Текст книги "Сборник "Братство меча""

Автор книги: Юлия Баутина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 49 страниц)

Расчесывающая волосы Зарина высветилась за ближней правой стенкой. Блеклая фигура ведьмачки маячила в отдалении: то ли на крыльце, то ли на лужайке, но определенно уже за пределами дома. Дождавшись, когда Зарина займет горизонтальное положение и перестанет ворочаться, Глеб осторожно встал на ноги, попутно отметив, что шторм начинает утихать. Очевидно, действие ведьмовской настойки было бурным, но кратковременным, что не могло не радовать. Стараясь не шуметь, парень добрался до сеней.

– Я думала, ты давно дрыхнешь без задних ног, – проворчала сидевшая на крыльце Инари, когда «гладиаторец» отворил входную дверь. – Видать, мало я тебя сегодня погоняла. Ну, ничего, утром исправлю ошибку.

– Вообще-то я мирно спал, – соврал Глеб. – Просыпаюсь – смотрю, а ты еще колобродишь. Ну, и решил присоединиться. Вдвоем не так скучно ночь коротать.

– Как знаешь… – ведьмачка вернулась к созерцанию плетеной загородки. «Гладиаторец» уселся рядом. Ничего интересного в загородке не было – плетень как плетень.

– Кто такая эта Вельмина, ну, та, которой башня принадлежит?

– Ведьма, как ты, наверное, и сам догадался.

– А если поподробнее? Или это секрет?

– Никакого секрета. Пока Каер Анагуа не развалился, она возглавляла Высший Совет, потом ушла с несколькими ученицами и обосновалась на болотах в Алагири. Почему в таком экзотическом месте – понятия не имею. Несколько лет назад погибла при очередном магическом эксперименте. Вот, пожалуй, и все ее жизнеописание.

– Каер Анагуа – это тоже какая-то школа? – наугад предположил Глеб, руководствуясь схожестью нового названия с одним уже ему знакомым.

– Верно. Школа, только ведьмовская. Располагалась недалеко от Каер Морхен… – ведьмачка чему-то невесело усмехнулась. – Я бы даже сказала, чересчур близко. В свое время между ними хорошая тропка была натоптана.

– В каком смысле?

– В самом что ни на есть прямом. Ученики по ночам так туда-обратно и шастали. Наставницы героически хранили вид, что ничего не замечают, а ведьмаки только ухмылялись. А что еще делать оставалось? Не на поводок же молодежь сажать? Хотя трепки за опоздания на занятия все равно устраивались для профилактики, чтобы совсем уж не наглели.

– Интересный уклад жизни.

– Скорее реалистичный к ней подход, – поправила «гладиаторца» Инари. – Чем запрещать то, чего все равно не запретишь, лучше требовать выполнения того, что можно выполнить.

– Мудро сказано, – констатировал Глеб. – Хотя полностью философию этой мысли надо оценивать исключительно с утра на свежую голову.

Никакой реакции – даже пожатия плечами – в ответ на свою витиеватую фразу он не дождался и решил зайти с другой стороны.

– А вообще странно получается. Ты говоришь, что замки рядом расположены. Почему же тогда я, когда по окрестностям ходил, никаких других построек не заметил?

– Потому что дорогу знать надо, – рассеянно отозвалась Инари, к чему-то прислушиваясь. – Впрочем, можешь не переживать – любвеобильных ведьмочек сейчас там все равно не осталось.

– Я уже догадался. Только одного не пойму – что у тебя за привычка все разговоры непременно переводить на женские юбки? Мне всегда казалось, что это чисто мужская привилегия. А версия о том, что мне просто любопытно взглянуть на этот замок, тебе в голову не приходила?

– Нет. Там особо не на что смотреть – развалины как развалины, сохранились куда хуже, чем Каер Морхен. Зарина как-то в шутку сказала, что Вельмина, мол, уходя, забрала Хранителя Каер Анагуа с собой. Глупо, конечно, но разваливаться он, действительно, начал сразу после ее ухода. К тому же…

Что «к тому же» узнать «гладиаторцу» так и не довелось. Ведьмачка осеклась и резко подалась вперед.

– Что случилось?

– Тихо!

Глеб замолчал и почти тут же сам услышал тот звук, который, похоже, насторожил Инари – подозрительно быстро приближающийся гул.

– Что это? Ветер?

Предположение, конечно, было нелепым хотя бы оттого, что вокруг не наблюдалось ни малейшего движения воздуха, но никаких других разумных объяснений в голову не приходило.

– Нет, – сквозь зубы процедила ведьмачка, вскакивая с крыльца. – Похоже, защитный барьер сработал. Только светятся по ночам, значит… ну, Зарина! А ты чего стоишь? В дом, живо! Этот вал сейчас ограду сомнет в два счета!

Гул нахлынул, казалось, одновременно со всех сторон. Ветра по-прежнему не было, но деревья за оградой вдруг начали раскачиваться, все больше увеличивая амплитуду, словно под штормовыми порывами. Что-то черное перемахнуло через плетень и крупными прыжками бросилось к «гладиаторцу».

– Тамия?

Да, это была семаргл в самом что ни на есть жалком виде. С обвисшим крылом, вся всклоченная и дрожащая, зверюга с мяуканьем прижалась к ногам Глеба.

– Анорра ильмен! – рявкнула Инари уже с середины двора. – Да прячься же! Тебе, что, на тот свет не терпится попасть?

Глеб уже метнулся к дому, когда увиденное заставило его остановиться. По лесу катилась невидимая волна, ломая деревья, словно спички. И хижина Зарины как раз оказывалась на пути этой волны разрушений. И, что самое паршивое, Инари все еще стояла посреди двора, ничего не пытаясь предпринять. На принятие решения «гладиаторцу» потребовалось куда меньше секунды тянущегося, словно резина, времени. В два прыжка «гладиаторец» оказался около ведьмачки и сгреб ее в охапку, намереваясь утащить под относительно надежную защиту стен. Не тут-то было.

– Ашшас к'хиа! – зашипев не хуже кошки, Инари вывернулась из объятий Глеба, а в следующее мгновение мир совершил вокруг него полный оборот, а притоптанная трава дворика прыгнула навстречу. Жалобно затрещала сминаемая изгородь, и в тот же миг «гладиаторца» вдавило в землю мягкой, но непреодолимой силой. Парень стиснул зубы, борясь с желанием взвыть во весь голос. Где-то рядом отчаянно выругалась ведьмачка.

– Кай'ха! Черт, да не дергайся!

Полыхнуло ослепительно белым светом, тяжесть исчезла так же быстро, как возникла. Инари подхватила не успевшего отдышаться «гладиаторца» под мышки и поволокла прочь, что-то бормоча себе под нос на жутчайшей смеси двух языков. Причем, судя по проскальзывающим в монологе ведьмачки колоритным русским словечкам, это была отнюдь не благодарность за попытку помощи.

Впрочем, далеко уйти им не удалось. Новый невидимый вал снова сшиб попытавшегося встать «гладиаторца» с ног. Инари, на которую все эти пертурбации похоже не действовали, в очередной раз выругалась и повалилась на парня, сильнее прижимая его к земле. Отстранившимся от всего происходящего краешком сознания Глеб отметил странный травянисто-дымный запах, исходящий от волос ведьмачки, и даже сумел удивиться этому факту.

– Кай'ха!

Смысл выдохнутого в самое ухо приказа был яснее ясного, но и без того пошевельнуться у Глеба не получилось бы, даже пожелай он это сделать. Воздух затрещал. Голубоватая паутинка разрядов, отдаленно напоминающих электрические, – сначала полупрозрачная, а затем разгорающаяся все ярче и ярче, развернула над «гладиаторцем» и ведьмачкой ажурную полусферу. Красивая и одновременно пугающая картина, однако свою цель полусфера, похоже, выполнила – тяжесть полностью исчезла. Вал прокатывался еще несколько раз: Глеб определял его приближение по изменению свечения паутинки и по нарастающему гулу. Наконец, кажется, спустя целую вечность, все окончательно стихло. Паутинка тут же погасла.

Ведьмачка резко отстранилась от парня, встала, отошла, пошатываясь, на несколько шагов в сторону и снова опустилась на траву, сгорбившись и опершись ладонями о колени.

– Инари…

– В следующий раз скажи заранее, что тебе жить надоело, – хрипло сказала ведьмачка. – Я уж так и быть, сделаю одолжение, сама тебя прикончу, чтобы долго не мучился…

– Инари!

– Или ты человеческий язык позабыл напрочь? Сказано же было – беги, дурень. Если по-другому не получается, буду тумаками вколачивать привычку подчиняться приказам.

– Инари!

– Ну, чего заладил, как дятел? Здесь я, если сам не видишь.

– Что с тобой? Я ведь просто помочь хотел – за тебя перепугался. Откуда мне знать было, что все так выйдет?

– Отвечаю по порядку, – Инари, наконец, подняла голову. Ее глаза полыхали белым пламенем, из носа и из прокушенной губы сочилась кровь. – Со мной все замечательно, как и всегда. Что может статься с клинком, на который начитали он-морате? Не тупится, не ломается, и даже в огне его не нагреешь, как ни старайся. Поэтому беспокоиться надо не за клинок, а за собственную шкуру, в которой прочности куда меньше. А откуда знать… Если сам не знаешь, так хоть к советам более опытных прислушивайся. Я ж тебя не от нечего делать, наверное, в дом спровадить пыталась?

– Наверное… Ну, прости, что ли… в следующий раз буду честно убегать в соответствии с приказом, – переместившись поближе к Инари, Глеб хотел коснуться ее плеча. Ведьмачка отпрянула.

– Не прикасайся! Пока, во всяком случае, – нехотя добавила она после паузы. – Сила не развеялась. Шарахнет так, что мало не покажется, а ты мне еще живым пригодишься.

– Зачем? Никогда не слышал, чтобы клинкам, пусть даже магическим, требовалось чье-то общество.

– Даже клинкам иногда надо на кого-то позлиться… – ведьмачка глубоко вздохнула, – или с кем-то поговорить. С другой стороны, может и хорошо, что ты не сбежал – значит, уже не боишься. В ведьмацком деле это большое достижение. Страх заставляет делать ошибки. Тот, кто боится, долго не живет, запомни это хорошенько.

– Зря ты так думаешь, – признался Глеб, решив быть честным до конца. – На самом деле я ведь сдрейфил, когда волна давить начала.

– Ничего, как раз это было позволительно, – Инари еле заметно улыбнулась, успокаиваясь. Ее глаза постепенно приобретали свой нормальный цвет сиреневого льда. – Со временем пройдет. Обвыкнется. Рано или поздно все привыкают.

Входная дверь дома скрипнула. Зарина со свечой в руках, в кафтанчике, наброшенном поверх ночной рубашки, обвела двор сонным недоуменным взглядом. Слишком уж сонным и слишком недоуменным, как показалось «гладиаторцу».

– Я слышала какой-то шум. Что случилось?

– Ничего особенного, – ледяным голосом отозвалась ведьмачка, разом выходя из благостного настроения. – Кроме разве что активации магического барьера, спровоцированной твоей летучей кошкой. Надеюсь, она успела внутрь прошмыгнуть? Или ее теперь еще от крыльца отскребать придется?

– Тамия в сенях. Бедняжка… Крыло сломано – наверное, с навью столкнулась.

– Не иначе. Действительно, что за жизнь пошла? Нави по ночам над магическими барьерами стаями летают, семарглам проходу не дают… Кстати, не желаешь составить мне завтра компанию при прогулке к башне? Тебе же наверняка не терпится глянуть, что там внутри.

Зарина с сожалением развела руками.

– С удовольствием бы, соколица, да только, боюсь, не получится…

– Еще бы… – еле слышно пробормотала ведьмачка.

– Два дня до полнолуния, – между тем продолжала говорить ведьма, как ни в чем не бывало, – сама понимаешь – дел невпроворот. Я как раз поставила куиррен варить, а за ним присмотр постоянный нужен. Так что, наверное, как-нибудь в другой раз.

– Пожалуй, ты права, Зарина. В другой раз. Тем более что в этот мы все равно пойдем в каменоломни.

– Ты уверена, соколица?

– Уверена.

– Странно. Ах, да… Я, кажется, забыла сказать… ходят слухи, что в каменоломнях не так давно обосновались черные ткачи.

– А про розовых слонов в этих слухах ничего не говорится? – приподняв бровь, поинтересовалась Инари. – Очень жаль – всегда мечтала увидеть.

– Не веришь? А зря.

– Я уже давно поняла, что тому, что ты говоришь, вообще верить не стоит, а уж если это сказано спросонок – тем более. Так что лучше ступай дальше спать, я и сама, пожалуй, до рассвета еще вздремну.

– Тебя знобит, как погляжу, – Зарина не двинулась с места. – Давай маральего корня налью.

– Не надо, – мотнула головой ведьмачка. – Просто отстань, и все.

– Ты же сейчас встать не сможешь.

– Ты так полагаешь?

Оттолкнувшись от земли, Инари одним махом вскочила на ноги и с вызовом вскинула голову. Зарина пожала плечами и скрылась в доме. Ведьмачка прерывисто вздохнула и сразу как-то ссутулилась, оттирая с лица шелушащуюся кровь.

– Ты не далее как пару часов назад что-то говорил про плечо для опоры, – тихо сказала она, не оборачиваясь к «гладиаторцу». – Полагаю, эта услуга взаимная?

– Конечно… – осторожно отозвался Глеб.

– Тогда иди сюда, помоги на крыльцо подняться.

Только когда ведьмачка оперлась на подставленную руку, Глеб ощутил, какая сильная дрожь бьет Инари, хотя внешне этого не замечалось.

– Это от заклинания, да?

– Угу… – Инари невесело усмехнулась. – Повезло. Я уже подумала, что не смогу столько времени щит удерживать и что пора прощаться со своим учеником. Оказывается, смогла. Ладно, сейчас отдыхаем, а на рассвете надо уходить… только еще знать бы, куда.

– А разве не ты только что говорила про каменоломни?

– Говорила… но при всех недостатках Зарины стоит признать, что она умеет реально оценивать уровень угрозы. И уж если она говорит, что на болотах безопаснее, несмотря на всю ее личную заинтересованность, скорее всего так оно и есть.

– А ты полагаешь, что она заинтересована в том, чтобы мы пошли на болота?

– Да тут и полагать нечего, – ведьмачка хмыкнула. – Звание Главы Совета не за красивые глазки дается. Вельмина была сильной ведьмой, и в записях ее наверняка много чего интересного можно найти. Только записи в башне. А башня окружена барьером, который Зарине с ее куцым ведовством ну никак не вскрыть. И тут по счастливому стечению обстоятельств в Алагирь забредаем мы… Обидно не воспользоваться подобной удачей.

– Значит, каверны в башне может и не быть?

– Может и не быть, – устало отозвалась ведьмачка. – А может и быть. В чем я почти точно уверена, так это в том, что камень преспокойно лежит у Зарины в каком-нибудь заветном сундучке, а моя дорогая подруга просто решила подбросить мне дополнительную причину для прогулки по болотам. Но переворачивать вверх дном всю ее избушку будет, наверное, не вежливо. Ладно, утро вечера мудренее, а сейчас спать…

Тяжело опираясь на плечо Глеба, Инари добрела-таки до той же самой небольшой комнаты, куда не так давно лично отводила «гладиаторца», и, забившись в самый уголок кровати, заснула, кажется, еще до того, как коснулась головой подушки. Глеб устроился рядом. Кровати, как он и предполагал, вполне хватило на двоих, хотя в итоге ведьмачке все-таки понадобилась большая часть, потому что сон ее был сегодня неспокоен. Инари почти непрестанно ворочалась, время от времени что-то бормоча на шипяще-свистящем языке. Напрасно, глядя в темноту, «гладиаторец» пытался уловить хоть одно знакомое слово – ушедшая бродить по тропам воспоминаний Инари говорила на кертаре, ведьмацком диалекте эльфийского наречия, и мало кто из ныне живущих смог бы ее понять. В Каер Морхен тридцатилетней давности таких было куда больше.

Глава 8. Большая охота

Первым, что увидел Хорт, проснувшись поутру, было озадаченное лицо Векши, разглядывавшего его так, словно никогда раньше не видел.

– Чего случилось? – сонно спросил парень.

– Признайся, где ты заклятие лечения откопал? Я раза два библиотеку лопатил, но ничего даже близко похожего не нашел.

– Ты, что, на этот раз вниз головой из окна спрыгнул? Какое еще заклятие?

– Да ладно, не прибедняйся, – встрял Кречет. – Мы ведь тоже не слепые: у тебя вчера после цепов полфизиономии стесано было, а теперь как новенький. Ну, будь другом, поделись рецептом!

Хорт уселся на кровати и потер щеку – под пальцами была только ровная кожа. Ни подсохших ссадин, ни отека, ни болезненных ощущений от прикосновения, которые обязательно бывают после того, как тебе заедут бревном по лицу. Потом ему вспомнилось касание пальцев эльфийки, ледяных и в то же время излучающих тепло. Вчера ночью сгоряча он решил, что это было что-нибудь из обезболивающих заклинаний наподобие тех, которыми постоянно пичкал их Неждан, но, похоже, Энар пользовалась чем-то более серьезным. На руках синяки тоже поредели, остались только старые, начинающие уже желтеть… Ничего удивительного, что Векша заинтересовался – в Каер Морхен, кажется, такому вовсе не учили.

– Нету никаких рецептов, – буркнул Хорт вслух. – Само зажило.

Никто ему, конечно, не поверил, но дальше допытываться не стали, тем более что пора было уже собираться на тренировку. Велегода тоже подозрительно косился на него всю первую половину дня, но вопросов не задавал, только пару раз буркнул что-то себе в бороду.

А после обеда их старый учитель как всегда без предупреждения организовал то, что сам он громко именовал Большой Охотой. Название точно отражало суть действа. Старик мыслил исключительно крупными масштабами, и любая тварь, имевшая несчастье по размерам быть меньше химеры, участвовать в «забаве» считалась недостойной. Кроме того, размеры зверя служили точнейшим показателем настроения Велегоды, так что химеры, выворотни, вдовы и иже с ними были еще не самыми худшими вариантами. На памяти Хорта на тренировочной площадке уже как минимум полсотни раз оказывался дракон, и тогда охота превращалась в сплошное издевательство над учениками. И сегодня как раз выдался очередной случай.

Без Энар тоже не обошлось. Первую половину дня ее не было видно, зато сейчас эльфийка, нахохлившись, сидела на бревнышке около Старика и выглядела такой усталой, словно не спала всю ночь. Хорт отметил это машинально, и подумал еще, что надо бы после тренировки подойти и поблагодарить ее за лечение, а потом думать уже стало некогда. Дракон – даром что хал-кост – был шустр, как кузнечик…

Инари мрачно наблюдала за суетящимися словно муравьи учениками. Настроение у ведьмачки было – хуже некуда. Основной причиной, как и в абсолютном большинстве случаев, послужили в очередной раз разнывшиеся вчерашним вечером раны. К рассвету боль унялась, но заснуть Инари так и не удалось. Плюс к тому ее комната насквозь пропиталась запахами розы и сандала, и выветриваться это амбре не собиралось, несмотря на распахнутые настежь окно и дверь. Не зная, что еще можно предпринять, Инари на всякий случай выкинула оставленный Хортом веник, но положение дел от этого не улучшилось. Велегода перехватил ведьмачку уже тогда, когда она со шкурником в охапке направлялась в сторону Запретной чащобы, намереваясь провести следующие пару дней на свежем воздухе, подальше от разумных существ. Тогда-то и поступило предложение взглянуть на послеобеденную тренировку, и теперь Инари угрюмо гадала, зачем Велегоде на самом деле понадобилось ее присутствие? Смотреть на тренировке было не на что: битые полчаса торчащий на площадке хал-кост песчаного вурма ведьмачку интересовал весьма слабо.

Драконий хвост в очередной раз со свистом рассек воздух. Очень вяло. Инари знала, что даже песчаный задохлик, как пренебрежительно называли вурма ведьмаки, способен при желании двигаться намного быстрее. Скорее всего, дракону, как и зрителям, все просто осточертело, но даже такая черепашья скорость кое для кого оказалась чрезмерной. Хорт успел увернуться, а вот другой, полноватый паренек, которого ведьмачка после первого же оценочного взгляда списала со счетов, замешкался и отлетел прочь, как тряпичная кукла.

– Мертв, – буркнула Инари. – Впрочем, в реальности они все были бы уже мертвы.

– Душещипательное зрелище, верно? – ухмыльнулся Велегода.

– Я не понимаю смысла подобных издевательств. Когда эти бедолаги покинут школу, их шансы встретиться с драконом будут примерно равны вероятности отыскать упавшую с неба луну. Почему бы не натаскивать их на что-нибудь более правдоподобное? Или хотя бы объяснить правильную тактику боя?

– А нам ее кто-нибудь объяснял? Я вот, что такое настоящий дракон и с чем его едят, узнал исключительно тогда, когда мы с тобой на первую бестию на подходе к Игли-Корун напоролись. И от того, что нам рассказывал Яровит, это отличалось, как хрен от морковки. Так что пускай своим умом доходят или на крайний случай в библиотеке покопаются. У ведьмака на плечах должна быть голова, а не трухлявая колода, да и проигрывать в случае чего он тоже должен уметь достойно.

– Уж чего-чего, а проигрывать они, кажется, уже умеют.

– Это точно. Эх, ну что за народец пошел? Даже с каким-то червяком разобраться не в состоянии. Не хочешь показать им, как работают мастера своего дела?

– Ни малейшего желания не имею. Эй, Бык, ты меня вообще слышишь? Не дури!

Но было уже поздно. Хал-кост песчаного вурма дико взвыл, выгибаясь дугой, как потягивающаяся кошка, и увеличиваясь в размерах раза в два. Золотом вспыхнула чешуя на брюхе, алым – спина. Вдоль всего хребта протянулся угольно-черный костяной гребень, голову увенчали исполинские рога, острые, как пики. Костяной нарост на кончике хвоста ощетинился иглами. Народившаяся вулканическая бестия пронзительно завизжала и выдохнула клубы дыма. Обступившие площадку ведьмаки попятились. Новому дракону отведенного места определенно было маловато.

– Эй, Велегода, тебе учительствовать надоело? – со смехом крикнул кто-то из рядов. – Решил сразу отмучиться и опять в леса податься?

– А ежели и так, Кринша, – нараспев ответил старый ведьмак, – тебе что за беда? Боишься соскучиться?

– Скотина ты, Бык, – еле слышно прошипела Инари, вскакивая с бревна.

Едва ли ведьмак расслышал ее сквозь рев и визг исполинской твари. С момента преображения хал-коста минуло не более пяти секунд, но этого времени вулканической бестии хватило с лихвой. Дракон разметал мальчишек, словно игрушечных солдатиков. Кречет с проломленной грудью и разорванным горлом покатился по траве, орошая ее кровью. Удар исполинской драконьей лапы смял Сыча и на излете задел Хорта, сбивая с ног.

Падая навзничь, парень увидел сквозь кровавую пелену, как медленно наплывает на него раззявленная драконья пасть с желтыми зазубренными кинжалами клыков, как она захлопывается впустую и, как драконья голова, постепенно ускоряясь, вздымается кверху, демонстрируя засевшую в чешуйчатой шее сулицу. Рык бестии был похож на раскат грома. Будучи в полубессознательном состоянии, Хорт все-таки успел сдвинуться в сторону, прежде чем на то место, где он только что находился, опустилась когтистая перепончатая лапа. Не то, чтобы дракон ставил себе задачей раздавить выведенного из строя противника. Он уже успел забыть про него, обнаружив поблизости нового врага. Посреди тренировочной площадки стояла беловолосая эльфийка, поигрывая второй сулицей и исподлобья глядя на гигантского зверя. Дракон с шипением прыгнул вперед и фактически сам напоролся на брошенное копье. Рассвирепев от ран, он яростно заревел, припадая грудью к земле. Струя пламени, с гулом вырвавшаяся из разверстой пасти, заставила воздух дрожать. От драконьего огня не спасал даже щит Каф – эта истина была давно проверена учениками на собственной шкуре, но сохранявшей ледяное спокойствие эльфийке щит и не потребовался. Она вскинула руки, и серебристый водяной вихрь взметнулся перед ней, обращая огонь в пар. Ослепленный паром дракон наугад защелкал зубами, однако Энар, каким-то чудом увернувшись от смертоносной драконьей пасти, успела ухватиться за отростки рогов. Словно подброшенная невидимыми руками, эльфийка взлетела на загривок вулканической бестии, по самую рукоять вонзила вороненый нож в покрытую мелкими мягкими чешуйками кожу под челюстью дракона и с оттяжкой выдернула. Вулканическая бестия волчком завертелась на месте и повалилась на спину. Ее исполненный боли визг перешел в сипение, когда из раны густой струей брызнула кипящая драконья кровь. Ведьмаки, как по команде, отступили еще назад, тесня затаивших дыхание малолеток, а дракон с воем катался по земле, извиваясь, мотая головой и разрывая воздух когтистыми лапами в тщетной попытке сбросить седока. Но эльфийка крепко держалась за рога бестии, и эти же рога мешали дракону вплотную прижать голову к земле. Хорт видел, как Энар еще как минимум дважды била ножом в уже открытую рану, углубляя ее. По мере того, как слабела струя крови, движения дракона становились все более вялыми, и, наконец, он затих, слабо подрагивая. Над тренировочной площадкой воцарилась тишина, нарушаемая лишь еле слышным сипом издыхающего зверя. Эльфийка спрыгнула на землю и вернула в ножны окровавленный нож. Ухмыляющийся Велегода товарищески хлопнул ее по плечу.

– Отлично сработано, сестренка. Не теряешь хватки.

Энар, так и не произнесшая ни слова, со злостью стряхнула его руку и пошла прочь, не оглядываясь.

Действие хал-коста заканчивалось, и уже становилось возможным снова двигаться. Воспользовавшись этим, Хорт уселся на траве, потирая лоб. В голове царил полнейший сумбур, в котором четче прочих выделялось два чувства: злость на Старика за идиотскую шутку и невольное уважение к Энар за то, чего, казалось бы, невозможно было сделать. Досрочно воскресший Сыч стоял с таким видом, словно только что проснулся, и смотрел то на горой высящийся посреди лужайки труп бестии, то на удаляющуюся спину нелюди. Кречет все еще кашлял, сплевывая тающие на глазах сгустки крови.

Где-то позади одноглазый Тур, видать только-только подошедший, допытывался у окружающих:

– Что стряслось? Чего шумели-то?

– Ничего… – ответил ему все тот же Кринша. – Просто Анга эт Иглин развлекалась.

– Энар? Это она бестию разделала? Проклятье, а я все ждал, когда Грозе Драконов надоест перебрасываться мрачными взглядами со Старейшинами, и она выкинет очередной фортель! И надо же было все профукать!

– Попроси повторить на бис. Там, в самом деле, было на что взглянуть.

– Гроза Драконов?!? – благоговейно пролепетал Векша, плюхаясь на землю возле Хорта. – Так это не просто сказки Пардуса? Значит, она действительно существует?

– Что такое «Гроза Драконов»? – словосочетание было похоже на название меча, навевало какие-то смутные воспоминания, но ничего определенного не вырисовывалось, кроме одного – происшедшее на тренировочной площадке удивило только учеников. Остальные ничего другого и не ожидали.

Векша не успел ответить. Подошедший Велегода сурово глянул на мальчишек сверху вниз.

– На сегодня свободны. Буду надеяться, что увиденное вас хоть чему-то научило.

– Учитель, – окликнул его Векша. – А это… это правда была Анга эт Иглин?

– Правда, – коротко ответил старый ведьмак.

– Что такое «Гроза Драконов»? – повторил Хорт, когда Велегода отошел на достаточное расстояние.

– Пардус рассказывал про нее, помнишь?

– Нет. Этого трепача только ты один, развесив уши, слушаешь.

– Анга эт Иглин – дочь Рарога Чернолесского и темной эльфийки, дроу, как они сами себя называют, – заторопился Векша. – Она – ведьмак, и, если хотя бы половина того, что говорил Пардус, правда, то она – один из лучших ведьмаков. Может быть, даже вообще лучший из нынешних. Только Совет Старейшин не желает слышать о ней ни слова, а она ни слова не желает слышать о Совете и установленных им порядках. Весь этот сыр-бор тянется от самого начала, когда она только взяла мечи, и доныне разрешаться не собирается.

– Почему? – поинтересовался Кречет.

– Потому что она сама темная, – Векша, казалось, удивился наивному вопросу приятеля. – Как может тьма сражаться против тьмы во имя света?

– Оставь свои философские размышления при себе, – буркнул Хорт, разом припомнивший слова эльфийки насчет Совета и «чернолесской твари». – А что еще о ней говорил Пардус?

– Да много разного. Вот всего один пример. Про каракумских навей помните?

– Шестой том «Истории Каер Морхен»? – прищурился Сыч. – Глава, посвященная Радомиру Серому? Что-то не припомню я там никаких гроз, ни драконьих, ни чьих-то еще.

– Правильно, потому что в книге ничего такого и не написано, – с жаром вскинулся Векша и взахлеб начал рассказывать про то, как, по словам все того же Пардуса, в реальности обстояли дела. Про дружбу Радомира с Грозой Драконов, которая тогда еще правда Грозой Драконов не была. Про то, как тогдашний Совет Старейшин отправил его в Каракумы на поиски навей, которые вроде как жили где-то там среди песков и промышляли воровством скота у местных жителей. И про холмик навьих голов, найденный Радомиром на месте гнездовья тварей после двухнедельного скитания по пустыне.

– …и у каждой на лбу была вырезана шестилучевая звезда Рарога! Ее знак! Представляете? Анга эт Иглин в одиночку справилась со здоровенной стаей! Такое не всякому мужику под силу!

– Нет, ты все-таки заливаешь… – неуверенно сказал Кречет. – Во-первых, откуда кто мог знать, что она была одна? Может, там отряд из десятка бойцов, включая самого Радомира, работал. А, во-вторых, получается малюсенькая несостыковка во времени. Если речь шла о Рароге, который Глаз Индрика раздобыл, так ведь он помер лет сто тридцать назад. Сколько ж тогда его дочери быть должно? По-моему, это ушастое чудо, которое сейчас по Каер Морхен ходит, на такой древний возраст не тянет. И вообще не похоже оно что-то на потомственную ведьмачку.

– Не сто тридцать, а сто шестьдесят, – серьезно возразил Векша. – Примерно. Никто точно не знает, когда именно Рарог умер. И о Грозе Драконов ты зря так судишь. Она наполовину дроу. Откуда тебе знать, сколько такие могут жить?

– Я одного не пойму, Хомячок, – мрачно буркнул Сыч. – Если ты с самого начала сообразил, кто она, то чего сразу не сказал?

– А я и не сообразил. До тех пор, пока Кринша имени не назвал. Я ее совсем другой представлял… Не смейтесь, ребята… Я же не знал, что дроу такие. Мне… – Векша запнулся и покраснел. – Мне казалось, что Гроза Драконов должна быть похожа на Марьяну, только еще красивее. И опаснее.

– Да уж… Красота неописуемая. Слушай, Серый Брат, ну его к черту это пари, а? Давай разойдемся полюбовно. Предположим, что ты раскрутил ее за две недели и один день…

– В чем дело, Птенчик? – осклабился Хорт. – Жаба душит? Нож жалко стало?

– Нож тут ни при чем, – Сыч был как никогда серьезен. – Смейся, сколько влезет, но у меня дурное предчувствие. Она ведь и вправду боец… Это все равно что со Стариком шутки шутить – потом пожалеешь, что вообще связался.

– Поживем – увидим. Зато теперь я понял, о чем этот подарок судьбы точно захочет говорить. Кто-нибудь успел заметить, она повернула в замок или к озеру?

– К Сунгуру, – уверенно сказал Кречет.

– Отлично, – Хорт вскочил на ноги. – Тогда пожелайте мне удачи.

Сыч только махнул рукой с обреченным видом.

Возле озера эльфийки не оказалось. Хорт осмотрелся по сторонам, прикидывая, не могла ли Энар все-таки куда-то свернуть по дороге. Навряд ли. На открытой местности он бы сразу заметил любое движение, хоть даже и у самого горизонта. Оставался еще один вариант: Запретная чащоба. В день их знакомства – Хорт это точно видел – эльфийка туда все-таки ходила, а значит, могла пойти и сейчас. Зачем и как далеко, это уже другой вопрос.