Текст книги "Путешествие с облаками"

Автор книги: Юлия Ледженс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Оля в отсутствие Максима совсем не хотелось с ним разговаривать. Этот пронзительный гипнотизирующий взгляд слишком долго занимал её воображение в Москве. К тому же, она выяснила все, что хотела узнать. Всё, что ей было нужно от Ника, – это понять, зачем он с ней так плохо поступил. Теперь же она точно знала, что Ник так поступил, потому что он мстительный двуличный хорёк, и никакие разговоры не могли это исправить!

Если Нику так не понравилась ее просьба помочь деньгами, он мог прямо ей об этом сказать, а не придумывать способ, как побольнее ей отомстить. Оля полюбила его, а он, ввергнув в хаос её жизнь, спокойно развлекался на Гоа со своей девушкой, довольный собой и своей жизнью. С этим человеком Оле теперь не хотелось иметь ничего общего, но Ник был опасен, поэтому и только поэтому Оля хотела остаться с ним в дружеских отношениях. Все эти его пронзительные взгляды ей были совсем ни к чему.

Через некоторое время Амит нахально подсел за их столик. Он спросил, помнит ли она его, и Оля ответила, что, конечно, помнит его по вечеринке в «Хиппис» прошлого мая, где их познакомил Ник. Амит стал расспрашивать, когда она уезжает и приедет ли снова. Оля рассказала, что уезжает сегодня и поделилась с ним своими мечтами о том, чтобы в следующем году бросить работу и приехать на Гоа на весь сезон.

Оля уже ощущала действие Мдма, которое заключалось в желании общаться, дружить, любить. Конечно, Амит неспроста решил подсесть к ней, наверняка его подослал Ник. Но раз уж он был за их столом, Оле решила пообщаться. Амит с большим энтузиазмом поддержал её планы. Он заверил ее, что она без труда сможет найти себе работу на Гоа. Он даже захотел помочь с этим, ведь у него на маркете два магазина, где она могла бы поработать.

Оля не стала разговаривать о работе. Оле был интересен Амит только как друг Ник. Сейчас, когда Амит сидел за их столиком, а Ник – с соседнего столика – продолжал её пристально рассматривать, у Оли возникло ощущение, что прежде, чем она уедет, раз уж Амит подошел к ним, было бы неплохо оставить сообщение Нику.

Оля вспомнила, что у нее в сумке лежит кое-что важное – тот билет катарских авиалиний Москва – Гоа на двадцать пятое июня две тысячи двенадцатого года. Над этим клочком бумаги она столько слез пролила этим летом, что Оля решила взять его с собой из Москвы, чтобы показать во время разговора этот билет Нику.

Этот билет был доказательством того, что она его не обманывала, и со всей своей наивностью дошла до конца, выполнив всё, что обещала. На нем была запечатлена дата – тот день, когда Ник предал её и их любовь – а также цена шестьсот долларов – это на тот случай, если вдруг Ник захочет возместить ей финансовые издержки. Конечно, Ник не просил её покупать билет, а только обещал купить ей билет, а сам исчез. Так что этот билет символизировал её отчаянное желание приехать на Гоа и найти его, несмотря ни на что, и настолько же отчаянную глупость.

Оля не представляла, что мог подумать Ник, когда Амит передаст ему этот билет. Ей захотелось приписать что-то вроде «Прощай навсегда!» на билете, но это было бы уж слишком патетично и смешно. К тому же, ей не хотелось бы, чтобы Амит прочитал то, что написано на билете. Сам по себе билет мог значить что-то только для Ника, поскольку он был частью их истории. Но с надписью, он стал бы запиской, понятной любому непосвященному. Решившись, Оля вытащила билет, свернутый в четвертинку, из рюкзачка, и, как можно незаметнее, она передала его Амиту, попросив отдать его Нику утром, но никак не раньше.

Сразу как только она ему передала этот памятный клочок бумаги, Амит ушел. Вика накинулась на Олю с вопросами, кто такой этот индус и что ему было нужно. Вадим тоже смотрел вопросительно. Неожиданное внедрение незнакомого индуса за их столик действительңо выглядело странным.

– Один знакомый с прошлого сезона, спросил, помню ли я его, ничего важного, – Оля не стала вдаваться в детали.

Вадим и Вика не стали больше ничего спрашивать. Вадим встал, ему нужно было отъехать по делу, и он предложил отвезти Олю домой. Хоть до такси оставалось еще три часа, Оля с радостью согласилась. Это настойчивое наблюдение Ника за ней в течение всего вечера её сильно напрягало. Равнодушный к ней человек не стал бы сидеть целый вечер за соседним столиком, не спуская с неё глаз. А неравнодушный Ник способен что-нибудь учинить. Кто знает, что может взбрести в эту сдвинутую башку?

Без Максима Оля чувствовала себя уязвимой. Амит пообещал не передавать билет до окончания вечеринки, но у Оли не было никакой уверенности, что он действительно так поступит. А что, если билет, переданный раньше, чем она уедет разозлит Ника?

Предложение Вадима покинуть вечеринку немедленно её более, чем устроил. Оля с благодарностью согласилась, и они встали. Настал момент прощания. Оля с удивлением обнаружила, что из присутствующих в баре людей, она знает практически всех, и всем очень нравится. Джалиль произнес прочувственную речь о том, как приятно с ней было познакомиться, и она со всеми на прощание расцеловалась.

Оля выглядела превосходно в новом ярком платье от «Дизигуаль». Её все любили и восхищались ею. Оле было приятно, что Ник видит её «на высоте». Ей захотелось сказать ему «прошай», но он смотрел на неё, не отрывая взгляд, и она не смогла поднять на него глаз. Оля прошла мимо него, так ничего и не сказав.

– Значит без «прощай» обойдемся, – подумала Оля, – в конце концов, Ник в их прошлую встречу не смог мне выделить и пару минут, чтобы пообщаться наедине, так что и так сойдет.

В хорошем настроении Оля возвращалась на виллу.

Перед воротами Вадим спросил её:

– Ты, думаешь, ваши гости уже уехали?

Оля не удержалась от презрительной гримасы.

– Не думаю, что они уехали. Этим девочкам у нас явно понравилось.

Олино настроение испортилось, ведь она успела забыть о темноволосых гостьях, и теперь, вспомнив, огорчилась. Дома её никто не ждал, на вилле теперь она была лишней. Как бы то ни было, нужно было провести на вилле только три часа до такси, так что Оля решительно вошла внутрь.

На веранде сидели Рахул и Катя с одной стороны, и Максим и вторая Катя с другой стороны. На столе стояла текила, и атмосфера была расслабленной. Максим сидел близко к своей Кате, обняв её за плечи. Вадим и Оля поздоровались с компанией и сели за стол. Вадим и Максим заговорили о вечеринке, а Оля сидела молча напротив Максима, не в силах отвести взгляд от его руки, обнимающей другую девушку.

Олю захлестнули эмоции, ведь еще утром между ней и Максимом была любовь, а теперь он сидел перед ней и нагло обнимал другую девушку. Максим не попытался сдвинуться с места или поменять позицию. Он вел себя так, будто Оли там не был, словно она вовсе не существовала.

Вадим попрощался и уехал. Вслед за ним, Рахул удалился со своей Катей в сторону спальни Рахула. Оля же оставалась сидеть напротив Максима, не знала, как действовать в такой ситуации. Тот, кого она считала своим мужчиной, обнимал на её глазах другую девушку, и она беспомощно смотрит на это, не зная, что ей делать. Наконец, Оля решилась:

– Максим, можно тебя на минутку? Нам нужно поговорить.

– Хорошо, иди в комнату, я сейчас приду.

Максим согласился поговорить ней, но без особой охоты. Оля ушла в дом, но из коридора наблюдала за тем, как он подводит эту девушку к гамаку и заботливо устраивает ее там. Оля вспомнила с горечью, как он говорил ей:

– Этот гамак для тебя, никто не будет сидеть в нем – только ты и я!

Наконец, Максим, заботливо устроив гостью в гамаке и поцеловав на прощание, направился в сторону дома. Оля быстро зашла в комнату, ей не хотелось, чтобы он увидел, как она подсматривает за ними.

Через пару секунд в комнату зашел и Максим.

– Что ты хотела? – его голос прозвучал строго и безразлично.

– Почему ты обнимаешь Катю при мне? Неужели нельзя подождать немного. Через пару часов я уеду, и ты можешь делать всё, что угодно!

Оли казалось, что она просит не так много, но у Максима было другое мнение.

– Зачем мне ждать? Ты уезжаешь, а я остаюсь. Мне нужна здесь новая девушка. Катя подходит.

Оля ошарашено смотрела на него не в силах произнести ни слова. Значит, он просто меняет одну девушку на другую, Олей он попользовался, теперь Катин черед, для него между ними даже нет особой разницы.

– Тебе лучше посидеть до отъезда здесь!

С этими словами он вышел из комнаты и повернул ключ в дверной скважине снаружи.

– Он запер меня?

Оля ошарашено подергала за ручку двери, и убедившись, что дверь закрыта, в шоке села на кровати. Её в жизни никто и никогда не запирал.

–Да, кто он такой, как он смеет меня запирать?

Грусть и меланхолия сменилась на возмущение, но Оля стояла в нерешительности, не зная, как ей лучше поступить.

Эффект от МДМА продолжался, так что возмущение не превратилось в гнев, как это можно было ожидать, но, наоборот, через пару минут её дружелюбное ровное настроение восстановилось. Спать ей не хотелось, и, посидев минут десять в тишине, Оле стало очень скучно. Ей пришло в голову, что он не только запер её, но и оставил без воды и еды. К тому же, если вдруг захочется в туалет, что ей делать?

Как только Оля подумала о туалете, этот вопрос приобрел актуальность. Она вспомнила, что уже несколько часов там не была, и выпитые пару коктейлей запросились наружу.

Вдруг, в тишине комнаты раздалось сонное бормотание за деревянной стенкой. Оля вспомнила – она же не одна! Аджай вернулся и спит на своей половине. Ситуация сложилась чрезвычайная, в туалет хотелось всё больше, так что Оля решилась побеспокоить Аджайа. Она подошла к его кровати у окна и разбудила его. Кратко объяснив ситуацию, она спросила, как ей лучше поступить.

Аджай не стал задавать лишние вопросы:

– Стучи и кричи, изо всех сил!

Дав этот совет, он развернулся к стенке и закрыл вновь глаза.

Оля была тихим человеком. Даже в младенчестве её отличало то, что она редко поднимала шум, но Аджай был прав, в такой ситуации не стоило стесняться.

Как только Оля начала стучать и кричать, дверь открыли – это была девушка, вышедшая на стук из комнаты Рахула. Но и Максим уже подходил к комнате.

– Мне нужно в туалет, – бросила она им на ходу, и прошла мимо.

Когда она вышла , Максим стоял у дверей их комнаты один, ожидая её. Оля подошла к нему и взглянув прямо в глаза сказала:

– Мне все равно, с кем ты и что делаешь, я не собираюсь вмешиваться. Но не смей меня запирать!

Максим кивнул и молча вышел, а Оля зашла обратно, и легла на кровать отдохнуть перед дорогой. Ей действительно стало все равно.

Через час приехало такси, и, к её удивлению, вышел проводить её до такси не только Максим, но и Рахул. С Максимом она попрощалась спокойно. Он поцеловал её в щеку, но она не стала отвечать тем же. Только фальшивых ласк ей не хватало для полного счастья. Даже для сарказма нужно испытывать хоть какое-то чувство, а она не чувствовала к нему ничего. Для неё Максим уже перестал существовать. Оля со всей возможной теплотой поблагодарила за гостеприимство Рахула, пожелала Максиму и Рахулу удачи с клубом, и уехала.

Неделю назад она представляла себе этот момент более драматично, но на практике всё оказалось проще. В аэропорту, ожидая свой рейс, она думала с облегчением, что, по крайней мере, не нужно будет больше жить на вилле скорпион. Там было неплохо, к ней все относились хорошо, ей никто не мешал, но это всё было не для неё. Эти люди с их амбициями и привычками были совсем на неё не похожи. Они своими мыслями и поступками создавали чуждую мрачную тень, которая Оле не нравилась. Только равнодушие к себе самой и к своему отпуску, внезапные отношения с Максимом, необходимость поговорить с Ником – все эти обстоятельства свели её с ними, но расставание не вызвало в ней сожалений.

Отпуск на Гоа вновь превратился в длинный трип, и вилла скорпион была фундаментом этого трипа. Оля вспоминала, как она сидела на шезлонге рядом с бассейном у виллы скорпион, и наблюдала как свет и тень пробегают по пляжу Анджуны, и по жизням – её собственной и тех людей, которых она встретила. Эти три недели сложились так, как она никогда не могла предположить, но всё получилось интересно, даже если и не всегда и не всё было сплошным удовольствием.

Отпуск бесспорно удался. Оля ощущала себя как человек, который после долгой болезни пошел на поправку. Её болезнь называлась Ник. То как он с ней поступил, и то, что она не могла понять его, не давало ей покоя. Теперь же, пусть ей пришлось для этого пройти через непростой жизненный опыт, она была свободна от Ника и от всех связанных с ним вопросами.

Максим её расстроил, конечно, но Оля не могла на него, по настоящему, злиться. Ведь он был рядом с ней как скала, опора, друг, любовник, соратник в трудный момент её жизни. Пусть даже Максим и воспользовался ею, но и она, конечно же, воспользовалась им. Оле жаль было той иллюзии любви Максима, которую она испытала вначале их отношений. Казалось, они почувствовали тогда в отношении друг друга нечто большее, чем испытывают друзья и соратники. Но важнее, чем любая иллюзия, для Оли была истина.

Оля увидела тех девушек из Калангута в самолёте, но они не узнали её. Они посмотрели на неё с недоумением, когда Оля к ним подошла поздороваться, и она поняла, что они её не запомнили. Оля, сказав им, что она обозналась, отошла к своему креслу в самолете. Такое часто бывает, что трипы забываются, как сны наутро после пробуждения. По крайней мере, они все выглядели нормально, никто из них не сошёл с ума.

Сама Оля не собиралась ничего забывать. Несмотря на боль, она от души благодарила его за этот опыт последних дней на Гоа. Это был величайший подарок! Она смогла увидеть не только космос, но и подлинную натуру Максима. Оля смеялась от души, вспоминая его ярость из-за ключей и свою растерянность. Хоть Оля и не планировала изъятие ключей и произошедшее после этого, все же получилось смешно. И поучительно.

Она полюбила Максима, но вовремя поняла, каков он на самом деле. Ей не нужен мужчина, который ставит вещь выше её, и полагает, что женщины это тоже своего рода вещи, которые можно заменять, продавать или обменивать. После возвращения в Россию ей не придется скучать по нему или надеяться встретиться с ним вновь.

Все истории были завершены – с Ником, с Максимом. Всё было ясно.

Только с Кристофером не удалось помириться.

Кристофер всё еще злился. Оля поняла это, когда он демонстративно выключил музыку на вечеринке в «Кёрлис», где Кристофер играл, и куда она однажды пришла вместе с Максимом. Кристофер знал её страх испортить вечеринку своим присутствием, и пытался использовать его, чтобы заставить её вновь чувствовать себя плохо. Но он вредил только себе, своей репутации профессионала, которой так дорожил, ведь Олю это уже не трогало.

С вечеринки, на которой Кристофер остановил музыку, она ушла только, чтобы не злить Кристофера и восстановить мир – никакой паники это в ней не вызвало. Оля с виллы Скорпион, была уже не той пугливой девушкой, которую знал Кристофер. Слушая треки прогрессив транса, которые Кристофер играл за стенкой в «Хиппис», и наблюдая день за днём с равнодушным интересом игру света и тени в Анджуне, она, незаметно для себя, трансформировалась в того, кого и сама еще толком не знала – девушку, которая не боится ничего.

В дерьме не стоило оставаться – можно и нужно было оставить его позади. Оля приехала, чтобы найти правду, и всё получилось. Она открыла глаза, чтобы увидеть мир таким, каков он есть, с плохими и хорошими его сторонами. В результате, Оля изменилась – её страхи и иллюзии утратили свою власть над ней.

4. КРУГ ЖИЗНИ

В Москве Оля вернулась к обычной ровной и спокойной жизни. Огорчения и сильные эмоции – всё осталось позади.

С Максимом она не общалась, но мысли её возвращались к нему, и к тому, что она пережила, находясь рядом с ним. На расстоянии, изучая его профайл, фото на «фейсбуке» и «в контакте», его посты, фотографии, вспоминая его действия и слова – Оля смогла лучше понять его характер.

На страничке Максима в социальных сетях его фото красовалось на фоне МГУ. Теперь Оля поняла, почему он был так впечатлен тем, что она закончила МГУ. Это здание, к которому Максим не имел никого отношения, символизировало то, кем он не был, но хотел бы быть – образованным, карьерным, престижным.

Сильный мужчина, Максим имел некоторые привлекательные черты, но гораздо больше в нём было того, что Олю отвращало. Мачо-селфи, позирующие на публику как Максим, Оле никогда не нравились. В нём не было того, что принято называть культурой, той изящности стиля и жизненной философии, которая возникает из чтения книг и общения с образованными людьми.

Однако, в Питере он стал ходить в клубы, слушать музыку, а потом съездил на Гоа. Там он встретил людей, которых, как он сказал, «не встретишь больше нигде и никогда». Он уехал, чтобы достичь уровня этих людей, понять реальность другую, отличную от привычного и стандартного. Вот здесь на этом переломном моменте что-то в нём изменилось. Спустя пять лет на Гоа, в нём изменилось многое. Гоанский Максим уже сильно отличался от российского, и именно этот человек интересовал Олю гораздо в большей степени, чем любой высокоинтеллектуальный выпускник МГУ.

Но то «простое» в нем осталось, никуда не делось, как показала история с Катей, да и другие истории. Оля смотрела фото с его дня рождения, которое он отпраздновал через две недели после её отъезда, – шикарный катер, девочки, шампанское. Красивая жизнь, рекламно сфотографированная. Все его фото кричали: «Посмотрите, как я красиво живу, и позавидуйте!». Сплошная показуха – совсем как тот красивый спортивный автомобиль, ключи от которого Оля так драматично не смогла найти в последний день перед отъездом из Гоа.

– Если нет денег даже на замену ключей, зачем брать в аренду дорогой автомобиль?

Оля вспоминала эту фразу Рахула, думая об Максиме. В этом был весь он. Красивые фото на переднем плане – даже если за ними стоит не так много. Максим не уставал приукрашивать свою реальность.

С Катей продолжение истории ей рассказала Вика. Оказывается, в ту ночь, когда Оля уехала, Максим сделал этой девушке серьезное предложение – остаться с ним и жить на Гоа весь сезон. Катя позвонила на работу в Москву и сказала, что не вернется после отпуска. Своей работой официантки в одном из московских кафе она не слишком дорожила и перспектива стать девушкой владельца клуба на Гоа её вдохновила больше. Впрочем, Катю ожидало большое разочарование. Когда деньги закончились, она попросила дать ей немного на карманные расходы у Максима – своего богатого спонсора, как ей казалось, – и он выдал ей сто рупий.

– Этих денег не хватит и на чашку кофе в приличном месте! – поделилась Катя своим возмущением с Викой.

Оля не удивилась такому повороту событий, она уже давно поняла, что основой финансирования текущих расходов на Гоа был Рахул, а вовсе не Максим. Рахул работал вице-президентом крупной компании, расположенной на севере Гоа. У него были деньги и положение в обществе помимо Гоа, а у Максима были только его надежды на этот проект с клубом. Те пятнадцать тысяч долларов, которые он вложил в клуб в качестве партнера, возможно, были его последними средствами.

То, что он в такой ситуации попросил Катю бросить работу в Москве и жить с ним, показывало его безответственным человеком. Даже если он и надеялся, что доходы с клуба позволят ему прокормить себя и свою девушку, это его не оправдывало. Надежды, надежды – всё в жизни Максима было сплошной надеждой – и надежды Кати на его поддержку, увы, не оправдались. Оле было жаль девушку, но больше её радовало то, что она сама не повелась на удочку Максима. Впрочем, Катя не пропала в беде, и спустя неделю переметнулась к более щедрому кавалеру.

До Оли доходили и другие не слишком красивые истории об Максиме. Людмила ей рассказала, что Максим поцеловал Ксюшу, оставшись с ней наедине в машине. Рахул, Максим, Оля, Диана, Ксюша поехали в Калангут, чтобы поужинать в первые дни после знакомства, но, оказалось, что Ксюша выпила слишком много, и ей лучше поспать в машине.

Максим задержался у машины на пару минут, устраивая Ксюшу поудобнее в машине. Через пару минут он их догнал, и Оля не обратила особого внимания на его отсутствие. Оказывается, это время Максим использовал, чтобы приласкать Ксюшу в машине. В тот момент, когда Максим поцеловал Ксюшу, та была слишком пьяна, чтобы протестовать, но позже вспомнила и рассказала про этот эпизод подругам. Все девушки были возмущены его наглостью, ведь он поцеловал Ксюшу, лишь только Оля отвернулась.

Другой момент Оля обнаружила сама. Просматривая его альбом в «В контакте», она увидела несколько фото, где Максим ласково и интимно обнимал молоденькую девушку на фоне красивого пляжа. «Долина бабочек, Палолем» гласила подпись к фото. Проверив даты, Оля поняла, что эти фото сделаны во время поездки на Палолем. Её они не взяли с собой тогда из-за Аджайа, как объяснил Максим, но теперь Оле это объяснение казалось смехотворным. У Аджайа не было оснований быть недовольным, но даже если бы ему и не нравилось присутствие Оли, ни Максим, ни Рахул, не обратили бы на это внимание. Эмоции и настроения Аджайа никого на вилле никогда не волновали. Всё объяснялось проще – на Палолем Максим поехал с другой девушкой, и Оля могла помешать его флирту с молоденькой симпатяшкой.

Впрочем, Оля поняла общий «облико морале» Максима в последнюю ночь на Гоа, и все эти истории её уже не удивляли, а только дополняли общую картину. Она увлеклась и поверила в любовь обыкновенного бабника. Как бы неприятно это было признавать, но так и было. Но при этом она оказалась неспособной по-настоящему разозлиться на Максима.

Оля с теплом вспоминала о нём, хотя как мужчина, партнер, спутник по жизни он её больше не интересовал. Но его энергия помогла ей выстоять в трудный момент её жизни. Его сила предала силы ей. Максим сделал так, что она забыла Ника, и этот удивительный и прекрасный факт не могло ничего обесценить.

Также невозможно было забыть то космическое путешествие – возвращение в истинный дом блаженства, спокойствия и радости, которое они совершили вместе. Внутри неё тогда всё изменилось, но что именно ей было сложно понять. Трудно постижимое как начало бесконечности, но невероятно позитивное и бесконечно ценное. Оля была благодарна ему, ведь он дал ей ту кислоту, и он был рядом с ней в течении всего трипа. Через него пришёл к ней опыт, трансформирүющий всё её знание о мире и о себе, и это оказалось намного важнее, чем обиды и ревность.

Хотя, когда Оля вспоминала раз за разом это невероятное расширение до пределов космоса, все меньше и меньше ей верилось, что любящее сознание, которое она встретила там, могло принадлежать Максиму. В этом существе не было ни грамма эгоизма, и оно было совсем не похоже Максима, который только и думал, что о том, как и кого можно использовать в своих интересах. Но если это был не Максим, то кто или что это было?

Оля предположила, что она встретилась и соединилась с частью своего сознания, которое раньше не знала. Этот вариант логично вытекал из того факта, что всё началось и продолжалось внутри её тела, так что встреченное в путешествие сознание могло быть только её собственным сознанием.

В описаниях того, как начиналась история транс музыки, упоминалось, что целью этой музыки изначально и была встреча с высшим «Я». Однако, что это за высшее «Я»?

Оля соединилась с ним, и стала единым целым, но до этого они были разными «Я». То сознание было совсем другое – гораздо выше, благороднее и счастливее, чем сама Оля. Такой безмятежности и независимости от желаний Оли до встречи с ним не знала, и даже не подозревала, что это возможно. Хоть Оля и не была циничным и эгоистичным человеком как Максим, но и она сильно отличалась от того прекрасного сознания, как небо отличается от земли. К тому же, эта версия не объясняла, почему Максим там тоже был? И почему он был тоже этим сознанием, а потом они стали им все вместе?

Может быть, это сознание было богом? Царство божие внутри вас, тело храм для святого духа – не спроста же Иисус такое проповедовал?

То, что она встретилась и соединилась с богом – казалось Оле подходящим объяснением. Её дух вышел из тела, благодаря астральной проекции, и затем нашел свой источник – Бога, творца всех душ. Но что это был за бог?

Олина семья не отличалась религиозностью. Как и многим детям, родившимся в советском союзе, Оле про бога никто ничего не рассказывал. Считалось, что это выдумка духовенства, «опиум» для народа, так что она не имела четких представлений о том, каким бог должен быть, если, конечно, он, вообще, существует.

Оля слышала про Иисуса, ведь она родилась в христианской стране. Любовь была центральным понятием в проповеди Иисуса, и его сознание, если он был таким, каким его представляют новозаветные истории, могло быть именно таким любящим, чистым и блаженным, как то сознание в космосе.

Но нигде в библии не упоминалось о космическом существовании Иисуса. Говорили, что он не умер, но вознесся. Но если следовать представлениям христиан, при личной встрече Иисус должен был бы предстать перед Олей в образе человеческого тела, и встреча бы произошла в райском саду.

Мужские голоса, поющие мантры и создающие ритм вселенского мотора, не были похожи на псалмы христианства. Они были гораздо древнее. И та картинка, которая застряла у нее в голове – образ прохождения ее собственного сознания через тело земли – была похожа больше на изображения, оставленные культурами майа или индийской, но не на иконы.

В индуизме говорилось о слиянии атмана индивидуальной души с брахманом создателем всех вещей. При таком слияния обычное «я», джива, осознавало себя как то «Я», которое высшее, вечное, единое и неизменное.

Как «Я» может осознать себя другим «Я» – Оле было бы сложно понять, если бы это с ней не произошло. Она осознавала себя просто Олей, но потом вдруг расширилась до границ космоса, а затем слилась с сознанием, которое сначала казалось другим, а потом стало ею самой, или точнее, она сама стала им. Это сознание, которым стала Оля, одновременно было и сознанием Максима, и чем-то большим, чем Максим или она сама. Может быть, это и был Брахман, источник всего?

В Лайа-йоге Оля нашла описание того, как этот процесс происходит в теле. Кундалини – индивидуальная змеиная энергии человека – поднимается все выше и выше в теле человека, изменяя сознание человека по мере прохождения каждой из чакр. В сахасраре чакре, расположенной как корона на голове, Кундалини шакти соединяется с Шивой, и обычное сознание объединяется с божественным.

Бог Шива, по сути тоже самое, что Брахман, «дарующий благо» почитался как создатель йоги и космический учитель. Изображение Шивы всегда присутствовало на транс вечеринках, этот индийский бог покровительствовал расширяющим сознание веществам. Через шактипат – передачу энергии Шивы – многие адепты шиваиты получали знания о космосе, и даже могли путешествовать по Вселенной. Его называли космическим сознанием и внутренней силой, помогающей человеку разрушить эго.

Шива назывался Махакалой, властелином времени, потому что он находится вне времени. Он танцует космический танец тандаву, благодаря которому возникают и разрушаются миры.

Шива Натараджа – король танца – изображался в колесе из пламени. Оля, рассматривая картинки с изображением танцующего Шивы, все больше проникалась убеждением, что эта древняя легенда имеет непосредственное отношение к тому, что она испытала. Стоило только принять то, что Шива действительно существует, как всё случившиеся с ней становилось понятнее.

Её кундалини, змеиная энергия, разбуженная «магическим прикосновением» Кристофера на той вечеринке в «Блюуэйв» продолжила свой подъем вверх под воздействием наркотиков, транс музыки, и концентрации на внутреннем состоянии. В этот отпуск, энергия Кундалини поднялась в ней ещё выше, чем до этого. Вначале, она активизировала аджню чакру, третий глаз, поэтому у Оля обострилась чувствительность к различению света и тени. Затем, Кундалини устремилась в чакру Сахасрару, и здесь осуществилась высшая цель подъёма Кундалини – Шакти слилась с Шивой. Индивидуальное сознание Оли растворилось, и стало единым целым с высшим сознанием.

– Значит, я теперь не Оля, а Шива? – спрашивала Оля себя.

Эта мысль в Москве звучала слишком странно и нереально.

Оля ощущала себя всё той же самой Олей, хотя и изменившийся. Если сознание Шивы внутри её собственного, даже и проснулось, то затем вновь заснуло. В тот момент, когда она блаженно зависала где-то очень высоко и далеко, она была Шивой, также как им был Максим, но потом они вернулись к обыденному привычному сознанию.

Шива оставил о себе только воспоминание, хотя и яркое. Оля помнила в мельчайших деталях, как это было. Прекрасный космос сиял миллионами звезд в темноте, и она смотрела любящим взором на звезды и слушала голоса, поющие мантры. Это ощущение единства со всем в мире и полное отсутствие любых желаний и мыслей, не принадлежало её обычному сознанию, но при этом оно было самым настоящим, что может быть.

Это было прекрасно, ведь после долгих мытарств она, наконец-то, набрела на свой настоящий дом – Оля вернулась к своему подлинному «Я». Затем, подул ветерок, который вынес её обратно в жизнь, и она вспомнила, что она – это Оля. Обыденное сознание после небольшой чудесной остановки продолжило свою работу, заглушив беспрерывным потоком мыслей, желаний, чувств сознание высшего и более глубокого «Я».

Никто из её знакомых, любящих психоделики, не испытывал таких встреч с высшим «Я». Это был не вопрос химического вещества и ответа организма на него. Нет. Это было знание некоторого состояния сознания, дорогу к которому Максим знал и показал ей. Так же кто-то мог показать его когда-то Максиму. Такое показывание превосходно описывалось понятием шактипата, передачей энергии в шиваизме. Знание считалось энергией. Любому человеку могла неожиданно открыться реальность Шивы через передачу энергии знании по милости самого Шивы или гуру.

Но только Максим как гуру не внушал Оле почтения. Жажда денег создавала в нём зависимость, которая вела его сознание постоянно вниз. Максим верил, что ему нужно заработать денег, чтобы купить себе кайф. Но может ли нирвана быть только вопросом денег?

Воздействующие на сознание вещества помогали ощутить и найти в собственной личности разные уровни сознания. Но если они создавали зависимость, то можно ли было говорить о настоящей свободе или счастье?

Оле хотелось достичь подлинной свободы. Пусть она будет развиваться медленнее, но все уровни её сознания будут освобождены по-настоящему. Высшие состояние сознания существует. Теперь она это знала, так что оставалось только открыть альтернативные пути их достижения, независимые от наркотиков.