Текст книги "Зов (СИ)"
Автор книги: Юлия Самарская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Юлия Самарская
ЗОВ
Часть 1. ГЛАС ВОЛКА. БАШНЯ.
Жрец в пыльном балахоне неторопливо поднимался с новым послушником по крутой винтовой лестнице на верхушку башни. Их ждали. Каждый из служителей Совета Серых уже сидел на своем установленном месте в специальных нишах в полу. Мальчик неуверенно озирался по сторонам. Яков знал, что обряд посвящения проходят лишь избранные обитатели Храма, но какова дальнейшая судьба посвященных никто никому не объяснял. И никто не возвращался. Где-то высоко на башне глухо звенел колокол, растревоженный Ветрами Верхнего Яруса.
– Мы уже близко, давай же! – жрец почему-то торопился и тянул его за рукав вверх.
Сердце подсказывало, что что-то не так, беспокойство внутри тела никак не утихало. Якову почему-то мерещились странные клацанья и хищные, скорее даже голодные, взгляды из-под капюшонов Серых.
«Это всё из-за свечей, которые тускло мерцали и создавали дивные тени. Это всё виноваты байки, услышанные в храмовых коридорах, что на Верхнем Ярусе живут призраки. Это наверняка всё выдумки тех, кто завидует сновидящим, ведь благодаря своим необычным снам я был избран», – рассуждал Яков
Всё произошло быстро, слишком быстро, чтобы успеть, даже вздохнуть. Свечи нервно вздрогнули, темный капюшон, появившийся, будто из ниоткуда, рядом с Яковом шепнул: «Беги!» и оттолкнул его к выходу из Башни. Яков помчался, не думая ни о чем, вниз по ступеням. В спину дышала смрадом смерть.
Это ошибка, наверное, это очередной сон, сейчас я проснусь... Почему-то из-под капюшонов служителей Храма вынырнул ужас. Темный капюшон, отбиваясь от серых мерзких существ, догнал его и толкнул к узкому окну-бойнице – «Прыгай!». Яков, не боролся со страхом, он прыгнул, ведь это же всего лишь сон. Он не упал в туманную бездну Мирозданья за стенами Башни, его как будто удержала невидимая рука-сила, а потом резко сжала в комочек и выбросила в лес за пределы Храма.
«Не стой! Беги!», Яков уже думал, что сейчас проснётся, но сзади его догонял очередной кошмар. Кентавр… Нет, всё в этом существе было злым и неправильным. Это был антитотем Кентавра, его темное Альтер эго. Яков бежал, виляя между деревьями как дикий кроль, вдруг сзади волны неведомой силы отбросили его в дерево. Темный капюшон наклонился над сновидящим и сознание Якова померкло.
. . .
По руке пробежались нежные и липкие нити паутины. Яков открыл глаза. Странное тощее существо сидело рядом на сыром смарагдовом моховом ковре и покачивалось из стороны в сторону, будто в трансе. Огромные фосфоресцирующие глаза-плошки, не отрываясь, смотрели вглубь Якова, а паутинки вокруг, похоже, были у этого странного создания или руками… или щупальцами… или шерстью. Кожу начало покалывать в тех местах, где существо прикасалось своими нитями. Яков закрыл глаза и провалился опять в темный тоннель, услышал перед падением в темноту нашептывающий успокаивающий голос:
– Súbsta, precór, paulúm, festínas íre viátor, Ét mea póst obitúm rogántis cóncipe vérba.
– Остановись, я прошу, – ты слишком торопишься – путник, внемля по просьбе моей моему посмертному слову.
– Трама, здесь вообще бывает рассвет?
– Ш-ш-шёлковое солнце пронзает болотные травы и уходит в страну грёз и сновидений. Лес-ш-ш качается, но не умирает-ш-ш-ш. Мир тонет в хлопанье крыльев-ш-шшш…
– Трама, опять ты за своё, болотный паук… Я всего лишь спросил, когда будет светло…
– В ш-ш-ш-штольнях миров свет ищет проводника… шшш…
Медведь был проводником. Проводником между мирами. И был лишь один мир, куда он мог провести людей без жертв – Терра. Он также хранил этот островок людей от обитателей других миров, поэтому Терра была последней тихой гаванью мироздания. Но что-то менялось в паутине миров, Трама предсказывал это давно, но мало ли что болтает этот ветхий паук-лекарь.
1. ПРЕДДВЕРИЕ
Гор опять видел, как она спускалась с Дворцовой Горы. Каждый день, практически в одно и то же время, он слышал тихий шепот трав под ее ногами, шелест хрустящей ткани и мягкий звон колокольчиков в ее волосах, цвета серого пепла, где крохотными звёздами сверкали весенней зеленью хризолиты. Она приходила и молчала, слушая рёв пламени и гром его молота в кузнице. Однажды она принесла сверток выбеленного льна и оставила его незаметно возле наковальни. Молоко, хлеб и сыр. Гор злился «Как дикого зверя подкармливает…», но молча, разворачивал и ел. Нет, проблем с добыванием пищи у него не было – молотобойцу каждый в деревне готов был отдать последнее, ведь он был жизненно необходим селению.
Она исчезала в сумеречном тумане, как будто сон на рассвете, как только незримый колокол глухо бил вечерний набат на Дворцовой Горе. Давно разрушенной Дворцовой Горе…
И всё-таки он ждал её, не признаваясь даже самому себе в этом. Потому что однажды она не пришла. Он обрушивал на наковальню весь свой гнев и возможно… страх и разочарование. Раскаленная сталь шипела, плевалась, жалила искрами, противилась, но ковалась под его молотом. Оружие, выходящее из-под его руки, не знало себе равных. Но для него это был всего лишь способ уйти от своей сущности. В пылающем горниле печи он сжигал своё прошлое, своё будущее, своё настоящее, свою память, свою горечь и свою жизнь. Дни шли в тумане и огне, сумерки смешивались с ночной мглою и выливались в рассвет, и вдруг он впервые услышал мягкий звон колокольчиков… Иногда она с ним говорила, не требуя взамен ответа, не ждала взаимности, просто рассказывала о жизни на Дворцовой Горе. Прислонившись к притолоке, она делилась скромными событиями дворцовой жизни. Казалось, что это обычные люди и обыденные проблемы. Однажды, Гор даже усмехнулся вслух:
– Небось, твои мамки-няньки пекли хлеб, а ты сюда принесла.
– Да, я не пеку хлеб, и не делаю сама сыр, но пряные травы для лепешек я собираю сама и молоко тоже. Конечно, приходится делать это рано утром, чтобы никто не увидел. Не приветствуется, чтобы послушницы Храма выходили за Врата. Жизнь и предназначение жриц в отшельничестве и служении Совету Серых. После посвящения путь за Врата нам закрыт. А пока я так люблю гулять по шёлковой душистой траве, умываться в утренней и вечерней росе, слушать песню ветра и дождя в открытом поле. Я часто вижу зверей из леса, и они такие… такие живые! – Эльза рассказывала так непринужденно, что если закрыть глаза, думал Гор, то можно подумать что это прибежала одна из деревенских девчонок, которые часто парочками ходили, хихикали и заглядывались на дом кузнеца. Но никто из Деревни не мог позволить себе приблизиться к обиталищу Богов. Люди жили в тени неведомого, манящего к себе величия, но врата были закрыты для смертных со времен последней войны с Чернокнижниками. И лишь кузница стояла на меже этих двух миров.
– А еще… Лиловое Поле… Я слышала тайком от редких путников, что оно также прекрасно, как и загадочно. Говорят, что только древние душистые степи Ферамагрити были прекрасней него. Но оно так далеко… – девушка замолчала. Темнело. Она накинула глубокий серебристый капюшон и тихо растворилась в сумерках...
Никто не знал, откуда он появился, он просто пришел со стороны гор и поселился на Меже. Нелюдимый горец со стальными глазами и пеплом в волосах, но всё же он был молод. Его лицо не покрывали морщины старика – лишь несколько глубоких шрамов на брови, как следы когтей. А тело, казалось, было из стали, которую он ковал день и ночь. В поселении даже шептались, что он изгнанный бог, уж очень он не походил на обычного смертного человека…
Сегодня была темнейшая из ночей. Сжимая челюсти, он сквозь сон слышал вой волков, стая звала его. Его время пришло, но он отказался от своего предназначения уже давно, это не его дело, и это не его стая… Но стая настойчиво звала.
Когда Эльза вновь появилась у его порога, спустя многодневное отсутствие, он испытал что-то сродни облегчения. Неужели он ждал ее? Она странно смотрела в никуда и молчала.
– Через три оборота Луны я уже не смогу пройти через врата сюда, не пройду по этим душистым травам, не услышу горной реки, не увижу Леса, – тихо зашептала она, глядя невидящим взглядом в сторону далеких гор. – Наместник узрел меня в Лунном Камне, поэтому через три дня моим пожизненным предназначением станет служить ему и при свете дневного солнца, и при свете ночного, – на последних словах она брезгливо поморщилась, вздрогнула и прикрыла веки.
Желваки заиграли на беспристрастном лице кузнеца. Он отставил в сторону молот, отложил тяжелые щипцы, будто игрушечные, и застыл на месте. Через несколько мгновений она услышала хруст разодранного напополам дубового перила в его руках. Эльза всё еще смотрела в пол, боясь взглянуть на Гора. Вдруг она вздрогнула, от ощущения, что он близко, слишком близко к ней, ведь всегда их разделяли молот, наковальня и что-то еще, незримо стоявшее стеной перед ним. Гор был не намного выше девушки, но от него веяло такой силой и волей, что казалось, он возвышался до Верхнего Яруса Башни. Ей на миг показалось, что он действительно больше, чем просто смертный.
– Ты умеешь держаться на лошади? – хмуро буркнул Гор сквозь зубы.
– Я не очень люблю лошадей, но во дворце с детства нас обучают многим вещам из мира смертных, в том числе и верховой езде, – Эльза меньше всего ожидала такого вопроса.
Он, молча, ушел куда-то за свою хижину и через некоторое время привел вороного коня с пепельными, будто седыми, прядями в иссиня-черной гриве. Сам кузнец был в темно-серых штанах из прекрасно выделанной кожи дикого вепря и мощных плотно зашнурованных высоких ботинках. Из той же кожи была и плотная обтягивающая куртка с металлическими острыми заклепками на рукавах и вокруг запястий. Сверху был длинный темный плащ с капюшоном. А необычного цвета волосы мужчины были завязаны в плотный узел на затылке.
– У меня есть для тебя кое-что. Считай это… хм… подарком, – он подал ей небольшой острый кинжал, со слегка изогнутым клинком и зелеными хризолитами на эфесе рукоятки, – Мне кажется, он пригодится тебе, – еле слышно сказал Гор, едва коснувшись камней в её волосах.
Он, молча, подсадил её на лошадь, запрыгнул сам и направил лошадь галопом в сторону закатного солнца.
2. ЛИЛОВОЕ ПОЛЕ. ЗА МИГ ДО.
Эльза не замечала, как мимо проносился мир, сознание сузилось до его рук, придерживающих её в седле. Ей казалось, она вырвалась из оков своего прежнего существования, что на самом деле её мир был здесь, рядом с ветром, рядом со светом красного заката, возможно даже рядом с Ним... Но это было невозможно. Жрицы не могут жить в смертном мире, тем более после посвящения. Она сжала в руках подаренный им кинжал и зажмурилась. Была еще одна мысль, промелькнувшая в ее голове. Возможно, это могло быть выходом…
Лошадь замедлила бег, перешла на шаг и вскоре, фыркнув, остановилась. Эльза не раскрывала глаз, даже когда сильные руки Гора сняли ее с лошади, как легкое пёрышко. И вдруг в ее сознание ворвался сладкий медовый запах трав и их шелест, подобный дивному пению. Она открыла глаза и, ахнув, ухватилась за Гора. Они стояли в самом центре Лилового Поля. Того самого Лилового Поля, которые сквозь сны и мечты кружило ей голову! Вокруг них бушевало душистое море, древнее и могучее, и сказочно волшебное. Казалось, кругом не существовало ничего и никого, кроме обнимающих и обволакивающих их мягких трав и цветов. И его глаз. Холодных, стальных, но влекущих за собой, отрывающих от земли и уносящих в пространство между мирами. Гор коснулся маленького лавандового цветка, который занесло порывом ветра в её мягкие волосы, его пальцы скользнули по ее холодной щеке, по её губам…
– Не закрывай глаза, смотри, – мягко приказал Гор и развернул её за плечи в сторону уходящего солнца, которое за мгновение до заката, ярко вспыхнуло и превратилось в несколько сияющих солнц, вокруг которых было видно многочисленные звезды и разного размера и цвета планеты, – Слияние миров началось.
Видение пропало также мгновенно, как и проявилось. Вдруг в одну секунду произошел ураган событий. Гор резко изменился в лице, сбил с ног девушку, прижал ее к траве и накрыл плащом, – «Лежи тихо!». Эльза попыталась выпутаться, но он сжался в пружину и зашипел на неё «Тихо! Тебя здесь нет!», в его руках блеснула сталь. Но было поздно. Сначала она услышала свистящие мерзкие голоса и, выглянув из-под плаща, увидела несколько морлоков, которые обычно охраняли Храм.
– Лакомый кус-ссс-сочек попадется нашей госccпоже! А что это тут прячет человечиш-шшш-ка? – просвистела мерзкая тварь с горящими красными глазами.
– Кому-то сегодня ссс-славно повезёт! Но только не тебе, противная жричка! Убегаешь поссстоянно, ну скоро тебе уже не повес-ссс-селиться в вонючей травке! Мы всё расскажем госсспоже, с кем ты тут якшаешься! – привратник со струпьями на лапах достал заржавленную цепь и мерзко захихикал, – Прочь, ссс-смертный, мы заберем свою добычу и немного с ней поиграем… Госссспожа будет не против, сссовсем не против, – морлок размашисто прокрутил цепь, резанув ее землю, оставив на Лиловом поле глубокий шрам.
Гор выпрямился, а в его руках уже пылали фиолетовым отблеском два меча с изогнутыми клинками, украшенными дивными узорами.
– Она моя, – рыкнул он, и его мечи закружились в кровавом танце, отсекая пожирателей падали от своей добычи.
Всё закончилось за несколько ударов сердца. Он вытер о траву, стекающую с клинков, черную кровь, спрятал мечи в ножны за спиной крест-накрест и обернулся. В глазах горел темный и опасный лиловый жар. Запрыгнув на коня, он грубо подхватил поднявшуюся с земли Эльзу и рванул лошадь назад к подлеску.
Соскочив на траву, он отвернулся.
– Нам нельзя было уезжать из деревни…
– Нет, Гор, несмотря ни на что, это было лучшее воспоминание в моей жизни, я увидела своими глазами Лиловое Поле! Оно будет радовать меня даже в самые темные ночи…, – Эльза почувствовала, как сжался комок в груди и сдавил сердце. А в голове стучало, сказанное им: «Она моя… она моя…»
– Глупая девчонка, все твои воспоминания превратятся скоро в горький пепел, и будут причинять только боль! Всем! Только боль! – глухо прорычал он в темноту, – Уже ночь, разве тебе не надо сбегать в свой призрачный холодный мир!
– Я всё еще живой человек! – она схватила его за руку и прижала ее к своей груди, – Здесь не осколок льда, а горячее живое сердце! Ему нужны теплые воспоминания, чтобы жить дальше! – она судорожно вздохнула, – Прошу… подари мне эти воспоминания…
Он прижал ее к стоящему позади дереву, – Не проси, девочка, не плачь, и не проси, – его руки уперлись по обе стороны от ее лица. Сильное тело прижимало жрицу к гладкому стволу дерева, а горячее дыхание обжигало ей губы. «Она моя… она моя…», – стучало в висках. Эльза растворилась в его жарком прикосновении, а где-то глубоко внутри неё сладкая пульсирующая боль туманила разум. Гор и сам не заметил, как сжал её хрупкое тело своими ладонями через многослойные ткани шёлковых юбок, а Эльза, охнув, выгнулась как молодая ива на сильном ветру. Он едва касался губами ее разгоряченных щек и ароматных волос…
– Здесь есть существа и похуже морлоков, наступает их темный час, – Гор вдруг резко отпустил Эльзу и вернул ее в реальный мир, где она еле устояла на ногах, – Мы должны возвращаться. Ты должна уходить…
Она ушла в ночной туман, сверкнув напоследок хризолитовыми зелеными искрами в волосах и… слезами, которых, как ей казалось, он уже не видел.
. . .
– Ты опять бегала к нему, мое сладкое создание, – укоряющим скрипучим голосом пропел Настоятель из-под серого капюшона, – ах-ах, как неблагоразумно! Завтра твоё посвящение и мы с госпожой будем ждать с нетерпением тебя. Храму нужна молодая сила, Лунный камень давно молчал и не избирал никого. Ах, как мы соскучились, по молодой сладости…, – забормотал серый капюшон и вышел в коридор.
«Госпожа? О ком это все?» – думала Эльза, всё чаще замечая мелькавший багрово-красный плащ в храмовых коридорах.
Время неумолимо приближало ее к пропасти. Когда луч последнего солнца коснулся щеки Эльзы, блеснул серебром на тонком платье, в котором её повенчают с серой тьмой, она достала подарок кузнеца. Кинжал горел лиловым пламенем. «Возможно это мой последний выход», – мелькнуло в голове, и она прижала острое лезвие к запястью. Вдруг на клинке в лучах солнца сверкнули выгравированные слова «Vivere est militare». Жизнь – борьба... Она прижала кинжал к пропустившему удар сердцу.
Луна заканчивала свой третий оборот. Гор сидел на пороге своей кузницы, упершись кулаками в подбородок. За его спиной сверкали в уходящем солнце два меча. У ног лежал плотно набитый кожаный рюкзак. Он уже принял окончательное решение, сюда возврата ему больше не было, но что-то заставляло его тянуть время, перед тем, как исчезнуть из этих мест навсегда. Перед тем, как вернуться к своей стае. Рысь, его лошадь, лениво жевала траву подле его ног.
Где-то далеко звенел колокол.
Вдруг Гор почувствовал, как воздух нервно заколебался в стороне Врат и с громким гулом выплюнул из себя несколько тел. Мертвых искореженных тел. Еще один хлопок, и в его сторону выкатилось и побежало несколько фигур, которых он не мог чётко различить в тумане. Но тут в последнем луче солнца сверкнули зеленые хризолиты. Гор рванул навстречу, одновременно метнув две остроконечные пятилучевые стальные звезды в морлоков, которых уже можно было четко распознать в густом тумане.
Он подхватил Эльзу ровно за миг до того как она лишилась чувств. Было много вопросов – черная кровь на ее серебряном плаще, ее бегство, погоня.… Но времени на это не было. Держа ее крепко на руках, он подхватил рюкзак и запрыгнул на Рысь. Сзади послышался очередной хлопок и грубые крики диких морлоков.
– Мчи, Рысь! – шепнул он лошади на ухо, и они растворились в ночной мгле.
Кинжал сделал своё дело. Главный жрец Настоятель был мёртв.
– Ах, какая легкая смерть тебе досталась! Никакого возбуждения, никакой страсти! – госпожа в багровом плаще переступила тело Жреца, с кинжалом в сердце, и уселась на трон у Лунного камня, – Жаль, очень жаль! Эта глупая беглянка лишила меня такого удовольствия! Она должна быть жестоко наказана! Найдите её и верните! Я сама лично её накажу, а потом… Слияние миров началось – мне нужно ее тело и ее кровь! – крикнула Аида уползавшим морлокам, поглаживая длинными когтистыми пальцами Лунный камень, – И принесите мне камень Некромантов, жрец еще не выполнил до конца своё задание…
3. ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ
Солнце опутывало паутиной света темную зелень леса.
Хижина проводника.
– Неужели я, правда, волк? Этого не может быть!
– Да, Яков, это действительно так. Трама направил меня туда в башню, чтобы спасти тебя, последнего из рода древних высших Волков Севера.
– Но это же древние волки, значит, они жили давно! Откуда же я сейчас смог взяться?
– Яков, это сложно пока объяснить тебе.… Наши миры нелинейны, и их пространства перекрещиваются в различных точках бытия. И иногда потомки самых древних существ встречаются с совсем еще юными созданиями миров.
– А ты, Медведь, новое создание или как я, старый? А Трама? Ой, ну Трама точно древний, на нем даже мох растет! И как вообще понять кто тут юный, а кто старый?
– Есть невидимая для глаз материя и энергия, которая передается нам от предков и потом дополняется нами самими, накапливая ее из внешнего мира. И так далее по цепочке мы передаем ее нашим потомкам, а они своим потомкам. Чем древнее род существа, тем больше в нем этой энергии. Твоя задача, как потомка великого рода, не только умножать эту энергию, но и научиться полностью ее контролировать и использовать. У каждого есть свое предназначение и рано или поздно нам придется его исполнить. Никто не убежит от своей судьбы.
– Ооо! А какое же у меня предназначение? Как я узнаю его? – мальчик вскочил на ноги, и взмахнул палкой как будто мечом в воздухе, – Я готов к любым испытаниям и предназначениям!
– Хм… дай-ка подумать. Сегодня твое предназначение в том, чтобы этот котелок до краев был полон очищенной рыбы! – ухмыльнулся Медведь, – Живее, малыш, от судьбы не убежишь!
– О, нет! Я же только что разложил все поленья во дворе для растопки. Я устал! – заканючил малыш.
– Вперед, мальчик! У тебя есть задание, – строго сказал Медведь, провожая взглядом Якова, который взял самодельную длинную удочку и, что-то ворчливо бурча под нос, поплелся к речке, попутно сбивая палкой листья с кустов.
– Предназначение само тебя найдет, – тихо вздохнул ему вслед проводник, – твое рождение давно было предсказано. Я десять лет тебя искал. Ровно с того момента, как ты появился на свет.
