Текст книги "Чужая война"

Автор книги: Юлия Баутина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Ты уверена? – Хорт не поверил ушам. Где-то должен был крыться подвох. – И не будет никаких выбрасываний из окна? Метаний ножа в живые мишени? Фехтования на табуретках?

– Попридержи воображение, – эльфийка невесело усмехнулась. – Я, что, похожа на такую сволочь, которая может руку на детеныша поднять? Ничего тебе здесь не грозит.

– Ох, прости, бабуля, – не удержавшись, съязвил Хорт, перебираясь на подоконник. – Не признал в тебе сразу ветерана Дарницких мшар.

– Дарницкие мшары? – задумчиво повторила эльфийка. – Не слышала, чтобы там в последнее время что-нибудь серьезное случалось. А если ты про ту мелкую стычку с да-олами вспоминаешь, то я в ней не участвовала.

Конечно, не участвовала. Хорт в этом и не сомневался. Тридцать восемь лет назад, в черный год, когда из топей близ Дарницы без малейших предупреждений вдруг поднялись орды невиданных доселе тварей, ее и на свете-то еще не было.

– Больно надо мне было отдуваться за старых козлов, – между тем продолжала эльфийка. – Они же ни единого слова благодарного не сказали никому из тех, кто на болотах побывал. Мол, это долг и прямая обязанность бойцов. Обязанность-то, может, и прямая, только к тому времени вашим старикам без малого полгода талдычили, что не все в порядке в верховьях Кети. Что маятник близ болот с ума сходит безо всякой причины. Что не мешало бы оторвать ненадолго намозоленные задницы от кресел, спуститься в нижний зал к Зоркому и проверить, как там дела десятью метрами ниже поверхности. Нет, проще оказалось дождаться, когда вся эта гадость полезет наружу от недостатка жратвы, и отправить ведьмаков бултыхаться в грязи.

– Тебя послушаешь, так можно подумать, что ты все это своими глазами видела.

– Не видела. Я тогда была в Черном Лесу. Потому что как раз перед этим Бранвин, чтоб его еще разок радикулит скрутил и больше не отпускал, открытым текстом послал меня куда подальше. И все оттого, что я из благих побуждений решила снова напомнить ему про Дарницу. Стоило бы учесть, что благие побуждения мне всегда боком выходят – да вот что-то позабылось в самый нужный момент.

Эльфийка со вздохом уронила голову на скрещенные руки и проворчала:

– Ну, что ты на меня так выставился? Вроде, не в первый раз видишь… Пора было бы попривыкнуть.

– Сколько же тебе лет, на самом-то деле?

– Сколько есть, все мои, – туманно ответила эльфийка. – И не надо снова рассказывать сказочки про то, как принял меня за малолетку из Каер Анагуа.

– Да я и не принимал, – признался Хорт. – Я точно знаю, что там таких нет и не было. И все равно, по виду тебе больше пятнадцати или шестнадцати ни за что не дашь.

– Значит, шестнадцать и есть. Не стоит ломать свою светлую голову над этим темным вопросом. Чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

– Так вот отчего у тебя бессонница!

– Нет. Моя – не от этого. А что, если не секрет, ты столь упорно прячешь за спиной?

– Ничего особенного… – Хорт пожал плечами и продемонстрировал Энар связку березовых прутьев, нарезанных им по дороге. – Ты же утром сказала, что тебе веников не хватает. А этим пыль сметать будет сподручнее, чем охапкой травы. Вот, можешь считать подарком.

– Спасибо, – эльфийка и бровью не повела, словно не поняв шутки. – Ставь в угол и садись за стол, нечего жаться к подоконнику. Вчера утром ты таким пугливым не был.

– Да я и сегодня вечером не особо пугливый.

Хорт с радостью избавился от начавшего надоедать ему веника и уселся на скамью напротив эльфийки. Энар исподлобья глянула на парня. В сумраке ее огромные глаза отливали зеленым светом, как у кошки.

– А теперь, может, расскажешь сразу и честно, что тебе от меня понадобилось? Или будешь продолжать мозги пудрить?

– Я все сказал еще вчера. Ты мне очень нравишься, и я по-прежнему надеюсь, что это чувство окажется взаимным.

– Врешь. Или просто меня не понимаешь. Повторяю еще раз, четко и ясно: ЧТО ТЕБЕ ОТ МЕНЯ НУЖНО?

– Не веришь в любовь с первого взгляда?

– Отчего же? Верю. Только вы, люди, про нее вспоминаете, когда, высунув язык, бежите за очередной смазливой мордашкой. Себя я к таким не отношу и не верю, что на белом свете отыщется дурак, которого угораздит втюриться в нелюдь. Хоть с первого взгляда, хоть со второго, хоть с десятого. К тому же, – помолчав, добавила Энар, – ты все равно не в моем вкусе.

– Тогда скажи, какой он, твой идеал. Я приложу все усилия, чтобы быть на него похожим.

– Хромой старик. Одноглазый, беззубый и со сломанным носом, – эльфийка насмешливо прищурилась. – Ну, когда начнешь перевоплощаться? Интересно будет взглянуть на процесс.

– Лет этак через пятьдесят. Если не веришь, давай вместе подождем и удостоверимся.

– Больно надо. Пятьдесят лет – срок не велик, но тратить понапрасну время все равно не хочется. Лучше скажи, где это тебе лицо разукрасили? Еще утром, помнится, все в порядке было.

Хорт поморщился и потер щеку. Там багровело напоминание о Хвосте дракона – самом увесистом бревне из всех, что имелись на цепах.

– Что, сильно заметно?

– Пока не особо, но отекать уже начало. Пододвинься-ка поближе…

Эльфийка протянула руку и коснулась щеки парня. Ее пальцы были холодными, как лед, но прежде, чем Хорт успел удивиться этому, холод исчез, и по телу начало разливаться тепло, прогоняя прочь ноющую боль от заработанных за сегодняшний день ушибов. Странное действо продолжалось меньше минуты, потом Энар убрала руку.

– Вот так гораздо лучше, – усмехнулась она. – Полагаю, твои подружки из Каер Анагуа не будут в обиде.

– Нет у меня там подружек.

– Точно? Значит, ты сам пользуешься благовонными маслами? Это уже интересно.

– Какими еще маслами?

– Теми, которыми пропах насквозь. Роза и сандаловое дерево, насколько я понимаю.

– Хватит придумывать, – возмутился Хорт, а про себя подумал – ну и язва. И угораздило же его связаться! Да и Маришка тоже хороша. Не иначе, льет на себя по полчашки духов за раз.

– Я не придумываю. От тебя за версту ими несет. Узнаю творение Зарины – ее адские смеси меня с закономерным постоянством с ног сшибают.

– Неужели ты всегда так издеваешься над собеседниками? Если да, то не удивляюсь, что тебя Бранвин невзлюбил.

– Нет, – эльфийка весело осклабилась. – Не всегда, а только тогда, когда мне дают к этому повод, начиная нести всякую чушь. Бранвин же, как и весь остальной Совет Старейшин, ненавидит «чернолесскую тварь» всеми фибрами души независимо от того, говорит она или скромно молчит. Поэтому не стоит их сюда приплетать.

– О чем же тогда ты хочешь говорить, чтобы это не было чушью?

Энар окинула парня задумчивым взглядом.

– Сколько раз через цепы без помарок пройдешь? – вдруг спросила она ни с того, ни с сего. – Хотя бы на самой малой скорости?

– Сколько раз? – недоверчиво переспросил Хорт, гадая, смеяться ему или лучше не стоит. – Да через них вообще нельзя пройти. По-моему, они здесь просто ради издевательства стоят.

– Иными словами, ни разу? Но ведь ты, если мне память не изменяет, восьмого года обучения будешь. Чем же Велегода все это время с вами занимался? На солнышке загорал?

– Он учил нас сражаться.

– Сражаться, говоришь? – эльфийка зевнула, как-то сразу потеряв к разговору интерес. – Замечательно. Надо будет пожелать ему успеха в этом нелегком деле. А теперь все-таки ступай отсюда. Моя бессонница закончилась, и я собираюсь подремать до рассвета.

Ничего не попишешь, это был откровенный разворот на сто восемьдесят градусов, и никаких возражений не предполагалось. Хорт выдавил из себя вымученную улыбку и зарекся когда-либо снова идти на поводу у Сыча.

– Тогда спокойной ночи, малышка. Мы ведь увидимся завтра, верно?

– Надеюсь, что нет, – честно призналась Инари. – Но и тебе тоже спокойной ночи… Волк, – добавила она после недолгого молчания, чувствуя, как начинает медленно выплывать из мира сновидений, вытягиваемая неким посторонним шумом в крохотную каморку, совсем не похожую на скудно обставленные, но просторные комнаты ведьмацкого замка.

Глава 2. Азы ведьмацкого мастерства

За хлипкой, на скорую руку сколоченной деревянной дверью каморки шел жаркий, хоть и приглушенный спор.

– Пустите! – шипел незнакомый девичий голос. – Там, что, и вправду эльф? Врете вы все! Дай хоть одним глазком глянуть!

Ну, начинается снова-здорова… Инари, поморщившись, подняла взгляд к дощатому потолку, пытаясь сообразить, где она вообще находится и кем могут быть разбудившие ее спорщики, которым, впрочем, ведьмачка была отчасти благодарна за избавление от совершенно ненужных воспоминаний. Обзор окрестностей никаких результатов не дал. Крохотная комнатушка, в которой между стеной и стеллажом с инструментом только и хватало места для импровизированного топчана, составленного из двух скамей, была ей незнакома.

– Алинка, прекрати, – еще один женский голос. А вот его она, кажется, где-то уже слышала, причем не так давно. – Дай человеку отдохнуть с дороги.

– Так ты же только что сказала, что она не человек!

– Все равно, дай отдохнуть!

– Но скажи честно, она на самом деле…

Инари, которой все уже стало изрядно надоедать, распахнула дверь.

– Эльф, – мрачно сказала она, выглядывая наружу. – Темный. Еще вопросы есть?

Пожалуй, это движение следовало сделать сразу вместо того, чтобы без толку гадать. Одного взгляда на оклеенную светлыми, похожими на узорную ткань обоями и заваленную кучами тряпья комнату хватило ведьмачке, чтобы выстроить в единую логическую цепь весь ворох произошедших за последнюю неделю событий. Начиная с волны тьмы, заставшей ее в Бирючине на второй день тропления выбравшегося из Чернолесья хоулера аккурат перед самой встречей с людьми из Тулы, и заканчивая Воротами, открытыми накануне вечером посреди двора ликвидаторской базы для возвращения туляков в родной город. Она и сама сейчас в Туле, в доме, принадлежащем реконструкторам (вот так словечко, чего только не придумают), и пришла она сюда вовсе не для того, чтобы валяться на одеялах, глядя в потолок. А рьяно защищала покой гостьи Лена, Котовская жена, поэтому и голос таким знакомым оказался.

В комнате со светлыми обоями со вчерашнего вечера мало что изменилось. Лена все так же сидела на стуле напротив входа, а от ее пояса к дальней опоре заваленного обрезками ткани стеллажа тянулась цветная кудель шерстяных нитей. На входе в комнату мыкались две девчонки лет шестнадцати, не старше. Одна из них, завидев Инари, испустила такой вопль, что вельпа позеленела бы от зависти.

– Она настоящая! Я знала! Я всегда знала, что они существуют!

Протиснувшись мимо Лены, она подскочила к ведьмачке и вцепилась ей в рукав.

– Выйди на свет, пожалуйста! Черт, и почему я сегодня с собой фотоаппарат не взяла? Ну, ничего, на мобильник сфотографирую! Выйди, а!

– Руку убери… – даже не подумав встать со скамьи, сказала ведьмачка. Она не собиралась терпеть фамильярность совершенно незнакомых ей людей.

– Ох, прости, – девчонка попятилась. – Я ведь даже не поздоровалась… – Она приложила руку ко лбу и торжественно произнесла:

– Элен сила луменн оментиэлво!

– Чего надо сделать с люменом? – не поняла ведьмачка. – Тут у вас и без него света хватает.

Лицо девчонки вытянулось.

– Ты не понимаешь по-эльфийски? – разочарованно протянула она. – Как же так может быть? Ты, наверное, воспитывалась среди людей?

– А это был эльфийский? Надо же, и как я сразу не догадалась…

Инари все-таки поднялась на ноги и начала натягивать сапоги.

– Извини, мы тебя разбудили, – сказала Лена.

– Да, и правильно сделали. Тебя, что, опять привязали? Если хочешь, давай я поговорю с Котом и объясню, что не стоит так обращаться с женой, раз он сам не догадывается.

– Не надо, – Лена засмеялась. – Никто меня никуда не привязывал. Просто так скандинавская тесьма плетется. Нужно, чтобы нити постоянно в натяжении были, вот и все.

– Но ведь ты эльф? – не сдавалась девчонка. – Не могла же я ошибиться?

– Ой, Алина, ну отстань ты от нее, – сказала ей подружка. – Сама видишь, что твой долгожданный эльф не горит желанием кидаться тебе на шею.

– Не горю, – сухо подтвердила Инари, подпоясываясь перевязями, и переключила внимание обратно на Лену. – Иван сегодня еще не появлялся?

– Кажется, нет, но точно утверждать не буду. Лучше выглянуть вниз на стоянку. Если нет машины, значит, и его нет. Пешком он не ходит.

– Точно не ходит? – хмыкнула ведьмачка, припомнив недавний марш-бросок от Бирючины до Тугреневки, во время которого Иван Есипов передвигался пешком едва ли не пободрее всех остальных. – Странно… Что ж, пойду, осмотрюсь по сторонам.

– Но хоть сфотографировать-то тебя можно? – с надеждой спросила Алина, нянча в руках серебристый телефон-раскладушку.

– Как хочешь, – буркнула Инари.

Алина хотела фотографировать, поэтому ведьмачке, скрепив сердце, пришлось дождаться, пока девушка в не балующем свободным пространством помещении подберет подходящий ракурс. Одного кадра Алине оказалось мало, но Инари, у которой настроение к тому моменту испортилось окончательно, наотрез отказалась от предложения вынуть оружие и встать в боевую позицию и ретировалась прежде, чем девушка успела придумать еще что-нибудь столь же гениальное.

Стук топоров и перебранку, которой у людей, кажется, сопровождалось вообще любое дело, ведьмачка услышала сразу, стоило ей только выйти на лестничную площадку. А, спустившись во двор, она разом вспомнила обещание Кота с утра собрать в «Княжеграде» большую компанию для переустановки забора. Шурик ни капли не преувеличивал. Сейчас во дворе трудилось человек двадцать, из которых Инари были знакомы только трое: Глеб, на пару с каким-то рыжеволосым парнем отесывавший бревна посреди двора, Кот, руководивший процессом установки бревен на место, и Степаныч, руководивший процессом снятия горбылевой части забора. Впрочем, нет, еще ей был знаком Зеленый Змий, которого на поводке выгуливала девица в полной боевой раскраске и с сигаретой в зубах, причем кардинальное ограничение свободы дракончика, кажется, ничуть не огорчало.

«И чего мне в Бирючине не сиделось?» – тоскливо подумала ведьмачка, оглядывая открывшуюся перед ней картину. После лесной тиши множество незнакомых лиц, увиденное за раз, не вызывало ничего, кроме легкого ужаса.

Разобравшись с очередным бревном, Глеб поднял голову и, заметив ведьмачку, отсалютовал ей топором.

– С добрым утром! – крикнул он. – Уже проснулась?

– Да. А тебе, как погляжу, опять занятие подыскали?

– Совершенно верно… Покой нам только снится.

Рыжеволосый напарник Глеба тоже забросил работу и, склонив голову набок, воззрился на Инари. Зеленоватые глаза его хитро поблескивали.

– Ха! Так у нас и вправду эльфы гостят? А я-то думал, что эта святая троица, сговорившись, всем лапшу на уши вешает. Что-то ты не похожа на нормальных, киношных, эльфов.

– Какая есть, – буркнула Инари. Настрой у нее сейчас был не самым подходящим для шуток, особенно тех, которых она не понимала. Хотелось просто взять и убежать прочь, насколько хватит сил, подальше от любопытных человеческих взглядов. Ведьмачка готова была поклясться, что все, кто был во дворе, разом оставили свои дела и теперь таращатся на нее. Анорра ильмен, она же знала, что так все и будет. Может, Хорт был прав, и не стоило лезть, куда не следует? И пускай бы туляки сами разбирались со своими проблемами?

Рыжий ухмыльнулся.

– Ну, и как? Многих орков уже забила?

– Ты будешь первым.

– Елы-палы, как сурово! Эй, Глеб, я бы на твоем месте был поосторожнее. Девица с мечом вообще страшное дело, а тем более, когда у нее такой серьезный настрой.

– Я не девица. Я – ведьмачка.

– Батюшки! Значит, эльфы тоже зачитываются Сапковским? Дай угадаю… Твой кумир – Белый Волк Геральт? Или все-таки Цирилла?

– Я знаю только одного Волка! Сумеречного! И имя у него совсем другое! А ваш Сапковский пусть хоть сквозь землю провалится со своими кожаными куртками, серебряными наклепками и прочей дребеденью!

Возможно, рыжий сказал что-то еще. Возможно, что-то сказал Глеб. Инари больше не слушала. У ворот, через которые вчера уезжал с базы Иван, было слишком много людей, а за отесанными кольями так маняще покачивались макушки деревьев в легкой призрачной дымке могильного тумана… Оставив за спиной изумленные человеческие восклицания, ведьмачка перемахнула через забор и бросилась в глубь леса, задыхаясь от подступившей вдруг к горлу беспричинной ненависти. Тихо! Тихо! Надо срочно успокаиваться, иначе беды не миновать! Но успокоиться не получалось.

Краски дня выцветали, оставляя вокруг лишь ослепительный свет и багровые тени. Кровавый мир, означающий пробуждение Силы. Силы?!? Проклятье, она же не призывала ее сейчас! Или призывала??? Поздно гадать! Раз на зов откликнулись, значит, надо действовать, потому что иначе будет лишь хуже.

– ЭДО ГРАШШШШ!!!!!! – прорычала ведьмачка, вскидывая руки.

Ее голос слился с оглушительным грохотом и шипением. Сорвавшаяся с ясного неба молния расколола напополам росший метрах в десяти от Инари тополь, только обуглившиеся ветки посыпались наземь. Бьющаяся в висках подобно ударам молота Сила схлынула, оставив взамен привычную пустоту. Инари медленно осела на землю, опершись ладонями о колени и низко наклонив голову. Ее начинало знобить – обычное дело. Темно-багровые кляксы, расползающиеся по траве, тоже не удивили ведьмачку. Вот она – плата за настоящее чародейство, а не за те мелкие фокусы, которыми баловалось большинство ведуний и ведьмаков. С Силой шутки плохи – все это знали, и редко кто желал с ней связываться, если только совсем не поджимало. И сейчас, глядя, как постепенно чернеет от крови трава, Инари тоже, в несчетный уже раз, давала клятву не колдовать без надобности. Клялась и прекрасно знала, что все равно нарушит зарок, когда придет время. Когда вернется ненависть.

Приближающихся шагов Инари не слышала, но кожей почуяла, что не одна. Подняла голову, подспудно ожидая снова увидеть Хорта… да только откуда ему было взяться здесь, за тысячи километров от Бирючины? Среди серых стволов стоял Глеб, и по глазам «гладиаторца» было ясно, что он видел все. Четверть минуты молчания показалась ведьмачке вечностью. Она была почти уверена, что парень сейчас так же молча развернется и уйдет прочь, подальше от нелюди. Если у него имелось хоть отдаленное подобие инстинкта самосохранения, иначе он поступить просто не мог.

– У тебя опять кровь из носа течет, – как ни в чем не бывало, сказал «гладиаторец».

– Ничего, пройдет, – буркнула Инари, снова опуская голову. Глеб подошел и уселся рядом.

– Добрый совет на будущее – Зверька редко когда стоит воспринимать всерьез. Если он не молчит, то обязательно несет какую-нибудь ерунду. Это нормальное явление.

– Какого зверька? – не поняла ведьмачка. Никаких зверей во дворе «Княжеграда», кроме Зеленого Змия, кажется, не было.

– Димку. Того, которого ты только что сильно озадачила. У нас его больше знают, как Зверька, поэтому лучше называть его именно так.

– Да ну? И чем же я его озадачила?

– Тем, как легко взяла высоту. Впрочем, этому удивился не только Зверек. Кот вообще в шоке. Он-то считал забор неприступным, а оказывается, что через него даже девушка может без проблем перебраться.

– Во-первых, – поморщилась ведьмачка, все еще не решаясь поднять голову, хотя кровотечение, вроде, уже сошло на нет, – неприступных заборов не существует в природе. Во-вторых, ваше сооружение даже к труднопреодолимым не относится. А, в-третьих, пора было бы уже понять, что я – отнюдь не ваша, человеческая, девица, так что нечего равнять.

– Все ясно, – вывел логическое умозаключение Глеб. – Обиделась, что девушкой назвали. Нет, все-таки ты и в самом деле странное существо: нелюдем назовут – плохо, человеком – опять не то. Кем же тебя считать прикажешь?

– Кем хотите, тем и считайте, – Инари шмыгнула носом и поднялась на ноги. – Хоть сумасшедшей. Такое тоже бывало. Ладно, к черту всех зверьков на свете.

– Вот это правильная постановка вопроса, – одобрил «гладиаторец». – Главное не забывать про нее и при личной встрече с Димкой. Ну, раз все в порядке, значит, можно и на базу возвращаться, наверное? Я, когда из ворот за тобой выскакивал, видел Княжескую машину на подъезде. А ты ему еще подвал с мышами посмотреть обещала. Помнишь?

– Угу. Помню.

– Тогда идем?

– Идем. Вот только не в ту сторону, – остановила ведьмачка взявшего изрядно левее прежних своих следов парня.

– Почему?

– Слишком долго гулять придется.

– Да ладно, не преувеличивай. Там, – Глеб махнул рукой в сторону своего движения, – дорога. Там, – еще один взмах, но только правее, – забор наш. Расстояние примерно одно и то же, куда ни иди.

– Ты уверен?

– Конечно. Мы ведь, как-никак, посреди города, и уж в нем-то я ориентируюсь.

– Не хочется тебя разочаровывать, – вздохнула ведьмачка, – но с чего ты взял, что мы все еще посреди города?

Глеб подозрительно посмотрел на Инари, потом по сторонам, потом снова на Инари…

– Опять что ли Дверь? – страдальчески спросил он. – Или ты наколдовала?

– Прорыв, как я и предполагала. Судя по окружающему пейзажу, выводит в Сумеречье, что не так страшно. Можно даже сказать, что вам крупно повезло. Соседи будут относительно мирные.

– Инари, солнышко ты мое ясное, сделай одолжение, объясни мне, дураку, наконец, как эти Двери замечать. А то, честное слово, сюрпризы начинают надоедать!

– Объяснить? – Инари усмехнулась. – Ну, что ж, попробовать можно, хотя не факт, что у тебя хоть что-то получится. Людям ведьмацкая наука вообще тяжело дается. Ладно, попытаем счастья. Вот, держи, – ведьмачка сдернула с пальца перстень и протянула его Глебу. – Самый простой способ поиска Дверей, а для человеческого глаза вообще единственный, если не брать в расчет хрустальные шары.

Перстень был холодным и невероятно тяжелым. Глеб взвесил его в ладони, пытаясь определить, что же это за металл. На вид – вылитое серебро, но серебро бы столько не весило.

– Надевай, – заметив его замешательство, распорядилась ведьмачка.

– А из чего он? Если не секрет?

– Ничего особенного. Лунный лед и кровавик.

– Лунный что?

– Лед. Замерзшая вода.

– Это лед?!? – Глеб недоверчиво посмотрел на скромно лежавший на ладони перстенек. – Точно? А почему тогда он не тает?

Инари фыркнула.

– Слишком много вопросов, тебе не кажется? Сейчас разговор идет не о льде, а о Дверях и кровавике. Ну, надевай же!

Перстень налез только на мизинец, и то с большим усилием.

– Что-нибудь чувствуешь?

Глеб нахмурился, пытаясь разобраться в ощущениях.

– Холод. Как будто его только что из морозилки вытащили. Странно, да?

– Нет, все правильно. Так и должно быть, поскольку для него ты чужой. Он тебя пока еще не знает.

– Я? Чужой? Для камня?

Ведьмачка кивнула, словно речь шла о чем-то естественном.

– Да. Что ж, его отношение к себе ты уже уловил, даже быстрее, чем следовало ожидать, теперь надо заставить кровавик работать.

– Как?

– Расслабься. Дыши ровно. Ни о чем не думай. Если будет трудно, попробуй закрыть глаза. Представь себе, что камень нагревается…

– А потом что?

– Не забегай слишком далеко. Просто попробуй согреть камень.

Глеб закрыл глаза и сконцентрировался на перстне, ощутимым грузом оттягивавшем его руку. Он попытался представить, как тает и улетучивается сгусток холода, но не тут-то было. Перстень, кажется, стал еще холоднее – даже палец начало покалывать.

– Не выходит, – признался «гладиаторец».

– Не спеши отчаиваться. Попробуй еще раз. Не приказывай ему согреться. Попробуй сделать это сам.

– Не совсем понял, но постараюсь.

Честно говоря, Глеб совершенно не представлял, что надо делать. Как можно согреть камень, не прикасаясь к нему? Если уж он не нагрелся от контакта с кожей, силой мысли этого и вовсе не сделаешь. В конце концов, почти не веря в положительный результат, «гладиаторец» припомнил совет ведьмачки, расслабился, выбрасывая из головы все мысли, и… вдруг увидел перстень, снова лежащий у него на ладони. Это было уже интересно… Глеб сфокусировался на картинке и по какому-то наитию представил, как он дышит на перстень, отогревая его, как отогревают зимой замерзшие руки. Сначала ничего не произошло, но постепенно холод, сковавший палец, стал исчезать. Более того, согревшийся перстень начал пульсировать, словно живой.

– Отлично, – с легким удивлением сказала ведьмачка. – Лучше, чем я надеялась. Можешь открывать глаза.

Глеб последовал ее совету… и вздрогнул. Такого он не ожидал. Цветная раскраска окружающих предметов куда-то исчезла, мир был наполнен различными оттенками серого, как в старых черно-белых фильмах. Впрочем, цвета все же присутствовали в этом новом мире. Расплывчатые фиолетовые пятна шныряли по траве, то ускоряясь, то сбавляя скорость. Синеватый ореол окружал пристально изучавшую «гладиаторца» Инари. Что-то светло-желтое просвечивало сквозь деревья.

– Впечатляет?

– Что это такое?!?

– Так выглядит мир, если смотреть на него сквозь кровавик.

– Сквозь кровавик? – Глеб поднял ладонь. Она тоже светилась синеватым светом, хотя и более тусклым, чем у ведьмачки. – Этот свет… откуда он?

– Это отпечаток тела. Все, что ты сейчас видишь, это отпечатки предметов в камне. Ведьмаки часто пользуются таким способом, если надо передвигаться впотьмах. Чтобы смотреть через кровавик, не нужен свет, поэтому по ночам, в подвалах и пещерах с ним куда удобнее, чем с любой подсветкой. Ну, для первого раза, думаю, хватит.

– Как его выключить?

– Зажмурься и хорошенько встряхни головой. Потом, если решишь завести собственный перстень, лучше будет научиться делать это мысленно, но пока сойдет и так.

Глеб несколько раз мотнул головой из стороны в сторону и заморгал, щуря слезящиеся глаза. После кровавика дневное солнце, даже пропущенное сквозь призму древесных крон, показалось ослепительно ярким.

– Отлично, – Инари одобрительно хлопнула «гладиаторца» по плечу. – В самом деле, отлично. Если один раз получилось, то дальше пойдет, как по маслу. Только глаза поначалу побаливать могут, пока не привыкнут.

– Там, в траве, было что-то фиолетовое. Это…

– Либо мыши, либо жуки. А может, и пара кротов затесалась.

– Кротов? – Глеб поперхнулся. – То есть как? Получается, с кровавиком можно видеть сквозь землю?

– Ну, сквозь землю вряд ли. А вот если кто к поверхности надумает приблизиться, тех заметишь точно. Кроме того живых существ ты сможешь видеть сквозь воду, сквозь деревья, а на ближнем расстоянии и сквозь стены. Разные оттенки цвета означают разных зверей, но это уже на пальцах не объяснишь. Это приходит с опытом.

– А Двери?

– Если Дверь будет где-нибудь поблизости, ты ее тоже заметишь, не волнуйся. Когда пойдем назад, как раз можешь проверить свои силы.

– Значит, в Тугреневке и в Бирючине ты кровавиком пользовалась? Теперь понятно, а то я все гадал, как ты так уверенно впотьмах ориентируешься.

– Не совсем. Я включала его только на болоте и при нападении хоулеров, когда надо было точно различать врагов. А так я им редко пользуюсь. Знаешь, большое преимущество дроу перед людьми в том, что мы – изначально ночные животные и можем видеть в темноте безо всяких дополнительных хитростей.

– Ах да, я и забыл… – Глеб умолк, потому что вдруг, впервые за время их знакомства, задался вопросом – а как, в самом деле, видит ведьмачка? Похож ли ее мир на человеческий? Спрашивать было неловко, хотя затянувшееся молчание тоже нельзя было назвать непринужденным.

Первой заговорила Инари.

– Пойдешь впереди, – буркнула она. – Твоя задача – отыскать прорыв.

– Хорошо…

Кровавик отозвался на зов невероятно быстро, даже, как ни странно это звучало в отношении камня, с радостью. Мир окутала серая дымка, подцвеченная мелкими пятнами, которые, судя по размерам, Дверьми и прорывами быть никак не могли. Но в стороне, изрядно правее их нынешнего местоположения, сквозь деревья просвечивало нечто алое, похожее на отблески костра.

Немного помедлив, Глеб направился к неопознанному объекту, ожидая хоть какой-то подсказки от Инари. Однако ведьмачка все так же молча шла вслед за ним, ни словом, ни жестом не давая понять, прав он или ошибается.

– Здесь, – неуверенно сказал Глеб, остановившись на гребне овражка, наполненного алым светом. Того овражка, через который он в погоне за ведьмачкой проскочил и даже не заметил.

– Здесь, – подтвердила Инари. – Красные цвета – цвета Дверей, Ворот, любых прорывов в пространстве. Переходи на ту сторону.

На дне оврага было холодно, как в подвале, и пахло застоявшейся водой, но никаких серебристых туманов, которыми сопровождалось перемещение через Двери и Ворота, Глеб не обнаружил. Или, может, в мире отпечатков их не предполагалось?

– А мы точно вернулись назад? – взобравшись по противоположному склону, Глеб обернулся в поисках ведьмачки. – Не вижу никакой разницы. Инари? Ну, куда ты опять подевалась?

Ведьмачки не было ни рядом, ни на противоположном склоне. Потом, прежде чем Глеб успел определиться, что именно ему предпринимать, Инари возникла из пустоты на дне оврага.

– Заметил, как это происходит? – спросила она.

– Откуда ты взялась?

– Оттуда же, откуда и ты. Из Сумеречья. Такая подлянка нечасто, но все-таки встречается, когда по обе стороны Двери, Ворот или прорыва мир выглядит почти одинаково. В таком случае ты можешь сразу и не понять, что вообще куда-то переместился, а когда поймешь, будет уже поздно. Поэтому, если есть хоть малейшее подозрение, что что-то неладно, лучше сначала проверить и только потом продолжать путь, иначе он может растянуться на куда большее время, чем ты рассчитываешь.

– Но ведь если что-то не устроит, всегда можно вернуться по своим следам, разве нет?

– Не всегда. У Дверей, в отличие от прорывов, есть одно нехорошее свойство – захлопываться в самый неподходящий момент. Поэтому, пока не научишься пробивать рукотворные Двери, с путешествиями лучше не экспериментировать.

– А это сложно?

– Да. К тому же сулит дополнительные украшения на физиономии.

– Научишь?

– Не знаю. Ты сначала с кровавиком освойся, а там как дело пойдет.

Глеб отключил камень только возле самой базы, когда за забором замаячила целая куча синих фигур, и понял, что имела в виду Инари, когда говорила, что с кровавиком надо освоиться. Он пробыл в мире отпечатков всего-то ничего, но глаза жгло, как от перенапряжения. Да, кажется, тренировка и в самом деле не помешает.

– Только не надо снова прыгать через забор, – попросил он, заметив, как ведьмачка приглядывается к кольям. – Второй раз такого зрелища Кот не вынесет. Здесь совсем рядом есть вполне замечательные ворота…

Оказавшись на территории «Княжеграда», они сразу же наткнулись на Ивана Есипова. Облокотившись на перила крыльца, с потухшей сигаретой в руках, Князь задумчиво изучал толпящийся на площадке народ. Причиной столпотворения служили Кот, Зверек и темноволосый сухощавый парень, которого ведьмачка до побега из «Княжеграда» не видела.