Текст книги "Peshavar(СИ)"

Автор книги: Юлия Рахаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Если амир сейчас откажется от регентства, он будет выбирать людей, он создаст круг приближённых к нему лиц. Вот ведь как оно повернулось...

– К Алиму оно точно повернулось задницей, – со смешком сказал Шепард.

– Что? – Нирав снова не понял слово из языка нортов.

– Не научили меня самым нужным словам на вашем языке.

– Каким же это? Давай я тебя научу.

– Научишь? Ну, как называется то место, на котором ты сидишь?

– А ты предан своему королю, так? – вдруг спросил Нирав.

– Так, – кивнул Шепард.

Амма глубоко вздохнул, посмотрел куда-то вдаль, а затем проговорил:

– Ладно, давай научу тебя всем нашим бранным словам, раз ты так хочешь.

– Научи! – оживился амарго.

Утром Флай проснулся, услышав шаги за дверью. Быстро надев вуаль, он отполз в самый дальний угол комнаты, задел ногой столик, от чего тот стукнулся о стену, а графин с водой едва не свалился на пол.

– Это вы шумите, Флай? – сонно спросил Латимор.

– Кто-то идёт, – ответил король. Капитан растолкал крепко спящего Жюля, и в этот момент в комнату зашёл Алим.

– Доброе утро, – с улыбкой проговорил он. Флай вжался в стену.

– Что-то хотите нам сообщить? – поинтересовался Латимор.

– Скорее, это вы мне сообщите.

– Что именно?

– Долго ли планируете гостить у нас? Мне казалось, вы должны вернуться в Нэжвилль и объясниться с принцем Густавом. Вернее, уже королём.

– К его высочеству был отправлен гонец.

Капитан не соврал. Он действительно отослал Жака в Нэжвилль.

– Вы хотели сказать его величеству?

– Королём он станет после коронации.

– Это же формальности, вы это понимаете.

– А ещё я понимаю, что его высочество должен будет прибыть в Фейсалию. Поэтому мы с господином Леруа подождём его здесь. Амир гостеприимен. Он сказал, что мы можем оставаться во дворце, сколько пожелаем.

– Да, он даже слишком гостеприимен, – снова улыбнулся Алим. – Как я понимаю, вы не скучаете, – бросив взгляд в сторону Флая, добавил он. – Признаюсь, я полагал, что застану вас в глубокой скорби. Но вы, я вижу, не так сильно печалитесь.

– Я не из тех, кто будет рвать на себе волосы, господин Алим, – ответил Латимор.

– Вы не можете знать, что творится у нас на душе, – сказал Жюль.

– Верно, не могу, – кивнул Алим. – Хотя хотелось бы.

– Капитан? – в комнату заглянула Грета. – О, простите, не знала, что вы заняты. Доброе утро, господин Алим.

– Я тоже зашёл пожелать господам доброго утра, – проговорил амма. – И хотел также поинтересоваться их дальнейшими планами.

– Я очень надеюсь, что капитан ещё немного задержится в Фейсалии, – Густав подошёл к Латимору и взял его под руку. – Мне очень нравится его компания.

– Не знал, что вы дружны, – сказал Алим.

– О, мы очень дружны, – улыбнулся Густав. – Не так, ли, Артур?

Флай видел удивлённые глаза Жюля, и ему стало очень смешно. Он сам не понимал, как в нём сейчас могли соседствовать страх и желание расхохотаться. Флай был рад, что его лицо сейчас скрывала вуаль, и никто не мог наблюдать эту бурю эмоций.

– Да, мы с госпожой Гретой близкие друзья, – ответил Латимор.

– А Жюль – такой чудесный лекарь, – продолжал Густав. – Он мне однажды помог в очень деликатном вопросе. Да, Жюль?

– Д-да, – заикаясь, ответил Леруа.

– Что ж, – проговорил Алим, – не буду вам мешать.

– А это зачем? – непонимающе спросил Жюль, когда Алим удалился.

– Он точно ушёл? – Густав повернулся к Флаю. – Не подслушивает нас?

– Ушёл, – кивнул король, снимая вуаль.

– Его высочество только что защитил нас, – проговорил капитан. – Алим теперь думает, что мы на стороне принца.

– Спасибо, Таво, – сказал Флай.

– Да за что? Мне совсем не хочется остаться без вашей поддержки, а я прекрасно понимал, что Алим может захотеть избавиться от вас, капитан, и от тебя, Жюль. Всё-таки приближённые короля. А эта идея мне случайно в голову пришла, – Густав хитро улыбнулся. – Правда репутация у Греты теперь та ещё. Сначала я намекал на её связь с принцем, теперь на вас.

– А ещё Грета путешествует с Жоржем, – захихикал Флай.

– Последний раз я изображал настолько распутную женщину в конце учёбы, – рассмеялся Густав. – Мы ставили спектакль про одну девицу, которая соблазнила сразу двух мужчин. Воина и принца. Её воин убил в конце.

– Я читал эту пьесу, – кивнул Флай. – Мне её так жалко было.

– И я читал, – сказал Жюль. – Тоже было очень жаль эту девушку. Мне она казалась такой красивой...

– Не хочу прерывать ваш диалог о литературе, но мне кажется, нам есть что обсудить, не так ли? – заговорил Латимор.

– Верно, – согласился Густав. – Только давайте я Жоржа позову. Он там за дверью стоит.

– А я уж думал, что он мне мерещится, – ответил Флай. – Зови, конечно.

– А чего этот Алим на меня так странно косился? – войдя, спросил Кафар. – Если бы не его положение, я бы ему вмазал за такие взгляды. Простите, ваше величество.

– Жорж, пожалуйста, не надо никому здесь вмазывать, – ответил Густав. – Вообще никому, пока мы в Фейсалии.

– Да, если можно, держите себя в руках, господин Кафар, – проговорил Латимор.

– Так а чего он косился?

– Тебе показалось, – сказал Густав. – Давайте к делу.

– Я подслушал ваш вчерашний разговор с Алимом, – начал Флай. – Значит, он теперь думает, что скоро прибудет Густав, и сам готовит договор, по которому Фейсалия получает Нэжвилль.

– Да, – кивнул принц. – А я становлюсь марзбаном. То есть наместником.

– Я полагаю, что нужно сообщить об этом амиру, – сказал капитан. – Если мы хотим наглядно показать ему то, что делает Алим за его спиной.

– Тогда Кабир должен будет своими глазами увидеть заключение договора между Алимом и Густавом, – ответил Флай. – Я хочу верить Кабиру. Он давал мне слово, что не стремится завоевать Нэжвилль и что хочет сотрудничать с нами.

– Мальчик ещё не испорчен властью, – улыбнулся Густав.

– Власть не обязательно должна портить, – сказал король.

– Такие, как ты – редкость, Флай.

– Это потому что он вообще не хотел надевать корону, – проговорил Латимор.

– Я и сейчас не очень хочу, – ответил Флай. – Но ничего не поделаешь. А теперь надо придумать, как мне встретиться с Кабиром. Можно, конечно, подождать, пока он сам захочет со мной переговорить, но боюсь, он слишком увлечён Сонал.

– Надо попросить Сафира, – предложил Жюль.

– Только в харам за ним не ходите, господин Леруа, – усмехнулся Латимор. – Дабы вас потом не захотели лишить чего-то ценного.

– Да не собирался я идти в харам! – краснея, возмутился Жюль. – Я знаю, где Сафир любит проводить время. И я его приведу.

Леруа действительно очень быстро вернулся вместе с евнухом.

– Мне очень нужно поговорить с Кабиром, – сказал Флай. – Сафир, ты сможешь это устроить?

– Поговорить так, чтобы господин Алим не смог вам помешать? – понимающе отозвался евнух.

– Да.

– Тогда лучше всего это сделать в хараме.

– В хараме? – удивился Флай.

– Вы уверены? – спросил Латимор.

– Уверен, – кивнул Сафир. – Во-первых, Алиму туда уж точно нельзя. Во-вторых, Кабиру, да преумножат небеса его годы, в харам можно. Потому что это его харам. А в-третьих, в хараме есть отдельная комната. Амир ведь как? Он может выбрать женщину, и я приведу её к нему в покои. А может он и задержаться в хараме, чтобы провести там время. Для этого и есть там эта комната. И пока амир в этой комнате с одной из женщин, другие девочки туда уже не зайдут. Это на тот случай, если кто-то в хараме шпионит для Алима.

– Но разве в хараме все женщины не знают друг друга? – спросил Флай. – Что они подумают о той, кто будет в комнате?

– Вы правы, ваше величество. Все девочки в хараме знают друг друга. Поэтому я сам проведу вас в комнату, а затем приведу туда амира. Девочки пусть думают что хотят. Будет им ещё один повод для сплетен.

IV

Qahwa

Флаю было страшно. Семенящей походкой он шёл за Сафиром, опустив глаза в пол. В доме господина Ильмара на Фесе не было таких строгих правил по поводу мужчин в хараме, вернее, не касались они только рабов. Возможно, потому что рабов никто не считал за мужчин, да и вообще за людей. Флая-то уж точно. Он прожил в хараме два года. Флай понимал, что харам амира Фейсалии, конечно, отличался от того, что был у Ильмара. Его хозяин не был амиром, и его дом не был таким роскошным.

Когда Сафир открыл дверь, и они зашли на женскую половину дворца, Флай поразился тому, что это крыло здания неслучайно называли так – половина. Он увидел огромный зал с фонтаном в центре. По всему залу стояли кадки с пальмами и цветами. Из зала двери вели в разные комнаты. В одну из них Сафир и повёл Флая. Он чувствовал на себе взгляды женщин, сидевших у фонтана, и ему хотелось провалиться сквозь землю. Комната, в которую они зашли, была небольшой, но богато убранной. Из мебели в ней были только постель и столик. Маленькое узорчатое окно выходило во внутренний двор.

– Присядьте пока, ваше величество, – тихо проговорил Сафир. – Ждите. Я скоро приведу амира.

– А ко мне точно никто не зайдёт?

– Нет, я скажу девочкам, чтобы не беспокоили вас.

С этими словами евнух удалился. Флай опустился на мягкую постель. Он слышал женщин за дверью и не переставал бояться, что кто-нибудь из них решится войти. Так оно и вышло. Дверь открылась, и в комнату заглянула хорошенькая девушка лет двадцати. Её лицо не было прикрыто вуалью, а из одежды на ней были только лёгкие штаны и полупрозрачная блуза, совсем не скрывавшая её прелестей. Флай почувствовал, что краснеет. В руках у девушки была чашка.

– Я кофе тебе принесла, – сказала амма.

– Спасибо, – ответил Флай, взяв чашку.

– А чего ты лицо прячешь? Тут не надо прятать. Тут всё можно. Ты новенькая? Меня зовут Азиль. А тебя как?

–Исаф, – он назвался именем девочки-рабыни из дома Ильмара. Флай почти подружился с ней, но хозяин продал её кому-то.

– Так ты новенькая?

– Да.

– Ну, сними же ты вуаль!

Понимая, что Азиль не отстанет, Флай открыл лицо. Он накрасил ресницы и брови, но понимал, что если снимет и чадру, то девушка увидит его светлые волосы. К счастью, Азиль довольствовалась вуалью.

– Откуда ты? – поинтересовалась она.

– Из Ихтыра, – ответил Флай, назвав родину Оюны.

– Это где такое?

– Очень далеко на востоке.

– Так ты сарби?

– Да. Наше поселение принадлежит шоносару.

– А как же ты в Фейсалию попала?

– Я сбежала от родителей, а потом меня поймали и продали.

– Зачем же ты убежала?

– За парнем, который мне понравился.

– Ой, как интересно! А он что?

– А он не взял меня в жёны.

– Так оно и к лучшему. Здесь ты будешь с амиром. О большем женщина и мечтать не может.

– Ты тоже наложница? – спросил Флай.

– Вообще я служанка. Но если амир захочет, я стану его наложницей.

Король пил кофе, оказавшийся очень вкусным, и думал о том, что скажет Кабир, когда придёт и увидит его в обществе не совсем одетой девицы.

– А тебя Сафир ругать не будет? – поинтересовался Флай.

– За что?

– Так он вроде сказал, что сюда нельзя заходить.

– Нельзя будет, когда амир придёт. А сейчас-то чего? Я уйду, когда он придёт. Слушай, а ты девственница?

Флай поперхнулся кофе.

– Чего ты? – удивилась Азиль. – Невкусно?

– Очень вкусно, – ответил король. – Нет, я не девственница.

Девушка хотела что-то сказать, но в этот момент Флай услышал Сафира и Кабира, приближающихся к комнате.

– Амир идёт, – сказал он.

– Разве? – Азиль прислушалась.

– Поверь мне, идёт.

– Но я ничего не слышу.

– Даже сейчас?

– Ну, вот вроде бы чьи-то шаги...

В открывшуюся дверь зашёл Кабир, а следом за ним Сафир.

– Я что говорил! – возмутился евнух. – Азиль, бегом отсюда!

– Простите, господин, – девушка смущённо выбежала из комнаты.

– Всё в порядке? – спросил Сафир, пока Кабир стоял в немом удивлении.

– В порядке, – кивнул Флай. – Она мне кофе принесла. Не надо её наказывать.

– Вы слишком добры. Я вас оставлю.

Сафир удалился, плотно закрыв за собой дверь.

– Это ведь была одна из служанок? – Кабир сел рядом с Флаем.

– Ага.

– И чего она хотела?

– Говорю ж, кофе мне принесла. Ещё спрашивала, девственница ли я.

– А она ничего, правда?

– Правда.

– А она девственница?

– Извини, не успел узнать, – усмехнулся Флай.

– Мне она понравилась.

– А как же Сонал?

– Сонал – моя жена. Сонал мне тоже нравится. Но, Фарлей, Сафир сказал, что ты хочешь со мной поговорить о чём-то важном.

– Да. Речь об Алиме. Он ждёт приезда в Фейсалию моего брата, принца Густава, чтобы подписать договор, по которому Нэжвилль станет провинцией Фейсалии, а Густав – марзбаном.

– И он ведь ничего не мне не говорит! – возмутился Кабир. – Как он может так поступать, не спросив моего мнения?

– Может быть, он думает, что ты не согласишься. Или же считает, что ты ещё слишком мал для таких важных государственных дел.

– Мал?! Да что он понимает!

– Не кричи, Кабир. Женщины услышат. Нам надо с тобой договориться, что мы будем делать дальше.

Шепард понимал, что они ехали слишком медленно, чтобы успеть добраться до столицы к ночи. Сам он уже чувствовал в себе силы ехать быстрее, но видел, что Нираву становилось только хуже. Амма тоже это понимал.

– Если хочешь, поезжай, – сказал он. – Тебе вовсе не обязательно плестись со мной.

– Я, как ты говоришь, плетусь с тобой, потому что сам так хочу, – ответил Шепард. – Обязательно это или нет – это я сам решу.

– Ты ведь мог бы меня убить.

– И ты мог бы меня убить, пока я спал. Я, между прочим, очень крепко сплю.

Нирав не ответил.

Когда стемнело, Шепард предложил сделать привал, но амма стал возражать.

– Мы уже почти доехали, – проговорил он. – Не нужны нам эти лишние остановки.

– Ну, если ты считаешь, что не свалишься с лошади...

– Не свалюсь, – упрямо ответил Нирав.

Он действительно не свалился, пока они не прибыли в столицу. Но как только они подъехали ко дворцу, Нирав рухнул на руки страже. Признав в нём помощника марзбана Пешавара, а в Шепарде – охранника чужеземного короля, обоих проводили в комнату. Стражники разбудили слуг и потребовали предоставить гостям всё необходимое.

– Господин Леруа ещё во дворце? – поинтересовался Шепард и, получив утвердительный ответ, попросил привести его к ним.

– Кто этот Леруа? – спросил Нирав.

– Королевский лекарь. Лучший в своём деле. Только ему не говори, что я так сказал. А то зазнается ещё.

Сонный Жюль появился в комнате минут через пять.

– Шеп! – радостно воскликнул он и бросился обнимать друга.

– Ты это... – амарго смутился. – Я ранен, но это ерунда. Тут вон. Посмотри. У него нога сломана.

– Да, я знаю, что ты ранен, я очень переживал. Я сейчас тебя осмотрю.

– Его сначала осмотри.

Жюль повернулся к Нираву.

– Доброй ночи, – знахарь перешёл на язык амма. – Я Жюль Леруа.

– Нирав.

– Шепард говорит, что у вас сломана нога.

– Сломана.

Жюль явно колебался. Он хотел сначала осмотреть Шепарда, но тот настаивал, что нужно помочь Нираву, и Жюль сдался. С Ниравом он провозился долго и, наконец, закончив, устало подошёл к Шепарду.

– Больше не болит, – удивлённо проговорил амма.

– Жюль снял боль, – объяснил Шепард. – Потом заболит, не переживай.

– Давай я всё-таки осмотрю твою рану, – сказал Жюль.

– Ты еле на ногах держишься.

– Это потому что я спать хочу. Всё нормально. Давай осмотрю.

– Там, в Пешаваре, был неплохой лекарь. Боль, конечно, снимать не умеет, но вот, видишь, заштопал.

– Заштопал, – рассеянно повторил Жюль.

– Эй... Мне боль не надо убирать! – начал сопротивляться Шепард, внимательно следя за манипуляциями знахаря. – Ты только рану осмотри. Ну, мазь там какую-нибудь заживляющую дай. Но не вздумай больше колдовать!

– Ты же не веришь в колдовство, – улыбнулся Жюль.

– В твоё верю. Я знаю, что тебе это нравится. Но... – Шепард покосился на Нирава.

– Думаешь, он может знать язык нортов?

– Может и знает. Кто их тут разберёт? Он на Алима работает.

– Ладно, Шеп, всё в порядке. И с твоей раной, и... с твоей наложницей.

– С наложницей? – амарго улыбнулся.

– Да, с ней всё в порядке. А ещё Грета приехала.

– Грета?

– Да, Грета. Бард. Со своим телохранителем Жоржем.

– Как у вас весело...

– Ты со всеми утром увидишься. А сейчас тебе надо отдохнуть с дороги и поспать. И вам надо отдохнуть, – Жюль обратился к Нираву уже на языке амма.

– Да, я понимаю. Спасибо вам за помощь.

– И ходить вам нельзя. Ну, или вам нужен костыль.

– Откуда ты знаешь, как будет костыль по-местному? – удивился Шепард.

– Не забывай, что я долго прожил в шоносаре, – улыбнулся Жюль. – Ещё когда Айдо был там лекарем, а я ему помогал. Так вот там я всякое выучил. А теперь спите.

Жюль ушёл, Шепард действительно лёг и его уже начало клонить в сон, когда дверь в комнату открылась и на пороге появилась фигура в чадре. Амарго покосился на Нирава, который уже уснул или казался таковым, а ночная гостья подошла к Шепарду и крепко его обняла.

– Вот ты идиот, – прошептал Чен, узнав Флая. – Псих. Дурак.

– Сам дурак, – тихо отозвался король. – Знал бы ты, как я переживал за тебя.

– Вот зря тебе Жюль проболтался.

– А всё равно слуги говорили, я слышал.

– Ты понимаешь, что я не один? Хотя, конечно, этот парень, скорее всего, уже всё давно понял. Он же попёрся за мной, чтобы заложить меня Алиму. Только думается мне, что он не станет этого делать.

– А что он узнал? И как?

– Да волосы он чёрные увидел на трупе.

– То есть он решил, что разбился не король?

– Да. Ну, я как мог, намекнул ему, что дни Алима при Кабире сочтены. Надеюсь, мозги у него есть. И опять же он не ринулся сразу к Алиму.

– Слушайте, я же тут сплю, – сонно пробормотал Нирав. – Что вы тут болтаете...

– Да ко мне тут моя наложница пришла, – со смехом ответил Шепард.

Услышав это, Нирав подскочил.

– Ой, – амма схватился за ногу.

– А я предупреждал, что боль вернётся, – хмыкнул Чен.

– Наложница, – проговорил Нирав.

– Наложница, – кивнул Шепард. – Не получится теперь поспать, как я понимаю. Что будешь делать, хромоножка?

– Как ты меня назвал? – не понял амма.

– Не бойся, это не оскорбление. Это по-дружески.

– По-дружески?

– Так что делать будешь? Пойдёшь к Алиму?

– Да как я пойду? Мне ваш лекарь запретил ходить.

– Ну, а если Алим сам придет, узнав, что ты тут? Станешь ему про волосы рассказывать?

– Мне надо ему что-то сказать, – вздохнул Нирав. – Зачем я иначе поехал?

– Сопровождать раненого, – подал голос Флай.

– Что?

– Королевский охранник, выполнивший поручение Алима, то есть Рияза, ранен. Ты поехал, чтобы удостовериться, что с ним ничего не случится в дороге. По личному поручению Викрама поехал.

– И свалился с лошади, – усмехнулся Шепард.

– С каждым может случиться, – сказал Флай.

– Вы... – Нирав смотрел на короля, явно не до конца понимая происходящее.

– Я, – кивнул король.

Какое-то время амма молчал. Он внимательно вглядывался в прикрытое вуалью лицо Флая, словно пытаясь увидеть ответ на вопрос, мучивший его. Но в комнате было темно, рассветное солнце ещё не заглянуло в окна этой стороны дворца, и Нирав мог и не узнать короля, даже если бы тот снял вуаль.

– А что ты скажешь обо мне амиру? – спросил, наконец, амма, словно решившись на что-то.

– Это только от тебя зависит, – ответил Шепард. – Что ты скажешь Алиму?

– Что сопровождал тебя по поручению Викрама, потому что ты ранен.

– Тогда Кабир будет знать, что ты помогаешь нам.

– И мне ничего не остаётся, как поверить тебе на слово.

– Как и мне.

– Я могу дать слово, что Кабир узнает о твоей верности ему, – проговорил Флай. – Моё слово будет что-то значить для тебя?

– Будет, – кивнул Нирав.

– Тогда теперь вам действительно нужно отдохнуть, вы ведь так долго ехали. Я вернусь к капитану и Жюлю.

– Жюль сказал, что Грета приехала, – проговорил Шепард.

– Приехала, – кивнул Флай. – Она говорила с Алимом от лица принца. Теперь Алим ждёт самого Густава. И Кабир тоже ждёт.

– А что Алим думает про капитана? Он не пытался ему навредить?

– Грета заверила Алима в том, что капитан – её близкий друг.

– Как много веселья я пропустил.

– Всё веселье ещё впереди.

Поздним утром в комнату к Шепарду и Нираву зашёл Рияз. Его сопровождали слуги, которые принесли гостям завтрак.

– Какую награду вы хотите за свою службу? – обратился Рияз к Шепарду.

– Серебро меня вполне бы устроило, – ответил тот. – И гарантии того, что новый правитель Нэжвилля будет ко мне благосклонен.

– Вы всё получите, – кивнул Рияз. Затем он смерил Нирава каким-то странным взглядом и спросил его о ноге.

– Она сломана, – сказал Нирав. – Упал с лошади.

– То есть ходить вы пока не можете?

– Если только на костылях.

– Шепард, – Рияз снова повернулся к амарго, – а вы знакомы с госпожой Гретой?

– Конечно. Она этот, как его... бард при дворе в Нэжвилле. Принц Густав любит её общество.

– Вы знаете, что она сейчас во дворце?

– Мне Жюль сказал. Ну, господин Леруа.

– Она будет петь для амира сегодня после полудня. Приходите тоже послушать.

– Приду, – кивнул Шепард.

– Что это за Грета? – поинтересовался Нирав, когда Рияз ушёл. – В вашем разговоре до этого я тоже слышал это имя.

– Язык нортов ты всё-таки не понимаешь?

– Нет. В Пешаваре его почти никто не знает. Не сомневайся, я ничего не понимал из того, что вы тут говорили.

– Грета – бард, тебе же сказали. И служит принцу Густаву.

– Так она не служит королю?

– Как ты там говорил? Все амма служат своему амиру. Так вот все норты Нэжвилля служат своему королю.

Послушать барда из Нэжвилля пришли не только Кабир и его гости, капитан и Жюль, в зале также собрались какие-то знатные амма. Заметив Шепарда, к нему подошёл Жорж.

– Прошлый раз им понравилось, – пожав руку амарго, проговорил Кафар. – И вот опять пришли.

– Я и не знал, что он ещё и петь умеет.

– Думаешь, я знал? Когда он мне заявил, что мы поедем с арфой и будто бы он бард, у меня глаза на лоб полезли. Но он в самом деле хорошо так играет. И голос есть. Я так не спою.

Между тем Густав занял своё место на пышных подушках, взял в руки арфу и начал играть. Мелодия была незатейливая, но приятная.

– Мы вместе пошли в наш последний бой,

Мы бились спина к спине.

Страшился враг тебя любой,

А нас двоих – вдвойне.

Порхал, как птица, твой клинок,

Не знал пощады он.

Тебе неведом был злой рок,

Я охранял твой сон.

Ты бился, будто разверзся ад,

И пламя встало стеной.

Твой меч проходил сквозь сто преград,

А я просто шёл за тобой.

То был самый главный последний бой,

И время как сердца стук.

Ты будешь великий бессмертный герой,

А я буду просто друг.

Когда Густав опустил арфу, в зале воцарилась тишина. Шепард не знал, понимали все эти амма, о чём пел принц, которого они считали женщиной-бардом. Сам же он испытал странное чувство, словно мурашки пробежали по коже. Кабир начал аплодировать, и все присутствующие тут же захлопали в ладоши. Сонал, сидевшая рядом с мужем, что-то прошептала ему на ухо. Кабир ответил ей. Затем она будто бы что-то спросила и амир, кивнув, обратился к Густаву на языке нортов:

– Моя драгоценная супруга не понимает вашего языка, но я постарался рассказать ей, о чём вы пели. Тогда она спросила меня, нет ли у вас песни о любви.

– Конечно, есть, – улыбнулся Густав.

– Тогда исполните её.

– Как пожелаете.

И Густав снова начал играть.

– Я о воине тоскую,

Лишь о том, кто был моим.

Нашу встречу наколдую,

Только с тем, кто был любим.

Для него мои объятья,

Для него мой пылкий взор.

Вышью сокола на платье

Для тебя, мой милый вор.

Ты украл мои лобзанья,

Дал тоску любовных мук.

Прекрати ж мои терзанья

И приди ко мне, мой друг.

Ты взойди со мной на ложе,

Погаси скорей огни,

Нежен будь и осторожен,

Наше счастье не спугни.

Закончив, Густав снова опустил арфу, а Кабир начал переводить Сонал смысл песни. Шепард видел, как загорелись глаза девушки, а затем она зааплодировала первой, не дожидаясь мужа. Кабир с улыбкой присоединился к ней.

– Нам понравилось, – проговорил амир.

– Рада слышать, – ответил Густав.

– Мы ещё попросим вас сыграть и спеть нам, – сказал Кабир, поднялся и вместе с Сонал покинул зал.

Густав также встал, отдал арфу подошедшему к нему Жоржу, а сам зашагал к Шепарду.

– Здравствуй, Шеп, – проговорил принц.

– Здравствуй, Грета.

– Надо поговорить. Наедине.

Вдвоём они прошли по коридору и вышли во внутренний двор. Жорж следовал за ними. Густав подошёл к фонтану и сел на бортик.

– О чём ты хотел поговорить? – поинтересовался Шепард, сев рядом. Кафар остановился неподалёку.

– Я тут имел беседу с Риязом. Знаешь такого?

– Конечно, знаю. Это по его приказу я должен был убить Флая.

– Так вот он считает, что убийца короля тоже не должен жить. Слишком многое тебе известно.

– И Рияз именно тебе об этом сообщил?

– Не знаю, какое именно впечатление я произвёл на Алима, то есть Грета произвела, но Рияз очень недвусмысленно намекнул, что убить тебя должен я. Ну, или мой телохранитель.

– Отлично. Ты сказал кому-нибудь?

– Нет. Тебе первому. Я пока не придумал, что делать. Густав пока не может объявиться, нужно время на его приезд в Фейсалию. А Грета должна выполнить задание Рияза, иначе это сделает кто-то другой.

– И что, снова несчастный случай?

– Не знаю, – Густав дёрнул плечами, словно от какого-то неприятного звука.

– Ладно, давай думать. Ты же у нас мастер разыгрывать спектакли.

– В Пешаваре вы с Флаем тоже хорошо сыграли. Но ты прав, давай думать.

– А весело будет, – вдруг хмыкнул Шепард.

– Весело?

– Ну, когда мы с Флаем оба оживём. Хочу видеть лицо Алима в этот момент.

– То есть ты уже решил изобразить свою смерть?

– А есть варианты?

– Но как? Скажи как? Кто будет свидетелем? Куда денется твоё тело? И где будешь скрываться ты? Или тоже чадру наденешь?

– Нет! Чадру не надену!

– А как тогда?

– Вспоминай свои спектакли, пьесы. Наверняка там что-то было такое.

– Одна супруга богатого амма завела любовника, – задумчиво проговорил Густав. – Это в книге было. И она его спрятала от мужа. В хараме. Евнух помог ей. В нашем случае евнух ведь тоже на нашей стороне.

– Ты снова намекаешь на чадру?

– Если тебе так претит чадра, евнух проведёт тебя ночью. Не знаю... через окно пролезешь.

– В хараме могут быть шпионки Алима. Хотя я, конечно, совсем не против провести там денёк другой.

– Бабник.

– Но всё-таки шпионки Алима. Такие, как Афра. Тебе Флай рассказал про Афру?

– Рассказал. Ты прав, там могут быть шпионки. Наверное, вариант с харамом отпадает.

– А я уже размечтался...

– Да тебя Кабир потом сам убил бы, – усмехнулся Густав.

– За что?

– За испорченный харам! Слушай... мне рассказывали такую историю. У Кабира ведь есть мать. Ясмин. Она живёт в отдельной комнате в хараме, и другие женщины вроде как не могут заходить к ней. Только пара служанок, которые служат амиру.

– А почему так? – спросил Шепард.

– Так она Мохана отравила.

– Чего? Мужа? Сама?

– Да. Он будто бы хотел переписать завещание и сделать наследником сына наложницы. А не Кабира.

– Так. Но к чему ты про неё?

– Не думаю, что Алим ей интересуется. Она перевёрнутая страница. Вот если евнух спрячет тебя в её комнате...

– Допустим. Но остаётся вопрос, куда делось моё тело.

– Ты можешь погибнуть по дороге в Нэжвилль, – подумав, ответил Густав. – Тебя ведь здесь больше ничего не держит, так?

– Так.

– Ты можешь поехать в Нэжвилль. И не доехать.

– И что же со мной такое случится? Может, ты меня отравишь?

– Может, и отравлю. Предположим, что с тобой поедет Виктор. Ему ведь теперь тоже некого охранять. Он и отправит сообщение капитану о том, что случилось с тобой в дороге.

– Но без помощи Сафира или самого Кабира нам всё равно не обойтись. Нам ведь придётся как-то разыграть мой отъезд.

– Из того, что Флай рассказывал про Сафира, я понял, что он поможет. Евнух здесь далеко не последний человек.

– Ладно, Грета, идём расскажем обо всём капитану и Флаю. Пусть зовут этого евнуха.

Сафир отреагировал на просьбу спрятать Шепарда в комнате Ясмин с немым удивлением, которое быстро сменилось смехом. Евнух смеялся долго и заразительно и никак не мог остановиться.

– Так это возможно или нет? – спросил, наконец, Латимор. Капитану эта идея как раз не нравилась, о чём он и заявил Густаву. Флай тоже был не в восторге, но его так напугал тот факт, что Шепарда хотят убить, что он был согласен спрятать своего друга где угодно.

– Возможно, – отсмеявшись, ответил Сафир. – Ясмин будет счастлива.

– Да? – усмехнулся Шепард.

– Да, – ответил евнух, не посчитав нужным добавить что-либо ещё.

Вечером было объявлено об отъезде Шепарда вместе с Виктором, и последний действительно покинул дворец, а Чен лишь демонстративно сел на коня и выехал за дворцовые ворота, чтобы потом вернуться через небольшую дверцу в задней стене, которую ему открыл Сафир. Евнух провёл Шепарда к хараму во время смены караула, и амарго смог пройти в женскую половину, оставшись незамеченным. Была ночь, все женщины спали, и Сафир быстро отвёл Чена в запертую комнату, в которой жила Ясмин. Она не спала. Вдова амира Мохана полулежала на постели, разложив перед собой карты.

– Твой сын попросил спрятать этого человека от Алима, – проговорил Сафир. – Его зовут Шепард.

– Странное имя для амма, – ответила Ясмин.

– А я и не амма, – сказал Шепард.

– А кто? – в глазах женщины появился интерес.

– Я вас оставлю, – Сафир удалился, заперев дверь на ключ.

– Я амарго.

– Знала я одного амарго, он был другом Феникса.

– Я его тоже знаю. Ну, то есть и Гаяша знаю, и Феникса.

– Значит, Шепард – это имя амаргов?

– Нет, это прозвище вообще-то, настоящее моё имя Чен.

Шепард сел рядом с Ясмин.

– Это мне больше нравится. Оно чем-то похоже на наши. Так а зачем тебя нужно прятать от этого хитрого змея?

– Он хочет меня убить. Ты не подумай, я не боюсь, но надо, чтобы он подумал, что меня убили. Так лучше.

– За что же нужно убивать такого красивого молодого мужчину?

– За то, что он слишком много знает.

В тусклом свете масляной лампы Шепард не мог как следует разглядеть Ясмин, но он мог видеть её большие глаза и высокие скулы. Женщина не прятала лицо под вуалью, и её нисколько не смущало присутствие мужчины. Шепард попытался прикинуть, сколько ей лет, если Кабиру должно было исполниться пятнадцать. Должно быть, Ясмин вышла замуж совсем юной и вскоре родила, и теперь ей было немногим больше тридцати.

– А ты знаешь, почему я живу здесь в одиночестве? – спросила Ясмин.

– Потому что убила мужа, – спокойно ответил Шепард.

– И тебе не страшно? – она улыбнулась.

– Я же тебе не муж, чего мне бояться?

– Знаешь, Кабир так редко приходит ко мне... То есть он совсем не приходит. Он был у меня всего два раза, – Ясмин больше не улыбалась. – Но я всё равно не жалею. Я сделала это ради него. Теперь он амир Фейсалии. Он, а не Умар. Мохан хотел, чтобы его наследником стал Умар, и его мать этого хотела. Знаешь почему? Потому что я сарби. Значит, и мой сын наполовину сарби. А та девка, что родила Умара, – амма. Но законной женой была я! Я подарила амиру сына. Никто другой не мог стать следующим амиром. Никто.

– Наверное, тебе тут совсем одиноко, раз ты вываливаешь всё это на первого встречного, – проговорил Шепард.

Назад к карточке книги "Peshavar(СИ)"