Текст книги "Неидеальная любовь. Книга 1. Часть 2."
Автор книги: Юлия Созонова (Васюкова)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)
Искоса посмотрела на часы. Восемь утра. Ну ещё полчаса у него есть. Если не проснётся самостоятельно – приму более серьёзные способы побудки.
– Это не телефонный разговор и уж точно не для этого времени, – отвлекая меня от домашних забот, сухо ответил Кожевников. – Я бы хотел встретиться с тобой. Если не возражаешь в кафе "Сантьяго", на улице Быкова.
– Знаю такое, – кивнула сама себя, вспоминая, как однажды сидела там именно с Женькой. Просто дежавю какое-то. – Как насчёт двух часов дня?
– Устроит, – тут же согласился Женя и чуть мягче добавил. – Спасибо.
– Пока не за что. И на твоём месте я бы не рассчитывала на что-то большее, чем просто разговор. Я не думаю, что ты забыл, чья я подруга, – закончив этот ненужный никому диалог, отключилась и задумчиво поскребла подбородок коротко обрезанным ногтем указательного пальца.
Интересно, меня Павлова сразу пристрелит или всё-таки даст возможность высказаться? Просто я сомневаюсь, что если бы она ничего для него не значила, Евгений искал бы способа со мной поговорить. Да и причины бы у него не было, совершенно никакой причём.
Хмыкнула. На что только не пойдёшь ради своей подруги. Даже на скандал с собственным парнем, который сумел таки вырвать себя из объятий Морфея и теперь стоит в коридоре, старательно пытаясь слиться со стенкой. Он что, на самом деле думал, что я не услышу его шаги?
– Доброе утро, – мило улыбнулась, искоса посматривая на напряжённое лицо Алексея.
– Доброе, – широко зевнув, он плюхнулся на диван рядом со мной и устроил голову на моих коленях. После чего задал самый невинный вопрос. – Чего не спится по утрам?
– Ты знаешь, есть такое чувство, совестью зовётся. И оно не устаёт напоминать, что мы в ответе за тех, кого приручили, – пожала плечами, не собираясь ничего ему рассказывать. – Ты сегодня на работу?
– Да, надо кое-что сделать, – поморщившись, Лёша кивнул головой и, поймав мою руку, прижал её к своей щеке. – Так чтоя сегодня допоздна. А ты?
– Ну а я планирую сегодня провести тихий и спокойный день сначала за рабочим столом, а потом на этом диване, – любовно погладила ткань обивки на подлокотнике. – В одиночестве, в кои-то веки.
– Хм, мне начинать ревновать? – нахмурился, поглядывая с показной злостью на предмет мебели.
– Давай. Я посмотрю, как ты прирежешь его в приступе ревности, а после вызову добрых дядей санитаров.
– Злая ты, – фыркнул Волков и потёрся щекой о мою ладонь.
– А кто в понедельник может быть добрым? – удивлённо похлопала глазами, после чего не выдержала и рассмеялась. – Доброе утро, – склонившись, легонько поцеловала его, практически просто мазнула по губам.
– Доброе, – улыбнулся Алексей, но в его глазах мелькнуло выражение настороженности и обиды. Надеюсь, он не наделает глупостей за сегодня.
Потому что очень не хочется снова с ним ругаться или скандалить. Хотя если его приступы ревности ко всему окружающему продолжаться, разбор полётов будет не особо приятным. Ладно, я сама этого хотела, в принципе, но пыл ему явно стоит поумерить.
Позавтракав и неспешно собравшись, мы покинули наш дом. Волков подбросил меня до магазина. А сам уехал по своим делам, дав возможность вздохнуть с облегчением. Постоянное внимание меня слегка нервировало.
До двух часов усиленно занималась работой. Девчонки после выходных напоминали живое воплощение зомби и страдальчески стонали, периодически жалуясь на то, что мы с Юлькой их нещадно эксплуатируем. Но Самс и сама выглядела не самым лучшим образом, так что на роль злобного начальника годилась только я.
А мне лично было забавно подкалывать их и видеть муки страдания на лицах и обещание всевозможных кар, что на меня обрушат, если найдут в себе силы для этого.
В пол второго, собралась на выход. Попрощавшись и попросив больше так не напиваться, вышла из офиса, направившись в сторону набережной. Кафе "Сантьяго" находилось как раз в той стороне.
Сегодня погода оказалась пасмурной, по небу ползли серо-чёрные тучи. Где-то вдалеке грохотал гром, пахло водой и скорой грозой. Об этом говорила и давящая духота, казавшаяся настолько плотной, что ее, наверное, можно было бы резать, при желании.
Зайти в кафе успела до того, как начался дождь. Поёжившись от внезапного холода, потёрла руки и оглядела небольшое, уютное помещение, наполненное полумраком. Кожевников обнаружился в дальнем углу, около большого окна, на котором не было никаких штор и можно было рассмотреть, что творилось на улице. К тому же, это было единственное более или менее освещённое место во всём заведении.
Вздохнув, одёрнула тунику, провела рукой по волосам и решительно направилась в его сторону.
Казалось, что он почувствовал моё приближение, так как резко повернулся ко мне. Широкая улыбка расползлась на его лице. Он ещё в школе был достаточно милым, а теперь и вовсе производил интригующее впечатление на слабый пол. Официантка так и вилась рядом, мило интересуясь, и, по видимому, уже в который раз, не желает ли он чего-нибудь кроме кофе.
– Привет, – усевшись за столик, мельком глянула на мужчину и перевела свой взгляд на девушку, сразу же прекратившей заигрывать с клиентом. Ну ещё бы, у него же появилась собеседница. И она никак не могла ошибиться столиком...
– Что-то желаете? – как можно более любезнее поинтересовалась высокая, излишне худая брюнетка, стараясь сохранить искреннюю доброжелательную улыбку на лице. У меня возникло желание развеять все её подозрения, сообщив, что на этого конкретного представителя мужской части человечества, не претендую вообще и в принципе.
Но Женя на меня так жалобно посмотрел, что невольно заставил весело усмехнуться.
– Чашку чёрного чая и кусок яблочной шарлотки, – склонила голову набок, изучающее рассматривая официантку. – Побыстрее, пожалуйста.
– Мы всегда работаем быстро, так что...
– Милочка, работайте, – жёстко ответила, тут же потеряв к ней всякий интерес. Да, соглашусь, грубовато прозвучало, но, по-моему, по-другому она вряд ли оценила бы, что работа для неё сейчас дороже, чем мимолётная надежда на какие-то отношения с симпатичным мужчиной, зашедшим в это кафе.
– Хорошо, – поджав губы, девушка кивнула головой и испарилась, оставив нас с Кожевниковым наедине. Относительно, конечно же.
Заказ принесли спустя минут пять. Всё это время мы не произнесли и слова, молча рассматривая друг друга и даже не пытаясь начать разговор, который так или иначе должен был состояться.
Размешав сахар, отпила горячего напитка и удовлетворённо вздохнула, почувствовав согревающее тепло. И только после этого поинтересовалась:
– Итак?
Евгений ещё несколько минут смотрел на меня, после чего произнёс:
– Ты же знаешь, что случилось.
– О вашей игре? – вскинула брови, продолжая мило улыбаться, но внутри всё сжималось от некой затаённой злости внутри, обиды за Женьку. Потому что довести Павлову до состояния депрессии дело очень сложное и трудоёмкое. Тут действительно надо чего-то для неё значить.
– И не только, – едва заметно поморщившись, Кожевников продолжил говорить. – Кстати, зачем ты нахамила бедной девушке?
– Жень, я не в настроении. Причём очень не в настроении, – потерев виски, пожала плечами, откусывая кусок десерта. – Поэтому, пожалуйста, переходи к делу, не трать моё время на философские разговоры о том, что, как и почему в этой жизни делается.
– Хорошо, – отпив ещё кофе, мужчина сложила руки на столе, сцепив пальцы в замок. – Раз без философии, так без философии. Я её люблю.
– Кого? – непонимающе переспросила, уже начиная догадываться, что мне сейчас скажут. Что, впрочем, меня нисколько бы не удивило, если честно. Кожевников не совсем тот человек, который будет пытаться общаться с подругой предполагаемой "игрушки" при этом не испытывая к своей "жертве", что-то кроме желания.
Мы не виделись достаточно давно... Но некоторые принципы остаются неизменными даже спустя столько лет.
– Женю, – криво усмехнувшись, уточнил Кожевников и продолжил говорить. – Да, я знаю, что мой поступок никак не вяжется с тем, что я сейчас сказал. Но вообще-то, я и не планировал в неё влюбляться. У меня жена есть, вообще-то.
– Что-то мне вся эта ситуация напоминать начинает, но я пока что промолчу, – отпив ещё чаю, повернула голову к окну, отстранёно наблюдая за всё больше усиливающимся дождём и спешившими спрятаться, от разыгравшейся стихии, людьми.
На душе было погано. Это же насколько надо влюбиться, что бы отступить от собственных принципов? Впрочем... О чём я говорю? Сама далеко не лучший представитель влюблённой женщины.
– Я знаю, что далеко не лучший представитель нашего племени, – Женя протянул руку, коснувшись моих пальцев, обхвативших кружку. – Но я не хотел, что бы всё так обернулось.
– Не хотел влюбляться?
– И это тоже. Но влюбился. К тому же, моя супруга отличается чем угодно, вот только не верностью точно, – мужчина хмыкнул и погладил мою руку, заставляя перевести взгляд на него. – И я уже собираю документы для развода.
Вздохнув, высвободила свою конечность из его пальцев и задумчиво осмотрела сидящего напротив меня Кожевникова с ног до головы. Интуиция, чисто женская, подсказывала, что вероятность обмана с его стороны маловероятно. Он ведь прекрасно понимает, что коли я не захочу, или мне что-то не понравиться, с моей стороны не последует никаких действий, для того что бы помочь ему. Наоборот, при моей активной поддержке Женя просто пошлёт его куда подальше. А у неё политика в отношениях порой соответствует старой как мир поговорке "С глаз долой – из сердца вон".
Вот только даже если Кожевников говорит чистую правду, легче от этого не становится. Одно дело объяснить всё мне, другое – Павловой.
– Жень, честно, я не знаю, как тебе поступить в этой ситуации, – наконец, начала говорить, покусывая нижнюю губу и теребя пальцами салфетку. – Я знаю Павлову. Соваться к ней сейчас с одной стороны нельзя – слушать не станет, с другой... Ждать – это тоже только усложнять себе задачу. В её голове порой такое твориться, что мне с моими тараканами страшно становиться.
– И как быть?
– По-хорошему, отловить бы её, да подержать некоторое время в замкнутом пространстве вместе с тобой, исключая наличие любых тяжёлых или опасных для жизни предметов, – хмыкнула и склонила голову набок. – Волей неволей, но ей придётся тебя выслушать. Но боюсь, что такой трюк вряд ли получится провернуть.
– Ну не знаю, – как-то загадочно протянул Кожевников, усмехнувшись. – Идея мне определённо нравится.
– Тогда действуй, – улыбнулась, смешно наморщив нос. – Ежели что, я окажу поддержку. Но на многое не рассчитывай. Всё-таки я тоже женщина... Про солидарность это вовсе не пустой звук.
– Спасибо за поддержку, – улыбнулся Женя и неожиданно спросил. – А у тебя как с личной жизнью?
– Знаешь, мы не настолько с тобой хорошо знакомы, что бы говорить на эту тему, – вздохнув, вытащила, было, кошелёк, но Кожевников отрицательно покачал головой. – Ладно, спасибо за чай. И удачи.
– Созвонимся, – кивнул головой мужчина, а я, помахав ему на прощание, вышла из кафе, чувствуя, что ничем хорошим всё это не закончится.
Возможно, я пессимист и вижу всё в чёрных тонах, но подозрения меня подводят редко. Я бы даже сказала, что никогда.
Перейдя дорогу по пешеходному переходу, направилась обратно к магазину. Нужно ещё сделать кое-какие дела и только после этого можно будет вернуться домой. И выспаться. Возможно, у меня это даже получится, хотя терзают смутные сомнения...
Алексей.
Она вышла из кафе и направилась обратно к магазину. Да, следить за собственной девушкой – глупо. Но он, в общем-то, и не следил. Просто так вышло, что дела фирмы заставили оказаться именно в этом районе, где он и увидел Юлю, общавшуюся с каким-то смутно знакомым мужиком. Тот, то касался её руки, то ещё что-то. В общем, выглядело это, как воркование голубков.
Вздохнув, вцепился пальцами в оплётку руля и сжал зубы. Глупо всё это. Глупо и совершенно по-детски. Но ревность не спрашивает твоего разрешения на проявление, поэтому не осталось ничего другого, кроме как сдерживать свои собственные порывы.
Устраивать скандал посреди улицы явно не хотелось.
Чертыхнувшись, он вывернул руль и развернул машину, направившись обратно в офис. Старательно отгонял от себя мысль о том, что Юля идёт под мелким моросящим дождём и что она может простыть. С пятой попытке, Алексею удалось переключить свои мысли на работу, но где-то в душе болезненной занозой засело то, что его любимая девушка встречалась со вторым уже мужчиной и при этом позволяла ему подобные вольности. Его за такое в начале их отношений вполне могли бы и послать куда-нибудь.
Остаток рабочего дня заполнился смутными попытками не сорваться на ком-нибудь. Он даже Юле не звонил, справедливо полагая, что разговор на тему измены лучше всего проводить наедине.
К шести часам Волков почувствовал, что больше уже не выдержит. Скупо попрощавшись с сотрудниками, он выскочил из кабинета и, едва не сбив с ног Краснова, хотевшего что-то у него узнать, умчался в гараж.
Как до дома добрался – не понял, в себя пришёл уже на лестничной клетке и на мгновение прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. С пятой попытки вышло и домой он зашёл уже спокойный, относительно конечно.
Бросив вещи на зеркало, прошёл в зал и вытащил из бара бутылку виски. Налив себе бокал, залпом выпил его, после чего наполнил во второй раз, усевшись в кресло и откинув голову на спинку. Мысли притупленные алкоголем, теперь текли мерно и расслабленно, позволяя заново анализировать ситуацию.
Итак, что же выходило? А получалось, что Юля решила испробовать на нём его собственные методы поведения. В том, что она мстительная – Алексей никогда не сомневался. Но он как-то не думал, что девушка может решиться на подобное. Всё же измена, да ещё и в её положении, это воистину игра на грани фола.
С другой стороны, она удалась, что не говори. От бушевавших в душе чувств, хотелось свернуть чью-нибудь шею. Хотя, почему чью-то? Желание вполне осознанно предлагало провести подобные воспитательные мероприятия с теми двумя, что смеют даже просто смотреть на его девушку!
Отпив ещё виски, Алексей потёр переносицу, прислушиваясь к окружающим звуком. Квартира казалась уютной и впервые за всё это время ощущалась настоящим домом. Не нужно гадать на картах, что бы понять, почему произошли такие изменения в восприятии собственного места жительства. Это всё из-за одной девчонки, решившей, что она имеет права на переделку его мировоззрения, привычек и модели поведения.
Допив виски, снова наполнил бокал. Хотелось банально напиться, заглушить чувство собственной вины, уязвлённое самолюбие и притуплённый, почти подсознательный страх, что Юлька однажды просто хлопнет дверью перед его носом, выдав, что лучше в одиночестве воспитывать ребёнка, чем продолжать жить в одной квартире с Алексеем.
От таких мыслей стало ещё хуже. Теперь уже в душе разгоралось жгучее желание вытрясти любые подобные мысли из её головы и заставить раз и навсегда отказаться от таких идей. Разум медленно заволокло туманом ревности, злости и страха, смешавшихся в непередаваемый по своей опасности коктейль.
В себя пришёл только, когда опустела бутылка, а в замке послышался шорох ключей. Хлопнула дверь, связка брякнула, упав на твёрдую поверхность, шорох шагов добрался до зала.
– И по какому поводу пьянка? – суховато поинтересовалась Юля, прислонившись плечом к косяку и сложив руки на груди.
– Крушение идеалов, – хмыкнул Алексей, поставив пустую тару на пол. Бокал он устроил на столике рядом с креслом. – Представляешь, у меня была такая милая девушка... Такая хорошая, верная...
– Волков, приглуши свою беспочвенную ревность, – фыркнула Соколова, проходя в комнату и устраиваясь в соседнем кресле. У неё был усталый вид, с оттенком лёгкой задумчивости. – Вообще-то, я тебе даже повода не даю, зачем ты мне концерт устраиваешь?
– Да ну? А с кем это ты сегодня в кафе была? – язвительно поинтересовался Алексей, склонив голову набок и внимательно рассматривая девушку.
– Хм, надо будет передать Кожевникову, что он богатым будет, – вздохнула Юля и потёрла виски, поморщившись. – Лёш, я тебе всё объясню. Но точно не сегодня и не в ближайшее время. Это дело затрагивает личные интересы нескольких людей, к которым ты не имеешь никакого по сути отношения.
– О, перестань. Мне твои похождения совершенно не ин...
– Волков, лучше тебе не продолжать предложение, – тихо, но зло попросила Соколова, встав и направившись в сторону коридора. – Потому что тебе может очень не понравиться, то, что за этим последует.
Он саркастически усмехнулся, от чего глаза девушки опасно сузились, а в их глубине мелькнула ничем не прикрытая злость. Резко поднявшись, Юля вышла из зала, но вернулась спустя несколько минут, неся в руках большую кастрюлю, наполненную водой. Ничего не говоря, она вылила всё её содержимое прямо на голову Алексея, после чего развернулась и ушла, оставив его в полном недоумении.
Такой душ заставил мозги прийти в себя и хотя опьянение всё ещё держало в своих цепких лапах весь организм, Волков смог понять, что пусть и не стремясь к этому, но он умудрился снова спровоцировать выяснение отношений и испортить и без того явно не особо радужное настроение Юле.
– Молодец, – раздражённо буркнул Алексей, с трудом, но всё же сумев подняться на ноги и, встряхнувшись, отправился в спальню, переодеваться. Ну и пытаться придумать, как избежать более... Масштабных что ли? В общем, разборок избежать.
Просто потому, что это ничего не даст.
Сменив мокрый костюм на домашние джинсы и футболку, промокнул рубашкой волосы и прошёл на кухню, где Юля развела довольно-таки бурную деятельность. Она старательно резала овощи, собираясь сделать салат, краем глаза следя за закипающей в кастрюле водой. Рядом стоял открытый пакет с варениками и глубокая тарелка, в которой лежал кусочек сливочного масла. Необъяснимую страсть к вареникам с картошкой не могла объяснить даже сама Соколова, но с завидной регулярностью потребляла данный продукт, нисколько не смущаясь ни стоимостью, ни тем, что такие продукты полнят и портят хрупкую фигуру.
Скользнул взглядом по несильно изменившейся талии девушки. Учитывая, что в будущем она станет похожа на маленького колобка, маловероятно, что отказ от вареников что-то изменит.
– Что на ужин? – стараясь говорить как можно более миролюбиво, поинтересовался Алексей.
– У меня салат и вареники, у тебя не знаю что, – пожала плечами девушка, даже не повернувшись в его сторону. Резкие движения выдавали её нервозность и злость.
Вздохнув и возведя глаза к потолку, Алексей поднялся с места и подошёл к ней со спины. Обхватив руками за талию, притянул к себе и уткнулся носом в плечо. Покачался из стороны в сторону, пытаясь тем самым успокоить девушку. Но она неожиданно сильно ударила его по рукам, и вырвалась из хватки.
– Проспись для начала, – тихо выдавила из себя бледная Юлька. Зажав рот ладонью, она выскочила с кухни.
– Ненавижу понедельники, – выдал банальную до неприличия фразу Волков и ударил кулаком по стене, зашипев сквозь зубы от боли. Ругнувшись про себя, он стремительно вышел в коридор. Накинув ветровку, схватил с зеркала ключи и хлопнув дверью покинул квартиру. Ему и правда лучше проветрится.
Юлия
Услышала, как громко хлопнула дверь. Правда, испытывать какие-то чувства по этому поводу не могла, продолжая склоняться над унитазом, в бесполезной попытке удержать то немного, что удалось за сегодня съесть в желудке.
Наконец спазмы прошли, накатила слабость. Пришлось опереться рукой на стену, что бы не упасть на колени. Медленно выпрямившись, осторожно вышла из санузла и сразу же зашла в ванную. Старательно почистив зубы, ополоснула рот. Только тогда смогла более-менее вдохнуть воздух, которого, как оказалось всё это время очень не доставало.
Выключив воду в кастрюле, сделала себе сладкого, крепкого чаю. Отпив немного, прикусила губу и закрыла глаза. День, начавшийся не так уж плохо, к вечеру прекратился в нечто до невозможного прозаично-злое. И жутко напоминающее то, что уже как-то было.
Вздохнув, покачала головой. Ревность оружие обоюдоострое. Я это знала раньше, но как-то не подумала о том, что последствия моей "мести" могут пойти и против меня. Предусмотрела всё, кроме того, какие мысли могут появиться в голове Алексея. А ведь однажды уже столкнулась с проявлением данного чувства конкретно у этого мужчины. И вполне могла бы предугадать последствия.
Но одно дело думать сейчас, другое, что мне уже ничего не изменить.
Звонок телефона отвлёк от нерадостных размышлений. Поставив кружку на стол, забрала телефон с зеркала. Вместо номера высветилось имя "Вячеслав". Решив, что хуже уже вряд ли будет, ответила, вернувшись к остывшему чаю:
– Привет. Чего хотел?
– Ну почему сразу хотел? – несколько растерянно протянул Вячеслав. – Я просто так позвонил...
– Ну да. Я типа верю, – рассмеялась, хотя и несколько натянуто. Настроения для беззаботной болтовни не было совершенно. – Слав, чего ты хотел?
– Да понимаешь, у меня тут одна идея есть, – начал каяться молодой писатель. – И там такая ситуация у главных героев. В общем, молодой человек приглашает девушку на свидание, но как-то забывает о том, что уже пригласил свою старую знакомую в тоже место, что бы вместе выпить кофе... Вот как девушка может на это отреагировать, а?
– Смотря, какая девушка, – почесала затылок, несколько озадаченная поставленным вопросом. К тому же, ситуация в чём-то была похожа на ту, в которой как-то оказалась я сама. – Лично я бы познакомилась с этой неожиданной соперницей. И если парень не особо интересный, то предпочла бы провести вечер с ней, общаясь на чисто женские темы.
Судя по звукам, Вячеслав подавился чем-то, что жевал до этого момента. Судорожно закашлявшись, парень на какое-то время ушёл из этого мира, явно пытаясь переварить то, что ему сообщили.
Однако, справившись с собой, он поинтересовался:
– Я могу задать один вопрос? Всего один, честно.
– Риск дело благородное и сугубо индивидуальное, – усмехнулась. – Задавай.
– А почему?!
– Что почему? – переспросила, поставив кружку в мойку и убрав овощи в холодильник, вместе с варениками. Мимолётно глянув на часы, устало вздохнула.
– Почему бы ты так поступила? – судя по голосу, парень очень заинтересован в объяснении мотивов для такого поведения в озвученной ситуации. А мне это только на руку, отвлечься от собственных проблем никогда не помешает.
Вернувшись в зал, устроилась на полу, завернувшись в плед и подложив под спину диванную подушку. Август месяц радовал периодическими сменами погоды. Сегодня, к примеру, к вечеру стало прохладно. Причём довольно чувствительно.
– Знаешь, Славик, это сложно объяснить, – прикрыв рот ладонью, зевнула и продолжила объяснять, натянув плед на плечи. Звука открывающегося замка я благополучно не слышала, как и тихих шагов в коридоре. – Если честно, я даже понятия не имею. Почему именно так поступила. Но чувствую, что так было правильно. Во-первых, потому что я не настолько хорошо с ним знакома. А во-вторых, потому что если первые предположения по поводу любовницы подтвердятся, то это способ подействовать на нервы парня.
– Хм... Никогда бы так не подумал...
– Да собственно, мужики вряд ли бы вообще о таком подумали бы, – хихикнула и вздрогнула, почувствовав холодные руки на своих плечах. Резко повернувшись, встретилась с нечитаемым, холодным взглядом Волкова.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Тяжёлое дыхание Алексея нервировало хуже, чем отсутствия контроля над ситуацией.
– Вячеслав, я тебе потом перезвоню, – тихо прошептала и отключилась, положив телефон на пол рядом с собой.
– Зачем ты делаешь мне больно? – тихо, даже как-то слишком спокойно поинтересовался Лёша, сев рядом, в пол оборота и внимательно смотря на меня. – Зачем?
– Что зачем? – не повышая голоса, переспросила, чуть изогнув бровь. Волнение пыталась скрыть за напускным равнодушием. – А зачем ты делал больно мне? Зачем изменял и рассказывал об этом? Лёш, в общем-то, мы уже всё выяснили ещё тогда, когда впервые так выясняли отношения, что ты даже толкнул меня. Помнишь?
– Юль, я уже извинился. Я уже просил прощение и не раз. Я пытаюсь загладить свою вину как могу и как умею, – Волков взял меня за подбородок и стал поглаживать, внимательно вглядываясь в моё лицо. – Но ты усложняешь всё до такой степени, то я даже начинаю чувствовать себя виноватым там, где нет моей вины. Вот и спрашиваю. Зачем всё это? Зачем? Разве так сложно всё забыть?
– Забыть? – переспросила, чуть сузив глаза. – Забыть? А ты хоть раз забываешь о том, что я с каким-то мужчиной просто взглядами обменялась, м?
– Я тебе этого никогда не говорил, – фыркнул Алексей и легко мазнул губами оп моим губам. От него всё ещё пахло алкоголем, но в этот раз тошноту этот аромат не вызвал. – Я никогда не высказывал тебе всё, что думал. Особенно в плане того, что касается твоего общения с мужчинами. Поэтому знаешь, твои обвинения сейчас звучат мягко говоря неправдоподобно.
– Лёш...
– Пожалуйста. Скажи мне. Зачем? – он притянул ближе, заглядывая в глаза.
Сглотнув, крепко зажмурилась. Вдохнула, выдохнула и ответила:
– Потому что... Потому что мне больно! – всхлипнула и уткнулась лицом ему в плечо, смяв руками его куртку. – Мне больно, понимаешь?! Плевать, сколько раз ты скажешь "извини"! Плевать, как ты будешь себя вести, и что будешь делать! Это больно! Это по-настоящему больно! Больно!
– Юль, я же не могу это исправить, – он говорил спокойно, даже как-то отстранённо. – Я не могу ничего изменить.
– Ты не понимаешь. Больно. Я всегда думала, то смогла избавиться от всего, что причиняло мне такую боль, которую не возможно было спрятать, скрыть или избавиться от неё, – шептала, прижавшись к нему и понимая, что слова складываются в абсолютный и уже совершенно не контролируемый бред. Но остановиться не получалось. – Я думала, что всё закончилось. Что меня не будут унижать, использовать как замену чему-то... Я думала... Я...
– Я люблю тебя, – Волков крепко обнял меня. – Я не могу причинить тебе боль.
– Не можешь? – хохотнула и ещё крепче сжала лацканы его куртки. – Не можешь?! Лёш, да ты не замечаешь, как делаешь больно. Не замечаешь...
– Юль...
– Хватит, – смогла остановить собственное словоизлияние и глубоко вздохнула. – Хватит. Не надо больше об этом. Пожалуйста. Я не хочу ругаться. Я не хочу скандалить и выяснять отношения. Я не хочу оправдываться в тех ситуациях, где не виновата и не хочу подозревать тебя во всём, что может быть и даже нет... Хватит, Лёш. Давай оставим эту тему, пожалуйста?!
– Хорошо, – после минутного молчания, откликнулся Волков, начав поглаживать меня по спине и обняв за талию, сделал так, что я вытянулась прямо на нём. – Хорошо, только... Пожалуйста, не делай мне больше больно...
– И ты мне, – тихо попросила, прикрыв глаза и обняв его в ответ. – И ты...
Я не заметила, как уснула, прижавшись щекой к тому месту, где билось его сердце, вслушиваясь в размеренный стук.
Очнулась от того, что Алексей зашевелился. Широко зевнув, сползла с него, без труда расцепив ослабевшие руки Волкова, и сонно моргая посмотрела на него. Усталое, осунувшееся лицо, мешки под глазами, лёгкая щетина.
Вздохнула. Ну и то же делать-то? Похоже, я сама запуталась во всём, что происходит и в том, что натворила. Теперь осталось только понять, где же найти этот злополучный выход из сложившейся ситуации.
По-хорошему, прекратить надо все эти чёртовы игры и начать жить спокойно и нормально. Вместе.
Улыбнувшись, погладила его по щеке и прижалась губами ко лбу. Обняла за плечи, уткнувшись носом в шею, и потёрлась об неё. Волков что-то одобрительно пробормотал и погладил меня по спине.
Снова вздохнула и с трудом, но всё-таки встала. Закутавшись в плед побрела в сторону спальни. Сгребла одеяло, обе подушки и покрывало в охапку, после чего вернулась в зал. Скинула всё это на пол и даже умудрилась как-то расстелить. После этого стащила с Волкова обувь, затем заставила его лечь на устроенную мною импровизированную постель и даже сняла с него куртку. На большее меня просто не хватило, да и вряд ли ему будет неудобно так спать. Плюхнувшись рядом, прикрыла глаза и попыталась уснуть.
Однако, легче сказать, чем сделать. Организм решил всё за меня и теперь вместо того, что бы отправиться в объятия Морфея, я уставилась в потолок, думая о насущном. Или не думая вовсе.
Вибрацию телефона почувствовала далеко не сразу. Сообразив, что это виброзвонок в беззвучном режиме, повернулась набок и нащупала подпрыгивающий аппарат. Волков сонно буркнул что-то и обнял меня за талию, притянув к себе поближе. Затем уткнулся носом в шею и довольно мурлыкнул. Вот честное слово, мурлыкнул как настоящий кот. Я от удивления даже не сразу сообразила, что телефон продолжает извиваться в руке.
А когда вспомнила, готова была послать абонента куда подальше, что бы не звонил в самое неподходящее время.
Ругнувшись сквозь зубы, нажала на кнопку приёма и поднесла трубку к уху:
– Слушаю.
– Юля? – тихий голос Павловой заставил вздрогнуть и тут же проснуться.
Устроившись поудобнее и шлёпнув Волкова по руке, которая пыталась забраться ко мне под футболку, спросила:
– Жень, это ты? Жень, что-то случилось?
– Я просто... Просто хотела тебя услышать. Юль, ты меня любишь? – Павлова говорила чуть заплетающимся языком, ясно показывая, что находиться в не совсем вменяемом состоянии. Не хватало только, что бы она в запой ушла или ещё что.
– Люблю, солнце, – тепло улыбнулась, постаравшись придать голосу особую нежность. Знаю, глупо надеяться, что сотовая связь сможет передать всё то, что я чувствую, но оно того стоит, наверное.
Я надеюсь на это.
– Юль, поговори со мной... Пожалуйста. Просто поговори... Я хочу что бы хоть чей-то знакомый голос звучал в этой пустой квартире, – жалобно попросила Женька. – Пожалуйста...
– Хорошо, подруга, – вздохнула и начала говорить. – Вчера я была на выставке. В музее изобразительных искусства. Представляешь, там были такие африканские маски...
Надежда
Лёжа на кровати и глядя в потолок, думалось только об одном – ненавижу больницы. В них всё казалось настолько неприятным, странным и надоевшим, что хотелось взвыть и начать расчёсывать руки. Особенно ту, что в гипсе. Но врачи предупреждали, что на коже может начаться раздражение, однако ничем не попытались помочь.
