Текст книги "Все хорошо, я рядом (СИ)"

Автор книги: Юлия Стешенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Могу взять тебе одноместный, а сам жить в комнатах для слуг. Будет дешевле.

Ийя посмотрела на него удивленно.

– Что за ерунда? Бери двойной или просто двухместный. Нам вроде бы не привыкать рядом спать, так что уж на двух кроватях в одной комнате точно устроимся.

– Хорошо. Я все сделаю.

ГЛАВА 11

Айре переоделся, накинул куртку и вышел на улицу. До Ар-Герада он добрался на извозчике, ехать самому, без хозяина, было непривычно. Айре волновался, словно проходил какую-то проверку. Сегодня он сам занимается расследованием, а Ийя ждет его дома. Айре одернул нервно рубашку, расстегнул верхнюю пуговицу. Квартиру генерала он нашел быстро. Здание в лучшей части района, граничащей с императорскими Золотыми прудами. Зелено, чисто тихо.

У крыльца соседнего дома служанка протирала окошки в двери. Айре подошел, улыбнулся. Женщина, увидев отражение в стекле, быстро обернулась, поправила чепчик.

– Здравствуйте, госпожа.

Женщина хихикнула и спрятала покрасневшие от холодной воды руки за спину.

– Здравствуйте.

– Я ищу одного человека. Вы мне не поможете?

Дальше было легко. Вообще, все оказалось намного проще, чем Айре ожидал. Он умел расспрашивать и умел слушать. Смуглые, пугливые женщины Ар-Герада, не привычные к мужскому вниманию, млели и таяли, забрасывали галантного брюнета охапками разнообразных сведений. Айре просто поражался, какое количество разнообразной ерунды можно выслушать и запомнить. За три часа, проведенные в Северном округе, Айре побывал обманутым влюбленным, детективом, следящим за генералом по поручению супруги, слугой любовницы генерала и еще целой кучей людей. Но зато сплетен он насобирал предостаточно.

На обратом пути Айре зашел в "Золотой дворец". Швейцар глянул на него свысока, скептически хмыкнул, но ничего не сказал. Портье, лысеющий пухлый мужчина лет тридцати, понимающе ухмыльнулся. Айре представил, что он так же ухмыльнется и Ийе, и спрятал руки в карманы, чтобы не двинуть в физиономию.

– Твоя хозяйка желает номер с большой кроватью?

– Нет. Моя хозяйка желает двухкомнатный номер. Или однокомнатный, но с двумя кроватями.

– Сожалею, двухкомнатных сейчас нет. Но есть чудесный однокомнатный на втором этаже, окна выходят на сквер. Будешь смотреть?

Айре покачал головой, положил на стойку деньги и взял ключ. Однокомнатный. Здорово. Настроение улучшилось, бить портье расхотелось.

* * *

Ийя встретила его уже одетой в строгий брючный костюм. На плечи она набросила мундир, на столе лежала шпага в ножнах. Две большие сумки стояли у двери, одна – у порога гостиной.

– Ну? Ты в порядке? Узнал что-нибудь?

Айре снял куртку и повесил ее на спинку стула. Помолчал, наслаждаясь собственной непривычной значимостью.

– Узнал. Все, что надо. Генерал снимает квартиру в Ар-Гераде, служанка у него из местных, живет недалеко. Вдова, детей нет. Рассказала, что сын у генерала – игрок, причем неудачливый. Полгода назад проигрался в пух и прах, подчистую. До порток. Скандал замяли, деньги нашли. Священник, которого убили, оказывается, из храма Безликого Молчащего – одного из самых радикальных культов Безликого. И он постоянно заходил к генералу. Я спросил, помнит ли она дни, и записал. – Айре протянул Ийе исписанный мелким угловатым почерком листик. – Номер я снял. Что-нибудь еще?

Ийя восхищенно цокнула языком.

– Да ты просто сокровище. Провел расследование, опросил свидетелей, еще и номер организовал. Да на тебя в жандармерии просто молились бы, ты знаешь?

Айре польщено потупился, потом быстро глянул на Ийю и подмигнул.

– Я хотел произвести впечатление.

– Получилось. Ничего не скажешь. Может, хоть чаю с бутербродами перед переездом попьем?

Айре включил огонь, закипятил воду, нарезал хлеб. Достал чашки из шкафчика, поставил их на стол, погладил голубые цветочки на стенках.

– Может, заберем их?

– Зачем? Там ресторан должен быть.

– Ты будешь смеяться, – Айре положил намазанный маслом хлеб. – Мне жалко их бросать. Они такие домашние. Я к ним привык. Сразу вспоминаю, как мы сидели здесь, чай пили, разговаривали. Знаешь, сколько лет у меня ничего такого не было? Мне не хочется отсюда уходить. Вообще не хочется. Я уже почти поверил, что дома. Черт. Глупо, да?

– Не глупо. Хочешь – заберем. Айре. Я тут подумала. Давай купим квартиру. В каком-нибудь районе попроще. Возьмем ссуду, я найду приработки. А?

Айре повернулся к Ийе.

– Ты серьезно? Купим? Нашу? Черт, я работу найду – ну хоть продавцом, официантом. Что-нибудь. Я… Мы…

Он сбился, шмыгнул носом. Собственная квартира. Их квартира. Дом, где они будут жить. Выберут вещи. Посуду. Собственные вещи, такие, какие хочется. Не такие, как здесь, не роскошные – обычные. Но собственные. Они будут ходить по магазинам, смотреть, выбирать. Вместе. Решать, куда поставить шкаф. Спорить, какие шторы повесить. Айре стоял, мечтательно улыбаясь, когда Ийя дернула его легонько за темный завиток.

– Эй. Есть кто-нибудь? Пора идти.

– Да. Конечно. Извини. Идем.

Айре подхватил сумки и вышел из квартиры. На пороге он оглянулся, вздохнул. Все-таки было жаль бросать ее. Он даже не заметил, как эта квартира стала домом. Айре понимал, что ненастоящим – но другого у него не было. Ему здесь было хорошо. Ийя захлопнула дверь, повернула ключ. Айре отбросил сползшие на глаза волосы и пошел за ней вниз по лестнице.

Солнце уже сползало за крыши домов, пахло дымом и весной. Дворник выгребал прелую траву с клумбы, насвистывая что-то меланхоличное. Айре поставил сумки в коляску, сел на переднее сидение. Второй раз он едет в коляске. Первого он почти не помнил. Только боль, тряску и плывущие над головой перевернутые дома. Сейчас Айре с любопытством огляделся, погладил резную деревянную головку какого-то переключателя, чуть толкнул металлический рычаг. Ийя села на место водителя, включила движитель. Механизм завибрировал, коляска дернулась, трогаясь с места. Айре перегнулся через борт, посмотрел на вращающиеся колеса, поблескивающие металлическими спицами, на проплывающую внизу брусчатку.

– Хочешь, научу?

– Чему?

– Управлять коляской.

– Да эта штука дороже, чем я, стоит. А если я ее поломаю? Нет, не надо.

– А если я ее поломаю? Это не аргумент. Ты хочешь или не хочешь?

– Хочу. Думаешь, у меня получится?

– Уверена. У тебя вообще все отлично получается. Будешь меня на работу возить.

Айре подпрыгнул на сидении, раскинул руки, подставив лицо весеннему ветру.

– Здорово. Черт, как она быстро едет. Даже не верится. Правда, научишь?. Буду возить, куда скажешь. Госпожа, ваша коляска подана. Здорово.

В номере они поужинали. Ийя есть не хотела, но Айре положил ей тушеное мясо и салат, и не отстал, пока тарелка не опустела. Ийя кривилась, фыркала, но ела. Потом они развалились на широких кроватях. Газовые лампы бросали на стены гигантские колеблющиеся тени. Айре сложил пальцы, вывернул руку – и по стене прошел заяц, потом слон. Волк, птица, страус. Ийя улыбалась, замотавшись в шерстяное одеяло, лицо у нее было бледным и осунувшимся.

– И что мы будем делать? Может, это все-таки не он? – Айре подложил подушку под спину и откинулся на стену.

– Он. Я уже все обдумала. Смотри. Его сын влез в долги. Раз. Потом долги вдруг пропали. Два. Потом, через две недели, первое убийство. Три. Потом дело передают мне – а я далеко не самый опытный специалист. Да еще и женщина, причем молодая. Несерьезнее кандидатуры профессиональный военный просто придумать не мог. Четыре. Потом, когда я начала копать – первая попытка убийства. Пять. Потом – поездка эта дурацкая, чтобы убрать меня из горда на неделю. Шесть. Но кто-то себя прикончить не дал, а сам прирезал убийцу. То есть, убийство произошло по графику, но следующее совершать уже было некому, нужно было искать замену священнику. Семь. И, наконец, я раскопала информацию об элементале. И нас должны были убрать. Единственный, кто об этом знал – де Эст. Все сходится.

– Ты не ответила – что мы будем делать?

– Поговорю с начальником Штаба. Прямых доказательств у меня нет, но это уже не важно. Если мне поверят, де Эст уже ничего не сможет сделать. Если не поверят – тогда, конечно, плохо. Но даже в этом случае меня трогать невыгодно, моя смерть подтверждает вину генерала, а информацию я все равно уже передала всем, кому надо. Так что, думаю, все будет в порядке.

* * *

Ийя уснула почти сразу, замотавшись в одеяло, как в кокон. Потом ей стало жарко, она спихнула его в сторону, лунный свет лежал на голом белом плече. Айре долго крутился, переворачивал подушку, то укрывался, то отбрасывал в сторону одеяло. Гулко тикали часы, кто-то в соседнем номере бормотал монотонно – то ли молился, то ли читал вслух. Айре разглядывал рисунок на затертых чужими прикосновениями бумажных обоях, маленькие розовые цветочки в обрамлении круглых листьев и стрекоз, расправивших тонкие прозрачные крылья…

…он был в гостиной. Не сопротивлялся, стоял, опустив руки, его даже не держали. Пятеро курили у стены, переговаривались лениво. Слабость разлилась по телу, шевельнуться было невозможно, немыслимо. Руки, невыносимо тяжелые, свинцовые, бессильно повисли, ноги вросли в пол. Айре слышал, как хлопнула дверь, как упали на пол ботинки. Ийя сказала что-то из коридора, прошелестели по полу босые ноги. Она вошла в гостиную – и стоящий справа мужчина выбросил вперед руку с ножом. Ийя качнулась, прижала ладони к животу. Струйки крови побежали по узким белым пальцам на брюки, закапали на пол. Ийя взглянула на Айре удивленно и обиженно и осела, сжимаясь в комок. Тогда он закричал, оцепенение разлетелось вдребезги, разбитое воплем, и он бросился вперед. Его перехватили, выворачивая руки за спину, швырнули на колени. Айре лягался, рвался, скользя по полу. Ийя была рядом, в двух шагах, лужа крови медленно расползалась, уже касаясь края ковра. Айре задыхался, бессилие и ужас впились в него, вгрызаясь в нутро, заставляя выть и корчиться от отчаяния. Его ухватили за волосы, заставляя запрокинуть голову, сдернули штаны – и член, горячий, твердый, вжался в задницу, потерся жестко и настойчиво. Ийя смотрела на него, ее губы шевелились – но Айре не слышал. Он захрипел, рванулся – и не смог. Ничего не смог. Его трахали в двух шагах от Ийи, драли, как последнюю шлюху – и он ничего не мог сделать. Ийя тянулась к нему, окровавленные пальцы были рядом, и Айре умолял, плакал и умолял отпустить – на минуту, пожалуйста, он все сделает сам, только позвольте взять ее за руку. Он все сделает. Пожалуйста…

Айре рывком сел, отшвырнув одеяло, хватая ртом воздух. Потер руками лицо, мокрое от слез, оглянулся, стряхивая остатки кошмара. Ийя лежала на соседней кровати, скомканное одеяло бесформенной грудой чернело в ногах. Айре смотрел на нее, слизывая слезы с губ, боль в груди была реальной, реальнее, чем эта комната, реальнее, чем ночь. Кровь на тонкой теплой руке, отчаяние, сводящее с ума – Айре затряс головой, подошел к Ийе. Наклонился, вслушиваясь в мерное сонное дыхание. Сел рядом с кроватью, на жесткий колючий ковер, осторожно прикоснулся к лежащей на подушке руке. Прижался щекой, задержав дыхание, закрыл глаза. Ийя пошевелилась, пробормотала что-то невнятно, положила ему вторую руку на лицо. Айре затих, вжался губами в ладонь. Ийя спала, рот у нее был приоткрыт, лицо во сне – усталое и мягкое, на лбу, между бровями – едва заметная морщинка. Айре вздохнул и закрыл глаза.

Проснулся он, когда за окном уже плескалась серая предрассветная муть, с трудом выпрямился, растирая затекшие ноги. На бедре отпечатался неровный ворс ковра. Айре вернулся в свою кровать, повернулся лицом к Ийе, натянул одеяло до подбородка, поджал замерзшие ноги. Потом, когда он проснулся, в окна лился розовый утренний свет, галдели на улице прохожие. Ийи уже не было.

ГЛАВА 12

Ийя вошла в кабинет к генералу, прикрыла за собой дверь. Де Эст, осунувшийся, усталый, поднял на нее глаза. Ийя поразилась, как он внезапно постарел. А может, он и раньше был таким – просто это не бросалось в глаза. Лицо пожелтело, обозначились горькие морщины в углах рта, мундир сидел криво и мешковато на худых плечах.

– Де Виалан? Не думал вас увидеть. Что вы хотите?

– Поговорить. Я могу сесть? Надеюсь, вам не придет в голову меня убивать.

– Нет. Уже не придет. Присаживайтесь. Я сделал огромную ошибку, поручив это дело вам.

– Ну, это как посмотреть. Зато жертв на вашей совести намного меньше, чем могло бы быть. Знаете, у меня только один вопрос.

– У вас? Вопрос? Какой же? Я думал, у вас – только ответы.

– Вас шантажировали?

– Генерал горько усмехнулся.

– Нет. Меня даже шантажировать не пришлось. Это мой единственный сын, де Виалан. Понимаете? Единственный. У меня никого нет, кроме него. И когда мне предложили – я согласился, не раздумывая. У вас есть кто-нибудь, для кого вы готовы на все? Если есть – вы меня поймете.

– Не думаю. Бог с ним, с императором. Но это – жизни тысячи людей. Вы ведь понимали, что это – переворот. А что дальше? Гражданская война? Война с Мерной? Сколько людей должно было погибнуть ради вашего сына?

– Вы пришли мне выговаривать? Я знаю. Я все знаю. Это – мой выбор. Вы сделали другой. Но меня это не интересует. И вы не ответили на мой вопрос. Зачем Вы пришли?

– Чтобы оказать вам услугу. Я пойду к командующему через час. Свяжитесь с вашим сыном, пусть возьмет, что ему нужно, и уезжает. Вы, естественно, уехать не сможете. И не думаю, что вы этого хотите. Не так ли? Вы – дворянин и офицер. Вы знаете, что делать в подобных случаях. Не думаю, чтобы честь вашего рода можно было сохранить – но можете попытаться.

Генерал помолчал, вертя в пальцах золотое тонкое перо, черные мелкие кляксы веером легли на бумажный лист.

– Зачем? Вас едва не убили. Пусть не лично я – но при моем непосредственном участии. Почему вы это делаете?

Ийя погладила подлокотник кресла, провела пальцами по резным завиткам.

– Я попрошу вас об услуге.

– Меня? Вы шутите?

– Вовсе нет. Напишите предсмертную записку. Все, что угодно. Все, что сочтете нужным. Просто уточните, что финансирование поступало от Леенгарда. Вольфрама Леенгарда.

– Вы думаете, этому поверят?

– Прочитав это в вашей записке? Конечно. У него контракты с Мерной, масса связей, прямой финансовый интерес. Опровергнуть овинение он не сможет.

– Почему вы так думаете?

Ийя пожала плечами.

– Можно доказать, что ты что-то знаешь. Но никак нельзя доказать обратного. Отсутствие факта намного труднее подтвердить, чем его наличие. Леенгард просто не сможет.

– Почему вы этого так хотите? Что он вам сделал?

– Я его ненавижу. Он – ублюдок и садист. Он делал больно человеку, к которому я привязана. И я хочу, чтобы он больше никогда не смог никому сделать больно.

– Вызовите его.

– Не думаю, что он примет вызов. А убивать его и рисковать я не могу. У меня есть тот, за кого я отвечаю.

– Вот видите. А вы говорите, что не понимаете меня. Вы же делаете то же самое.

– Неправда.

– Правда, де Виалан, правда. Просто вы убиваете одного человека, а я – многих. Но это вопрос количества, а не сути. С этого все и начинается. С того, что вы готовы убить ради кого-то. И по этому пути далеко можно зайти. Я напишу записку. Благодарю вас за услугу.

Ийя встала, одернула мундир.

– Генерал, предупреждаю на всякий случай. Подробный рапорт – в банковской ячейке. Если со мной что-то случится, он ляжет на стол командующему, а копия будет направлена в три крупнейшие газеты страны.

– Вы предусмотрительная девушка, де Виалан. Знаете, я даже рад, что так получилось. Я ведь не хотел вас убивать.

– Я знаю. Поэтому вы отправили меня в эту дурацкую командировку. Надеялись успеть.

– Надеялся. Если бы этот идиот не полез на нож – все бы получилось. Никогда не доверял церковникам. Нужно было заплатить наемнику. Нельзя экономить на профессионалах. Всего хорошего, де Виалан.

– Жаль, не могу пожелать вам того же. Прощайте, генерал.

Ийя заехала в ресторанчик, где, усевшись за угловой столик, заказала кофе и горячий бутерброд. Цветы в вазочке привяли, несколько белых лепестков лежало на клетчатой скатерти. Ийя задумалась. Она только что сломала жизнь абсолютно постороннему человеку. Человеку, который лично ей ничего не сделал. Который уже не угрожал Айре. Для того чтобы уничтожить его, она позволила уйти от заслуженного наказания убийце и предателю. Сколько людей погибло? И что сделала она? Просто использовала их смерти в своих целях. Ийя вспомнила Леенгарда. Его блестящие, красные губы, быстрые, неожиданно ловкие толстые пальцы. Представила, как он, улыбаясь сытой счастливой улыбкой, вжимает сигару Айре между пальцев. Там у него шрам, глубокий и неровный. Ийя видела, как Леенгард раскачивает сигару, вжимая ее сильнее в нежную токую кожу. Глаза Айре – там, в кафе. Она не могла их забыть. Нет, она ни о чем не жалела. Если для того чтобы этот ублюдок отправился на эшафот, надо было помочь убийце – что ж, значит, она поможет. Но генерал был прав. Все-таки прав. Не настолько уж она и отличается.

Через час она зашла к командующему, положила на стол папку с докладом. Отвечала на вопросы, показывала материалы. Ийя думала, что будет волноваться. Оказалось, что ей все равно. Радости победы не было. Только мутная усталость, чувство вины и разочарование. Командующий довольным не выглядел. Он казался растерянным и раздраженным, поглядывал на Ийю опасливо, как на ядовитое насекомое, от которого не знаешь, чего ожидать. Потом вбежал посыльный, протянул командующему жесткий коричневый конверт. Ийя уже знала, что там. Сообщение о смерти де Эста. Она отдала честь, развернулась четко, щелкнув каблуками, и пошла прочь. Дожидаться конца представления не хотелось.

После доклада Ийя купила бутылку вина и сырный пирог. Сначала она хотела выбрать коньяк, но подумала, что количество крепкого спиртного в ее жизни превысило все допустимые пределы. Когда Ийя подъехала к гостинице, Айре сидел на широких мраморных перилах террасы и курил. Бело-сизый дым висел над ним тусклым нимбом. Увидев знакомую коляску, Айре спрыгнул на землю, пошел навстречу, торопливо докуривая – гибкий, высокий. Ийя достала пирог и бутылку, пинком захлопнула дверцу. Айре остановился почти вплотную, она слышала, как от его рубашки пахнет дымом и земляничным мылом. Улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, протянул руку в черной перчатке. Ийя отдала ему сверток с пирогом, и пошла вперед, помахивая бутылкой.

В номере Айре сбросил куртку, повесил ее на спинку стула.

– Ты как? Нормально себя чувствуешь? Куда ездила?

– Нормально. Для человека, совершившего массовое убийство – просто отлично чувствую. Чем занимался?

– Тебя ждал. Нервничал. Так где ты была?

На секунду Ийе захотелось сказать, что она просто ездила за завтраком. Но это был Айре. Он ей не врал.

– Ездила к де Эсту.

Айре, разворачивающий упаковку, обернулся, пирог покатился по полу.

– Где? Зачем? Ты с ума сошла?

– Да все нормально прошло. Я же здесь, живая, здоровая.

Айре сел на стул, схватился за голову.

– Ты сумасшедшая. Ты просто сумасшедшая. Зачем ты туда ездила? А если бы что-то случилось? Если бы тебя убили? Ты подумала об этом? О чем ты вообще думала?

Ийя спрятала руки за спину, как провинившаяся первоклассница.

– Так нужно было. По-другому все равно бы не получилось. И я точно знала, что генерал ничего не сделает. Ну как меня могли убить – в Штабе? Это же просто невозможно.

– А почему ты мне не сказала?

– И чтобы ты сделал?

Айре пожал плечами.

– Стал бы на пороге и не пустил. К стулу привязал.

– Вот. Поэтому и не говорила. Чтобы ты не волновался. Не хотелось с тобой спорить.

– Но зачем?

– Потому что хотела достать Леенгарда.

Айре открыл рот, шевельнул губами. Закрыл рот. Сжал руками виски, вцепившись пальцами в волосы.

– Господи. Опять. Опять Леенгард. Ну почему всегда он? Почему я не могу жить нормально? Что я делаю не так? За что мне это? Ийя, зачем? А если бы с тобой что-то случилось? Чтобы я делал? Чтобы я делал без тебя?

– Я подписала твою вольную. Если со мной что-то случится, ты будешь свободен. И получишь все мои сбережения – мало, конечно, но хоть что-то.

Айре устало посмотрел на нее.

– Начерта мне деньги? Ты знаешь, что мне снится, что тебя убили? Что я ночами не сплю? Я боюсь за тебя. Не надо вольную. Не надо мне никаких денег. Просто не делай так. Пожалуйста. Никогда. Хочешь – хоть продай меня. Только не делай так.

Он ссутулился, оперся локтями о стол, черная прядь волос закрыла лицо. Ийя подошла, встала сзади, положила Айре руки на плечи.

– Прости. Я не подумала. Я не буду тебе больше врать. Но я не хочу думать, что этот ублюдок просто спокойно живет дальше. Я не могу так. Не могу. Когда я вижу эти шрамы – мне хочется Леенгарду глотку вырвать. Как они так могли? Как они все могли так поступать с тобой? Зачем? Меня скручивает от ненависти при одной мысли об этом. Как можно было делать тебе больно? Тебе? Черт, Айре. Ты… Ты говоришь, ты что-то делаешь не так. Я не знаю. Я не знаю, что ты можешь делать не так. Мне никогда не было ни с кем так легко. Ты – лучший человек, которого я знаю. Ты – добрый. Храбрый. Честный. Надежный. Открытый. Черт, после всего, что с тобой делали люди – ты им еще улыбаешься. Я так не могу. Я хочу их убить. У тебя шрам на бедре. Узкий, длинный, от плети. Зачем? Что ты сделал такого, за что тебя надо было ударить? Я не знаю, кто это сделал – но я его ненавижу. Я не такая, как ты. Я злая. И если я могу прикончить хотя бы одного – я сделаю это.

Она обняла его, прижалась щекой к затылку.

– Это была не плеть. Стек. – Айре сжал ее руки, уперся в них лбом. – Я тебя понимаю. Правда. Когда на тебя напали – я думал, что убью того человека. Я хотел его убить. Но я прошу тебя – не делай так больше. Мне будет плохо без тебя. Пожалуйста.

– Хорошо. – Ийя кивнула, скользнув лицом по черным завиткам. Она подняла пирог, сдула с корки пыль. – Черт. Хотела привезти теплый. Обидно. Есть будешь?