Текст книги "Ненавижу, слышишь? И люблю... (СИ)"

Автор книги: Юлия Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Соскучился, – попытался фыркнуть, но воздух вышел со свистом. Пересушенные губы потрескались.

– Тебя поцеловать, что ли? Чтоб подумать было о чем? – Я сама удивилась язвительности, с которой высказалась. А потом легко пошла к нему, поднялась на носочки и поцеловала. До губ не достала, получилось куда-то в подбородок.

Эльф дернулся. Странно, раньше ему мои губы нравились. Даже очень. Я улыбнулась своим мыслям и обратилась к остроухому:

– Ну так я пойду? Не скучай, – развернулась и пошла.

– Постой, – выдохнул эльф.

Я в досаде обернулась – не терпелось убраться отсюда и подумать.

Он молчал. Что сказать хотел, осталось только гадать. Встреча получилась идиотская. Эльф заперт в моем подвале – неподвижно, страшно. Казалось бы – радуйся, но нет. После замешательства и легкой, едва уловимой удовлетворенности, от мысли, что все в жизни возвращается, я почувствовала… досаду?

Стоит ли говорить, что поспать не получилось? Я прислушивалась к каждому шороху, пугалась шума волн, и бесконечно копалась в себе. Дура, лучше бы спать легла.

Утром снова пошла к нему.

Он стоял в той же позе – вытянувшись. Глаза прикрыты, даже не заметил, как вошла.

– С добрым утром, – буркнула я, давая понять, что не только он себя паршиво чувствует.

Настроение было гадким, а еще было понятно, что попала я капитально – Мастер голову оторвет, потом на место прикрутит, и оторвет еще разок. Плюс к тому, после полуночного самокопания болела голова. И ладно бы додумалась до путного. А так…

Эльф открыл глаза и мутно глянул. Потом облизал пересохшие губы и хрипло шепнул:

– Сплю?

– Это вряд ли.

Поставила корзину на пол, откинула крышку и вынула бутылку с водой. Подошла к нему и ткнула пальцем под ребро.

– Открывай рот.

Эльф посмотрел с недоумением, но послушался.

– Учить надо? Пьешь по капле, глотаешь медленно, – потом стала его поить.

Он закашлялся. Надрывно, громко. Потом посмотрел почти с ненавистью.

Этот взгляд я проигнорировала. Ненавидит? Это уж кто кого. Лично я – больше.

– Удивлен, – видно было, что говорить ему тяжко. Обезвоженный организм, изголодавшийся по глюкозе мозг – никакой энергии, только боль.

– Что пожалела? Зря. Не для тебя стараюсь, – объяснять не стала. Если не дурак – поймет.

Сидела опять на полу. Молчала, пленник тоже голоса не подавал. Время тянулось медленно. Когда прошло с полчаса, снова его напоила.

– Вот уж не думала, что эльфы так пахнут, – следя за тем, как пьет, сказала я.

– Что? – он поперхнулся.

– Сколько тут уже? – Отошла на шаг, чтоб платье не забрызгал.

– Долго, – скривился в ответ.

– Вот и я о том. Не воняешь. Пахнет все так же как и в пещере: дурацкими цветами и чем-то холодным.

Эльф округлил глаза и засмеялся. Я даже услышала, как треснула пополам его нижняя губа.

– О чем ты вообще думаешь? Поражаюсь. Все девки дуры, но ты всех переплюнула.

– Смотри-ка, вспомнил, как слова в предложения складывать, – отвернулась от него, а сама прикусила губу – то ли от смеха, то ли потому что крыша у меня окончательно поехала.

– Решила меня пожалеть? – Внезапно сменил он тему. Глянул при этом зло, фиолетовые глаза заволокло знакомой по пещерам пустотой.

– Вот еще. Жалеть тебя нужно как хранить прошлогодний снег. Мастер тут тебя не за красивые глаза запер, вот и сиди. К тому же, сам вчера разнылся – помоги, спаси, пожалуйста, – перекривила его, подошла поближе, снова влила воду в рот.

Он жадно глотнул, а я услышала, как голодные спазмы атаковали желудок. Усмехнулась и вернулась к корзине. Достала хлеб и по крошке стала вкладывать эльфу в рот.

Забота о пленном не доставила никакого удовольствия. Зрелище было жалкое. Он жевал так, что зубы скрипели, рот наполнялся слюной раньше, чем я успевала дать ему очередной хлебный катушек. При всей своей беспомощности, в его глазах мелькала лютая ненависть.

Было ощущение, будто кормишь крысу – ест жадно, а чуть отвернешься и руку прокусит.

– Что тогда это, если не жалость? – Спросил он, когда я закончила кормежку.

– Холодный расчет, – пожала плечами и уселась на привычное уже место. – Я потребую ответную услугу.

– Какую же? – Насмешливо спорил эльф.

– Пока рано об этом говорить. Вдруг ты завтра подохнешь.

– И не мечтай, – губы презрительно сжались, но в глазах сверкнуло любопытство.

– Смотрю, любитель ты потрепаться ни о чем. Как насчет того, чтоб поговорить всерьез? Взяла бутылку, сама отпила, так как в горле пересохло.

– Спрашивай, – он хотел пожать плечами, но тело не слушалось – даже головы повернуть не мог.

– Расскажи об этой лютой ненависти. Что произошло? – Следовало давно поинтересоваться, но как-то возможности не было.

– Причина стара, как мир. Твой обожаемый Мастер убил мою подружку, – он произнес это так спокойно, так равнодушно, что я засомневалась.

– Всего-то? Я думала причина куда прозаичнее – власть или деньги.

– Плевал я на деньги и на власть тоже. Девчонка была особенная, – в глазах снова полыхнула ненависть. Я стала от нее утомляться. – Он бродил со своими дружками по эльфийской долине – развлекался, бахвалился магией, встретил Катарину, а когда та ему отказала – убил.

Эльф прикрыл веки, а я порадовалась – дрожь брала от его равнодушия.

– Сомневаюсь, что все так и было, – протянула я.

Поверить, что Мастер убил девушку только потому что ему отказали в постели – было невозможно.

– Да что ты вообще о нем знаешь? – Зло спросил эльф. – Он ублюдок. Выродок, который зря топчет землю и гадит всем вокруг. Плевать ему и на тебя и на кого бы то ни было. Сколько тебе – двадцать? А ему сотни лет. Думаешь, он впервые на кого-то запал? Смешно, – равнодушие слетело с эльфа как шелуха. Сейчас он был зол.

– А мне плевать на его прошлое. Вот и все, – я прямо смотрела на эльфа, а хотелось подскочить и всадить в него ногти. Разодрать это красивое лицо в клочья. Потому что его слова что-то пошатнули.

От мыслей взрывалась голова. Я уже не знала кто прав, а кто виноват. Все так дико перемешалось, что сам черт не разберет.

Что я ст ою, если поверю эльфу – если дам его словам поселиться в душе и прорасти сомнениям? Верно – ничего. И все же, поступки Мастера не давали так просто отмахнуться от слов пленника.

– Вижу, что ты понимаешь о чем я. Для него жизни других людей – пустой звук.

– А для тебя? – Вдруг закричала я. – Чем тылучше?

Подскочила и ударила его по лицу. А потом еще и еще. Когда у меня онемели ладони, остановилась и в недоумении на них уставилась. Через минуту чувствительность восстановилась – руки горели, больно пульсировали, но меня радовало то, что щекам эльфа было не легче.

– Даже если ты прав насчет Мастера – мне все равно. А вот ты – ничем от него не отличаешься. Осуждаешь и мстишь за свою любимую Катарину, а сам поступил еще гаже. Ведь я тебе ничего не сделала – никак не уязвила, не отказала, да черт возьми, я тебя до тех пещер и не видела ни разу! Но ты все равно меня убил. Ненавижу. – Выплюнула в него словами и вышла из комнаты.

Руки чесались вернуться и наподдать еще, но я упрямо пошла наверх.

Пошел он со своей местью. Пусть катятся вдвоем – одного поля ягоды. Всемогущие, чтоб их.

Я так разозлилась, что влетела в спальню Мастера на всех парах. Дверь громко стукнула, но я не обратила внимания – бросилась на кровать и закричала. Громко, от души – как банши. Звук вышел мощным, а вместе с ним хлынула магия. Волна смела в кучу все в радиусе трех метров. Картины, книги, чашка с недопитым чаем – все смешалось от взрывной волны. Треснули ножки кровати, злосчастные гардины сорвались с петель, стекло на настольных часах треснуло, замерли стрелки. Гул стоял такой, что казалось стены рухнут, но нет – выстояли.

Ни на что не осталось сил. Я так устала, что просто махнула рукой – плевать. На все плевать.

Разбудила меня повариха. Настойчиво потрясла за плечи, а когда я открыла глаза, то увидела ее склонившейся у изголовья.

– Детка, обедать пора, – беззаботно сказала она, не замечая моего недовольства и беспорядка вокруг.

Мэй никогда не задает лишних вопросов. Ее всегда все устраивает. Сейчас мне это было на руку. Я наспех умылась и пошла вслед на ней. Как-то же нужно пополнять силы.

Проходя мимо зеркала, задержала взгляд и усмехнулась. Ни дать ни взять бешеный кролик-альбинос. Глаза красные – возле радужек полопались сосуды, волосы всколочены, лицо белое, как лист бумаги и выражение на нем такое, что впору рубаху смирительную надевать.

Обедали в тишине. Настроение у меня было гаже некуда – сил никаких, горло дерет, голова свинцовая. Мэй же хлопотала по своим делам, иногда поглаживая меня – то по спине, то по плечу.

После обеда, когда устроилась в гостиной с очередной книгой – не бросала надежды найти там искомое, пила кофе и больше таращилась перед собой, чем углублялась в содержимое, приехала прислуга из столицы.

В замок вошли две девушки, остальные – конюх, садовник и временный управляющий, остались снаружи.

Девицы были так себе. Одна простушка в цветастом платье, другая рыжеволосая стервозина – по лицу видно было. Огляделась по-хозяйски, задержала на мне взгляд, скривилась и пошла вслед за своей скромной коллегой. Вот тебе и прислуга.

Вскоре чтение таки меня увлекло. Нашла пару интересных заклинаний и вышла в сад попрактиковаться.

Энергия привычно скользила с рук, и я повеселела. Когда стало смеркаться, вернулась в комнату к Мастеру и прибралась там: восстановила мебель, убрала осколки.

День получился насыщенным но бестолковым.

Мастер.

Отравителя найти оказалось не так просто. Исследовав здание, проверив практически всех наемных рабочих – я не получил никакой информации. И это было странно. Придется задержаться.

Возвращаясь в комнаты, что так гостеприимно выделил Совет, застал возле дверей одного из старейшин. Им оказался Плат. Он прохаживался по коридору, заложив руки за спину, взгляд был опушен вниз.

– Что удалось узнать? – Поднял тусклые глаза и спросил таким же бесцветным голосом – Плат был погружен в себя и не скрывал этого. Это показалось мне странным – что для него может быть важнее потенциального убийцы в Изумрудном?

– Ничего пока не нашел, – открыл дверь и пригласил старейшину кивком головы.

Когда мы устроились в гостиной, Плат заговорил более горячо – и это было неожиданно:

– Бросай все и езжай домой, Странник, – на свежее прозвище только приподнял бровь.

Люди вечно выдумывают не совсем оригинальные имена. Я и к Мастеру привыкал долго.

– Что так, советник? Я еще не выполнил своей задачи. К тому же, хотелось бы отвязаться от вас как можно скорее.

– Последние два десятка лет ты рассеян. И это заметно. Теряешь хватку, друг, – Плат поднялся, скинул расшитый золотом камзол, словно тот стеснял его движениях и нетерпеливо прошелся по комнате.

Отвечать я не торопился. Была доля правды в словах старейшины.

Шепнув пару слов, Плат двинул рукой и заклинание абсолютной неслышимости окутало гостиную.

– Есть что сказать? – Рассеянно следил за советником, который быстро, но бесшумно и гибко обходил мебель – не натыкаясь и не замедляя шаг. Вид старейшина имел весьма странный.

– Раскрой глаза, – зло выдохнул Плат и сонное выражение из глаз вмиг слетело.

– Они копают под тебя уже хренову кучу времени – ты мешаешь им. Знаешь, что говорит Маран? – Плат стремительно подошел, наклонился к креслу, в котором я сидел и подражая интонации коллеги, весьма умело его перекривил:

– «Этот шакал вовсе зазнался. Он как бешеный пес – пользы не несет, зубами щелкает, а чтоб убить – еще изловить надо» – Плат отстранился и двинул дальше.

– Интересно, а с чего вдруг ты так явно разделяешь себя и остальных? – Я скептически посмотрел в спину советника. Его горячность льстила мне, но угроз я не боялся.

– Потому что я не идиот! – обернувшись, так же зло ответил он.

– Беседа вышла содержательная, благодарю, – и я поднялся, давая понять, что больше общаться не намерен.

– Упрямый мальчишка, – вздохнул старейшина, словно и не надеялся на мое благоразумие.

– Плат, а чего ты собственно ждешь? Что я испугаюсь, убегу из столицы, а через время вернусь и буду проситься к вам в совет? – Усмехнулся, давая понять, что предположение глупое.

– Я жду старого Мастера. Тот, кто сидит передо мной – размазня, – договорив, старейшина вышел из гостиной.

Зло хлопнула дверь, а я снова опустился в кресло.

Наами.

– Как часто он к тебе приходит?

Я была у эльфа – сидела на привычном месте и барабанила пальцами по кафелю.

После моего бешеного всплеска эмоций прошла неделя.

Ходила сюда регулярно – поила и подкармливала узника каждый день. И вела себя так, словно ничего не было, эльф же вовсе был погружен в себя и порой меня совсем не замечал, а вот ел с аппетитом.

– Редко, – вяло ответил эльф.

За это время он стал поправляться – ушла нездоровая бледность, кожа больше не казалась пергаментной, зажили искусанные и потрескавшиеся губы. В целом выглядеть он стал лучше, но вот с атрофией мышц я пока помочь не могла. Он был обездвижен заклинанием, а снять то без достаточной практики – дело непростое.

Странно, но мы сдружились. Если конечно можно назвать дружбой эти дикие беседы.

Вельмир все так же ненавидел меня, но во взгляде появилось еще что-то. Я расшифровывала этот блеск как надежду.

Что касается меня самой, то я просто не анализировала – ненавидела ли я его? Безусловно да. Хотела ли его мучений? Нет, не хотела. Он настойчиво являлся мне во снах, шептал всякие глупости наяву, словом, не давал никакого покоя. А мне хотелось именно его – покоя. Забыть все, что было, жить дальше. Переступить через боль, через злобу.

Но как тут забыть? Вот я и сидела с ним все свободное время – надеялась примириться с прошлым через принятие, осознание и прощение.

Мы разговаривали обо всем на свете. Сначала было тяжело – между строк читалась враждебность и злость, а потом мы привыкли.

Сейчас я пыталась выяснить, как часто Мастер сюда ходит – удастся ли скрыть то, что я обнаружила эти подвалы вместе с самим Вельмиром. Или меня ждет гильотина сразу по приезду Алекса.

Было страшно. Алекс запрет меня до конца дней, а эльфа и вовсе убьет.

– Не знаю когда вернется Мастер, но приступать нужно уже сегодня. Сейчас.

Поднялась, отряхнула брюки, встала напротив эльфа.

– К чему приступать? – Он опустил глаза, встречаясь с моим взглядом.

– Сам-то как думаешь? Но сперва – уговор. На крови, – я достала из кармана складной нож и подошла ближе.

– Я освобожу тебя, отпущу, а ты – поклянешься больше не мстить Мастеру, и научить меня всему, чего я пожелаю. Естественно, из того, что знаешь сам. Меня интересует магия стихий и еще кое-что.

По мере того, как я говорила, глаза эльфа становились все более узкими. А я думала – удивится.

– Ты спятила, – прошипел он.

– Времени подумать – нет. Мастер может появиться в любую минуту. Решай сейчас.

– Я не смогу его простить! Но даже если это когда-то и случится, как я буду тебя учить – войду через парадную дверь, вежливо поздороваюсь, попрошу выделить мне комнатку, а этот ублюдок меня радостно пустит? Ты подумала что будет, когда он узнает, что ты нашла это место, кормила меня, а потом еще и отпустила? Ты смертница или просто дура? – на последних словах он уже орал.

– Если все пойдет так, как я думаю, Мастер даже не заподозрит о моем участии.

Эльф смотрел на меня как сумасшедшую.

А потом усмехнулся и кивнул:

– Хрен с ним, я все равно ничего не теряю. Согласен.

– Тогда клянись.

Я резанула свою ладонь, затем его, и когда на кафеле наша кровь смешалась, он поклялся:

– Добровольно отдавая кровь, клянусь не мстить Мастеру, клянусь выучить тебя всему тому, что знаю сам, если выполнишь свою сторону договора.

Кивнув, я ответила ему:

– Принимая кровь и клятву, в свою очередь клянусь вытащить тебя отсюда и отпустить на волю.

Когда слова были сказаны, кровь на полу загустела до черноты, а потом испарилась.

Это значило, что боги приняли нерушимую клятву крови.

Я спрятала нож, отошла на шаг, а потом взмахнула руками и кинула на эльфа мощное заклинание освобождения.

Спустя миг он упал на пол, хорошенько приложившись затылком.

Прошло еще два дня, а Алекс так и не вернулся.

Вельмир уже вовсю скакал по камере, разминая суставы и мышцы. Он поправлялся быстро – сказывалась эльфийская кровь и его собственная магия. Ел он за троих, и когда я в четвертый раз за день попросила Мэй собрать корзинку, та поглядела на меня с большой долей удивления.

– Куда столько? – Спросила, окидывая мою хрупкую фигуру скептическим взглядом.

– А, надо, Мэй, я много занимаюсь, запас энергии быстро тает. Вот и пополняю. Знаешь, сколько магия отнимает сил? – Доля правды в моих словах была. Только пополнялся не мой энергетический резерв. Но, Мэй это, разумеется, знать было ни к чему.

Когда шла в сторону подвала, встретила новую горничную – рыжую стерву. Одета она была в короткое синее платье, со смелым декольте – большая грудь так и норовила выскочить на ходу. Рыжая равнодушно мазнула по мне взглядом, а я не стала задираться – спешила. Только подумала, что наемным рабочим неплохо бы заказать форму. Желательно серые мешковатые балахоны до пят.

Эльф встретил меня позой лотоса – медитировал.

Не желая ему мешать, устроилась на полу и достала из корзинки термос с какао и душистую выпечку. Только надкусила, как Вельмир распахнул глаза.

– Что? – Спросила, нарочно дразня его надкусанным пирожком.

И так неловко рукой махнула, что начинка – черешня, вывалилась прямо на платье.

– Свинья, – презрительно фыркнул эльф, а потом легко поднялся и подсел ко мне.

– Кто бы говорил, – не менее презрительно ответила я. – Что делать с охранным заклинанием? – Дожевывая злосчастную выпечку, поинтересовалась я.

– Есть пара идей, но можно ошибиться. Тогда или разнесет на молекулы, или тут же примчится Мастер.

– Так думай. То твое подчиняющее заклинание – было очень сильным. Как я ни билась, даже моргнуть не могла. Тут тоже справишься, – говорила спокойно, рассудительно, но стоило вспомнить пещеры, как сердце сжалось. В горле пересохло, поэтому поспешила отпить из термоса. Эльф моего волнения не заметил. Сидел, опустив голову.

– Буду думать, – резко ответил он и полез за едой.

– Мэй считает, что это я столько ем, – быстро проговорила, желая сказать хоть что-то.

Эльф окинул меня взглядом и усмехнулся:

– Не в коня корм.

Пришлось замахнуться. На этот раз разлилось какао. Эльфу на штаны. Он только глаза закатил, а я засмеялась. Что с меня взять – идиотка.

Глава девятнадцатая.

Под вечер я вышла в сад.

Солнце заходило, небо окрасилось ярко розовым, пели птицы, а воздух был настолько свежим, что хотелось вприпрыжку пуститься по дорожке. Упоительное время заката и вечного лета – дышится сладко, а все проблемы, пусть и временно, но отходят на второй план.

Я успела сделать круг по аллейке, когда прямо передо мной замерцал портал.

Остановилась и замерла.

Вот что значит нечистая совесть – даже улыбнуться Мастеру духу не хватило. Правда, он моей робости не заметил. Шагнул из переноса и помахал рукой.

– Что застыла? – Голос словно вытолкнул меня из ступора. Обняла его крепко и поцеловала в щеку.

Щека была колючая, но пахла так знакомо – чем-то неуловимым, родным.

От его объятий стало жарко – поняла, как сильно соскучилась.

– Ну как ты? – Вряд ли он ответит, но не спросить не могла.

– Все в порядке, – отмахнулся Алекс и повел меня к дому.

Пока шли, я не замолкала ни на миг, не давая ему времени спросить меня о делах – прямую ложь почует. И снова стало страшно. А еще стыдно – за обман, за то, что затеяла всю свою дурацкую авантюру. Только отступать поздно. Да и не хочется.

Все, что я задумала – было важно. Я должна освободить Вельмира, чтобы он помог найти то, что поможет вернуть Алексу человечность. Сам Мастер никогда не даст мне таких знаний – для него и так все в полном порядке. Я должна постараться простить эльфа – чтобы свободно и спокойно жить дальше. Без удушливой петли прошлого.

Я должна убедить Мастера, что так поступить – единственно правильно.

И все это – важно. Для меня и для него. Для эльфа. Для всех нас.

Мастер слушал меня рассеянно – видно было, что устал. Под глазами залегли тени, лицо казалось бледным. Я подумала, что даже такому сильному человеку нужно отдыхать. Не знаю, чего там требовал совет, но далось это Алексу нелегко.

В замке нас встретила Рыжая. Ну кто бы сомневался.

Она стояла возле окна – в том же синем платье и протирала кисточкой пыль с комнатного цветка. Волосы были распущены и вились яркой медью, грудь ходила ходуном. При виде Мастера она расплылась в улыбке, а потом заговорила густым и терпким, с легкой хрипотцой голосом:

– Уважаемый Мастер, для меня большая честь работать в вашем доме.

А потом еще и поклонилась.

У меня от такого представления зачесались ладошки. Честь для нее. Видела я, какая честь была, пока хозяина не было.

Мастер небрежно кивнул, шагнул в сторону лестницы, а я оглянулась. Рыжая стояла оперевшись задом об подоконник, лениво махала метелкой из стороны в сторону и хищно смотрела в спину Мастеру. Ощутив взгляд, перевела глаза на меня, и я увидела в них насмешку. Да, я в своем простом белом платье с пятном от черешни на подоле рядом с Мастером смотрелась комично. Ну и ладно.

Алекс пошел в душ, а я развалилась на постели. Рабочие давно закончили ремонт в моих покоях, только возвращаться туда не хотелось – комнаты надоели до зубовного скрежета.

Даже новая обстановка и красивые фотообои не вызывали приязни. У Алекса в спальне было куда уютней.

Он вышел из ванной в одном полотенце вокруг бедер. Я встала, чтоб искупаться следом, но Алекс перехватил меня поперек живота.

– Позже, – хрипло сказал он и толкнул меня на кровать.

Целовал жадно, до боли прикусывая нижнюю губу, а я руками зарывалась в его льняные волосы…

Горячие руки на теле – на груди, на спине, на бедрах. Где мои, а где его – не разберу. Жарко и сладко.

Ночевать осталась рядом с ним. Мастер заснул крепко, а когда и я стала проваливаться в сон, волос коснулся мягкий ветерок.

«Придешь?»

Сон с меня слетел моментально. Села на постели, замерла. Что делать? Как ответить, чтоб не разбудить Алекса? Общаться с Вельмиром ментально я еще не пробовала. Постаралась представить лицо эльфа и вытеснив все лишние мысли, подумала:

«Алекс вернулся»

Тот час ветер в волосах взметнулся, и в лицо ударило злое:

«Ясно»

Утром я предложила Алексу отправиться на пляж. Он взглянул с недоумением, но кивнул, соглашаясь.

Пока мы завтракали, Мэй собрала корзинку, а провожать нас отправилась Рыжая. Несла провизию, воду и подстилки, на шаг отставая от Мастера.

Я же шла чуть впереди и придерживала рукой широкополую шляпу – чтоб ту не снесло ветром.

Алекс устроился в тени, я у самого берега. Когда тело нагрелось до предела, подскочила и понеслась в воду. Нырнула, проплыла под водой, а вынырнув, увидела Алекса рядом.

– Бросишь? – Проснулось во мне ребячество. Раньше он частенько кидал меня в воду, катал на спине и это было весело.

Алекс хмыкнул, а я забралась к нему на плечи. Взвизгнула, когда он нырнул, а потом резко выпрямился и швырнул меня в воду.

Мы дурачились целый день – то купались, то носились по берегу, и мне уже давно не было так здорово. Я смеялась, швырялась в него мокрым песком, а потом удирала от ответного броска. По лицу Мастера ничего нельзя было понять – весело ему или нет, но я очень надеялась, что все же весело.

К вечеру, уставшие, пропитанные солью и загоревшие до красноты, мы вернулись в замок.

За ужином я шепнула ему «спасибо» за прекрасный день. Алекс улыбнулся краешком губ, но от этой легкой улыбки внутри у меня потеплело. Даже Рыжая не раздражала как обычно. А сегодня обслуживала нас именно она. Мэй отправилась на рынок – к вечеру туда привозили свежие пучки специй и еще какие-то специфические травы, которые нужно покупать именно на закате.

Сегодня горничная была одета более скромно – грудь видна только на половину, да и платье было сантиметра на три длиннее вчерашнего.

Убирая за Алексом посуду, она словно невзначай прикасалась к нему – то руки коснется, то плеча. Я только улыбалась. Все ее старания были прозрачны – Рыжая не стеснялась грубых методов.

Прошло еще несколько дней. Ночевала я у Алекса, и он был явно не против.

Дни тоже проводили вместе – ездили на ярмарку, катались верхом, подолгу занимались магией.

К эльфу я больше не ходила, и очень надеялась, что он уже выбрался из замка. В его способностях не сомневалась. Еще в колледже нас учили, что нет совершенных заклинаний – к каждому, даже самому сложному и недоступному, можно найти подход и обход – важно только найти правильный.

Дни летели и я уже перестала бояться – судя по всему Мастер к эльфу и впрямь заглядывал редко.

Я расслабилась, но оказалось – зря.

Забыла, что всему хорошему рано или поздно приходит конец.

Глава двадцатая.

Был поздний вечер, я в гостиной читала книгу по стихии огня, Алекс засел в своем кабинете. Дочитав до незнакомой формулы – заклинания восстановления пепла, закрыла книгу, сунула ее подмышку и отправилась наверх – к Мастеру.

Привычно распахнула дверь, забыв постучать. И замерла на пороге.

Сердце ухнуло и провалилось куда-то вниз. А потом зачастило.

Как в замедленной съемке – неторопливо и неспешно, я рассмотрела происходящее.

До мельчайших деталей.

В комнате было полумрачно и жарко. Пара пульсаров скользила у потолка, от чего комната наполнилась неправильной формы тенями – они то вытягивались, то наоборот сужались.

У камина, что горел синим огнем, прямо напротив входной двери, в одном из кресел сидел Мастер.

Тело его было расслаблено, руки безвольно свисали с подлокотников, голова запрокинулась. Глаза закрыты, ресницы отбрасывали на щеки густые тени, а на лице застыло выражение удовольствия. Губы приоткрылись, грудь часто вздымалась – как после долгого бега.

Он был без рубашки, брюки расстегнуты.

У его ног сидела Рыжая и голова ее ритмично двигалась вверх-вниз. Глаза ее также были закрыты, на лице маска блаженства. Ярко-алое платье приспущено до пояса, и под ним не оказалось белья – большая грудь с твердыми сосками ритмично терлась о колени Алекса. Руки Рыжей скользили по обнаженному торсу Алекса. Одна ладонь опустилась, взяла член, достала его изо рта, а потом Рыжая провела по нему языком – снизу вверх. Облизывала жадно, а потом снова сунула член в рот.

Губы Алекса приоткрылись и он еле слышно застонал.

И этот звук вывел меня из ступора.

Прислонилась к холодной стене спиной, закрыла глаза и до крови закусила губу.

Я и не думала, что это так больно. Больнее пыток. Больнее чем умирать.

Они были так заняты, что не замечали моего присутствия. А мне казалось, что мой бешеный стук сердца слышен за милю.

Я распахнула глаза, убрала волосы со лба и перехватила книгу. Затем медленно подошла и села в кресло напротив. Не было слышно ни шума, ни даже скрипа, только едва различимо зашуршала одежда от соприкосновения с обивкой.

Тогда Мастер распахнул глаза и мы встретились взглядами.

В его янтарных радужках горел огонь. Взгляд был еще не вполне осознанным, затянутым желанием и наслаждением.

Миг ничего не происходило. Он просто смотрел. Затем моргнул и я отчетливо заметила как на его скуле появилось красное пятно. Оно было едва различимым, но я увидела. На шее Мастера бешено забилась вена, а его пальцы добела впились в подлокотники.

Рыжая двинула головой. Потом еще раз – все быстрее и быстрее. Кудряшки прыгали в такт.

Очень медленно, не отрывая от меня глаз, Мастер взял ее за голову и отстранил от себя. Рыжая недовольно замычала, а потом повернулась, увидела меня, поднялась с колен и в ее взгляде зажглось торжество. Размытым движением она вытерла рот тыльной стороной ладони и присела к Мастеру на подлокотник кресла.

Я сидела замерев и не совсем понимала, а что, собственно я тут делаю?

Не плакала, глаза оставались сухими. Только жарко было очень. И так больно, что казалось, сердце вот-вот разорвется.

Но голос мой на удивление был спокоен. Это выяснилось после того, как я сказала:

– Сцена была весьма волнительной, я бы даже сказала – возбуждающей. Браво, ребята. Ответа ждать не стала, поднялась и вышла из кабинета.

Я очень медленно шла в свои комнаты, все так же держа ненужную уже книгу подмышкой. Спина была напряжена, дрожали руки и в ушах набатом грохотал пульс. Шла и повторяла про себя как молитву – не плакать, не плакать.

В голове было пусто – ни единой мысли, в горле стоял ком, и я с трудом его проглотила. Глаза так и остались сухими.

В комнате поменялась мебель, но мне было на нее плевать и я не рассмотрела. Плотно закрыла за собой дверь и мысленно обратилась к эльфу.

«Ты еще в замке?»

Ответ пришел спустя пару секунд:

«Давно нет. Все получилось»

Кивнула, вынула книгу и кинула ее на пол.

«Жди меня сегодня на той поляне. В лесу»

Он ответил еще быстрее:

«Что случилось?»

Закрыла глаза, чтоб не разрыдаться и ответила:

«Позже»

Сказав, захлопнула сознание и переоделась: надела узкие брюки, легкую тунику, переобулась в балетки. Завязала волосы в высокий хвост, закинула сумку через плечо, кинула туда деньги и вышла в коридор.

Очень медленно спустилась, вышла на улицу, седлала Азура, взяла его под уздцы, повернулась к выходу и на миг сбилась с шага. В двери конюшни стоял Мастер: руки скрещены на груди, во взгляде скука.

Не слова не сказав, я прошла мимо.

На улице стемнело окончательно и поднялся ветер.

Я не успела вскочить в седло, как передо мной появился Мастер.

– Прошлый побег закончился печально, – лениво говорит он.

Молчу. Мне нечего ему сказать. Только в голове шумит все сильнее, а в глазах так сухо, что больно моргать.

– Бросай лошадь и отправляйся к себе в комнату, – приказывает Мастер.

Игнорирую. Не хочу смотреть в эти глаза и слышать этот голос.

Я больше не хочу его видеть. Никогда.

– Тебе не слышно? – Наклоняется и говорит мне прямо на ухо.

Вижу, как раздуваются его ноздри.

Пытаюсь обойти его, но он хватает меня за руку – выше локтя.

В груди что-то взрывается. Боли не чувствую, только жар. Боги, как же жарко!

Мастера волной отбрасывает на пару шагов.

Он отмахивается и снова хватает меня. Тот же результат – отшатывается.

– Стой! – Кричит он изо всех сил.

Оборачиваюсь.

Он стоит, запустив руки в волосы, лицо бледное до синевы.

При взгляде на него не чувствую ничего. Ни жалости, ни сожаления, что все так вышло.

Я больше его не люблю. Я его не ненавижу. Мне просто все равно.

Теперь я знаю как это – быть пустой.

И он понимает это. Читает мои эмоции.

Опускает руки, сжимает их в кулаки и разжимает. Губы бескровные. В глазах – ужас.

– Наами, не уходи, – выдыхает Мастер, а я понимаю, что что-то изменилось.

Он больше не может меня заставить. Не может взять силой.

И это значит, что стихия проснулась.