Текст книги "Адаптация (СИ)"

Автор книги: Юлия Шолох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Кювет задохнулся и не смог сказать, что хотел, однако его круглые глаза тем временем много чего сказали.

– Согласен, – быстро ответил он и моментально отключился. Не уверена, но кажется, он испугался, что Зеленец вдруг передумает.

Интересно, а унция радия – это много? Наверняка, по весу мало. А по стоимости?

Тьфу ты, о чѐм ты только думаешь! Застряла чѐрти где, как домой вернуться, большой вопрос, а вместо того, чтобы…

Кстати, а вроде всѐ неплохо обернулось. Я в команде, зарабатываю ресурсы, судя по всему, неплохо зарабатываю, и неважно, каким способом. Не факт, что целый день бегая по лесу и захватывая водокачки я заработаю эту самую унцию радия. Надо бы найти таблицу ресурсов и посмотреть, сколько это, к примеру, в воде.

Нет, если честно, такой поворот событий меня вполне устраивает.

Испытав кратковременную, но довольно обширную благодарность к кисейцам, я вскочила на ноги и приготовилась отрабатывать свою унцию радия. Всѐ остальное отодвинулось на задний план. Теперь всѐ нормально, всѐ встало на свои места – я работаю, они платят.

– Я готова!

Зеленец быстро оглянулся, оценивающе меня осмотрел и его глаза нервно забегали.

– Готова? К чему готова?

Желток захихикал и чем дальше, тем сильнее. Вскоре он хохотал во всѐ горло, запрокинув голову назад.

– Что смешного? – возмутилась я. – Вам нужна рабочая сила? Я готова работать. Чего смешного-то?

– Ой, не могу! Она собралась работать.

Я отвернулась к Зеленцу, твѐрдо намереваясь игнорировать всех окружающих клоунов.

– Так что? Что мне делать?

Он практически испугано оглянулся сначала на Белка, потом на Фиолета. Первый имел вид задумчивый, а второй улыбался. Кстати, эти двое так мило выглядели, прямо сердце радовалось. Хорошо, что кроме дурашливого Желтка и злючки Алоя, да и Синя, который рот не закрывал среди кисейцев есть ещѐ и такие уравновешенные личности. Наверное, они старше остальных. Насчѐт мудрее сомневаюсь, иначе давно бы вправили остальным мозги и не мешали бы мне вернуться в свой лагерь, но старше точно.

– Даже не знаю, – протяжно заявил Белок. – Но занять еѐ чем-то нужно.

– Я могу готовить!

Самое подходящее занятие для женщины. Ну, ещѐ уборка, но я еѐ на дух не переношу.

Вот странно, готовить люблю, а подмести там, или пол вымыть для меня всѐ равно что каторга.

Несмотря на моѐ великодушное предложение, кисейцы выглядели весьма настороженно и соглашаться не спешили. Правильно, я бы тоже не рискнула подпускать к еде взятых в плен девушек с некоторыми особенностями характера вроде мстительности, которая у меня присутствовала даже в большей, чем нужно степени.

В общем, быстренько найти мне достойное занятие они не рвались.

– Мне скучно! – заявила я. – Я хочу есть. Давайте, я хоть обед приготовлю.

– Ну нет, – неуверенно помотал головой гибкий Пурпур, который и сейчас сидел на стуле,

подвернув ноги кольцом, на что смотреть было просто невозможно. Может, конечности кисейцев гнутся в те стороны, в которые не гнутся человеческие суставы? Тогда почему остальные выглядят вполне нормально?

– Нет, не вариант, – наперебой загомонили кисейцы. – Допускать девушку к общим продуктам, никогда! Тоже выдумала, готовить. Еще неизвестно, сможешь ли ты сделать что-нибудь съедобное, не говоря о традиционных блюдах.

Это они правильно подметили – традиционные блюда пусть сами себе готовят.

Да, приходится признать – здесь не то, что на Земле – там мужики готовы сразу есть с руки, только предложи освободить их от кухни, и есть готовы, что угодно, только бы много и с мясом.

Однако вопрос времяпрепровождения всѐ же должен быть решѐн.

– Но мне скучно! – повторила я. – Я есть хочу, а вы не шибко-то заботитесь обо мне. Кормить меня будут?

– Готовить пойдет Пурпур, его очередь. – Зеленец повысил голос так, чтобы всех перекрыть. – Пурпур, приступай, чего расселся! А ты сиди на месте.

Второе – это про меня.

– Но мне скучно!

Надежда быть полезной или хотя бы чем-то заняться, чтобы отвлечься, стремительно таяла. Нельзя же признаться, что когда я сижу без дела, в голову то и дело лезут грустные мысли о родных? А то и их лица. Сказать, что я не выдержу долго в таком напряжении, а мне нельзя волноваться, потому что кроме себя самой рассчитывать пока не на кого? А если от чрезмерных размышлений образуется нервный срыв? Что тогда со мной будут делать? Вылечат, вероятно. Но не станет ли мне в процессе лечения плевать на всѐ? Может, буду сидеть себе на берегу водоема в окружении веселых старичков да старушек и так же радостно всему улыбаться?

Нет, надо что-то делать.

– Дайте хоть почитать что-нибудь! – взмолилась я. Беспроигрышный вариант. Или книга заинтересует и тогда время полетит, или окажется такой нудной, что я усну.

Они задумались.

– Боюсь, ничего нет, – вскоре заговорил Желток, серьезно хлопая глазами. – Конечно, если поискать, что-нить да найдется, но думаю, у нас тут завалялась только… энциклопедия кисейского этикета, томов пять-шесть.

Кто-то приглушенно захихикал. Вернее, все они захихикали.

Ну не свинство, а?

– Давайте сюда эту вашу энциклопедию, – угрожающим тоном потребовала я. Мне плевать, что сейчас читать, пусть будет энциклопедия. – Жду не дождусь, когда смогу еѐ лицезреть.

– Сейчас мы тебе еѐ быстренько организуем! – Синь вскочил со стула и забегал, засуетился, вороша бумаги на столах и выдвигая ящики. – Я точно знаю, что мы брали один из подарочных выпускных томов энциклопедии. В ней удобно хранить тонкие записки, и еще Парфен всегда еѐ с собой таскает, потому что…

Тут кто-то многозначительно закхекал и Синь замолчал, затормозив посреди комнаты.

– Так, ну ладно, – бодренько заявил он. – У кого энциклопедия?

Кисейцы с любопытством стали смотреть друг на друга. Некоторое время все молчали,

потом вздохнул Фиолет.

– У меня, – тяжело уронил он.

– А у тебя с какой стати?

Красноречивое молчание. Вернее, для них красноречивое, а я не поняла обмен взглядов.

Может, это он?

И как понять, ведь он не смотрим мне в лицо, а постоянно отводит глаза! Как и Зеленец.

Но возможно, они всегда и со всеми так себя ведут, ведь при этом оба иногда с любопытством на меня косятся, как и все остальные кисейцы. Нет, не факт, что он.

– О… должишь девушке? – спросил тем временем Синь.

Фиолет молча встал и пошел в угол, где стоял стеллаж с их личными вещами. Вытащил один из рюкзаков, повернулся спиной, так, чтобы не было видно, что он там делает, зашуршал чем-то. Показался край небольшой толстой книги в тѐмной, слегка мерцающей обложке.

Потом он присел на корточки и стал интенсивно трясти томом. На пол посыпались листочки бумаги. И точно – записки.

– Сколько хлама, – задумчиво сказал Фиолет, подбирая одну из них и просматривая текст.

– Это еще с позапрошлого года.

– Хорошо проверь, не хватало еще, чтобы она копалась в наших секретных сообщениях, -

заявил Алой, привычно складывая руки на груди. Если бы решал он, не видать бы мне книги как своих ушей.

– Они старые, – заявил Синь. – Да и какие там секретные? Планы прошлых игр, которые давно утратили смысл.

– Не имеет значения.

Фиолет не стал влезать в спор, а в последний раз встряхнул книгу и протянул еѐ мне. Даже вроде хотел что-то сказать, но передумал и молча отошел.

– Читай внимательно, Айя, может чему и научишься, – заявил Белок. – Если хочешь, иди на улицу, там столики под навесом. Никто не помешает тебе просвещаться.

Все хихикали, когда я в обнимку с томом гордо удалилась на улицу.

Там, снаружи, оказалось прелесть как хорошо. Я уселась в кресло и задумалась, стоит ли тратить время на чтение. Отличный день, сияет двойное солнце, отчего тени вокруг какие-то необычные, слоѐные, волнистые. Остро пахнет непривычной зеленью.

Тихо…

Посвистывают какие-то то ли насекомые, то ли птицы. Немного непривычно, но так же умиротворяюще, как природа на Земле.

Ну вот, ненадолго меня хватило. Одно слово – Земля и сразу поднимает голову память о родных и друзьях. Не думала, кстати, что буду так скучать, к примеру, по своей подруге

Женьке – толстенной громогласной девице без единого комплекса, которая, собираясь в бар,

спрашивает, надевать ли ей нижнее бельѐ или прямо так идти – и каждый раз непонятно, шутит она или говорит серьѐзно? А вот скучаю же.

Ладно, пусть будет этикет. Усевшись поглубже в тряпичное кресло, я приспособила как подставку под ноги низкую табуретку и принялась читать выданный добрыми кисейцами талмуд.

Ага, адаптированная версия, как указано на первой странице. Хорошо, потому что их языка я не знаю. Текст не слишком мелкий, да и иллюстраций много. Тоже хорошо. Ладно, чему тут меня научат?..

Как ни странно, книга была больше похожа на сборник историй, чем на перечень нудных правил, которые, не знаю, кто как, а я лично на дух не переношу. Первая история называлась:

«Два брата и наследство». Поехали…

Текст слегка корявый, как бывает, когда читаешь рассказ, написанный несколько веков назад. А история получилось довольно интересной. Про двух братьев, которые всю жизнь были не разлей вода, а когда выросли, поссорились из-за девушки и много лет не общались. А

когда умер их отец, старший брат долго горевал, жалея о семье, и пришѐл к младшему, чтобы попросить прощения. А тот не простил, отказался. Тогда старший собрал во дворе всех соседей, знакомых и просто праздных гуляк и рассказал обо всѐм происшедшем. И попросил прощения за себя и свою глупость. И соседи простили его вместо брата, а вскоре и брат простил. И счастье, естественно, воцарилось в данной конкретной ячейке общества, а девушка, виновница всех бед, как-то плохо закончила (подробности не оглашались).

И в конце истории ещѐ был абзац, так сказать с выводами:

«С тех пор виниться кисейцы стали перед всеми, потому что искреннее извинение не боится людских глаз и ушей, и только фальшивое раскаянье съеживается и сгорает раньше, чем прозвучит вслух. И если вы видите, как тот, кто хотел повиниться, молча открывает рот и не может сказать ни слова – значит, не стоит верить, то он действительно сожалеет о своѐм поступке. Значит, и ему самому верить не стоит».

Ах, даже так!

Ладно, не будем параноиками и не станем всѐ примерять на себя. Я глубоко вздохнула,

ещѐ немного полюбовалась окружающей природой и вернулась к чтению, к следующему рассказу. Читать я любила, сколько помню себя, как только научилась, с тех пор и ходила с книгами в обнимку, пока не появилась электронная читалка, которую я умудрилась забить электронными текстами до предела, и теперь, чтобы добавить новую книжку, одну из старых приходится удалять.

Вскоре я увлеклась историями так сильно, что вынырнула из мира поучительных фантазий только когда неудачно повернулась и ощутила резкую боль в затекших ногах и шее.

Да уж, на сухой перечень правил книга кисейского этикета не походила. Она больше напоминала истории Ходжа Насреддина, к примеру, или каких-нибудь восточных мудрецов вроде Конфуция. По сути, если подумать, пятнадцать томов этикета в исполнении кисейцев выглядели бы как пятнадцать томов земных сказок.

Я осторожно отложила книгу в сторону. Всѐ это время меня никто не беспокоил. Но обед,

или скорее ужин, давно уже должен был быть готов, в доказательство чего в животе немилосердно урчало.

Помявшись у входа в палатку, я натянула на лицо выражение независимой и самодостаточной женщины, коей когда-нибудь намеревалась стать (к моему сожалению, сей светлый момент наступит в необозримо далѐком будущем) и быстро вошла в штаб. Все кисейцы сгрудились в углу комнаты у экрана, затемненного с обратной стороны, и смотрели, судя по звукам, какое-то видео. Как только послышались мои шаги, половина команды отскочила от экрана, сделав вид, что они просто мимо проходили, и только Желток посмотрел прямо на меня и многозначительно потупил глаза.

– Привет, Айя.

– Ах, да, ужин готов, – всполошился Пурпур, одергивая футболку, будто сам удивляясь,

как тут оказался.

Зуб даю, они там смотрели видео с моим участием. Что именно, интересно? Мой отказ от заявки кисейца? Моѐ верчение перед зеркалом? Обучение в джунглях? Какой из моментов моей жизни их так повеселил?

Спрашивать точно не стану, перетопчутся. Сделаю вид, что не поняла, чем они тут занимались, нечего лишний раз их радовать. Настроение, однако, своей очередной выходкой они мне подпортили. Я вообще не очень люблю, когда видео с моим участием выкладывают и просматривают без моего ведома. Впрочем, это мало кто любит.

Радовал только ужин. Пурпур пригласил всех к столу, одновременно раскладывая индивидуальные упаковки с походными булочками, местным хлебом. Потом быстро расставил тарелки, балансируя ими на пальцах и чуть ли не распластавшись на поверхности стола. Циркач,

может?

К счастью, у кисейцев не приветствовалась куча малюсеньких пиалок с разнообразной едой и мне досталась всего одна глубокая тарелка с бурдой серо-малинового цвета, которая выглядела подозрительно, зато пахла вкусно. Я попробовала – очень даже съедобно, напоминает овощное рагу с неизвестными приправами.

Некоторое время все молча ели.

На меня, слава богу, никто не пялился, несмотря на то, что желудок практически взывал от благодарности, что его всѐ-таки покормили.

– Да, напиток забыл! – Пурпур подскочил и бросился в закуток, где кисейцы обустроили кухню. Я заходила туда выпить воды – металлические поверхности, холодильник, столы и плита с двумя вытянутыми вдоль конфорками – всѐ довольно предсказуемо.

И теперь оттуда выплыл Пурпур, балансируя круглым подносом с высокими стаканами. И

так он это делал, что невольно в голову закралось подозрение – а не является ли напиток частью их многострадальных ритуалов, которых они зачем-то придерживаются, ну, по крайней мере, если верить книге этикета. После прочитанного вполне может быть, что и является,

хотя действие вполне себе простое и невинное. Но даже такие действия у них предусмотрены правилами. Например, обувь кисейцы всегда оставляют за порогом спальни, в ряд по старшинству, потому что нечего заносить туда, где спишь следы чужих дорог. Плохая примета.

Думаю, если эту примету расшифровать, получится – нечего заносить неизвестные микробы и грязь. И вот ещѐ интересное прочитала – за пределами дома кисейцами принято носить перчатки. Но не из соображений гигиены, а в память «о предках», что бы это ни значило.

– Быстрее неси, – Зеленец доел первый, отодвинул миску, которая при ударе издавала глухой звук, а значит, были сделана из чего-то полимерного. – У нас вечером плотный график,

три базы, один грабеж.

– У вас один что? – спросила я, быстро проглотив еду, которую в этот момент тщательно пережевывала. – Грабеж?

Почему я ничуть не удивлена?

Зеленец посмотрел на меня крайне неодобрительно.

– И нашей гостье тоже нужно придумать занятие, – заявил он. – Снова. Идеи есть?

– Пусть дальше читает, – предложил Фиолет.

– Пусть делает, что хочет, только не лезет мне на глаза и под руку! – не мог не выступить

Алой.

– Айя, ты ходи, осматривайся. Мы все сейчас отправимся на захват и чем он закончится,

вопрос непредсказуемый. Бывают травмы. Если кто-нибудь вернѐтся и попросит помощи –

помоги, – заговорил Белок.

– Кому помоги? – мрачно поинтересовалась я, осматривая Алоя. Правду говорят, что у злюк всегда изжога? Тогда понятно, конечно…

– Любому из нас.

– С какой стати? – огрызнулась я. Они, знаете ли, только что развлекались, рассматривая ролики с моим невольным участием, а теперь ещѐ чего-то от меня хотят? Какой-то помощи по доброте душевной? – Может, мне ещѐ поставят отдельную палатку и я буду встречать каждого желающего в прозрачном платье с пачкой презервативов в руке? – злобно поинтересовалась я.

Вот и очередной секрет всплыл, несмотря на все мои старания, – иногда я бываю ещѐ той стервой. Не знаю, почему. Говорят, ПМС существует и реально влияет на характер, добавляя вспыльчивости даже натуральным овечкам. Может, и так. Я же больше склоняюсь к мнению,

что на меня куда сильней влияют стрессовые ситуации, когда ты в растерянности и толком не понимаешь, что вокруг творится. Следовательно, и что делать, тоже понять не можешь. А ещѐ

плюс физическая усталость и подспудный страх неизвестного. Смесь всех этих ядерных компонентов рано или поздно выливается в мощный взрыв, или как у меня – в мелкие, но частые вспышки. Не знаю, что лучше.

Они снова одновременно замолчали. Укоризной так и попахивало. Алой скривил выражение лица из серии «размечталась», но промолчал.

– Между прочим, – чѐтко сказал Фиолет. – Один из нас женат. Ещѐ двое приближаются к свадьбе.

– Кто? – быстро спросила я.

Стоит ли упоминать, что ответа не последовало?

– Если ты чувствуешь… себя неловко, тебе нужно сказать, – начал Зеленец, поджав губы и покрывшись красными пятнами. Его окраска, в смысле, полосы, тоже кажется, изменила цвет.

То есть… Получается…

Я вдруг подскочила и бросилась к Пеплу, который сидел по левую руку от меня, обхватила его голову руками и принялась ощупывать кожу.

– Что ты делаешь? – недовольно пропищал он сквозь мои пальцы, которые старательно мяли его щеки и лоб. – Отстань.

Так это не… не татуировки? Не рисунки? Это настоящая кожа такая? Я пыталась оттереть полосу или увидеть изменение при натяжении кожи, но убедилась, что они натуральные.

Кстати, почему это Пепел так недоволен моим прикосновением? Может, Парфен это он? Или он один из троицы, которую мне следует исключить из списка поклонников вследствие их плотной занятости? Хотя, почему сразу исключить?

– Да, я с этим родился, – Пепел оторвал от себя мои руки и отодвинулся. – Как и любой другой кисеец. Могла бы просто спросить, а не хватать меня голыми руками!

Я отошла на своѐ место. Голые руки для них, выходит, нечто из разряда омерзительного.

– А насчѐт женатых кисейцев, может у вас, как у нас. Жена – одно, а слегка на стороне гульнуть – другое. Разве не так? – поинтересовалась я, стараясь не выдать голосом любопытство. Бывают же миры, где измен не существует? Должны же они быть, чѐрт возьми, хотя бы один-единственный на всю вселенную!

Пепел хмуро отряхивался от моих прикосновений, Алой закатил глаза – и снова никто не ответил!

– Пурпур, налей ей ещѐ напитка, – невозмутимо приказал Белок.

Еще через несколько минут я осталась на базе в одиночестве, злясь на судьбу и одновременно радуясь передышке. Всѐ же компания нескольких малознакомых мужчин хочешь, не хочешь, а напрягает.

И чем же заняться?

Конечно, бежать к своим бессмысленно, но я немного посмаковала эту идею, разглядывая лес, на вид вполне безопасный. Главное, карту местности отыскать. Вот сейчас как возьму – и уйду! И будут они все локти кусать, жалеючи и слѐзы горькие проливаючи, что меня потеряли.

Ну, хотя бы кто-нибудь. Может, Парфен пожалеет? Хотя… Что мне от мысли, что он пожалеет, если я его даже узнать не могу!

Мда.

Еще немного я поболталась по территории без дела и почитала книгу этикета. Так глядишь, не успеют кисейцы вернуться, как стану образованной по их понятиям девушкой. Это мысль прямо греет.

Не знаю, чем бы закончилось моѐ безделье, но тут совершенно неожиданно из ближайших кустов выпрыгнули трое игроков, судя по всему из команды псевдо-хомеров, потому как всех остальных я уже успела повидать, и бросились к лагерю. На границе остановились, тараща на меня глаза.

– Это точно кисейский лагерь? – спросил один из них двух других.

– Да, точно, – подтвердила я. Вместо благодарности на меня наставили дуло игрового автомата – толстое и короткое, в общем, мало приятного.

– Чего же вы хотите, уважаемые гости?

– Где склад?

Так, так, они хотят ограбить кисейцев. А я тут при чѐм? Кстати, а действительно, где склад?

Пока я смотрела по сторонам и думала, грабители устали ждать и попытались пробежать вперѐд, к палатке. И – какая неожиданность, не смогли, рыча от напряжения, повисели в воздухе и мягко спружинили обратно.

– Чѐрт. У них тут силовая защита, – простонал один из них. Второй плюнул на землю, а третий уставился на меня.

– Ты, кстати, кто такая и чего тут делаешь?

Даже не знаю, стоит ли отвечать на такой нескромный вопрос от не пойми кого. Я криминальный элемент не уважаю, грабителей не поощряю, хотя отомстить кисейцам, выдав их припасы, идея как раз в рамках моей мстительности.

Не знаю, хватило бы мне совести их предать, но я вовремя (или не вовремя, смотря с какой стороны смотреть) подумала, что если я выдам сейчас этим молодчикам кисейский склад,

то как тогда Зеленец оплатит мою аренду? Унция радия, как ни крути, на дороге не валяется,

так что, по сути, эти бравые бандиты – мои конкуренты.

А конкуренции никто не любит.

– Сколько стена продержится? – спросил один из них. Как я поняла, спросил не меня.

– Раз активировалась, почти час.

– Не успеваем.

Третий, с автоматом, видимо, главный, снова внимательно уставился на меня и вдруг выпалил:

– Семьдесят на тридцать.

Я опешила:

– Что?

– Тебе тридцать процентов припасов, если отключишь защиту и покажешь склад.

Я подумала и помотала головой. Неизвестно, что выгоднее – тридцать процентов имеющегося у кисейцев запаса сейчас – или радий в будущем. Да и не верила я отчего-то этим молодцам. Бывает так – глаза честные-честные, а веры нету.

Главарь прищурился. На его лбу прорезался белый шрам.

– С нами лучше дружить, – с угрозой заявил он.

Я развела руками.

– Не могу же я дружить со всеми?

Он чертыхнулся и дал команду отходить. Я помахала им на прощание рукой и вздохнула,

признавая свою несостоятельность в делах торговых. Всѐ я врала. Дело совсем не в выгоде,

просто я не могла предать кисейцев ещѐ раз. Его не могла предать, неизвестного мне Парфена.

Может, для остальных игроков это было бы не предательство, но по моим меркам – очень даже.

Чѐрт! Неприятно, когда цель не соответствует данным личности, в частности, совести, не желающей закрывать глаза по дороге к цели. Да, мне нужны деньги, но так я тоже не могу.

О, а нотации от самой себя вообще слушать не желаю!

Прошло больше часа, а ни один из кисейцев так и не появился. Тогда я отправилась на кухню за напитком. Классная штука, кстати, оказалась, похожая цветом и консистенцией на густой черничный сок, только освежающий и бодрящий. В общем, приятный напиток.

И вот, сижу я, значит, наслаждаясь очередной порцией, покачиваю лениво ногой и ни о чѐм не думаю, как из лесу выносится длинная воздушная машина, белоснежная, с черными панелями, похожая формой на катер, и опускается аккурат на площадке перед палаткой.

Я, конечно, подскочила и насторожилась, потому что машина явно не из тех, которые выдавали игрокам. Явно частная. Да и разнообразные нежданные гости, внезапно выскакивающие из лесу, начинают надоедать.

Силовой щит, судя по моим подсчѐтам, уже перестал действовать.

И точно – на землю из кабинки легко спрыгнула и спокойно прошла границу, которую не смогли переступить грабители, тонкая девушка в тщательно отутюженном платье, покрытом,

наверное, миллионом аккуратных складочек и с раскраской на лице. Кисейка.

То есть точно я не уверена. Ну а кто еще? Раскраска такая же, только более тонкая, изящная, более гладко вписанная в мягкий женский образ. Гибкие движения, гордо вскинутая голова с яркими светло-карими глазами, оглядывающими меня с ленивым прищуром.

Молча обойдя меня стороной, кисейка присела под навес на краешек стула и лениво застучала пальчиками по своему браслету. Кого-то вызывает на связь. Еѐ руки были затянуты в тончайшие перчатки, сквозь плетение нитей которых даже можно было разглядеть маникюр.

Ладно. Изображу миролюбие и гостеприимство.

– Добрый день, – я подошла вплотную, болтая полупустым стаканом, и криво присела в подобии реверанса. – Разрешите представиться, Айя. А вы кто?

Она неприязненно покосилась на меня и сообщила:

– Я ищу наследника. Он тут?

В голове немедленно застучали молоточки, а стакан чуть не треснул от сжатия. Ну давай же, Айка, соображай быстрее!

– Парфена? – быстро поинтересовалась я.

– Почему Парфена? – удивилась она. – Я же сказала… А… Подожди-ка… – тут она улыбнулась, расслабилась и даже отвела руку от браслета. – А ты… дай-ка я тебя рассмотрю.

Встань тут. Так ты та, – протянула она завораживающе мягким голосом, – та землянка, которая отказала его интересу. Ну точно. Причѐска та же, косметики нет, как не узнать? Такой позор –

предъявить интерес чужачке и оказаться отвергнутым.

Кисейка рассмеялась.

– Так ему и надо, – вкрадчиво продолжала то ли шептать, то ли гипнотизировать непонятно дружелюбным голосом, которым она говорила далеко самые не дружелюбные вещи. –

Слишком уж Парфен переборчивый. Всегда таким был. То одна ему не угодила, то другая ему не мила. Всѐ капризничал да перебирал, вот и получил теперь по заслугам! Ах, как интересно!

Землянка – и в лагере кисейской команды. Надо об этом подумать, – теперь в еѐ голосе тонко шипело что-то вроде насмешливой угрозы.

Я хлопала глазами, не в силах ничего ответить.

Вот вам и знакомство с женской представительницей племени кисейцев!

Она, восторженно чему-то улыбаясь, вернулась к браслету. Теперь я уже не мешала ей устанавливать связь, раздумывая, не поприветствовать ли еѐ как подобает – растрепать прическу да полить платье соком. Сок только жалко.

На раскрывшемся тем временем экране показался Зеленец, слегка лохматый и местами грязный. Он бежал под темно-серыми деревьями и, увидев кисейку, удивлено замер на месте.

– Затол, где наследник? – спросила она. – Я жду его в лагере, мне нужно подписать бумаги. И где…

Зеленец вдруг быстро заговорил на своѐм языке, перебивая дальнейшие вопросы. Кисейка послушно замолчала и слушала его, наклонив голову.

Затол. Его имя Затол!

Выходит, это не Зеленец. Не идентифицированных кисейцев осталось семеро.

Не думала, что буду так сильно радоваться такой мелочи. Значит, не Зеленец. Хорошо.

Точно не мой тип, нервный и дерганый заучка, с чрезмерно раздутой совестливостью и горящими праведным гневом глазами. Не-е.

Интересно, удастся ли выудить у кисейки имена остальных? Судя по голосу командира,

нет. Видимо, раз перешѐл на свой язык, то выговаривает еѐ за чрезмерную болтливость. А

странно, кстати, кисейка не виновата, но не спорит, хотя не скажешь, что она позволит комуто себя обижать. Кисейка сделала скучное лицо и что-то ответила нейтральным тоном. Зеленец коротко рявкнул и отключился.

Ну и ладно. Всѐ понятно. Ей строго-настрого запрещено со мной болтать, судя по тому,

как она раскатала из трубочки похожие на пергамент мелко исписанные бумажки и принялась их изучать, всем видом своим выражая крайнюю степень занятости. Видимо, Зеленец сильно рассердился.

В общем, пока я раздумывала над различными вариантами, способными помочь мне заставить непрошеную гостью раскрыть карты и выложить как на духу, кто есть Парфен (и останавливало меня только то, что основным вариантом после очередного перебора неизменно оказывалось воздействие с помощью силы, а я не была уверена в своей победе, потому что не знала границы физических возможностей кисейки, и поэтому медлила), вернулись Белок с

Желтком и Синем. Стали болтать с ней на своѐм языке, а я тем временем удалилась за очередной порцией напитка, всѐ равно о чѐм речь, непонятно. Когда я вышла из палатки с полным стаканом, кисейка взглянула на мою руку и улыбнулась ещѐ шире. Она уже не сидела, а стояла, скручивая свои драгоценные бумажки, а ряды кисейцев пополнились Алоем, Пеплом и

Фиолетом.

– Разрешите откланяться, – перешла кисейка на однѐрку и слегка присела, наклонив голову. Потом подошла ко мне и, смотря мимо моего лица, мило улыбнулась.

– Они бы не осмелились привезти настоящую кисейку в лагерь. Это было бы позором, -

промурлыкала девица. – Но это, конечно, не касается тебя, А-й-я.

Легко подбежав к своей машине и вскочив на подножку, кисейка нырнула в кабину и унеслась в лес, а кисейцы всей своей дружной компанией развернулись и снова уставились на меня. Я уселась в походное кресло, привычно сложив ноги на пуфик и вздохнула. Прямо как в старые добрые времена, вернее, как в старых добрых несбыточных мечтах – всѐ мужское внимание – и мне одной.

Это так раздражает, оказывается.

– Айя, – Пепел подошел и грубо вырвал стакан из моей руки. – Не стоит пить напиток слишком часто. Можно привыкнуть. Ты же не хочешь прослыть наркоманкой?

И они всей кучей в сопровождении моего стакана отправились в палатку, оставив меня в одиночестве глупо хлопать глазами.

То есть привыкнуть? Так и знала, что это небывалое для меня умиротворение и покой искусственные! Чѐрт бы их всех побрал!

Впрочем, лень ругаться. Я прикрыла глаза, любуясь лесом. Как же ж красиво всѐ-таки!

И ещѐ – это не Зеленец. Такими темпами, глядишь, через неделю я уже буду знать, кто из них Парфен.