Текст книги "Знак бесконечности"

Автор книги: Юлия Бородина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Юлия Владимировна Бородина

Знак бесконечности

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Юлия Владимировна Бородина, 2020

В маленьком американском городке Пенсакола появился серийный убийца. Молодая девушка, Оливия Блэквуд, чьи родители и младшая сестра стали жертвами психопата, решает сама найти и наказать убийцу. Вот только она не предполагает, каким кошмаром это может обернуться. Превратится ли она из охотника в жертву? Сумеет ли она сделать правильный выбор, когда на кону будет стоять жизнь дорогого ей человека? Страсти губят таких, как она… страсти покоряются ей…

18+

ISBN 978-5-4498-2609-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

Знак бесконечности

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Эпилог

Пролог

Океан. Бескрайние просторы сапфирово-синей воды с белыми пятнами морской пены, темной и кажется даже густой, там, у самого горизонта… а день был так хорош. Вокруг во всем своем многоцветном великолепии бушевала весна, вскипая белой пеной на ветвях персиковых и кизиловых деревьев, окутывая бледно-зеленым туманом величественные дубы, и рассыпаясь по пологому берегу тысячей мелких белых звездочек-жонкилей…

На пустынном пляже, прислонившись спиной к большому, гладкому камню сидела девушка. Теплый морской ветер трепал ее рассыпанные по плечам, густые каштаново-рыжие волосы, вплетая в локоны аромат цветущих акаций и соли. Тонкая, струящаяся ткань бледно-зеленого платья мягкими складками спадала до самого пола, придавая ей, такой красивой и удивительно одинокой, сходство с вышедшей на брег, прелестной Нереидой.

Однако сама девушка едва ли задумывалась над этим. Она смотрела на распростертые у ее ног сверкающие воды залива, долгим, задумчивым, печальным взглядом, обращенным куда-то далеко-далеко, за самый горизонт. Темное отчаянье вползало в ее сердце маленькой ледяной змейкой, заставляя все крепче сжимать кулаки и бормотать сквозь зубы глухие, ей одной понятные угрозы. Временами она быстро и украдкой стирала с побледневшего лица, выкатывающиеся из глаз слезы, словно боялась, что кто-нибудь застанет ее за этим занятием. Но пляж оставался таким же пустынным, как и час и два назад, и лишь пронзительные крики чаек нарушали царившую вокруг тишину.

Черный Шевроле остановился у обочины пустынной дороги и из прохладного салона вышел крепкий молодой человек. Его каштаново-рыжие волосы, уложенные гелем, мгновенно растрепал ветер. Но он даже не счел нужным их пригладить, лишь раздраженно отбросил упавшую на лицо прядь и быстро спустился по узкой дорожке к самому берегу, где сидела девушка.

– Я знал, что найду тебя здесь. – Молодой человек задумчиво и как-то через силу посмотрел на нее. – Лив, сколько можно себя изводить? Ты ничего не сможешь изменить!

«Ничего не сможешь изменить» «Ты должна быть сильной»… вихрем пронеслись в ее голове язвительные фразы. Оливия с ненавистью уставилась на Джеймса.

Ее брат был типичным представителем их семьи. Темно-рыжие волосы, такие же, как у их отца, и дедушки. Светлая кожа, теплые, золотисто-карие глаза, опушенные длиннющими темными ресницами. Многие женщины находили его привлекательным, а для Олив сейчас, его внешность служила вечным напоминанием об утраченном счастье.

Обхватив Оливию за плечи, Джеймс мягко подтолкнул ее к машине и усадил на сиденье рядом с собой. Девушка не сопротивлялась, двигаясь как сомнамбула. Она так старалась убежать от самой себя, заглушить хоть ненадолго боль, и все равно каждый раз возвращалась, чтобы с новой силой ощутить пустоту, оставленную в ее сердце.

Это было шесть месяцев назад. Шесть долгих, невероятно трудных месяцев. В тот день Оливия солгала отцу с матерью, сказав, что поедет к подруге в соседний городок, а сама с очередным кавалером отправилась в их загородный дом, намереваясь провести романтический вечер. Но планам ее не суждено было сбыться и в ту трагическую ночь вместо поцелуев под луной, она нашла плавающие в бассейне, изрезанные бритвой трупы родителей и маленькой сестренки Джинни. До сих пор вид омерзительно-бурой воды, подсвеченной снизу мощными прожекторами, на поверхности которой плавали тела, стоял перед ее глазами. Как и три закрытых гроба два больших из темного дуба и один совсем маленький, заваленные горой живых цветов, стоящие на специальных подставках, под узловатыми кронами деревьев на лужайке кладбища Сейнт-Джон.

– Зачем ты приехал? – Оливия щелкнула зажигалкой, выпуская струю серого дыма в окно. Она знала, что брат не переносит табачного запаха.

– Юристы отца, наконец, завершили проверку завещания. Я подумал, ты должна знать.

Джеймс делал вид, что внимательно следит за дорогой, краем глаза наблюдая за выражением на лице сестры. Для жизнерадостной, страстной и порой безрассудной Оливии, имеющей привычку резко высказывать свое мнение, состояние замкнутости было несвойственно. Он уже начал бояться, что случившееся слишком сильно отразилось на ее психике. Однако заикнуться о визите к психотерапевту боялся еще больше. Сейчас он даже не стал делать ей замечание по поводу сигареты.

– Мы с тобой вроде и так знаем, что написано в завещании. – Мрачно изрекла Оливия.

Брат не был виноват в том, что произошло с их семьей и не стоило перекладывать на него свою боль. Ему тоже пришлось не сладко. Однако сейчас она была так расстроена, что едва могла себя контролировать. Чувствуя, что вот-вот расплачется, она отвернулась к окну.

«…Таким образом, Оливия Меллисандра Блэквуд получает семьдесят пять процентов акций „Блэкфилд-инкорпорейтед“, Мустанг Шелби GT500 1967 года и квартиру по 224 Ист-Гарден» – Эдди Гаррисон, адвокат семейства Блэквуд тихим, строгим голосом читал завещание, стараясь не допускать излишней оживленности, свойственной его характеру. Этим ребятам сильно досталось. А полиция так до сих пор ничего не сделала…

– Вы, – он повернулся к Джеймсу – Джеймс Фредерик Блэквуд. Вы получаете двадцать пять процентов акций «Блэкфилд-инк», дом на Ист-Белмонт стрит 608, тот, где мы сейчас находимся, яхту, а так же все остальное движимое и недвижимое имущество, принадлежащее вашей семье, кроме загородного коттеджа Роуз-Хилл. Его надлежит поделить поровну между вами и вашей сестрой.

Выслушав все, что сказал Эдди, Оливия удивилась. Она не ожидала, что отец оставит ей компанию. В конце концов, Джеймс был старшим сыном и наследником, хоть никогда и не проявлял должного интереса к семейному бизнесу. И все же, она, как впрочем, и все остальные полагали, что «Блэкфилд-инк» достанется ему. Но отец решил иначе. Перед ее мысленным взором сразу возник образ отца, такого, каким она его помнила – невысокого роста, кряжистый, здоровяк, с густой рыжей шевелюрой, вздернутым носом. Шумного, хлебосольного человека, одетого неизменно в джинсы, кожу и высокие полуботинки, излучающего непоколебимую уверенность в себе, словно весь мир принадлежит только ему, а остальные могут катиться к дьяволу, если их это не устраивает. На краткий миг сердце Оливии сжалось от боли, словно в него всадили раскаленный прут. Их отец всегда напоминал этакого ковбоя с просторов дикого запада, задиру и драчуна, а не респектабельного бизнесмена, каким являлся в действительности.

Но, наверное, и не следовало ожидать иного от человека, который, не имея ни гроша за душой, пустился в погоню за счастьем. И удача улыбнулась Колину Блэквуду, в виде неотразимо красивой Лориты Мэн, дочери ресторанного магната из Нью-Йорка, младше его на целых десять лет. Отец запретил Лорите даже думать о небогатом юноше из провинции, но своевольная девушка оставила ради любимого все, что в кругу людей обличенных властью больших денег было неотъемлемой частью жизни. Ее поступок навсегда разорвал связи с семьей и сподвиг отца вычеркнуть свою любимую и единственную дочь из завещания. Однако Лорита и Колин были счастливы, ютясь в маленькой квартирке-студии, находящейся под самой крышей, в бедном квартале на окраине, пока Колин не окончил обучение в колледже. С тех пор его дела пошли в гору, и через пару лет у пары было все, что нужно для нормальной жизни.

В Пенсаколу чета Блэквудов перебралась, когда их сыну Джеймсу пошел второй год. Врачи всерьез опасались за здоровье малыша и посоветовали родителям покинуть загазованный мегаполис и переехать куда-нибудь поближе к побережью. Колин продал маленький, но доходный бизнес в Нью-Йорке, чтобы на новом месте создать настоящую империю.

Сеть кофеен «Блэк» опутала все южное побережье Флориды, с поразительной легкостью вытеснив с рынка многочисленных конкурентов. Вот тут-то отец Лориты выразил желание поближе познакомиться с зятем и внуками, которых на тот момент было уже двое. Но Лори категорически отказалась от возобновления отношений с отцом, сказав тому в пылу гнева: «Ты вычеркнул меня из своей жизни ради положения в обществе. Пусть так и останется». Так все и осталось вплоть до момента ее смерти.

– Да, чуть не забыл. – Адвокат хлопнул себя по лбу. – Оливия, вам так же достаются, шкатулка с украшениями вашей матери и набросок картины Поля Гогена – танцующие девочки.

Он вынул из секретера объемный ларчик, обитый синим бархатом, и поставил перед девушкой. Сколько раз Олив наблюдала за сидящей перед зеркалом матерью, примеряющей очередную золотую безделушку. Ее сердце снова сжалось при виде этой шкатулки. И вместе с безысходной болью пришли совсем другие чувства. Казалось, в том покрове нечувствительности, прикрывающем сейчас ее душу, подобно броне, обнаружилась трещинка, сквозь которую темным туманом заструилась всепоглощающая ненависть к тем, кто разрушил ее жизнь – «Они мне за все заплатят, чего бы это ни стоило!». Кто были эти «они» Оливия, конечно, не знала, но почему-то была твердо уверена, что сможет узнать. Она найдет убийцу!

Джеймс, первый ощутил какую-то неуловимую перемену в эмоциональном состоянии сестры. Перехватив решительный взгляд ее очень красивых, сине-зеленых глаз, он поежился от накатившего вдруг необъяснимого страха. В его сестру словно вселилось чуждое, незнакомое и опасное существо, превращая милую, молодую девушку в опасного хищника.

Даже Эдди, не обремененный излишней проницательностью, почувствовал что-то странное. Он неловко закруглил разговор, стараясь побыстрее покинуть дом Блэквудов. Отъезжая на своем стареньком Вольво, Эдди облегченно вздохнул. Он не хотел признаваться даже самому себе, как его тяготила эта миссия. Слава богу, теперь его участие в судьбе этой семьи было окончено.

Глава 1

Те, кому нанесли вред, могут получить настоящее удовлетворение только от двух вещей – безоговорочного прощения или беспощадного возмездия.

(Emily Thorne. REVENGE)

«ЕЩЕ ОДНО ЗВЕРСКОЕ УБИСТВО! ПОЛИЦИЯ ПРИВЛЕКЛА КОМАНДУ ДЕТЕКТИВА БЛУМА ДЛЯ ПОИМКИ „ЦИРЮЛЬНИКА“» «ДО КАКИХ ПОР „СЕРИЙНИК“ БУДЕТ НА СВОБОДЕ?»

Оливия со вздохом отложила утреннюю газету, пестрящую заголовками. За последние семь месяцев это уже третье убийство. Ее родители и сестра стали четвертой жертвой психопата, которого журналисты, падкие на подобные события, окрестили «Цирюльником». Видимо, им показалось забавным присвоить ему это прозвище, и все из-за его любви к опасным бритвам, которыми он «разрисовывал» тела своих жертв. С очевидным искусством, надо признать. На взгляд Оливии ему больше бы подошло другое имя. Что-то вроде «кровавого художника».

Джеймс спустился в столовую в половине восьмого утра, а сестра уже сидела за столом, аккуратно вырезая газетную статью. Мельком взглянув на заголовок, он поморщился. С тех пор как произошла трагедия, сестра ни о чем другом говорить не могла, с маниакальной настойчивостью следя за действиями полиции. Как он ни старался отвлечь Олив от глупой затеи, все его усилия словно разбивались о каменную стену.

Джеймс потушил сигарету, дымящуюся в пепельнице, и отставил чашку с недопитым густо-черным кофе.

– Как ты можешь каждое утро пить эту гадость? – он плеснул в стакан апельсиновый сок и поставил перед девушкой.

– Я люблю кофе.

– И конечно не завтракала еще.

– Не успела, – призналась она. – Увлеклась статьей.

– Это не удивительно. – Джеймс сунул хлеб в тостер. – Последние семь месяцев ты только то и делаешь. Тебе не кажется, что все это начинает походить на манию?

– А ты бы предпочел, чтобы я оставила все так, как есть?

Оливия в упор посмотрела на брата.

– Я бы, предпочел, чтобы ты занялась собственной жизнью и перестала копаться в прошлом. Посмотри на себя, Олив. Тебе двадцать пять лет и у тебя, в отличие от многих твоих сверстников, просто шикарные перспективы. В твоем возрасте молодые девушки озабочены поисками достойного мужа и модным маникюром, а не призрачной погоней за психопатом. И тебе вовсе незачем было бросать учебу. Отца бы это не порадовало.

– Нашего отца убил серийный маньяк! Ему уже все равно, бросила я университет или нет! – жестко припечатала Оливия, яростно щелкая зажигалкой. – И много, скажи мне, ты видел девушек моего возраста, которым довелось пережить то, что пережила я? – вскричала она. – Неужели ты хочешь оставить все как есть? И тебе спокойно спиться, зная, что псих, убивший наших родителей и Джинни, все еще на свободе?

Джеймс уже пожалел, что завел разговор так далеко. Он обнял Оливию за плечи, и прижал к себе, чувствуя, как быстро бьется ее сердце.

– Ладно, прости меня. Просто я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. – Сказал он.

– И я не могу успокоиться, пока не увижу этого гада на электрическом стуле! Ко всему прочему, кому-то надо заниматься компанией. Ты же не будешь этого делать?

– Я уже говорил тебе, и не однократно – ресторанный бизнес меня не интересует. Папа не случайно оставил все тебе. И даже если бы он решил иначе, я бы все равно отказался встать во главе «Блэк». У вас с отцом это всегда получалось лучше. А я? ну что я, простой адвокат по разводам, могу понимать в плюшках и пирожных. – Залебезил Джеймс.

Оливия улыбнулась. Она знала, что брат говорит все это специально, чтобы ее задобрить. Он вполне мог управлять компанией, если бы захотел.

– Позавтракаешь со мной? – спросил он, доставая из холодильника нарезанный тонкими ломтиками бекон и упаковку яиц.

– Нет. Я опаздываю. Слышал, полиция привлекла к расследованию детектива Кэйда Блума, ну того, который раскрыл дело Эргеймского душителя. Встречаюсь с ним сегодня.

– Горбатого могила исправит. – Недовольно буркнул Джеймс, наливая на сковороду масло. – И ты надеешься, что он позволит тебе участвовать в расследовании? Полиция не любит когда дилетанты суют нос в их дела.

– А это дорогой братец, не твоего ума дело! – сказала Оливия, озорно сверкнув глазами. – Тем более что этот детектив сам мне позвонил и захотел встретиться. Похоже, у него есть ко мне какие-то вопросы. И как ты недавно заметил у меня шикарные перспективы и три с половиной года учебы на юридическом факультете.

Отголосок очаровательной живости промелькнувшей в тоне сестры поднял Джеймсу настроение. Ему так хотелось, чтобы вернулась прежняя Оливия. Озорная, смешливая, временами язвительная, с отличным чувством юмора, девочка, без которой не обходилась ни одна из его детских шалостей. Яркая, изменчивая кокетка, полная огня, способная довести до бешенства своими выходками, его сестра обладала способностью мгновенно становиться центром любой компании. Там где появлялась Оливия, смех не затихал ни на минуту. Но так было раньше. До этой ужасной трагедии, изменившей их жизнь навсегда.

– Ну? Как я тебе? – спросила Оливия, снова появившись в столовой.

Джеймс нарочито придирчивым взглядом осмотрел наряд сестры. От головокружительного декольте пастельно-розовой блузки с длинными рукавами и маленькими жемчужно-розовыми застежками, строгих брюк на пару тонов темнее и до кончиков лаковых туфель, на длиннющем каблуке. В вырезе на шее мелькала тяжелая серебряная цепь с кулоном из крупного, полупрозрачного розового кварца. Его подарок на прошлое рождество. Холодный металл резко контрастировал с нежной кожей. Красно-каштановые, вьющиеся волосы, блестящие в утреннем свете, были присобраны и заколоты сзади легкомысленной заколкой в виде бабочки. Большие аквамариновые глаза умело, подкрашены, на чуть полноватых губах слой коричнево-розовой помады. Красиво.

– Замечательно выглядишь! – прокомментировал он. – Но, не слишком ли вызывающе? Для беседы с детективом?

– Не слишком! – огрызнулась сестра. – Пожелай мне удачи…

После ухода Оливии в столовой остался терпкий запах ее духов. Смесь аромата горькой вишни с тонкими нотками перца. «Да уж, она явно произведет впечатление на детектива. Надеюсь у него крепкие нервы» – подумал Джеймс. Он не стал говорить сестре, что хоть ее наряд и был выдержан в строгих канонах стиля, все равно мало подходил для подобной встречи. Однако он намеренно не стал уговаривать ее выбрать что-нибудь более скромное. Проходя практику в крупной юридической фирме, Джеймс достаточно долго общался с людьми, подобными детективу Блуму и с уверенностью мог сказать, что Оливия вряд ли сумеет добиться расположения, на которое надеялась. «Это и к лучшему» – тихо пробормотал он, принимаясь за остывшую яичницу.

Оливия уверенно и спокойно вела, теперь уже свой, серо-черный Мустанг по пустынной в этот час объездной дороге, огибающей город с севера. Для нее уже стало привычкой анализировать случившееся, вглядываясь в серую ленту асфальта. В который раз, прислушиваясь к себе самой, она как-то отстраненно поражалась тому холоду, что царил в душе. Оставаясь все той же Оливией, она все же понимала, как сильно изменилась. Стала более замкнутой, циничной, и хотя по-прежнему часто шутила и смеялась, юмор ее тоже перетерпел изменения, стал злым. И она больше не ходила на светские вечеринки, а если и появлялась, то вела себя настолько вызывающе и неприступно, что ни у кого больше не возникало желания ее приглашать. Но, Оливия целиком и полностью захваченная идеей найти убийцу родителей и отомстить, а так же делами компании, которая требовала постоянного внимания, попросту не замечала косых взглядов знакомых и друзей. Сейчас ее гораздо больше волновали совсем иные вещи.

Девушка припарковала Мустанг на стоянке супермаркета и неспешным шагом двинулась в сторону маленького кафе. То, что детектив Блум сам захотел с ней встретиться, было конечно ей на руку, но Оливия понимала, как сложно будет склонить его к сотрудничеству. Она не питала иллюзий по этому поводу. Что она будет делать, если ей не удастся сунуть свой хорошенький носик в расследование, Оливия не знала. Она просто шла напролом, веря в свои силы и совершенно не думая о возможности поражения. Она не могла проиграть.

Кэйд Блум детектив из отдела насильственных преступлений полиции Пенсаколы сидел за столиком, с аппетитом уничтожая большую порцию оладий с яблоками, запивая все кофе, подкрашенным сливками. Утро выдалось теплым, и многие посетители кафе предпочли устроиться на террасе, наслаждаясь началом хорошего дня. Дожди в Пенсаколе в эту пору года были не редкостью, и горожане пользовались любой возможностью побыть на воздухе. Кэйд с любопытством разглядывал прохожих.

В свои тридцать пять лет он сумел сделать неплохую карьеру, поднявшись от простого патрульного, до детектива и начальника отдела, имел верных друзей, но вот семьей так и не обзавелся. Тяготы его профессии отпугивали представительниц прекрасного пола, и хотя они отдавали должное его притягательной мужской красоте и охотно позволяли ему за собой ухаживать, однако ни одна из них не пожелала бы связать свою жизнь с копом. Некоторые, особо предприимчивые дамочки даже предлагали ему бросить службу в полиции и заняться адвокатской практикой, но Кэйд с презрением относящийся к тем, кто по его словам был «по другую строну», воспринимал такие советы крайне негативно. И, как правило, после этого сам прерывал отношения с очередной дамой сердца, не желая обманывать ни ее, ни себя.

Этим утром мысли детектива были полностью поглощены текущим расследованием, и в который раз уже он спрашивал себя «Для чего он пригласил Оливию Блэквуд на завтрак, а не встретился с ней в участке, как с остальными фигурантами?». Ее родители и сестра стали четвертой жертвой «Цирюльника». Это она нашла их тела в бассейне. Трудно было представить, что пережила эта девушка. Однако свидетельские показания Оливии вызывали у него настороженность и будили любопытство.

По роду своей профессии Кэйд часто общался с потерпевшими, и по опыту знал, что люди, потерявшие своих близких, да еще и ставшие свидетелями преступления, просто не способны трезво оценивать ситуацию. Полицейский отчет, содержащий показания Оливии и ее парня Грега Кривина заинтересовал Кэйда с самого начала. И если бы криминалистам не удалось однозначно установить – это «работа» «Цирюльника» он готов был поклясться, что Оливия Блэквуд замешана в убийстве своих родителей и сестры. Слишком уж хладнокровно и обстоятельно отвечала она на вопросы. Полицейский, бравший у нее объяснения в ту ночь, даже сделал пометки на полях, указав, что свидетельница во время разговора вела себя крайне спокойно и сдержанно. «Возможно последствия шока» – гласила последняя заметка.

Наверное, в этом и крылась причина, по которой он решил встретиться с ней не в участке. Казенная и строгая обстановка совершенно по-особому влияет на людей, а ему хотелось сначала посмотреть, как она поведет себя при неформальном общении.

От подобных мыслей Кэйда отвлекла девушка, неспешным шагом, идущая по другой стороне улицы. Ее яркая, запоминающаяся внешность обратила на себя внимание не его одного. У незнакомки были каштаново-красные волосы, милое личико с большими глазами, аккуратным носиком и неожиданно полными губами и отличная фигурка – приятно-выпуклая в нужных местах. Но не это приковывало к ней взгляды мужчин, и не ее вполне строгий, для начала дня наряд. Аура какой-то животной притягательности, корящейся в едва уловимой грации движений, походке, вот что служило источником притяжения.

Посмотрев по сторонам, незнакомка нагло перешла улицу, проигнорировав контролируемый пешеходный переход, всего в нескольких метрах от нее и поднялась на террасу кафе. До Кэйда донесся ее мелодичный с легкой хрипотцой голос, в напеве которого слышалась легкая протяжность гласных, свойственная уроженцам южных штатов, когда она обратилась к официанту: «Кофе и пепельницу, пожалуйста».

Уже собираясь отвернуться, детектив с удивлением понял, что девушка направляется прямо к нему.

– Доброе утро, детектив Блум. Неплохой денек сегодня.

– Оливия Блэквуд? – Кэйд чуть удивленно приподнял брови.

– Приятно познакомиться.

Оливия грациозно опустилась на стул, и глубокий вырез блузки выгодно подчеркнул все ее достоинства, так что Кэйд с трудом вынул взгляд из ее декольте и постарался вернуться к реальности.

Он представлял себе Оливию Блэквуд иначе. Черно-белый снимок полицейского отчета совершенно смазывал впечатление. Ему почему-то виделась хмурая, печальная девушка, подавленная от свалившихся на ее семью несчастий. Или, на худой конец избалованная, капризная дурочка, а никак не эта уверенная в себе красавица, с непроницаемыми, сине-зелеными глазами, точно морская гладь, пронизанная солнечным светом. Вблизи она оказалась еще красивее. Ее нежная, чистая кожа заставила Кэйда даже усомниться в подлинном цвете волос. Рыжие люди обычно щедро усыпаны веснушками, но этой девушке видимо повезло. И это маленькое родимое пятнышко в самом уголке губ…

– Я, признаться, удивилась, когда вы мне позвонили, детектив Блум. Насколько я помню, дело вели не вы. – Оливия, явно наслаждаясь произведенным впечатлением, что, однако не помешало ей, подпустив в голос немного ехидства спросить, – А что же детектив Слоан? Его, наконец-то разжаловали в патрульные?

– Теперь дело веду я. – Мягко сказал Кэйд, делая вид, что не расслышал ее последних слов. – Поэтому мне необходимо поговорить со всеми фигурантами, чтобы составить более полную картину.

– Все настолько плохо? – девушка театрально округлила глаза. – Я, конечно, предполагала, что ваш предшественник полный идиот, но чтобы до такой степени!

– Мисс Блэквуд…

– Просто Оливия. – Дернула плечиком девушка, доставая из сумочки пачку дорогих сигарет вкупе с самой простой, копеечной зажигалкой.

Он молча смотрел, как она разминает сигарету тонкими, изящными пальчиками и закуривает. Ветер тут же унес хрупкий дымок.

Оливия страстно желала начать разговор на интересующую ее тему, но старалась сдерживать себя. «Не торопись, принцесса! Всему свое время» – сказала она себе, не забывая при этом мило улыбаться так, словно сидела в кафе не с детективом из отдела насильственных преступлений, а с одним из своих приятелей.

Кэйд Блум оказался совершенно не таким, каким она его представляла, хотя видела его фотографию в утренних газетах. Его волосы оказались темнее, и их явно следовало подстричь еще пару недель назад. Правильные черты лица, чувственный рот и глубоко посаженные светло-ореховые, чуть отливающие зеленью глаза, заглянув в которые любая женщина увидела бы романтического киногероя, типичного полицейского. А вот Оливия наоборот чувствовала себя немного неуютно под этим проницательным взглядом. Будто он один был способен увидеть, что на самом деле творится у нее в душе. И конечно никакой снимок не смог бы передать ту особенную уверенность и притягательную силу, свойственную настоящему вожаку и защитнику. Он явно стоил ее внимания. «Не то, что этот дурак Слоан» – подумала она.

Юркий официант буквально подлетел к их столику, держа в руках большую папку с меню. Пока Оливия листала толстые, ламинированные листы, он словно завороженный уставился на вырез ее блузки, и похоже забывал даже дышать. Девушке это явно польстило. Кэйд видел, как в ее больших глазах, на какую-то долю секунды, вспыхнуло чисто-женское удовлетворение.

Он поймал себя на мысли, что пытается предугадать ее выбор. Она была красивой, скорее всего легкомысленной девочкой, иначе бы не стремилась совратить всех мужчин в радиусе километра, и богатой. Такие девушки следят за фигурой и предпочитают легкую, необременительную для желудка пищу вроде гадкого на вкус зеленого салата с обезжиренной заправкой из лимонного сока или отвратительное на вид пюре из шпината.

Погоня за тонкой талией всегда казалась Кэйду глупой, уловкой обширной индустрии моды, обманом заманивающей в свои сети маленьких дурочек. За два месяца отношений с моделью самого крупного в Пенсаколе агентства он достаточно насмотрелся на все это. Однако Оливия за последние пять минут снова удивила его, заказав порцию яичницы с беконом, горячие круассаны с клубничным джемом и густо-черный кофе.

– Так о чем вы хотели поговорить? – спросила Оливия, вернув пареньку-официанту меню.

– Поскольку теперь я работаю над этим делом, как я уже сказал, мне необходимо поговорить со всеми фигурантами. – Кэйд с трудом переключил внимание на разговор.

Его взгляд то и дело съезжал в сторону ее обширного декольте, что казалось ему совсем уж неприличным. Она была потерпевшей по делу, да к тому же очень молодой и, ему следовало бы по возможности обезличено относиться к ее прелестям.

– Это ведь вы обнаружили тела родителей и сестры? – спросил он. – В такой ситуации мало кто может сохранить хладнокровие.

– Я не совсем вас поняла, детектив. – Мгновенно насторожилась девушка.

– А между тем, все просто. Ваши показания довольно подробные. Это необычно, учитывая обстоятельства. Раньше приходилось сталкиваться с чем-либо подобным?

– Нет. Просто я знаю, что успешный исход расследования напрямую зависит от полноты и достоверности информации. Дело легче раскрыть, если есть с чего начать.

– Вот поэтому мне было важно с вами поговорить. – Серьезно сказал Кэйд. – Вы уверены, что вспомнили абсолютно все? Наша память порой ведет себя непредсказуемо и коварно. А последствия шока зачастую…

– Вы сейчас издеваетесь? – резко перебила его Оливия. – Да я помню ту чертову ночь в мельчайших подробностях! Как входила в дом, чем там пахло, помню как тикали часы на каминной полке и звон ветряных колокольчиков у входной двери. Если хотите, даже скажу, сколько половиц скрипнуло под моими ногами, пока я не вышла на задний двор. Помню бассейн, помню кровь, и как светились прожектора на дне… я помню все! – медленно проговорила она, спокойным, лишенным всяких эмоций голосом.

Так мог бы говорить робот, но никак не живой человек.

Кэйд растерялся. Он никак не ожидал от нее такой реакции. Перехватив его взгляд, Оливия замолчала. Надо отдать ей должное, она сумела быстро взять себя в руки и даже улыбнулась, невеселой, немного злой улыбкой.

– Хотя, знаете, в данном конкретном случае, мои воспоминания, похоже, не помогут. Больше полугода прошло, а вы так ничего и не сделали! Подонок убивший моих родителей до сих пор ходит на свободе!

Ярость, на миг блеснувшая в ее сине-зеленых глазах, заставила Кэйда ощутить укол совести

– Мисс Блэквуд, – он легонько коснулся ее руки, выражая сочувствие. – Я понимаю ваше горе…

Она отдернула руку, словно ее обожгло.

– Ага! «Я понимаю ваше горе…» «Мы знаем как вам тяжело…» «Крепись девочка…» «налить тебе воды…» – язвительно выпалила Оливия. – Как же меня достали эти ничего незначащие фразы! О! и еще вот эта «время лечит!» Не лечит.

Детектив молчал. Девушка со злостью затушила в пепельнице окурок, и вдруг успокоилась. Так в солнечный денек набежавшую внезапно тучку уносит ветром.

– Ладно. Не стоит об этом говорить. – Махнула она рукой. – Хотите, я расскажу вам все с самого начала? Могу и показать, если вы не очень заняты.

– Это возможно устроить? – оживился Кэйд. – Мне действительно, необходимо увидеть место происшествия. Но, я не знал, как вас об этом попросить. – Честно признался он.

– Откровенно. – С непонятной интонацией то ли одобрения, то ли порицания откликнулась Оливия. – Мы можем поехать прямо сейчас.

– Очень хорошо. Это сэкономит мне кучу времени. – Кивнул он.

– А это, конечно, самое важное. – Криво усмехнулась она.

Кэйд окинул девушку внимательным взглядом. Ее чуть жеманная манера, подмеченная им вначале знакомства, испарилась без следа. Как исчез и задорно-смешливый взгляд. Сейчас перед ним сидела холодно-задумчивая красавица, за плечами которой, можно подумать, был немаленький жизненный опыт. И оставалось только догадываться, какие страсти бушевали под покровом такого холода.