Текст книги "Путешествие с облаками(CИ)"

Автор книги: Юлия Ледженс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Ник разговаривал со своим другом, а Оля села рядом. Она разговорилась с русскими ребятами, которые сидели рядом на циновке – парнем и девушкой из Москвы. Те приехали в первый раз на Гоа, и были совершенно покорены волшебством этого места. Оля была с ними согласна – сейчас в мае, в самом конце сезона, суть Гоа как места необыкновенного и мистического ощущалась остро, как никогда. Накопленные за сезон и разогретые энергии казалось были зримы. Физические и нематериальные миры легко объединялись, увлекаемые мощной энергией океана, принесенного на берег муссоном. Привычная реальность осталось далеко или очень далеко, неразличимая в тумане, окружившем остров Гоа, навеки зависшем в волшебном здесь и сейчас.

Африканский друг Ника забил чилом во второй раз, но Оля уже отказалась и не стала курить. После того, как все покурили, Ник предложил прогуляться по пляжу. Оля все еще ощущала враждебность людей вокруг, ей хотелось обсудить это. Она спросила Ника:

– Ты когда приехал на Гоа в первый раз, у тебя были проблемы с тем, как тебя воспринимают другие люди?

Он помолчал немного, вспоминая, затем ответил:

– Нет. Но я это я. Никаких сложностей. Понимаешь, мы здесь особо не думаем, в этом проблема.

То есть Олина проблема состояла в том, что она думала. Его ответ казался парадоксальным. Как можно жить не думая? Можно ли прекратить поток мыслей в голове? Декарт не зря заметил: 'Я думаю, значит существую'. Если мы живем, то что-то думаем.

Как бы то ни было Оля сильно отличалась от гоанских тусеров.

– Но если я буду жить здесь, то люди привыкнут ко мне, и уже не будут так остро реагировать.

– Да. Они уже привыкают, я же вижу.

Эти слова Ника её утешили.

– Главное, ты перестань беспокоиться о том, что люди думают.

– Но я все время ощущаю их голоса внутри себя. Мне даже интересно как далеко – на сколько километров можно воспринимать это.

– Ты станешь им доброй сестрой – я знаю! – Ник ободряюще улыбнулся.

Оля улыбнулась ему в ответ. Ей хотелось бы и самой в это верить.

Хотя в этот приезд гоанское транс сообщество восприняло её в штыки, Оля надеялась, что это не надолго.

Наконец, они встали и пошли все вместе на вечеринку. Ник отправился прямиком в зону диджеев. Там стоял Кристофер за пультом. Оле казалось большой наглостью врываться в пространство диджея. Она помнила, как Кристофер говорил ей, что диджей полностью контролирует свою зону и имеет право не разрешить посторонним туда заходить. Но Ник взял её за руку и чуть ли не силой завел внутрь. Там было уже несколько человек – все знакомые Ника. Он отошел поговорить с ними, а Оля присела на маты сложенные с краю, стараясь не смотреть на спину Кристофера, который, казалось, никак не отреагировал на их приход. Она закрыла глаза, и стала слушать музыку Кристофера.

Музыка в этот день приобрела особое значение, она воспринимала её с обостренной чувствительностью. Прямые и четкие ритмы музыки уносили её прочь, поднимая ее вверх и вверх. Музыка Кристофера была прямая и откровенная как он сам, пробивающая все защиты, мощная, хоть и простая. Оля растворилась в звуке, не отдавала себе отчет, сколько времени это всё продлилось.

Вдруг она почувствовала, что энергия захлестывает её и изливается прямо в центр её сердца как луч искрящегося и живого света. Она не могла этого остановить, и энергия наполняла всё больше и больше сосуд её сердца, пока он не переполнился. Тогда произошёл взрыв, и энергия из Олиного сердца хлынула неудержимым потоком на танцпол. Всё пространство вокруг неё наполнилось любовью. Она излучала любовь, и ощущала блаженство выплеска из себя, как во время оргазма, только намного сильнее и из зоны сердца.

Всё закончилось через несколько минут, и Оля открыла глаза. Вокруг всё изменилось. Зона диджеев была битком забита парнями. Их было так много, что им едва хватало места. Казалось, половина танцпола переместилась сюда. И так быстро! У нее создалось впечатление, что все бегом бежали, чтобы быть поближе ... не к музыке, музыка была лучше слышна из колонок, установленных на танцполе, но к ней самой – фонтану сердечной энергии.

Один из них склонился над ней, и Оля увидела, что это Оруэл.

– Оля, как долго ты еще пробудешь здесь? – спросил он так, словно они продолжили разговор начатый минуту назад.

– Я уезжаю этим утром – самолет вылетает в двенадцать.

Он замолчал, обдумывая ее ответ.

– Но что это? Что ты приняла? – неожиданно спросил он, пытливо заглянув ей в глаза.

– Ничего в этот раз – улыбнулась Оля – full power и без всяких наркотиков.

Конечно, она покурила на пляже, но с тех пор не выпила даже ни одного алкогольного коктейля. Курили же на Гоа все и всё время – никто не считал марихуану наркотиком.

Олю переполняла беспричинная радость. Она еще не поняла, что случилось, но то, что произошло какое-то позитивное изменение было очевидно. Этот непонятный сдвиг ощущался как огромный прорыв настолько мощно, что хотелось устроить по этому поводу праздник.

Оля повернулась к Нику, который всё так же стоял справа от неё.

– Как ты? – спросила она.

– Отлично!

Ник смотрел на нее влюбленными растроганными глазами. Взявшись за руки, они стояли у выходы из диджейской зоны.

– Это удивительно, – пробормотал Ник, – абсолютно все девушки смотрят на тебя, они пытаются понять, в чём дело.

– Я их не чувствую, – Оля вдруг осознала новое состояние своего сознания и с радостью повторила – слава богу, я их совсем не чувствую.

Оля ощутила бесконечное ощущение облегчения – наконец, она перестала воспринимать мысли других людей, направленные на неё. Она, поняла только теперь, когда это исчезло, что она с обостренной чувствительностью воспринимала мысли людей вокруг с самого начала вечеринки. Теперь вектор её восприятия сменился с приёмки на излучение, и ей стало гораздо легче.

Оля излучала любовь, и хотя все вокруг продолжали воспринимать и быть зависимым от её состояния, но она сама получила свободу. Как следы тонут на песке, так и вибрации мыслей и ощущений всех окружающих людей растворились в её сердце. Основным тоном вечеринки стала безусловная любовь, и этот тон задавала Оля

Кристофер закончил играть, он собрал свои вещи с пульта, и ушел с танцпола. Его место занял другой диджей.

– Кристофер больше не будет играть? – спросила она Ника – Мне так понравилась, как он играл, – настоящий лифт для духа.

– Действительно она поняла только теперь, насколько глубокое влияние оказало музыка Кристофера – прогрессив транс саунд – на её состояние.

Следуя за музыкой, поток энергии в её теле поднялся вверх, и – БУХ – всё изменилось – произошёл взрыв!

Ник пожал плечами, он не знал вернется Кристофер или нет. Оля сидела на матах и наблюдала как Кристофер идёт в сторону парковки. Она с грустью подумала, что может быть, она видит его в последний раз.

Кристофер остановился, как будто забыл что-то. И Оля увидела, что он возвращается.

– Кристофер возвращается. Может быть мне сказать ему, как мне понравилась его музыка?

– Да, попробуй, интересно, что из этого получится.

Оля вышла Кристоферу навстречу и сказала ему

– Спасибо, Кристофер, за твою музыку.

Его взгляд скользнул мимо неё, он практически не остановился, только кивнул, и прошел обратно в диджейскую. Оля совсем смутилась – её 'спасибо' тут явно было не к месту. Оля пожала плечами – ну, что ж она хотя бы попробовала примириться.

Ее недавняя злоба на Кристофера из-за той дурацкой смски уже прошла. Ник сказал ей, что он спросил про это у Кристофера в начале вечера, и тот подтвердил, что это действительно была лишь плохая шутка. Ей хотелось бы помириться с Кристофером до того, как она уедет, увериться в том, что он понял – злиться и обижаться тут не из-за чего. Все это было лишь его выбором – он выбрал свою музыку! Оля ему была бы только помехой, так к чему обиды?

Кристофер взял со стола забытый им диск, и уехал. Вечеринка продолжилась под музыку другого незнакомого Оле диджея, и она почувствовала, что ей хочется сделать перерыв, может сходить прогуляться немного.

Оля спросила Ника, не хочет ли тот пойти попить чаю, но Ник был не в состоянии куда-либо ходить. Он едва держался на ногах.

– Этот мой друг, – сказал он, – во второй чилом, который ты не курила, добавил ДМТ.

– Ты в порядке сейчас?

– Да, абсолютно. Я счастлив! Только не хочу выходить из диджейской.

Оля кивнула и отправилась прогуляться одна в сторону пляжа. Ветерок приятно охлаждал лицо, люди сидели вокруг мам и пили чай. На самом деле, ей и не хотелось чая, просто нужно было пройтись.

На пляже сидил Оруэл, он ей подавал странные знаки, складывая руки в квадрат и всматриваясь в неё через этот квадрат, как будто ловил её в воображаемую ловушку. Оля подошла к нему – ей хотелось с кем-нибудь поболтать.

– Привет, Оруэл, как дела? – спросила она.

У него все было отлично. Рядом с ним сидел его друг индус. Друг был с подругой – незамысловатой русской девушкой. Они поболтали немного о пустяках.

Оля заметила, что Оруэл игнорирует русскую девушку своего друга, разговаривая только с Олей и своим другом. Наконец, сказав, что он сейчас вернется, он ушел, попросив друга проследить за тем, чтобы она никуда не ушла.

– Интересно, как это он провернёт? – подумала Оля. – Если я захочу уйти, то я и уйду.

И, действительно, минут через пять ей стало скучно. В друге Оруэла и его подружке не было сумасшедшей энергичности и эксцентричности самого Оруэла, так что она решила вернуться к Нику.

Ник стоял на том же месте. Они улыбнулись друг другу, и Оля встала рядом с ним. Танцевать всё еще не хотелось, музыка тоже после ухода Кристофера не увлекала. Вдруг кто-то мягко тронул её за плечо. Она обернулась и увидела Оруэла.

– Можно с тобой поговорить пару минут? – спросил он.

Ник кивнул ей, давая понять, что он не против, и Оля вышла из диджейской с Оруэлом.

Оруэл протянул ей бутылку, наполовину заполненную водой.

– Оля, я чувствую, что ты уже немного устала, и мне хотелось бы тебя немного подбодрить, так что я принес тебе немного кислоты, растворенной в воде.

Оля с удивлением смотрела на бутылочку с водой. Это было неожиданное предложение. Зачем он предлагает ей кислоту? Может быть, он всё еще зависит от её настроения, и страдает, когда она спускается с высот?

– Спасибо. Но я не могу – я боюсь, что не успею на самолет, если меня увлечет трипом.

Оле хотелось бы продлить их совместный полёт, но совсем расслабляться было нельзя. Приближалось время для возвращения домой.

Оруэл настаивал

– Ты выпей совсем чуть-чуть, – он показал ей сколько.

Оле не хотелось отвергать его дар, это было важно для него, чтобы она приняла его. Оля кивнула, взяла бутылочку, отпила столько, сколько он показал, и отдала бутылочку обратно.

– Спасибо. А теперь я пойду обратно. Увидимся позже!

Оля улыбнулась ему на прощание и зашла обратно.

– Он дал мне глоточек кислоты, – рассказала она Нику.

– Я знаю этого парня, – ответил Ник – он только болтает и болтает. Дурит людям мозги, там, наверное, не было никакой кислоты.

– Тем лучше, – подумала Оля. – Если кислота не сработает, то будет даже лучше – кислотный трип – это не совсем то, что нужно в аэропорту.

Оля ничего не было нужно. И без всяких допингов, она чувствовала себя отлично. Оля была счастлива здесь и сейчас. Не думала о будущем и не вспоминала прошлое. Все, что ей было нужно – это Ник, а он стоял рядом и держал её за руку.

Кристофер тоже вернулся и встал за пульт. Оля удивилась, но Ник объяснил ей, что это он сделал так, чтобы Кристофер продолжил.

– Тебе же понравилась его музыка, вот я и заказал продолжение.

Оля кивнула ему – теперь ей стало понятнее, почему он вернулся. Он играет музыку, когда за его игру платят. Его личные чувства не имеют большого значения, ведь Кристофер – профессиональный диджей.

Оля не осознавала, что они стоят совсем рядом с диджейским пультом, который занял уже вернувшийся Кристофер, готовя диски для запуска нового сета.

Вдруг Кристофер вмешался в их разговор. Он, игнорируя Ника и обращаясь только к Оле сказал ей грубо:

– Пошла вон отсюда. Это мое пространство. Я не хочу, чтобы ты здесь была!

Он повторил это ещё раз для ясности. В его голосе звучала такая ярость и отчаяние, что Оле стало очень стыдно. Вот она стоит здесь прямо перед носом у Кристофера полная любви к Нику, и думать о нём забыла, а он оказывается вовсе ничего и не забыл, и всё ещё злится на неё. Она была рада, что он вернулся и продолжит играть. Её лучезарное счастье ничего не могло омрачить, и ей не хотелось омрачать своим присутствием в зоне его личного пространства его настроение. Не долго раздумывая, Оля развернулась и вышла из диджейской на танцпол.

Ник вышел за ней, и позвал ее обратно.

– Тебе не нужно его слушать, – сказал он, – Не Кристофер решает, кому и где быть. Я всегда нахожусь в VIP, а ты со мной.

– Нет. Это не так важно. Я могу танцевать и здесь!

Оля твердо решила оставаться на танцполе.

– Я думала, что ему уже всё не важно! Кристофер был так спокоен всё это время. Но раз он до сих переживает, я лучше побуду снаружи, если ему так лучше.

Ник не стал спорить. Он кивнул ей и вернулся в диджейскую.

Высокий черноволосый юноша рядом с ними с удивлением прислушивался к их беседе. Он спросил Олю, когда Ник отошел.

– Но в чём дело? Здесь везде очень хорошие люди!

– Да, конечно, – улыбнулась ему Оля, – это прекрасная вечеринка, и, на самом, деле абсолютно всё равно, быть там или здесь. Везде хорошо!

Оле было абсолютно комфортно, в каком бы месте она не находилась. Оля взглянула на Кристофера. Сосредоточено что-то делая за микшерным пультом, он не смотрел в её сторону.

Его эмоции всегда оставались тайной для нее, она никак не могла его почувствовать. Пока он не выражал что-то словами, Кристофер оставался для неё тайной. Хоть они и были близки телами, между их разумами оставалась непроницаемая стена.

Хотя это Оля не могла понять Кристофера, а не наоборот. Он легко мог считывать все её мысли в любой момент, но то, что чувствовал он, ей было нелегко понять. Именно, Кристофер выставлял стену между ним

Оля смотрела на его равнодушное лицо в просвете между колонами, и ей было сложно поверить в недавнюю вспышку его ярости. Как скудно он выражает свои эмоции. Как будто капли вытекают из плотно запечатанного сосуда. Она вспомнила, как при расставании в прошлый раз она смотрела на него и пыталась понять, напрягая всю свою душу, какие же у него эмоции и так же видела только стену.

Как же странно все это. И как же сильно отличалось это от того, как она воспринимала Ника! Ник также мог легко читать Олю как и Кристофер. Она вспомнила, как недавно Ник подошел к ней и спросил:

– Как ты?

Она не ответила, и они оба засмеялись. Ник прекрасно знал, как она, а она знала, что Ник знает. Вопрос был абсолютно излишним, забавным сотрясением воздуха, ведь между ними была связь и обратная связь – никаких стен! Ник понимал Олю, а Оля понимала Ника.

Оля только начала танцевать, как Ник вернулся обратно. Он взял её за руку.

– Я хочу тебя кое с кем познакомить, – сказал он.

Ник выглядел растроганным, чувствовалось, что он переполнен эмоциями. Он подвел её к коренастому и низенькому индусу.

– Это Амит, – представил его Ник.

Они постояли минутку, разглядывая друг друга. Ей понравился этот человек – видно, хороший друг Ника и важный для него человек. Амит рассматривал её спокойно и с дружелюбием. Все это время Ник стоял рядом с ними и растроганно улыбался, радуясь их знакомству

Оля почувствовала, что кислота, хоть и слабенько, как и обещал Оруэл, но действует. В душе она ощущала безмятежность – она никуда не торопилась и ни к чему не стремилась. Оля ни о чем не думала, наслаждаясь бризом с моря, обрывками музыки, теплотой руки Ника в своей руке. Музыка сопровождалась речитативом, там было что-то про девушку диджея,. Ей стало интересно, может быть это имеет отношение к ней, и жаль, что она ничего не понимала.

Она обернулась к Нику и поймала на себе его напряженный взгляд.

– Ты глупая! – вдруг сказал Ник.

Оля замерла, уставившись на него широко открытыми глазами. Это было так не похоже, на всё, что было раньше, даже и секунду назад. Почему он так сказал? Он считает её дурочкой, так же как и Кристофер?

Олю захлестнула паника, неужели все это и в самом деле была только игра, сыгранная с наивной глупышкой? Неужели Кристофер был прав и теперь Ник кинет ей в лицо жестокую правду, что он и не думал её любить, а только играл с ней, как кот с мышкой.

Ник заметил ее замешательство, и добавил, замахав отрицательно руками:

– Нет, ты конечно, больше понимаешь, чем какая-либо другая девушка. Но все равно далеко не все! Ты не понимаешь, что происходит сейчас.

Оля растерянно пожала плечами. Она действительно не всё понимала, и очень радовалась этому. Наконец-то можно было расслабиться и не воспринимать все мысли окружающих, забыть о том, что вокруг неё что-то происходит.

Ей нравилось снова стать глупой.

– Я знаю тут всех и все знают меня, и перед ними я открыто разговариваю с тобой.

Оля начала что-то понимать. Наверное, она должна бы кричать от восторга, что Ник ее любит и не скрывает этого от окружающих. Она очень рада, но ведь он не сейчас ее полюбил, а уже очень давно – шесть дней назад – и даже вчера сделал ей предложение. То, что его друзья знают теперь об этом, ей казалось совершенно естественным. Хотя, может быть, он имеет в виду не это, а что-то другое?

Оле захотелось вдруг снова подключиться к этому общему информационному полю, несмотря даже на то, что эта открытость так не комфортна, чтобы понять точно, что же она недопонимает. Но в тоже время она ощущала, что её силы на исходе. Ее разум и душа были заполнены до отказа образами, эмоциями, мыслями, она чувствовала, что не в состоянии сделать усилие над собой, чтобы понять больше. По крайней мере, другие девушки понимают еще меньше – эта мысль утешила Олю. Она делает все, что может и понимает столько, сколько может. Но и у неё есть пределы, что же она может с этим сделать?

– Пойдем! – позвал он её ласково.

Оля моментально успокоилась. Все это не важно, даже если она и глупая. Главное – это то, что он с ней здесь и сейчас.

Оля встала и пошла руку об руку с Ником мимо бара и дальше к лестнице, которая вела на второй этаж. На середине узкой лестницы Ник пошатнулся, ему было тяжело идти, и они остановились у перил:

– Когда я только подлетал к Гоа – сказал Ник – многие уже знали, что я приезжаю. И сейчас многие уже начали догадываться, кто я такой.

– Кто ты? – Оле это было на самом деле интересно. Могущественный колдун или авторитет мафии или кто-то влиятельный в клубной сфере, бандит, разыскиваемый Интерполом, или революционер – все казалось вероятным, ведь на Гоа можно встретить кого угодно.

Но Ник замолчал. Они уже поднялись наверх, когда их догнал один из друзей Ника, имени которого Оля не помнила.

– Вам, определенно, нужно поговорить наедине, – сказал друг и закрыл стеклянную дверь снаружи.

Оля улыбнулась ему радостно, благодаря за заботу. Оле было удивительно, что его друг знал, что им нужно поговорить – еще один знак того, что ситуация была окружающим ясна, но она сама была вне того, что всем было очевидно.

Оля особенно не думала, зачем они поднимаются наверх. Она чувствовала себя самой любовью, центром мира, и радовалась тому, что они побудут там наверху наедине с Нилом.

Но когда её улыбающийся взгляд встретился с взглядом друга Ника, он не улыбнулся в ответ, и испуганно отвел взгляд. Оля поспешила отвести взгляд. Чем бы не был вызван его испуг – тем ли, что он боялся, что Ник заревнует или боялся влюбиться в нее или, что она его околдует и поставит под свой контроль или что он почувствует к ней жалость – чтобы там ни было Оля не желала ему проблем. Её счастье в тот момент было безоблачным, и она бескорыстно желала того же всему миру.

Оставшись вдвоем, Оля и Ник просто стояли и смотрели молча на море через стеклянную стену. Там во внешнем мире уже рассвело.

– Я должен тебе сказать кое-что.

Оля была вся внимание. У нее не было ни малейшей догадки, о чем же он ей хотел сообщить. Казалось, что за то время, что они провели вместе, Ник уже сказал ей всё, что мог.

– Я убил двоих людей

– Что?

Ник повторил, Оля не ослышалась.

– Двоих?

Оля подняла два пальца на своей руке, и в изумлении уставилась на них.

Ник кивнул. Оля молчала. Она не знала, что можно сказать в ответ на такое заявление. Никто и никогда не говорил ей ничего подобного. Странно, но в ее душе не возникло бури эмоций, негодование. Она лишь приняла к сведению тот факт, что Ник убил двоих людей, и этот факт почему-то её не слишком шокировал. Оля не знала этих людей, и к тому же это, наверное, было давно. Сейчас бы он не стал никого убивать.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – сказал Ник.

Оля услышала в его голосе нотки определенности, как если бы он решился на что-то. И это вдруг вызвало опасение. Этот человек привык делать все по-своему. А вдруг он способен на то, чтобы насильно оставить ее в Индии, помешать добраться до самолета и вылететь вовремя? Никто не знает в Москве, что Оля в Индии, и Ник знал, что никто не знает. Оля об этом ему сама рассказала.

Нет-нет, это только паранойя, ничего такого не будет. Оля взяла себя в руки.

– Я тоже не хочу уезжать, – продолжила она ласково, – но нужно вернуться. Мне нужно закончить учебу, выплатить долг, меня ждут на работе. Я не могу всех подвести. Я закончу учебу, уволюсь с работы и приеду к тебе. Я обещаю.

– Только никаких больше убийств, хорошо? – добавила она полушутливо.

К ее удивлению, Ник промолчал в ответ. В его молчании, она услышала, что убийств не будет, но если только не будет такой необходимости. Он не мог ей ничего обещать. Если вдруг будет такая необходимость, он без сомнения убьет любого, кто посягнет на него. И на тех, кого он любит.

Неожиданно, Оля поняла, что это ей нравится. Конечно, ей не нравились убийства. Но вот то, что Ник был воином – это её привлекало. Его сила была в том, что он ничего не боялся. И люди – мужчины – которые с ним приходили в соприкосновение ощущали, что он не остановиться ни перед чем в отношении к врагам вплоть до физического уничтожения. Поэтому его боялись. Поэтому он так сильно отличался от всех мужчин, которых она знала раньше.

Его дух был силен, но он нуждался в ней. Оля знала, что он не был тупым убийцей, он осознал в многочисленных психоделических опытах, что это страшный грех, и он не хотел к этому возвращаться. Ник стремился к богу, и Оля верила, что возвращение к свету возможно для него. Она хотела бы быть с ним и поддерживать его на этом пути.

Вдруг Оля ощутила желание отвести взор от Ника и посмотреть на пляж. По пляжу ехал мотоцикл, прямо по песку, и Оля увидела, что это Оруэл. Он стремительно пролетел через весь пляж на своем мотоцикле, и Оля улыбнулась ему вслед и сказала:

– Прощай, Оруэл!

Пляж Анджуны с глубоким песком не подходил для езды на мотоцикле. Оруэл специально выехал туда, чтобы напомнить о себе.

Действительно, Оля совершенно о нем забыла, вместе со всеми остальными, и вспомнила только увидев его на мотоцикле. Но увидела она его только благодаря Нику. Хоть у Ника не дрогнул не один мускул на лице, и он не повернул голову в сторону одинокого мотоцикла на пляже и никак не выдал, что он видит что-то. Однако, Оля моментально увидела, что его фокус внимания сместился немного, что он увидел что-то и повернула голову в сторону пляжа. Только сейчас она поняла, насколько глубока была ее концентрация на нем. Она буквально видела его глазами все это время!

– Наверное, скоро нужно будет уезжать в аэропорт – нужно ехать домой, – Оля была уже готова возвращаться.

Ник кивнул и они стали спускаться вниз. Ника пошатывало, и Оля поддерживала его за руку. Внизу музыка уже не играла – вечеринка закончилась.

Они сели на ступеньки передохнуть. И Ник стал объяснять, как много значит для него Анджуна.

– Я здесь уже так давно. Пляж становится все грязнее и грязнее, эти горы мусора кругом, – Ник махнул рукой в сторону пляжа.

Оля осторожно посмотрела налево и направо, но никакого мусора не увидела. Возможно, мусора здесь было предостаточно в течении сезона, но сейчас в мае это пространство осталось в ведомстве океана. Омытое высокими волнами прилива и отлива, оно было чистым и незапятнанным – ни людей, ни мусора. Невольно, Оля отметила, что восприятие ее было туннельным. Пляж высвечивался как бы отдельными участками, но не целиком – ее восприятие продолжало оставаться суженым.

– Пойдем!

Оля хотела уже вернуться домой. Они пошли в сторону от пляжа к стоянке, впереди Оля, а за ней Ник. У ворот 'Хиппис' сидела чай-мама, и Ник обрадовался ей как родной.

– Я обожаю Гоа! – сказал он. – Если что-то надо, сразу же появляется возможность осуществить это. Я как раз хотел покурить, а вот, пожалуйста, мама здесь сидит и продает сигареты.

– Ты чувствуешь себя в состоянии вести? – спросила Оля, после того, как Ник купил сигареты. Тот промедлив секунду в сомнении, кивнул.

Ник завел двигатель, и они помчались в сторону дома. Ник ехал ровно, и Оля совсем не волновалась. Но он сам, когда они въехали во двор дома, вздохнул с явным облегчением.

– С ума сойти – сказал он – Дорога справа и слева сливалась в один поток, я вообще не различал предметы.

Всё же они добрались.

Оля, хоть и далось ей это не без усилия, настроила себя на дело – она вызвала такси и собрала вещи.

Ник сидел все это время в гостиной и наблюдал за ее сборами молча. Он был какой-то странный и напряженный, совсем непохожий на себя. Было ясно, что он под действием психоактивных веществ или сильных эмоций. Она не понимала, как нужно вести себя с ним, когда он в таком состоянии.

Оля подумала:

– Может быть и хорошо, что я уезжаю.

В этой ее случайной и предательской мысли сквозило предчувствие облегчения. Это путешествие, этот насыщенный эмоциями опыт, заканчивался, и скоро она вернется к обычной нормальной жизни.

– Кристофер спрашивает, не хочешь ли ты оставить ему свой ноутбук?

Оля задумалась – чуть раньше на вечеринке она действительно думала, может быть оставить ему свой ноутбук, ведь она везла его на Гоа для Кристофера. Но теперь она уже не была так уверена. Она хотела дать ему на время попользоваться, а вовсе не дарить. Сейчас же можно было только подарить.

Хотя можно и подарить, если его это его успокоит!

– Да, конечно. У него крали ноутбук два раза за этот сезон, ему он нужнее, чем мне.

Ник отрицательно покачал головой:

– Нет. Не надо. Я не понимаю, почему он ведет себя таким образом по отношению к человеку, который относиться к нему так хорошо. Не надо быть к нему такой доброй. Этот джанки того не стоит. Не беспокойся, я улажу этот вопрос. Это уже между нами – им и мной.

Оля не стала спорить. Может быть, действительно, не стоит отдавать ему свой ноутбук, вдруг он ей еще пригодится в будущем.

Наконец, все вещи были собраны, и они пошли покурить на задний дворик. Вдруг глаза Нила наполнились слезами. Оля растерянно смотрела на него, и, наконец, сделав шаг вперед, обняла его.

– Понимаешь, – сказал он, укрываясь в её объятии, – я уже забыл это, забыл даже как быть с матерью, все забыл, и тут вдруг ты.

Слезы стекали крупными каплями по его лицу, он не всхлипывал, вообще, не было никаких звуков, просто плотина переполнилась, и реки хлынули вниз по течению реки. Она держала его в объятиях, пока он не успокоилась, и затем они вернулись в комнату.

Его слезы высохли, и, казалось, он уже забыл о том, что произошло.

– Это новый уровень! – неожиданно сказал он, глядя на нее.

– О чем ты? – Оле очень хотелось бы понять, но его состояния менялись слишком стремительно.

Он не ответил, продолжая молча смотреть на нее. Он казался сам на себя не похожим, Оле казалось, что это, не Ник, а кто-то другой.

– А что бы ты хотела сказать Кристоферу? Может что-то передать ему, когда ты уедешь?

– Что?

Оля словно споткнулась на полном ходу. Вот этот вопрос точно не был вопросом Ника. Тому Нику, которого она узнала за эти дни, и в голову бы не пришло спрашивать ничего подобного. Как тогда на вечеринке, когда он сказал, ей, что она глупая, у неё возникло странное ощущение, что это говорит не Ник, а Кристофер.

Нику дела не было до Кристофера. Он бы не стал заботиться о том, чтобы что-то объяснить ему, не стал бы даже с ним разговаривать. Ник знал все о её отношении к Кристоферу, они разговаривали об этом так много! Зачем ему спрашивать об этом?

Оле вдруг показалось, что сознание Ника разделено с сознанием Кристофера, и не только с ним. Она смотрела в его лицо и видела многих – всех тех, кого она встретила в этот свой приезд, кто стал свидетелем и участником этой истории. Ментальное поле широко раскинулось по треугольнику из трех деревень – Чаппоры, Анджуны и Вагатора.

В центре был Ник, а на периферии его друзья, его гоа семья, среди которых был и Кристофер. Оля представила, что видит Кристофера. Глядя прямо ему в глаза, проглядывающими светлым тоном зимнего неба в темноте глаз Ника, она сказала:

– Скажи ему, что он сам буллщит!

Ник дернулся как от удара:

– Я не буду этого говорить.

– Так не говори! Почему, вообще, ты спрашиваешь? Разве я должна оставить ему какое-то сообщение? Разве не всё еще сказано? Разве еще что-то осталось непонятным?

Оля в волнении вышла на крыльцо дома, и прислонилась спиной к стене. С этого места она могла слышать Ника, но не видела его лица. И там она продолжила, как будто разговаривая сама с собой:

– Когда мы встретились, я была полна надежд. И он сказал, что он не кто-то там, а что это он. Я мечтала, что мы вместе, что он играет, а я танцую под его музыку. Но в реальности, я не могла танцевать, а он не мог быть со мной. Так что же еще можно сказать? Все было иллюзией, которая закончилась, – вот и всё. Это был буллщит!

Она помолчала немного, потом зашла обратно в дом. Ник сидел на диванчике и она села рядом с ним. Прошли несколько мгновений, и Оля протянула руку и коснулась его руки. Его тело задрожало мелкой дрожью, и это было необычно, он словно был весь охвачен экстазом. Оле стало интересно, и она протянула руку и коснулась его живота. Живот вел себя как живое существо под ее рукой, – каждое ее малюсенькое движении вызывало оргазмический ответ со стороны Ник. Она взглянула в его глаза, и увидела, что его зрачки огромные расширенные, как у лани.

Оля улыбнулась ему и спросила:.

– Что с тобой?

– Это ДМТ. Я не собирался ничего принимать, но в чиломе, который дал мне друг был ДМТ. Я дам тебе попробовать тоже, когда ты вернешься.

Оля кивнула удивленно. С Ником что-то происходило, но эффект от ДМТ не мог длиться так долго. Чилом они курили не меньше, чем восемь часов назад. Хотя, подумала она, может быть на Гоа есть ДМТ пролонгированного действия. Оля не пробовала ДМТ, но бы не прочь испробовать разок, чтобы лучше понимать, что происходит под его воздействием.