Текст книги "Вадбольский 3 (СИ)"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Я осторожно шагнул вправо, шепнул:

– Мата, проверь. Оцени опасность, наши возможности.

Моя милая летучая мышка, размером с крокодила, пошла нарезать всё расширяющиеся круги, сканируя одновременно землю и низкий слой, то и другое на семь-десять метров в глубину.

Идеально ровная стена закончилась через несколько шагов, дальше трещины, сколы, внизу упавшие камни, от мелких до огромных глыб, свод теряется в темноте, но если перейти на другие диапазоны, то не так уж и высоко, не больше пятидесяти саженей.

Через минуту, как было велено, начали появляться из стены тумана мои суфражистки. Последней появилась Катарина и ахнула с вытаращенными глазами и раскрытым ртом.

Пещера прекрасна: причудливо вылепленный свод, его осветили пущенные Иолантой светящиеся шары, хотя на самом деле не вылеплен, а выветрен. Это карстовая пещера в пласте известняка, природа навыделывала фигуры одна другой удивительнее, фантазия легко отыщет застывших драконов, лапифов, кентавров и прочих чудовищ

– Дальше подземная река, – сообщила Мата Хари, – ширина шестьдесят метров, глубина десять…

– Ну, – ответил я мысленно, – точно Мамонтова, всё совпадает.

– Как и карстование, – добавила Мата Хари. – Сверху пласт песчаника закрывает весь регион, потому здесь абсолютно сухо. Но, как сообщают локаторы, дальше будут сталактиты и сталагмиты…

– Дальше, – уточнил я, – это где?

– Километров через десять-двадцать.

Я покачал головой, так далеко забираться не будем, ноги у меня не казённые, это мой последний рейд с суфражистками, я должен управиться быстро и красиво. Найти небольшое стадо крупных травоядных, медленных и неопасных, подстрелить, разделать, отрезать головы, чтобы члены рейда предъявили доказательства победы суфражизма во всем мире, а самому скромно уйти в тень.

– Гоблины! – вскрикнула Иоланта у меня за спиной.

Я повернулся, по спине пробежал холод, а шерсть вздыбилась. В самом деле, из чащи хвощей выходят гоблины, именно такие в детских фильмах, комиксах. Но, если точнее и без всяких детских сказок, это же питекантропы, они самые, переходная ступень от обезьяны к человеку, уже почти прямоходящие… Ну как прямо, сутулые, частенько руками касаются земли, но всё же ходят, в основном, на задних лапах, потому передние лапы уже не лапы, а руки, которыми не просто рвут добычу, а разрезают её острыми камнями.

У них у первых появились рубила и скребки, которые через полмиллиона лет усовершенствуют их потомки, неандертальцы.

И не гиганты, как в сказках, а мелкие такие, самый высокий, если выпрямить как следует, достанет макушкой разве что до середины моей груди, а в большинстве не выше ременной пряжки.

Вообще-то гигантопитеки были, но то ли вымерли, то ли их перебили, пользуясь тем, что гигантопитекам нужно много пищи, потому они не могли создавать большие группы, а одиночек перебить легче, будь это мамонты, саблезубые тигры или пещерные львы.

Но, блин, что за скачок от плиоцена в кайнозойский период?.. Здесь точно бозонная вселенная соприкоснулась с нашей другим боком…

Иоланта сказала жалобно:

– Вадбольский… что делать будем?

Я окинул её взглядом с ног до головы.

– Добавить бы им Y-хромосому прямо сейчас…звездолет запустил бы на Марс ещё Иван Грозный… но вряд ли в нашей команде кто-то готов помочь взрывному росту нашей цивилизации. Или кем-то пожертвовать?..

Когда эти питекантропы, сжимая в руках рубила, заковыляли в нашу сторону, я всмотрелся внимательнее и понял, что это денисовские человеки, у нас от них полпроцента в генах. Наверное, это хорошо, разнообразие, добавочная защита от заболеваний.

– Полпроцента хватит, – сказал я. – Спасибо, денисовцы, но больше не надо.

Иоланта услышала, переспросила:

– Денисовцы? Родня Денисова с вашего курса?

– Так ему и скажите, – ответил я. – Как обрадуется!

Я вышел навстречу, заорал диким голосом, начал колотить кулаками в грудь, взревел ещё громче. Лохматые парни с дубинками и рубилами в руках остановились, перехрюкнулись и попятились.

Когда скрылись в зарослях, я вздохнул свободнее, сообщил:

– Путь свободен.

Глориана сказала саркастически:

– Признали Вадбольского вожаком.

Иоланта и Катарина рассмеялись, Дроссельмейер улыбнулась, а я развел руками.

– Это доказывает, что у них есть зачатки разума.

Глориана нахмурилась и посмотрела с подозрением. После подставы с баубеллюмом теперь везде ищет второй смысл, здесь вот уловила намек, что денисовцы и то поняли, а вот эти четверо дур так и не врубаются

Иоланта оглядывалась на ходу, через некоторое время выдохнула с облегчением:

– Пусто…

– Это здесь, – согласился я. – Там дальше большая река, подземная, по берегам лес и кустарник, саженей по две-три тысячи от воды. Вот там чего только нет…

Глориана, даже не спросив, откуда мне известно, вот уж инстинктивное понимание мужского превосходства, заявила:

– Тогда двигаемся в том направлении. Вадбольский, вперед!

– Да, – поддержала Иоланта, – тебя не жалко, вперед!

Глориана нахмурилась, почудилась насмешка, но я подмигнул Иоланте, та рассмеялась, уже знает, на шутки не обижаюсь, без шуток жить нельзя на свете, нет, как заявил в своё время знаменитый Бони!

Девушки отстали, как я и велел, на два-три десятка шагов, это чтоб успели сориентироваться, когда что-то выпрыгнет, у женщин вообще-то реакция чуточку медленнее, чем у мужчины.

Мата Хари дала четкую картинку, потому я быстро выдвинулся вперед, вытаскивая обеими руками топорики, а из лесных зарослей выметнулись черные, как уголь, огромные твари, размером то ли с крупных лесных вепрей, то ли с худых бурых медведей, очень быстрые и, главное, бегущие группой.

– Пещерные гиены! – крикнул я. – Бейте в упор, другого шанса не будет!

Мои пальцы на автомате швырнули один за другим топорики. Аугментированное тело направляет точно в цель и с той мощью, которой в прошлый раз и близко не было, а тугие мускулы поют сладостно, уверяя меня, что способны голыми руками порвать этих гиен, как детские игрушки.

Двух из пяти топорики достали в прыжке, гиены с расколотыми головами грянулись оземь и покатились, троим засадил в черепушки на бегу, две упали сразу, последняя сделала несколько шагов и свалилась.

Я отступил на шаг, пальцы приучено хватают за холодную рукоять, рука делает стремительный бросок, и топор идет в цель математически точно.

За спиной прогремели четыре выстрела, только бы не в спину, суфражистки тоже женщины, одна гиена с разбегу сбила Глориану с ног, зверюге тут же всадила клинок в бок Дроссельмейер. Глориана перевернулась, вскочила, длинный тонкий клинок уже в обеих руках, молодец, с яростным визгом рубанула по толстой шее. Гиена дернулась, мгновенно повернула в её сторону страшную морду с оскаленной пастью.

Сюзанна ударила ещё трижды, превращая порез в глубокую рану, Глориана рубанула с такой яростью, что голова отвалилась от туловища.

Я крикнул:

– Осторожнее!.. Ещё небольшая стая в пять штук!..

Иоланта вскрикнула:

– Выдержим!..

Я пошёл вперед, гиены выбежали из зарослей и метнулись со всех ног, а бегут, насколько знаю, быстрее нынешнего гепарда.

Двух я успел срубить топориками, одну достал палашом, но двое пронеслись мимо и бросились на суфражисток. Молодцы, все молодцы, как гиены, что умеют охотиться стаей, у коллективных животных всегда больше шансов на выживание в процессе эволюции, так и суфражистки, что встали стеной и все разом, выставив защиту, нанесли удар, разметав гиен, как слепых котят.

Иоланта вскрикнула в страхе:

– Вон бегут ещё!

Я молча сделал три шага вперед, гиены налетели, как черная буря, я в ускорении рубил и рубил, сдвигался, увертывался, даже моей скорости недостает, чтобы сражаться с десятком, потому сдвигался назад или в сторону, чтобы не спотыкаться о дергающиеся на земле тела.

Мимо то и дело проносятся воздушные удары, похожие на обкатанные ветрами валуны. Гиен сносит как тараном, одних забрасывает далеко, и те не поднимаются, другие вскакивают и с хриплым лаем снова бросаются в атаку.

Несколько раз мощно бахнуло огнём, я чувствовал волну жара за спиной, но больше всего урона приносят ледяные сосульки, втыкаются в тела гиен на всю длину, те быстро останавливаются и валятся на бок.

Сперва я полностью сосредоточился на гиенах, не пропустить бы на женщин, потом стал замечать и то, сколько их, откуда выбегают, много ли осталось.

Рядом появилась Иоланта с красивым мечом в обеих руках, раскрасневшаяся и с блестящими глазами, но дышит тяжёло, явно запас магии истощила.

Я быстро достал из вещмешка перлину и бросил ей, поймала на лету, но мотнула головой.

– Спасибо, у меня есть!

– Тогда почему?

– Хочу, – крикнула она, – чтоб меня художник нарисовал с мечом!

Часть вторая

Глава 1

Гиены стали осторожнее, но все же отступили, кружат на безопасном расстоянии, то и дело оглядываются на трупы сородичей, при всей безумной храбрости вот так бросаться бездумно на врага – погубить весь вид, а такую дурость развитие вселенной не позволяет.

Наконец попятились, Иоланта со вздохом облегчения опустила меч, тут же Мата Хари прислала сообщение, что запечатлела её в красивой позе с оружием в гордо вскинутой длани, а если надо подрисовать, то отфотошопит, мама родная не узнает.

Глориана перевела дух, и раз уж твари отступили и вообще скрылись, с удовлетворением начала осматривать тела чудовищ. Сюзанна и Анна тоже со страхом и удивлением смотрят на тварей, я сообщил, что охотятся стаей, это делает их особо опасными, и что весят сто-сто пятьдесят килограммов каждая, потому сбивают с ног даже мастодонтов в десять тонн!

Иоланта, Сюзанна и Анна с Катариной торопливо заряжали ружья, это долгая процедура, но свои берданки не дам, у нас там звери поопаснее, их зовут человеками.

– И перебил их человек, – сказал я Глориане. – Потому страшнее зверя, чем человек нет, если он зверь.

Она фыркнула, мужчины не должны умничать, повернулась к подругам.

– Аня, Катарина! Нужно разделать…

Я перебил:

– Не сейчас! Нас уже заметили квинканы…

Глориана поморщилась.

– А попонятнее?

Голос был полон подозрения, ещё долго не простит мне баубеллюма, я отметил смиренно:

– Это крокодилы. Только сухопутные. Как морские свинки, что и не морские, и не свинки.

Она нахмурилась, переспросила:

– Вараны?

– Нет, крокодилы. И покрупнее, по семь-десять саженей в длину, и бегают быстрее скаковых коней. Лучше попасться в пасть речным крокодилам, те не кусают даже, а утаскивают в воду и там красиво топят, но зубы квинканов устроены иначе, сразу рассекают добычу на куски и неизящные ломтики… Жывотныя, что с них возьмешь, никакой эстетики.

Она зябко повела плечами, но постаралась, чтобы я не заметил этого инстинктивного движения.

– Не убежать?

– Да, – сказал я печально, – никак. Правда, их перебили наши дикие предки, когда ещё даже огнём не научились пользоваться, но сравнимся ли мы с доблестью тех, кто нас породил? Горит ли в наших сердцах та ярость, что стерла с лица земли как этих квинканов, пещерных гиен и пещерных львов, так и мамонтов, вифлейских стрекоз, киви-киви и птицу мараллу?

Не дожидаясь ответа, я пособирал с гиен мои топорики, они бесценны, всякий раз заказываю всё тяжелее и толще, так убойная мощь возрастает, а для меня по весу всё равно что щепки.

Квинканов трое, два могучих самца и самка помельче. Самцы коллективной охоты не знают, потому даже вдвоем ухитрялись мешать друг другу, а я, всадив в каждого по три топорика, быстро и, рисуясь перед женщинами, добил мечом.

Самку поразили суфражистки, я впервые увидел как точно бьёт Дроссельмейер, не так мощно, как Глориана, но математически верно, Иоланта использовала магию воздуха, Анна и Катарина швыряли слабенькие огненные шарики, которые зверюка даже не замечала.

Наконец ружья заряжены у всех, кроме меня, такого отважного и безбашенного, взоры обратились ко мне, я сказал с облегчением:

– Успели!.. Через сто шагов наткнемся на дейнозухов, это вот, как вы и хотели страстно, настоящие крокодилы. Правда, в пять раз крупнее и быстрее обычных. Но зато не рвут вас, как отвратительные квинканы, вы же видели какие у них зубищи?.. Эти хватают вас и красиво тянут под воду, там аккуратно топят, а уже затем начинают медленно и неспешно вас кушать… Хотя при их размерах слово «аккуратно» не совсем… Вы же видели, как ест наш великий баснописец Крылов? И все потому, что самый толстый в Петербурге!

Глориана, с уже позеленевшим лицом, прервала зло:

– Хватит!.. Мне отсюда плохо видно, в самом деле такие огромные?

– Десять саженей в длину, – сообщил я, – и десять тонн, если попробовать взять на ручки. Но есть особи и крупнее, вон слева, и вон та, что сейчас как-то странно смотрит на нас…

Она невольно отступила на шаг, а её суфражистки выставили винтовки перед собой и уже приготовились стрелять.

– Подпустите ближе, – посоветовал я. – Или подойдите ближе. Иначе пули не пробьют шкуру.

– Там не шкура, – огрызнулась Дроссельмейер, – а плитки, как у черепахи!.. Сам подходи, а то нам как-то некомфортно, они некрасивые!

Я хмыкнул, если красивая женщина велит, надо идти. Я-то знаю, что при всей их стремительной скорости, я убежать сумею. Как от женщин, так и от дейнозухов.

Приблизившись на расстояние броска, засадил одной твари топориком в лоб, там самая крепкая плита, а под нею лобная кость толщиной в ладонь.

Монстр обиделся, утробно взревел так, что вселенная вздрогнула, резво метнулся в мою сторону, разбрасывая песок в стороны.

– Мата, – сказал я мысленно, – давай!

Суфражистки вскинули винтовальные фузеи, дружно грянул залп. На этот раз не били в одного бедного зверя, а распределились, как я и велел, и пять монстров остановились, получив мощные удары в морды, у троих даже отлетели щитки, и брызнула зелёная кровь.

Я проследил что там, в зарослях, всё в порядке, в нашу сторону ринулись всего шестеро могучих тварей, под лапами которых подрагивает земля.

Скорость их всё замедлялась, ну как же получить в лоб таким мощным зарядом свинца и железа, суфражистки отбросили ружья и начали хреначить ледяными иглами, огнём, воздушными кулаками, а когда выдохлись, ухватились за мечи.

Успевают девочки, успевают. Правда, то одну, то другую сбивают с ног, но у всех самые лучшие доспехи и защитные амулеты, снова вскакивают, рубят, закусив губы и вытаращив глаза, тоже интересно, мы щуримся, а они таращатся,

Я только подстраховывал то там, то здесь, но дерутся сами, хотя звери просто чудовищные, но, к счастью, очень медленные, не такие, какими я всех пугал…

Мата Хари пронеслась низко в стелс-режиме, я рассмотрел поблёскивающий металлом распылитель высокого давления, из которого каждый монстр в момент атаки на меня получил струю усыпляющего газа в дыхалку.

Заснуть не заснули, но двигаются медленно, промахиваются, суфражисток сбивают с ног и топчут не по своему уму, а по дури последних, но дерутся барышни яростно, захекались, но поднимаются и рубят, рубят, рубят…

Когда остались два дейнозуха, уже все ощутили азарт победы, и хотя уже сами шатаются от богатырских замахов и вдруг ставшими тяжёленными мечей, но рубят и рубят, пока сами не попадали на застывших и жутко изрубленных чудовищ.

– Какие же, – сказал я с чувством, – даже не ожидал!.. Барышни, вы – звери!.. Вас пусти впятером в Египет, вы его отвоюете для фараона!

Дроссельмейер бросила на меня подозрительный взгляд, грудь ходит ходуном, едва сумела выдавить:

– А ты… что-то… даже не запыхался!

– Несмелому и встать было негде, – сказал я виновато. – Вы так лупили бедных ящериц… Так, вижу, амулеты почти все на нуле. Достанется вам от родителей! Самые мощные – одноразовые?.. Ладно, выходим?

Анна и Катарина отыскали уже на самом краю этих зарослей неведомые растения, в которых странным образом накапливается магия, это открытие для науки, а также возможность создать новые очень мощные лекарства, обе собирали траву, пихали в мешки, совершенно забыв, что находятся на берегу реки, где кишмя кишат дейнозухи.

Мне их энтузиазм нравился, действительно важным делом заняты, медицину двигают, потому не спешил заставлять их убираться, просто следил, чтобы какой крокодил не подошел нечаянно слишком близко.

Отличие этих речных крокодилов от сухопутных, что у них лапы по бокам, то есть, вчерашние плавники, потому бегают не быстро, на бегу пузом трутся о землю, а квинканы уже отвыкли от воды, лапы у них не по бокам, а внизу, пузом о землю не трутся, а сам бег у них втрое быстрее.

Но пока что дейнозухов убили, а квинканы далеко, хотя тех тоже убили, а новые пока не появились.

Глориана пришла в себя первой, то ли в самом деле крепче, то ли пост руководителя группы обязывает, нахмурилась, крикнула:

– Аня, Катарина!.. Что-то мы увлеклись. Заканчивайте, нужно выходить.

Анна повернулась, тоже измученная и с потеками зелёной крови на лице.

– Глориана, ещё немножко!.. Тут такие редкости!.. Ни в одном справочнике нет!

Глориана возразила:

– Нам ещё трофеи собрать.

– Собираю, – поспешил ответить я. – Вон три головы гиен срезал! Какая красивше?

Глориана надменно отвернулась, Дроссельмейер с натужным оханьем поднялась, подала руку Иоланте.

Возвращались той же дорогой мимо подножья той идеально ровной белой стены, что из мрамора или песчаника, я не сейсмографист, не разбираюсь, уже подошли к выходу, как я оглянулся, ахнул:

– Ой, шо эта?

Женщины начали оглядываться нехотя, и все застыли. На полстены в два человеческих роста в цвете и почти выпукло Иоланта с красиво развевающимися огненными волосами занесла над головой сверкающий меч, а перед нею трусливо сжались ужасающего облика крокодилы и динозавры со зловеще горящими багровыми глазами.

Иоланта на стене в полный рост не просто прекрасна, а божественно прекрасна. Мата Хари, направляемая зеттафлопником, сумела не только наложить снимок на поверхность скалы, но и обработать её фильтрами, подсветкой и прочими штуками, так что Иоланта выглядит чем-то средним между валькирией, Афиной и Богоматерью.

Все четверо так и стоят с раскрытыми ртами, наконец Иоланта пролепетала:

– Это… что?

– Гм, – ответил я очень задумчиво и поковырял землю, как конь копытом, – похоже, Щель Дьявола услышала ваше желание, ваше высочество. Ну, вы же хотели запечатлеться в красивой позе и с мечом в руках? Как положено принцессе, что отвоевывает у дракона своего пленного возлюбленного.

Глориана покосилась на меня зло и растерянно, Иоланта вскрикнула, как раненая птичка:

– Но это же… это слишком… прекрасно!

– Иллюзии все прекрасны, – ответил я с печалью.

Она живо обернулась ко мне.

– Так это ты?

Я отшагнул, выставил перед собой ладони.

– Это могучая магия Щели! Не чувствуете? Она вливается в нас, посмотрите на Глориану, вся светится! Это место овеществляет наши желания!.. Глориане дает силу, Иоланте портрет, мне фигу, зато большую и лихо закрученную, остальные молчат, им вручили что-то стыдное…

Дроссельмейер сказала сердито:

– Не увиливай. Это ты сделал!

– Дала тебе нечто стыд…

Она оборвала резко:

– Ничего мне твоя Щель Дьявола не дала, а ты уходишь от ответа! Как ты это сделал?

Я пробормотал:

– Гелиография давно работает, фотоснимки делают камерой-обскурой, а Дагер так и вовсе со своей дагеротипией творит чудеса.

Иоланта запротестовала:

– Это лучше!

Я лицемерно вздохнул.

– Хуже. Всего лишь иллюзия, что развеется, а вот снимки на дагеротипах вечны. И вообще, чего стоим? Все устали, в мешках добыча. Выходим!

Шофёры оживились, когда я появился из плотной стены белёсого тумана, а едва появились женщины, бросились навстречу и подхватили их тяжёлые мешки.

– Ребята! – крикнул я. – Там очень богатая добыча!.. Тащите все верёвки, какие у вас есть!

Женщины не сразу поняли, когда я ухватив одну, снова вернулся в Щель Дьявола, через несколько минут вышел и сунул конец верёвки в руки шофёрам.

– Вас тут четверо, лоси вы крепкие, тащите!

Собрав оставшиеся верёвки, вернулся в Щель, Мата Хари уже подтащила к краю сразу двух гиен, могучая девочка, но тут же запросила заменить ей быстро разряжающийся кристалл. Я заменил, дал два в запас, и она снова ринулась уже к квинканам.

Когда я привязывал верёвки к челюстям двух дейнозухов, за спиной послышались голоса, я увидел как приближаются усталые Глориана с её суфражистками.

– Ну ты и гад, – сказала она, – мы с ног валимся… Но ты прав, бросать такое жалко.

– Нам только до Края, – сказал я. – На той стороне можно подключить служивых, их пятеро, за целковый вытащат и в автомобили запихнут, если влезет… Жаль, не поместятся. Но и бросать, ваша светлость на редкость права, хоть вы и красивая.

Усталая настолько, что лицо похудело, даже глаза ввалились, но проговорила с завидным упрямством:

– Теперь точно не брошу.

– Ваша светлость, – сказал я вполне искренне, – вот это и будет настоящим триумфом! Я что-то не встречал упоминания, чтобы квинканов добывали в этом столетии.

Она вздохнула, оглянула усталым взглядом богатую добычу, которую мы с Матой Хари успели подтащить, пока суфражисток не было.

– Рекомендую, – сказал я, – вызвать грузовик. Даже знаю, где можно арендовать быстрее.

Она отмахнулась со всем величием княжны богатого знатного рода.

– У нас хватает грузовиков. Хоть десяток могу вызвать.

– Двух довольно, – сказал я. – Тогда можно и пещерных гиен, их железы очень ценятся в медицинских кругах.

Она подумала, кивнула.

– Да, лучше вызвать грузовики. И людей нашего Рода.

Я кивнул в сторону выхода из Щели.

– Действуйте, ваша светлость. Пошлите кого-нить из служивых, хоть и не должны покидать пост, но их тут пятеро, а тут и четверым тесно. Мы сейчас выберемся следом, ваша светлость. Только гиен ещё подтащу…

Вслед за Глорианой выпроводил остальную четверку, верёвки уже привязали к ногам убитых монстров, а сами по ту сторону точно будут в безопасности.

Когда ушли, дал команду Мате Хари таскать пещерных гиен к Краю, сам тоже быстрым шагом вернулся к убитым квинканам, ухватил двух за лапы, тяжёлые гады, но все-таки почти бегом дотащил, оставил там, сбегал ещё разок. За это время Мата Хари притащила убитых дейнозухов и потребовала на этот раз синий кристалл, тёмные слишком быстро разряжаются от непривычной нагрузки.

Я зарядил, стараясь как-то маскировать свои движения, Мата Хари все-таки в стелс-режиме, после чего она притащила ещё одного, и на этом я решил, что задача выполнена на тысячу процентов.

На той стороне солдаты уже оттаскивают туши убитых чудовищ, я заново привязал к новой добыче, и они послушно повытаскивали всех до единого.

Пришлось ждать час, наконец в темноте вдали появились огни десятка приближающихся автомобилей, среди них я со злым удовлетворением обнаружил и три грузовика.

Вряд ли Глориана заказывала три, но богатый Род может позволить себе лишнее, хотя вообще-то с учетом того, что мы с Матой Хари навытаскивали, может не хватит и трёх.

Я подошел к Дроссельмейер, шепнул:

– Устал смертельно… Не могла бы отвезти меня взад? Даже не буду сопротивляться, если станешь насиловать и топтать в грязь мою невинность.

Она кивнула на выскакивающих из автомобилей гвардейцев с эмблемами рода великой княжны.

– Не хочешь послушать их благодарности?

– Нет, – сказал я честно. – Пусть вся слава в копилку суфражисткам. Так правильнее.

Она смерила меня задумчивым взглядом.

– Странный ты, Вадбольский… Девочки, я отвезу нашего героя, он на ногах не держится, так мы его допекли своим вниманием! Увидимся завтра!

Я нырнул в её автомобиль, ноги гудят, устал, но не настолько уж, на самом деле лежать ещё могу, но пусть всё им, в самом деле потрудились больше, в смысле – устали больше, такой поход вообще-то на пределе сил даже крепкого мужчины.

Глава 2

Дроссельмейер могла бы велеть шофёру отвезти меня, а самой остаться, но почему-то села рядом на заднее сиденье, долго ехали в молчании, уже позади осталась половина дороги, когда наконец-то повернулась, глаза странно мерцают, а голос показался почти человеческим:

– О какой возможности вы говорили, барон?

– Мне досталось обширное хозяйство, – ответил я мирно, Щель за спиной, мы снова на «вы». – У меня лесопилки, рудники, рыболовецкие артели, пахотные земли… Управленцы-мужчины хватаются за голову и говорят, что нужно десятки, а то и сотни специалистов, но я знаю, что вы сумели бы в одиночку всё понять, охватить и заставить работать! Отец ваш говорил, что вы финансовый гений! Вот это был бы жирный плюс в пользу суфражизма!

Она фыркнула и отвернулась. В таком же молчании автомобиль доставил меня на Невский проспект к дому девяносто шесть.

Я поблагодарил, поклонился и вышел. Автомобиль тут же сорвался с места, а я, как и положено по этикету, постоял, провожая взглядом, в нём женщина, а когда скрылся с виду, потащился в особняк, чувствуя себя так, словно это в меня всадили заряд картечи, потом били огнём, водой, льдом и воздухом, а ещё долго колотили мечами по всему телу.

Конечно, никакие мужчины-управленцы не хватаются за голову, потому что их попросту нет. Никому ещё не предлагал такую работу, сперва сам должен разобраться.

Но как же не хочется! Я рожден управлять миром, а не копаться в разоренном хозяйстве, где кто в лес, кто по дрова, а народ разбежался и вообще непонятно, с чего начинать.

Ну пусть не сразу править миром, но хотя бы империей! А так чересчур тяжёлая выживалка, начальные условия просто чудовищные. И ещё, как понимаю, по дефолту обязательны погодные явления: засухи, недород, лютые морозы, половодье, пожары от удара молнии… надо громоотвод поставить, Господь бывает рассеяянным.

Пора ехать смотреть моё имение и мои земли. Хотя имение сегодня, земли потом, не горит, вообще мир смотрится замедленным, как толстый карась в стоячей воде.

Василий сказал, широко улыбаясь:

– Я пойду за автомобилем?

– Я тоже могу водить, – вызвался Антон. – Наш заблудившийся лях меня научил. А ещё и ремонтировать могу!

– Поедем все, – сообщил я, – кроме Ивана. Он на страже. Титул барона, увы, не защита. Антон поведет автомобиль.

Иван спросил с некоторой тревогой:

– Ваша милость, опасаетесь чего-то?

– Не то, – сказал я, – что опасаюсь, но граф сказал, что давно не занимался этими землями. Неприбыльные, но мне всё равно для титула без своей земли не обойтись. Но если земли заброшены хозяином, там точно поселятся крысы. Иногда двуногие.

Он вздохнул, но счастливчики, которых беру с собой, начали уверять, что если и встретят крыс, то на них достаточно топнуть ногой.

– Едем, – сказал я решительно. – Кольчуги под кафтаны, ружья зарядить, мечи и ножи держать под рукой. Даже тебе, Антон.

Антон сказал обидчиво:

– А что Антон, как что, Антон…

По обе стороны дороги высокие деревья, хвойные, как я бы сказал, всё-таки различаю хвойные и… остальные. Хвойные с виду более мрачные и суровые, зеттафлопник тут же шепнул, что это сосна обыкновенная, так зовется в каталоге, а вон там участок с елью европейской, мы ж в Европе, хотя почва подзолистая, потому там зеленомошные, черничники и кисличники…

– Понял, – прервал я, – Мата, что там впереди?

– Дорога вилюжится, – ответила она, блеснув обогащенным словарным запасом, – слева за деревьями небольшое озеро, вижу пару лосей…

– Да хрен с ними, – прервал я, – к лосям я нейтрален. Как дорога?

– Какая дорога осенью? – ответила она. – Но направление держим верно.

– И за то спасибо, – буркнул я.

Автомобиль Антон ведёт умело, а в некоторых местах даже мастерски, это где дорога сплошь из ям и выбоин, но ухитряется так держать колеса, что и по туго натянутому канату смог бы.

Василий напряженно молчит, Тадэуш и Элеазар матерятся, я старался понять, моя это земля или ещё нет, если моя, придётся и дороги приводить в порядок, а бесплатно в этом мире почему-то ничего не делается.

Наконец не утерпел, вытащил карту, всмотрелся и присвистнул. Тадэуш спросил встревоженно:

– Что-то случилось?

– Уже полчаса по моей земле едем, – сказал я горестно.

Тадэуш огляделся.

– Этот лес, озеро и вон те пашни… ваши? Это же здорово?

– А зачем граф отдал, – сказал я с подозрением, – прибыль не давали, а то и в расходы вводили?

Он вздохнул.

– Это всё сложно, а мы простые солдаты.

На заднем сиденье завозился Элеазар, сказал как-то очень нервно:

– Вон там лесина поперек дороги… Неспроста!

– Не каркай, – осадил его Тадэуш.

Я всмотрелся, сказал коротко:

– Похоже на засаду. Будьте готовы.

Мата Хари дала отчетливую картинку большой группы вооруженных мужиков, что затаились с обеих сторон дороги.

Антон сбавил ход, из-за деревьев с обеих сторон на дорогу вышли крепкие ребята, встали перед лесиной.

– Разбойники? – вскрикнул Антон.

– Нет, – определил Василий. – Выучка у них повыше.

– Останови, – велел я. – Выйду спрошу, но будьте наготове. Без меня начинать запрещаю.

Мужики выглядят в самом деле бывалыми вояками, и одеты по-воински, и мечи держат не как мужики вилы, чувствуется опыт, получаемый только в схватках.

Сердце тревожно заныло, не того ждал от баронского титула, кровь попыталась застыть в нижних конечностях, но я со злостью погнал её по большому кругу.

Когда я вылез, все загородившие дорогу уставились с весёлым любопытством на меня.

Я крикнул:

– Ребята, помогите убрать ту лесину с дороги!.. Мешает!

От группы отделился крупный мужик, настолько широкий в плечах, что почти квадратный, голова как чугунок, руки толстые, а ладони как лопаты.

– Парнишка, – сказал он мирно, – за топтание этой дороги надобно платить!..

– Был такой обычай, – согласился я. – Но то было в средние века. А сейчас все дороги имперские, не так ли?

Он ухмыльнулся.

– Не так. Дороги на землях местных хозяев платные. Никто не смеет уклоняться.

– Понял, – сказал я, – сколько стоит проезд?

– Всего пять тыщ, – сказал он. – Правда, дёшево?

– Правда, – согласился я. – А чьи это земли? Кому платить?

– Плату собираю я, – сообщил он, – а земли эти графа Павинского Алексея Петровича.

– Спасибо, – ответил я мирно и полез за полу кафтана за кошелём, но выдернул не кошель, а два топорика. Один метнул в голову единственному мужику с ружьём, тот даже не успел вскрикнуть, а второй в лицо вожака.

Уже хватаясь за рукоять меча, успел удивиться, как стремительнее разъяренных котов выскочили с двух сторон машины Василий, Элеазар и Тадэуш, а из-за руля едва не раньше выметнулся Антон. Грохнули четыре выстрела, тут же ружья упали наземь, а они сами с мечами в руках ринулись на бандитов.

Я нарочито подзадержался, наблюдая за офицерами моего будущего войска. Двоих бандитов до этого сразил я, четверо рухнули на землю, обливаясь кровью, после выстрелов. Оставшиеся едва успели ухватиться за рукояти мечей, как мои налетели и посекли так быстро, что, наверное, и сами удивились своей силе и скорости.

Только я видел, что последний из банды, что наблюдал издали, подхватился и, прячась за деревьями, ринулся прочь.

– Мата, – сказал я, – останови! Если сможешь, убей.