Текст книги "Зов (СИ)"
Автор книги: Юлия Самарская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
17. СТАЯ
Он зашел на территорию волков бесшумной тенью. На узких каменных улицах последней волчьей обители сгущались сумерки, и стояла тишина. Лишь однажды на него наткнулась молодая девушка в шерстяном сером плаще, но взглянув в его стальные глаза, она отпрянула назад и быстро скрылась в темноте закоулков. Он медленно вел Рысь за упряжку, особо не скрываясь. Он всё время думал, что же за строители воздвигли эти стены, которые не смогли разрушить даже неумолимое время и отсутствие хозяина.
«Это всё ради той, с которой так и не суждено быть…, – в голове стучала эта мысль тупой болью, от которой сжимались руки и сердце, – У волков нет сердца. Я должен смириться с тем, что не увижу её никогда. Но главное, чтобы она жила.… Пусть и не со мной.… Пусть и другой будет обнимать её…» Но от этого не становилось легче, только ярость и боль всё больше наполняли его душу. Нет, он не мог смириться с этим. «Она моя!» Он решил подумать об этом позже, но оставить эту ситуацию он просто не мог.
Гор увидел возле ступеней группу людей в кожаных доспехах, с мечами и луками. Среди них были и женщины. Он почувствовал, как в груди шевельнулся зверь. Волк чувствовал свою стаю. Гор тяжело вздохнул и остановился. Он стоял гордой статной фигурой, широкоплечий, на голову выше всей стаи. Равный среди лучших. Воины обернулись, и один из мужчин, подошел к Гору вплотную, бросив резким взглядом вызов. Воздух потяжелел от создавшегося напряжения, что, казалось, неминуемо приведет к кровопролитию, но вдруг мужчина кивнул и положил руку на плечо Гора. Толпа расступилась, слегка склонив свои головы перед ним. Стая ждала его. И стая признала своего вожака.
В просторных коридорах замка стояли везде массивные статуи волков из черного базальта. Повсюду висели лиловые с зеленой полосой посередине знамёна древнего рода оборотней, в центре которых скалилась снежно-белая голова волка с фиолетовыми глазами – глазами волков-берсерков. Через высокие узкие окна пробивался свет восходящей луны, бросая бледно голубые полосы света на серый каменный пол. В тронном зале их ждали три его старшие сестры.
Гор не помнил их, ибо был новорожденным младенцем, когда его отец спрятал их с матерью в лесах, перед тем как принести себя в жертву для открытия портала во время последней битвы с темными колдунами Храма. Волки смогли перейти в другой мир через открытый портал и решили исход войны. Но цена была высока для них – Древний род был прерван и медленно угасал, приводя в упадок последнюю обитель оборотней-берсерков. Судьба матери Гора была также плачевна, как и отца – её убили дикие варги. Но младенца случайно нашла в горном лесу и приютила женщина Травница из поселения горцев, последний потомок первых людей из мира Терры. Травница нарекла младенца Яков, в честь своего погибшего новорожденного сына. Она выкормила найдёныша своим человеческим молоком. Когда мальчику исполнилось три года, Травницу убил в лесу дикий варг. Сироту отправили в Храм, откуда его вытащил спустя семь лет Медведь, которого Гор всю свою оставшуюся жизнь считал названным отцом.
Вся история его прошлой жизни проплыла у Гора перед внутренним взором, когда он стоял в этих грозных стенах своих предков. Он ощутил огненную силу, которая буквально лилась отовсюду, он жадно впитывал этот поток энергии и в итоге признал себя истинным будущим хозяином этих мест. Он воссоединился, наконец, со своей семьёй, и он не будет больше одинок.
Сёстры стояли перед ним как три языка пламени, так не похожи друг на друга, но в них всё же чувствовалась одна кровь – волчья кровь. Черноволосая Лита была самой старшей, с жесткими чертами лица и шрамом через всё щеку. Она билась в последней войне с темными колдунами наравне с другими волками-воинами. Эта война забрала у неё много – отца, мать, брата, нерождённого волчонка и любимого. Сражения обезобразили её тело и ожесточили душу. Она носила черные одеяния, в знак своего пожизненного траура и вечной скорби. Её глаза так и остались навсегда гореть лиловым жаром берсерков. Она взяла на себя мужскую ношу быть главной. Но испокон веков только мужчины могли поддерживать огонь и жизнь этой обители.
Увидев Гора, к нему подбежала маленькая девушка с глазами морской лазури и в платье из нежного как лунный свет серебряного атласа. Это была Виттория – его сестра-двойняшка. Они появились из утробы матери с разницей в несколько минут, но Виттория была также не похожа на него, как и на остальных волков, как огонь не похож на воду. Сестра бросилась к нему на шею и крепко обняла:
– Мы ждали тебя, Гор! Мы верили, что ты придешь! Я всегда знала это, знала, что ты жив, что ты вернешься, – воскликнула девушка, – Даже, если бы Yauh и не предупредила нас…
– Yauh? – Гор не поверил своим ушам, – Она была здесь? Эта ведьма была здесь? Когда?
– Я не думаю, что стоит так резко говорить о ней, – прищурив глаза, тихо сказала его сестра, стоявшая в тени высоких колонн из темно-синего мрамора, – Мы многим ей обязаны. И своим выживанием тоже, – Ардея горделиво выпрямившись с укоряющим вызовом, смотрела на брата, – Она нам никто, но она не бросила нас в трудный час, пока наш будущий вождь вырастал из своих пелёнок и искал смысл своей жизни, – её колючие глаза резанули стальным блеском.
Приняв хлёсткий удар, Гор лишь, молча, сжал губы в тонкую жёсткую полосу, но взгляда не опустил.
– Да будет благословенен тот час, когда семья волков воссоединилась вновь! – Виттория сжала в своих ладонях жесткую ладонь брата, – Yauh, предрекла нам тяжелые времена. Мы должны быть вместе! – она вдохнула полной грудью, и глаза её засверкали как ледяные звезды в далеком небе, – Я чувствую горячую волчью кровь в венах нашего замка. Он оживает.
18. ОДИНОЧЕСТВО
Мир Нави оказался не везде таким враждебным и мрачным. Когда Сатир опять обнял Мирру и зажглись синие искры, она была готова к его своеобразным перемещениям в пространстве. Ягги уже ждала их у небольшой скалы, где из ущелья наверху начинался необычной красоты тихий водопад, который образовал небольшое озеро внизу с каменистым дном. Его воды радужно переливались при свете фиолетового солнца этого мира. Вокруг раскинулись густые заросли неизвестных Мирре растений с широкими сине-зелеными листьями и серебряными соцветиями. Некоторые кусты достигали высотой роста девушки. Под ногами мягким фиолетовым ковром стелился мох. Сатир подтолкнул с усмешкой Мирру вперед к воде и быстро скрылся в зарослях. Ягги сидела в тонкой рубашке и чистила свою одежду от грязи и потёков засохшей крови.
– Ты в порядке, Ягги? – Мирра почувствовала себя глупой, задавая этот вопрос, но она не знала с чего начать разговор.
Ведьма усмехнулась и протянула Мирре её потерянный лук. Оружие напомнило девушке сразу о многих вещах и людях, которые, казалось, стерлись всеми происходящими событиями.
– Я не понимаю, что мне делать дальше, Ягги? – тихо прошептала Мирра, и села на мягкий берег озера, – Нужна ли я еще кому-то?
– А чего бы ты сама хотела в жизни? – Ягги накинула себе плащ на плечи и взглянула на неё, сверкнув своими разноцветными глазами.
– Мне надо к нему… – Мирра почувствовала, как к горлу подступил ком. «А нужна ли я ему? – вдруг подумала девушка. Ведь даже перед прощанием он ничего не сказал ей.»
– Ты же понимаешь, кто он теперь? – Ягги смотрела искоса на девушку, – Он ведет стаю. Он – воин-Волк.
– Волк… – тихо повторила Мирра. Тут к ней внезапно пришло осознание очевидного факта. «Он – Волк. Он – вожак стаи. Он взял на себя ответственность возродить древний род Волков. Возродить… – Девушка с дрожью почувствовала, как мир стал уплывать из-под ног. Подобное сходится только с подобным. Он будет продолжать свой род… с волками… с волчицей» Внутри всё скрутило противным холодом. Мирра, не отрываясь, смотрела остекленевшим взглядом на свои колени.
– Почему ты не сказала мне раньше? Почему заставила верить, что я могу быть рядом с ним? – от обиды её голос зазвенел стальными нотами в тихом шуме водопада, – Зачем вообще ты дала переродиться в огне этого мира?! – Мирра вскочила на ноги.
– Потому что он пришел ко мне и попросил помощи, – Ягги сидела, продолжая чистить свой грязный плащ.
– Он захотел сделать меня своей игрушкой?! – Мирра кипела уже от ярости, – Ведь он знал! Он не мог не знать, что нам не быть вместе! Где эта чёртова избушка? Я не пойду больше никуда! Я хочу просто выбраться отсюда и не видеть никого из вас! Никогда! Никого! – её трясло от ощущения, что её предали единственно близкие люди в этой жизни. У неё больше не осталось никого…
Девушка развернулась и кинулась бежать в темные заросли. Мокрые листья хлестали её по щекам, но ей было всё равно куда бежать, лишь бы оказаться подальше от всего и всех. Она была бы рада даже повстречаться с теми ужасными монстрами, которых пустили по её следу. Тогда бы, как она думала, всё закончилось бы очень быстро. Никакая физическая боль не сравнилась бы с той, что в душе беспощадно и жестоко разрывала её на мелкие кровоточащие кусочки.
Вдруг лиственный полог расступился, и она оказалась на небольшом каменистом пятачке – это была вершина скалы, под которой светились зеленым светом воды главной реки Нави – реки Мёртвых, несущей в себе бесчисленное множество душ прямиком в подземные царства нежити. Мирра медленно подошла на самый край обрыва и посмотрела вниз. В голове медленно кипели мысли: «Для чего теперь всё это?» Ей показалось, что из мутно зеленых медленнотекущих вод к ней протягивались призрачные руки и звали её с собой. Кому она теперь нужна? Смотреть как тот, кому она отдала своё сердце, будет жить, лелеять своих детей, целовать свою пару… Слёз уже просто не было. Она просто стояла на краю, опустив плечи, и смотрела в вялотекущую зеленую бездну. Призраки безмолвно звали её разделить с ними их участь.
– Неужели для тебя так важно быть первой? – раздался сзади голос обладателя темно-синих глаз.
– Что? – рассеянно переспросила Мирра, обернувшись, – Я не хочу быть первой… Я хочу быть единственной…
– Послушай старого доброго хм… развратника, – улыбнулся Сатир и подошел к ней ближе, – Он наверняка уже познал много женщин, так что ты не можешь быть единственной. А, во-вторых, милое создание, – он провел пальцами по её щеке и шепнул на ухо, – Мир меняется, скажу тебе по секрету. И даже эта рыжая ведьма никогда не может сказать с абсолютной уверенностью, что ждёт нас впереди. Просто иди туда, куда зовёт тебя твоё сердце. Если ты не постучишься в эту дверь – как же ты узнаешь, ждут тебя или нет? Это только я, моя дорогая, держу всегда открытыми дверь в мою постель, – засмеялся Сатир, – то есть сердце, я хотел сказать, – и весело подмигнул.
– У тебя вообще нет этих чёртовых дверей! – пробурчала Мирра, – Как и сердца наверняка. Всё решает другой орган.
– О, да, девочка, ты меня раскусила, прям до кончика хвоста! – Сатир потёрся об её ухо своей щекой.
– Хвоста?! – Мирра подняла удивленно глаза, – Ты же сказал, что это ведьмины сказки! – прищурилась она.
Сатир развёл руки в извиняющемся жесте, и Мирра внезапно увидела из-за его спины длинный хвост, которым он резко обхватил её за талию и, смеясь, прижал к себе.
– Я чувствую себя такой одинокой, – она прижалась щекой к его груди и закрыла глаза.
Впервые в своей долгой жизни Сатир не утащил женское существо к себе в логово и не предался с ней долгим и бурным любовным утехам, а просто слегка неловко обнял девушку. Он посмотрел в сторону призраков из реки и почти беззвучно сказал, – Никогда не спеши туда, девочка...
19. В НЕИЗВЕСТНОСТЬ
Пещеры оказались ближе, чем казалось Мирре. Из тумана выплыли призрачные очертания ощеренных каменными зубьями темных провалов.
– Здесь мы можем выйти в район Северных гор на поверхностный мир, – Ягги поморщилась, – Но я не могу точно сказать, куда они могут тебя вывести.
– Меня? – Мирра испуганно взглянула на мрачные зияющие дыры в скале, затянутые молочно-бледной паутиной, – Я сама туда пойду? Нет, Ягги, прошу тебя! Это никогда не заканчивалось добром, когда я оставалась одна!
– Девочка моя, ты пройдешь только те испытания, которые тебе суждено пройти. Рано или поздно, но неизбежно пройдешь, – ведьма ласково погладила её по волосам, – Отбрось свои сомнения и страх, они тебе не попутчики. Я проведу тебя немного, нам есть еще, о чем поговорить, милая моя.
Мирра вздохнула и с надеждой посмотрела на Сатира, который с непринужденной улыбкой поигрывал пушистым кончиком своего длинного черного хвоста:
– Спасибо тебе, Сатир. Ты не только спасал меня из разных неприятностей – ты дал мне веру и бальзам на душевные раны, – девушка грустно улыбнулась и отвернулась, закусив губы, чтобы слёзы предательски не потекли из глаз.
– Подожди, Ягги! – Сатир одним прыжком оказался в тесной близости с Миррой, – Девочка не оплатила мои услуги, – сказал он, прижимая девушку крепко к себе и не сдерживая очень уж довольной ухмылки. Мирра вздрогнула, не в силах оторвать взгляда от темно-синих бездонных колодцев его глаз. Сатир широко улыбнулся и, наклонившись к ней так близко, что она чувствовала его горячее дыхание на своих губах, прошептал:
– Только вот я не хочу, чтобы мне оторвал голову какой-нибудь молодой волк. Пусть это будет моим подарком тебе, девочка, – он подмигнул и вложил ей в ладони амулет в виде глубоко-синего небольшого шара на тонкой цепочке, – Эту цепь не под силу разорвать, ни магии, ни мечу. Лишь обладатель этого амулета может сделать это по своему желанию. Возможно, когда-нибудь тебе понадобится моя помощь…. Я тебя услышу.
Слёзы всё-таки предательски брызнули из глаз. Мирра, зажав крепко в ладони амулет, на мгновение прижалась губами к плотно сжатым губам Сатира.
Прошептав беззвучно, – Спасибо, – она положила камень в кожаный мешочек на поясе и побежала вслед за Ягги вглубь темноты зева пещер.
Сатир лишь растерянно и грустно проводил её глазами вслед. Еще никогда ему не приходилось делать таких поступков. Он отдал ей амулет своего сердца. Мир действительно менялся.
Мирра пробежала несколько шагов внутрь пещеры и внезапно осознала, что вокруг исчезли все посторонние звуки. Словно весь окружающий мир утонул в туманном мареве чрева скалы. Очертания того, что осталось снаружи, будто размылись и размазались, хотя от выхода из пещеры девушку разделяло всего пару шагов. Возле гигантского сталагмита в окружении вязкой тишины стояла Ягги, прислонившись к нему спиной, и задумчиво смотрела вверх.
– Странно, правда? Мы здесь всего лишь в одном мгновении от Яви. Мы практически можем дотянуться рукой до живого мира... Мы можем дотянуться даже до их снов своими призрачными образами, – ведьма как будто ушла мыслями куда-то совсем далеко отсюда, – Но если попытаемся пройти к ним напрямик, то не совпадем с ними во времени. Нас встретит либо их развеянный по ветру прах, либо их предки, либо еще нерожденные потомки. Время этих абсолютно противоположных миров идет совершенно по-разному, порой, даже вспять. А сейчас мы находимся на тонкой меже между ними – неверный шаг и мы попадем в неведомое пространство и неведомое время. Поэтому надо пройти по чётко проложенному пути.
– Как мы узнаем его? Как мы поймем куда идти? – нахмурилась Мирра.
Ягги улыбнулась и Мирра заметила, что ведьма в руках накручивает тонкую белую шерстяную нить на клубок.
– Вот твоя путеводная звезда, – ведьма что-то тихонько шепнула клубочку и бросила его в темноту. Он быстро укатился, оставляя за собой белый искрящийся след разматываемой нити. Ягги повернулась к Мирре, – Мир меняется. Рано или поздно мы все исчезнем в тягучих волнах реки забвения. Даже я, девочка. Даже я уйду в мир своих предков, – её голос густо наполнял и обволакивал пространство вокруг них, – Но мы можем оставить в этих мирах тонкие нити, из которых соткана вся сущность нынешнего, будущего и прошлого бытия. Чем сильнее духом будут существа, тем крепче нити, на которых держится мир. Пока в нас будут жить вера и любовь, пока мы будем бороться во имя веры и любви, пока мы будем сеять вокруг веру и любовь, бастионы миров не смогут пасть перед тьмой, проникающей в наши сердца и души и разъедающей всё вокруг.
Мирра, подняв голову, смотрела в темноту невидимого свода пещера. Внезапно она поняла, что вокруг наступила абсолютная тишина, а на месте ведьмы лишь рассеивался бледно-рыжий дымок, пока не исчез бесследно. Мирра осознала, что теперь уж точно осталась одна, но в душе почему-то не было страха. Она улыбнулась и сделала шаг навстречу бездне.
20. НАСЛЕДНИК
Обжигающий ветер красного солнца гнал волну бури, на волнах которой новоиспеченная главная жрица Храма возжелала поднять свою новую армию и направить во все уголочки миров, чтобы ни одна живая душа больше не могла помешать её планам. Она жаждала возродить разрушенный портал, который открыл бы ей путь в желаемый мир Терры. Будто что-то извне, будто в серой мгле, нашептывало ей эти мысли, и она не могла противиться этой жажде.
Но волки на севере начинали поднимать свои головы, нельзя было допустить возрождения их силы. Они могли стать большой помехой для Аиды и для её незримых повелителей.
Она накинула прозрачно-красный халат на обнажённое тело и встала с шелковых измятых простыней. Аида взглянула на свои руки, по которым черными тенями пролегли вены. С каждым днём эта тень как будто всё ближе и ближе пыталась подобраться к сердцу жрицы и опутать его своим черным коконом. Резкими движениями, надев на руки длинные тонкие перчатки до локтей, она оглянулась на кровать, где безжизненное бледно-синее тело одного из жрецов уже начало окоченевать. Аида слизнула с губы алую солёную каплю крови, испитую до дна этой ночью, нервно взмахнула смоляными волосами и вышла из комнаты. «Надо сдерживать себя» – подумала она, ведь портала еще нет. Но жажда одолевала её с каждым днём всё сильнее и сильнее.
. . .
Холодный и суровый мир волков казался таким лишь при поверхностном рассмотрении. Внутри бурлила жизнь. Несмотря на то, что волки вырождались, оставшиеся из них боролись за место в этом мире как могли, хоть энергия их обители, дающая им силы и жизнь, угасала. Они создавали семьи, строили быт, и внешне были бы неотличимы от просто горцев, живущих в замке. Они охраняли близлежащие поселения людей от набегов диких варгов и других злобных созданий, вели с людьми торговлю, к ним приходили караваны из дальних мест. Зачастую эти караваны сопровождал Проводник. Хоть жизнь и неумолимо угасала, мир начал меняться. В замок вернулся истинный наследник крови волков, прямой потомок великого волка – Аргота.
Гор во многом пока полагался на старших сестёр, ведь как бы то оно ни было, но пока он был здесь пришельцем, он не знал, как была построена здесь жизнь. Но он учился и привносил сюда своё. Он воссоздал вновь совет из волков-берсерков, как ему посоветовала старшая сестра, чтобы окончательно обеспечить безопасность замка и близлежащих поселений. Остальные проблемы замка Лита взяла на себя.
Гор вместе со своими новыми собратьями восстановил кузницу замка, в которой проводил день и ночь, чтобы вооружить всё боеспособное население. Только там он мог обособиться от всех, но не от своих мыслей, которые раздирали ему сердце как дикие горные коты. Рано или поздно, но стая будет ждать от него выбора пары для продолжения рода. Многие волчицы и так пожирают его плотоядными взглядами, думая, что он не замечает этого. Но более всего ему в пару предрекали черную волчицу Верту. Сестры прямо ему намекнули на то, что волчью кровь не стоит мешать, а Верта является потомком волков, ведущих свое начало от сестры древнего Аргота.
Гор поморщился при одной мысли об этой волчице. Она была внешне привлекательна, зеленоглазая и опасная, одновременно дерзкая как пламя и холодная как сталь. В ней чувствовалась благородная кровь, но что-то заставляло его настораживаться. И уж точно он не чувствовал к ней того влечения, который мужчина чувствует к своей женщине. Впервые он увидел её еще в тот день, когда в первый раз зашел в стены замка. Она стояла за балюстрадой второго этажа, во время того, как он общался с сестрами. Гор мгновенно почувствовал чей-то взгляд, буквально сверлящий ему затылок. В тени балкона стояла она. Её темно-оливковая гладкая кожа отражала поблескивающие языки пламени факелов зала так, что, казалось, внутри неё горит темное пламя. Не сводив взгляда, она следила за каждым движение берсерка, впитывала каждое его слово. Уголком глаз Гор успел на неё бросить мимолётный взгляд, прежде чем она, заметив это, поспешно полностью скрылась в тени балкона.
Впоследствии ему часто приходилось встречаться с ней на ежедневных семейных ужинах, которые происходили в отдельном большом зале. Ему были непривычны эти обычаи, но волчья семья трапезничала всегда вместе. Рано утром он уже был в кузнице, но вечером, когда солнце пряталось за горизонт, одна из сестер находила волка, где бы он ни был. Они объясняли это законами энергий, питающих этот замок. Чтобы возрождение рода не нарушалось, и не искажалось, волки должны быть вместе на таких мероприятиях.
Скрепя зубы, Гор постепенно обучился правилам этикета за столом. Верта всегда сидела напротив него, а с обеих сторон от волка сидели сестры. Его порой раздражала её холодная манерность и излишне подчеркнутое поведение, будто то, что она станет волчицей вождя, было неоспоримым и бесповоротным фактом.
С сёстрами отношения складывались тоже неоднозначно. Старшая Лита, была по-деловому серьезна во всех вещах, она во многом помогала Гору, но Лита всё же закрылась от окружающего мира навсегда, будто её душа была выжженной сухой пустыней без эмоций и покрытой пеплом, как и её поседевшие волосы. Ардея изначально имела претензии к будущему вождю, так как таила обиду до сих пор, что отец пожертвовал собой, а не сыном, и, возможно, если бы не Гор, то и мать, и отец были бы живы, и им бы не приходилось нести всё это время бремя угасающего рода. Лишь его младшая сестра-двойняшка Виттория была всегда предельно откровенна и открыта с ним. С ней он не чувствовал гнетущего груза ответственности за события прошлого. Виттория была душой этой обители, и глядя на неё, Гор зачастую не понимал, как такое создание могло появиться в условиях сурового Севера в семье волков.
Виттория показала ему окрестности замка. Оборотни не использовали лошадей, а передвигались на дальние расстояния, принимая истинный облик волков. Рысь была единственной лошадью в замке, с которой Гор так и не смог расстаться.
Однажды сестра показала ему горное озеро, достаточно удаленное от замка и обособленное. Его называли Волчье Око из-за неизвестного лилового свечения его вод. Впоследствии Гор проводил здесь практически каждый день своё свободное время, особенно перед закатом. Его будто что-то тянуло сюда, и он не сопротивлялся этому влечению, питаясь энергией у этих мест.
В один из вечеров он в очередной раз посетил это место. В полном одиночестве Гор вдыхал в себя холодный горный воздух и тишину. Где-то вдалеке он слышал протяжный шипящий звук токующих тетеревов. Его обостренное чутье даже чувствовало небольших грызунов, шуршащих в земле под тающим снегом. Оттепель наступала тихо и почти незаметно. Совсем не так, как в тех местах, где он раньше обитал, без бурной зелени и цветущих лугов. Она бесшумно ступала по этой суровой земле, лишь давая миру немного отдохнуть от холодов, но волкам был не страшен холод, даже в человеческом обличье.
Гор снял с себя одежду и погрузился в воды озера, буквально горящего первобытной энергией древних времен. Он черпал из Волчьего Ока эту силу, насыщаясь ей до кончиков своих волос. Вдруг сзади он услышал шорох и, втянув воздух носом, узнал волчьим нюхом этот запах. Холодная, пахнущая горькой полынью Верта.
– Никто вообще-то не купается в древних водах Волчьего Ока, оно практически священно для нас, – прищурившись, певучим низким тембром сказала волчица, сверкая яркой зеленью глаз, и мягко переступая лапами по сухой траве, из которой тонкими былинками пробивались зеленые слишком ранние ростки.
Гор равнодушно пожал плечами и погрузился в воду с головой. Когда он вынырнул и обернулся, Верта уже стояла в девичьем обличье, прислонившись к сосне и накручивая себе на палец черные густые кудри у самого лица. Он стоял по пояс в воде, надеясь, чтоб она побыстрее ушла. Но у волчицы, похоже, были свои планы. Неспешно и грациозно Верта подошла к берегу и скинула свой коричневый кожаный плащ, под которым была лишь черная непрозрачная, но тонкая туника, едва прикрывающая её округлые бёдра. Гор напрягся от осознания того, чтобы ему некуда сейчас отступать, да и он не привык вступать в подобные противостояния с женским полом. В той прошлой жизни он сам приходил к женщинам и брал их, если хотел. Сейчас, когда впервые применили эту тактику к нему, он был не в восторге от такого напора.
– Верта, я не думаю, что это была хорошая идея… – нахмурив брови, проговорил Гор, отчеканивая каждое слово.
– Я всего лишь впервые хотела ощутить на себе воды Волчьего Ока, – не обращая внимания на его слова, томно сказала Верта, плавно заходя в воду к нему, – Сначала они мне показались ледяными, но теперь я чувствую, как внутри кипит жар, – девушка прикоснулась к твердому рельефному торсу волка скользящим движением руки. Застывший статуей Гор, возможно, излишне жёстко перехватил её запястье, остановив её прикосновения.
– Ты должна уходить, – сухим голосом проскрежетал волк, – Скоро ужин.
– Мы можем вместе пропустить его, – прижавшись к нему, шепнула на ухо Верта, – Я уверена твои сестры простят нас, если мы задержимся здесь вместе, – промурлыкала волчица, делая ударение на последнем слове.
Гор проклинал своё тело за то, что оно отозвалось на прикосновения женских нежных рук, но его холодное растерзанное сердце она затронуть не могла. Коснувшись его жестких, плотно сомкнутых губ, Верта обхватила его шею резко руками и прижалась всем своим практически обнаженным телом к нему. Через мгновение волк выскочил из воды в зверином обличье и, зло рыкнув на неё, убежал в сторону замка. Верта звонко засмеялась и, оттолкнувшись ногами от дна, легла на воду спиной.
«Ты еще вернешься ко мне, волк, – улыбаясь, думала волчица, глядя в медленно плывущие серые облака. – Я ведь чувствовала, как твоё тело откликнулось на мои ласки».
