Текст книги "Право на ошибку (СИ)"

Автор книги: Юлия Устинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Юлия Устинова
Право на ошибку

1. Полина

Все, что ни делается, все к лучшему.

Никогда не соглашалась с этой доктриной, явно придуманной дураками или оптимистами. Предпочитаю смотреть на вещи здраво.

Итак, что мы имеем.

Мне тридцать четыре.

Есть два высших образования.

Хорошая должность в строительной компании.

Машина. Квартира.

Неплохая анкета, если бы не тот факт, что три часа назад я стала разведенкой.

«Виталик – тупиковая ветвь эволюции».

Именно это мне велела повторять Вера, жена моего младшего брата и, по совместительству, моя лучшая подруга с тех пор, как я узнала о том, что у моего мужа есть другая женщина.

И прямо сейчас я направляюсь в загородный дом брата, который вместе с Верой и годовалой дочкой уже неделю отдыхает в Турции. Идея отправить меня на выходные на их дачу принадлежала именно Вере. Она была первой, кому я позвонила, получив свидетельство о расторжении брака.

Что я чувствую?

Не знаю. До того, как у меня не появилось в руках документа о разводе, казалось, что все происходит не по-настоящему. Только вот измена Виталика была самой настоящей.

Конечно мне все ещё больно, ведь я любила его, и, выходя замуж, естественно считала, что это раз и навсегда.

Ладно. Хватит ныть.

Виталик – тупиковая ветвь эволюции.

Втопив в пол педаль газа, я делаю громче музыку и спустя сорок минут въезжаю в дачный поселок, который в середине июля, особенно в выходные, превращается в полноценный городок. Опустив стекло, я не торопясь еду по его улицам, пока не упираюсь в проулок, где только этой весной Сергей закончил строительство двухэтажного дома. Коттедж с серо-белым фасадом получился очень симпатичным. Я была тут в мае, на Сережкином юбилее, когда ещё полным ходом шли отделочные работы.

Вернее, мы с Виталиком были тут.

Поставив машину на ручник, я роюсь в сумочке в поисках дубликата ключей и выхожу из салона. На этой улице тихо. На окнах соседнего дома опущены роллеты. В траве стрекочут кузнечики. Мое лицо обдает горячим воздухом, и я вдруг понимаю, что идея провести в одиночестве выходные не кажется такой уж замечательной.

Но не ехать же обратно. Да и какая разница, где страдать, оплакивая свой неудачный брак – здесь или в городе?

Вытащив из багажника сумку и пакет с продуктами, я открываю калитку и иду по тропинке, пока не замираю как вкопанная.

На террасе находится посторонний!

За деревянным столом в тени, спиной ко мне, сидит мужчина.

На грабителя не похож. Во-первых, он по пояс голый (а я никогда не слышала про голых грабителей). А, во во-вторых, мужчина работает за ноутбуком. В его ушах айрподсы, на голове бейсболка. Издали фигура кажется смутно знакомой.

Да кто ты такой?

Не долго думая, я обхожу ограждение террасы, поднимаюсь по ступенькам и, наконец, вижу лицо незваного гостя.

– Тёма? – мой голос звучит удивленно.

Ведь Рогозин – последний человек на планете, которого я ожидала увидеть на даче Веры и Сергея в пятницу вечером.

– Довлатова? – избавляясь от наушников, тем же тоном вторит парень.

Да, именно, парень.

Артем Рогозин – одноклассник и лучший друг моего брата. Они оба младше меня почти на девять лет. Конечно с годами разница в возрасте немного сгладилась, но не до такой степени, чтобы я считала Рогозина зрелым мужчиной.

– Я не Довлатова, – замечаю, опуская сумку и пакет на деревянные качели. – Хотя… пожалуй, теперь уже снова Довлатова, – бормочу под нос, чувствуя себя странно.

Как же давно меня не называли девичьей фамилией.

– У тебя раздвоение личности? – усмехается Артем, щуря голубые глаза.

Я удрученно вздыхаю.

– Типа того. А что ты тут делаешь? Я не видела твою машину? Или она в гараже? – указываю большим пальцем в сторону.

– В двадцать первом веке есть такая штука, как такси, – заявляет Артем. – Привет, кстати. Давно не виделись.

– Ага. Ты пропустил юбилей друга, – замечаю я.

– Хоть ты не начинай, мне твой братец весь мозг вынес по этому поводу. Ну не мог я. Не мог! – ощетинивается Тёма.

– Ну как скажешь. Так что с твоей тачкой? – я с подозрением смотрю на него.

– Я ее продал. Стартап требует вложений.

Я громко фыркаю.

Всем давно известно, чем заканчиваются стартапы Рогозина. В лучшем случае – он должен банку денег, а в худшем – помимо долга ему ещё и нос ломают.

– И что на этот раз?

– Продаю онлайн-курсы, – парень кивает на ноутбук.

– Так ты теперь инфоцыган, – догадываюсь я. – Поздравляю с повышением.

Что ни говори – работенка, как раз, для Рогозина.

– Я коуч-тренер, – поправляет меня Артем.

Я подхожу ближе и пытаюсь заглянуть в экран ноутбука.

– Ясно. И что ты там втюхиваешь? – спрашиваю его. Артем закрывает ноут и откидывается на спинку мягкого кресла. – Дай угадаю! Десять способов остаться без трусов?

– Это производственная тайна. Но, если ты хочешь избавиться от трусиков, я знаю один действенный способ, – он очаровательно улыбается.

Клянусь, очаровательно.

Покачав головой, я тоже сажусь на диванчик, позади которого находится окно, и снимаю босоножки.

– Надеюсь, ты тут не прячешься от коллекторов? Ты один? – выпрямляю затекшие в дороге ноги.

С Рогозина станется притащить кого-нибудь в чужой дом. Я имею в виду девушку или девушек.

– Один, – вздыхает Артем. – Вечером хотел вызвать проститутку, но раз уж ты здесь… – он приподнимается в кресле, наглым образом разглядывая мои бедра.

На мне короткие джинсовые шорты, так что, ему есть, на что посмотреть. Он сам тоже сидит в одних шортах. Бейсболка, повернутая козырьком назад, делает его похожим на мальчишку.

– От твоих шуток так и веет застарелой фрустрацией.

– Ничего подобного! – возражает Рогозин. – У меня очень здоровое отношение к сексу!

Я закатываю глаза.

– Очень рада за тебя.

Его поведение и выходки столь привычны, что я даже не обижаюсь. Хотя давненько так со мной не общались парни.

– Слушай, а ты тут какими судьбами? – наконец интересуется Артем.

Взмахнув рукой, скрещиваю руки на груди.

– Искала на выходные место потише. А тут ты.

– И почему твое "ты" звучит оскорбительно? – улыбается парень.

– Не обращай внимания, дерьмовый денек выдался, – я отвожу взгляд.

Не рассказывать же Рогозину про измену мужа, свой развод и прочее?

– Ясно, – говорит парень.

Виснет тишина, которую пронзает звук моего мобильника.

Я встаю и достаю из сумки телефон.

– Вера звонит, – зачем-то сообщаю Рогозину.

– Привет ей, – кивает парень.

– Да, Вера? – прижимаю телефон к уху, открывая дверь дома.

– Поль, ты уже доехала?! – взволнованно спрашивает Вера. – Сережа только сейчас мне сказал, что там у нас Рогозин тусуется.

– Да, я уже в курсе, – направляюсь в сторону кухни.

– Я честно не знала! – оправдывается подруга. – Сейчас Серёжа ему позвонит и скажет, чтобы тот выметался. Да, Сереж? – она, видимо, обращается к моему брату.

Тот что-то бубнит низким голосом, но слов не разобрать.

– Вер, не надо! – прошу ее. – Зачем Сергея подставлять, они же дружат? Да и не помешает мне Рогозин, дом большой, места дофига. А что там у него за проект, ты не знаешь? Он тут такой важный сидит, – плавно перевожу тему.

Не хочу, чтобы Вера с Сергеем ссорились из-за меня. Пусть хотя бы у них все будет хорошо.

– Поль, ты что, Тёму не знаешь? – фыркает Вера. – Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не работало. Двадцать пять лет мужику, а все дурью мается. – На заднем фоне я слышу голос брата, он пытается заступиться за Артема. – Ой, ладно, не защищай его! Адвокат тоже мне нашёлся! – ворчит на него Вера.

– Алё, хватит наезжать на моего брата! Друзей не выбирают! – решительно заявляю ей.

– Это родителей не выбирают, а друзей очень даже выбирают! – парирует Вера. Теперь я слышу детский плач. – Ладно, я отключаюсь, Ксюша проснулась! Если что, звони. И не хандри! Там у нас вино есть, скажи Рогозину, пусть тебя обслужит по высшему классу. Хоть какая-то польза от него будет.

– Спасибо, Вер. Сережке привет. Ксю поцелуй.

Завершив звонок, я открываю холодильник. Помимо вина, соусов, водки и каких-то объедков, на полке стоит упаковка пива.

А Рогозин неплохо подготовился к выходным.

Я беру одну банку и, открыв ее, подхожу к окну, выходящему на террасу.

Внутри дома намного свежее благодаря системе кондиционирования.

Прохлада и глоток ледяного пива приносят мимолетное удовлетворение. Но потом я снова вспоминаю причину, по которой оказалась здесь.

Я больше не жена, не любимая…

Полагаю, прямо сейчас Виталик уже собирает остатки своих вещей, то, что он не успел вывезти раньше – экипировку для туризма и коллекцию моделей машин, которые занимали целую стену в нашей квартире.

Поправка.

В моей квартире.

Сегодня я не хотела находиться с ним там, смотреть и слушать, как мужчина, который был для меня всем, теперь пыхтит и ковыряет отвёрткой полки, торопясь к другой женщине.

В любом случае, по приезду мне нужно будет думать, что делать с дырками в стене. Ведь Виталик решил разобрать свой стеллаж. Ему плевать на унижение и боль, которые он мне причинил, но не плевать на гору досок и безделушек.

Виталик – тупиковая…

Нет, конечно, я помню, но почему мне так плохо?

Сделав глоток, я смотрю на Рогозина.

Артем сидит, уткнувшись в ноутбук, в ушах снова айрподсы. Парень трясет коленом в такт музыки.

Вот, у кого действительно жизнь удалась.

На лице Артема ухоженная щетина, взгляд сосредоточенный, а ресницы, как и раньше, длинные-длинные.

Неожиданно для себя, я отмечаю, какое красивое у него тело – молодое, мускулистое.

Мой взгляд задерживается на широких плечах и твёрдых бицепсах в то время, как пальцы парня порхают по клавиатуре.

Нарочно или нет, но сейчас Рогозин выглядит как-то… сексуально?

Сколько же мы не виделись? Лет пять точно.

Я делаю ещё один глоток и вдруг смущаюсь, обнаружив, что Тёма наблюдает за мной сквозь стекло. Становится не по себе, потому что взгляд, который мне адресован, не только вопросительный, но при этом и невозможно мужской…

2. Артем

Вечером на улице становится совсем душно. Ветра нет, и долбаные комары совершенно теряют страх, атакуя меня с голодным остервенением.

Прихлопнув очередного агрессора, я потираю затекшую шею и выхожу из браузера.

В голове всплывает чушь, которую я сегодня экспромтом навешал на уши Довлатовой, отчего вдруг становится непривычно совестно.

Коуч-тренер, твою мать.

Но аромат мяса на углях, доносящийся с соседних участков, приносит проблемы понасущнее мук совести.

Очень хочется есть.

Засунув ноут под мышку, я захожу в дом, где поднимаюсь в уютную спальню, расположенную в мансарде.

Сбросив шорты вместе с боксерами, топчу их ногами, параллельно ставя ноут на зарядку, тут же включаю в розетку фумигатор. И, покончив с важными делами, отправляюсь в душ.

Уже помывшись, вдруг вспоминаю, что не достал из стиралки свое барахло, постиранное ещё утром. К тому же обнаруживаю, что чистых и сухих шмоток у меня попросту нет. Не остается ничего другого, кроме как натянуть спортивные штаны прямо на голую задницу.

Развесив трусы и футболки прямо на деревянном ограждении мансарды, я спускаюсь вниз.

Полина сидит на кухне перед теликом, прижав одну коленку к груди. Она очень занята тем, что протирает лицо какой-то хренью из пластиковой бутылки.

Так необычно.

Я привык, что девушки делают макияж и наряжаются перед тем, как провести со мной вечер, а не наоборот. Но Довлатовой словно пофигу на мое присутствие. Она не воспринимает меня всерьёз, и это бесит, что ли.

Днем я не стал выяснять подробные причины ее приезда, но все выглядит очень странно.

Где ее чертов муженек?

Покрутив головой, я осматриваю девственно нетронутую встройку: на варочной поверхности ни одной кастрюли, на столе, перед Полиной, только стакан воды и зубочистки.

– Эй, пупсон, а где ужин? – интересуюсь у Довлатовой.

– Там в холодильнике остатки твоей пиццы. Ни в чем себе не отказывай, – иронично замечает она, продолжая тереть лицо ватным диском.

– Капец. Я думал ты – женщина, – разглядывая Полину, отмечаю, что раньше ее волосы были темнее и более длинными, а теперь едва достают до плеч.

Это прическа явно идет ей больше.

– Я не твоя женщина, пупсон, – иронично замечает она. – Не знаю, с чего ты решил, что я буду тебя кормить.

– Я не решил, я надеялся, – искренне сознаюсь, чувствуя голодное урчание в желудке.

Ее взгляд смягчается.

– Ладно. Сделаю тебе омлет. А ты пока открой вино, – распоряжается девушка.

Полина немного старше меня, но, конечно, она девушка.

И весьма обалденная.

Красивая, стройная, с аккуратной задницей. А ножки и грудь у нее – вообще загляденье.

Уж поверьте, я разбираюсь в том, что говорю. Потому что, независимо от того, интересуюсь ли я девушкой или нет, мой встроенный сиськоопределитель работает, как часы.

Вот и сейчас, пока Полина наклоняется к нижнему шкафчику за сковородкой, я ловлю себя на мысли, что хотел бы знать, какого цвета и формы у Довлатовой соски. И даже начинаю строить теории.

Судя по цвету кожи, они должны быть нежно-розовыми.

А когда возбуждены, то, полагаю, острые и сладкие, как декоративные перчики.

Да, все парни любят сиськи. Я же их боготворю.

Таким образом, размышляя о сосках Полины, я достаю и откупориваю бутылку вина.

– И себе налей, – распоряжается девушка, получив полный бокал.

Мы стоим рядом, лицом друг к другу.

Ее взгляд опускается на мои грудные мышцы, на коже ещё блестят капли влаги после душа. Я смотрю, само собой, на ее грудь. Под довольно просторной серой футболкой проступают очертания восхитительных пиков.

Она без лифчика.

Я сглатываю, чувствуя, как оживает мой член в просторных спортивных штанах. Трусов-то на мне нет.

А потом наши глаза, как по команде, встречаются.

Стараясь не выдавать своих мыслей, я изгибаю бровь.

– Довлатова, ты хочешь меня напоить? – делаю вид, что ошарашен.

– Нет. Обмануть свою совесть. Ну знаешь, типа я не заливаю свои проблемы, а просто выпиваю со старым знакомым.

Усмехнувшись, я делаю шаг в ее сторону и слегка касаюсь девушки бедром, а затем снимаю с держателя ещё один бокал.

– За встречу, – приподнимаю его, наполнив до краев.

– Угу, – мрачно кивает Полина, делая большой глоток.

От созерцания того, как она облизывает свои губы, меня отвлекает звук, доносящийся из динамика телевизора.

– Что за ужасы ты смотришь? – оглядываюсь на экран.

– Это "Титаник", – Полина снова подносит бокал к губам и водит ими по кромке. – История о том, как можно обрести любовь всей своей жизни и потерять ее навсегда за какой-то несчастный день.

– Точно. Это же этот, как там его? Том Круз? – хмурю брови.

– Почти угадал, – хмыкает девушка. – Леонардо Ди Каприо.

Я киваю, делая глоток.

На самом деле, я в курсе, что по телику идет "Титаник", и кто такой Ди Каприо, мне тоже известно, но очень уж хочется поболтать с Довлатовой.

За следующие полчаса мы приговариваем бутылку сухого и сковороду с омлетом. Пить с Довлатовой мне никогда не приходилось, но я в курсе, что происходит с девушками после пары бокалов. Обычно, они расслабляются, становятся более разговорчивыми и свободными, но Полина производит удручающее впечатление и выглядит такой ранимой и растерянной, что хочется с этим что-то сделать.

– Давай, колись, что ты тут забыла? – спрашиваю ее, дождавшись, когда девушка допьет вино.

Покрутив в пальцах пустой бокал, Полина криво усмехается.

– Отмечаю с тобой свой развод. Прикинь? – уголки ее губ ползут вверх, но взгляд невеселый.

Все сразу встает на свои места: неожиданный приезд, раздражение и просьба стать ее собутыльником.

А я-то думал, они просто поругались.

– Ничего себе. Ты б хоть предупредила, я бы оделся поприличнее, – пытаюсь выглядеть невозмутимо.

В действительности я без понятия, как нужно реагировать на ее признание.

– Тём, ну что ты знаешь о приличиях? – фыркает Полина.

Не очень много.

Но я точно знаю, что ей надо выпить еще, поэтому молча поднимаюсь, достаю вторую бутылку и возвращаюсь к столу.

– Спасибо, – в голосе девушки теплится благодарность.

– За что? – спрашиваю ее, орудуя штопором.

– Что нянчишься со мной.

– Должна будешь.

– А как же твой проект? – интересуется Полина, когда я сажусь напротив.

– Успею, у меня все выходные впереди.

– Ясно. Ты не будешь? – кивает девушка, заметив, что свой бокал я так и не наполнил.

Я качаю головой и отвечаю:

– Бухать в такую жару – смерти подобно.

– Ну спасибо, – морщится Полина.

Выждав немного, я осторожно забираю бокал из пальцев Довлатовой и ставлю перед ней, привлекая к себе внимание.

– Можно я кое-что скажу?

Полина неуверенно пожимает плечами.

– Валяй.

– Я очень рад, что ты ушла от него, – заявляю я.

Карие глаза Довлатовой округляются.

– Кто сказал, что это я от него ушла? – вспыхивает она. Я усмехаюсь, а девушка злится, ведь теперь ясно, кто от кого ушел. – Тёма, блин!

Довлатова сжимает зубы, а затем вздыхает. За сегодняшний день это, примерно, двадцатый такой вздох.

– Не грусти, он был гандоном, – пытаюсь ее приободрить.

– Да ты-то откуда знаешь? Сколько раз ты его видел?! – судя по тону девушки, выходит неважно.

Она злится ещё сильнее.

– Поверь, мне не требовалось много времени, чтобы решить, гандон твой бывший или нет, – пожимаю плечами.

Я не собираюсь врать о том, что думаю по поводу ее замужества. Серый, кстати, тоже его не переваривал.

– Да пошел ты! – прилетает мне в ответ.

– Ты что, его защищаешь? – хмыкаю я.

Полина хватает ртом воздух.

В ее глазах загораются искры, красивые черты лица искажает свирепая гримаса.

– Нет! – трясет головой девушка, обрушивая на меня весь свой гнев одним лишь словом. – Я защищаю себя, свою гордость и свое время, которое я упустила! Думаешь, мне приятно слышать, что человек, на которого я потратила восемь лет, был гандоном?! Приятно, да?! – вопрошает она. – Нет, черт возьми, Рогозин, это неприятно! И ты мог бы промолчать, но, нет же, тебе было позарез необходимо высказать свое мнение, ты же у нас теперь коуч-тренер, да?! Знаешь, что?! Да пошел ты! – еще и тычет в меня своим красивым ноготком. – Кто ты, чтобы говорить мне такое?!

– Вау. Это было… вау, – я восхищенно моргаю.

Ну и мощь.

Меня чуть к стене от ее криков не отбросило.

– Тебе смешно! Ну конечно.

Она издает гортанный звук, продолжая сердиться.

Сделав глубокий вздох, я развожу руками.

– Прости, Полин. Честное слово. Я не хотел тебя обидеть. Извини, правда. Я имел в виду, что надо быть идиотом, чтобы сделать то, что сделал он. Хотя я и не знаю всех подробностей, но, раз ты здесь, твой бывший однозначно баклан, – с искренним сожалением говорю я.

– Почему?

Я пожимаю плечами.

– Потому что ты офигенная.

На что Довлатова раздраженно фыркает.

– Ой все, не подлизывайся!

– Я серьёзно. Ты классная, умная и очень сексуальная. И на его месте я бы никогда тебя не отпустил, – последние слова как-то сами собой слетают с языка.

Виснет пауза.

– Что… ты? – морщится Полина. – Артем, завязывай. Неужели ты думаешь, я на это куплюсь? Мне тридцать четыре, – сообщает она.

Тридцать. Четыре.

Как это? Когда это?

– Серьезно? Я думал, мы ровесники. Ну и дела, – качаю головой.

На самом деле, мне плевать, сколько ей лет. Я либо хочу женщину, либо нет. И если поставить вопрос ребром и предложить выбрать из этих двух вариантов, то в случае с Довлатовой ответ очевиден.

Да, конечно, да.

Посмотрел бы я на того, кто ответил бы иначе.

– Ха-ха, – Полина саркастично комментирует мое заблуждение. – Тебе напомнить, что, когда я заканчивала одиннадцатый класс, ты с моим братом заканчивал первый? – важничает она.

В ее тоне звучит снисхождение. Вспоминаю, какой Довлатова мне тогда казалась взрослой, и прямо сейчас даже будто в росте теряю несколько сантиметров.

Но к черту эту тупую ретроспективу.

Я давно не пацан, который каждый день зависает в квартире ее родителей и тусуется с ее братцем.

Я мужчина, детка.

– Не знаю, как Серый, но я не мог учиться в первом классе, когда ты была в одиннадцатом. Это невозможно. Посмотри на себя, – во мне загорается азарт, и я решаю пустить в ход все свое обаяние. – Ты выглядишь офигенно. Сколько тебе, говоришь? – развязно улыбаюсь Полине.

– Да иди ты, – пренебрежительно бормочет она.

И снова этот вздох.

Я просто чувствую себя обязанным помочь ей.

Только как?

Мне ни разу в жизни не приходилось никого утешать. И, пока я неосознанно обвожу взглядом фигуру Полины, шестеренки в моей голове начинают работать неожиданно слаженно.

– Слушай, пупсон, я знаю лекарство. Тебе стопудово поможет.

– Удиви меня, – без особого энтузиазма отзывается Довлатова.

– Оно прямо перед тобой, – хриплым голосом сообщаю я.

Неверно истолковав мой намек, Полина фокусирует взгляд на бокале с вином.

– Это не помогает.

– Речь не о вине. Я имею в виду себя. А, вернее, секс со мной.

– Рогозин, это не смешно, – прыскает Полина.

Приподняв зад, я перетаскиваю свой стул и сажусь вплотную к Довлатовой, располагая руки на столе.

– Посмотри на меня, разве заметно, что мне весело? – спрашиваю ее. Полина реагирует на мою выходку недоверчивым взглядом. – Слушай, мне правда жаль, что какой-то козел испортил тебе жизнь, но ты же не завтра уезжаешь?

– Не знаю, а что? – хмурится девушка, явно пытаясь найти логику в мое вопросе.

– Смотри, здесь, – я описываю макушкой окружность, – в этом доме, есть только ты и я. Конечно я очень отзывчивый, и ты можешь этим воспользоваться и дальше плакаться мне в жилетку, а можешь провести это время с удовольствием.

– Я не плакалась в твою жилетку! – возмущается Довлатова. – И уж точно не стану спать с тобой! Забудь об этом, Рогозин!

– Почему?

– Да потому что я не сплю с кем попало!

– И это замечательно! Но я-то не кто попало. И ты хорошо меня знаешь. Никаких разочарований и разбитых надежд. Я не псих, не маньяк, не наркоман, и не собираюсь обманывать тебя, лишь бы ты поскорее раздвинула передо мной свои очаровательные ножки. Рисков нет!

Полина делает такое лицо, словно проглотила таракана или кусок сырого голубя.

– Ты больной?

– Нет, я чист, здоров и слежу за собой, – заверяю ее.

– Блин, Рогозин, я не об инфекциях!

– Тогда что не так?

Между нами виснет тишина. Довлатова опускает напряженные плечи и трясет головой.

– Тём, я даже чисто гипотетически не могу рассмотреть твое предложение. Ты друг моего брата! Я старше тебя на девять лет?! Когда-то ты мне в пупок дышал!

– Я и сейчас с удовольствием подышу тебе в пупок. Тебя это заводит?

– Тёма, нет! – резко говорит она. – Это бред какой-то!

– Это не бред, а гениальная идея. Ещё никому не повредила парочка отличных оргазмов.

– Кошмар, неужели мы всерьёз это с тобой обсуждаем?! – Полина реально выглядит шокированной.

Ее реакция для меня, как вызов. Ещё ни одна девушка не жаловалась после секса со мной. Напротив, они все были очень довольны. Довлатова просто не в курсе, чего себя лишает.

Я разворачиваюсь к ней корпусом.

– Полин, мы оба взрослые. Мы оба свободны. А что до Серого… – я осекаюсь. В голове всплывает образ друга с топором. Да ну нафиг. – Нам необязательно кому-то рассказывать. – Я замечаю, как Полина облизывает губы, будто у нее во рту пересохло. – Ты такая сексуальная, позволь мне сделать тебе приятно. Пожалуйста.

– Ты не шутишь, – наконец доходит до нее.

– Конечно, нет. Я хочу тебя, правда. Хочу с того момента, как ты сегодня нарисовалась на террасе в своих маленьких шортиках и спутала мне все карты, – признаюсь я.

– Не такие уж они и маленькие! – она оттягивает шорты вниз и, спохватившись, произносит: – Нет… Тём, мы не можем, – но уже не так решительно.

– В том-то и дело, что мы можем, если захотим, а ведь мы хотим? – я даже не касаюсь ее, но всем телом чувствую, как между нами искрит электричество.

– Правда?

Может быть, я слишком самонадеян, но Полина все еще сидит рядом, явно обдумывая мои слова. Или, на худой конец, по-прежнему осмысляя.

Надо с этим разобраться.

Я тянусь к ней лицом.

– Хочешь проверим? Нам нужен всего один поцелуй, – сосредотачиваю взгляд на сексуальной ухмылке Довлатовой.

Клянусь, я никогда не рассматривал ее рот, но теперь отмечаю, как он мне нравится. И я бы с удовольствием его испробовал всеми известными мне способами.

– Что за чушь? – голос Довлатовой слегка подрагивает, выдавая нервозность.

– Боишься? – я двигаюсь ближе, тоже облизывая губы.

Пока мое предложение и вопрос оседают у нее в голове, Полина внимательно изучает меня.

Ее взгляд мечется по лицу. Такое ощущение, что она впервые меня видит.

– Нет. Просто это глупо, – произносит девушка, словно усмехнувшись собственным мыслям.

Сейчас между нами всего несколько сантиметров. Довлатова чертовски приятно пахнет. Мне хочется коснуться ее так сильно, что пальцы гудят.

– Почему глупо? Разве тебе не любопытно?

– Нет, – говорит Полина.

Однако я вижу, как девушку штормит, ее расширенные зрачки темнеют. При этом мое полуголое тело охватывает жаром возбуждения.

И без лишних вопросов я просто впиваюсь в ее губы.

Вот только меня там не ждут.

Полина замирает, как статуя, не отвечая на мой поцелуй. Я с досадой выдыхаю, оттягивая ее нижнюю губу. Но в тот момент, когда я уже готов сдаться, она расслабляет губы и впускает мой язык.

Мы оба вздрагиваем, как от удара током, по моему позвоночнику прокатывается волна сладкой дрожи. Тело Полины под моими пальцами становится таким податливым, что мне башню сносит. И мы позволяем нашим языкам жить собственной жизнью, а рукам касаться друг друга.

Это просто невероятно.

В одно мгновение ее губы все ещё ласкают мои, но в следующее Полина отрывается от них с таким видом, будто выныривает из горного озера.

– Стой… – шепчет девушка, качая головой. – Я просто пьяная, – с ее губ слетает досадный стон.

Я снова тянусь к ее лицу, убирая за ухо мягкие светлые локоны.

– Ты такая чумовая. Идем в постель? – обхватываю ладонью ее щеку.

Довлатова грубо отталкивает мою руку.

– Нет! Уж этому точно не бывать, – такое ощущение, что она сама себя предостерегает.

– Ну ты же хочешь, – говорю я.

– Ничего подобного! – возражает Полина.

– У тебя соски набухли, – я откровенно пялюсь на ее грудь.

Острые перчики, едва не пронзающие ткань ее футболки, приводят меня в дикий восторг. В спортивных штанах радостно бьется эрекция.

– Это сквозняк, – оправдывается Довлатова.

Ну-ну.

– Врушка, – я отмечаю ее затуманенный взгляд, ощущая нарастающее желание.

Меня самого это удивляет.

Ведь одно дело, обсуждать секс с Довлатовой, а другое – находиться в шаге от него.

Правда Полина явно не разделяет мой энтузиазм. Уперев ладони в столешницу, она поднимается со стула.

– Так, все. Я иду в душ и спать, – ее голос звучит неестественно бодро. – А ты прибери здесь.

– Останься, Полин, – мои слова заставляют ее притормозить в пороге.

– Забудь об этом, ладно? – не оглядываясь, спрашивает девушка.

В смысле?

Да я теперь вообще думать ни о чем не могу.

Мой рот, мое тело требуют продолжения, а член и вовсе уже готовит петицию.

Ну и дела.

Я только что целовал сестру своего лучшего друга, и это было настолько офигенно, что меня до сих пор колбасит.

И я уверен, что не только меня…