Текст книги "Желание зверя 2 (СИ)"
Автор книги: Юлия Любимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Глава 18. Зейн Ривендор
– Мишель? С Майлзами?.. Не припомню такого. Но гарантировать ничего не могу – мы с ней до той встречи на банкете более двух лет не то что не общались, даже не виделись. Её длительное время не было в Лоусоне, и следить за её жизнью после нашего развода я желанием не горел. Можешь мне поверить.
Зейн старался говорить так же спокойно, как до этого рассказывал о Зигвельде.
Он и в самом деле никогда до этого не слышал ничего о том, что как-то по-особенному связывало бы Мишель с семейством шакалов. Знакома с Майлзами она, конечно же, была, как, впрочем, и со многими другими известными семействами Лоусона. Во-первых, сама принадлежала к достаточно родовитому клану Дюбуа, и потом ещё обросла нужными связями, в том числе благодаря союзу с ним.
Мишель всегда стремилась к полезным знакомствам, всю свою сознательную жизнь старательно вращаясь в высших кругах и в прошлом не пропуская ни одного значимого мероприятия в столице. Ей нравилось блистать, нравилось её высокое положение в обществе, благо, внешность и цепкий, изворотливый ум с лёгкостью позволяли удерживать статус не только одной из первых красавиц, но и главных светских львиц в стране.
Непомерная гордыня Мишель удовлетворялась только таким положением вещей. У неё всегда должно было быть всё самое лучшее, и сама она должна быть выше всех! Поэтому неудивительно, что, вернувшись в Лоусон, она и банкет Грэга не упустила из вида. Это же было событие года!
Так он думал, встретив её тогда, в особняке Майлзов. Выходит, может оказаться, что не всё так просто? Ведь не на пустом же месте у Эмили возник этот вопрос?
– И каким же образом она засветилась в нашем деле?
Зейн видел, что Эмили немного замялась, словно обдумывая, что и как сказать далее.
– Ты меня извини заранее, если что, – она, повертев в руках наполовину опустевший бокал, поставила его обратно на стол, так и не пригубив: – Но Мишель оказалось той, кто предоставил информацию для связи с нашей организацией Кэтрин Спун. И она присутствовала на банкете во время убийства Грэга Майлза. Она же может быть заинтересована в том, чтобы как-то очернить тебя, после вашего развода. Понимаю, что это пока лишь неясные и ничем не подкреплённые подозрения... Кстати, а как на тебя вышли Майлзы?
Зейн даже заёрзал от охватившей его внезапной догадки: Эмили так старательно отводила взгляд, мучая на тарелке бедный стейк, и эти её осторжные интонации...
Она что, думает, что ему будет неприятно, если её подозрения вдруг окажутся правдой? Что он будет переживать и заступаться за бывшую жену? Возможно, она даже считает, что у него к той остались какие-то чувства?
Проклятье!..
– Эмили, – позвал он, спрашивая: – Неужели, ты боишься задеть мои чувства?
Она вскинула голову, и Зейн, поймав её удивлённо-вопросительный взгляд, уже не отпустил, полностью захватывая её внимание и поясняя:
– Если тебе показалось, что я как-то за неё переживаю, то спешу тебя успокоить – это не так! Просто, я предпочёл бы больше никогда не знать о Мишель Дюбуа. Ничего не знать. И да, в одном ты права, – кивнул он, печально усмехнувшись: – Это больная для меня тема, но совсем не по той причине, что могла бы тебе показаться.
Он смотрел, как, подняв бокал, Эмили всё же отпила вина, облизнув после этого губы.
– Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе обо всём более подробно. Если захочешь. Сейчас тебе достаточно будет знать, что наши отношения с Мишель были основаны лишь на похоти и сплошь пропитаны ложью. Ложью и предательством.
– Она не любила тебя?
Зейн снова выругался про себя: он видел, что Эмили продолжала от него закрываться. Даже вероятность того, что, возможно, она ревновала, не приносила радости, потому что, прежде всего, ему необходимо было её полное доверие.
Но между ними призрачной стеной встала его бывшая.
Зейн понимал, что помочь ему сейчас сможет только полная откровенность. Да он и не собирался ничего скрывать. В том числе и своей глупости.
– Не любила, – констатировал он то, что понял когда-то слишком поздно для себя. – И я её не любил.
Пальчики Эмили крутили ножку бокала, а ему хотелось схватить её ладонь и накрыть своей, чтобы через его прикосновение она могла почувствовать, что он говорит ей правду. Но он терпел. Из последних сил терпел.
– Мы знали друг друга практически с детства благодаря знакомству наших семейств. В юности стали встречаться. У нас было всё отлично в плане развлечений и секса – на этой стадии и следовало бы остановиться. Но Мишель вбила себе в голову, что обязательно выйдет за меня замуж, и шла к своей цели любыми путями, не взирая на препятствия, одним из которых было моё открытое нежелание связывать себя узами брака.
– Выйти замуж и закрепить серьёзность имеющихся длительных отношений – вполне естественное желание любой девушки, – Эмили улыбнулась одними губами. – Не всякая будет довольствоваться тем, что её просто используют... Для развлечений и секса.
Зейн слышал сарказм, прозвучавший в её голосе, чувствуя, как в нём поднимается протест
– она же всё не так поняла! – и поспешил продолжить:
– Это вполне естественные и честные отношения в среде оборотней!
Взгляд Эмили, вспыхнув на мгновение, стал непроницаемым, и Зейн чуть было не взвыл от отчаяния: да что же это такое – он всё делал не так!! Говорил не то! А всё потому, что вообще был не готов к такому повороту событий сегодня! Как знал, что одно упоминание о Мишель обернётся против него!
А его пара закрывалась и уходила от него – он чувствовал. Его тигр чувствовал её обиду и готов был задрать Зейна за малейшую ошибку!
И снова у него внутри полыхнуло концентрированной ненавистью, заставляя его как можно сильнее сжать челюсть. Ненавистью к Мишель. Казалось бы, ненавидеть её сильнее, чем до этого, он уже не мог. Оказывается, казалось. Мог. Ещё как. За то, что даже сейчас эта змея влезла-таки в их сознание, испортив своим ядом такой важный для обоих момент долгожданного единения!
Как ему объяснить всё Эмили?..
Как объяснить всё правильно? Эмили была человеком. Многое из того, что было в порядке вещей у оборотней – те же многочисленные, беспорядочнные связи и не только у мужчин
– в среде людей считались неприемлимыми и порицались до сих пор. Он же видел: она сейчас думала, что он пытается оправдать свой мужской эгоизм, обвиняя ни в чём не повинную девушку в желании создать семью, когда ему было достаточно от неё лишь одного – секса.
А самое паршивое было в том, что эту информацию Эмили вольно или невольно примеряла и в отношении себя! Он же чувствовал!
Твою ж... Зейн уже не был уверен в том, что сумеет повернуть их разговор в нужное русло. Но он был обязан!
– Хорошо. Я расскажу тебе всё о наших отношениях с Мишель. Обещай выслушать меня!
– Почти потребовал он, заметив её порыв отказаться: – Мне нужно, чтобы ты знала! Выводы после сделаешь сама, какие посчитаешь нужными, в том числе и касаемые дела Майлзов. Но нам нужно будет съездить в одно место – здесь недалеко. Обещаю, с тобой ничего не случится. Ты мне веришь?
Помедлив, она согласно кивнула.
– Спасибо! Пока же к твоим мыслям о связи моей бывшей жены с нашим делом, я могу добавить только одно: заняться шантажистами младшего Майлза меня попросил мой бывший тесть – отец Мишель.
Глава 19. Эмили Клер Доу
Вкуса еды я практически не ощущала и стейк до конца так и не осилила, хотя ещё полчаса назад готова была съесть сразу пару порций. А сейчас желудок скрутило так, что каждый новый кусок, казалось, застревал в горле.
Зато вино пошло очень даже хорошо!
Как-то слишком резко меняли полярность мои эмоции во время нашей встречи с Зейном. И мотало меня нещадно. Если в самом начале я переживала за него – кто знает, почему они с женой расстались, может, он до сих пор испытывает к ней нежные чувства – то потом еле сдерживалась, чтобы не сорваться и не нагрубить.
Я даже не заметила, как за его рассказом о нежеланном браке всё вдруг свелось к тому, что Зейн практически признался, что серьёзные отношения его не интересуют. Только ни к чему не обязывающий секс и развлечения. Вполне естественные и честные отношения в среде оборотней, между прочим. В его среде.
Я была готова провалиться сквозь землю от внезапно охватившего меня стыда: я же и сама чуть было не пополнила его длиннющий список согласных на такую связь, если готова была заняться с ним сексом, до этого даже ни разу толком не поговорив. Да что там, не поговорив
– мы и знакомы-то, можно сказать, не были! Я-то уж точно была для него просто очередной хорошенькой девицей по имени Никки. Одной из многих.
Девицей, которая, между прочим, первая специально его спровоцировала!
Ну, и что я хотела получить при таких обстоятельствах? В чём я, собственно, могла упрекнуть Ривендора? В том, что тот не изменял своим жизненным убеждениям и позиции настоящего оборотня? Так он никогда их и не скрывал, и был честен со мной с самого начала, как, получается, был честен и сейчас. Так что, всю свою злость и вспыхнувшее раздражение я могла сейчас спрятать куда подальше. Обижаться мне следовало исключительно на себя.
Мне никто, ничего и никогда не обещал!
И если уж быть совсем честной перед собой: разве я ожидала чего-то иного от нашего с Ривендором знакомства? Нет. А теперь, зная, что, даже такая необыкновенная красавица и умница, как Мишель Дюбуа, за посягательство на независимость тигра ничего кроме ненависти в свой адрес не получила? Тем более нет!
Или всё-таки ожидала?
Зейн заметно нервничал – затронутая тема была ему действительно неприятна. Да и я была только за то, чтобы прекратить углубляться в их личные отношения с Мишель – слишком болезненно давались мне его откровения. Но Зейн попросил неожиданно твёрдо:
– Обещай выслушать меня! Мне нужно, чтобы ты знала! Выводы после сделаешь сама, какие посчитаешь нужными, в том числе и касаемые дела Майлзов. Но нам нужно будет съездить в одно место – здесь недалеко.
Съездить? С ним? Куда это?
– Обещаю, с тобой ничего не случится. Ты мне веришь?
Верю ли я ему?.. Осторожно кивнула.
– Спасибо!. Пока же к твоим мыслям о связи моей бывшей жены с нашим делом я могу добавить только одно: заняться шантажистами младшего Майлза меня попросил мой бывший тесть – отец Мишель.
Что-то такое я и предполагала, и предчувствие меня не подвело – очередная ниточка вела к Мишель Дюбуа. Или её семье...
Неужели мои смутные подозрения имеют под собой вполне осязаемую почву? И так как же всё-таки Дюбуа были тогда связаны с Майлзами? Ну не для того же, чтобы отомстить Ривендору за развод с Мишель Дюбуа, был убит Грэг Майлз?
Так и не домучив стейк, но зато полностью допив вино (приму как успокоительное!) и отставив в сторону опустевший бокал, я встала вслед за Зейном. Он в отличие от меня с мясом успел расправиться до конца.
Поймала себя на том, что по привычке контролирую процесс приёма им пищи, чувствуя удовлетворение от вида его пустой тарелки. Чёртова забота! Хорошо ещё, что, как в последние дни в офисе, не дёрнулась эту тарелку за ним убрать!
Помогая сесть к нему в машину, Ривендор первый раз за вечер прикоснулся ко мне, придержав за локоть.
Куда он хочет меня отвезти и зачем?
Нет, я не боялась, но его напряжение отзывалось и во мне. Я смотрела на его красивые, загорелые руки, с силой сжимавшие руль, и внутри меня продолжала скручиваться невидимая пружина, и даже выпитое вино не помогало расслабиться.
Вырулив со стоянки ресторана в сторону северной окраины города, Зейн заговорил:
– Я почти не помню Мишель в детстве. Наши семьи не сказать, чтобы дружили, и общались нечасто, лишь временами пересекаясь на каких-нибудь благотворительных мероприятиях. На одном из таких мы и встретились с нею годы спустя. Нам было лет по восемнадцать. Пройти мимо такой красавицы-оборотницы было невозможно. Первый секс у нас случился в тот же день прямо на мероприятии, в одном из пустующих помещений особняка, в котором оно проходило...
Конечно же его слова тут же напомнили мне о совсем другом месте и времени, заставляя внутренне сжаться ещё сильнее. Я слушала его ровный, чуть приглушённый голос, понимая, что, открываясь сейчас, Зейн допускает меня к самому личному.
Вот только, хотелось ли мне этого?
– Потом мы так и продолжили встречаться тайно, от случая к случаю – у Мишель в ту пору был официальный кавалер гораздо старше нас обоих, зато достаточно состоятельный. Вовсю говорили об их скорой помолвке, она утверждала, что на этом настаивали её родители. Был ли я влюблён в неё в те времена? Тогда мне казалось, что да, и думалось, что и она тоже. Молодость, порывистость, первые сильные чувства. Естественно, я хотел, чтобы она была только со мной, и просил её об этом неоднократно. Ни о какой женитьбе тогда речи с моей стороны, конечно же, не шло – я был ещё слишком молод – просто официальные, открытые отношения, а не то безумие, что было у нас в то время. Но Мишель доставляло удовольствие нарушение всех норм и правил: запретная связь, эмоции на грани, редкие, быстрые встречи и взрывной, горячий секс в укромных уголках. Мне бы сразу задуматься, что, по всем признакам, другие отношения её и не удовлетворяли. Но, видимо, меня такое положение вещей тоже устраивало, потому что всё это продолжалось достаточно долго – на протяжении нескольких лет, в течение которых Мишель сменила нескольких официальных партнёров, ни одним из которых, к слову сказать, я тогда так и не стал...
Я продолжала смотреть на мелькавший за стеклом автомобиля пейзаж уже вечернего Лоусона, а перед мысленным взором вставала совсем иная картинка: красавица блондинка и Зейн. Оказывается, приверженцем свободных отношений между ними был вовсе не тигр.
Но что за обман он тогда имел ввиду, если Мишель уже с самого начала не скрывала своих предпочтений?
– Поклонников у неё всегда было полно, и ей это очень нравилось. Всегда нравилось. Она обожала быть в центре внимания и не терпела конкуренции. Но она и была вне конкуренции: красивая, умная, горячая в сексе. Настоящая королева местной тусовки. Шла к этому титулу она упорно и достаточно трудно – одной красотой тут не пробъёшься, ведь её семья была хоть и достаточно родовитой, но небогатой. Только гораздо позже я понял, что она всё время находилась в постоянном поиске, а точнее сказать – охотилась на очередную жертву, – усмехнулся Зейн. – Мишель уже сто раз могла устроить свою личную жизнь с каким-нибудь представителем высшего общества Лоусона, но Королева постоянно была чем-то недовольна: то поклонник, готовый без промедления на ней жениться, оказывался недостаточно богат, то достаточно богат, но был старым пердуном или тюфяком, далёким от власти. Но каждый из её мужчин был своеобразной ступенькой на её пути к вершине: на всех она наступала, чтобы подняться ещё выше, и без сожаления оставляла позади, делая новый шаг. Так она достаточно долго копалась и выбирала для себя самого идеального кандидата, постоянно боясь продешевить – нужно было поддерживать свой "королевский" статус – пока однажды неожиданно не поняла, что я наконец-то достиг того уровня, когда могу стать лучшим претендентом на роль её мужа, сочетая в себе буквально всё, о чём она мечтала все эти годы: я был родовит, богат, стал ещё более влиятельным и о-очень знаменитым, и, к тому же, всегда был красив, как Сфинкс.
Зейн перечислил свои достоинства без тени бахвальства, с иронией, а ещё в его голосе чувствовалась безмерная усталость, когда он продолжил:
– Тогда в мужья меня хотели чуть ли не все девицы Лоусона на выданье и не только, что стало для Мишель дополнительным стимулом для достижения своей цели. Она твёрдо решила выиграть эту гонку и была полностью уверена в своём скором триумфе, ведь я столько лет был рядом – это же как заначку, отложенную про запас, достать! Но её ждало жестокое разочарование – к тому времени я уже совершенно не хотел иметь с ней никаких серьёзных отношений. Ну, может быть, переспать под настроение иногда, не более. Перегорел за столько лет?.. Скорее понял, что настоящих чувств, кроме вожделения, между нами никогда и не было. И с её стороны тоже, ведь помимо официальных партнёров и тайных встреч со мной, она, оказывается, так же тайком трахалась со многими. Нет, я тоже в наших странных отношениях ей верность не хранил, но, когда узнал об её одновременной связи со мной и моим кузеном... стало противно.
Заслушавшись, я не заметила, как мы приехали к месту нашего назначения, и очнулась только, когда почувствовала, что машина остановилась.
Действительно недалеко. Даже из Лоусона выезжать не пришлось. И, по-видимому, нашей целью было городское кладбище, потому что стояли мы прямо у его ворот.
– Знал бы я, что ждёт меня впереди, ведь Мишель никогда не отказывается от своих целей и, надо признать, всегда добивается своего. Добилась и со мной. Какими средствами, сейчас покажу.
Глава 20. Эмили Клер Доу
Покажет? На кладбище?
Я наблюдала, как Зейн, покинув машину, обошёл её спереди, чтобы открыть передо мною дверь. В ответ на его предложенную руку свою я протянула не сразу.
Городское кладбище было старинным и небольшим – расширяться в черте города было уже некуда. Когда-то давно здесь была самая окраина Лоусона, а сегодня – всего лишь один из многочисленных спальных районов. Провожали в последний путь тут давно уже только членов именитых столичных семейств, у которых были свои фамильные склепы. У Доу он тоже имелся, но, честно говоря, я даже не помнила в какой стороне – мои родители покоились не здесь. Последним, кого из нашего семейства хоронили на этом кладбище, был, наверное, брат Лилиан. Тот самый маг, благодаря чьим магическим опытам наш родовой особняк поменял свой внешний облик таким странным образом. Я была в те времена совсем малышкой и, кроме толпы народа и своей усталости тогда, мало что запомнила.
Территория кладбища была местной достопримечательностью и больше походила на парк из-за своей буйной и разнообразной растительности – находилось довольно много любителей проводить здесь своё время за молчаливым созерцанием надгробий в размышлениях о бренности нашего такого несовершенного мира.
Ничего пугающего и отталкивающего ни в усыпальницах, ни в самом этом месте не было -всё вполне ухоженное и спокойное. Днём. В сгущающихся же сумерках, в отбрасываемых магическими фонарями тенях, когда и привычные-то вещи выглядели несколько иначе, окружающее невольно напрягало, заставляя задаваться одним единственным вопросом: что мы тут делаем?
Соскочив с высокой подножки, непроизвольно сильнее вцепилась в руку Зейна, качнувшись на своих высоченных каблуках. Он принял это за сигнал и уже не отпустил мою холодную ладошку из своей такой большой, тёплой и надёжной.
Боги! Мы просто держимся за руки, а мне уже так хорошо! До дрожи. Или эта дрожь от волнения? Какое счастье, что сейчас всё можно списать именно на него и вечернюю прохладу!
Закрывая машину, Зейн потянул меня за собой, направляясь к воротам, уже прикрытым на ночь. Всё-таки кладбище. Была надежда, что тут мы только машину оставим, а целью поездки станет, например, один из ряда домов напротив этого самого места.
– Нам точно сюда?
Спросила только затем, чтобы нарушить окружавшую нас вязкую тишину.
– Не бойся, – и Зейн сжал мою руку чуть сильнее.
Я ничего не ответила.
Нет, я не боялась. Нервничала, была заинтригована – да. Но не напугана. Пока. Зейн снова бережно сжал мою ладонь в ответ на молчание, но я, изловчившись, всё же высвободила её из его захвата, когда мы входили на территорию через небольшую калитку возле сторожки, и нам вольно-невольно пришлось разделиться. Мне так спокойнее.
Маленький домик светился одиноким оконцем, из которого на нас с нескрываемым интересом поглядывал местный сторож. Спрашивать и даже выходить наружу тот не стал – по-видимому впечатлился нашим с Ривендором респектабельным видом: Зейн в костюме с иголочки, и я практически в вечернем платье. Оба, кстати, полностью в чёрном. Кто нас знает, может мы опоздавшие на какую-нибудь дневную панихиду.
Да и кто другой, кроме скорбящих родственников, потащится сюда на ночь глядя?
По центральной, асфальтированной алее мы прошли совсем немного, практически сразу сворачивая налево и дальше уже углубляясь по одной из многочисленных боковых тропинок. Фонари здесь в отличие от главной аллеи светили редкие и тусклые, а сама узкая дорожка, петлявшая мимо старинных надгробий, полустёртые надписи на которых и днём-то читались с трудом, как и все остальные, была щедро посыпанна мелкой гранитной крошкой – самое то для моих шпилек! Поэтому теперь я нисколько не возражала, когда Зейн снова подхватил меня под руку, поддерживая, и сама вцепилась в его предплечье, изо всех сил стараясь не сильно спотыкаться.
Из-за ограниченности пространства я была почти припечатана к его боку, но никаких романтических эмоций в связи с этим уже не испытывала. Всё-таки не то место и время. Чувствовала только напряжёную целеустремлённость Зейна. К счастью, идти пришлось недалеко, до ближайшего ряда огромных на фоне скромной территории самого кладбища усыпальниц.
Помпезно, броско и богато. Даже фонари здесь светили не в пример ярче. Мы остановились около чугунной ограды одной из них – из чёрного мрамора с узнаваемым гербом над массивной кованой дверью. Фамильный склеп Ривендоров – он тоже был здесь, в этом привилегированном ряду. По другому и быть не могло: Ривендоры – древний и уважаемый род оборотней.
Ночь, кладбище, могилы... Для пущей атмосферы только свет фонаря мешал. Как посещение семейной усыпальницы сможет объяснить мне отношения Зейна с бывшей женой? Я честно не понимала.
Зейн потянул за дверную ручку, и мне почему-то почудился натужный скрип, который в моём представлении должен был бы обязательно сейчас прозвучать, но дверь, к удивлению, поддалась легко и бесшумно.
"Зачарованная!" – Поняла я мгновение спустя. Спокойно открыть и войти внутрь усыпальницы без магического ключа могли только представители рода.
Что за средства, благодаря которым Мишель добилась-таки своего, и Зейн женился на ней, скрывались там, внутри?
Мысли, сменявшие друг друга, были одна другой безумней. Кто-то же в конечном итоге умер? Иначе, что бы мы тут делали? Ну, не компрометирующие же документы они хранят в фамильном склепе, в самом-то деле?
Даже не знаю, что я ожидала увидеть и почувствовать, попав внутрь склепа – не каждый же день гуляю по таким местам. Наверное, тёмное и тесное пространство и сжатый воздух с запахом сырости и явным привкусом плесени. Почему предвкушение было именно таким, объяснить толком не могла. Книг начиталась? А, может, просто, потому что мы пришли сюда уже практически ночью? Скорее всего. Но шагнув следом за Зейном, была успокоена и даже удивлена: мигнув, зажглись сразу несколько магических светильников, стилизованных под факелы, освещая вполне живенькое помещение, если это определение можно было применить к такому месту.
Никаких гробов, вековой пыли и висящей тут и там паутины. Да-да, всё это безобразие моё живое воображение перед этим рисовало тоже. Спускаясь на пару имевшихся здесь ступенек вниз за Зейном, я рассматривала ровные стены, со всех сторон сплошь от пола до самого арочного потолка увешанные широкими медными табличками, на каждой из которых красовалась фамильная надпись.
Да, род Ривендоров, и в самом деле, был очень древним!
В центре возвышался небольшой мраморный постамент с мраморным же вазоном. Букет в нём давно уже завял, но всё же говорил о том, что это место посещали чаще, чем раз в год.
– Знаешь, есть некоторые вещи, которых ты никогда не ожидаешь от близких людей. И не важно, родственник это или человек, с которым у тебя были длительные личные отношения. Даже понимая, что этот человек представляет из себя на самом деле, ты упорно продолжаешь считать, что именно с тобой он будет соблюдать хоть какие-то нормы приличия.
Когда Зейн заговорил, внутри меня что-то дрогнуло. Его голос в небольшом помещении звучал набатом и, казалось, заполнял всё это замкнутое пространство вокруг нас, касаясь меня почти осязаемо, проникая в самую душу. Он говорил со мной, но словно не для меня. Так порой проговаривают вслух что-то важное для себя.
Застыв, я только и могла, что слушать. Понимала – Зейн сейчас говорил о Мишель.
– Она никогда и ни перед чем не останавливалась и ждать не любила. Ей нужно было всё и сейчас. Требовалось нарушить правила или даже закон? Не задумываясь, нарушала, если это сулило выгоду лично ей. А моральная сторона поступков её и подавно никогда не интересовала. Себя она всегда считала кем-то исключительным. Высшей кастой. Той, кому было всё дозволено, а все вокруг обязаны.
Зейн стоял спиной ко мне, у правой стены с табличками, а я не знала, стоит ли подходить к нему. Наверное, стоит, потому что по-видимому именно там, находилось то, что и было предназначено мне для показа с самого начала нашего странного путешествия сюда.
Я тихо приблизилась, ступая по мраморному полу на каблуках как можно осторожнее. Зейн не повернулся. Он задумчиво трогал одну из табличек с выбитым на ней коротким именем. Приглядевшись к надписи внимательнее, с трепетом прочла: "Мари Ривендор".
– Когда на конкретный вопрос Мишель: "Когда мы поженимся?", я прямо ответил, что уж кого-кого, а её я в роли своей жены не вижу, то подписал приговор не только себе...
Приговор? Не только себе?
Я лихорадочно соображала: неужели, у Зейна была ещё одна жена? Мишель избавилась от соперницы, чтобы занять её место? Нет, насколько я помнила из его биографии, Ривендор был женат только один раз.
Кто же это? Что за женщина, чей прах Зейн так стремился мне показать?
И тут я разглядела даты рождения и смерти. Нет, скорее, внезапно осознала, что же меня так смутило в этой надписи в первые же секунды, когда я её увидела, и почувствовала, как, холодея, замирает сердце внутри.
Даты были не просто свежими – всего три года прошло! – они были идентичными...
Мари Ривендор...
Здесь покоился новорожденный младенец, не проживший и суток.
