Текст книги "Желание зверя 2 (СИ)"
Автор книги: Юлия Любимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глава 27. Эмили Клер Доу
Я торопилась домой.
Стремилась как можно скорее попасть обратно в особняк, потому что сегодня меня тянуло туда с бешеной силой. Он был там. Зейн. Моя невозможная и, теперь я уже понимала это окончательно – настоящая и единственная любовь.
Где бы в городе не находилась я в эти часы, всем своим существом чувствовала его там, в особняке Доу. Миллион невидимых нитей тянулось от меня к нему. Словно часть моего сердца осталась рядом с ним.
Забытые боги, как же я его люблю!! Слышите? Люблю Зейна Ривендора!
Я считала, что любила когда-то до него? Я не знала, как это – любить! Чувствовать подобное тому, что творилось со мной сейчас. Быть невероятно счастливой и несчастной одновременно. До эйфории. До боли.
Любовь – великая награда и страшное наказание! Особенно, если она безответна. Но я бы никогда и ни за что не отказалась от этих невероятных чувств. Только теперь я понимала, что жила!
Лилиан, видя моё состояние отправила меня подальше. Отвлечься работой. И хорошо, наверное. Но как объяснить это глупому сердцу? Оно вместе с душой рвалось на куски вдали от него.
Да, кризис прошёл. Но Зейн, действительно, чуть не умер. Яд оказался сильнейшим и редким. Шансов вчера нам не оставили. Если бы не мой артефакт. Если бы не нашедшиеся «Ведьмины слёзы» – величайшее противоядие, существование которого все уже давно считали выдумкой и старыми сказками.
Это было поразительно: особняк, чтобы спасти оборотня, открыл доступ в кабинет моего пра-прадеда Конрада, своего основателя, который наша семья пыталась безуспешно найти не одно десятилетие. Поделился таким сокровищем. «Ведьмины слезы» совсем неожиданно ждали своего часа на его письменном столе.
Для меня это стало добрым знаком. Я была невероятно благодарна своему дому, только теперь полностью приняв и по-настоящему почувствовав его своим. И внутренне уже точно соглашаясь с будущим наследством.
Разговор у нас с Лилиан вышел коротким. Пока. Но и за то время, что мы среди всех хлопот после нашего с тигром фееричного появления, смогли посвятить моим личным вопросам, я отлично поняла её предварительное мнение. Бабуля никогда мне не врала и неженку из меня не растила.
А мнение её почти ничем не отличалось от моего собственного.
Зейн Ривендор – сплошная проблема для такой, как я. И здесь даже не столько род нашей тайной деятельности тому виной. Ну, шантажируем мы мерзавцев, не убиваем же. Добиваемся справедливости доступными, так сказать, средствами, раз хвалёное правосудие не только глаза наглухо закрывает на все эти бесчинства. Насколько я успела понять и почувствовать – ничего против нашего бизнеса Зейн не имел. Правда, скорее всего, до тех пор лишь, пока не догадывался о нашей фамилии и не знал о Клер.
Но, нет, теперь главная проблема для меня заключалась всё же в другом.
Я, оказывается, была страшной собственницей. И если и раньше к свободным отношениям относилась достаточно резко, то сейчас, полюбив самого желанного мужчину Лоусона, поняла, что ни за что не смогу делить его даже со случайными любовницами.
Ривендор и моногамия? Я бы посмеялась, наверное, если бы мне не было так больно.
Нет, я уже давно поняла, что все приписываемые ему многочисленные толпы любовниц -миф, сочиняемый и тщательно лелеемый в первую очередь желающими попасть в эти ряды, но желанного приза так и не удостоившиеся. Но и монахом Зейн никогда не жил. А после его откровенного рассказа об опыте с Мишель и его стойком отвращении к браку и иммунитете к длительным связям... Впору было впадать в полное отчаяние.
– Он оборотень, и он слишком красив! – Был вердикт Лилиан. А то я не знала! – Ты готова постоянно отбивать его от толп поклонниц, или, ещё хуже – терпеть любовниц? Жарких оборотниц, отказаться от которых по своей природе он будет не в силах? А если он влюбится в одну из них?
Честно говоря, за этой тирадой я почувствовала её личное отношение к этому вопросу, и вдруг подумала об Иване.
Не по этой ли самой причине бабуля отказывала в счастье и себе самой, якобы, не замечая чувств медведя? Её холодность с ним была не только потому, что он гораздо моложе? Неужели она испытывала страх и неуверенность перед молодыми соперницами-оборотницами, вьющимися около него не меньше, чем перед представителями семейства кошачьих?
Конечно, мало похоже на мою бабулю – она и неуверенность. А тем более страх! Но разве можно о чём-то судить трезво в любви?
Но Иван... Да, я за всё время рядом с медведем не видела ни одной представительницы женского пола, кому бы он оказывал знаки внимания. Ну, кроме меня самой, в образе Клер. А уж близкие отношения. Я, конечно, свечку не держала. Но вернее этой любви я, на свой взгляд, примера не видела! Может, пора было открыть глаза и самой Лилиан?
Времени поговорить с нею как следует и развить свою мысль у меня не было. Лилиан как раз ушла на разборки к подоспевшему медведю – обсуждать результаты вылазки ребят на кладбище в наших поисках.
Когда сработал парный артефакт бабули, она смогла засечь только само место – кладбище. Где нас было искать на его территории, предстояло выяснить по остаточной ауре, благодаря магическим «следилкам». Но они всё равно бы не успели спасти нас, не сумев я воспользоваться эльпортом. Зато успели засечь остаточную ауру напавшего на нас, до того, как сработали его подчищающие артефакты.
Не сказать, что я была сильно удивлена. Я на мгновение изумилась ещё тогда, во время нападения: как магический контур родового склепа Ривендоров смог «подчиниться» кому-то постороннему? В конечном итоге, списав всё на используемый преступниками анти-маг. А там, оказывается, и не посторонний вовсе был. Гарри Ривендор – кузен Зейна, влюблённый в его бывшую жену, собственной персоной.
Клубок разматывался всё больше, и мы почти готовы были ухватить за нужную нить, чтобы развязать его полностью и подойти к главному вопросу – кто и зачем убил Грэга Майлза и подставил нас с Зейном. Отслеживать Гарри мы и отправились сегодня с Майком и Иваном. Вернее, вместе с ними отправила меня бабуля, чтобы я наконец-то отлипла от своего тигра, а заодно и развеялась, не мешая приводить того в чувство.
Лилиан переживала за меня. А я догадывалась, о чём она не договаривала. Боялась, что основное лекарство не сработает? «Ведьмины слёзы» кто последний раз проверял? Смертельное влияние яда остановить удалось, и даже – слава богам! – тигриную ипостась спасти, но как тот повлиял на личность Зейна было ещё неизвестно.
Каким он очнётся?
А мне было всё равно! Лишь бы он жил! Я собакой готова лежать у него в ногах. Я и лежала. Всю ночь. Я умирала вместе с ним.
Глава 28. Эмили Клер Доу
Сначала я лежала рядом с тигром на полу, шепча ему о том, какой он большой и невероятно красивый, гладя блестящий бархат его синей с чёрно-белыми полосами шкуры.
Слёз после истерики, которая случилась у меня сразу после перехода, больше не было. Да и не плакала я никогда. Такой срыв был у меня впервые, чем и выдал меня бабуле с головой. Ну и последующее моё чистосердечное признание в том, что я невероятно сильно люблю этого оборотня, о том подтвердило.
После первой порции лекарства им вместе с дядькой и Иваном еле удалось помочь ему трансформироваться из последних сил – так тигру восстанавливаться будет гораздо легче, да и самим Зейном требовалось заняться. Меня перед этим целомудренно выпроводили из гостиной на время – помыться, переодеться.
Зейна дядька с медведем тоже привели в порядок. Как могли. Он лежал на диване в широких спортивных штанах Ивана и какой-то древней дядькиной жилетке на голое тело -чтобы был доступ для медицинских манипуляций.
Я полночи вглядывалась в его серое лицо и прислушивалась к ровному дыханию. Касалась непокорных прядей его волос и осторожно проводила кончиками пальцев по заросшим лёгкой щетиной щекам, старательно обходя его губы.
Мысленно я посылала ему всю силу своей любви. Шептать Зейну в человеческой ипостаси о том, какой он красивый, я не решалась. Трогать его рельефное, притягивающее меня к себе словно магнитом тело – тем более. Максимум, что я позволяла себе, чтобы не попасться на глаза домочадцев – гладить его руку, в которой торчал катетер от капельницы, осторожно переплетая наши пальцы, и целуя её украдкой.
Насколько же проще было обниматься с его тигром!
Несколько раз за ночь приходила Лилиан то с Иваном, то с дядюшкой – смотрели Зейна, меняли бутылки. Я, благоразумно заранее от него отпрянув, как и положено, в это время сидела на диване напротив. Спасибо бабуле – она понятливо молчала. О чём было говорить со мной в те моменты?
Затем я снова возвращалась на пол рядом с ним. Так и уснула рука в руке, сидя на полу и опустив голову на диван. Так и проснулась рано утром, к радости своей, отмечая, что серость на лице Зейна уступила место бледному, но всё-таки румянцу.
Лилиан отправила меня поспать хоть час в своей постели, чтобы потом собраться с ребятами на задание. А они с дядькой приступили к последним своим манипуляциям с тигром.
Сейчас, возвращаясь в особняк, я думала только о том, что увижу Зейна уже очнувшимся. Лилиан, как и обещала, прислала мне летуна с хорошей вестью.
Во внутреннем дворике меня встретил угрюмый Криспиан – явно удрал от бабули.
– Как он?! – Был мой первый вопрос.
– Да, что ему сделается, такому здоровяку, – поспешил успокоить меня дядюшка. – Очухался! Напоили. Кормить рано пока. Лежит, в себя приходит – «Слёзы» капать долго. Беседует с ба... с Лилиан, – тут же исправился дядька.
Сердце, ухнув, подскочило куда-то к горлу.
Увидеть его хотелось нестерпимо и. страшно.
Впервые я боялась не справиться со своими чувствами. Впервые боялась, что ему всё сразу же станет ясно по моему лицу. Вот только, нужно ли ему будет это знание?
– Благо этот тигрище двигаться пока толком не может, а то бы уже порядки свои наводить начал! Характер у него – ого! Но Лилиан справляется. Странно, конечно, но Конрад его присутствие спокойно переносит.
Я быстро направилась в дом, стараясь не переходить на бег, так что последние слова Криспиана летели мне уже в спину.
Да, похоже, Зейн и впрямь понравился нашему привередливому особняку. Не помнила никого, к кому эти старые кирпичи отнеслись бы с такой трепетной заботой. Никого, кроме себя. Неужели, это отголоски моего личного отношения к Зейну?
А вот бабушкина забота о тигре могла выйти мне боком, поэтому следовало поспешить. Мало ли о чём она начнёт его выпытывать, благо, опыта соответствующего у неё предостаточно – и не таким, как Зейн, языки развязывала.
Тем временем, на моё нетерпение особняк отреагировал очень странно, препроводив меня прямо из прихожей, где я бросила свою легкую куртку, не к лестнице, ведущей наверх в малую гостиную к Зейну, а в длинный сумрачный коридор с двумя незнакомыми мне дверями, одна из которых, вероятно, и вела в найденный кабинет Конрада.
А что за вторая? И зачем Конрад привёл меня сюда? Я понимала, что спорить с домом было бесполезно – возьмёт и направит, к примеру, в подвал за непослушание.
Неужели, Зейну дополнительно потребовалось что-то из хранившихся в кабинете редких снадобий и артефактов? Ему стало хуже?.. О, нет!
Мои мысли заметались испуганными птахами, а страх за него, сжимая сердце, заставил двинуться по коридору вглубь, в надежде, что особняк поведёт и дальше и подскажет, зачем я тут.
Я уверенно направилась в сторону дальней двери, как мне показалось, призывно сверкнувшей настенными светильниками. Но чем дальше я продвигалась, тем отчётливее понимала, что пространство вокруг меня с каждым шагом выглядело и ощущалось как-то странно.
В коридоре, и в начале моего путешествия видившимся мне достаточно сумрачным, стало ещё темнее, словно на улице не день был в разгаре, а часы ближе к ночи. И в тоже время, ярче и призывней вспыхнули магические светильники, совершенно, однако, ничего, кроме этой самой двери, вокруг не освещая.
Это знак? Значит, мне точно туда?
К тому же, мне казалось, что коридор как-то подозрительно долго не кончался, и я целую вечность, словно во сне, шла к этой двери, увязая в окружавшем меня практически осязаемом и почему-то пахнущем лесом, воздухе. А когда наконец-то дошла, дыша, словно мне пришлось подниматься в горку – светильники разом погасли.
Я чувствовала, как в полной темноте, накрывшей меня, словно покрывалом, всё сильнее сгущается воздух вокруг, обволакивая и заставляя замирать в мучительном предчувствии. Сердце билось учащённо. Я пыталась восстановить сбившееся дыхание и не могла.
Кожа покрылась мурашками, но страха не было. Было лишь томительное, возбуждающее ожидание. Чего?..
Мгновение спустя я поняла.
В тишине позади себя я услышала тихое, вибрирующее рычание – зовущее и подчиняющее. Ласкающее. Говорящее со мной. Для меня... Я узнала этот рокочущий тембр. И его хозяина.
Этому древнему, как мир, призыву нельзя было не покориться. Не мне... Не сегодня... И сердце, отчаянно заколотившись, послушно запустило бешенный бег крови, обжигая предвкушением. Пробуждая желание.
Я с волнением и радостной дрожью ждала его каждой клеточкой своего существа.
Медленно, очень медленно, но неумолимо, словно сама смерть, ко мне сзади приближался Зейн.
Глава 29. Зейн Ривендор
Она была здесь, в доме. Зейн просто знал это.
Почувствовал её. Не запах, нет. ЕЁ. Одну единственную во всей вселенной...
Сердце пропустило удар и дальше забилось мощно и ровно. Бум. Бум. Бум. Словно метроном.
Тело стало необыкновенно чувствительным – каждая его частица наполнилась чистым светом и уверенной силой. Мышцы тронуло магической судорогой, и они налились сталью, как перед оборотом. Но нет, тигр не рвался наружу сейчас и не уступал первенство – они были с ним едины. В тандеме. Спаяны всеми органами чувств, одним на двоих желанием.
Зейн знал, что делать. Знал, что сделает.
Секунда – и он, не глядя, избавился от катетера. Ещё одна – гибким, слитным движением поднялся с дивана. Открыл глаза, но тут же снова закрыл – мешало. Очень. Он начинал терять эту, ничем, кроме его любви, необъяснимую, магическую связь с Эмили.
Он чувствовал и видел её с закрытыми веками. Как тёплый, мерцающий в такт ударов его сердца силуэт где-то там, внутри особняка. И точно знал, где её найти.
Его тянуло и вело к ней неумолимо. Обречённо. Для него или для неё?.. Для обоих.
Удар сердца – шаг. Удар – шаг. Всё или ничего!
Он просто шёл. Уверенно, почти не прислушиваясь к себе, чуть склонив голову, ступая по-кошачьи мягко и неслышно, ни разу ни на что и ни на кого на своём пути не наткнувшись, ни о чём другом, кроме своей цели, не думая.
Замер на мгновение. Она только что прошла здесь: след был свежий, даже запах – её неповторимый запах, был ещё слышен. И он, по-звериному оскалившись, прогнулся, поднимая голову и втягивая в себя этот волшебный аромат, чувствуя пронзившую его сладкую дрожь предвкушения.
Тигр тут же отозвался тихим, вибрирующим рычанием. Брачным призывом... И влекущий его силуэт в окружавшей пустоте, вспыхнув, стал заметно ярче. Зейн знал – Эмили тоже его почувствовала и услышала. Поняла. И приняла – тигр внутри него был в этом уверен.
Желание жгучей магией разливалось в крови.
Сколько прошло времени – миг или вечность? Неважно! Цель была прямо перед ним, всего в нескольких метрах, и каждая клеточка его существа звенела счастьем, предвкушая. Победу? Да. Её победу, признавая своё полное и безоговорочное поражение перед ней!
Не было ни острого охотничьего инстинкта, ни адреналинового азарта, ни звериной, отключающей голову, похоти. Впервые Зейна переполняли лишь безмерная любовь и всепоглощающая нежность. И тягучее, томительное желание. И абсолютная уверенность в том, что он делает.
Она, замерев, стояла к нему спиной. Её дыхание частое и прерывистое – он уже слышал его. Любимая, единственная женщина... ЕГО женщина! Она ждала его. Он – мужчина – был в своём праве! Он господин и раб её.
Удар сердца – шаг... Удар – шаг... Неумолимо.
Зейн был рядом. Очень близко. На расстоянии ладони. Не открывая глаз, чувствовал тепло её тела. Её запах наполнил его лёгкие.
Он дал ей несколько коротких мгновений привыкнуть, осознать – это действительно он, и дальнейшее для них обоих – неизбежно! И прижался к ней с беззвучным стоном. Сначала, нагнувшись, лицом к волосам, вдыхая их аромат и умирая от наслаждения, а следом всем телом к телу, притягивая её к себе и. воскресая. Грудью к её спине, пахом к ягодицам, вбирая её всю, обнимая, сминая. Впитывая в себя. Чувствуя её. Такую нежную. Такую хрупкую, податливую в его руках. Блаженно целуя волосы, ухо, шею – всё, чего мог коснуться.
Её тихий всхлип и стон облегчения. Тягучий, будоражащий. Или его?.. Их. Потому что они теперь – единое. Целое. Истинное. Ничто не может и не сможет их разъединить!
И нет преград между ними, как не будет одежды, которую он, чуть отстранившись, стал снимать с неё, только теперь открыв глаза. Помогая себе трансформировавшейся рукой с длинными, острыми когтями, осторожно разрезал её блузку от самого ворота по всей спине до талии вниз. Медленно. Мучительно медленно, но он не хотел, чтобы эти секунды кончались.
Её полное доверие. Её побеждающая и берущая его в плен покорность ему...
Теперь с жадностью смотрел, как открывалась его взору её нежная кожа, как она, выгибаясь, помогала ему освободить её от такой ненужной помехи между ними. Она раскрывалась перед ним, как неведомый, экзотический цветок. Белый и светящийся до прозрачности в окружавшем их сумраке. Немыслимо прекрасный. Невыносимо желанный...
И он прижимался к ней губами, целовал, пил... Насыщался ею и знал, что никогда в своей жизни не сможет этим пресытиться...
Одна кожа, одна кровь, одно дыхание. Они – наконец-то! – одно целое.
Что такое смерть? Что такое жизнь? Он познал это сегодня. С нею.
Эмили сладко спала у него на груди.
После бессонной ночи, что она провела возле него на диване и их первого, такого томительно нежного занятия любовью, неудивительно. Она доверчиво обнимала его, прижавшись щекой, и дыхание её приоткрытого соблазнительного ротика, дразняще касалось его и без того уже возбуждённого соска.
Вообще-то, неудобство, связанное с возбуждением, сейчас испытывала не только его грудь, но и то, что находилось гораздо ниже. Там, между его ног, как раз-таки очень удобно расположилось бедро Эмили. Удобно для Эмили. Зейна же возбуждало уже одно её присутствие и запах, не говоря уже о том, что он видел и чувствовал.
Что тут говорить: два раза с долгожданной любимой женщиной после такого длительного воздержания для него было, всё равно что облизнуться. Была бы его воля, Зейн заперся бы с Эмили на неделю, не меньше, круглосуточно не вылезая из постели, чтобы только утолить свой вселенский голод. Ну, а потом уже перешёл бы к размеренному ежедневному рациону, когда мог бы дотерпеть до их встреч вечерами у него на квартире.
Но лучше было об этом сейчас не думать – он итак отвлекался, как мог. Эмили действительно требовалось выспаться.
Сам-то он, похоже, отоспался на целую неделю. Да, и, скорее всего, ту штуку, что в него влили, нужно было благодарить – энергии было хоть отбавляй! Даже тигр чувствовал себя прекрасно, пофыркивая довольной кошкой. Хотя, это сейчас было вполне закономерно: он чувствовал себя царём зверей и поглядывал свысока, ведь именно его напористый стиль поведения, как он и требовал от Зейна изначально, и привёл их к долгожданному результату с Эмили. Для оборота тигр был всё ещё слаб, но такими темпами, да ещё рядом с нею, его полное восстановление было не за горами.
Осторожно обнимая Эмили одной рукой и стараясь заставить себя не касаться в ласке даже её волос, Зейн рассматривал окружавшую их обстановку и думал.
Они находились сейчас в комнате, своей меблировкой напоминавшей больше мужской кабинет, чем спальню, столько книг и вещей здесь было распихано по шкафам и всевозможным стеллажам, занимавшим почти всё свободное пространство стен. Однако, помимо них и большого письменного стола, двуспальная кровать и даже небольшой камин здесь тоже имелись. Правда, кроватью они с Эмили так и не воспользовались, в прямом смысле осев прямо на шкуры, лежавшие ковром у этого самого камина, когда он, подхватив её уже полностью обнажённую на руки, внёс сюда в распахнувшуюся перед ними дверь.
Зейн пытался анализировать чудесное видение, благодаря которому он добрался до неё в этом коридоре, как и своё состояние в тот момент, и ничего вразумительного, кроме силы истинной любви, для объяснения не находил. К тому же, все его природные инстинкты обострились многократно, что тоже, скорее всего, было связано с временным действием лекарства. Ну, что же, такой побочке он был только рад. Хотя и без неё был в состоянии прочувствовать всю особенность их близости.
Никогда он не чувствовал ничего подобного и ни с кем другим и не смог бы почувствовать. И дело было даже не в сексуальном удовлетворении, хотя оно и стало долгожданным апофеозом всего. Эмили ответила на его призыв, и они с нею стали едины не только физически. Это было необъяснимо словами, но всё, что требовалось его существу для абсолютного счастья – всё соединилось в ней. Теперь и навсегда она – единственная для него. А он – для неё. И хоть Зейн ещё не успел сказать ей про истинность их пары, так мало времени у них пока было, обоюдные признания в любви между поцелуями из их уст прозвучали. Многократно.
И её признание стало настоящим чудом для него – она его тоже любила!
Зейн снова с нежностью посмотрел на Эмили. Он готов был охранять её спящую безмятежность вечно, но с тоской думал о том, что ему всё же придётся оставить её на время сейчас.
