражения маскировались отражениями от рельефа местности, местных предметов. После появления первых нестабильно работающих систем защиты от пассивных помех подобные отражения смешивались с неподавленными остатками от местных предметов, так что никто и не пытался разделять понятные остатки и непонятные сигналы. Отражающая поверхность непонятных целей была, как правило, в десятки и сотни раз меньше, чем у самых маленьких самолетов. Поэтому у не слишком мощных радаров зона их обнаружения была невелика. РЛС метрового диапазона волн, с которых начиналась радиолокация, и которые первыми обзавелись системами СДЦ, вообще почти не видели эти малоразмерные цели – то ли физические размеры их оказались меньше длины волны, то ли их физическая природа не способствовала взаимодействию с длинноволновыми излучениями – до сих пор не ясно.

Среди коротковолновых РЛС, оснащенных системой СДЦ, самыми мощными и широко распространенными были РЛС комплекса «Алатау». Вот тут-то и начались тревожные сигналы из войск. Сигналы пошли в первую очередь с южных позиций. Там зачастую комплексы ставили на возвышенностях, если не прямо на вершинах гор, как в Геленджике. Сверху приземный слой просматривался далеко, и отражения от подстилающей поверхности забивали десятки километров в ближней зоне. Приходилось включать защиту – систему СДЦ. И что? Сплошная засветка превращалась в дробь, состоявшую из неподавленных остатков отражений от местных предметов и, как теперь стало ясно, отражений от… от чего? От чего-то непонятного. Позднее эти отражения получили наименование «Ангел-эхо». Хотя название это придумали американцы, которые тоже столкнулись с таким явлением, оно привилось в среде радиолокационщиков и в нашей сугубо материалистической державе.

Первые объяснения наблюдавшихся эффектов лежали, что называется, на поверхности. «Какие такие ангелы? Аппаратуру надо делать, как следует! И настраивать, как следует! Какой у вас уровень подавления местников? Двадцать децибел? А уровень местников? Шестьдесят децибел? И чего вы хотите? Вот добейтесь подавления в шестьдесят децибел, и никаких ваших ангелов не останется!» – говорили скептики.

Войскам было мало интереса до теоретических споров. Они открывали инструкцию, где было сказано: «Для наблюдения целей в зоне помех необходимо включить режим защиты от помех». То есть включить режим СДЦ. Тут уж вспоминаются слова профессора Пахомова: «Как включают СДЦ, все меняются в лице!»

Георгий свою инженерную биографию и начинал с сопровождения в серии системы СДЦ «Алатау». После первых тревожных сигналов из войск его направили разбираться с рекламациями по этой системе на Кавказ, по маршруту Баку – Ереван – Кутаиси. Легкого турпохода не получилось. Основания для претензий у войск, безусловно, были. Комплексы стояли у аэродромов, что позволяло наблюдать цели от старта до посадки. Отметка от цели была! Если пристально следить за ней, то отметка наблюдалась до тех пор, пока самолет бежал по взлетной полосе, до самой его остановки. Даже при подавлении двадцать децибел. Этого подавления хватало для устранения с экрана отражений от местных предметов. Но среди стабильных местников болтались какие-то нестабильные хвосты, которые либо вообще не подавлялись системой СДЦ, либо подавлялись мало. Они медленно перемещались в пространстве, пропадали и возникали в других местах. Их становилось больше после восхода солнца, их было больше над равнинными участками местности. Ничего заметного визуально в этих местах не замечалось.

Сомнения в происхождении этих помех в результате нестабильной работы аппаратуры у Георгия появились уже давно. Он вспоминал, как в тихий зимний день под Ленинградом та же аппаратура чистила помехи идеально, без всяких остатков, на всех четырех каналах. А вот на Кавказе, да и в Кап-Яре, отражения от местников начинали приплясывать, да еще и появлялись загадочные «ангел-эхо». Военных успокоили, доказали, что аппаратура не при чем, по имитаторам и отдельным местникам подавление соответствовало нормам, а чем нас удивит природа – мы за нее не отвечаем.

Позднее были поставлены специальные научно-исследовательские работы по выяснению природы «ангелов». Лучшие умы нашей радиотехники ломали головы над результатами изощренных экспериментов. Тщетно! Единственную и безупречно понятную причину всех загадок, связанных с этими отражениями, установить не удалось.

У «Кургана» проблема «ангелов» никуда не делась. Автокомпенсаторы за свою автонастройку на движение пассивной помехи под ветром потребовали серьезной платы. Оставались хвостики от точечных помех, по которым автокомпенсатор не успевал срабатывать. Остатки были невелики, да и сами отражения от «ангелов» были много меньше, чем сигналы от самых маленьких самолетов. Разработчики ввели глубокую ВАРУ – временную автоматическую регулировку усиления, резко уменьшающую усиление приемника в ближней зоне, там, где как раз и наблюдаются «ангелы». И в Кап-Яре, над поразительно ровной землей, при невысоком расположении радара, этого оказалось достаточно. При самом низком полете самолетов они обнаруживались и сопровождались уверенно.

Но… следующий комплекс развернули в Молдавии, возле города Леово. Оттуда пришли тревожные вести, – расчет не принимал комплекс.