Текст книги "Путешествие с облаками"

Автор книги: Юлия Ледженс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Утром зазвенел будильник, Оля забыла его выключить с вечера. Было ещё рано, но Оле уже хотелось снять поскорее линзы. Она знала, что если не снять их сейчас, то глаза раскраснеются и заболит голова. Она разбудила Кристофера, объяснила, что нужно ехать в Арамболь за её вещами.

– Там мы еще поспим! – утешила она то ли его, то ли себя саму.

Оля представляла себе, что они быстренько переместятся в Арамболь, пока солнце ещё не слишком жарит, и там в спокойствии ее хижины отдохнут часов до четырех-пяти.

Кристофер не стал спорить. Они молча и быстро собрались и поехали. По дороге Олин скутер заставил их понервничать, так как глох пару раз в пути. Оля уже один раз застревала на дороге с этим старым скутером, принадлежащим хозяйке той виллы, где она жила с сестрой до переезда. Тогда Орнеста сдавала его в мастерскую и Оля ждала три дня, пока его починят. Ремонт, однако, не сильно помог.

Кристофер, узнав обо всей этой истории, сказал, что ей нужно обязательно сдать назад его сегодня:

– Возьмем мотоцикл, он гораздо лучше, – добавил он.

Сдать скутер обратно оказалось не так просто, как Оля себе воображала. Хозяйка и ее брат утратили всю свою любезность, когда услышали, что она хочет вернуть скутер раньше назначенного времени. Они согласились отдать обратно деньги только за два дня вместо пяти, остальное хозяйка забрала в качестве штрафа.

Оля спросила про покупки сестры, которые исчезли из багажного отделения, возможно в то время, когда скутер был на ремонте, и хозяйка очень оскорбилась. Оля объяснила, что она не обвиняет их, в краже. Вещи исчезли, и она хотела, только чтобы они спросили в ремонтной мастерской, не остались ли они там. Ведь, когда она открыла багажник после ремонта вместо вещей сестры она обнаружила только запасную батарею для скутера.

В тот момент, когда она об этом рассказывала, брат хозяйки открыл багажник, и все недоуменно уставились внутрь, потому что там ровным счетом ничего не было.

– Где она? – брат хозяйки почти что кричал, – Эта батарея стоит тысяча пятьсот рупий! Оля округлившимися глазами смотрела на пустой багажник, ведь когда она последний раз открывала багажник почти сутки назад там точно была батарея.

– Ящик фокусника! – подытожил Кристофер.

– Никакой это не ящик фокусника! – закричала хозяйка.

Она была уже в ярости.

– Платите за батарею! – нагло потребовал брат хозяйки.

Ситуация приняла неприятный оборот. Хозяйка держала в руке Олин паспорт и деньги за два дня ренты, которые она еще не успела отдать Оле.

Оля сказала как можно более спокойным и убеждающим тоном:

– Я не знаю, куда делась батарея, вчера она еще была в багажнике. Наверное кто-то на стоянке крадет вещи.

Орнеста стояла мгновение в нерешительности, наконец, протянула Оле паспорт и деньги.

– Ладно!

В её тоне читалось презрение и высокомерие, глаза ясно сигнализировали – «Возьми и чтобы я тебя больше никогда здесь не видела!».

Когда они вышли, Оля заметила Кристоферу с удивлением:

– Они были такие милые.

– Они всегда милые, когда им даешь деньги, а когда хочешь забрать обратно, то уже не всё так мило.

Может быть, Кристофер и прав. Вспоминая его замечание о «ящике фокусника» и удивленные лица индусов, Оля смеялась от души. Но всё же это было как-то странно. Как будто, Орнеста и её брат среагировали негативно именно на присутствие Кристофера. Если бы Кристофера не было, разговаривать с ними было бы намного проще.

Может быть, они не любят англичан? Или у него слишком панковский вид? Во время беседы они сторонились его и не отвечали ему, подчёркнуто разговаривая только с Олей. Он словно подпадал под категорию людей, с которыми Орнеста и её брат не хотели иметь никаких дел.

Оля не стала долго ломать голову над странным поведением индусов. Она быстро собрала все необходимые ей вещи, и Кристофер увез её прочь из Арамболя.

Сигнал на мотоцикле оказался сломанным, и Кристофер сигналил, издавая звук «ку-ка-ре-ку», очень смешивший Олю. Теперь, Кристофер, напоминал ей Петера Пэна из Неверленда. Она сама стала Венди, и за спиной Питера улетала на хорошей скорости из нормального мира, Арамболя, в сказочную Анджуну, навстречу новым приключениям.

В Анджуне они поехали в бар «Хиппис» на пляже, так как Кристоферу нужно было поработать. Он дал ей пол марки ЛСД, а сам встал за пульт. Оля с интересом наблюдала за тем, как Кристофер работает. Кристофер на нее не смотрел, он казался полностью поглощенным тем, что делал за пультом. Соскучившись просто сидеть, Сначала Оля стала танцевать, плавно двигаясь на волнах энергии.

Несколько молодых индусов очень оживились, подошли поближе, восхищенно наблюдая за тем, как она танцует. Кристофер должен был уже закончить, он отыграл положенные два часа, но индусы заплатили ему еще наличными – лишь бы он остался, и Оля продолжала танцевать.

Ей было неприятно такое повышенное внимание, особенно, когда индусы, воспламенившись, попытались зайти внутрь зоны для диджеев. Однако, она была рада, что помогла Кристоферу подзаработать, и продолжала танцевать. Может быть, так они смогут жить на Гоа – он будет играть, а она танцевать? Можно будет зарабатывать каждый день, также как сегодня, а в конце сезона станет понятнее, куда двигать дальше. Может быть, и в Англию, кто его знает. Может быть она даже научится, как быть диджеем, и начнет тоже играть музыку. На душе у Оли было легко, пусто, и весело – в Москве её никто не ждал, так что любой вариант был возможен.

Кристофер прогнал индусов из диджейской зоны.

– Не бойся, – сказал он ей. – Никто не может заходить в диджейскую без разрешения диджея.

Но индусы всё равно стояли у входа и знаками пытались выманить ее потанцевать или поговорить с ними, хоть что-нибудь.

Они кричали:

– Я люблю тебя!

Пришел Джек посидел немного за колонкой, с удивлением посматривая на странное поведение индусов, несущих стражу вокруг площадки диджея.

– Да, это, наверное, не просто быть женщиной в Индии, – заметил он.

Оля улыбнулась ему. Джек ей очень нравился тем, что был всегда в хорошем настроении и не смотрел на нее глазами озабоченного самца.

Джек тоже был диджеем. Он приехал из Англии на Гоа на неделю специально, чтобы отыграть несколько вечеринок. Тем же вечером они сходили на одну из них в «UV» баре. Его музыка была очень энергичной и наполненной таинственными звуками. Оля танцевала рядом с Кристофером, ни о чем не задумываясь и просто наслаждаясь движением.

– Этот парень, – с восхищением заметил Кристофер, – просто выносит мне мозг.

Оле нравилась музыка Джека, но такого уж сноса мозга она не ощущала. Мозг сносили те вещества, которые они употребляли на каждой вечеринке и между ними, в основном кислота и экстази. Музыка же третий день звучала почти без перерывов, и она чувствовала, что ее рецепторы восприятия реагируют на неё совсем не так интенсивно, как вначале.

Вечеринку в «UV» омрачил неприятный разговор с Кристофером. Оля подошла к нему, чтобы обнять. Тот порошок, который он ей дал в начале вечеринки делал её очень чувствительной. Однако, Кристофер резко отпрянул, и Оля наткнулась на его колючий взгляд:

– Сегодня утром ты разбудила меня.

Оля улыбнулась и кивнула. События утра казались уже очень далёкими, словно произошли пару лет назад.

– Это было очень плохо!

Кристофер сделал паузу. Оля обескуражено посмотрела на него, затем, он продолжил:

– Это был не я, а как будто кто-то другой двигал мной. Мне это совсем не понравилось. Я понимаю, что в твоей жизни будильники имеют важное значение, но я известный диджей, я должен высыпаться, чтобы быть способным работать.

– О, извини меня, – Оля испытывала сильное раскаяние, ведь он крупный музыкант, а она его подняла не свет не заря и погнала в Арамболь, – просто если я не поменяю линзы, у меня сильно болят глаза. Я не хотела причинять тебе неудобство. Сегодня я обязательно выключу будильник.

Ей действительно было жаль.

После того как вечеринка закончилась, они втроем на одном мотоцикле – Кристофер, Джек и Оля между ними – отправились в «Сириус». Кристофер уже несколько раз упоминал это место.

Всем встречным в тот вечер Кристофер говорил «Поедем в «Сириус»» или «Встретимся в «Сириус»». Для Оли это то и дело мелькавшее в его речи слово «Сириус» звучало похожим на слово «serious» – серьезно – и это звучало рефреном к тому, что разворачивалось между ними. Его отношение к ней менялось. Казалось, что он ставит под сомнение серьёзность собственного отношения к ней – ту серьёзность, которая еще вчера казалась реальной.

Кристофер разозлился из-за того, то она его разбудила утром, но это была не просто злость, но испуг. Оля вошла в его жизнь, и он сделал то, что не хотел и не планировал, то, что было не похоже на него – встал по будильнику и отправился в Арамболь. То, что Оле казалось мелочью, для Кристофера становилось чем-то огромным и значительным – паранойя уже рисовала ему мрачные картины порабощения. Чужое желание – Олино – оказало на него влияние, и это его испугало.

В «Сириусе» было совсем немного людей, человек двадцать. Кристофер играл, а Оля танцевала. Все люди смотрели на то, как она танцует, а Оля танцевала свободно, отбросив стеснение. Позже ночью в его комнате, Оля решилась спросить Кристофера, понравился ли ему её танец.

Кристофер задумался ненадолго, и ответил:

– Да, я помню твои движения – похожие на движения танца Шивы. Я наблюдал за тобой.

– Похоже, что тебе понравилось, – пробормотала она и заснула счастливая.

Утром за завтраком в «Хиппис», Оля заговорила о том, что ее по настоящему волновало – о своем обратном отъезде. Ей нужно было решить, отменяет ли она свой обратный билет в Москву до того как турагентство подтвердит бронь. Ей очень хотелось остаться, но деньги закончились, и взять их было неоткуда.

Оля вспоминала, но не могла понять тот комментарий Кристофера, высказанный им в кафе «Олд монк» в Арамболе тем утром три дня назад – он ее пригласил остаться или только высказал предположение, что она может так поступить? Кристофер не заговаривал больше об этом, но Оле хотелось прояснить этот момент.

Она решилась поговорить откровенно:

– Я боюсь, что если я уеду, то дома, снова начнется работа и учеба, и меня затянет вся эта рутина. Скажи мне ты хочешь, чтобы я осталась? Если я останусь, то у нас будет на что жить? Я боюсь, что здесь мне сложно будет найти работу.

Кристофер молчал, и смотрел в сторону. Все стало понятным. Он не был готов пригласить её остаться. Неловкий момент прошел, они заговорили о чем-то другом. Оля не хотела бы портить нелепыми выяснениями отношений оставшиеся время, ведь до её отъезда оставалась только три дня.

Тот день и следующий прошли расслаблено. Оля ездила с Кристофером по разным местам в Анджуне, встречаясь с его друзьями. Олю поражало насколько незначительно изменилась Анджуна и Вагатор за семь лет. Все те же места, и даже люди казались теми же, какими Оля их запомнила. В кафе «Манго», где она завтракала каждый день во время отпуска семь лет назад, не поменялись даже стулья. «Бар номер 9», где они проводили время на закате, был на месте и в нем практически ничего не изменилось. Всё было по-старому. Оля словно вернулась домой после долгого отъезда.

Последние два дня на Гоа слились для Оли в один день. В этот раз они поехали в новое для Оли место – клуб «Хиллтоп» на окраине Вагатора. В этот вечер там должна была играть хорошая знакомая Кристофера – диджей – девушка по имени Леанор. Эта невысокая худенькая женщина с гладко обритой головой и огромными глазами казалась существом с другой планеты. Оле понравились как Леанор, так и её муж Крис. В этой паре Крис решал все практические вопросы, во всём помогая нежной и уязвимой подруге.

Леанор играла первой на вечеринке, в это время на танцполе еще практически никого не было. Оля немного потанцевала, и подошла к Кристоферу. Тот разговаривал с респектабельного вида англичанином. Они обернулись к ней, когда она подошла, и Оля улыбнулась им обоим, взяв Кристофера за руку.

Незнакомый англичанин похвалил ее улыбку и то, что она отличается от русских, не такая угрюмая и высокомерная, как обычно бывают русские.

Кристофер кивнул:

– Да, она очень жизнерадостная, – и улыбнулся ей тепло.

Оля улыбнулась в ответ. Она понимала, что имеется в виду. На вечеринке была группа русских, и они сильно выделялись от других национальностей. Может быть, потому что они держались напряженно, но они казались чужеродным элементом на вечеринке – с ними совсем не хотелось общаться.

Кристофер увидел другого знакомого на танцполе и отошел ненадолго, а Оля осталась рядом с англичанином.

Тот вдруг повернулся к ней и сказал:

– Я бы хотел, чтобы ты со мной приехала на Гоа в следующий сезон, я тебя приглашаю

Оля ничего не ответила. Она даже не знала этого мужчину, и не поняла, почему он обращается к ней с таким предложением. Англичанин извинился, словно до него дошло, что это неуместно, но потом снова повторил свое предложение. Оля вновь промолчала, ей казалось странным его поведение, разве он не видел, что она с Кристофером? Она немного отошла от него, чтобы закончить это неприятное общение, но он придвинулся к ней ближе.

– Скажи ему, – он кивнул в сторону Кристофера, – чтобы подошел ко мне.

Олю этот англичанин уже не на шутку взбесил. Однако, она очень спокойно и вежливо ответила ему:

– Почему бы вам самому ему это не сказать?

Англичанин уставился на нее с плохо скрываемым раздражением.

Она решила, что хватит с нее уже этого общения и переместилась на танцпол к Кристоферу. Оля пожаловалась ему на наглые предложения англичанина, но Кристофера эта история скорее рассмешила. Единственное, что его удивило, так это то, что англичанин извинился. Оля начала танцевать, как вдруг почувствовала на себе раздраженный взгляд того англичанина, и вспомнила о его просьбе.

– Этот мистер просил тебя зачем-то подойти к нему, – сказала она Кристоферу.

К ее удивлению, Кристофер кивнул и сразу же пошел к нему. Кристофер вытащил что-то из кармана и дал ему, взяв деньги. Вернувшись на танцпол, он все ей объяснил:

– Я дал ему кислоты.

Значит, Кристофер зарабатывал на жизнь не только, проигрывая музыку в клубах. Теперь стало понятнее, почему англичанин вел себя так нагло – ведь он клиент, а клиент всегда прав.

– Запомни, – продолжил Кристофер серьёзно, – если вдруг что-то случится, – то ты не со мной. Это совершенно нормально.

Оля кивнула. В отношении продажи наркоты, она точно не с ним – Оля совершенно ничего не хотела об этом знать

Леанор, закончив играть, подошла к ним. Крис вытащил из кармана небольшую бутылочку.

– Пунш! Пунш! – улыбнулась Леанор, – просто еще один глоток пунша!

Они стояли впятером – Пол из Швейцарии, Кристофер, Леанор, Оля и Крис. Каждый выпил по полной крышечке пунша – виски, с растворенными в нём в равных пропорциях кислотой и экстази

Пунш подействовал быстро, и эффект оказался неожиданно сильным. Они пошли с Кристофером на танцевальную площадку. Оля ощущала себя как во сне. Все пальмы на площадке, выкрашенные в различные кислотные цвета, казалось, горели изнутри.

– Хороший стаф, – пробормотал Кристофер. Оля почувствовал, что нарастает волна кислотного состояния, которая вот-вот накроет её с головой!

Оля стала танцевать не помня себя, просто танцевала и танцевала не останавливаясь, пока устрашающий пик воздействия пунша не был пройден. Она оглянулась вокруг – все они танцевали рядом – Кристофер, Пол, Джек, Крис, только Леанор не было видно.

Пола было не узнать. Если вначале вечеринки он выглядел модным клаббером и мальчиком из хорошей семьи – промоутером трансовых вечеринок в Швейцарии, как он представился в начале вечера, – то теперь Пол выглядел просто счастливым мальчишкой, весь пафос слетел, как будто его и не было.

– Придется сдать свой обратный билет – сказал он Оле. – Каждый раз одно и то же, приезжаю на Гоа с обратным билетом и не могу уехать обратно. Здесь так прекрасно!

Пол счастливо улыбнулся. Оля была рада за него. Хотела бы она иметь возможность, сдать обратный билет и остаться. Но в её случае это было не так просто.

Пол посмотрел внимательно на Олю и спросил:

– Ты выпила полную дозу? Я знаю этих людей, они употребляют очень высокие дозы.

– Все нормально, – кивнула ему Оля.

Она была благодарна ему за заботу. На самом деле, всё было вовсе не нормально, но страшный пик действия, когда её разум полностью отключился, она проскочила, танцуя. Теперь ее состояние стало более стабильным. Оля ощущала себя, хоть и в глубоко измененном состоянии, но вполне позитивно, по крайней мере, она воспринимала и понимала, что происходит вокруг нее.

Кристофер подвёл к ней шестилетнюю девочку – веселую дочку англичанки Кэролин, и кивнул в сторону туалетов.

Оля взяла её за руку и отвела в женский туалет. Где могла быть мама девочки, Оля не представляла. Уже довольно давно Кэролин нигде не было видно, а её дочкой занимались все взрослые по очереди. Оля почувствовала стыд перед этой маленькой девочкой, заброшенной юной мамой и окруженной странными взрослыми.

В туалете она предложила помощь, но девочка только сердито засопела, она не хотела с ней разговаривать.

– Просто я иностранка, – попыталась что-то объяснить Оля, и сама поняла, как это глупо и фальшиво прозвучало.

То, что эта девочка предоставлена сама себе на вечеринке, полной невменяемых людей, было не правильно, но делать с этим было нечего.

Оля подошла к Кристоферу, и спросила, ты не хочешь посидеть или пройтись? Он ей ответил, что сейчас нельзя сидеть, нужно поднимать энергию. Кристофер сделал жест вверх, но Оля не поняла, о чём он говорит.

Она уже устала танцевать. Ей хотелось посидеть и поболтать с кем-нибудь. Оля направилась в сторону мам – индианок на циновках, которые продавали на вечеринках масала чай и сэндвичи. Оля присела на циновку рядом с одной из мам. Рядом сидели две пары с Греции – все улыбчивые, веселые и трезвые. Молодая пара путешествовала по Индии в свой медовый месяц, они были на Гоа только проездом. Мужчина и женщина постарше плохо знали английский, но были очень дружелюбными.

Греки были утешительно нормальными, Даже если они и поняли, что Оля немного не в себе, то ей этого не показали. Посидев с ними минут десять, она решила вернуться к Кристоферу. По дороге ей встретилась Леанор, которая носилась кругами, как маленький стремительный шмель. Они обнялись как старые добрые знакомые. Леанор была маленькой, уютной и позитивной, вызывающей нежность. Приятно было встретить её на пути.

Кристофер стоял практически на том же самом месте в задумчивости.

Увидев ее, он улыбнулся:

– Пойдем. Время для сна.

Он взял ее за руку, и они пошли на стоянку.

Оля была удивлена, ведь можно было бы остаться на вечеринке до утра, спать после пунша совсем не хотелось, но не стала спорить. На стоянке они увидели Лили и Пранава, которые только приехали. Лили засмеялась в ответ на какое-то замечание Кристофера, которое Оля не поняла.

Неожиданно, Лили кивнула в сторону Оли:

– Найди для нее место в своей жизни Кристофер!

– Я пытаюсь! – ответил Кристофер, не глядя на Олю. – Я пытаюсь!!!

– Ну, хотя бы скажи ей спасибо на прощание.

Олю застыла. Её словно окатили холодной водой. Хорошее настроение испарилось. Ей не нужны его попытки найти место для нее. Без «спасибо» тоже можно обойтись. На нет, как говорится, суда нет.

Лили и Кристофер, между тем, продолжали разговор.

– Музыка не очень, – сказал Кристофер про вечеринку. – Нечего там делать.

– Может быть, посидим в баре? – Лили была не прочь поменять свои планы. – Поехали в «Хиппис»?

Кристофер посмотрел вопросительно на Олю, и она кивнула, показывая, что не против такого плана. Все же посидеть в баре было лучшей идеей, чем идти спать. Действие пунша все еще ощущалось, Оле хотелось не спать, а общаться.

В баре все заказали коктейли и начали оживленно болтать. Сначала речь шла о костях ребенка друзей Лили, которые та пыталась забрать с местного церковного кладбища. Местный католический священник, не стал даже разговаривать с ней об этом. Впрочем, это было не удивительно. Лили с её волосами ярко черного цвета и в кожаных откровенных одеждах, вероятно, ассоциировалась у местных богомольцев с сатанистами.

– Все эти религии – чепуха и обман, ничего не стоят! – резко заметил Кристофер, выплевывая презрительно слова.

Затем, Кристофер стал разговаривать с Пранавом о деньгах и ноутбуке, который у него стащили недавно прямо из диджейской. Пранав работал менеджером в «Хиппис», но он не мог выплатить Кристоферу деньги за работу, потому что хозяин не разрешал. Пранав нудно и долго объяснял, что он не знает, кто украл ноутбук, но было, очевидно, что он врал. За столом воцарилась удушливая атмосфера взаимных разбирательств.

За беседой Кристофер пил. Оля не следила за ним, и не уловила момент, когда масса выпитого достигла определенного градуса. Но когда он встал, заявив Пранаву – «я ухожу, у меня есть занятия получше, чем общаться с тобой всю ночь» – Оля заметила, что Кристофер пошатывается.

– Ты уверен, что ты в состоянии ехать? – спросила Оля.

Кристофер разозлился.

– Знаешь, я старый человек, не надо мне указывать, что делать. Я знаю, что делаю.

Он подчеркнул это слова «старый» с вызовом, хотя Оля никогда не говорила, что он старый. Да, он, очевидно, был старше её, но это не имело для неё большого значения.

Они поехали куда-то по узким улочкам. Вдруг Кристофер остановился:

– Я не могу ехать в Арамболь. Я могу вырубится по дороге, и мы попадем в аварию.

Оля вспомнила то, что за время вечеринки успела забыть – в Анджуне им негде было остановиться. Утром к ним подошла хозяйка комнаты, и попросила оплатить вторую кровать. Оказалось, что в его комнате сдавались кровати – это была ночлежка, а вовсе не гестхаус. Кристофер отказался платить, и им пришлось сдать ключи.

Оля отдала ему тысячу рупий из тех денег, что у неё еще оставались, и думала, что проблем с ночлегом не будет. Эта обшарпанная мусорная комнатёнка ей совсем не нравилась, и она была рада оттуда съехать. Но хотя деньги на ночлег были, комнату они не зарезервировал. В три часа ночи на Гоа все спали, кроме тех, кому негде было остановиться. Время для сна пришло, но спать им было негде.

Оля предложила пойти на пляж и дождаться рассвета там, но Кристоферу категорически не понравилась эта идея. Ему нужно было что-то покомфортнее. Кристофер раздражался все больше, но Оля чувствовала себя вполне безмятежно. Она достала из рюкзака и надела теплую кофту, и чувствовала себя вполне комфортно. Оля удовлетворенно вздохнула, теперь можно было ехать на край света или пойти гулять по пляжу, ночь ей была не страшна. Оля не понимала причин его паники. Всё же они в тропиках, а не на северном полюсе. Ночёвка на открытом воздухе их не убьет, тем более и осталось всего несколько часов до рассвета.

В Кристофере её спокойствие вызвало еще большее раздражение:

– Ну, конечно, главное, чтобы тебе было хорошо!

Оля не ожидала такого направленного выплеска обиды и удивленно на него смотрела.

– Если бы я был один, то спокойно ехал бы, а теперь должен думать о тебе! Что нам теперь делать?

Оля была поражена этим взрывом негодования. Она покачала неодобрительно головой:

– Ты не должен так относиться к своей жизни. Думай о себе, так же как обо мне! Даже если ты один, твоя жизнь тоже дорого стоит, и нужно о ней заботится. Если ты не в состоянии рулить, то не езжай!

Оля вспомнила тех его друзей, что остались на вечеринке. Все выпили пунша и, наверное, никто из них еще не хотел спать. Может быть, они могли бы провести время с ними до рассвета.

Она спросила:

– У тебя есть какие-то друзья в Анджуне, у которых мы можем остаться?

– У меня может и есть. А у тебя? Какие у тебя предложения?

Оля промолчала. То, что он сказал было обидно и несправедливо. Все, что у нее было, находилось в Арамболе. К тому же, Оле не нужно было ехать к кому-то в Анджуне, она была бы не против встретиться восход солнца на пляже, а потом поехать отсыпаться в Арамболь. Именно, для Кристофера такая программа была неприемлема, но он обвинял во всём Олю. Как и тогда, с будильником, пустяковая ситуация разрасталась во вселенскую драму. Без Оли в жизни Кристофера всё было идеально, а её присутствие всё испортило – так ему казалось.

Кристофер вытащил свой телефон и стал звонить. Ответил женский голос и Оля поняла, что он позвонил Лили.

– Скоро приедем, – сказал Кристофер в трубку.

Через пять минут быстрой езды по тёмной Анджуне, они подъехали к дому Лили. Припарковавшись, Кристофер, не дожидаясь Оли, прошел ко входу в дом. Оля, растерянная и смущенная, догнала его только у входа. Там, он, не поворачиваясь, бросил ей на ходу:

– У меня есть моя музыка, мне никто больше не нужен, даже ты. Но ничего, ты уедешь скоро, и все снова станет нормально

Оля ощутила себя оплеванной. Ей захотелось немедленно уйти, но ночью одна в Анджуне она бы не чувствовала себя в безопасности. Здесь было слишком много безумных и сексуально озабоченных людей, а скутера, чтобы уехать, у нее уже не было. Оля вошла за ним в дом, надеясь, что его жестокие слова были вызваны лишь раздражением и усталостью.

Лили встретила их приветливо. Она не хотела спать и была рада возможности развлечься. Оля вспомнила, что именно из-за приглашения Лили поехать в бар, они застряли в Анджуне. Если бы Оля и Кристофер не встретили бы Лили и Пранава на выезде с «Хиллтопа», они были бы уже давно в Арамболе. Круг замкнулся – зачем-то им нужно было сегодня оказаться в гостях у Лили.

Оля присела на краешек кровати:

– Такая удобная кровать.

В доме и на кровати Оля вдруг почувствовала резкую сонливость, и прилегла с краю, опершись на Кристофера. Тот рассказывал Лили всю историю своего неудачного дня: известие о смерти друга и утрата комнаты, неприятная ситуация с невыплатой денег в «Хиппис», наконец, некайфовая вечеринка и блуждание по Анджуне в безуспешных поисках отеля. Мистической подоплекой все неприятностей было присутствие Оли, которая ничего не в состоянии была понять, и ничем ему не помогала, но из-за которой всё шло вкривь и вкось.

Лили сочувствовала, они разговаривали с Кристофером на одном дыхании, они понимали друг друга с полуслова. Оля ощущала себя слишком сонной, чтобы спорить с ним. Она припоминала, что в этом дне было много хорошего, но Кристофер мог вспомнить сейчас только плохое. Его точка зрения была чересчур параноидальной, и он казался слишком зацикленным на негативе.

– Я, по крайней мере, знаю себя, – вдруг сказала Лили.

Оля посмотрела на Лили уважительно – она знала себя. Но правда ли это? Могла ли Лили знать себя по настоящему? Оля ощущала огромный тёмный океан того, что она в себе не знала. Знание себя – было только иллюзией, разрушенной до основания в тот вечер на фестивале в «Блюуэйв», когда она встретила Кристофера. Теперь рассматривая себя без защитного экрана представлений о себе, Оля могла бы узнать себя лучше, чем когда либо. Но можно ли узнать себя до конца, распознать все свои формы и границы. Оля заглядывала в себя и не видела дна. А если вдруг она его увидит, не покажется ли это ей слишком скучным?

Лили хотела пойти в ресторан выпить что-нибудь. Кристофер отказался, и через пару минут Лили обратилась с этим предложением к Оле.

Кристофер возмутился:

– Почему ты спрашиваешь ее? Думаешь через нее воздействовать на меня?

Это рассмешило Олю. Кристофер явно опасался контроля с ее стороны, но она была бесконечно далека от любого желания доминировать, разве он не видел этого? Она следовала за ним, как привязанная все эти дни, как можно было этого не замечать?

В комнату вошла приятная молодая полненькая индианка Магда, коренная гоанка. Она оказалась хозяйкой дома, в котором Лили снимала комнату. Индианка хотела купить экстази у Лили, но задержалась, чтобы поболтать. Разговор зашёл о сумасшедших гостях Гоа.

Кристофер и Лили проводили свой первый сезон на Гоа, и их первым впечатлением стало то, что на Гоа очень много людей, сошедших с ума из-за употребления наркотиков. Послушав их разговор, Магда заметила, что только про тех, кто сошёл здесь с ума, хотя бы ненадолго, можно сказать, что этот человек побывал на Гоа. Это становится отличительным знаком тех, кто действительно побывал на Гоа. Такой отпечаток гоа фрика гоанцы называют «естественное тату». Кристофер обернулся к Оле:

– Ну, а у тебя есть естественное тату?

Оля задумалась. Раньше она не считала себя сумасшедшей. Даже под кислотой она всегда сохраняла ясность сознания. Однако, в этот приезд всё сложилось по другому. С того фестиваля – пять дней назад – всё изменилось. Оля уже не ощущала полный контроль над своим сознанием. Сине-голубая волна из глубин бессознательного захватила ее и понесла по течениям Анджуны.

Этим вечером на вечеринке в «Хилтопе» Оля танцевала три часа, и не помнила о том, как это происходило. Это не было для неё нормальным, само понимание нормы изменилось, но насколько сильно Оля еще не поняла. Значит ли это, что её сознание отмечено теперь естественным тату?

Кристофер, продолжая внимательно ее рассматривать, сделал вывод, не дожидаясь её ответа:

– Да, у тебя, конечно же, есть такое тату.

Оля пожала плечами. Может быть, и так. Ему со стороны, виднее. Хотя Оля назвала бы это не тату. То, что с ней произошло в «Блюуэйв», можно было бы назвать естественной сменой всей кожи.

Лили кивнула в сторону Магды:

– Ее дочка Блоссом, настоящее чудо, сплошно позитив.

Она достала из сумочки MDMA и стали делать для всех дорожки. Оля отказалась, ведь она точно не знала, как подействует это вещество и решила, что с неё хватит экспериментов на сегодня. Она еще не вполне отошла после того пунша, которым угощал Крис.

Все вынюхали по дорожке, а Магда взяла несколько доз про запас.

– Мамам нужно много энергии, – заметила Лили, когда Магда ушла. Она знала, о чем говорит, ведь у нее самой уже были две взрослые дочки. Лили показала Оле их на фотографии, а также свой автомобиль. Красивая спортивная дорогая тачка яркого красного цвета – Лили гордилась, что она сама заработала деньги на этот автомобиль. Оля была удивлена, что у неё такая машина, – тату навряд ли принесли бы ей такой доход, скорее всего достаток принесли продажи экстази клиентам.

Пока Оля и Лили болтали, Кристофер от нечего делать стал ходить по комнате. Он вытащил из гардеробной леопардовое боди Лили и маску скелета-пирата, и примерил все это на себя. Когда Оля увидела его во всем этом, она упала на кровать в приступе смехе. Вслед за ней засмеялась и Лили.

– Эй, не делайте из меня посмешище!

Эта фраза, произнесенная скелетом-пиратом в леопардовом боди, вызвала новый взрыв смеха. Оля достала из рюкзака камеру, чтобы запечатлеть этот неповторимый образ для потомков, и Лили вслед за ней вытащила свою.