Текст книги "Право на ошибку (СИ)"

Автор книги: Юлия Устинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Эпилог

Полина

– Ну? Все нормально? – спрашивает Тёма после того, как я уселась рядом с ним на пассажирское сиденье.

От пережитых эмоций и волнения мое дыхание все ещё неровное.

– Да. Слава богу, – медленно выдыхаю. – Беременность там, где надо. Шесть недель.

– Подожди, – цепенеет Артем. – Мы что… беременны? Как это? Откуда это? Я же не…

– Вообще-то, мы с тобой никак не предохраняемся, – замечаю я, закатывая глаза.

– Но у меня отличная реакция, – он переворачивает бейсболку козырьком назад и оглаживает пальцами свою сексуальную бороду.

– А тогда? – напоминаю мужу о вечере, когда мне вдруг захотелось, чтобы он довёл дело до конца.

– Ты говорила, что у тебя безопасные дни.

– Это не дает сто процентов гарантии. Как и прерванный половой акт. Но я и не думала, что смогу забеременеть вот так просто, с одного раза!

– По-моему, с Федей у нас так и получилось, – усмехается Артём.

– Да! Тогда я сочла это счастливой случайностью! Чудом! А теперь? – растерянно смотрю на него.

– Случайность – частный случай закономерности, – авторитетно заявляет муж.

– Но я все равно не понимаю! – меня охватывает радостный трепет.

– А что тут понимать? У меня очень активные головастики – сплошь перфекционисты и трудоголики, – говоря это, Тёма дергает перед моим носом согнутым указательным пальцем. – Они просто попадают в твою киску и идут делать свою работу.

Я в шутку хмурюсь и шлепаю его по руке.

– Блин, Тёма, хватит! Ты же знаешь, как я не люблю это слово!

– Какое? – невинно хлопает он глазами.

Я трясу головой.

– Не-а. Я не стану его повторять.

– Как тогда я пойму, что мне можно говорить, а что нет, женщина? – озорные огоньки пляшут в его голубых глазах.

– Ты прекрасно знаешь, о каком слове речь.

– Знаю. Иди сюда, – закинув руку мне на плечо, Артём притягивает меня к себе и целует в макушку. – Люблю твою киску. И тебя люблю.

Да боже ты мой.

– Тёма! – снова возмущаюсь я.

– Тише, малого разбудишь. Я его еле ушатал, пришлось кругаля наворачивать по району, – шепчет муж, а потом вздыхает как-то особенно глубоко и взволнованно. – Пупсон, я так рад, ты подаришь мне ещё одного пупса.

Звук его хриплого голоса вызывает у меня улыбку.

– Представляешь?

Я оглядываюсь на сына, спящего в автокресле.

Федору почти два года. Он очень похож на Тёму и мою свекровь – тоже голубоглазый шатен. Ресницы у сына длинные и пушистые, а подбородок такой же основательный, как у папы, рогозинский.

Федей я забеременела сразу же, стоило нам с Артёмом один раз не воспользоваться презервативом. На тот момент мы только начали встречаться, но для меня выбор – рожать или нет, – вообще не стоял. С Рогозиным или без, я очень хотела этого ребенка. Примерно, в такой форме я и сообщила ему о беременности, сказав, что ничего от него не жду и не требую, что со всем справлюсь сама. Тёма потом полдня со мной не разговаривал, а вечером почти в ультимативной форме предложил выйти за него.

Но с браком я не хотела спешить и полностью сосредоточилась на своем интересном и таком долгожданном положении. Я очень боялась, что что-то пойдет не так, донимала всех врачей и перед каждым скринингом готовила себя к самому худшему. Не знаю, как Тёма терпел мои закидоны. Честное слово, я бы сама давно от себя сбежала. Но он не сбежал. И даже каким-то чудом умудрился наладить свое дело. Взяв очередной кредит, Тёма приобрел старую турбазу на берегу реки – несколько железных вагончиков и разваленный причал. Теперь на этом месте осетровая ферма и наш дом. Волжская стерлядь, русский осетр – вот такие у нас домашние животные. Там же проводят мастер-классы от шефа по ухе и блюдам из осетрины.

Шеф – это сам Рогозин.

Мой муж помешан на осетрине, а я помешана на нем.

Поженились мы, когда я была на девятом месяце. Рогозин буквально затащил меня в ЗАГС, заявив, что его сын не может появиться на свет внебрачным. Тогда я не сильно переживала из-за этого факта, поводов для стресса было предостаточно: тазовое предлежание и сильный тонус. Однако рожала я уже будучи Рогозиной.

– Можно, я матери скажу? – спрашивает Тёма. – Вот она офигеет.

Я пожимаю плечами.

– Говори. Что за вопросы?

– В прошлый раз ты боялась, что тебя сглазят, – осторожным тоном произносит Артем.

Боялась.

Назовем вещи своими именами – я была в беременном неадеквате. И больше такой радости мне не надо.

– Хватит, надоело бояться, – говорю я, убеждая то ли себя, то ли мужа. – Все будет хорошо, я уверена.

– Значит мне не придётся бегать по магазинам в поисках детской амуниции из-за того, что ты не хотела ничего покупать заранее? – уточняет Тёма.

– Нет. От Феди столько всего осталось, половину вещей вообще ни разу не надевали.

– А если будет девочка? Ещё неизвестно кто?

– Нет, ещё рано.

– Ну ладно, – протянув руку, Тёма кладёт ладонь на мой живот. – Пусть пока пупс держит интригу.

Я накрываю его ладонь своей и сильнее прижимаю к низу живота.

– И всё-таки, это чудо, Тём!

– Да как скажешь, – улыбается муж. Его глаза становятся влажными. Нет, он не рыдает от счастья, но взгляд у него настолько правильный, что у меня сердце екает от счастья. – Слушай, братан твой звонил, – сообщает он, отводя взгляд. – В баню зовет сегодня. Тебе же можно? Или уже нет? – и вопросительно хмурит брови.

Я закатываю глаза.

– Конечно можно, я же без фанатизма.

Тёма снова внимательно меня разглядывает.

– Мне нравится твой настрой, Пупсон.

Я прислушиваюсь к себе, пытаясь уловить тревожные мысли, которые донимали меня всю прошлую беременность. Но их нет.

– Мне тоже. Поехали. Хочу в баню! – командую я.

Артем

Уже почти стемнело. В воздухе пахнет свежей древесиной и малосольными огурцами. Ну и куда же без осетрины.

После бани мы с Серегой сидим в его новой беседке. Рожи у обоих красные, но довольные.

– Серый, прикинь, у нас скоро будет еще один ребёнок. Я тебя уделал, – говорю ему в порыве чувств.

– Правда? – оживляется разморенный от пара Довлатов. – Клёво, поздравляю! И когда?

– В апреле, – устало вздыхаю я.

– Ты что-то не выглядишь радостным, – он неверно истолковывает мой вздох.

Я просто устал сегодня. Ведь все люди время от времени устают, разве нет?

– Ты погнал? – наезжаю на него. – Да я так рад, что едва не разрыдался в машине, когда она мне сказала, – добавляю для большей убедительности.

– Серьезно? – усмехается Серый.

– Прикинь. Сам в шоке.

– А я реально рыдал, когда Вера родила, – неожиданно заявляет Довлатов. – Прямо там, в родзале, когда мне Ксюшу вручили. И я такой стою, – он вытягивает руки и смотрит на них, – и не понимаю, как могу испытывать столько всего разом к этому маленькому сморщенному незнакомому человеку. Врачи поугорали надо мной. Но мне было пофигу, как это выглядит. Я же дочь родил, – гордо заканчивает друг.

Я не выдерживаю и громко ржу.

– Серег, ну ты даешь! Прям рыдал? Типа плакал?!

– Типа да, – с серьезным видом кивает тот.

Понимаю, что дело нешуточное. Довлатов только что поделился со мной очень личным воспоминанием.

– Ясно. А почему раньше не рассказывал?

– А раньше ты бы не понял.

Не могу с этим не согласиться.

– И правда.

– Ещё помню в тот день Канада наших размазала, "шесть-ноль". Но это был самый лучший день в моей жизни, – мечтательно произносит Серега. – Надо повторить.

– Давно пора, – одобряю его порыв.

– А ты попробуй партнерские роды, – советует он.

Я опускаю взгляд и медленно качаю головой.

– В тот раз Полина предлагала, но я слился, – признаюсь ему.

Довлатов громко хмыкает.

– А Вера меня волоком тащила. Если честно, я там сам чуть не родил.

– Ты же сказал, что это был самый лучший день в твоей жизни, – подкалываю его.

– Да, так и есть. Но я реально чуть кони не двинул от страха. Виду, конечно, не подал, но атмосфера просто жесть. Во-первых, непонятно, что происходит и когда это кончится. То есть, в общих чертах-то понятно, но когда твоя женщина выворачивает тебе сустав на руке во время схватки, ошибочно приняв за эспандер, в это время кажется, что все нахрен вышло из-под контроля. А все, что делают врачи – только приходят и пихают пальцы. Ну ты понял куда, – Серега с ужасом таращит глаза.

Я снова прыскаю.

– Капец.

– Да. Короче, я немного расслабился, только когда пришел анестезиолог. Мне даже как-то стремно стало. Что вот, он же тоже мужик и каждый день это все видит и слышит, значит и я смогу. Помню я в этот момент как раз прыгал на фитболе.

– На чем? – скрестив на груди руки, я истерично ржу.

– Такой большой резиновый мяч. Типа, женщинам легче переносить на нем схватки, – объясняет Довлатов.

– А ты-то зачем на нем прыгал, балда? – выдавливаю сквозь смех.

– Если честно, это успокаивало. Старик, но ты меня не слушай, партнерские роды – это незабываемый опыт. Отвечаю. Просто мастхэв осознанного отцовства.

– А вы чего тут хохочете? – откуда ни возьмись появляется Вера.

– А тебе скажи, – отвечаю я.

– Ясно. Очередное заседание мужского секретного клуба, – фыркает она.

– Ага, – прыскает Серега.

– Странно. Мне показалось, или я слышала что-то о партнёрских родах? – издевательским тоном произносит Вера. – Это теперь у мужчин тема для обсуждения?

– Нет. Тебе показалось, – тут же отзывается Серый.

Я тоже делаю квадратное лицо, типа, понятия не имею, о чем тут речь.

– Ну-ну, – хитро улыбается Вера.

– С лёгким паром, мальчики, – к беседке подходит Полина с Федей на руках. – Я думала, вы оттуда никогда не вылезете.

– Представляешь, – говорит ей Вера, – развешиваю я белье, а эти двое сидят и обсуждают партнерские роды.

– Да не было такого! – протестует Серега.

– Тебе послышалось! – поддакиваю я.

– Ничего подобного! У меня музыкальный слух! – возражает Вера.

– Вер, отстань, а? – бубнит Довлатов. – Слышала звон…

– А что я такого сказала?! – обиженно удивляется Вера.

– Не орите тут, – просит Полина, странно на меня поглядывая. – Я пошла Федю укладывать, окно открыто.

Когда девчонки уходят в дом, Серёга предлагает отметить хорошую новость. Если честно, пить не хочется, но как откажешь другу. Да и видимся мы редко.

– Уснул? – спрашиваю я, зайдя в спальню где-то через час.

– Давно, – шепчет Полина.

Я заглядываю в кроватку, где раньше спала наша племянница, а теперь дрыхнет Федя. Мужик дает храпака, лежа на животе и раскинув руки.

Крепко спит.

И естественно этим нельзя не воспользоваться.

Я смотрю на жену.

Полина лежит на боку поверх покрывала. На ней одна из моих футболок.

Я раздеваюсь полностью, заваливаюсь рядом, обнимаю ее и лезу целоваться.

– От тебя коньяком несет, – замечает она.

– Это все Серый. Мы по одной бахнули и спать пошли. Старость – не радость, – оправдываюсь я, а потом зеваю.

– Мне нравится твой вкус, старичок, – Полина проводит языком поперек моих губ.

Старичок?!

Целуя ее, я перехватываю запястье, отвожу руку и укладываю жену на спину. Другой рукой задираю футболку и провожу пальцами по коже, мну груди, задевая соски. Ее соски и раньше были Восьмым чудом света, а теперь вы только на них посмотрите!

Набухшие, сочные, как ягоды малины.

Расположившись сверху, я ласкаю ее языком, губами и руками. Полина шепчет, как ей хорошо.

А мне хорошо от того, что ей хорошо.

Конечно мой член думает иначе. А мы не можем с ним не считаться. И, когда Полина начинает тихо стонать и сжиматься вокруг него, нам всем становится ещё лучше.

– Полин? – говорю уже после того, как получил свой заслуженный оргазм.

– Я, – сонной отзывается жена.

– Я хочу быть с тобой.

Усмехнувшись, она поднимает ко мне лицо.

– Ого, какое неожиданное признание.

– Нет, ты не поняла. Я об этом, – кладу ладонь ей на живот.

– Значит Вера все правильно услышала?

– Ну да.

На мгновение она затихает.

– Прямо сейчас нет необходимости что-то решать. У тебя ещё есть время подумать.

– Я подумал. Так нечестно. Ребенок – это наш общий проект, а отдуваться тебе одной. Я пойду с тобой. И потом твой брат сказал, что совместные роды – это мастхэв осознанного отцовства. Я хочу быть в тренде.

– Да вы с Сергеем просто папаши-хипстеры какие-то, – иронично замечает Полина.

– Да, мы такие.

– Тём, ты ведь не шутишь, – Полина все правильно понимает.

И как никто другой знает, что самые серьезные вещи я предпочитаю обсуждать вот таким дурацким образом.

– Если честно, я жалею, что в тот раз ты была одна, – признаюсь ей.

– Ну все же хорошо.

– Да. Но мне кажется, что я лишил нас с тобой чего-то важного.

– Хорошо. Если ты настаиваешь.

– Решительно. Главное, чтобы там был фитбол.

– Зачем?

– Довлатов сказал, это успокаивает.

– Господи, Тёма! – тихо смеется Полина и неожиданно умолкает. – Я так люблю тебя… – вздыхает она. Мы смотрим друг на друга, наши пальцы переплетаются. – Знаешь, иногда лежу, смотрю, как ты спишь, смотрю на Федю и думаю – а ведь я могла не поехать сюда, на дачу, ни в первый, ни во второй раз. И у меня просто паническая атака начинается. Ты об этом не думал?

Я качаю головой.

– Нет. Предпочитаю думать о том, что есть. А у меня есть все.

Вскоре Полина засыпает. А вот мне не спится.

Натянув шорты, я выхожу из комнаты и спускаюсь вниз, на террасу.

В доме все спят. На улице темно, только веранду освещает небольшой фонарь.

Я выглядываю из-под крыши и смотрю наверх, в высоту, туда, где сияют звезды.

Всё-таки прикольная штука – жизнь.

Ты думаешь, что все знаешь, а потом, спустя время, вдруг понимаешь, как наивно было так полагать. Какие бы ты планы не строил, у судьбы всегда есть свои поправки на твой счет.

Мне повезло.

Когда-то от безысходности я коротал здесь ночь в одиночестве, а теперь сюда же привез в гости свою семью.

Думал ли я об этом три года назад?

Конечно же нет.

Усмехнувшись, я смотрю на звезды, вдыхаю летний воздух и прежде, чем вернуться в постель к любимой женщине, ловлю себя на мысли, что лучше этой теплой тихой ночи ничего на свете и быть не может.

Конец