Текст книги "На фронтах третьей мировой войны. Война радаров"

Автор книги: Юрий Пантелеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Хромой транзистор

«Ах, Леово, ты, Леово, далеко от Могилева,

А от Нижнего пути – за полгода не дойти!»

(Стихи)

Леово. Предгорья Карпат, мягкие холмы до горизонта. Чернозем и виноградники. Была южная зима – сыро и слякотно. Молодое вино дешевле газировки – дар местных виноградников. Виноградники вокруг – насколько хватает взгляд. Вся земля покрыта не только виноградными лозами. Лозы подвязаны к проволочным шпалерам, натянутым на железобетонные столбики. Проволока тоже железная. И проволока, и железобетон – прекрасно отражают радиоволны! Практически это железная земля! Когда Георгий с товарищами попытался измерить уровень отражений от земли на этой позиции, не хватило шкалы всех приборов, имевшихся в их распоряжении. Как и в других случаях, на экране оставалось множество хвостиков после автокомпенсаторов. Никакой ВАРУ здесь уже не хватало, при такой-то интенсивности отражений!

Однако Георгий приехал в Леово не с пустыми руками. Летом на завод приехали два офицера. Один из них был автором нашумевшего способа борьбы с помехами, второй – офицер из штаба войск ПВО. Разговоры об этом открытии (не меньше!) уже докатились до завода, жутко заинтриговав разработчиков. Дескать, под Минском простой войсковой инженер сделал открытие, которое не могут объяснить наши ученые! Решена задача, над которой бились разработчики всей страны. И других стран мира. Примерно, как та кнопка, которую достаточно нажать – и вражеский флот в любой точке мирового океана будет уничтожен, помните?

Говорили о том, что обнаружен принципиально новый, не объясняемый современной наукой феномен, который позволяет устранять с экрана помехи и сохранять полезные сигналы от целей. Разумеется, серьезные ученые досадливо морщились при этих рассказах, и не принимали их всерьез. Но эффект существовал! Войска ПВО, измученные бесконечной возней с настройкой капризной аппаратуры защиты от помех, с ее ремонтом, с заменой то и дело выходивших из строя потенциалоскопов, с тщательной регулировкой передатчиков и приемников – и в результате получавшие мало удовлетворительную картинку на экранах индикаторов, с надеждой встретили слухи о новом открытии. Их при этом не сильно заботило, какие там неведомые науке эффекты помогали – главное было избавиться от помех! Слухи передавались из уст в уста и озадачивали. Вот в такой ситуации приехали на завод с предложением о внедрении открытия в наш комплекс его автор с сопровождающим. Главный инженер поручил Георгию разобраться с ними.

Во всякой разработке складывается творческий коллектив, где разные люди составляют ансамбль. В успешных разработках ансамбль всегда оказывался гармоничным, если в нем существовали ярко выраженные типы исполнителей:

– инициатор, человек с энергией, предприимчивый, авантюрный, с широким кругозором, открытый для чужих идей и предложений и не бедный своими идеями;

– тактик, человек порядка, дисциплины, аккуратный, последовательный, плановый, расчетливый, волевой, способный четко организовать взаимодействие большого числа людей и организаций;

– теоретик, человек глубокой эрудиции, кладезь знаний, разнообразных и хорошо упакованных, способный не только прикидочно оценивать разные занятные предложения, но и просчитывать ожидаемый результат, но и предвидеть отдаленные последствия красивых решений;

– скептик, человек сомнения, человек анализа, голос осторожности и мудрости, способный заглядывать в будущее.

Георгий впервые прочитал об этом в одной фантастической повести, и позже с удивлением много раз убеждался в правоте этого наблюдения. Конечно, аналогия не есть доказательство, но вот посмотрите, даже в автомобиле, очень жизнеспособной конструкции, есть мотор, руль, соединенный с колесами, горючее и, разумеется, тормоз. Что это, как не движущая инициатива, управление, запас энергии и… тормоз? В их коллективе теоретиком, источником знаний и всегдашним рефери был умница Саша, талантливый выпускник радиофизического факультета Горьковского университета. Вот они вдвоем с Георгием и отправились на заводской полигон разбираться с открытием минского военного инженера. Он оказался войсковым рационализатором. Для облегчения работы оператора, который обязан был оперативно регулировать уровень засветки экрана помехами с помощью ручной регулировки усиления, офицер смонтировал достаточно простую и понятную схему на транзисторе. Транзистор имеет три контакта: коллектор и эмиттер, между которыми течет основной ток через транзистор, и база, как бы вентиль, регулирующий этот поток. Причем для регулировки достаточно очень небольших усилий. Вот и был включен транзистор в цепь сигнала, а на базу подавался усредненный сигнал помехи. Больше помеха – вентиль подзапирается, уровень эхо на индикаторе падает, пропала помеха – вентиль открывается, уровень эхо восстанавливается. Обычная, привычная схема автоматической регулировки усиления (АРУ), коих существовало большое количество, в любом приемнике и в телевизоре их немало. Однако, однако, однако… Поверьте, неспроста мы так зацикливаемся на этих примитивных вроде бы рассуждениях. Поверьте, неспроста.

Помните, недавно мы были на испытаниях, где столько драматических событий развернулось вокруг испытаний комплекса в пассивных помехах? Началось все с одного очень успешного опыта, а затем был якобы провальный опыт. И сначала все переделывали, а потом все возвращали. А почему? А потому, что перед вторым опытом иначе была отстроена именно схема АРУ. А оператора не научили ручной регулировке. Плоховата оказалась АРУ, пришлось ее быстро изменить. Но тут вылезли остатки от местных предметов, «ангелы»… Если разобраться серьезно, то на самом деле речь все время шла о самой серьезной из задач, встающей при обнаружении цели. Задаче распознавания образа цели среди помех. Задаче правильного выбора. В жизни на каждом шагу перед нами встает такая задача. Учиться или не учиться? Жениться или не жениться? Быть или не быть?

Помеха или цель? Убирать усиление или не надо, чтоб не потерять слабую цель? Особенно когда помеха – это свой собственный сигнал, отраженный не от цели, а от искусственного или естественного отражателя. Так что усилия нашего военного новатора не были неоправданными, вовсе нет. Как всякая почти самоделка, собранная из подручных материалов, его схема, кстати, не сильно отличающаяся от классических, частенько ломалась, расчет сердился, отключал ее.

Но вот однажды вдруг случилось что-то такое, чего раньше никто не видал: экран вдруг очистился, а цели – остались. Автор был изумлен не менее, чем все. Что же оказалось? Произошла очередная поломка в схеме – оторвался проводник, соединенный с базой транзистора. Транзистор, включенный в цепь сигнала, как бы повис в воздухе! Ни в каких учебниках, ни в каких руководствах про такое включение и речи не было. Да и быть не могло! Кому такая мысль в голову придет – ведь основное назначение транзистора управлять его режимом, изменяя уровень сигнала на базе. Так и прозвали получившееся у нашего новатора включение: «транзистор с оторванной базой». Или уж совсем жаргонно: «хромой транзистор».

Расчету результат понравился, и все первоначальные попытки автора восстановить исходную авторскую схему понимания не встретили, улучшать результат ему не дали. А что же делать дальше? Вводить не паспортный режим использования радиоэлементов немыслимо, никто не разрешит. Параметры в этом режиме никто гарантировать не может. Что там в транзисторе в таком режиме происходит? Неведомо! Посыпались самые экстравагантные толкования: новый физический эффект, открытие! Как уже говорилось, никто из серьезных ученых и вникать не захотел, не до глупостей, мало ли самодеятельных изобретателей. А схема-то работала. Да еще и командирам продемонстрировали, они одобрили инициативу. Тогда штаб ПВО, не мудрствуя лукаво, послал команду, чтобы убедить разработчиков внедрять «хромой транзистор» в серийные РЛС.

Саша с Георгием привезли команду на заводской полигон, где проходил очередной комплекс очередные контрольные испытания. Подключили в тракт сигнала «хромой транзистор» и сами увидели – работает-таки! Что там внутри транзистора происходит – непонятно, туда не влезешь, но работает, зараза! А военная команда акт подсовывает, дескать, давайте запротоколируем результат. Пошли Саша с Георгием погулять по полигону. Саша и говорит: «Слушай, ведь что такое транзистор – это два пэ-эн-перехода, соединенных навстречу, у пэ-эн-пэ транзистора к базовому эн-слою как раз и подходит базовый проводник. А раз он оторвался, то получились два диода, включенных последовательно. Один в прямом направлении, другой в обратном. В обратном включении диод работает, как емкость». «Да ведь это просто детектор, нагруженный на интегратор!» Такая схема относится к классическим, называется она «пиковый детектор» и широко применяется в радиоизмерительных приборах. Только там ее задача другая – запомнить уровень сигнала и сохранить его надолго, на время измерения. А здесь время запоминания оказалось не столь большим, чтоб один большой сигнал все последующие запер, но достаточным, чтобы первые остатки от помех помогли подавить последующие. Удачным оказалось то, что степень подавления именно при параметрах этого транзистора именно в этом нештатном режиме совпали с естественным снижением уровня помех при удалении их от РЛС. У-ф-ф-ф! Прости, читатель, за техницизмы! Специалист улыбнется нашему популизму, а не специалист, наверное, уже досадует на нас. Но что поделать – такова специфика избранного жанра.

Дальше все было просто, как абрикос. Раз «хромой транзистор» – это диод и емкость, то без труда нашли подходящий диод, нагрузили на емкость, подключили. И вот он, замечательный эффект! Новатора успокоили тем, что нет претензий на авторство его предложения, он даже с некоторым облегчением принял объяснение своего открытия. Написали протокол, с выводом, что в модифицированном варианте схему целесообразно внедрять и в серийные, и в действующие в войсках радиолокационные комплексы. Протокол подписали и понесли на утверждение главному инженеру завода. Никогда, ни до, ни после того не видел Георгий его таким… нет, не разгневанным. Взбешенным! «Я же не могу теперь не подписать ваш протокол!» – прорычал он. Да-а-а… «Век живи – век учись!» – подумал Георгий. Нельзя решать за начальство – этот вывод он запомнил надолго. Но сколько еще раз он наступал потом на эти грабли!

Именно эту схему Георгий привез в Леово. Как нельзя более вовремя! Да, автокомпенсаторы подавляли отражения от местных предметов, но таково уж было их свойство – оставлять переднюю кромку от точечных и разрывных помех. Регулировать сигнал вручную хорошо только на испытаниях, когда точно известно, где и когда надо искать цель. В реальных условиях кто же тебе об этом скажет?! А если ты поджал остатки в ближней зоне, то задавишь слабые дальние цели. Потому-то и искали разработчики различные автоматически срабатывающие схемы, и поиск этот едва ли когда-нибудь закончится.

Быстро сделали доработку комплекса по бюллетеню (так называется документ на доработку уже принятого заказчиком изделия). Результат понравился. А основная интрига в это время разворачивалась в Москве. «Это был наш последний и решительный бой!» Решался все тот же вопрос: принимать ли радиолокационный комплекс «Курган» на вооружение Советской Армии? Или только на снабжение? Или вообще воздержаться? Как мы уже объясняли, появление этого незаконнорожденного дитяти заметно путало планы и министерства, и головных предприятий, и заказчиков. Место комплекса уже давно было предназначено другим изделиям, безусловно, обладавшим многими достоинствами, особенно перед предыдущими модификациями «Алатау». Многие из недостатков «Алатау» новый комплекс преодолел, планка сравнения как бы приподнялась. Но, пожалуй, главным полем битвы была цена. Уж очень крупные коллективы разрабатывали новую технику, не то что небольшое заводское ОКБ! А ведь каждый разработчик, как в большом, так и в малом коллективе должен что-то разработать и внедрить, иначе зачем он будет нужен? То есть достаточно умножить среднюю зарплату работника на их количество и на срок разработки – и вы получите стоимость разработки, стоимость опытного образца и стоимость серийного изделия. Страна у нас очень большая, локаторов надо очень много. Тысячи. Поэтому и пытался наш завод сохранить в серии наш комплекс, поэтому и рисковал директор завода, запустив серию до принятия окончательного решения о судьбе комплекса.

Рекламация из Леово лила воду на мельницу противников комплекса. Директор завода был настроен решительно. «Что, наклали в лампасы?» – гневно бросил он военным. Но их не вдруг проймешь. Лампасы вещь не лишняя, и путь к ним не быстрый… Постановили провести еще одни испытания, уже на реальной позиции в Леово, далеко не самой простой позиции из возможных. Предыдущие локаторы там практически не видели целей, летящих на малой высоте. Облет на высоте сто метров проводил лично командир авиационного полка из соседнего военного аэродрома в Арцизе. Не просто летать на предельно малой высоте над покрытыми виноградниками холмами!

От первой отметки, точно на теоретически предельной дальности, до разворота над позицией, и до выхода из зоны – беспровальная проводка. Два пропуска на развороте. Другие РЛС батальона цель практически не видели. Доклад в Москву ушел немедленно. Радиолокационный комплекс «Курган» был принят на вооружение Советской Армии.

В пожаре третьей мировой
Дальний Восток

«Над Амуром тучи ходят хмуро»

(Из песни)

Дыхание третьей мировой может быть наиболее остро чувствовалось в Войсках ПВО страны. На рубежах большой страны воины ПВО реально стояли лицом к лицу с противной стороной. Заступая на дежурство, расчеты радаров так же, как и пограничники, получали приказ об охране границ, охране воздушного пространства нашей родины. И это были не просто слова. Границы нарушались, нарушались нередко, нарушались нагло. Многие из эпизодов широко известны, еще больше случаев не получило такой огласки. Но напряжение существовало всегда. Многие знают о пролете самолета-разведчика У-2, сбитого под Свердловском. Менее известно о другом таком же самолете-разведчике, сбитом нашей ПВО над Кубой во время карибского кризиса. Совсем мало рассказано о сотнях случаев воздушных провокаций на западных и восточных, северных и южных границах Советского Союза.

Разведка воздушного пространства и состояния системы ПВО страны велась непрерывно. Георгию случилось видеть, как четко работает воздушная разведка «вероятного противника». В районе Владивостока проводилась войсковая проверка одной из доработок радиолокационного комплекса. Для оценки зоны обнаружения вылетел истребитель. В сторону моря. Где-то совсем в стороне на экране светилась яркая отметка «чужой» цели. Это был привычный для расчета РЛК пролет американского разведчика, самолета «Орион». Дежурный пролет. Но когда наш истребитель развернулся на предельной дальности и направился к своему берегу, «Орион» с отменной точностью выполнил маневр и на поперечном курсе встретил его над нейтральными водами. Дескать, чего это они тут разлетались, чего проверяют?

Шла «холодная война». А где-то и горячая. Была война в Корее. Была война во Вьетнаме. Была война в Египте, в Сирии и в Ливане. Была война в Анголе. Была война в Афганистане. Было и еще много, много «локальных войн», о которых не любят сейчас вспоминать. Горячо было и жителям тех мест, и участникам этих войн.

Однако у каждой войны есть тыл. Тыл, где куется оружие войны. Тыл, где воюют труженики тыла. Они тоже становятся участниками войны. Сколько же, сколько же их было в нашей стране! На военных заводах, в НИИ и КБ, на бесчисленных «почтовых ящиках» трудились тысячи и тысячи рабочих, инженеров и техников. Они выпускали тысячи танков, самолетов, вертолетов, ракетных комплексов, радаров, радиостанций, боевых машин пехоты, десантного вооружения. А еще делались пушки, снаряды, автоматы, мины, бомбы, торпеды, ракеты. А еще строились военные корабли и подводные лодки, каждая из которых стоит примерно как городской микрорайон.

Но этого мало! На обеспечение этих заводов металлом, сырьем, комплектацией, энергией трудились еще многие и многие тысячи людей. Еще тысячи и тысячи людей делали для первых и вторых станки и инструмент, строили здания и сооружения. Мы должны вспомнить и о тех, кто добывал руду и уголь для выплавки того металла, кто качал нефть и гнал по трубопроводам газ для получения той энергии. И о тех, кто всех-всех их лечил, учил, возил, развлекал, кормил, поил. Чтобы они могли продолжать свое нужное дело.

Просто удивление берет, как же еще при этом удавалось строить города, заводы, фермы, санатории. Мощная была система.

Наверное, не стоит сейчас оценивать это время, мы совсем рядом от него, даже на шаг не отошли. «Большое видится на расстоянии», успеем, успеем. Но вспоминать о том времени нам никто не запретит. А разные люди об одних и тех же событиях вспоминают очень по-разному. В сентябре 1983 года над Камчаткой и Сахалином разыгралась жуткая трагедия. В воды Японского моря рухнул огромный южнокорейский самолет – «Боинг-747» с 269 пассажирами и членами экипажа, якобы сбитый советской ПВО за нарушение границы. Эта история во многом остается загадкой. Предложенные объяснения выглядят слишком, слишком невероятными! Конечно, люди нередко совершают странные поступки, но ставить под смертельный удар себя, своих коллег и более двух сотен пассажиров? Опытному пилоту огромного лайнера? Это какие же деньги могли бы оправдать такой риск? Неужели пилот трансокеанского воздушного лайнера в небедной Южной Корее так мало зарабатывал?

Да, самолет нарушитель был обстрелян. Георгий об этой трагедии услышал от военных. «Ваши радиолокационные комплексы вели американский самолет-разведчик над Камчаткой и Сахалином, другие его не видели. По вашему целеуказанию его и сбил истребитель».

Войска ПВО всегда имели свои каналы связи, с любой окраины до самой Москвы. Несмотря на строгие требования сохранения гостайны, свои знали многое. Говорили, что наш летчик-истребитель не сомневался в том, что это был самолет-разведчик, а не пассажирский лайнер. Он облетал его в ночном небе, но не видел ни освещенных окон, которые нельзя было бы не заметить на фюзеляже, ни других признаков пассажирского самолета. Да и как можно было предполагать (и тогда, и теперь!), что кто-нибудь может на сотни (на сотни!) километров заблудиться в свободном небе, сбиться с трассы, по которой летано-перелетано сотни раз! Чай, даже наши кукурузники сроду не сбивались с намеченных трасс, не говоря о наших ТУ, АНах, или Илах. За многие годы работы с ПВО, на десятках радиолокационных точек, Георгий ни разу даже не слышал о таком. Да и попробовал бы самолет уклониться с трассы, когда каждые десять секунд местоположение каждого самолета фиксировалось на планшетах ПВО, от роты до дивизии, а если цель уклонялась от трассы – то и в округе, и в Москве! И все документировалось, записывалось на магнитофоны, фотографировалось с экранов радаров.

Поэтому рассказы о заблудившемся лайнер могут выглядеть убедительно только для очень далеких от авиации и ПВО людей. Давно на каждом таком самолете есть и аппаратура навигации, точно указывающая его местоположение, и собственный радар, на экране которого, как на карте, четко видны очертания всех островов и полуостровов, над которыми пролетает самолет, в радиусе сотен километров. А если вдруг все это откажет, есть международные коды бедствия и самолету помогут с земли. Но пилоты корейского «боинга» не подавали таких сигналов, не подавали!

Как пишут в воспоминаниях об этом инциденте, погибший командир экипажа, бывший полковник южнокорейских ВВС (!) Чон передавал на землю ложные координаты своего полета. А сам летел над нашими ракетно-ядерными базами над Камчаткой и Сахалином. Тоже мне, нашелся камикадзе! Кто доказал, что его координаты были ложными? То были истинные координаты. Это подтверждается и тем, что сразу после трагедии посольство США в Москве заявило об исчезновении лайнера в точке, отстоящей на шестьсот верст от Сахалина. Как раз таким и было максимальное отклонение от маршрута. Но летел по этому «отклоненному маршруту» не сбившийся с пути «боинг», а американский самолет-разведчик. По документированным радиолокационным данным, во время полета над Камчаткой самолет нырял под прикрытие вулканов для защиты от зенитно-ракетных комплексов. После выхода из нашего пространства служба радиоперехвата зафиксировала радиограмму на английском языке: «Мы благополучно прошли юг Камчатки». Через час ушло другое сообщение: «Пересекаем южную часть Сахалина». Такая информация приведена в книге Максима Калашникова «Охотники на черных птиц» (Москва, 2003 г.). Георгий сам по военной специальности был радиоразведчиком, и потому у него не было сомнений в достоверности радиоперехвата. Вот теперь представьте сами, если сможете: бывший военный летчик Южной Кореи соглашается рискнуть и выполнить по заданию совсем другой страны, США, провокационный полет через зону ПВО Советского Союза. На пассажирском самолете. С пассажирами. С экипажем. Без парашютов. Без прикрытия с земли. Секретно.

Он прекрасно понимает, что разговоры про «сбился с пути» будут восприняты, как детский лепет! Ведь есть второй пилот, есть штурман, есть документирование, есть госопознавание. Пусть тридцать лет прошло со времени Корейской войны, но южные корейцы прекрасно помнят, как действовали наши летчики, хотя и прикрываясь корейскими именами (Си-Ни-Цын и Ху-До-Бин), как в небе его родной Кореи бодро сбивали они летающие крепости США. Будучи недавно военным летчиком командир несчастного лайнера Чон не мог сомневаться в том, какую легкую цель представляет его суперлайнер для советских истребителей. Да и его коллеги из экипажа, конечно, тоже в этом не сомневались! Даже если бы они действительно случайно залетели не туда, то и тогда, зная, что они в зоне советской ПВО, они во все глаза глядели бы и крутили головой, нет ли рядом чужого истребителя, не приближается ли к ним стремительная смерть.

Нарушители зная, где они, открыто сообщали, что «благополучно прошли юг Камчатки», «пересекаем южную часть Сахалина». А в это время их облетывали наши истребители, и над Камчаткой, и над Сахалином. И сигналили им. Когда над Сахалином наш майор дал предупредительную очередь, и она пронеслась перед нарушителем, самолет пошел в резкий набор высоты. На самолете нарушители это увидели, конечно. Но каким был самолет нарушитель? Был бы пассажирский лайнер – завопили бы, ведь связь работала! «Заблудились, мол, не стреляйте!» – тут уж не до стеснительности, жить-то хочется. Помрешь, и деньги не порадуют. А самолету-разведчику ничего другого не оставалось, как тихо надеяться, что обойдется. Не зря же он так тщательно маскировался под лайнер!

Сам факт выхода в эфир с такими сообщениями в принципе не возможен, если создана легенда о потере курса. Признание о нарушении маршрута – есть нарушение десятка инструкций для пилотов международных воздушных судов, если при этом не запрашивается помощь. Совсем другое дело, если по этой заранее разработанной легенде роль сбившегося с пути пассажирского самолета играл самолет-разведчик RS-135. Такие самолеты и ранее постоянно выполняли разведывательные полеты вдоль наших границ. Вот тогда выход в эфир с подобными сообщениями вроде бы исключает подозрение в том, что летит разведчик. Ведь каждый понимает, разведчик, уж если и будет передавать информацию о нарушении границы чужого государства, то использует или специальные коды, или условные сигналы. Например: «Над всей Испанией безоблачное небо!». Вспомните, как долго англичане во время второй мировой бились над расшифровкой кодов немецких подлодок? За последнее время, никто, наверное, не сомневается, теория кодирования на месте тоже не стояла, и были в эфире в тот день кодированные сообщения. Так что не было никакого оправдания ни для сообщения с «заблудившегося» лайнера, ни для сообщения с самолета-разведчика о том, что они находятся над чужой территорией! Единственно понятное объяснение такому сообщению – маскировка разведчика под пассажирский самолет. Дескать, глупые мы, неразумные корейцы! Нажрались наркотиков и зарулили не туда! Чего с нами связываться! – авось, пронесет, не будут же русские мирный самолет сбивать. А мы, разведчики, тем временем вскроем всю систему ПВО. Тем более, что как раз в это время над Камчаткой идет еще и американский разведывательный спутник.

А зачем спутник нужен (как будто на самолете-разведчике разведаппаратуры меньше, чем на любом спутнике)? Другое дело, если ПВО вскрывает не самолет-разведчик, а «случайно заблудившийся» пассажирский лайнер. Там же нет разведывательной аппаратуры! Значит, его пролет должен совпадать с пролетом спутника. Иначе легенда не сработает, чего рисковать лайнером, коли никто работу средств ПВО не фиксирует? И вот из-за этого действительно задерживают вылет рейса экс-полковника Чона после дозаправки в Анкоридже на сорок минут. Опять же, если русские все же собьют самолет-разведчик, это будет серьезный повод убедить мир, как за «невинную» разведывательную операцию «Империя зла» не пожалела южнокорейских друзей демократии. Вот и в эфире, дескать, южнокорейские друзья говорили, где летят, но не просчитали последствия. Не подумали, как-то. Странно, конечно. Может, и правда, наркотики? Была, была и такая версия, а чем эта версия хуже других? Закурили пилоты в полете – оказалась травка, забалдели и маленько сбились. На шестьсот километров.

Вот только надо, чтобы теперь «Империя зла» действительно не пожалела южнокорейских друзей Америки. Но тут лучше не надеяться на чужого имперского дядю. Лучше подстраховаться. Скажем, во время той же задержки в Анкоридже добавить в состав груза ну, скажем так, некоторое устройство. Некоторое устройство, с дистанционным управлением. И не будет проблем с южнокорейскими друзьями. Не наговорят вездесущим журналистам, как летели, где свернули, видели – не видели, думали – не думали, пили – не пили. Да сейчас такие устройства в любой средней школе умельцы сотворят. Так что, господин бывший полковник ВВС Чон, судьбу Вашу решили всяко без Вас. Очень жаль! Но ведь так и вышло.

Судите сами. Да, вот еще один факт. Уже над Сахалином на запрос японского радара самолет нарушитель ответил не кодом «2000», кодом пассажирского самолета, а кодом «1300», кодом, которым всегда отвечали японцам американские разведчики. Естественно, японцы молча восприняли этот сигнал с американского самолета над русской территории. «Жираф большой, ему видней!». Конечно, ответил бы потерявшийся южнокорейский «Боинг» – была бы другая реакция: «Куда Вас занесло?! Вы же в русской военной зоне!». Промолчали японцы, хотя все видели. «Восток – дело тонкое, Петруха!».

И последняя странность. Наш истребитель получил приказ и выполнил его – выпустил свои ракеты. Но пилот не видел, поразил ли он самолет, самолет действительно ушел в сторону моря. Где он упал? Упал ли вообще? Георгий слышал от военных-дальневосточников, что самолет на дне нашли совсем не там, где ожидали. А в Токио через 38 секунд после пуска ракет поймали спокойный стандартный позывной «боинга». Никаких «SOS», никаких тревожных сообщений. И только еще через 10 секунд последнее сообщение: «Быстрая разгерметизация… Падаем». Сработало.