Текст книги "Адаптация (СИ)"

Автор книги: Юлия Шолох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Может, повиснуть на нѐм как на турнике – глядишь, перетяну общим весом.

Теперь ещѐ вдохнем полной грудью, чтобы весу было побольше…

В этот момент что-то зашуршало, раздались короткие свистящие звуки и прямо передо мной, то ли из зарослей, то ли сверху – кто их знает? – то ли выпрыгнуло, то ли материализовалось трое странных существ.

Никогда мне не было так сложно вздохнуть, как в этот момент, даже когда я падала в самолете, охваченном удушающей паникой.

Скорее всего, они именно выпрыгнули, потому что позы были как после прыжка – присевшие, одно согнутое колено вперед, наклон туловища вперед, одна рука со сжатым кулаком упирается в землю, вторая собрана, как будто в ожидании. На руках у каждого, кстати, белые перчатки. Лица настороженные, все как одно, одинаково готовые действовать. Одеты одинаково, впрочем, как и наша команда – не скажу, что очень свободная, скорее обтягивающая форма цвета хаки без видимых карманов, швов и застежек, но не это главное. Главным оказалась раскраска на лицах. Она у них была как у тигров, что ли. Три поперечных неровных полосы на лбу, сужающиеся книзу. По две на скулах.

На одну длинную, жуткую секунду мне показалось, что они намерены меня съесть.

Глава 4. Как меня взяли в плен

– Стой, где стоишь, девчонка, – угрожающе зашипел тот, что выскочил вперѐд других.

Не знаю, как так получилось, видимо, ноги подкосились, но в следующее мгновение я всем весом повисла на рычаге, и он с пронзительным скрипом тут же поддался и двинулся вниз. Трое незнакомых игроков с криками возмущения ринулись ко мне, но опоздали – когда мои руки были оторваны от рычага, тот уже достиг нужного положения и включился счѐтчик,

табло которого показывало название и номер нашей команды. Кстати… номер четыре.

Я покосилась на своих конкурентов, которые быстро ходили, а вернее, практически бегали неподалеку и нервничали. За себя и свою сохранность я не боялась – в этой игре нельзя убивать противников. Ну, максимум свяжут, чтобы некоторое время не путалась под ногами,

но и всѐ. Это не страшно – вскоре сюда доберѐтся мой герой Белошвейка и освободит меня.

Зато водокачка наша!

Я улыбнулась. Хорошее начало, глядишь, так постепенно-понемногу и выиграем.

Пора сматываться. Про другие точки мне ничего не известно, поэтому топаю в лагерь и жду дальнейших распоряжений Кювета. С такими мыслями я попятилась спиной к плетню,

чтобы уйти незаметно и вдруг увидела, что один из моих конкурентов стоит на месте и загадочно улыбается, наблюдая за моей неловкой попыткой незаметно улизнуть.

– Желток, – негромко сказал он, не поворачивая головы. – Посмотри на неѐ внимательно.

Остановились оба оставшихся игрока, а заодно я. Без паники, они не станут меня убивать.

Кювет говорил – правилами запрещено, слишком просто – вынес сразу всех конкурентов и отхватил все ресурсы. Нет, вреда они мне не причинят.

– Да, я понял, о чѐм ты. И что будем делать? – очень серьезно спросил второй, тот, что по кличке Желток, а третий просто тихо засмеялся:

– Отпустим еѐ?

– Ты что, серьезно? С какой стати отпустим?

– Нет, конечно. Заберем с собой.

– Согласен.

– Стойте! – возмутилась я, вытягивая вперед руку, будто это могло кого-нибудь остановить. – Правилами запрещено…

– Убивать и выводить из строя, причинять телесные повреждения, – быстро процитировал первый. – Желток, хватай еѐ.

– Ст…

Больше я сказать ничего не успела – один из них оказался позади, второй прямо перед носом, зажимая мне рот рукой, обтянутой тонкой перчаткой, и они дружно схватили меня и потолкали в сторону зарослей, из которых появились.

Я настолько удивилась всему происходящему, что тело приняло всю ответственность на себя и послушно поплелось туда, как его (меня) тащили.

Увидев среди травы серый и гладкий бок вездехода, похожего на тот, что выдали нашей команде, я попыталась сбросить оцепенение, возмутиться и убежать. Но, понятно дело, это оказалось совсем не так просто, как хотелось бы.

– Даже не пытайся. Нас трое, против одной девчонки, просто смешно, – сказал кто-то из них.

– Садись, раз уж так всѐ сложилось, – даже с долей понимания добавил второй голос. –

Смирись. Мы берем тебя в плен.

Через несколько минут я болталась на широком сидении вездехода, с тоской смотря на запертые двери и размышляя, что в моем положении может означать плен. Совершенно очевидно, это игроки другой команды. Но не гудронцы, тех-то я уже сумею отличить от остальных.

– Вы граждане? Новая команда? – поинтересовалась я у третьего игрока, сероглазого, украшенного полосами серо-черного цвета. (Первый игрок вел вездеход, а Желток с кем-то болтал по рации).

– Пепел.

– Что?

– Это моя игровая кличка. Пепел. Мы все используем в игре временные клички.

– О-очень приятно. Айка. Это моѐ имя, клички нет.

– Будем знакомы. Мы с ребятами немного опоздали к началу игры.

И всѐ – больше ни слова объяснений.

Благодарю за откровение, но меня оно не очень вдохновило. Опоздали – и ладно, главное,

что моя команда не опоздала. И что это за раскраска такая странная? Кстати, весьма гармонично смотрится, лица у них такие узкие, с широкими скулами и прямой приподнятой переносицей – лицо подобной формы прямо напрашивается на такого рода рисунки. Но всѐ равно странно – они же мужчины. Не замечала я среди адаптантов странной тяги украшать свою кожу рисунками, хотя некоторые любили изобразить на бицепсе или бритом затылке что-нибудь грозное – дуло ионной пушки или морду ядовитого агрессивного монстра, аналога земных зомби, в общем, подобие татуировок, модных у некоторых слоѐв населения на нашей планете.

Но чтобы просто рисунки, вроде боди-арта? Мне всегда казалось, то чисто женская привычка.

Через несколько минут вездеход остановился и меня вежливо попросили на выход. Оказывается, мы уже приехали на базу. Получается, что водокачка расположена недалеко от их лагеря. А если подумать, что они явились на захват базы втроѐм… то становится понятно, что их команда опоздала к началу игры и поэтому пыталась захватить те базы, которые находились близко, потому что дальние пытаться захватить при таком раскладе нереально.

Прямо чувство гордости охватывает, стоит представить, как я их сделала – увела водокачку прямо из-под носа!

Я бы захихикала, не дѐрни меня кто-то за руку. Пепел собственной персоной.

– Пошли. Все наши как раз на месте, – сказал он.

Не знаю, что это должно было мне сказать. На каком месте? Мне-то что, на месте они или нет? Меня это должно заботить, что ли?

– Давайте вы не будете придуриваться, таскать меня за собой, а просто отпустите, – предложила я на редкость разумное решение. – За меня ничего не дадут, выкупать за ресурсы не будут, я вам буду только мешать. Зачем вам со мной носиться? Я даже сама уйду и не стану просить вернуть меня на то место, где вы меня взяли.

– Заходи, – Желток тем временем отворил дверь в куполообразную палатку, совсем не такую, как наша, а куда больше и светлее, и кивнул головой на вход. Похоже, моя пламенная речь осталась без внимания.

– Куда идти? – угрюмо спросила я.

– Прямо.

Там, через коридорчик, который, видимо, опоясывал весь внутренний периметр палатки,

была очередная дверь, вернее, занавешенный плѐнкой проѐм. Повинуясь мановению руки игроков, я вошла туда и оказалась в большой комнате. Похоже, это был штаб, судя по стоящему в центре столу, окруженному полукреслами, вдоль стен располагались широкие лавки, длинный комод с непонятными приборами, на самих стенах – экраны с картами и схемами, а ещѐ в комнате находилось пятеро игроков с такой же лицевой раскраской, как у моих захватчиков.

– Смотрите, кого мы нашли, – заговорил за спиной Желток, расправляя дверную плѐнку и проходя вперед. Я так и осталась у входа, потому что пройти и присесть меня, знаете ли, не пригласили.

Вместо этого взявшие меня в плен чужаки удобно расположились на креслах и лавках, и уставились на меня так пристально, будто от этого зависело что-то важное, вроде выигрыша.

Раньше, чем я успела подумать, мои руки занервничали и зачем-то попытались расправить и отряхнуть футболку и брюки. На моменте, когда они ринулись поправить причѐску, титаническим усилием воли я их остановила и вернула на место – по швам.

– И что вы так смотрите? – поинтересовалась я довольно агрессивным тоном. Не очень-то приятно чувствовать себя объектом пристального изучения восьмерых мужчин (я специально посчитала по головам), да еще таких симпатичных, все как на подбор. Молодые, стройные, в одинаковых костюмах, только полоски на воротниках разные. Все в перчатках. Троих я уже видела. Желток привалился к столу, сложил руки на груди и широко улыбался. Пепел быстро отвернулся и стал что-то искать в карманах. Ещѐ я сразу обратила внимание на очень красивое и при этом не очень дружелюбное лицо сидящего слева от стола игрока, и потом – на невозмутимое, как маска, лицо его соседа – тот тоже не стал рассматривать меня слишком пристально, а уткнулся в карту, которую изучал до того, как мы вошли. Его раскраска была самой нейтральной и органично вписывалась в образ. А вот самая яркая была у небольшого и гибкого игрока с самой темной кожей, на лице у которого при виде меня отразилось жуткое нетерпение. Он третий из тех, кто меня привѐз, но только сейчас я обратила внимание, как он выделяется на фоне остальных.

Впрочем, в каждом из них было что-то своѐ, особенное.

– Понятно, – сказал тот, что возле красавчика, хлопая глазами. – Притащили еѐ сюда.

Остальные молчали.

– Вы кто? – спросила я.

– Кто мы? – глупо переспросил Пепел. – Как кто?

– Да так! – возмутилась я. – Кто вы такие? Чего вы хотите? Зачем меня сюда привезли?

– Посмотреть на тебя поближе, – зло выплюнул красавчик.

– И что? Посмотрели? Могу идти?

– Смотря, что скажет Парфен, – вдруг крайне серьѐзно ответил Желток, на секунду даже перестав улыбаться. – Хотя неважно, что он скажет. Я и так знаю. Скажет, отпустить, конечно, но мы не отпустим. Будешь нашей пленной. Все за?

– Вы о ком? – в голове что-то судорожно заскрипело, попыталось прокрутиться и встать на место. Безуспешно. – Парфен – это кто?

– Ладно, пусть остаѐтся, раз так сложилось. Кто решил? Ну, вот тут она уже, пусть будет, -

наперебой заговорили они все, по крайней мере, губы шевелились у всех. – Будет пленной.

– Вы что? – возмутилась я. – На кой вам это нужно?

– Ответственные за охрану – Алой и Синь, – перекрыл всех остальных голос игрока с зеленым воротником стандартной для них формы, такого надменного и серьѐзного, что сразу становилось ясно – он тут командует. Красавчик в ответ пренебрежительно усмехнулся.

– Зеленец, может, без Алоя обойдѐмся? Он же будет грубить, помните, когда мы играли в морской бой? Ну, игру, где на скорость летать? Те, которые напротив стояли, когда корабли уже стартуют… Помните, из-за чего он завѐлся? Даже страшно вспоминать, как он разговаривал с ними. Даже если в этот раз он будет сдерживаться, – игрок с синим воротником резко замолчал и взглянул на красавчика. – Может лучше… Фиолета?

Тот, кто рассматривал карту, прокладывая движениями пальцев на поверхности какие-то извилистые маршруты, отвлекся и изумленно уставился на Синя. Воротник, понятное дело, у него был фиолетовый. Видимо, так они клички и подбирали – по цвету воротника. Или воротники под цвет клички? Бр-р-р, запуталась уже.

– Меня? – спросил он таким тоном, будто услышал несусветную глупость.

– Или Белка.

Ещѐ один, который в разговор не лез, а сидел тихонечко практически в углу, задумавшись о чем-то гораздо более важном, чем какая-то приблудная адаптантка, почти вздрогнул и как впервые всех нас увидел. Его глаза внимательно оглядели всех товарищей, потом скользнули по мне, и Белок отрицательно покачал головой. Мне показалось он тут самый старший и самый строгий, что ли… по крайней мере, он бы меня в лагерь с водокачки точно не потащил.

– Мне нужен в пару кто-нибудь поспокойней. Алой не годится для охраны, – отрезал

Синь. – Он станет нудеть и ныть, он будет ругать всех псевдо-хомеров в целом и землян в частности. Всех женщин, девушек, старушек и даже младенцев женского пола, пока не перечислит каждую поименно. Стоит только подумать, что каждую минуту он станет проклинать переборчивых и недалѐких девочек, которые не способны ради своего собственного будущего даже на доверие, да ещѐ приплюсуются все его тайные амбиции и…

– Синь, хорош болтать, – перебил его Зеленец. У него был прямой нос, умные узкие глаза и тонкие, но всѐ равно приятного изгиба губы. – Ты и Алой. Или ищите себе другого командира.

– Не истери! – огрызнулся красавчик Алой.

– Как забавно за вами наблюдать, – со светящимися глазами сообщил Желток, так и стоящий у стола.

– Да что происходит! – крикнула я.

– Не кричи, – повернулся ко мне Фиолет. Видимо, хотел что-то добавить, но внезапно замолчал. И отвернулся, не успела я как следует его рассмотреть.

– И, правда, что же ты так громко орешь, милая моя? – поинтересовался Пепел. – Мы и так все осведомлены, что ты далеко не образец воспитания и терпения. И к труду тоже не склона.

Я даже растерялась. Меня много как оскорбляли, но чтобы так… странно, что ли?

– Да кто вы такие, чѐрт возьми? – проникновенно спросила я.

– Как кто? Мы кисейцы.

Тут же в моей голове вдруг зазвучали фанфары, трубы запищали, забили барабаны и краска стыда залила меня с самой макушки до пяток. Кисейцы… Парфен… Я бы сразу догадалась, если бы не считала, что играть мы будем только с гудронцами и гражданами. Но ведь кто угодно мог участвовать, верно? Тем более если записался в последнюю секунду.

– И… мы знакомы? – пересохшими губами спросила я.

Они снова все на меня уставились, даже Белок отвлѐкся от решения каких-то своих архиважных вопросов. Смотрели и молчали, хотя у того, который Синь, то и дело подозрительно подрагивали губы.

– И… мы знакомы, вернее, с вашей стороны вы меня знаете по… по шоу Невест? – нехотя уточнила я. Не хотелось бы в это верить, да вот только других точек соприкосновения между мной и кисейцами не было. Не могло быть. С ними я пересеклась только единожды и ещѐ это имя… Парфен, не самое обычное, так что я вспомнила.

Они дружно, молча и на редкость серьѐзно смотрели на меня.

– И… – следующий вопрос я проглотила, так и не произнеся вслух.

– Да, да, и он здесь, прямо перед тобой, – весело заговорил Желток.

* * *

Передо мной? Кто из них? Я испугано всматривалась в лица, уделяя каждому всего по нескольку секунд, потому что была уверена, что сразу его узнаю – но ответ ни в глазах, ни в выражении лица ни у кого не появился. Кто он? Нет, не так просто. Нужно подумать. Первым делом я исключила из списка троицу, которая меня подобрала, но, секунду подумав, включила их обратно. Это мог быть любой из команды, по большому счѐту, я ведь у водокачки не знала,

в чѐм дело, так что не особо следила за выражением их лиц.

– Кто? – спросила я, потому что на лбу у этого самого Парфена написано ничего не было,

а мне нужно было узнать. Почему? Потому что приглашение мне присылал, как оказалось,

совсем не старый хрыч, возжелавший экзотики, а молодой и симпатичный кисеец. Значит, в чѐм-то я ошиблась. Ещѐ почему? Потому что любой девушке на моѐм месте было бы любопытно посмотреть на него. Разве не так?

– Так тебе и сказали, – присвистнул Желток. – Всѐ, садись на стульчик и сиди тихо. –

Алой, следи за ней.

– Не сомневайся, – сквозь зубы процедил злой красавчик. Может, он? Иначе чего так злится? Я было открыла рот, чтобы спросить, но промолчала. Они прямо всем видом своим выражали, что только того и ждут, когда же я потеряю терпение и начну расспрашивать, когда начну просить и умолять рассказать, наконец, кто из них мой безвинно отвергнутый потенциальный кавалер.

И мне нужно было знать!

Зачем? Вот хоть убейте меня, не могу объяснить. Нужно – и всѐ.

– Вы мне не скажете? – тихо спросила я.

– А зачем? – спросил самый дальний, из угла. Белок. Он, кстати, внешне очень сильно походил на Желтка. – Зачем тебе это знать?

Может, он? Я внимательно уставилась на него, кисеец в ответ ровно улыбнулся. Вряд ли… Кажется, теперь я буду подозревать каждого, кто скажет мне хоть слово или хотя бы взглянет в мою сторону. Хотя, с другой стороны, если изо всех сил не смотрит – это тоже подозрительно!

Нет, так нельзя. Нужно пока отвлечься, успокоиться и подумать.

– Может, извиниться хочу, – громко заявила я.

Фиолет снова отвернулся и уткнулся в свою карту, а Пепел снова полез в карман, выгребая оттуда какие-то сухие листья и крошечные белые корешки, высыпая мусор прямо на пол.

– Ну, так извиняйся, – сказал гибкий, и наклонился вбок так сильно, что это выглядело довольно странно. Мне бы такую гибкость.

– В смысле?

– Извиняться нужно перед всеми, – продолжил гибкий.

Алой пренебрежительно фыркнул, снова кривя лицо в недовольной гримасе. Ба, да это практически ненависть! Как он умудрялся при всем этом кривлянии оставаться симпатичным,

большая загадка.

– Наша гостья не понимает, о чѐм вы. Насколько я помню, она отказалась учить правила общения кисейцев, – сообщил Фиолет, не отрываясь от карты.

– Точно! Помните, так и было. В тот день мы как раз у Парфена собирались, и ещѐ вся семья просила его, наконец, сделать что-нибудь, чтобы объявить хоть один потенциальный выбор, хотя бы одно намерение, потому что это уже становится неприличным, и тут эта передача, помните? Он ещѐ тогда ка-ак замрѐт перед экраном, и еще Гагарь его звал на партию трека, а тот…

– Синь, короче, – поморщился похожий на Желтка игрок, удобно устроившийся в углу.

– Короче да, она отказалась учить этикет. Так и сказала – валите к чѐрту со своими грѐ-

баными требованиями.

Кисейцы все как один замолчали, украдкой бросая на меня укоризненные взгляды. Ушедшая было краска невольного стыда вернулась и снова раскрасила мою физиономию. И хотя именно этих слов в моѐм ответе не было, но смысл им удалось передать довольно точно. Я попыталась восстановить тот самый момент и ту незабываемую обиду, которая меня охватила при виде тридцати семи требований, одно другого возмутительней. Никогда не забуду эту цифру – она запечатлелась в памяти навечно. Однако само воинственное настроение вспомнить удалось не сразу. Я сощурила глаза и задрала подбородок.

Собираются меня доставать? Не на ту напали!

Не хотят говорить? Ну и ладно!

Кукиш им, а не прилюдное извинение!

– Куда я могу сесть? – сухо спросила я. Алой тут же изобразил победоносную ухмылку.

– Куда угодно, – ответил игрок из угла. – Кстати, я – Белок, как ты уже должно быть поняла, и к тому же брат вот этого шалопая, – жест в сторону Желтка только подтвердил моѐ

предположение об их близком родстве. – С остальными ты уже, можно считать, знакома, но на всякий случай перечисляю: Пепел, Пурпур, Зеленец, Алой, Фиолет и Синь. Можешь не запоминать, вряд ли тебе понадобится к нам обращаться.

Последнюю фразу я не поняла, хотя подозреваю, намѐк был на мой надутый независимый вид.

Но я вроде уже говорила, что не на ту напали?

Я выбрала лавку у стены с той стороны, возле которой стояло больше кресел, развернутых спиной и уселась на краешек, сложив ногу на ногу, а руки скрестив на груди. И стала ждать.

Расчет был прост и идеален – рано или поздно они проболтаются.

Время шло…

Что и говорить, расчѐт оказался из тех, что по совершено необъяснимой причине себя не оправдывают. В общем, план провалился, причѐм с треском. Через несколько часов я уже не помнила, почему, собственно, решила, что они проболтаются.

Ничуть не бывало! Даже ни разу не запнулись на своих кличках. Как выяснилось позже,

эти клички у них постоянные игровые, а не на раз, как я думала, поэтому они сжились с ними настолько, что часто и в обычной жизни обращались друг к другу по прозвищу, а не по имени.

Так, сидя на стуле и периодически распрямляя спину и вытягиваясь, я досиделась до времени, когда веки мои сомкнула дрѐма, и я принялась активно зевать. По моим подсчетам давно уже наступила пора обедать, а ведь я даже не завтракала, не говоря уж о том, что толком не выспалась. И не похоже, что кисейцев волнует вопросы комфорта пленных. За прошедшее время они проделали колоссальную работу по планированию игровой тактики и захвату самых выгодных ресурсов, даже перехватили базу белой руды, которая отключилась неожиданно рано и только и ждала новых хозяев, а про обед так и не вспомнили.

О еде не думать! Лучше подведѐм итоги того, что мне удалось за это время о них узнать.

Их всего восемь в команде! Что удивительно, потому что даже нас двадцать пять, и как они собираются выиграть таким малочисленным составом, совершенно непонятно. Но собираются и весьма серьезно настроены. И что самое поразительное, практически не сомневаются,

что победят. Жуть.

Потом. Если среди них и есть Парфен, то его личность не подлежит идентификации. Ни взглядом, ни словом, ни единым жестом загадочный кисеец себя не выдал. И чем дальше, тем сильнее дребезжало и даже свербило внутри желание немедленно узнать, кто же он. Из серии сказок про синюю бороду – на тебе, дорогая, все сокровища мира, но не вздумай соваться в дальнюю комнату – и конечно, дорогая забудет обо всех сокровищах, вместе взятых и ни о чем кроме утоления любопытства думать не будет.

Та же история. Все женщины любопытны, как кошки, история по райское яблоко, предложенное змием, лишнее тому доказательства. С тех пор, смею заметить, к лучшему ничего не изменилось.

В общем, только когда в животе заурчало от голода, я с изумлением поняла, что всѐ это время тратила на что угодно, кроме основной своей цели – победы и денежного выигрыша,

обеспечивающих возвращение на Землю. Нет, вместо этого я разглядывала кисейцев, сравнивала их между собой и пыталась решить, кого из них хотела бы видеть на месте Парфена.

Мечтала, короче, о несбыточном, ведь очевидно, что если он и присылал мне приглашение, то всѐ в далеком прошлом и попыток продолжить знакомство он больше предпринимать не собирается. Короче, вот о чѐм я думала несколько часов. Это настолько изумляло, будто моя голова взяла и предала меня.

Нет, я понимаю, конечно, вопрос установления личности неизвестного интересный, но не настолько же, чтобы забыть о родителях!

Вина тяжким грузом упала на плечи и предстала пред глазами в образе заплаканного маминого лица. А я сижу тут и рассуждаю, кто из них этот самый Парфен, вместо того чтобы помнить, как и что нужно сделать для того, чтобы родители снова улыбались.

Теперь возле маминого грустного лица появилось папино, он не плакал, но так осунулся и постарел, что моѐ сердце не выдержало нагрузки, да ещѐ неожиданно навалились все страхи,

которые я отгоняла чуть ли не со времени прилѐта, заполняя всѐ свободное время делами, которых вдруг не стало… – и я заплакала.

Нет, нельзя о них думать, чем больше буду представлять, как они по мне тоскуют, тем хуже будет. Если каждый раз прокручивать в голове момент, когда им сообщают о том, что случилось с самолетом, а скорее не сообщают, а когда они узнают об этом случайно, из новостей,

и еще не веря, переглядываются, мысленно припоминая, не этим ли рейсом я отправилась на работу… Не думай! Не думай и помни – так я и сама заболею, зачахну и не найду в себе сил что-нибудь делать. Страдать-то проще всего! А кто тут сделает за меня мою работу? Никто!

Так, отвлечься, отвлечься… Я сжала зубы, твердо решив думать о чѐм угодно, кроме несчастных своих родителей, и подняла лицо, вытирая щѐки тыльной стороной ладони.

И увидела ошарашенные лица кисейцев.

А вот, кстати, и отличное отвлечение.

Я быстро сориентировалась и старательно выдавила из себя очередную волну слез, сопровождая еѐ всхлипываниями, а потом закрыла лицо руками и разрешила себе разрыдаться в полный голос, тем более что успокоиться было гораздо сложней, чем плакать дальше. Так что чего зря такой момент упускать? В моѐм положении следует пользоваться любой возможностью заставить ситуацию работать на меня. Подстроить под себя мир. Ну, или хотя бы попытаться.

Минуты через две интенсивных рыданий, выдержав нужную паузу, я снова посмотрела на команду, надеясь, что страдание написано на моѐм лице так же ясно, как следы слѐз.

– Кто из вас ОН? – спросила я прерывающимся голосом (он хорошо у меня выходил после рыданий). – Скажите мне, кто?

Даже злючка Алой нервно сглотнул. Синь то открывал, то закрывал рот, в общем, хлопал им, пытаясь что-нибудь сказать и не мог. Тот, который прилип к карте, по кличке Фиолет, и сейчас держал руки прижатыми к столу и вроде они слегка дрожали, хотя возможно это просто картинка расплывалась от слѐз. Белок задумчиво сплетал и расплетал пальцы.

Ну давай же, Парфен, сдавайся быстрее. Запас слѐз не вечен.

И всѐ равно я узнаю!

– Кто это? – возопила я, подскакивая с лавки.

Кисейцы как будто замерли, как будто волшебным образом моментально заморозились и только глазами хлопали.

Пепел вдруг встал и подался вперед. Потом резко остановился и вместо каких-либо пояснений тряхнул головой, словно очнувшись, удивленно посмотрел на своих друзей, сжал зубы и уселся на место.

Может, он?

Нет, не признаются. Они не признаются.

В момент, когда я поняла, что, несмотря на мою великолепную актѐрскую игру, признаваться никто и не собирается, слѐзы окончательно высохли, а я набрала полную грудь воздуха и завизжала.

Это просто поразительно, как сильно меня достала вся эта череда неприятностей. Я чуть не умерла, чуть не разбилась в лепешку, рухнув с высоты двух километров. Оказалась чѐрти где, так далеко от дома, что и представить страшно – ни семьи, не друзей, только Галя, которая вот-вот выскочит замуж и улетит на окраину галактики. Мне кровь из носу нужны деньги, нужен выигрыш, чтобы не сойти с ума, представляя, как сходят с ума родители – и что?..

Эти кисейцы как сговорились сделать меня еще более несчастной, чем я есть. Специально выводят меня из себя! Привезли сюда и не дают играть! Ради какой-то своей забавы, имеющей весьма странный душок!

– Скажите мне немедленно, кто это! – заорала я. – Немедленно! Как вы меня бесите! Вы же специально молчите! Ну? Я хочу знать!

И я, стыдно признаться, но я топнула ногой! Прямо как в детстве, когда таким нехитрым образом требовала от родителей всех положенных мне привилегий, то есть мороженое и мультики.

Они всѐ так же молчали. То ли мой крик оказался таким же ошеломительным, как и рыдания, то ли они от прошлого ещѐ не отошли.

– Немедленно, мать вашу, скажите, кто он, а то буду орать, пока не охрипну! – пригрозила я. Кричать я умела, натренировалась на летних опенэйрах, где вопить как можно громче не то что возбраняется, а наоборот, положено. Да и приятно это – подпеть во всю силу легких любимой группе, не заботясь, насколько фальшиво звучит твой голос (его попросту не расслышать в массе остальных, не менее громких голосов).

Я так разозлилась, что смогла бы визжать, вероятно, без передыху, не меньше часа. По крайней мере, я собиралась приложить все усилия, чтобы мои захватчики ощутили своими барабанными перепонками (или что там у них в наличии) всю глубину моего возмущения.

И всѐ было бы прекрасно, если бы в самый момент ответственный момент, когда я уже набирала полную грудь воздуха, предательски не зазвенел звонок связи и лязгающий металлический голос, ничуть не впечатленный моими вокальными данными, не сообщил:

– Команду номер три вызывает на связь команда номер четыре. Соединяю.

И над столом немедленно развернулся экран связи, настроенный на автоматическое соединение.

При виде Кювета я резко выдохнула и замолчала, однако, судя по его кривому лицу, часть моего выступления он успел услышать и оценить.

– Так ты и правда у кисейцев прохлаждаешься? – спросил он у меня таким тоном, будто я сюда погостить приехала, а не в качестве военнопленной. – Заняться больше нечем? – Кювет вальяжно развалился в походном кресле, собранном из трубок и натянутой на них ткани, и грозно нахмурился. – Я думал, Белошвейка врѐт.

– Как видишь, нет, – пробурчала я, чувствуя непрошеный стыд за своѐ недавнее выступление. Одно дело – измываться над врагами и совсем другое – выставлять свои истеричные стороны перед прямым руководством, от которого зависит выигрыш и в какой-то степени моѐ будущее. Похоже, раньше Кювет и не подозревал, какой я периодически бываю. Ну что же, будет знать.

– И как дела? – поинтересовался он.

– Терпимо.

Мы говорили так, будто в комнате не было ни одного постороннего. Как ни странно, кисейцы не вмешивались, вернувшись к своим делам и посматривая на нас краем глаза. Синь отвернулся и подозрительно всхлипывал, от него то и дело отлетал этакий фу-урк, который бывает, когда долго сдерживаешь воздух во рту, а он всѐ равно вырывается наружу вместе с хохотом. Пепел испугано сжался на стуле, будто чем-то провинился и только Алой быстро пришел в себя и посматривал на меня как положено – свысока.

– Тебе там, видимо, удобно, раз ты не собираешься топать обратно в палатку своей команды. Может и выигрыш уже с ними поделила?

– Не смей меня оскорблять! Они взяли меня в плен.

Пока Кювет задумчиво и ошарашено хлопал глазами, я продолжила:

– А вы даже не чешетесь идти меня спасать! Воруй, значит, меня кто хочет, а вам всѐ равно! Только к обеду, поди, и заметили, что кого-то из команды не хватает. Мою порцию сто процентов сожрали! Может, хоть Белошвейка придет мне на выручку?

Получилось совсем уж тоскливо, как будто я собака, которая вот-вот завоет.

– Сейчас спрошу, – серьѐзно ответил Кювет и отвернулся куда-то в сторону. Кивнул головой, услышав чей-то ответ.

– Он согласен! – возвестил громогласно. – Но цену ты знаешь.

Ну вот, всѐ имеет свою цену, как будто об этом возможно забыть! Каждый встречный так и норовит напомнить.

Я непроизвольно надулась, хотя не в моѐм положении привередничать.

– Да уж, знаю. Пусть завтра позвонит, может, и соглашусь.

Тем временем мой лидер изволил перевести взгляд на команду кисейцев и практически моментально вычислить вреди них главного, как будто они друг друга носом чуяли.

– Готов забрать еѐ обратно, – после короткого формального приветствия великодушно сообщил Зеленцу Кювет.

Я задержала дыхание. Может, сейчас эти бравые воины возьмут да и решат вопрос ко всеобщему удовольствию, так, чтобы мне не пришлось ничего делать? Может, всѐ обойдется?

– Не пойдет, – коротко ответил Зеленец.

Я скисла. Сидевший неподалѐку Желток весело мне подмигнул.

– А зачем она вам? – с искренним любопытством поинтересовался Кювет.

Да, зачем?

– Мы… – Зеленец вдруг запнулся и стал осматриваться по сторонам, словно ища подсказку. – Э-э-э…

– Мы берем еѐ в аренду и готовы платить ежедневно, – подсказал из угла Белок.

– Да, да. Нам нужна рабочая сила, – обрадовано подхватил Зеленец. – Мы всегда так делаем, – уверенно заявил он. – Будем платить за неѐ… унцию радия в сутки.